3. Блад

Обветшалые улицы Глэйдс были заполнены мусором и грязью. Каждый мост и рекламный щит были исписаны граффити. Толпа бездомных сгрудилась вокруг горящего бачка с мусором в попытке согреться этой холодной ночью. Вдали звучали звуки полицейской сирены, скорее всего, мчащейся к месту очередного преступления, которыми район был печально известен. Таково уж было наследие этого места.

Преступления и грязь.

Детский дом Зандия, расположенный на Старк-роуд, ютился между двумя заброшенными предприятиями. Необычное волнение было слышно с улиц. Аплодисменты и смех становились все громче, резко контрастируя с окружением здания. Внутри группа жителей района потягивала дешевое шампанское и жевала закуски.

Себастьян Блад ослабил галстук, прежде чем потянуться за двумя пластиковыми стаканчиками.

– Спасибо, что пришли, доктор Вака, – сказал он, протягивая тому выпивку.

Его каштановые волосы были зачесаны назад, а сам он улыбался.

– Конечно, Себастьян, – ответил Вака, – назначение новым членом управления Глэйдс безусловно заслуживает вечеринки.

– Ну, я бы не справился без твоей неустанной поддержки. Для меня это очень много значит, – ответил Блад, чокаясь стаканом с доктором.

Он сделал глоток, чувствуя, как пузырьки шампанского щекочут его горло.

– Это меньшее из того, что я могу сделать, Себастьян. В конце концов, вы много раз нас поддерживали. Вы настоящий друг клиники Ребекки Мерлин. Я с нетерпением жду начала вашей работы в качестве члена совета и очень надеюсь, что вы привлечете внимание к клинике… и, что намного важнее, к Глэйдс, – доктор Вака посмотрел через плечо Себастьяна и махнул рукой, указывая на пару гостей. – Вы помните Гомесов? Они были на вашем митинге три недели назад.

Себастьян протянул руку в приветствии.

– Еще раз здравствуйте. Мистер и миссис Гомес, большое спасибо за то, что пришли на нашу маленькую вечеринку.

Несмотря на веселый вид, Ричард и Амелия Гомес выглядели уставшими. Яркий макияж Амелии скрывал темные круги под ее глазами.

– Мы оба хотели лично поблагодарить вас за все внимание, которое вы привлекли к клинике во время вашей кампании, мистер Блад, – сказала она. – Когда у нашего сына Бобби обнаружили рак, мы не знали, что делать. Не было шанса, что страховка покроет расходы, но мысль о том, что наш мальчик не получит лечение только потому, что мы не можем себе этого позволить… она была душераздирающей.

– Как он сейчас? – спросил Блад.

– У него ремиссия, – ответил Ричард Гомес и улыбнулся. – И этого не случилось бы, если бы не клиника и доктор Вака.

– Я рад это слышать, – искренне ответил Себастьян. – Надеюсь, что теперь, заняв это место, я смогу продолжить помогать таким семьям, как ваша. Если все пойдет по плану, клиника Мерлин будет процветать долгие годы.

Внезапно он почувствовал сильную руку, сжимающую его плечо, и чуть не подпрыгнул. Себастьян обернулся и увидел своего давнего друга Сайруса Голда.

– Мои поздравления, приятель, – сказал Сайрус. – Я не мог бы гордиться тобой еще сильнее.

– Спасибо, Сайрус, – ответил Блад, крепко обнимая друга и представляя его остальным. – Пожалуйста, позвольте мне познакомить вас с одним из моих самых дорогих друзей, отцом Сайрусом Голдом из церковного приюта.

– Приятно познакомиться со всеми вами, – сказал Сайрус, – особенно по такому радостному поводу – на праздновании в честь нашего нового лидера.

Он энергично пожал руки всем присутствующим.

– К какому приходу вы принадлежите? – спросила миссис Гомес.

– Приходу Святого Панкраса, – ответил Сайрус. – Святой Панкрас – покровитель детей, мученически погибший в подростковом возрасте из-за отказа отречься от веры. Истинная преданность своим убеждениям. Нам показалось уместным назвать приход в его честь. Мой наставник, отец Тригон, к сожалению, скончавшийся несколько месяцев назад, считал, что ни один ребенок не должен страдать или быть забытым, и именно это привело нас к партнерству с детским домом Зандия.

– Вам, должно быть, приятно видеть, что все дети района нашли место, которое можно назвать домом, – сказала миссис Гомес, но ответ получила от Себастьяна.

– Сайрус и отец Тригон многое сделали для этих детей, – сказал он. – Без этой поддержки те были бы потеряны, бродя по улицам, ввязываясь в бог знает какие неприятности. Но здесь у них есть кто-то, кто позаботится о них, об их безопасности. Должен сказать, что я в восторге от того, что Зандия сделала для детей в Глэйдс.

Он поднял свой стакан, кивнул Сайрусу и выпил за своего старого друга.

Отец Тригон сидел в своем кабинете в приюте Зандия, сквозь стекла очков на кончике носа просматривая документы. Волосы его были черными, с седыми висками, а глаза опухшими от слишком многих изнуряющих часов, проведенных с детьми.

Он потер лоб и поднял голову, когда в дверь постучали.

В кабинет вошел Сайрус Голд.

– Извините, что побеспокоил вас, отец, – кротко произнес уличный мальчишка.

– Совсем нет, дитя мое, входи, пожалуйста, – ответил отец Тригон, когда Сайрус осторожно сел напротив него. – Что я могу сделать для тебя?

Сайрус помолчал секунду, избегая зрительного контакта. Отец Тригон разглядел сомнения на лице молодого человека и, протянув руку через стол, ободряюще дотронулся до него.

– Ты можешь рассказать мне все, мой сын, – сказал он. – Ты здесь в безопасности.

– Я нашел мальчика прошлой ночью, – выпалил Сайрус. – Он бродил по улицам один. Выглядел потерянным, так что я спросил его, где его дом, но он не ответил мне. Я могу поклясться, что он плакал, и на лице у него была кровь, как будто он дрался, но он ничего не говорил. Я не мог оставить его одного – кто знает, что с ним могло случиться, если бы он и дальше бродил по Глэйдс. Так что… прошлой ночью я протащил его сюда.

Отец Тригон снял очки.

– Понятно. Где сейчас этот мальчик?

– Сидит за дверью, – ответил Сайрус.

– Ты смог узнать его имя?

– Нет, – покачал головой Сайрус, – я не знаю, как его зовут, или откуда он, и есть ли у него дом. Он все еще не говорит.

Сайрус пытался не плакать.

– Сын мой, ты сделал доброе дело, пусть и нарушил правила, – сказал отец Тригон. – Твои намерения, как и твое сердце, чисты. Почему бы тебе не привести сюда своего нового друга, и мы все обсудим?

Сайрус поднялся со стула и выскользнул через дверь. Священник мог слышать, как он говорит что-то, и затем он наконец вошел с очень испуганным хрупким мальчиком, маленьким, худым и выглядящим так, будто он голодал уже много недель. На его щеке можно было разглядеть несколько свежих царапин, а на лбу – шишку, а его одежда была изношена и слишком мала для него. Сайрус подвел его к креслу и уселся рядом с ним.

Отец Тригон улыбнулся мальчику.

– Здравствуй. Меня зовут Роджер Тригон. А как зовут тебя?

Мальчик не ответил.

– Не нужно бояться, дитя мое. Здесь, в Зандии, ты в безопасности. Это место любви и поклонения богу. Никто здесь не тронет тебя.

Мальчик продолжал молчать.

Святой отец взглянул на Сайруса, а затем попробовал снова.

– Ты знаешь, где сейчас твои родители? Они, должно быть, волнуются за тебя.

При упоминании родителей мальчик нахмурился. Отец Тригон понял, что нащупал что-то, и продолжил:

– Ты сбежал от своих родителей? С ними не всегда легко ладить, но родители – это учителя, которых дал тебе Господь, чтобы показать нам праведный путь.

– Мои родители не такие, – хрипло ответил мальчик.

Отец Тригон наклонился ближе.

– Скажи мне, что произошло.

– Я всегда один, – сказал ребенок и заплакал. – Куда бы я не пошел, всюду темно. Мне всегда так страшно. Я лежу и слушаю шаги, приближающиеся к двери моей спальни, и боюсь того, что мой отец может сделать со мной, когда придет домой злым и пьяным. Даже когда сплю, я слышу шаги… все ближе и ближе. Но это не мой отец. Это человек в черном, с черепом на лице. У него длинные и острые зубы, и когда он подходит близко, я всегда просыпаюсь. Я кричу, но мама никогда не приходит ко мне. Я один.

Сайрус и отец Тригон внимательно слушали его.

– Как ты оказался на улице? – спросил священник.

– Я проснулся, чтобы рассказать родителям о человеке в черном, мой отец начал бить меня, сказав, что я не должен выдумывать. Мама была слишком занята, чтобы отвлечься на что-то, особенно на меня, – мальчик плакал, вытирая слезы и сопли о рукав. – Пожалуйста, не заставляйте меня туда возвращаться! Я не могу вернуться туда!

Сорвавшись на крик, он зарыдал сильнее.

Отец Тригон поднялся со своего места, чувствуя, как сердце его сжимается от той боли, что пережил этот ребенок. Он обнял мальчика, крепко прижимая его голову к груди. Маленькое тело дрожало и содрогалось в рыданиях, которые становились все сильнее и сильнее.

– Здесь ты в безопасности, сын мой, – утешал его священник, – я никогда не заставлю тебя уйти, я обещаю. Скоро ты перестанешь бояться, и твои сны перестанут преследовать тебя. Я позабочусь об этом.

Он склонился над ребенком и вытер слезы, текущие из его опухших красных глаз, все еще полных страха.

– Как тебя зовут, мой мальчик? – спросил святой отец.

– Себастьян, – ответил тот, – Себастьян Блад.

Фасад дома выглядел обветшалым и был покрыт серой краской. Деревья и кусты буйно разрослись во дворе, а плесень и мох покрывали основание здания.

Себастьян Блад медленно шел по гравийной дорожке, возвращаясь домой поздно ночью после недельного отсутствия. Он подошел к входной двери, и в страхе застыл, думая о том, какие побои его ожидают.

Он вошел и обнаружил мать, без сознания лежащую на диване. Из включенного телевизора доносился ор рекламы, на кофейном столике были разбросаны старые упаковки еды на вынос, а рядом лежали таблетки и пустые пивные бутылки.

Себастьян прошел по коридору и увидел отца, склонившегося над дверью холодильника. Его пистолет лежал на кухонном столе рядом с пустой бутылкой пива. Себастьян не сводил с него глаз, зная, что отец сейчас скорее всего пьян, и боясь того, что он может сделать.

В этот момент отец заметил его.

– И где ты шлялся, сопляк?

Себастьян молчал.

– Я тебе вопрос задал, гаденыш, – голос отца становился все громче. – Где ты был?

Когда Себастьян повернулся, чтобы уйти, мужчина быстро потянулся за пистолетом и прижал его к голове Себастьяна.

Тот зажмурился, чувствуя холодный металл на своем затылке. Он ничего не произнес. Холодный пот прошиб его, пока он ждал, когда пуля пробьет его череп.

Бум!

Задняя дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и в дом ворвались две темные фигуры. Они были одеты в черное с головы до пят. Один носил маску дьявола. Она была похожа на кость и полностью закрывала лицо, так что виднелись только глаза, а венчающие голову рога были длинными и искривленными.

Второй был в маске послушника, его лицо было белым, но с темными мертвыми глазами. Дьявол и Послушник оттащили отца от Себастьяна и ударом под колено повалили его на землю. Они схватили его за волосы и несколько раз ударили об кухонный стол, пока кровь не хлынула у него изо рта и носа. Себастьян съеживался с каждым новым ударом.

Его мать, Майя, вбежала в комнату и закричала, увидев происходящее. Ее глубоко посаженные глаза выделялись на изможденном лице, а черные волосы были растрепаны. Она взмолилась, чтобы Дьявол и Послушник прекратили избиение, и те отпустили отца. Тот куском мяса упал на пол, едва осознающий происходящее, а его кровь смешивалась с потом и другими пятнами на его грязной белой футболке.

– Себастьян, звони в полицию, – пробормотал он, сплевывая кровь, но Себастьян застыл, не в силах пошевелиться.

Он понял, что почти рад видеть своего отца мучающимся от боли – такой же, какую испытывал сам Себастьян благодаря ему. Эта мысль заставила его устыдиться.

Дьявол и Послушник повернулись к Майе, и тогда Себастьяну стало страшно. Послушник заломил ей руку за спину.

– Отпустите меня! – закричала она. – Себастьян, помоги мне!

Дьявол начал смеяться.

– Какая ирония, – маска приглушала его голос. – Ты просишь помощи у сына, хотя он никогда не получал ее от родителей. Сам Бог сказал, что нет ничего сравнимого с любовью матери и отца, но вот они вы, не показавшие этому мальчику ни любви, ни сострадания.

Послушник подошел к отцу Себастьяна и поднял его с пола. Его лицо опухло и превратилось в сплошной синяк. Он попытался отбиться от нападавшего, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и упал на пол. Дьявол взял пистолет, вытащил магазин и увидел в нем патроны.

– Пожалуйста, не убивайте нас! – закричала Майя. – Не убивайте моего сына! Он же ребенок!

Дьявол подошел к Себастьяну и опустился перед ним на колени. Он протянул ему пистолет.

– Достоин ли ты возмездия? – спросил он. – Не позволяй никому обманывать тебя пустыми обещаниями, за которые гнев Божий грядет на сынов противления.

Он наставил оружие на Себастьяна. Тот смотрел на человека, одетого в костюм дьявола, и подумал, должен ли он его слушать.

Это была возможность отомстить – за то, что его отец игнорировал его и отталкивал, как грязный старый ботинок. За побои, которые он пережил от них обоих.

Он протянул руку, касаясь кончиками пальцев дула пистолета, а потом схватил его.

– Себастьян, не слушай их, – кричала Майа, – мы любим тебя! Мы всегда любили тебя! Твой отец и я исправимся. Мы исправимся, обещаю!

Себастьян повернулся к отцу, ожидая… желая, чтобы тот тоже умолял сохранить ему жизнь.

– У тебя силенок не хватит, чтобы убить кого-то, маленький ублюдок, – усмехнулся тот выбитыми зубами. – Ты просто слабый маленький мальчишка.

Себастьян поднял пистолет, закрыл глаза и нажал на курок, дважды выстрелив отцу в живот. Отдача отбросила его назад, и открыв глаза, он увидел море красной крови, пропитывающее футболку отца. Глаза того закатились, а мать бессвязно визжала. Когда Себастьян наставил пистолет на нее, она молила его о пощаде.

– Пожалуйста, Себастьян, – ее слова прерывались рыданиями. – Я люблю тебя!

От охватившей его ярости Себастьян почувствовал себя более живым, чем когда-либо. Он попытался заставить себя нажать на курок, когда Дьявол без предупреждения встал перед дулом. Он медленно положил руку на пистолет, направив его в сторону стола, и убрал с него руки Себастьяна.

– Не стоит, пацан, – сказал он. – Как мать, что дала жизнь, она заслуживает другой – величайшей пытки. Смерть для нее станет легким способом сбежать от того, что она сделала. От того, как она поступила с даром Господа.

Себастьян уставился на мать, и в его взгляде не было ничего, кроме настоящей ненависти. Дьявол обнял его и вывел через дверь в темную ночь.

Дьявол с Послушником отвезли Себастьяна на заброшенную фабрику в Глэйдс. Он чувствовал, как огонь бежит по его венам, а месть оставляла сладкий привкус на его губах. Не было никакого чувства раскаяния или сожаления о содеянном. На самом деле, он чувствовал странное умиротворение.

Они привели его в подвал ветхого здания. Было холодно, сыро и пахло нафталином. Себастьян с удивлением рассматривал группу мальчиков и мужчин, сидящих на импровизированных скамьях. Дьявол предложил ему место на одной из скамей. Смущенный происходящим, Себастьян неуверенно сел, а Дьявол встал посреди собрания.

– Это ночь радости, – объявил он, – сегодня мы празднуем сохранение единого защищенного объединенного фронта.

Сидящие рассыпались в аплодисментах и возгласах ликования. Себастьян медленно сложил руки вместе, размышляя, не совершил ли он ошибку.

– У нас сегодня почетный гость, – объявил Послушник. – Друзья мои, пожалуйста, приветствуйте Себастьяна Блада.

Себастьян почувствовал, что все взгляды устремились на него, отчего он сжался на своей скамье. Адреналин уже не так горячил его кровь, и ситуация, в которой он оказался, начала его пугать. Он почувствовал, как начинает потеть.

– Себастьян, познакомься с братом Лэнгфордом, – сказал Дьявол, и какой-то мужчина встал, пересек комнату и встал рядом с ним.

Дьявол положил руки на плечи брата Лэнгфорда.

– Брат Лэнгфорд здесь, чтобы помочь тебе в предстоящем путешествии. И познакомься с братом Дейли.

После этих слов один из подростков поднялся со своего места и тоже направился к Дьяволу. Он взял за руку брата Лэнгфорда, а Дьявол представил брата Клинтона Хога, еще одного подростка. Брат Хог взял за руку брата Дейли.

– Брат Дэйли и брат Хог были очень похожи на тебя, Себастьян. Они были маленькими мальчиками, недооцененными и забытыми миром… пока они не встретили нас. Мы объединили усилия. И пока мы вместе, никто не будет забыт.

С этими словами Дьявол и Послушник взялись за руки с остальными членами группы и сняли, наконец, маски.

Это были отец Тригон и Сайрус Голд.

У Себастьяна и так были подозрения, но все равно он был шокирован.

– Себастьян, отныне ты – часть братства. Мы живем, чтобы защищать наших братьев в этом городе. Мы создали эту группу, чтобы защитить детей и сирот Зандии, – он обвел рукой всех присутствующих. – Ты больше не будешь один. Каждая жизнь, которой придется пожертвовать ради этого – это жертва для высшей цели.

Отец Тригон потянулся к сумке, вытащил из нее что-то и велел Себастьяну подойти к ним.

Мальчик встал и подошел к остальной части группы. Отец Тригон вручил ему маску в виде черепа – ту, что пришла из его снов – с длинными и острыми зубами, как и описывал Себастьян. Рога спускались к линии челюсти и сворачивались, как бивни.

– С этого момента, брат Блад, ужас, который ты когда-то испытывал, больше не будет преследовать тебя в твоих снах. Отныне и всегда, ты не должен жить в страхе, но с силой, которая даст тебе твоя маска. Ты будешь поддерживать братство, помогая тем, кто больше всего в этом нуждается.

Себастьян посмотрел на маску, отринув сомнения и страх, который он когда-то испытывал. Он знал, что отец Тригон прав. Он знал, что его родители заслужили то, что с ними случилось, и что братство было тем местом, которому он принадлежал. Это была его новая семья. Единственная семья, в которой он нуждался.

Себастьян протянул руку и взял маску. Глубоко вздохнув, он надел ее.

Отец Тригон сиял от гордости.

– Добро пожаловать домой, брат Блад.

Несколько недель спустя отец Тригон и Себастьян вместе гуляли по улицам Глэйдс. Колоратка отца Тригона плотно прилегала к шее. Пиджак на нем был застегнут, а на Себастьяне была надета теплая зимняя шапка.

Они прибыли в психиатрическую больницу Святого Уокера. Отец Тригон открыл дверь в больницу, и одна из медсестер поспешила к нему навстречу.

– Здравствуйте, отец Тригон!

– Добрый день, Венди, как поживаешь? – спросил отец Тригон. – Как твоя семья?

– У всех все хорошо, и спасибо, что спросили, – тепло ответила медсестра, пытаясь рассмотреть Себастьяна через стойку. – Кого вы сегодня привели с собой?

Себастьян прятался за спиной отца Тригона, невинно улыбаясь женщине.

– Венди, это Себастьян Блад, – представил его отец Тригон.

– Приятно познакомиться с тобой, Себастьян, – ответила Венди с милой улыбкой.

Затем она положила планшет на стойку.

– Если вы оба не против записаться…

– Конечно нет, – ответил отец Тригон, записывая имя Джона Хэнкока в блокнот.

– Вы здесь для того, чтобы увидеть кого-то конкретного?

– Мы хотим увидеть нового пациента, тетю Себастьяна. Майю Резик, – заявил священник с дьявольской улыбкой.

Майя сидела в белом больничном халате и смотрела в зарешеченное окно. Глаза у нее были красные и опухшие, руки сложены на коленях. Услышав щелчок двери, она повернула голову, опасаясь того, кто может войти. Но увидев, что это ее сын, она испытала облегчение.

– Себастьян! – радостно воскликнула она, но сын остался стоять на месте.

Священник стоял рядом с ним, крепко сжимая его руку.

– Себастьян, mi amour! Иди к маме! – взмолилась она, но мальчик не сдвинулся с места.

– Ты не его мать, Майа, – твердо сказал священник.

– Нет, святой отец, я его мать, – запротестовала она. – Себастьян, иди ко мне!

Святой отец сжал руку Себастьяна так крепко, что та побелела.

– Мать защищает своего ребенка и оберегает его от горестей, – сказал он с гневом в голосе. – Мать учит своего сына жить по закону Господа. Ты не сделала ничего из этого. Ты подвела этого ребенка. Ты не мать, Майа, и точно не мать этому ребенку.

Майа сорвалась на крик.

– Мне очень жаль, сынок, – выкрикнула она, и слезы потекли по ее лицу. – Мне так жаль. Я была ужасной матерью. Но я изменилась. Я хочу стать лучше ради тебя.

Себастьян посмотрел на отца Тригона, а потом – на мать. Он не обращал внимания на слова матери – они больше не трогали его. Он чувствовал, что теперь стал частью настоящей семьи. Той, что показала ему, что такое любовь, и что значит испытывать страсть к чему-то.

Это создало неразрывную связь.

– Не позволяй никому обманывать тебя пустыми обещаниями, – сказал Себастьян.

– За которые гнев Божий грядет на сынов противления, – продолжил отец Тригон.

Глаза Майи расширились, когда она сложила очевидное.

– Ты дьявол! Это был ты! Той ночью! Это из-за тебя мой муж умер! Это ты сделал с моим сыном! – накинулась она на отца Тригона, и каждое ее слово звучало все истеричней.

Она обвиняла отца Тригона в том, что тот украл ее сына – задурил ему голову и похитил ее бедного Себастьяна. Затем она начала громко звать на помощь, пока, наконец, не появилась молодая санитарка.

– Майя, успокойтесь, – мягко сказала та.

– Он дьявол, он дьявол! Он украл моего сына! – кричала Майя, пытаясь выбраться из смирительной рубашки, сковывающей ее конечности.

Санитарка полезла в карман за шприцем, схватила Майю за руку, удерживая ее как можно крепче, и вонзила шприц, успокаивая ее. От шока Майя перестала кричать, и, когда успокоительное средство подействовало, санитарка погладила ее по волосам.

– Святой отец не дьявол, – успокаивающе сказала она, – он слуга Господа, и этот мальчик – твой племянник, а не твой сын. Ты ошиблась, Майя.

Когда Майя окончательно успокоилась, санитарка помогла ей встать, подвела к кровати и уложила в нее.

– Мой сын… – слабо произнесла Майя, – он с дьяволом.

Отец Тригон подошел к кровати и навис над ней. Глаза Майи были налиты кровью и блестели. Он положил руку ей на лоб, и она застыла в страхе, зная, на что он способен.

– Да пребудет с тобой мир, – сказал он, развернулся и вывел Себастьяна из комнаты, оставив Майю рыдать по сыну.

– Себастьян, я же говорил, что защищу тебя, – сказал он, когда они шли к выходу. – Брат Лэнгфорд и я, как и все остальные братья, работаем командой. Залы Святого Уокера заполнены людьми, что подвели свой город, когда подвели собственную плоть и кровь. Многим из них, как и тебе, был дан шанс сделать жизнь других лучше. И однажды, после того как я умру, ты продолжишь защищать нуждающихся – тех, кого оскорбляют и унижают в их же собственном доме.

Себастьян посмотрел на святого отца, и его охватило чувство страха. Его ждала новая дорога – та, которая будет длиться всю его жизнь.

В отличие от празднования, проведенного в приюте Зандии, в особняке Куинов ради приветствия членов совета было устроено настоящее торжество. Присутствовали многие представители элиты, в том числе и мэр Алтман, а также ведущие мероприятия – Уолтер Стил и Мойра Куин.

«Должно быть, приятно быть богатым», – думал Себастьян, взяв с подноса бокал шампанского.

Он восхитился элегантным хрусталем, в котором, судя по всему, плескался дорогой «Дом Периньон».

В целом, Себастьян не был впечатлен всем этим блеском и гламуром – натужным смехом, пустыми разговорами и кумовством. Тем не менее, он знал, что от него ожидают участия, и знал, что если хочет спасти город, то ему нужно вживаться в роль.

В отдалении Себастьян увидел Мойру и Уолтера, улыбающихся, элегантно одетых и играющих на публику, беседуя с другими гостями. Когда они закончили разговор, он сделал глоток, отставил шампанское и подошел к ним. Уолтер как раз ушел, но Мойра осталась.

– Прошу прощения, миссис Куин, – сказал он, легко дотронувшись до ее плеча. Она повернулась и тепло улыбнулась ему, когда он протянул ей руку. – Себастьян Блад, представитель Глэйдс в совете.

– Мистер Блад, как я рада познакомиться с вами, – ответила она, пожимая его руку. – Поздравляю с победой. Вы, должно быть, очень рады.

– Я рад и очень хочу приступить к работе, – сказал он.

Уолтер вернулся с бокалом шампанского для жены и вложил его ей в руку.

– Уолтер, я хотела бы познакомить тебя с Себастьяном Бладом, – сказала ему Мойра и добавила: – Он стал членом совета от Глэйдс.

Себастьян и Уолтер пожали друг другу руки.

– Приятно познакомиться, – сказал Уолтер.

– Благодарю вас за то, что вы пригласили меня к себе домой, – сказал Себастьян, разглядывая картины. – Он великолепен.

– Спасибо, – ответила Мойра, следя за его взглядом, после чего развернулась. – Откуда вы родом, мистер Блад?

– Из Глэйдс на самом деле. Я там родился и вырос, – сказал Себастьян и удивился, увидев любопытство на их лицах.

– В действительности, большинство жителей этого района заканчивают свою жизнь на улицах. Полагаю, я из тех счастливчиков, кому повезло получить образование.

– Что ж, мистер Блад, похоже, вы созданы для своей работы, – заметил Уолтер. – Как вы планируете помочь округу, раз он занимает такое важное место в вашем сердце?

– У меня есть план на ближайшие пять лет, который, как мне кажется, вдохнет новую жизнь в город, – ответил Себастьян.

– Многие люди приходили сюда, мистер Блад, чтобы сказать то же самое. К сожалению, Глэйдс все еще остается тем, чем является – опасной и бесполезной частью города, – сказала Мойра.

Себастьян напрягся от ее слов, но он знал о той силе, которой обладали Куины, и заполучить их было смертельно важно, если он планировал преуспеть.

– Вы абсолютно правы, миссис Куин, – сказал он медленно. – Однако мои предшественники не знали район так, как я. Я планирую начать с организации финансирования детского дома Зандии, а также с расширения клиники Мерлин. Добиться успеха в этом деле будет хорошим началом.

– Зандия действительно отлично работает с детьми, – согласилась Мойра.

– Я знаю это по личному опыту, поскольку мои родители умерли, когда я был еще ребенком, и я провел большую часть своего детства в этом приюте. Что касается клиники Мерлин, я думаю, что людям в Глэйдсе важно получить достойное медицинское обслуживание, чтобы они смогли покинуть улицы, – он задержал дыхание, затем добавил: – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве вы не дружны с мистером Мерлином и его сыном?

Странное выражение промелькнуло на лице Мойры Куин, но быстро сменилось на теплую улыбку.

– Да, наши сыновья были хорошими друзьями, – сказала она. – Такими же, каким был Малкольм для меня и моего покойного мужа.

– Я рад слышать это и ценю, что вы нашли время выслушать мой план, – Себастьян пустил в ход все свое очарование. – Я надеюсь, что, возможно, мы сможем сесть втроем и обсудить его более детально.

Мойра уже собиралась ответить, когда к ней подошел молодой человек и коснулся ее плеча. Она наклонилась в его сторону, и мужчина что-то прошептал ей. Мойра напряглась, затем посмотрела на Уолтера. Лицо ее было белым.

– Мойра, все в порядке? – спросил Уолтер.

– Это Оливер… он… он жив, – она быстро поставила бокал и пошла к двери, а Уолтер спешно последовал за ней.

Себастьян остался стоять, всеми забытый.

Волны восторга омывали Себастьяна, когда он прибыл в мэрию Старлинг-Сити в свой первый рабочий день. Пока он и его коллеги пробирались в конференц-зал и обменивались полными любезностей шутками, ему казалось, что сам воздух пропитан разнообразными возможностями.

Каждый из них направился к заранее назначенным местам, а член совета Чарльз Хирш занял свое во главе стола.

– Добрый день, дамы и господа, – сказал Хирш достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь гомон голосов, который тут же стих. – Благодарю вас за то, что пришли сегодня.

Он поставил портфель перед собой, открыл его и вытащил утреннюю газету. Даже на расстоянии можно было прочитать заголовок.

К нему прилагалось изображение – копия старой фотографии Оливера Куина, стоящего рядом со своим отцом Робертом.

– Начнем день с небольших радостей, а? – прокомментировал Хирш. – Семейство Куинов продолжит и дальше держать город в напряжении.

Легкая волна смеха пробежала по комнате.

– Один вопрос все еще остается открытым, – добавил другой советник, Стив Петрос, – Роберт Куин еще жив?

– Надеюсь, нет, – кто-то ответил ему, хотя Себастьян не видел, кто именно.

– Вынужден не согласиться, – добавил третий голос, – его дальновидность и влияние привнесли в этот город множество отличных вещей.

Это породило ряд отдельных дискуссий по всему залу, и гомон вернулся. Желая поскорее начать работу, Себастьян понял, что с трудом его выносит.

– Советник Хирш, – резко сказал он, – можем мы приступить к сегодняшнему разбирательству? У меня есть предложение по поводу Глэйдс, которое я хотел бы представить группе.

Его слова вызвали мгновенное затишье. Хирш бросил на него взгляд.

– Мы начнем в ближайшее время, мистер Блад, – сказал он. – Просто потерпите.

Он развернулся к остальной группе и спросил:

– Как думаете, где Оливер Куин был все это время и чем занимался?

– Ну, судя по всему, это точно был не райский островок, – сказал кто-то, видимо, опять Петрос.

– Судя по отчетам, – заметил другой голос, на этот раз женский, – он, похоже, не слишком хочет об этом распространяться.

– Я был с Куинами, когда они узнали о сыне, – сказал Себастьян. Все внимание обратилось на него, и он почувствовал, что краснеет. – Мы обсуждали планы города и Глэйдс, – добавил он.

– Пожалуйста, не отвлекайтесь, мистер Блад, – сказал Хирш снисходительным тоном. – Что именно вам сказали в тот момент?

– Я рассказывал им о моем пятилетнем плане для Глэйдс, – сказал Себастьян, чем вызвал пару смешков. С трудом удержавшись от того, чтобы нахмуриться, он продолжил: – Мы сошлись во мнении, что наша цель вывести людей с улиц и дать им работу, – заполучив внимание, он говорил уже четко. – Уолтер и Мойра, казалось, были очень заинтересованы в восстановлении города и помощи в финансировании.

Он закончил говорить, и на некоторое время повисла тишина.

– Мистер Блад, – наконец сказал Чарльз Хирш, – если вы собираетесь и дальше исполнять роль члена совета, то в ваших интересах как можно быстрее понять, что богатые люди дают много обещаний. Однако я желаю вам удачи, если решите в них поверить.

С этими словами он вытащил свои бумаги, жестом предложил совету сделать то же самое, и начал собрание.

Подавленный, Себастьян откинулся на спинку стула. В глубине души он знал, что Хирш был прав. Богатые не были решением проблем города.

Они сами были проблемой.

День выдался теплым и ясным, в отличие от настроения Себастьяна, направляющегося в сторону клиники Мерлин в Глэйдс. У него был перерыв на обед. Он безрадостно блуждал в своих мыслях о том, как мало он достиг за первый месяц своей работы в совете. Несмотря на все старания, его считали маргиналом и отказывались услышать.

Быстрая прогулка помогла очистить мысли, и он напомнил себе о том, почему вообще выбрал этот путь. Дорог без ухабов не бывает, сказал он себе, на все изменения нужно время. Прибыв в клинику, он твердо решил – он не позволит оставить себя на обочине.

Дверь в кабинет доктора Ваки была приоткрыта. Заглянув внутрь, Себастьян нашел доктора в окружении горы документов и тихо постучал.

– Привет, доктор Вака, – сказал он так жизнерадостно, как только мог. – Просто решил проверить, как идут дела.

Доктор Вака снял очки и протер уставшие глаза.

– Себастьян, мой друг! Заходи, пожалуйста! – он встал со стула и протянул ему руку. – Как дела у нашего нового советника?

– Жизнь вполне… удовлетворительная, – ответил Себастьян, – не могу жаловаться.

Он оглянулся на загроможденную комнату:

– А как насчет вас? Как идут дела в клинике?

Доктор помедлил с ответом, нахмурившись.

– Я буду честен с тобой, Себастьян, – наконец, признался он, – не очень хорошо. Совсем не хорошо. Я каждый день борюсь, чтобы держать эту клинику на плаву, и с каждым днем это становится все более сложной задачей.

Доктор понизил голос.

– Бывают моменты, когда я впадаю в отчаяние.

Он на секунду умолк, откинувшись на спинку кресла. Глаза у него были воспаленными, а лицо – бледным.

– Ты помнишь семью Гомес? Они были на праздничной вечеринке? У их сына рецидив.

– Это ужасно, – сказал Себастьян, чувствуя как засосало под ложечкой.

– Клиника сейчас испытывает трудности, и я не думаю, что нам хватит ресурсов позаботиться о нем. Я чувствую себя ужасно, но у меня просто нет средств, – он уставился на бланки на своем столе. – Нам нужно расширить клинику, расширить ее возможности, и для этого нам нужны деньги. Я испробовал все, что только мог придумать.

Подняв голову, он посмотрел на Себастьяна. Его лицо осветилось надеждой.

– Как насчет тебя? Ты достиг прогресса в своих начинаниях?

Себастьян чувствовал, что сердце его сейчас разорвется.

– Мне жаль, доктор Вака, но нет. Я не добился большого прогресса в прошлом месяце, – он попытался выглядеть как можно более оптимистичным. – Тем не менее, я очень надеюсь, что все изменится. И скоро.

– Я бы хотел сказать, что верю тебе, Себастьян, – сказал доктор, и взгляд его потух. – Но я знаю, как все это работает. Мы погрязли в бюрократии этого города. Правда в том, что их не волнуют наши проблемы, и с каждым днем, что я провожу тут, наблюдая бесконечные страдания, мне самому все труднее волноваться о них. Люди просто не верят в Глэйдс.

– Мне жаль, доктор, но я не знаю, что вам ответить, – Себастьян поднялся, пожал доктору руку и вышел.

Отправляясь обратно в свой офис, он думал – должен же быть какой-то выход.

Вдруг какой-то неопрятный молодой человек выскочил прямо перед ним, заставив остановиться, и сунул листовку прямо в лицо.

– Мужик, зацени это.

Себастьян подпрыгнул, когда парень вывел его из транса. Он взял флаер и рассмотрел поближе.

Очередной новый клуб открылся в Глэйдс, и управлял им не кто иной, как Оливер Куин. На флаере было его фото – его и бесконечно богатых красивых людей, смеющихся и отдыхающих.

Смеющихся и веселящихся, пока Бобби Гомес умирал.

Себастьян с отвращением уставился на флаер. Он скомкал и выбросил его в урну, прежде чем продолжить свой путь.

Себастьян ходил взад-вперед рядом со стойкой охраны, вытирая потные ладони о штаны, пытаясь сосредоточиться, пока охранник Бобби ожидал сигнала, чтобы впустить его в офис «Куин Консолидэйтед».

– У меня назначена встреча с миссис Куин и мистером Стилом. Они меня ждут, – сказал он снова, а Бобби только кивнул с улыбкой.

Себастьян посмотрел на часы. Он пришел вовремя. Они управляют крупнейшей корпорацией в городе – почему они не способны следовать своему же графику?

Он подпрыгнул, когда зазвонил телефон. Бобби поднял трубку, без слов опустил и жестом предложил Себастьяну проходить.

– Ты можешь идти, парень, – сказал он и проводил Себастьяна до лифта.

По дороге к офису Уолтера Себастьян сделал несколько глубоких вдохов, чтобы собраться. Другие члены совета считали это безнадежным делом, но он должен был попытаться. Лифт прозвенел по прибытии на верхний этаж, где находился офис Уолтера Стила. Себастьян поправил галстук и прошел через стеклянные двери.

Ассистентка Стила представилась Анной и предложила Себастьяну присесть. Однако, стоило ему занять место, как появилась Мойра.

– Здравствуйте, мистер Блад, – улыбнулась она. – Спасибо что подождали.

– Миссис Куин, спасибо, что нашли время встретиться со мной, – сказал Себастьян, пожимая ей руку.

– Да, но, к сожалению, нам с Уолтером придется перенести время нашей встречи. Кое-что случилось, – сказала она извиняющимся тоном. – Не знаю, слышали ли вы, но мой сын недавно вернулся…

– Да, я слышал об этом, – ответил Себастьян.

«Да я стоял рядом с тобой, когда это случилось… хотя не то чтобы ты запомнила».

– Мои поздравления.

– Тогда вы можете понять, как я сейчас занята семейными делами, – сказала Мойра, закидывая сумочку на плечо. – Пожалуйста, позвоните Анне, возможно, на следующей неделе или через неделю мы сможем встретиться. Она попытается найти окно в следующем месяце или около того.

Она отвернулась от него, показывая, что разговор окончен, и направилась к лифту.

Что-то внутри Себастьяна лопнуло.

Все мышцы в его теле напряглись. Он крепко сжал кулаки, впился ногтями в ладони, и сосредоточился на боли.

С него хватит.

– Конечно, я понимаю, – резко бросил он, – должно быть, невероятно утомительно ходить на все эти модные мероприятия и открытия клубов, особенно если на них присутствует ваш сын.

Мойра развернулась на каблуках.

– Прошу прощения, мистер Блад?

– Я просто говорю, что, действительно, зачем тратить время на эти огромные городские проблемы, когда ваш сын открывает клуб в Глэйдс. Те самые проблемы, вроде клиники Мерлин, которая отказывает пациентам – умирающим пациентам – из-за отсутствия финансирования.

Мойра Куин выглядела так, словно была готова раздавить Себастьяна, как жука.

– Если вы так беспокоитесь о клинике, мистер Блад, – сухо сказала она, – то, возможно, вам следует поговорить с человеком, чья семья ее открыла. Я уверена, Малкольм Мерлин будет рад услышать ваши опасения.

В этот момент двери лифта открылись, и Мойра зашла внутрь.

– Удачного дня, мистер Блад, – сказала она.

Двери лифта закрылись перед лицом Себастьяна. Снова.

Пылая от гнева, Себастьян ворвался в мэрию. Мэр Алтман сидел за своим столом, подписывая документы, и разговаривал по телефону, который удерживал плечом. Увидев своего посетителя, он быстро извинился и повесил трубку.

– Советник Блад, – сказал он, поднимаясь со стула, – вы выглядите взволнованным.

Себастьян собирался заговорить, но с трудом остановил себя и провел пальцами по волосам.

Он стоял у стола Алтмана, тяжело дыша, потом сел на стул и опустил голову.

– Советник Блад? – повторил мэр Алтман.

Взглянув вверх, Себастьян надеялся, что его отчаяние не слишком заметно.

– Мэр Алтман, мне нужна ваша помощь, – он глубоко вздохнул. – Бездомные, голодающие, умирающие люди – люди, которым я служу, они обращаются ко мне за помощью. И никому нет до этого дела.

Он рассказал мэру о своем посещении клиники и о своей встрече с Мойрой Куин. Когда он закончил, мэр нахмурился.

– Мистер Блад, несмотря на симпатию к вам, я должен сказать, есть другие вопросы, на которых вы должны сосредоточить свое внимание. Вопросы, которые важны для всего города. Я знаю, что ваше сердце принадлежит Глэйдс, но вам нужно принять реальность. Глэйдс – это безнадежное дело. Они существовали так до вашего прихода и они будут существовать так после вашего ухода. Есть и другие районы, которые тоже борются за существование и которые у нас больше шансов спасти. Мы не можем сражаться с ветряными мельницами, потому что один мальчик умирает.

Себастьян почувствовал себя так, словно его ударили в живот.

Гнев и отчаяние лишили его дара речи, но его сознание цеплялось за одну-единственную истину. Он знал, что если бы он потерял надежду в детстве, его бы сейчас тут не было. Если бы отец Тригон не возложил надежды на робкого маленького мальчика, сидящего в его кабинете, он бы не выжил, сражаясь за свой город – за свой район. Он вспомнил, как виделся с матерью, и каким опустошенным он чувствовал себя, когда смотрел на нее.

Себастьян взглянул на Алтмана и почувствовал себя таким же опустошенным.

И тогда пустота наполнилась яростью.

– Мэр Алтман, если Глэйдс настолько безнадежен, то расскажите мне, как Оливер Куин получил разрешения и налоговые льготы, необходимые для открытия нового клуба, – он уставился на мэра. – Как этот ночной клуб может быть столь важен, когда клиника с трудом цепляется за свое существование? Где находятся наши приоритеты, если богатому ребенку открывается дорога только благодаря его имени?

Мэр Алтман сидел неподвижно. Затем он поправил галстук.

– Советник Блад, о чем вы говорите?

– Мне просто интересно, что может заставить вас и совет поддержать крупный новый стартап в умирающем районе? И что заставило бы Куина пойти на такой риск? Будет ли он платить налоги? Извлечет ли Глэйдс из этого пользу?

Наклонившись поближе, он спросил:

– Или эти деньги пойдут в какое-то другое место? Будут ли они наполнять карманы других людей – людей, которым они не нужны, чтобы выжить?

Мэр медленно поднялся, и Себастьян сделал то же самое.

– Я… не уверен, что вы хотите мне сказать, советник Блад, но мне не нравится, как это звучит, – заговорил Алтман, и его голос становился все громче с каждым словом. – Возможно, я недостаточно ясно обрисовал ситуацию. Глэйдс – это адская дыра. В округе самая низкая явка избирателей в городе. Количества голосов, благодаря которым вы прошли, не хватило бы ни для какого другого округа. Всем плевать на это место – даже людям, которые в нем живут. Поэтому я предлагаю вам выйти из моего кабинета и найти какое-нибудь более продуктивное дело, которое поможет вам занять время.

Стоило ему выйти из мэрии, как зазвонил телефон. Себастьян вытащил его из кармана пиджака и обнаружил входящий звонок от доктора Ваки. Под ложечкой засосало, и он подготовился к худшему.

– Здравствуйте, доктор Вака, – сказал он. – Как ваши дела?

– Здравствуй, Себастьян, – ответил пожилой мужчина. – Мне жаль беспокоить тебя – я знаю, что ты занятой человек, но я только что впустил мистера и миссис Гомес в квартиру и подумал, что ты должен знать.

– Что случилось? – спросил Себастьян. – Они в порядке?

– Да, они в порядке, но в их дом ворвались прошлой ночью, когда они спали. Злоумышленники не нанесли серьезного вреда, Гомесы отделались лишь царапинами и синяками. Тем не менее, они потеряли много вещей, и это их потрясло. Я надеялся, что вы могли бы зайти в клинику, чтобы поздороваться и попробовать поднять им настроение.

Себастьян остановился на улице, осознавая услышанное.

– Конечно, доктор, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. – Я приеду, как только смогу.

Но внутри он был совсем не спокоен.

«Что происходит с моим городом?» – хаотично метались его мысли.

Глэйдс, может, и был адской дырой, но там жили ни в чем не повинные люди. Мэр ошибался – им не плевать. Ему не плевать, и пришло время что-то делать. Если система не могла помочь, то ему придется обойтись без нее.

Гнев обернулся решимостью, и Себастьян продолжил свой путь. Он направлялся в клинику.

В подвале прихода Святого Панкраса Себастьян надел маску черепа на голову, и замер, собираясь с силами.

Это действие странным образом заставляло его чувствовать себя живым, вселяло в него уверенность и напоминало ему о цели братства, что собралось перед ним.

Сайрус Голд и Клинтон Хог сидели перед ним, как и брат Майкл Дэйли, который носил форму полицейского управления. Они ответили на его призыв, как и многие другие.

– Братья мои, – начал он, – мы не встречались с тех пор, как умер наш лидер. Наш наставник и дорогой друг – отец Тригон. Как мы все знаем, он верил в доброту людей, живущих здесь, в Глэйдс, и благодаря ему залы святого Уокера наполнялись виновными.

В зале согласно загомонили.

– Но я собрал вас здесь, братья мои, чтобы сказать – наша работа еще не закончена. Несмотря на все его усилия город разваливается на части. Буквально прошлой ночью на добрых людей напали, ворвались в их дом, который стоит совсем неподалеку. А чиновники тем временем отворачиваются и называют Глэйдс безнадежной адской дырой.

От этих слов на лице брата Майкла Дэйли появилось недовольство и злобный шепот наполнил комнату. Себастьян поднял руку, заставляя всех замолчать.

– Жители Глэйдс не должны жить в страхе. Их проблемы не должны преуменьшаться ради политической выгоды. Мои братья, нам нужно объединиться и начать говорить, иначе ничего не изменится. Наше братство должно вернуть людям голос и доказать им, что они не покинуты. Время пришло, братья.

Он воздел руки, и все братство встало со своих стульев. Они начали хлопать, и Себастьян почувствовал волнение от ощущения собственной силы.

И все же, он не мог тратить время. Они должны были действовать. И их миссия должна была начаться как можно скорее.

Несколько ночей спустя братство снова собралось, и от чувства предвкушения искрило в воздухе. Только редкий шепот нарушал тишину, чтобы тут же утихнуть.

Дверь открылась, и вошел брат Дэйли. Он и два других брата втащили бандитов по жесткой деревянной лестнице в подвал церкви. Брат Сайрус Голд стоял в передней части комнаты, надев маску, и терпеливо ожидал, когда братья толкнут бандитов на бетонный пол и окружат.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил один из головорезов. – Что ты собираешься делать, святоша? Проповедовать нам? Заставишь увидеть свет?

Другой бандит одобрительно хмыкнул.

– Нет, – ответил брат Сайрус, когда свет в помещении погас. – Тьму.

Бандиты запаниковали и начали кричать, отчаянно пытаясь что-то разобрать во мраке. Затем снова зажглась одна лампа, и они столкнулись лицом к лицу с братом Бладом.

– Я здесь, чтобы показать вам, как на самом деле выглядит страх, – сказал брат Блад, наблюдая, как множество рук схватили головорезов, подняли на ноги и привязали к стульям.

Связанные, эти двое изо всех сил пытались вырваться, ругались и раскачивали стулья из стороны в сторону. Их действия переросли в панику, когда в темноте сверкнуло несколько ножей.

– Прекратите сопротивляться и заткнитесь, – приказал брат Блад. – Это вам не поможет.

Оглянувшись, он сказал:

– Начинайте, братья.

Братья пустили в ход свои лезвия: резали достаточно глубоко, чтобы причинить им боль и заставить раны кровоточить. Лезвия скользили по рукам, ногам и животам, пока пленники кричали от боли.

Закончив, братья использовали ножи, чтобы освободить головорезов.

– Расскажите всем, – сказал брат Блад, когда пленников снова подхватили на руки, – пусть все знают, что Глэйдс отныне закрыт для преступников. Это больше не место для таких подонков, как вы. Скажите своим друзьям, что или они объединятся со своими соседями, чтобы сделать район сильнее, или они столкнутся с дьяволом.

Затем он вытащил собственный нож и провел им по ладоням головорезов, наблюдая, как кровь стекает на пол подвала.

Несколькими неделями позже Себастьян сидел в своем офисе, ощущая, как гнев и разочарование ушли в прошлое. Он был доволен достигнутым результатом. Общественные группы начали очищать район, а новые предприятия стали открываться. По мере того как они демонстрировали признаки процветания, другие начали вкладывать свои средства, и чувство общественной гордости охватило людей. Им еще предстояло проделать долгий путь, но начало было положено.

В дверь его офиса постучали.

– Себастьян, как насчет обеда? – спросил Сайрус Голд, входя.

Себастьян поднял взгляд из-за стола.

– Да, сейчас, Сайрус.

Он жестом пригласил друга войти.

– Проходи и садись, у меня замечательные новости, – сказал он.

Сайрус сел на диван, и Себастьян развернул свой стул к нему. На его лице читался восторг.

– Хорошие новости, говоришь? – ответил Сайрус. – Даже после всего, что мы сделали, мэрия продолжает действовать так, словно нас не существует. Чего нам еще ожидать от них?

– Это то, чего мы ждали, – сказал Себастьян. – Они, наконец, увидели свет. Планы расширения клиники утверждены.

– Это поразительно, – обрадовался Сайрус.

Он встал и обнял своего старого друга.

– Поздравляю, брат.

– Я не смог бы сделать этого без твоей поддержки – без поддержки всех в братстве. Последние пару месяцев были весьма насыщенными. Программа ночного дозора процветает, преступность снизилась на тридцать пять процентов и, наконец, кажется, что мы начали что-то менять.

– Отец Тригон был бы горд, – сказал Сайрус.

– Надеюсь, – Себастьян склонил голову, вспоминая человека, который начал все это. – Надеюсь, он знает, как я благодарен за все, что он сделал для меня.

– Я уверен, что он знает, – Сайрус положил руку на плечо Себастьяна. – То, что ты делаешь, прекрасно, но ты знаешь – нет предела совершенству.

– Это уж точно, – согласился тот.

В общей комнате приюта Зандии небольшая группа людей принимала участие в сборе средств для клиники Ребекки Мерлин. Настрой у всех был на высоте – доктор Вака сиял, обсуждая планы, а Ричард и Амелия Гомес представили своего сына Бобби спонсорам. Несмотря на то, что тот еще не оправился после лечения, он широко улыбался и радовался вниманию. Себастьян играл свою роль и общался со своими сторонниками.

Когда он, наконец, покинул праздник, то был в благодушном настроении. Глэйдс, наконец, начал процветать, и Себастьян знал, что несмотря на все те затруднения, с которыми он сталкивался последние несколько месяцев, он дал ход всему, что требовалось для осуществления его планов и желаний – независимо от сопротивления политической машины.

Прибыв в свою скромную квартирку, он щелкнул выключателем и с сожалением посмотрел на голые бедные стены и скудную мебель. Небольшое изношенное кресло стояло в его гостиной рядом с тумбочкой. Единственной вещью на столе было комнатное растение, которое давно испустило дух. Телевизор стоял возле камина, который Себастьян никогда не использовал.

Его незаправленная кровать находилась в центре спальни на втором этаже. Комод был придвинут вплотную к шкафу, распахнутая дверца которого открывала вид на ряд костюмов, нетронутых и выглаженных, самых разных цветов. Костюмы его, впрочем, не волновали. Когда он подошел к комнате, то увидел сидящую на кровати фигуру, освещенную тусклым светом с улицы. Кто бы это ни был, он не пошевелился, когда Себастьян медленно прокрался вперед, положив руку на нож, который держал в кармане.

– Я здесь не для того, чтобы навредить вам, мистер Блад, – сказал незнакомец, спокойно поднимаясь и поправляя пиджак.

Даже в полумраке Себастьян мог видеть, что мужчина безупречно одет, хорошо сложен, а его язык тела выдает уверенного в себе человека. Он носил повязку на глазу – темное пятно в полумраке.

– Меня зовут Слэйд Уилсон, – сказал он, протягивая руку.

Себастьян не двинулся.

– Чего вы хотите?

– У меня… у нас есть деловое предложение, – сказал мужчина, поправившись, когда в комнату вслед за Себастьяном зашла женщина.

Когда она встала рядом с ним, он ее представил:

– Мистер Блад, пожалуйста, познакомьтесь с мисс Рошев.

– Я спрашиваю вас снова, – прорычал Себастьян, – чего вы хотите? Говорите, или я звоню в полицию.

– О, я не думаю, что вы хотите это сделать, – ответил Уилсон, демонстрируя маску в виде черепа.

Глаза Себастьяна расширились, и он попытался выхватить ее, но его запястье тут же оказалось в железной хватке незваного гостя, намного более мощной, чем можно было предположить по его габаритам.

Когда мужчина ослабил хватку, Себастьян отступил.

– Вы так усердно работали, мистер Блад, – сказал Уилсон, – и хотя люди, возможно, оценят достигнутые вами результаты, не все будут в восторге от вашего подхода к решению проблем.

Он снова поднял маску.

– Но, мистер Блад, я кое-что знаю о том, как носить маску. Это ценный инструмент, если его правильно использовать, но не всего можно добиться одним инструментом. Я… – он указал на женщину, – мы хотели бы предложить вам помощь в том, что вы делаете для вашего города. На самом деле, мы хотели бы предложить вам сам город.

О чем, черт побери, он говорил?

Себастьян задумался. Он нахмурился, но не произнес ни слова.

– Мы не теряли времени даром, – продолжил Уилсон, – и для нас ясно, что вы сделаете все, что сможете, чтобы спасти Старлинг-Сити. Иначе бы вы не бегали ночью по улицам со своими… братьями. Мы можем предложить вам что-то более весомое. Армию, с помощью которой вы сможете взять под свой контроль город и стать мэром.

– Мэром? – переспросил Себастьян со скепсисом, и Рошев усмехнулась.

– Я же сказала, что он не готов, – заявила она.

– Ну же, мисс Рошев, действия мистера Блада говорят сами за себя, а его любовь к городу велика. Глубже, чем у большинства людей, на самом деле… – он снова повернулся к Себастьяну, – и именно поэтому вы примете мое предложение.

– Я понятия не имею, кем вы себя считаете, мистер Уилсон, раз преследуете меня и врываетесь в мою квартиру, но я уже начал менять этот город и без вашей помощи. И я продолжу это делать.

Ткнув пальцем на маску, он сказал:

– А это ничего не доказывает. Я не позволю угрожать себе в своем собственном доме или поколебать свою волю липовыми предложениями.

Уилсон ухмыльнулся, и Себастьян невольно смутился.

– Уверяю вас, мое предложение вполне настоящее, – сказал Уилсон. – И мы не собираемся угрожать вам. Я верю, что вы увидите нашу ценность как союзников и передумаете. А пока вы думаете…

Слэйд вручил ему свою визитку.

– Пойдемте, мисс Рошев, – закончил он и прошел мимо Себастьяна к выходу.

Его спутница последовала за ним, и они ушли.

Себастьян быстрым шагом свернул за угол, приближаясь к клинике, чтобы встретиться с доктором Вакой, но увиденное заставило его встать, как вкопанного.

Вход был заколочен. Длинные, два на четыре метра, доски были прибиты к дверям, и рядом со зданием никого не было видно.

Отойдя от первоначального замешательства, он потянулся к телефону.

Вака поднял трубку на первом же гудке.

– Доктор, я рядом с клиникой, – произнес Себастьян. – Что происходит?

– Все случилось так быстро, что у меня не было времени позвонить вам, – сказал доктор с паникой в голосе. – Малкольм Мерлин закрыл клинику сегодня утром, прежде, чем мы начали работать. Он больше не поддерживает нас.

Себастьян почувствовал, как его лицо начинает гореть.

– Я вам перезвоню, – он нажал на отбой и остался стоять, пялясь в пустоту.

В одно мгновение большая часть его работы – клиника, которая иллюстрировала весь тот прогресс, которого он достиг – была просто перечеркнута.

Гнев придал ему решимости. Он повернулся на каблуках и почти побежал.

– Мне все равно, чем он занимается, – заявил Себастьян повышенным голосом, стоя в кабинете Малкольма Мерлина.

Едва ассистентка скрылась в комнате позади него, Себастьян прошелся по приемной. Женщина вскоре вернулась, и через несколько секунд Себастьян уже стоял в офисе перед Мерлином, потея и кипя от гнева.

Мерлин, не обращая на это внимания, откинулся на спинку стула, и выражение его лица показало, что он не был впечатлен вторжением Себастьяна.

– Вы наделали довольно шума, чтобы увидеть меня, мистер Блад, – сказал он, указывая на стул перед ним. – Пожалуйста, присаживайтесь. Полагаю, вам нужно отдышаться после такого выступления.

– Спасибо, но я постою, – твердо сказал Себастьян, – нам не нужно обмениваться любезностями, мистер Мерлин. Почему вы закрыли клинику?

– А, это, – мужчина поднялся на ноги. – Мистер Блад, мне нужно было закрыть клинику еще несколько лет назад. Это был проект моей жены, и с ним следовало покончить еще тогда, когда жители Глэйдс убили ее.

– Вы представляете, сколько людей зависят от этой клиники? – спросил Себастьян. – Вы не можете просто…

– Поберегите силы, – снисходительно усмехнулся Малкольм, поднимая руку, чтобы остановить его речь. – Я слышал о вашем крестовом походе. Все слышали. Советник Блад здесь, и он спасет Глэйдс. Но этого не произойдет, мистер Блад. Этот район уже мертв, и люди, которые там живут, получат то, что заслуживают. Так что я настоятельно советую вам оказать самому себе услугу и найти новый объект для спасения – что-нибудь, до чего людям действительно будет дело. Потому что, несмотря на все ваши юношеские заблуждения, всем плевать на Глэйдс. Так что клиника будет закрыта навсегда. А теперь, будьте любезны, покиньте офис немного тише, чем вошли, мне нужно заняться более важными вопросами.

С этими словами он потянулся к телефону.

Вскоре Себастьян прибыл в мэрию и увидел полоску света под дверью кабинета мэра Алтмана. Глубоко вздохнув и расправив плечи, он легонько постучал.

– Входите, – раздался голос мэра.

Себастьян вошел. Алтман заполнял документы и просматривал местные новости с ведущей Бетани Сноу на экране. Звук был приглушен. Себастьян мельком увидел свое отражение в окне и осознал, насколько взъерошенным он выглядел. Его волосы были неопрятными и грязными, его рубашка выбивалась из-под ремня, а галстук свободно висел на шее.

«Отвратительный вид», – подумал он.

– Себастьян, что случилось? – с беспокойством спросил мэр Алтман.

– Я пришел за советом, господин мэр. Я понимаю, что в прошлый раз я вспылил и не сдержался, и прошу меня извинить, – начал Себастьян.

– Я ценю это. Спасибо, – кивнул мэр. – Так что же случилось, из-за чего ты выглядишь… так?

– Малкольм Мерлин сегодня закрыл клинику, – сказал Себастьян.

– Я в курсе, – ответил Алтман, – слышал.

Себастьян подумал, что мэр тоже выглядел огорченным.

– Господин мэр, люди зависят от этой клиники. Для них это единственная альтернатива. Они не знают, что им еще делать и куда пойти, – он сделал паузу, а затем продолжил: – Возможно, если мы будем работать вместе, выступим единым фронтом, мы сможем предложить альтернативу. Это в наших интересах. Предоставьте нам политический капитал, – закончил он неуверенно.

Мэр на секунду откинулся назад, потирая лоб кончиками пальцев, как вдруг заголовок по телевизору объявил о последних новостях. Оба мужчины повернули головы, и мэр Алтман потянулся к пульту, чтобы увеличить громкость.

– Мы ведем трансляцию из особняка семьи Куин, – вещал закадровый голос Сноу, – где, как нам сообщили, Мойра Куин организовала пресс-конференцию.

На экране был виден пустой подиум, и пока они слушали, на экране появилась Мойра Куин в красном платье. Выражение ее лица было поразительным – сочетание страха и страдания. Глубоко вздохнув, она начала говорить.

– Да простит меня бог, – сказала она ломающимся голосом, – я подвела этот город. Я была замешана в кампании, цель которой была абсолютно ужасна… с целью уничтожить Глэйдс и всех в нем.

Когда среди прессы раздался изумленный шепот, Мойра попыталась взять себя в руки и продолжила, рассказав, что она боится за свою жизнь и жизнь своих близких. Тем не менее, она не может стоять в стороне и молчать. Заговор, в котором она участвовала, по ее словам, был идеей одного человека.

Малкольма Мерлина.

Пока она говорила, Себастьян почувствовал странную вибрацию, и его глаза расширились. Бетани Сноу снова появилась на экране и объявила, что ведет прямой эфир с улиц Глэйдс. Изображение сменилось, чтобы показать вид улиц, но, казалось, что оператор не мог управлять своим оборудованием – камера тряслась и мешала сосредоточиться на происходящем.

«Как будто случилось землетрясение», – подумал он. Только это было невозможно… по крайней мере…

Толпы наводнили улицы, которые трескались и сдвигались, и казалось, что вибрация усиливается. Обломки зданий падали на землю, задевали людей, оставляя раздавленные и кровоточащие тела. Здесь и там виднелись огни: пожар и облака дыма распространялись по ночному воздуху. Поток рос, и из-за хаоса люди затаптывали друг друга, чтобы убежать.

Себастьян посмотрел на побледневшего мэра. Не говоря ни слова, Себастьян выбежал из комнаты.

Транспортное движение было остановлено, поэтому Себастьян бежал, решив добраться до Глэйдс пешком. Чем ближе он подбирался к району, тем сильнее становилась вибрация, от которой он едва держался на ногах. Когда он достиг периметра своего района, то увидел лишь хаос – настолько, насколько хватало глаз.

«Что натворил Мерлин?» – задавался он вопросом.

Как он мог стать причиной стольких разрушений?

Еще один толчок, от которого Себастьян качнулся и тяжело приземлился на ладони. Он поднял голову и увидел, как здание над его головой начало крениться. Поднявшись на ноги и не обращая внимания на жуткую боль, она заметил подростка, на которого вот-вот должны были обрушиться груды камня.

Двигаясь так быстро, как только мог, Себастьян схватил ребенка за талию и потащил его в сторону, слыша, как кирпичи и балки ударились о землю, разлетаясь во все стороны.

Убедившись в том, что ребенок не пострадал, Себастьян снова побежал. Он пробежал мимо клиники и с ужасом увидел зияющие дыры в стенах. Все окна были разбиты. Часть пожарной лестницы обвалилась и лежала искривленным куском металла на тротуаре. Не став задерживаться, он направился в сторону приюта Зандии. Страх сжимал его сердце, шепча ему, что он найдет, когда доберется туда.

Наконец, он повернул за угол…

Слава Богу.

Здание все еще стояло.

– Себастьян! Брат! – позвал его Сайрус, размахивая руками над головой.

– Сайрус, – крикнул Себастьян, подбегая к нему. – Ты в порядке?

– Со мной все хорошо, – ответил Сайрус и махнул рукой. – Дети в подвале церкви, мы приглядываем за ними. Стены крепкие, так что мы должны быть защищены от этого безумия.

– Есть новости от доктора Ваки? – спросил Себастьян. – Я был у клиники, ее почти сровняло с землей.

– Я не знаю, я не могу ни с кем связаться, – сказал Сайрус и добавил со злостью: – Куины стоят за всем этим безумием. Они признались в новостях.

– Я знаю. Видел ее признание, – сказал Себастьян. – Все дело в Мерлине. Так или иначе, он в ответе за это. Я не знаю, как, но он спровоцировал землетрясение, и оно затронуло только Глэйдс. Богатеи играли с нами все это время. Мы лишь корм для их амбиций. Наши жизни ничего не значат для них, настало время сделать что-то с этим.

Земля, как будто поддерживая его точку зрения, вздрогнула.

– Настало время возмездия, брат, – вторил ему Сайрус.

«Время пришло, и я наконец-то знаю, что делать», – подумал Себастьян с холодной яростью.

– Настало время сливкам общества почувствовать то же, что и мы, Сайрус, – согласился Себастьян. – Настало время для сражения и нового лидера, который приведет нас в безопасное будущее.

Он посмотрел вдаль. Место, которое он так старался спасти и вытащить из грязи, рушилось, кирпичик за кирпичиком. Невинные умирали. Себастьян, наконец, понял, что того, что он делал, никогда не было достаточно.

– Это закончится сейчас.

Он вытащил свой мобильный телефон и визитку Слэйда Уилсона. Набрав номер, он сказал:

– Я в деле. Дай мне город. Дай мне мою армию.