Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Такой вывод был сделан командованием 48-го тк 4-й ТА о действиях соединений 6-й гв. А после завершения боевых действий по захвату позиций ПО и БО ее дивизий первого эшелона. Эта частная операция, по сути, стала началом наступления германских войск на Курск, так как являлась составным элементом плана «Цитадель». Однако ее место в истории событий лета 1943 г. западные и советские историки оценивали по-разному. В отечественной историографии датой начала битвы на Огненной дуге считается 5 июля 1943 г., т. к. в этот день началось общее наступление ударных группировок ГА «Юг» и «Центр». Ряд зарубежных исследователей, как и некоторые участники тех событий, придерживаются иной точки зрения. Они ведут отсчет начала Курской битвы с 4 июля, указывая на очевидный факт: она началась с операции «Цитадель», а к ее реализации командующий 4-й ТА генерал-полковник Г. Гот приступил именно 4 июля, отдав приказ командиру своего 48-го тк генералу О. фон Кнобельсдорфу овладеть местностью на нейтральной полосе, где находились позиции боевого охранения и передовых отрядов 6-й гв. А генерал-лейтенанта И.М. Чистякова. Эти участки еще в мае 1943 г. были определены как «стартовые площадки» дивизий его армии для наступления на Курск. Следовательно, захват их корпусом Кнобельсдорфа положил начало Курской битве. Для войск 6-й гв. А это первое крупное столкновение с противником после мартовских боев окончилось неудачей, а некоторые действия командования Воронежского фронта в этот напряженный момент вызывали нарекания со стороны Генерального штаба РККА. И хотя советские историки в своих трудах упоминали о нем, но очень скупо, развернутого анализа не проводили и оценок действий войск Воронежского фронта не представляли. К сожалению, и сегодня эти бои по-прежнему находятся в тени событий 5 июля 1943 г. Поэтому свое повествование о событиях в южной части Курской дуги я начну с рассказа именно об этой частной операции войск Манштейна, опираясь на архивные документы противоборствующих сторон, ставшие недавно доступными для исследователей и публикации.
Однако прежде чем приступить к рассказу, сделаю небольшую ремарку. И в западной, и в отечественной исторической литературе встречаются различные описания погоды, которая стояла в период наступления германских войск на Курск, причем иногда диаметрально противоположные в полосе даже одной группы армий. Учитывая это обстоятельство, а также существенное влияние, которое погодные условия оказывали на боевую работу войск (прежде всего ВВС и частей обеспечения), в начале каждой главы, посвященной событиям очередного дня битвы, я буду приводить краткую сводку погоды в районах боевых действий главных соединений армии Гота, основываясь на документах штабов ее соединений. Итак, как свидетельствуют журналы боевых действий, 4 июля 1943 г. погода в полосе 48-го тк и 2-го тк СС была одинаковой – облачно, пасмурно, после обеда сильные грозовые дожди, однако дороги остались для техники проходимы.
А теперь вернемся к событиям этого дня в дивизиях первого эшелона Воронежского фронта на Обоянском направлении. Итак, в бой с авангардом изготовившейся к удару группы армий «Юг» из двух корпусов 6-й гв. А первым вступил 22-й гв. ск генерал-майора Н.Б. Ибянского. Войска Гота предприняли атаку на позиции гвардейцев в необычное для них время – во второй половине дня 4 июля 1943 г. Ровно в 15.55 (м.в.) по передовому отряду 67-й гв. сд в Бутово был нанесен сильный удар пикирующих бомбардировщиков. После чего началась стремительная атака штурмовых групп на позиции БО и ПО 71-й и 67-й гв. сд по всей линии их обороны. Причем наступление проводилось только подразделениями дивизий 48-го тк (332-я и 167-я пд, 3-я и 11-я тд и мд «Великая Германия»), а соединения 2-го тк СС оставались в занимаемых районах.
Как писал в своей книге Э. фон Манштейн, эта частная операция имела цель овладеть «наблюдательными пунктами, необходимыми для руководства наступлением». В отечественной исторической литературе советского периода о Курской битве утверждение фельдмаршала подвергалось сомнению. В некоторых публикациях утверждалось, что этот удар был рассчитан на неожиданность, и если бы гвардейцы дрогнули, то незамедлительно последовал бы ввод в бой и более значительных сил, т. е. общее наступление, запланированное на 5 июля, началось бы на день раньше. Но немцы получили решительный отпор, и их замысел, таким образом, был сорван. Однако, судя по трофейным документам, командование ГА «Юг» не планировало переносить время начала «Цитадели» на 4 июля. Атака корпуса Кнобельсдорфа действительно имела ограниченную цель – подготовить условия для наступления. Например, в журнале боевых действий 48-го тк за 4 июля указано: «В 9.45 (м.в.) командующий армией дал ориентировку о том, что удар пехотных частей, запланированный на 16.00 (м.в.), направлен только для захвата предполья и не преследует цель прорыва главной линии обороны противника». Хотя, как мы увидим дальше, в этот момент у германского командования было смутное представление и о системе обороны 6-й гв. А, и о том, что считать ее главной полосой. Но суть дела это не меняет. Г. Гот поставил задачу О. фон Кнобельсдорфу: овладеть позициями БО и ПО двух дивизий 22-го гв. ск и на этом остановиться.
Что же касается захвата удобных участков для артиллерийских НП, то действительно у войск 48-го тк с этим были большие трудности. С их позиций участок обороны армии Чистякова, где был намечен главный удар корпуса, просматривался плохо, а на артсредства его командование возлагало большие надежды при решении задачи прорыва главной армейской полосы. Поэтому подготовить удобные огневые позиции и наблюдательные пункты для нее было действительно важно. О том, что немцы, в частности перед 67-й гв. сд, были «слепы», подтверждают и советские документы. Вот выдержка из доклада штаба этой дивизии о деятельности германской артиллерии перед ее участком с 28 мая по 26 июня 1943 г.: «Эффективность огня артиллерии противника низкая, несмотря на то что некоторые небольшие участки местности подвергаются огневому налету в течение 3–5 минут и по ним выпускается от 50 до 150 снарядов. Потерь в технике, вооружении и людях почти не причинялось. По сравнению с тем количеством снарядов, которые выпускает противник, наши потери незначительны. Это говорит о том, что противник плохо просматривает наш передний край в глубину обороны с основных и передовых НП, подготовленные данные по той или иной цели неточные, следовательно, исходные данные не соответствуют точному расположению цели. Пример. В 11.00–13.00 23.6.43 г. противник из 150-мм батареи из района Новая Глинка произвел два огневых налета по оврагу, что южнее Калашное. Выпущено 146 снарядов. Стрельба велась на предельной дальности. Данным огневым налетом противник обстреливал ОП 7-й батареи 138-го гв. ап. Снаряды ложились далеко от огневых позиций, и никакого ущерба не причинено».
Кроме того, командование дивизий 48-го тк перед началом наступления стремилось детально вскрыть систему огня на правом фланге 6-й гв. А и по возможности определить места минных полей в предполье и непосредственно перед позициями батальонов первой линии 22-го гв. ск, чтобы дать возможность своим частям подвести как можно ближе боевые группы к его переднему краю, тем самым обеспечить им утром 5 июля удобный трамплин для мощного рывка вглубь обороны 6-й гв. А. Учитывая, что участок, где намечался прорыв главных сил, был маленьким, в 3–4 км, а на нем помимо пехоты и артиллерии мд «Великая Германия» должны были действовать три с половиной сотни танков, этот фактор для корпуса имел важное значение.
Предполагаю, что Г. Гот преследовал и еще одну цель. Он не был в восторге от главной идеи «Цитадели», но изменить ничего не мог. Изучая несколько месяцев оборону армии Чистякова, пытаясь проникнуть в замысел русского командования, он стремился выработать наиболее оптимальный план действий в неблагоприятных условиях. И теперь, когда до его реализации оставались считаные часы, командующему хотелось проверить свои расчеты, хотя бы в общих чертах. И в первую очередь его волновали два вопроса: «Столь уж кардинально изменилась Красная Армия после Сталинграда?» и «Так ли крепка оборона русских, какой она кажется на фотоснимках, которые ему периодически представляла разведка?».
Вероятно, с этими мыслями, примерно за час до начала операции, генерал-полковник прибыл в штаб 11-й тд, который располагался в селе Новая Глинка (в 7 км южнее Бутова). Командир дивизии генерал-майор И. Микл и его начальник штаба находились в войсках, поэтому его встретил начальник оперативного отдела. Он кратко доложил обстановку и отметил, что подготовка к атаке прошла по плану. Подразделениям этой дивизии предстояло овладеть самым большим и хорошо укрепленным населенным пунктом в предполье – селом Бутово. В этот момент для командующего армией штаб 11-й тд был очень удобным местом, сюда оперативно стекалась информация о ходе подготовки, а затем и бое от передовых групп. Еще не обработанная, не сведенная в донесения, она не только наглядно раскрывала картину боевых действий на участке, где 48-му тк предстояло через сутки двинуть на Курск главные силы, но и несла эмоции людей, гул и грохот разрывов, напряжение боя – все то, без чего нельзя по-настоящему почувствовать и понять суть происходящего на переднем крае. Г. Гот приехал в штаб 11-й тд из ее бронегруппы, где встречался с солдатами и офицерами, которым завтра предстояло первыми проверить крепость обороны русских. Говорили о предстоящем бое, о том значении, которое фюрер придает летнему наступлению. И хотя везде он слышал четкие и бодрые доклады, но чувствовал тревожное настроение солдат и офицеров. Неизвестность угнетала, и командующий это прекрасно понимал.
Первый удар 4-й ТА должны были принять на себя три дивизии 6-й гв. А. Боевое охранение 71-й гв. сд полковника И.П. Сивакова штаб 48-го тк планировал атаковать силами сразу трех соединений: 332-й пд, один ее батальон должен был двигаться к железной дороге, проходившей через Готню, второй (средний) – в направлении барака северо-восточнее Бубны, левый – на южную часть с. Новая Горянка, 3-я тд имела задачу овладеть Герцовкой, а «Великая Германия» – местностью, прилегавшей к выс. 229.8 (4 км юго-западнее Черкасское). А овладеть позициями ПО и БО 67-й гв. сд полковника А.И. Баксова предстояло двум дивизиям: 11-я тд была нацелена на Бутово, а 167-я пд – на выс. 230.8 (БО) и село Драгунское (ПО 67-й гв. сд) и рядом БО 52-й гв. сд полковника И.М. Некрасова.
Быстрее и успешнее соседей задачу дня решила 167-я пд генерал-лейтенанта В. Триренберга, которая наступала без поддержки бронетехники. Основной целью штурмовых подразделений двух ее полков был захват выс. 230.8, а также района западнее и юго-западнее лога Крутой и Драгунское. Немцы имели информацию, что здесь расположены лишь усиленные стрелковые взводы без тяжелого вооружения, за исключением станковых пулеметов. Предполагалось, что авиаудар выведет из строя связь и часть личного состава, а затем дело довершат штурмовые группы, численно превосходящие оборонявшихся. Тем не менее О. фон Кнобельсдорфа этот участок очень беспокоил. Вероятно, он опасался каких-либо сюрпризов русских, ведь соединение Триренберга было пехотным, поэтому перед началом атаки, в 13.00, он лично прибыл в ее штаб и, выслушав генерал-лейтенанта, еще раз обсудил с ним и начальником штаба предстоящую атаку.
Но никаких неожиданностей не произошло. Дивизия перешла в наступление на рубеж 201-го гв. сп 67-й гв. сд по плану, сразу после артподготовки по выявленным позициям его артиллерии. Из ее журнала боевых действий:
«…16.08. Начальник оперативного отдела штаба доложил в корпус: в результате быстрой атаки захвачен участок, противник, кажется, ошарашен.
16.20. 331-й грп достиг высоты перед логом Крутой.
16.45. 339-й грп без сопротивления врага достиг выс. 230.8.
16.45. Начальник оперативного отдела штаба дивизии ориентирует начальника оперативного отдела штаба 48-го тк: 331-м грп пройдена высота перед логом Крутой, выс. 230.8 захвачена без вражеского сопротивления. Отмечался лишь незначительный вражеский минометный огонь из района участка леса восточнее Бутово и артиллерийский огонь по восточной окраине Казацкое.
Дальнейшее продвижение частей вперед, на север, на левом фланге выс. 230.8 и участке леса, в 1 км восточнее от нее, встречает незначительное вражеское сопротивление. Разрозненный вражеский огонь в направлении главным образом по району выс. 230.8 (доклад 339-го грп).
16.06. Смена позиций батарей 3-го дивизиона 238-го ап на выс. 230.8.
17.16. 331-й грп правым атакующим крылом достиг лога Крутой, а левым – его восточного отрога. 339-й грп также прорывается вперед своим правым крылом до лога Крутой. Дальнейшее продвижение 331-го грп на высоту севернее лога Крутой встречает незначительное сопротивление вражеской пехоты.
16.40. Докладывает 238-й ап: 3-й батальон 331-го грп достиг цели своего наступления.
17.45. Начальник оперативного отдела штаба дивизии докладывает начальнику штаба корпуса: цель наступления на правом фланге достигнута, левый фланг немного отстает, так как его задержал фланкирующий огонь из Бутово. Вражеское сопротивление слабое.
17.47. Докладывает 238-й ап. Передовые части 339-го грп достигли участка леса в 1,5 км северо-восточнее Бутово. Фланкирующий огонь из Бутово подавлен 3-м дивизионом 238-го ап.
17.53. Докладывает 339-й грп. Цель наступления достигнута передовыми частями, установлена связь с 331-м грп. По ориентировке соседнего артполка, 11-я тд достигла северных окраин Бутово. Командир дивизии во время наступления находился на позиции гренадерских полков.
18.00. Дневное донесение в 48-й тк. В ходе планомерного наступления против слабых вражеских контратак около 17.00 была достигнута цель наступления. Во время наступления велся лишь слабый артиллерийский и минометный огонь по левому крылу. Наша передовая линия: северная окраина леса в 1 км западнее Драгунского – южная окраина лесного участка в 2 км юго-западнее Триречное – северная окраина лесного участка в 3 км восточнее и северо-восточнее Бутово и высот западнее от него. Захвачено 4–5 пленных.
Положение в воздухе. Во время воздушных боев над участком дивизии наблюдалось уничтожение русского истребителя».
Дольше оказывали сопротивление численно превосходящему противнику гвардейцы в с. Драгунском. Здесь проходил стык 67-й гв. и 52-й гв. сд. В самом селе находился ПО в составе 2/201-й гв. сд, а перед южными окраинами боевое охранение соединения Некрасова. В некоторых источниках отмечается, что 4 июля удар немцев пришелся лишь по двум дивизиям 6-й гв. А. Это не так, вела бой в этот день и 52-я гв. сд. Процитирую отрывок из книги ее начальника штаба полковника Г.Г. Пантюхова:
«153-й полк гв. полковника П.Г. Московского, стоявший на правом фланге дивизии, как и его соседи справа, вступил в оборонительное сражение под Белгородом еще 4 июля, когда противник прощупывал оборону соединения своими передовыми отрядами и сразу же напоролся на упорное сопротивление боевого охранения. В боевом охранении полка в тот день находился взвод гвардии младшего лейтенанта С.И. Кондратовича, располагавшийся в селе Драгунское. Танки с мотопехотой обошли этот населенный пункт и взяли взвод в клещи. Четыре часа стрелки и пулеметчики отбивались от наседавшего противника и, лишь когда получили приказ отойти, с боем вырвались из окружения. За мужество и высокое командное мастерство, показанные в бою под селом Драгунское, гвардии младший лейтенант Кондратович был награжден орденом Отечественной войны II степени».
В Бутово наряду с Герцовкой развернулись наиболее тяжелые и продолжительные бои. Здесь был создан один из самых сильных передовых опорных пунктов дивизий первого эшелона 6-й гв. А. Поэтому в его штурме немцы задействовали подразделения обоих танко-гренадерских полков 11-й тд, которые были усилены корпусным 911-м дивизионом штурмовых орудий и саперными подразделениями. В августе 1943 г. воинами 5-й гв. А был захвачен приказ командира 111-го грп этой дивизии с задачами по захвату Бутово. Приведу выдержку из этого документа:
«1. Противник обороняется в глубоко расположенных, построенных уже несколько месяцев тому назад позициях. Его поведение показывает, что он имеет намерение удерживать выдающуюся вперед фронтовую дугу у Курска при использовании сильных танковых соединений.
2. 111-му грп, усиленному 911-м дивизионом штурмовых орудий и 3-й ротой 209-го саперного батальона (без взвода быстроходных дозорных патрульных автомобилей), занять в первый день наступления Х–1 западную часть Бутово и высоты севернее его и удерживать их, с тем чтобы ударом дня Х добиться прорыва через систему позиций у Черкасское.
Правее 111-го грп: 110-й грп, левее 111-го грп: дивизия „Великая Германия“.
Авиации поддерживать наступление.
3. С целью наступать, выступая в 4 часа, первому батальону, усиленному 3-й ротой 209-го саперного батальона без 1/10-й роты, поддерживаемому 911-м дивизионом штурмовых орудий.
11-му батальону поддерживать одновременно наступление своими тяжелыми орудиями и сковывающим наступлением на позицию на южной окраине Бутово между правой границей полка и дорогой Ямное – Бутово.
4. Границы справа – к 110-му грп, слева к дивизии „Великая Германия“ (как обозначено на картах).
5. Ведение боя. Зависит от того:
а) Неожиданно без артподготовки занять западную окраину Бутово и оттуда частями наступать на восток на Бутово.
б) Частями тотчас же занять высоты северо-восточнее, севернее и северо-западнее МТС, которые имеют решающее значение, особенно как НП для продолжения наступления в день Х утром и для охранения как можно ближе к полосе главных сил противника.
в) В захваченной в бою линии тотчас же произвести перегруппировку, ориентировать на оборону и удерживать эту линию от ожидаемых контратак.
6. Боевые задачи частям и подразделениям.
1-й батальон получает следующие боевые задачи:
а) Одной роте нанести удар гренадерами и саперами на штурмовых орудиях (отряд миноискателей и отряд огнеметчиков) по западным окраинам Бутово и, начиная оттуда, очистить южную часть Бутово на восток до границы со 110-м грп.
б) Одной роте вести наступление гренадерами и саперами на штурмовых орудиях (отряд миноискателей) на МТС, занять там позиции, вести охранение на север и подавить сопротивление в северной части Бутово.
…д) В захваченной линии высот части (указанных в пунктах а и б) располагаются для обороны / эшелонировать в глубину, выделение резервов, организация обороны тяжелыми орудиями, пристрелка заградогня артиллерии, установление связи с соседями/.
е) Тяжелые орудия батальона использовать так, чтобы они могли прежде всего поддержать части (указанные в пункте а) путем подавления (орудиями настильного огня) и уничтожения (орудиями навесного огня) целей противника южной части Бутово и очищения от Бутово на восток.
Скорейшим образом подтянуть тяжелые орудия, в особенности ПТ-пушки и 2-см орудия к высотам северо-восточнее и севернее МТС.
ж) Разведку боем производить ночью до проволочных заграждений противника, выявить минные заграждения.
11-й батальон (усиленный 1-й взводом 10-й роты) получает следующие задачи:
а) Батальону находиться на своих прежних позициях в расположении полка.
б) Слабыми частями батальон наступлением с позиции восточнее выс. 237.8 сковывает окраинные позиции противника между границей полка справа и дорогой Ямное – Бутово. После очищения южной части Бутово саперным батальоном произвести очистку позиций.
в) Тяжелые орудия поддерживают наступление 1-го батальона подавлением позиций противника… в южной части Бутово. Они должны быть готовы продвинуться вглубь позиций в северной части Бутово.
7. 911-й дивизион штурмовых орудий поддерживает наступление и дальнейшую оборону 1-го батальона путем:
а) Подтягивания частей к западной окраине Бутово и уничтожения целей противника в западной части Бутово.
б) Подтягивания частей непосредственно южнее МТС и уничтожения целей противника у МТС и северной части Бутово.
в) Уничтожения целей противника непосредственно между правой и левой наступательной группами 1-го батальона.
г) Сопровождаемого уничтожения позиций противника в южной части Бутово».
Следовательно, И. Микл планировал провести захват Бутово по классической схеме – клещи, ударами двух боевых групп с юга, через западные и восточные окраины, прорваться на высоты севернее села и тем самым окружить оборонявшиеся в нем подразделения, а затем уничтожить их. По левому флангу (западные окраины – МТС) предстояло действовать 111-му грп, а по левому – 110-му грп. В большинстве послевоенных работ советских историков, описывавших эти события, упоминается, что при атаке на Бутово были задействованы именно танки, но трофейные документы свидетельствуют, что их изначально использовать не предполагалось. Немцы знали, что находившийся в Бутово батальон 67-й гв. сд не имел тяжелого артиллерийского вооружения, поэтому для поддержки пехоты было решено задействовать лишь штурмовые орудия. Их рассчитывали использовать не только для огневого усиления, но и для переброски на броне штурмовых групп гренадеров и саперов в район западных окраин и МТС в первые минуты боя.
Подразделения 11-й тд, которым предстояло перейти в атаку, находились в районе выс. 237.8 (0,8 км на север от Ямное), которая располагалась на дороге Ямное – Бутово, именно по ней и должна была осуществить рывок первая группа самоходок 911-го дивизиона с десантом на борту. В ночь на 4 июля 10 саперов 2-й инженерной роты мд «Великая Германия» в течение пяти часов, обливаясь потом, проделывали проходы в советских минных полях южнее Бутово. По данным Р. Кросса, за это время они смогли снять 2700 мин, что позволило расчистить достаточно широкую полосу для прохода бронетехники и боевых групп.
К началу Курской битвы 71-я гв. сд в предполье передовые отряды не выдвигала. Перед ее рубежом было подготовлено 11 постов БО: три на участке 213-го гв. сп и по четыре в 210-й гв. и 219-й гв. сд. Их нахождение и состав приведены в таблице № 7. Посты различались по численности и наличию вооружения, это зависело от местности, где они располагались, и протяженности прикрываемого участка. Обычно, как и в соседней 67-й гв. сд, это был стрелковый взвод – 23–27 человек, которому придавались один-два 50-мм миномета и 2 станковых пулемета. На танкоопасных направлениях организовывалось усиленное БО, в него дополнительно включались, помимо стрелкового взвода с пулеметами и минометами, взвод ПТР и одно 45-мм или даже 76-мм орудие. Для каждого поста было организовано артиллерийское прикрытие из глубины обороны дивизии – по одной батарее 151-го гв. ап или полковые батареи 120-мм минометов. Помимо этого все посты БО готовились поддержать приданные дивизии 295-го мп и 628-го ап. Как потом выяснилось, своевременно открытый огонь и хорошая пристрелка местности этими подразделениями сыграют важную роль и не позволят немцам с ходу сбить посты БО.
Учитывая, что перед передним краем частей 67-й гв. сд местность была довольно ровной (удобной для бронетехники) и в предполье находились населенные пункты, А.И. Баксов вполовину уменьшил БО и упор сделал на сильные передовые отряды. Их сформировали два: № 1 – в южной части Бутово, его оборонял 3-й сб 199-го гв. сп под командованием старшего лейтенанта В.Л. Вахидова, и № 2, находившийся на восточной и южной окраинах Драгунского, в нем находился 2/201-й гв. сп. Для борьбы с танками оба батальона имели по одной батарее ПТО и роте ПТР (в Бутово – 4 45-мм ПТО 73-го гв. оиптд и роты ПТР).
Обратимся к книге западногерманского исследователя П. Кареля, вышедшей еще в 1966 г. Ему довелось беседовать с тогда еще живыми участниками Курской битвы. Поэтому, несмотря на несколько сумбурное изложение и ряд фактических ошибок описания отдельных эпизодов, его работа вызывает интерес, т. к. передает эмоциональное состояние солдат вермахта и восприятие ими тех событий: «…Между 13.25 и 14.25 (м.в.) полевые кухни выехали на передовую, чтобы раздать обед. Грозовой ливень бил опаленную землю, солдаты попрятались под плащ-палатки. К 15.45 (м.в.) гроза прекратилась. Между Белгородом, Томаровкой и Фастовом воцарилась тишина. Русские ждали. А по другую сторону нейтральной полосы так же ждали немцы. Батальоны 48-го танкового корпуса и танковый корпус СС стояли в передних траншеях. Послышался гул самолетов. Он нарастал. Люди подняли головы… И в этот момент эскадрильи бомбардировщиков „Штука“ с ревом пронеслись над траншеями в сторону врага. Высоко над ними, осуществляя прикрытие, шли истребители. „Штуки“ заложили вираж и с воем спикировали. По другую сторону, на склонах Герцовки и Бутова, поднялись фонтаны земли и дыма. Именно там располагались наблюдательные пункты советской артиллерии. Сразу за ними – передовое охранение. Следующая эскадрилья пролетела над германскими позициями. И третья, четвертая, пятая. Больше 2500 бомб рухнуло на советскую полоску земли в 3 километра длиной и 500 метров шириной. В 16.00 (м.в.) взорвалась последняя бомба. Тогда вступила артиллерия. Ревущий, воющий ад.
…Под прикрытием артиллерийского огня взводы бежали по проходам в минных полях, люди сгибались вдвое. За ними по пятам двигались штурмовые орудия. Между ними бежали отряды саперов, готовые устранить любое неожиданное препятствие. Несмотря на боевую готовность, передовое охранение советской 6-й гв. А было застигнуто врасплох стремительной немецкой атакой и прежде всего интенсивной бомбардировкой.
Германские батальоны неслись через нейтральную полосу. За ними шли подвижные бронированные НП и машины связи артиллерии, стремящиеся как можно скорее захватить новые наблюдательные пункты на господствующих высотах. Вскоре, однако, гарнизоны еще уцелевших опорных пунктов русских оправились от неожиданности и открыли огонь из всех видов оружия, которым располагали. Советские артиллерийские разведчики, ослепленные на время, теперь начали передавать данные своим батареям.
И советская артиллерия вмешалась в дело, установив смертоносный заслон. Залп за залпом обрушивался на район атаки. Заметавшиеся германские штурмовые орудия стали нарываться на советские мины. Раздался грохот противотанковых ружей и вой минометов… Красноармейцы уже доставали немецкие штурмовые отряды пулеметами и пушками, но растерянность в передовых частях советского 199-го гв. сп продолжалась слишком долго. Русский командир явно просчитался с намерениями немцев и подготовился к обороне на главных позициях, которые в этот раз не атаковали. До того как советский батальонный командир в Бутово понял, что происходит, немцы уже укрепились на гребне холма западнее деревни. Советское охранение было выбито с позиций, пункты корректировки огня взяты штурмом. В это же время высоту восточнее деревни захватили бойцы 11-й тд».
Через некоторое время после того, как стрелки часов перевалили за 16.00 (м.в.), в штаб 48-го тк, располагавшийся в с. Березовка, начали поступать донесения о начале атаки. Первое сообщение прислал оперотдел 11-й тд, в нем говорилось, что наступление оказалось неожиданно успешным. Сразу после завершения авиационной и артподготовки две ее боевые группы одновременно атаковали село: батальоны 111-го грп, усиленные 911-м дивизионом штурмовых орудий, с ротой саперов 209-го сапбата – в направлении западных окраин, а бронегруппа майора графа Шиммельмана (110-й грп со 2/15-м тп, 1/119-м ап и саперной ротой) – по восточным и юго-восточным окраинам. Из книги телефонных переговоров штаба 48-го тк:
«16:50 (м.в.). Звонок из оперативного отдела 11-й тд: Мы укрепились на западной окраине Бутово, правее мы в 300 м перед песчаным холмом. Крайне слабое артиллерийское сопротивление.
Звонок начальника штаба корпуса в оперативный отдел мд „Великая Германия“: он сообщил о положении, пехота противника ожесточенно обороняется при поразительной тишине артиллерии, авиация в 16.00 (м.в.) атаковала Бутово».
А вот как описано начало боев за Бутово в журнале боевых действий 199-го гв. сп, батальон которого удерживал его: «В 16.00 (м.в.) противник перешел в наступление по всему участку обороны полка. Первый удар был нанесен по ПО (с. Бутово): 33 бомбардировщика в сопровождении 8 истребителей в два захода бомбили передний край ПО и центр села Бутово. Одновременно противник обрушил на боевое охранение ураганный артмин-огонь. После арт- и авиаподготовки в село с флангов ворвались танки противника с десантом автоматчиков. Одновременно противник вел наступление танками и пехотой с фронта. Силы противника, наступавшего на ПО: до 30 танков с десантом автоматчиков и до полка пехоты.
В 16.30 (м.в.) противник силою до полка пехоты атаковал БО 1/199 гв. сп и 3/199 гв. сп. Под натиском превосходящих сил БО 3/199 гв. сп отошло на рубеж основной обороны, 1/199 гв. сп продолжил отражать натиск врага».
Уже через 15 минут после начала атаки первая штурмовая группа 11-й тд, используя разведданные и коридор в минных полях, проделанный саперами накануне, вышла на западные окраины, т. е. во фланг рот 3/199 гв. сп, находившихся в южной части Бутово. Начались рукопашные схватки в траншеях. Вторая – подразделения бронегруппы Шиммельмана с юго-востока ворвались на южные окраины села. По данным штаба артиллерии 67-й гв. сд, к 16.30 11 штурмовых орудий с десантом на большой скорости прорвались: 5 единиц – к машинно-тракторной станции, а 6 – непосредственно в село и завязали бой в нем. Кроме того, еще 4 самоходки, выйдя в район 1 км западнее Бутово, открыли огонь по позициям батальона Вахидова.
После выхода на окраины Бутово боевые группы 11-й тд нанесли встречные удары с флангов с целью рассечь оборону 3-го сб на две части, северную и южную. Несколько штурмовых орудий, при поддержке пехоты, двинулись с запада, от МТС, к центру села в направлении церкви, где был оборудован НП комбата В.Л. Вахидова. А им навстречу с востока начали пробиваться самоходки бронегруппы Шиммельмана. Кольцо вокруг гвардейцев стало сжиматься. Сдерживать неприятеля им становилось все труднее, чувствовалось его превосходство в силах и средствах, и прежде всего в бронетехнике. Из донесения начальника политотдела 67-й гв. сд подполковника М.М. Бронникова: «В село зашли танки, сначала три, а потом еще две группы по шесть штук. В результате сильной бомбежки и артминогня противника все пулеметы были выведены из строя, а минометы подавили танки. Личный состав батальона дрался самоотверженно… Участник боя командир 3-й минометной роты гв. ст. лейтенант Пляхин, член ВКП(б), рассказывал, что бойцы не выдержали интенсивной бомбардировки с воздуха, артминобстрела и танковой атаки врага. Помощь батальону оказана не была, вся связь была прервана. Батальон под натиском численно превосходящих сил противника без приказа отошел… Кроме того, гв. ст. лейтенант Пляхин заявил, что много лиц в немецкой одежде хорошо говорили по-русски. В плен немцы не брали. Один старшина, раненый, фамилия которого не установлена, поднял руки, но тут же был сражен автоматной очередью немца. Материальная часть осталась в Бутово. В бою с танками в Бутово подбито 7 танков противника из ПТР. Установить, кто их подбил, совершенно невозможно».
Через час после начала атаки, учитывая большую интенсивность огня по переднему краю 196-го гв. и 199-го гв. сп, напор, с которым боевые группы 48-го тк атаковали, и отсутствие связи с ПО в Бутове, комдив А.И. Баксов подтянул свой резерв – 2/196 гв. сп к выс. 232.4 и 246.0 (в район стыка этих полков) и отдал приказ командующему артиллерией с 17.00 открыть огонь по району Бутово, где наблюдался противник, двумя установками РС приданного дивизиона 5-го гв. мп. Кроме того, открыла заградительный огонь и артиллерия дивизии: три дивизиона 138-го гв. ап, 120-мм минометы 196-го гв. сп и 159-го пап. Из донесения штаба артиллерии 67-й гв. сд на 24.00 4 июля:
«…138 гв. ап… вел огонь по пехоте противника в районах Бутово, Казацкое, лог Крутой, роща Наган, Носок, Вер?. Расход: 76-мм – 819 снарядов, 122-мм – 551. В результате убито и ранено до 500 солдат и офицеров, подавлена одна 105-мм батарея, уничтожено два станковых пулемета, 3 ручных пулемета, разбито две автомашины и 4 орудия на тракторной тяге в районе выс. 216.1, подбит танк на северной окраине Бутово и 6 танков в районе отм. 218.2.
…2/5 гв. мп с 17.00 одной установкой дал залп 1300 м западнее МТС Бутово по взводу пехоты, в результате которого убито до 15 солдат.
В 17.15 одной установкой вновь обстрелял этот же район.
3/5 гв. мп в 18.30 вел огонь по скоплению пехоты и до 15 танков в районе балка 500 м восточнее выс. 230.8 (полоса наступления 167-й пд. – В.З.). В результате залпа возникло 6 очагов пожара. Убито и ранено до 15 солдат и офицеров. В 19.45 дал залп по скоплению пехоты и танков противника в том же районе. В результате убито и ранено до 25 человек. В 22.55 обстрелял пехоту в роще 3 км восточнее Бутово. В результате возник один пожар, уничтожено до роты пехоты».
Действительно, в этот момент огонь был достаточно интенсивным, но, к сожалению, артиллеристы опоздали. За час боя система обороны 3-го сб была разрушена, связь и единое управление в нем потеряно, оказалось полностью уничтоженным тяжелое вооружение: «сорокапятки», станковые пулеметы и минометы. Много гвардейцев погибло. Тем не менее батальон Вахидова сопротивление оказал очень упорное. Лишь через 1,5 часа после начала атаки подразделениям 11-й тд удалось с запада прорваться к церкви, но сомкнуть кольцо окружения немцы не смогли. Несколько раз гренадеры были вынуждены откатываться назад из-за контратак, предпринимавшихся истекающими кровью ротами. Лишь через 2,5 часа, в 18.30, обе батальонные группы 11-й тд (западная и восточная) встретились в центре Бутово и начали уплотнять кольцо вокруг южной части села, где находился штаб батальона и сам комбат. В это же время 167-я пд с востока вошла в северную часть села.
Держаться в условиях значительного численного превосходства противника гвардейцам помогли и люфтваффе. Командование 48-го тк и 8-го ак не смогли перед началом операции наладить взаимодействие должным образом. Поэтому уже в 16.05 оперотдел 11-й тд доложил, что несколько бомбардировщиков «Юнкерс-88» сбросили свой смертоносный груз на боевые порядки их подразделения у МТС, юго-восточнее Бутово, в результате было убито 5 человек и ранено 11. Однако на этом неприятности для дивизии Микла не закончились. В 18.05 ее войска в селе вновь подверглись сильной бомбежке, теперь на них сбросили свой смертоносный груз пикировщики «Юнкерс-87». После расследования инцидента военным трибуналом выяснилось, что командир авиагруппы принял Бутово за село Черкасское, находившееся примерно в 3,5 км севернее. Убитым, раненым, да и спасшимся немецким солдатам, лежавшим под своими бомбами, естественно, от этого не стало легче, но на войне подобные происшествия были не редкостью. Они случались во всех армиях без исключения. В ходе Курской битвы из-за высокой динамики боевых действий, большой концентрации войск на относительно небольшой местности и не всегда отлаженного взаимодействия бомбежки и обстрелы из бортового оружия самолетами своих войск случались очень часто, иногда по несколько раз в день. Случай в Бутово свидетельствует лишь о том, что от ошибок не был застрахован никто, в том числе и люфтваффе, известные своей дисциплиной и пунктуальностью. В 18.40 начальник штаба 48-го тк полковник Ф. фон Меллентин доложил начальнику штаба армии генерал-майору Ф. Фангору: 11-я тд взяла Бутово и начала подавление мелких очагов сопротивления, обе батальонные группы двигаются в направлении высот севернее Бутово. Однако с ходу взять им село под контроль не удалось, в его южной части на основных, хорошо оборудованных позициях подразделения батальона старшего лейтенанта В.Л. Вахидова будут обороняться еще долго и упорно. Кстати, офицерам штаба 48-го тк это стало ясно уже после первого часа боя. В 16.00 его оперативный отдел в ориентировке командованию артиллерией особо подчеркнул, что наиболее ожесточенно русские обороняются именно в южной части Бутово. А теперь обратимся к журналу боевых действий 11-й тд:
«17.25–17.35 (м.в.). Подразделения 111-го полка достигли церкви в Бутово и северной окраины. Продвигающиеся с северо-запада на северо-восток силы 111-го полка соединились в 18.00 на круглой площади с подразделениями 110-го полка.
18.20 (м.в.). 110-й полк докладывает, что враг начал обстрел „сталинскими органами“. Так как противник на южной окраине Бутово продолжает обороняться с исключительным ожесточением, наступление с севера на эти позиции продвигается слишком медленно, командир дивизии в 18.20 (м.в.) отдает распоряжение о том, чтобы 2-я рота разведбатальона втянулась в лес, восточнее Ямное, и там находилась в качестве подвижного дивизионного резерва для возможной атаки на Бутово с юга.
В 20.05 (м.в.) 111-й полк и в 19.20 (м.в.) 110-й полк получают приказ: перейти к обороне и создать сплошную линию с тем, чтобы враг понял, что любая его контратака будет отбита. Командир 119-го ап получил в 20.18 (м.в.) приказ для открытия заградительного огня по площадям».
Командир 199-го гв. сп подполковник А.Г. Дегтярев с первых минут атаки немцев пытался наладить прерванную связь с окруженным батальоном в Бутово. Но порывы телефонного кабеля были многочисленными, и восстановить его оказалось невозможно – территория, по которой он проходил, уже находилась под контролем немцев. Не отвечала и радиостанция 3-го сб. Об этом он доложил комдиву. Для установления связи и прояснения ситуации А.И. Баксов отдал приказ сформировать разведгруппу и направить ее в село. Возглавил ее переводчик 2-го отдела штадива младший лейтенант П.В. Якимочкин. Под огнем противника разведчики просочились через боевые порядки немцев в горящее Бутово, нашли КП батальона и, получив необходимую информацию, вновь вернулись в полк, доставив данные об оперативной обстановке в селе и состоянии батальона. Изучив эти данные, комдив решил с наступлением сумерек вывести оставшийся личный состав ПО. В село вновь был направлен офицер связи, командир минометного взвода 199-го гв. сп мл. лейтенант Д.П. Макаров, с задачей проинформировать командование отряда о принятом решении, указать время и место, где ударная группа дивизии на танках будет наносить удар. Комбату В.Л. Вахидову ставилась задача: к полуночи собрать оставшихся людей и нанести удар навстречу танкам 245-го отп подполковника М.К. Акопова. Пока шла выработка решения, подразделения 11-й тд уплотняли кольцо окружения, уже в сумерках немцы рассекли батальон на четыре части и подавили несколько крупных очагов сопротивления в южной части, а комбат попал в плен. Тем не менее план комдива хотя и частично, но реализовать удалось. Несмотря на очень сильный огонь, мл. лейтенант Д.П. Макаров все-таки сумел проникнуть в блокированное село и доставил приказ. При этом остался жив и даже не был ранен. Без преувеличения, именно благодаря героизму и мужеству таких командиров ночью в обороне 167-й пд удалось пробить брешь и вывести часть передового отряда из Бутово.
Неожиданно для командования 48-го тк очень упорное сопротивление их войска встретили и при штурме позиций БО 71-й гв. сд в Новой Горянке, Королевском лесу, Герцовке. Из журнала боевых действий корпуса за 4 июля: «Мд „Великая Германия“ в 17.45 (м.в.) заняла высоты севернее и северо-восточнее выс. 229.8. Левый фланг дивизии немного отстает из-за сильного флангового огня из Герцовки и с выс. +2.3. Один батальон выдвинут в направлении этой высоты. Артиллерия продвигается вперед, меняя позиции.
3-я тд в 17.40 (м.в.) достигла позиций противника у Герцовки и проникла в них справа, юго-восточнее Герцовки. Здесь все еще продолжаются бои по уничтожению его окопной системы. На позициях юго-восточнее Герцовки также все еще продолжаются жестокие бои. Вопреки ожиданиям противник оказал здесь ожесточенное сопротивление. Дивизия планирует в течение этого дня взять Герцовку, ибо исходные позиции для завтрашнего наступления еще не захвачены.
332-я пд проникла в лес, западнее барака, и в деревню Новая Горянка. Однако вражеская группа все еще оказывает сопротивление в лесу, севернее Горянки. Дивизия планирует провести очистку леса.
В 18.30 (м.в.) выяснилось, что необходимо запросить у авиакорпуса повторный удар „Штук“ по северо-западной части Герцовки».
По донесению штаба 332-й пд, атака ее подразделений началась по плану. Но уже с первых минут батальоны были встречены очень плотным огнем. Наиболее ожесточенные бои развернулись у с. Герцовка, в районе железнодорожной станции Герцовка и рабочих казарм (изгиб железной дороги на Готню, севернее Королевского леса). Благодаря численному превосходству к исходу дня два первых населенных пункта дивизия сумела захватить, но у рабочего поселка подразделения 210-го гв. сп 71-й гв. сд продолжали удерживать свои позиции вплоть до начала общего наступления на рассвете 5 июля. При атаке на бараки командование 678-го пп 332-й пд не использовало тяжелое вооружение, в частности приданный дивизион тяжелых шестиствольных минометов. Пехота попыталась сбить боевое охранение 71-й гв. сд неожиданным сильным ударом, но это не удалось. После нескольких неудачных атак 3-го батальона 678-го пп командование дивизии запросило у штаба 48-го тк артиллерийской поддержки. В район железной дороги был направлен один дивизион 1-го полка шестиствольных минометов. Однако и после этого обстрела сломить стойкость гвардейцев не удалось.
В 20.00 боевые группы 3-й тд наконец ворвались на окраины села Герцовка и совместно с подразделениями мд «Великая Германия» овладели высотой +2.3 восточнее ее, но сопротивление гвардейцев Сивакова не снижалось. Через некоторое время северо-западная часть села вновь подверглась бомбежке, но и она нужного эффекта не дала.
В 23.10 О. фон Кнобельсдорф связался с Г. Готом и доложил, что корпус целей дня в основном достиг, но отметил: в южной части Бутова 11-я тд все еще продолжает подавлять отдельные узлы сопротивления, а 3-я тд ведет бой в Герцовке. По некоторым данным, для подавления сопротивления в Герцовке были привлечены и подразделения мд «Великая Германия». Неизвестно, что извлек для себя Г. Гот, наблюдая за первым боем армии после столь продолжительной паузы. Сохранились лишь впечатления командования 48-го тк о действиях советских войск 4 июля: «Противник застигнут врасплох атакой корпуса, тем не менее его пехота оказывает сопротивление выше ожидаемого (абзацем выше использовано выражение «яростное сопротивление». – В.З.). Особенно на южной окраине Бутово, на развилке Герцовки, а также у рабочих домов, бои тяжелые. Артиллерийский огонь противника заметно слаб, вражеская авиация появлялась только в виде отдельных истребителей».
Во время разговора О. фон Кнобельсдорфа с Г. Готом бои в Бутове и Герцовке еще были в полном разгаре. Из журнала боевых действий 11-й тд:
«21.00 (м.в.). Командир дивизии предполагает, что может быть вражеское контрнаступление, так как положение в южной части Бутово пока еще не ясное, 15 танковый полк и 616-й зенитный дивизион получили приказ уже в 24.00 выдвинуться на исходные позиции. Враг продолжает вести себя спокойно. Отдельные артиллерийские снаряды крупного калибра ложатся за позициями переднего края.
23.25 (м.в.). Командир 111-го полка ориентирует начальника оперативного отдела штаба дивизии, что захват южной части Бутово все еще не закончен. Рассчитывать на то, что он завершится до утра, нельзя. У командира 111-го полка впечатление, что противник там будет защищаться до конца, но контратак не будет. Противник был явно ошеломлен и не планирует наступление.
00.15 (м.в.). В корпус доложено, что из-за исключительно ожесточенного сопротивления полностью захватить Бутово пока не удалось, однако рассчитываем, что это будет сделано на рассвете. Крупнокалиберная артиллерия и „сталинские органы“ обстреливают передний край и тылы дивизии».
Интуиция И. Микла не подвела. Действительно А.И. Баксов не планировал крупных контратак, но помочь батальону Вахидова попытался. Под покровом сумерек комдив нанес удар в направлении Бутово силами разведроты дивизии, роты 196-го гв. сп при поддержке трех танков 245-го отп. Но этой группе удалось обеспечить прорыв из окружения лишь части сил передового отряда. «Из батальона вышло до 100 человек, из которых 50 ранено, – доносил начальник политотдела дивизии. – Выходящие прокладывали себе путь огнем, штыком и прикладами. Около 450 человек остались, судьба их неизвестна. Нужно полагать, что большинство из них убиты. Совершенно неизвестна судьба всего командного состава батальона. Командир батальона убит».
Атака танкистов 245-го отп, проведенная после полуночи, т. е. уже 5 июля, несмотря на то что силы в ней были задействованы незначительные, всего один взвод, событие примечательное. Это было первое применение бронетехники Воронежским фронтом в ходе фактически уже начавшейся Курской битвы. Не прошло оно незамеченным и в немецких документах. «…В 11-й тд противник пытался прорвать переднюю линию тремя танками, – отмечено в журнале боевых действий 48-го тк, – но был также отброшен». Приведенная строчка не дань немецкой педантичности (было событие – надо зафиксировать), это свидетельство того, как внимательно германская сторона отслеживала каждый факт ввода в бой советским командованием танков. Бронетанковые силы – ударная мощь любой армии, это прекрасно понимали офицеры в штабах обеих сторон, поэтому и столь серьезно относились к этому вопросу. Даже в тех случаях, когда использовалось и относительно небольшое количество бронетехники.
В 6.25 5 июля командование 48-го тк направило в штаб армии очередное утреннее донесение. К этому времени все очаги сопротивления в Герцовке и Бутове были подавлены, поэтому в документе уже появилась обобщенная цифра пленных, взятых в ходе боев 4 июля всеми его дивизиями, – 190 солдат и офицеров.
Надо признать, что командование и 199-го гв. сп, и 67-й гв. сд, и 22-го гв. ск допустило непростительное промедление. Несмотря на то что, согласно приказу Ставки ВГК, войска первого эшелона Воронежского фронта, в том числе и 6-й гв. А, уже с 3 июля были приведены в боевую готовность, атака 48-го тк на позиции боевого охранения стала не просто неожиданной, но и на некоторое время привела их в замешательство. «Враг сначала был ошеломлен, огонь его артиллерии незначительный», – доносило в 16.10 командование 111-го грп 11-й тд. И это была правда. Германское командование с точки зрения психологии действовало очень точно, назначив начало операции на вторую половину дня, никогда прежде столь масштабные боевые действия так поздно не начинались. Кроме того, районы, которые предстояло захватить, сразу подверглись очень сильному удару авиации и артиллерии. По данным командования 67-й гв. сд, в течение 15–20 минут над Бутовом и выс. 230.8 висели, сменяя друг друга, 100 самолетов (23 Хе-111, 30 Ю-87, 45 Ю-88 и 2 Ме-109), в это же время интенсивный обстрел позиций гвардейцев вела дивизионная и корпусная артиллерия 48-го тк. Все это в комплексе привело к тяжелым последствиям. Только через час артиллерия, выделенная для прикрытия ПО и БО, открыла огонь по противнику, т. е. в момент, когда почти все посты БО оказались смятыми, а личный состав ПО вел неравный бой со значительно превосходящим противником уже в Бутово и Драгунском.
Причин того, что, в частности, дивизия Баксова сразу не поддержала свое БО и ПО, как планировалось, сильным огнем в первые же часы боя, было несколько. Во-первых, уже в ходе бомбежки связь с батальоном Вахидова полностью прервалась – телефонная линия была повреждена, а радиостанция разбита. Во время налета на Бутово часть самолетов сбросила бомбы и на передний край основной линии обороны 67-й гв. сд. Поэтому, пока командование 199-го гв. сп пыталось получить информацию о происходящем и доложить в дивизию, прошел час. Для 11-й тд и 167-й пд этого оказалось достаточно, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг села и отрезать путь в его южную часть, где находились основные силы и штаб батальона.
Во-вторых, психологический настрой войск. Отсутствие активных действий на фронте действовало на бойцов и командиров расслабляюще. Человек не мог постоянно находиться в состоянии «сжатой пружины», это неестественно, и через две-три недели после завершения боев он инстинктивно настраивается на гражданскую жизнь. Об этом мне не раз говорили фронтовики. Перед Курской битвой пауза в боях длилась более трех месяцев, а резкий перенастрой всего личного состава, возвращение в «состояние боя», в том числе и офицеров от полкового до фронтового звена управления, происходил именно во второй половине дня 4 июля. И, конечно же, гладко, без сбоев в таком огромном организме, каким была 6-я гв. А, не говоря о фронте в целом, этот процесс пройти не мог.
О том, что немцы атакуют 22-й гв. ск, в оперативный отдел штаба 6-й гв. А информация поступила между 16.30 и 16.40, это были расплывчатые данные, по которым оказалось трудно судить и о масштабе удара, и о его истинных целях. В тот момент деталей не мог пока сообщить никто, а знать подробности было очень важно, чтобы понять главное: что это – провокация или действительно прелюдия для общего наступления? Чтобы прояснить положение и, возможно, ответить на этот вопрос, в 67-ю гв. сд спешно выехал начальник оперативного отдела штаба армии полковник Э.С. Рыбко. Состоявшийся у него в 19.50 разговор по аппарату Бодо с начальником оперативного управления фронта генерал-майором С.И. Тетешкиным дает определенное представление о том, какими данными располагало руководство 6-й гв. А к этому моменту и какую оценку оно давало происходящему:
«Рыбко: Здравствуйте, товарищ генерал. Я только что, полчаса тому назад, приехал с левого фланга и немедленно вызвал подчиненное хозяйство, от которого получил следующие данные:
В 18.00 до двух рот пехоты начали накапливаться в отрогах оврага юго-восточнее Герцовки.
В 18.25 от выс. 229.4 появилось до 30 танков в движении на север. Через некоторое время скрылись в складках местности и стали появляться группами по 9–10 танков.
В это же время наше боевое охранение было атаковано с запада, востока и юга пехотой численностью свыше двух батальонов при поддержке мелких групп танков численностью в 5–6 танков. Сейчас идет бой на рубеже: разъезд Герцовка, Бутово.
Связь с боевым охранением в Бутово прервана, на восстановление связи и выяснение обстановки в этом районе выслан командир на танке.
Всем этим событиям предшествовала сильная авиационная обработка районов Дмитриевка, Герцовка, Бутово группами самолетов от 10 до 50 и больше единиц. Кроме того, районы Герцовка, Бутово были подвергнуты сильному артиллерийско-минометному огню противника. Вот пока все. На остальных участках спокойно. У меня все.
Тетешкин: Тов. Рыбко, прошу, для доклада хозяину, как только вернется человек из района Бутово, немедленно доложить мне по аппарату, не дожидаясь установленных сроков донесений. Я жду от вас точной обстановки на всем участке фронта (особенно районы группировки противника) к 24 часам. У меня все. До свидания».
Как видим, после почти четырех часов боя штаб армии не имел полной картины происходившего в полосе 71-й гв. и 67-й гв. сд, не знал, что происходит на позициях их ПО и БО. Не было ясности и с дальнейшими намерениями противника. Процитирую еще один документ – телеграмму № 12932 заместителя начальника Генерального штаба генерал-полковника А.И. Антонова, которую он направил в 24.00 4 июля начальнику штаба Воронежского фронта генерал-лейтенанту С.П. Иванову: «Вопреки ранее данным указаниям штаб фронта не донес немедленно о наступлении противника силою до батальона пехоты при поддержке танков и авиации, предпринятом в 16.00 4 июля на Герцовку, Бутово, а сообщил об этом в очередной сводке на 22.00, т. е. через 6 часов после начала наступления. Обращаю Ваше внимание на недопустимость такового промедления и еще раз напоминаю, что при подобных случаях необходимо доносить немедленно».
Эти несколько строк нельзя рассматривать как свидетельство того, что Москва не владела ситуацией и не знала о том, что происходит на Воронежском фронте в столь напряженный момент. Были и другие каналы, по которым командование действующей армии и руководство страны могло получить всю необходимую информацию. Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А.М. Василевский, находившийся в это время на КП фронта, в телефонном разговоре уже доложил И.В. Сталину ситуацию. Ведь напряжение ожидания немецкого наступления нарастало, информации о том, что враг с часу на час двинет свои войска, поступало из различных источников в этот день как никогда много. А шифровка А.И. Антонова была, вероятно, мерой «профилактического» характера по отношению к нижестоящему штабу. Тем не менее она наглядно свидетельствует об уровне исполнительской дисциплины, ответственности офицеров и генералов в штабе фронта, об их понимании значения добросовестного исполнения своих обязанностей в непростой ситуации. И еще, в документе обращает на себя внимание один важный аспект – существенно заниженные данные о численности боевых групп 48-го тк, которые были задействованы 4 июля. Понятно, что эта информация поступила в Москву тоже из штаба Воронежского фронта, хотя, например, только для захвата Бутово 11-я тд использовала две батальонные группы, и еще одна наступала на село из 167-й пд. Замечу, в дальнейшем управление фронтом продолжит «дозировать» неудобную информацию и допускать еще более серьезные промахи, которые негативным образом повлияют на ход боевых действий.
Точных цифр потерь дивизий 48-го тк при захвате позиций БО и ПО 6-й гв. А 4 июля обнаружить пока не удалось. В журнале боевых действий корпуса этот вопрос обойден фактически молчанием, отмечена лишь одна сухая строчка: «Потери сегодняшнего дня не особенно велики, однако потери офицерского состава чувствительные, особенно в „Великой Германии“». Как ни покажется странным, но это утверждение в полной мере относится и к артполку дивизии, находившемуся на значительном расстоянии от передовой, но к этому вопросу вернемся позже. Что касается пехоты, то, по имеющимся данным, при штурме, в частности Герцовки, одна из рот мд «Великая Германия» потеряла до трети личного состава, лишился ноги командир 3-го батальона фузилерского полка.
Краткие итоги боя обоих дивизий 22-го гв. ск подвел его начальник штаба полковник И.П. Нагаткин в оперативной сводке на 4.00 5 июля:
«1….Противник под прикрытием артминогня и авиации в 16.10 силою до 5 батальонов и 30 танков с направлений: Фастов, Локня, Ямное, Высокое перешел в наступление в направлении: Герцовка, Новая Горянка, ур. Королевский лес, силою до двух полков и 30 танков из района выс. 237.8 на Бутово и до полка пехоты с 5 танками из рощи 1 км сев. Казацкое, в направлении лог Крутой. К 24.00 овладел ур. Королевский лес, Новая Горянка, Герцовка, Бутово, вклинился в передний край основной обороны в районе железнодорожная казарма на северной опушке ур. Королевский лес, выйдя на рубеж ж/д, казарма, Герцовка, Бутово, лог Крутой. Наступление противника приостановлено.
В течение ночи части корпуса вели бой с пехотой и танками противника за восстановление своих рубежей в районах: ур. Королевский лес, Новая Горянка, Герцовка, Бутово, выс. 230.8.
2. 71-я гв. сд, с 2,3/268-го гв. сп 90-й гв. сд, в течение ночи вела бой с пехотой и танками за восстановление своих рубежей в районах: ур. Королевский лес, Новая Горянка, Герцовка. Потери дивизии: убито – 60 чел., ранено – 120 чел.
Потери противника: подбит 1 танк, подавлен огонь 2 арт. батарей и батарей шестиствольных минометов, уничтожено 20 ручных и станковых пулеметов и до 800 солдат и офицеров. Взят пленный.
Штадив – лес 0,7 км восточнее Васильевка.
3. 67-я гв. сд, с 2 и 3/274-го гв. сп 90 гв. сп, в течение ночи вела бой с пехотой и танками противника за восстановление своих рубежей в районе Бутово, выс. 230.8. Потери: убито – 34 чел., ранено – 57 человек.
Потери противника: подбито и сожжено 8 танков, подавлен огонь 150-мм батареи, уничтожено 2 станковых и 4 ручных пулемета, 4 орудия с тягачами, 2 автомашины, до 800 сол дат и офицеров. Огнем пехотного оружия подбит самолет противника.
4. 90-я гв. сд, без четырех батальонов, находясь во втором эшелоне корпуса, приведена в боевую готовность.
5. Авиация противника в 16.00… подвергла бомбардировке районы: Бутово, выс.237.8 и район южнее лог Крутой. Всего сброшено 2500 бомб».
В ЦАМО РФ мне удалось обнаружить донесение штаба 6-й гв. А о ее численности на 5 июля, в котором отмечена убыль личного состава по разным причинам за предыдущую пятидневку. Вероятно, в него включены и потери в ходе боев 4 июля. Согласно этому документу, в 67-й гв. сд выбыло 718 человек, а в 71-й гв. сд – 87. Учитывая, что другие дивизии 22-го гв. ск, которые 4 июля не вели бои, потеряли за эту пятидневку от 12 до 39 человек, то можно предположить: соединение Баксова в результате боев лишилось примерно 680–690 человек, а Сивакова – 50–60.
Приведу еще цифры потерь, но только отдельных частей 67-й гв. сд за 4 июля, которые удалось найти в книгах полковых приказов:
– 138-й гв. ап – всего выбыло 8 человек, в том числе убито 2, ранено 2, пропало без вести 4.
– 199-й гв. сп – убито 16 человек, ранено и прошло через 71-й отдельный медсанбат – 5 человек. Остальной личный состав 3-го сб, погибший в Бутово, на 6 июля числился без вести пропавшим. Впоследствии в журнале боевых действий полка появились следующие данные за 4 июля по двум постам БО и ПО в Бутово: убито 119 человек, ранено 203, пропало без вести 139, потеряно: 267 винтовок, 202 автомата, 50-мм минометов – 8, 82-мм минометов – 7, ПТР – 35, станковых пулеметов – 23, ручных пулеметов – 36, 45-мм ПТО – 1. Среди погибших в документах полка и дивизии указаны командир 3-го сб старший лейтенант В.Л. Вахидов и его заместитель старший лейтенант А.А. Старченко. Однако 25-летнему комбату повезло. В той мясорубке он остался жив, хотя и попал в плен, сумел выжить в лагерях, 1 декабря 1945 г., после спецпроверки органами «Смерш», был официально уволен из рядов Красной Армии и прожил долгую жизнь, сначала в Киргизии (Иссык-Кульская область), а потом в Татарии (г. Казань). В 1985 г., как и большинство участников войны, он был удостоен ордена Отечественной войны 1-й степени.
Обращу внимание на одну важную деталь. В историографии Курской битвы закрепилось ошибочное мнение о том, что 4 июля батальон 199-го гв. сп в Бутово сражался под командованием не В.Л. Вахидова, а его заместителя ст. лейтенанта А.А. Старченко. Впервые об этом еще в 1970 г. написали военные историки Г.А. Колтунов и Б.Г. Соловьев, а затем эту информацию повторили в своем труде и американские исследователи Д. Гланц и Д. Хауз. В 1999 г. во время нашей встречи Г.А. Колтунов упоминал этот эпизод и сказал, что они с соавтором знали, кто в действительности командовал батальоном и то, что В.Л. Вахидов попал в плен. Поэтому, хотя комбат прошел спецпроверку и к нему у сотрудников контрразведки не было вопросов, историки решили в книге отметить только А.А. Старченко, который точно погиб. Причем в тексте монографии эпизод был изложен так, что не совсем ясно, командовал А.А. Старченко батальоном или группой бойцов батальона, не указывалась и его должность – зам. комбата. Книга готовилась примерно 2,5 года, в печать авторы сдали ее в апреле 1969 г., т. е. прошло лишь 10 лет, как бывшие военнопленные (даже прошедшие проверку) были сняты со спецучета в местных управлениях КГБ СССР как потенциальные агенты вражеских разведслужб. И отношение к ним в «руководящих органах» в это время еще кардинально не поменялось. Хотя формально они уже скрытыми врагами не считались. Тем не менее, как говорил Г.А. Колтунов, руководство «настойчиво посоветовало» им не упоминать имя пленного В.Л. Вахидова. В то время это было равносильно запрету. Отношение к этой категории ветеранов Великой Отечественной войны начало заметно меняться лишь в первой половине 1980-х гг., но в это время серьезных трудов по истории Курской битвы в нашей стране уже не публиковалось. Поэтому так подробно о подвиге комбата и его подчиненных, как в данной главе, в отечественной литературе за весь послевоенный период описано впервые. Это дань памяти не только воинам 6-й гв. А, 67-й гв. сд и 3-го сб 199-го гв. сп, но и лично старшему лейтенанту Асгату Лукмановичу Вахидову, честно выполнившему свой воинский долг при защите нашего Отечества.
Никто лучше, чем командование дивизии, не знал, какую стойкость, мужество и самопожертвование проявил личный состав всех постов боевого охранения и передовых отрядов, особенно в Бутово. И полковник А.И. Баксов в текучке военных будней не забыл отметить и павших, и живых товарищей по оружию. К сожалению, не все наградные документы удалось разыскать, так как на многих красноармейцев и командиров батальона, в том числе и ст. лейтенанта В.Л. Вахидова, наградные листы были направлены в штаб корпуса для представления к орденам Красного Знамени, но при бомбежке часть их сгорела. Точно известно, что комдив за бой в Бутово своей властью наградил орденом Красной Звезды: офицеров связи младших лейтенантов Д.П. Макарова, П.В. Якимочкина, командира роты ПТР 3/199-го гв. сп младшего лейтенанта И.С. Тарасова, командира 3-й минроты 3/199-го гв. сп старшего лейтенанта И.Н. Пляхина, командира минометного взвода 3/199-го гв. сп М.А. Буценко, командира взвода управления батареи 76-мм орудий 201-го гв. сп младшего лейтенанта И.М. Батищева.
Следует отметить и то важное влияние, которое удар 48-го тк по позициям БО и ПО дивизий правого крыла 6-й гв. А оказал на дальнейшие решения ее командования. На основе проведенного между 20.00 и 21.00 анализа случившегося и обстановки перед фронтом армии руководство, ее штаб пришли к двум важным выводам. Во-первых, в ближайшие часы, вероятнее всего утром следующего дня, противник перейдет в общее наступление. Об этом свидетельствует приказ командарма, направленный в 21.30 4 июля непосредственно в стрелковые дивизии. В нем говорилось: «Товарищи бойцы, командиры и политработники, противник сосредоточил пехоту, танки и авиацию, на некоторых участках перешел в наступление. По данным разведки и показаниям пленных, противник имеет задачу с утра 5 июля с/г перейти в наступление на наши оборонительные рубежи. Мы должны всегда помнить приказ товарища Сталина – не отдать ни одной пяди нашей земли, быть готовыми к решающим сражениям с немецко-фашистскими захватчиками, в обороне проявлять упорство и стойкость, свойственные бойцам нашей армии… Товарищи гвардейцы, будьте бдительны, спокойны и хладнокровны, подпускайте противника на близкое расстояние и уничтожайте его всей мощью огня. Обороняйте свои рубежи так, как обороняли герои-сталинградцы. Не бойтесь немецких танков – помните, смелому бойцу танк не страшен. Бей танк гранатой и артиллерией. Отсекай пехоту от танков и беспощадно ее уничтожай… Смерть немецким оккупантам!» Ниже в документе особо указывалось: «Приказ к 3.00 5.7. довести до каждого бойца».
Во-вторых, главный удар немцы нанесут на левом фланге. Об этом свидетельствует следующий шаг командарма. Во время боев на позициях БО и ПО 71-й гв. и 67-й гв. сд И.М. Чистяков отдал приказ командующему артиллерией армии генерал-майору Д.И. Турбину: перебросить часть сил своего противотанкового резерва непосредственно к Черкасскому. Из «Отчета о деятельности артиллерии 6-й гв. А в оборонительных боях с 4 по 16 июля 1943 года»: «Ввиду активных действий противника на правом фланге армии, т. е. в районе Черкасское, командующим артиллерией армии в 3.00 5.7.43 г. было принято решение о вводе в бой находившегося в армейском противотанковом резерве 493-го иптап (из р-на ур. Сухая, выс. 249.3), которому было приказано к 6.30 занять боевые порядки юго-восточнее 1,5 км Коровино с задачей не допустить прорыва танков противника на рубеж: Коровино, Черкасское». Это решение оказалось дальновидным, полк внес свой существенный вклад в укрепление обороны на этом участке.
О том, что в конце дня 4 июля эта точка зрения стала доминирующей в руководстве армии, свидетельствуют и действия ее политаппарата. Начальник политотдела полковник Л.И. Соколов, естественно, не без согласования с членом Военного совета армии генерал-майором П.И. Крайновым, срочно формирует бригаду политработников под руководством инспектора политотдела армии майора Л.С. Чернухина в составе майора Г.Л. Фан-Юнга, А.И. Грибова, Дудина и отозванного из резерва старшего лейтенанта Халходжаева и направляет ее в одну-единственную дивизию – 67-ю гв. сд – с задачей помочь ее командованию в предстоящей операции. Дивизия полковника А.И. Баксова и в корпусе, и в армии находилась на хорошем счету, никаких ЧП, требовавших специального расследования, в этот момент у нее не произошло. Поэтому направление бригады политработников было ясным сигналом того, что, по мнению командования армией, здесь должны развернуться главные события.
Однако следует отметить, что психологический настрой командарма, сосредоточение его внимания лишь на правом крыле армии будут иметь некоторые последствия для обороны левого фланга. Еще до начала сражения, решив для себя, что именно в полосе 22-го гв. ск развернутся основные события, 5 июля он будет лично руководить боевыми действиями на правом крыле армии и находиться там до исхода дня, недостаточно глубоко вникая в происходящее в полосе 23-го гв. ск. Но на этом аспекте я остановлюсь позже.
Подводя итоги частной операции 4-й ТА, следует отметить, что она не принесла Г. Готу ожидаемых результатов. Особенно много проблем возникло у 48-го тк. Хотя к исходу 4 июля боевые группы его дивизий в основном овладели холмистой местностью перед передним краем гвардейских соединений Сивакова и Баксова, но полностью решить стоявшие перед артиллерией корпуса проблемы это не помогло. Из-за упорного сопротивления БО и ПО и интенсивного огня из глубины обороны выдвижение артиллерии корпуса Кнобельсдорфа на новые огневые позиции проходило с большими сложностями. Из-за густой сети минных полей, обезвредить которые до начала «Цитадели» было невозможно, подходившие части несли существенные потери, особенно артполк мд «Великая Германия». «На мине подорвалась машина одного из командиров дивизиона, – пишет американский исследователь С. Ньютон, – офицеру штаба другого дивизиона шрапнелью снесло голову, и, наконец, от взрыва мины погиб один командир батареи. В то же время было потеряно столько машин связи, что лишь за несколько минут до начала артиллерийской подготовки полковому офицеру связи едва удалось наладить жидкую телефонную сеть». Кстати, проблема подрыва автотранспорта офицеров связи (в том числе и БТРов) остро встала уже в начале операции 4 июля. К этому следует добавить, что с захваченных высот советская оборона просматривалась не везде, а артиллеристы за оставшиеся 4–5 часов оказались физически не в состоянии подготовить данные для стрельбы. Все это существенно снизило эффективность артподготовки в полосе 48-го тк, по крайней мере, она оказалась менее успешной, чем в соседнем 2-м тк СС, но на этом вопросе я остановлюсь в главе, посвященной началу наступления.
Войти с помощью соц. сетей: