25февраля, в пятницу, у учителей Джейнсвилла выходной, и Дери Уолерт взволнованна, направляясь в Мэдисон с гражданским мужем, Робом Истманом, учителем естественных наук школы Паркер, и Эвери, их трехлетним сыном. Они заезжают перекусить в любимое место, Quaker Steak. В полдень они доезжают до Капитолийской площади, самой высокой точки между двумя озерами, где расположена деловая часть города Мэдисон. Эвери сидит на плечах у Роба, маленькая белокурая голова находится так высоко, что его заснимет камера новостного канала MSNBC, позже Дери увидит сына по телевизору, когда они вернутся домой.

Идет одиннадцатый день протестов против нового губернатора Скотта Уокера. На следующий день, в субботу, в снежную бурю соберется до 100 000 протестующих, что станет самой большой демонстрацией в истории Висконсина. Но, даже сегодня на площадь пришли тысячи людей, со всего штата и не только. Толпа людей становится все плотнее и громко шумит, когда подходят Дери, Роб и Эвери. Она в восторге от достопримечательностей и звуков. Песня под отрывистые удары барабана вызывает у нее особое восхищение: «Вот так выглядит демократия!»

До того как начались протесты, с тех пор как она была девочкой, узнавшей о движении за гражданские права и демонстрации против войны во Вьетнаме, Дери задавалась вопросом, остались ли еще у кого-нибудь в Америке сердце и душа, чтобы объединиться и бороться за то, во что они верят. Дери думает, что впервые за тридцать два года увидела, как люди объединяются, чтобы использовать свои права, предоставленные Первой поправкой. Она наблюдает, как волынщики и барабанщики возглавляют торжественную колонну пожарных, несущих над головой красные и белые знаки «Пожарные за рабочий класс». Также много сотрудников полиции не при исполнении с плакатами «Копы за рабочий класс». Строители и медсестры, учителя и ученики колледжей, рабочие и ученые стоят под слабым февральским полуденным солнцем, и их голоса усиливаются тысячекратно. В едином порыве они скандируют: «Убить Билль! Убить Билль!»

Этот билль – первый важный законопроект, выдвинутый Уокером в первый месяц пребывания на посту губернатора. Уокер назвал его Биллем о восстановлении бюджета. В прошлом это означало незначительные финансовые изменения. Но не в этот раз. Губернатор хочет убрать и изменить правительство штата, заявив, что его законопроект необходим, чтобы вывести Висконсин из дефицита, вызванного кризисом. Оказывается, он также хочет уничтожить большинство прав, обеспечиваемых коллективными договорами в большинстве профсоюзов госслужащих Висконсина. Об этом плане он намекнул Дайане и Мэри утром, когда встречался с Rock County 5.0. Уокер никогда не упоминал о нем во время своей кампании.

Законопроект перечеркнет историю Висконсина. На рубеже ХХ века, штат стал центром прогрессивного движения, с избранием в 1900 году Роберта М. Лафоллета губернатором. Лафоллет был известен как «Боевой Боб» за стремление к реформам, чтобы помочь гражданам в обществе, которое становилось все более городским, промышленным и подверженным захвату в конкретных интересах. В рамках этой прогрессивной традиции Висконсин стал лидером в сфере прав трудящихся. В 1911 году, за дюжину лет до того, как сборочный завод в Джейнсвилле начал выпускать Chevrolet, штат издал первый в стране закон о компенсации для трудящихся, получивших травму на работе. В 1932 году, когда завод был закрыт во время Великой депрессии, штат Висконсин стал первым, где была создана система пособий по безработице, за три года до того, как Конгресс принял федеральный закон о социальном обеспечении, который распространил подобную систему по всей стране. Именно в Мэдисоне, в 1932 году группа государственных служащих сформировала профсоюз, который через несколько лет превратится в основную трудовую организацию государственных и муниципальных работников страны. А в 1959 году Висконсин стал первым штатом, принявшим закон, гарантирующий заключение коллективных договоров для государственных служащих.

Неожиданный, ослабляющий рабочий класс аспект Билля Уокера о восстановлении бюджета – причина того, что Капитолийская площадь стала местом скопления значительной устойчивой ярости.

Дери преподает историю США подросткам. Она выросла в Висконсине и, безусловно, знает о его трудовых традициях. Дери считает себя посредником – человеком, который склонен видеть обе стороны ситуации. В этом случае ее личные интересы соответствовали интересам протестующих, а не плану нового губернатора. Билль о восстановлении бюджета лишил бы профсоюзы, представляющие государственных и муниципальных служащих и учителей государственных школ, права договариваться об условиях труда, и ограничил бы повышение заработной платы. Они с Робом могли потерять деньги, если бы пришлось начать вносить оплату за пенсии по старости и больше платить за медицинскую страховку, как хочет губернатор. Дери понимает, потеря денег в таком случае будет означать, что шансы позволить еще одного ребенка, о чем она задумывалась в последнее время, уменьшатся.

Тем не менее, сегодня она приехала в Мэдисон не для того, чтобы протестовать. Она приехала как учитель истории. Протесты – важные общенациональные новости, которые, по ее словам, должны стать важным моментом в истории государства, в истории труда США. Как она могла упустить возможность увидеть этот драматический кусок истории своими глазами? Из-за этого удивительного исторического события и потому, что маленький сын никогда прежде не видел Капитолий штата, Дери, Роб и Эвери, который все еще сидит на плечах отца, пробираются сквозь толпу и доходят до гранитного здания с куполом. Они открывают тяжелые двери Капитолия и входят внутрь.

Из телевизионных новостей Дери узнала, что ротонда и залы, в которых обычно стоит гробовая тишина, даже когда идет заседание законодательного органа, как сейчас, превратились в хорошо организованный, хотя и немного зловонный, двадцатичетырехчасовой лагерь. Но находиться внутри – это нечто иное. Объединение студентов-выпускников из кампуса Висконсинского университета, находящегося в миле отсюда, отвечает, в той или иной мере, за организацию пространства. Аспиранты разделили ротонду и каждый из четырех корпусов в соответствии с жизненно важными для круглосуточной работы целями: спальные зоны, заполненные надувными матрасами и спальными мешками, раздельные для семей с детьми и для целующихся влюбленных парочек из колледжа; детская игровая площадка; пункт первой помощи; станция для зарядки сотовых телефонов; учебная площадка для уроков ненасильственного гражданского неповиновения; и, так как это был Мэдисон, место для занятий йогой.

Есть также центр приема пищи, где всего в изобилии, и в течение многих дней туда доставляется еда из пиццерии Ian’s Pizza, находящейся на Стейт-стрит, всего в квартале от Капитолия. Пиццерию Ian’s Pizza разрывали телефонные звонки и онлайн-заказы от сторонников протеста из всех пятидесяти штатов и двух десятков стран, которые в знак солидарности удаленно оплачивали доставку пиццы в Капитолий, чтобы демонстранты не остались голодными.

Крышки пустых коробок из-под пиццы превращались в плакаты с протестами, имитируя крупные плакаты, которыми увешаны стены Капитолия из известняка. Несмотря на обозначенные спальные места, протестующие, которых замечает Дери, кажутся не выспавшимися из-за барабанщиков, танцевальных вечеринок со стробоскопами, песни «Solidarity Forever» и других старых трудовых песен, которые продолжались до рассвета и не прекращаются и сейчас, когда Дери, Роб и Эвери пробираются сквозь толпу. Независимо от того, на какой стороне вы находитесь, думает Дери, приятно видеть, что так много людей борются за идею.

Дери, Роб и Эвери приехали в решающий день протестов. В то время, как она наслаждается зрелищем в Капитолии, настроение протестующих, которые поддерживают жизненные силы при помощи пиццы, стало мрачным. В час ночи республиканцы законодательного собрания штата Висконсин, нижней палаты законодательного органа, внезапно закончили шестьдесят часов непрерывных дебатов по законопроекту Уокера о бюджете. Без предложения прекратить дебаты и при наличии пятнадцати демократов-обструкционистов, готовых выступить, республиканские лидеры законодательного собрания начали голосование за план губернатора. Голосование длилось десять секунд. Прежде чем большинство демократов осознало, что происходит, законопроект был принят. После этого ослабевшие законодатели Республиканской партии вышли из палаты, охраняемые полицией Капитолия от демократов в оранжевых футболках, с неровными надписями «борьба за СЕМЬИ РАБОЧИХ!», выкрикивающих фразы, которые редко слышны в цивилизованные времена среди законодателей штата: «Позор!» «Трус!»

Ко второй половине дня принятие законодательным собранием законопроекта губернатора – не единственная причина, по которой у демонстрантов плохое настроение. Полиция говорит, что лагерь внутри Капитолия необходимо покинуть к 4 часам вечера в воскресенье, через два дня. Протестующие хотят остаться. Подлое голосование республиканцев законодательного собрания переместило драматические события в другую палату законодательного органа, в Сенат штата, демократы которого уже сделали собственный подлый ход. Сенаторы-демократы Висконсина покинули штат.

Рано утром 17 февраля, через два дня после начала акций протеста на Капитолийской площади, дома у Тима Каллена раздался ожидаемый телефонный звонок. Старый друг и наставник, бывший сенатор штата и судья Верховного суда штата, умер прошлой ночью. Зная, что друг смертельно болен раком, Тим пообещал, что, когда бы ни пришел его конец, он выступит от лица всей семьи. Теперь ему нужно поспешить в Мэдисон, чтобы раздать некрологи и поговорить с прессой.

Прошло три месяца с тех пор, как Тим, который вложил душу в проигрышное стремление вновь открыть сборочный завод, выиграл выборы на свою старую должность в Сенате штата. Ему шестьдесят шесть лет, и он не был законодателем двадцать четыре года. В 8:30 утра, он собирался отправиться в Мэдисон, когда ему позвонили еще раз, на этот раз от Марка Миллера, лидера меньшинства в сенате штата. Миллер звонил, чтобы сообщить о решении, принятом демократической группой Сената за несколько минут до этого на встрече, которую Тим пропустил.

Поскольку в этот день ожидается голосование за Билль губернатора о восстановлении бюджета, демократы Сената решили сбежать в Иллинойс. Этот акт исчезновения – драматический, странный, беспрецедентный – вызван небольшим парламентским обстоятельством: в Висконсине для голосования по законодательству с финансовыми последствиями требуется кворум из двадцати сенаторов. Девятнадцать республиканцев занимали большинство мест в Сенате, но, если в палате не будет хотя бы одного демократа, будет недостаток кворума. Если все четырнадцать сенаторов-демократов будут находиться за пределами штата, голосование за законопроект губернатора не состоится.

Тим сказал Миллеру, что время для этого самое неподходящее. Он должен был сдержать обещание, данное семье друга. Поэтому он поспешил в столицу, заполненную протестующими, чтобы разобраться с некрологом, сумев ускользнуть незадолго до того, как Сенат созвал заседание для голосования. Когда Тим бросился домой собирать вещи, Миллер снова позвонил, чтобы предупредить его не ехать по межштатной магистрали Interstate 90 в Иллинойс. Губернатор, возможно, поставил на границе полицию штата, чтобы предотвратить выезд Тима из Висконсина.

Поехав в объезд, Тим встретился с коллегами-демократами в отеле города Рокфорд, штат Иллинойс. Ему удалось выехать за границу штата, но возникла дилемма. Тим – друг рабочего класса. Он верит в политический компромисс. Бегство за границы штата, чтобы сорвать голосование, явно не было компромиссом. Он быстро увидел другую проблему, когда спросил коллег об утреннем заседании руководства парламентской фракции, которое он пропустил. «Вы говорили о стратегии, как вернуть нас в Висконсин?» Оказывается, этот вопрос не поднимался.

Так начались три недели, в течение которых Тим с собратьями-демократами переезжает из отеля в отель в северном Иллинойсе. Верный себе, в течение этого времени он пытается договориться о компромиссе, чтобы положить конец политическому кризису – компромиссе, идти на который, в конечном счете, не хочет ни одна из сторон. Они останавливаются в гостинице La Quinta Inn в Герни, штат Иллинойс, когда Тим и еще один демократ возвращаются в штат. Получив гарантии, что патрульные не заберут их и не отвезут обратно в Капитолий, они едут в Макдональдс недалеко от Кеноши, в получасе езды, для переговорной сессии с лидером большинства Республиканской партии Сената. Никакого прогресса. В следующее воскресенье, на тринадцатый день протестов, через два дня после того, как Дери, Роб и Эвери побывали в Мэдисоне, он и два демократа возвращаются в Макдональдс в 9 часов вечера – на этот раз, чтобы встретиться с руководителем штаба губернатора. Тим чувствует – компромисс возможен. 6 марта, на двадцатый день после того, как республиканцы Сената задержали демократов за неуважение к суду и уполномочили парламентского пристава использовать, если необходимо, полицейские силы, чтобы оттащить их, руководитель штаба губернатора заезжает чуть дальше границы Висконсина, чтобы встретиться с Тимом и одним из демократов в Южном Белойте, штат Иллинойс. Эта переговорная сессия заканчивается предварительным списком – не сделкой, а несколькими идеями по смягчению влияния законопроекта на профсоюзы. Тим считает, список не пройдет достаточно далеко, но может дать демократам изящный способ вернуться в Мэдисон. Остальные участники партийного собрания не заинтересованы.

Уокер и его сотрудники теряют терпение. Больше никаких разговоров о компромиссе. На двадцать третий день республиканцы Сената применяют парламентский трюк, убирая финансовые части законопроекта, так что для кворума требуется не двадцать сенаторов, а всего семнадцать. Ранним вечером, без единого сенатора-демократа в штате, Сенат принимает разделы законопроекта, калечащие профсоюзы государственных служащих. Собрание утверждает эту версию на следующий день. И на двадцать пятый день того, что на данный момент является самым длинным и самым масштабным протестом в истории Висконсина, губернатор Уокер ликует, подписывая законопроект.

Многие люди в Джейнсвилле всегда считали Мэдисон местом безумной активности. Никто не удивился йоге и барабанным кругам протестующих. В других обстоятельствах раскаленные политические события, возможно, не угрожали бы гордой традиции Джейнсвилла добродушного спокойствия перед лицом невзгод. Но в то время, как зима сменялась весной, кипящий гнев спускался вниз по межштатной магистрали, расплавляя фирменную любезность Джейнсвилла.

В вечер голосования в Сенате штата профсоюз, в котором состоит Дери, Ассоциация образования Джейнсвилла, сказал своим членам надеть на следующий день черное. Вскоре профсоюз учителей стал одной из организаций по всему штату, агитирующей за проведение специальных повторных выборов, чтобы попытаться отстранить нового губернатора от должности.

Тим, верный натуре, пытался заключить мир. После протестов и возвращения демократов из Иллинойса из-за поражения он предложил внести поправки в конституцию штата, чтобы запретить сенаторам повторять подобную тактику бегства. В середине марта Тим посетил митинг на автостоянке здания суда округа Рок, на котором члены профсоюза и их сторонники осуждали губернатора. Тим высказался против денежных интересов республиканцев.

Где все это время был Пол Райан? В день, когда сенаторы-демократы уехали в Иллинойс, Пол давал интервью MSNBC в Вашингтоне, где работал над своими идеями об ограничении федеральных расходов. Эти идеи сокращения бюджета означали, что он и губернатор – идеологические союзники. На фоне возвышающихся мраморных колонн Капитолия США, Пол сказал журналисту MSNBC, что они с Уокером хорошие друзья и обменивались электронными письмами, когда начались протесты. Ощущалось пренебрежительное отношение Пола к протестующим, отсутствие симпатии к членам профсоюза госслужащих. Государственные работники, по его словам, получают такие щедрые льготы, что даже с учетом сокращений, которые задумал губернатор, им все равно будет лучше, чем большинству рабочих Висконсина.

«А здесь происходит, как вам сказать, бунт», – высказался Пол в поддержку губернатора. «Как будто в эти дни Мэдисон прекратился в Каир». Это была ссылка на протесты в Египте – часть массового движения, известного как Арабская весна – дни, предшествовавшие свержению президента Египта, который находился на посту тридцать лет.

Аргумент, который изложил Пол, что государственные служащие получают больше, чем заслуживают, лежал в основе политического расчета Уокера, состоящего в преследовании организованной рабочей силы во время первой зимы на посту губернатора. Среди некоторых людей в Джейнсвилле аргумент, что государственные служащие разбалованы, им платят больше, чем положено, за счет налогоплательщиков, привлек внимание. В сообществе, в котором так много людей столь многое потеряли, некоторые начали сравнивать госслужащих, в том числе городских учителей, с толстосумами.

Джейнсвилл – старый профсоюзный город. Но с закрытием сборочного завода и компаний-поставщиков, которые уничтожили так много рабочих мест профсоюза UAW, ситуация изменилась. В округе Рок вдвое больше бывших членов профсоюза, чем действующих членов профсоюза. И мнения о том, помогают ли профсоюзы экономике США или вредят ей, разделились.

Любопытно, что время этого всплеска возмущения против государственных служащих совпало с сокращением государственного бюджета и общим снижением местных налоговых поступлений, которые вынудили систему школьного образования в Джейнсвилле объявить о первом крупном увольнении учителей в своей истории. И все же враждебное отношение к учителям продолжало возрастать. В то время как у многих в городе была плохая работа или ее вообще не было, у большинства учителей, все еще была работа, оплачиваемый летний отпуск, пенсии, даже при том, что Дери, Робу и всем остальным вскоре пришлось бы платить за это больше.

Вражда разгоралась в самых обычных местах. Как-то утром этим летом учитель, президент образовательной ассоциации Джейнсвилла, Дейв Парр, сталкивается с конфликтной ситуацией в круглосуточном магазине Walmart в 4 часа утра, пока его семья ждет в машине. Семья собралась в раннюю трехчасовую поездку на выходные к отцу в Ла-Кросс, и он остановился, чтобы купить наушники для одного из детей. Поскольку в это предрассветное время открыта только одна касса, Дэйв не может избежать встречи с парнем перед ним, который, очевидно, узнает Дэйва, то и дело появлявшегося в Gazette. «Говорил, ты свое получишь, – кричит парень Дейву. – Я знал, ты свое получишь». Парень не унимается, даже когда кассир говорит, что, возможно, ему надо остыть. Приходит управляющий ночной смены и выводит его из магазина.

Коллега Дери из Паркер Хай, Джули Бутон, которая тридцать один год давала уроки по бизнесу и спонсирует программу делового сотрудничества, помогает студентам, чьи семьи нуждаются в дополнительной зарплате, не пошла на протесты. Тем не менее, люди, которых она знала годами, подходят к ней в продуктовом магазине Woodman’s и жалуются на «эту ситуацию с учителями» в Мэдисоне. Она устала слышать, что учителям живется лучше, чем всем остальным, – слышать от людей, включая некоторых вышедших в отставку сотрудников GM, у которых есть пенсии. Джули ненавистны эти сплетни. Иногда она стала ждать ночи, чтобы пойти в Woodman’s, когда продуктовые ряды пусты.

Однажды вечером Дери звонит мать, ее голос звучит расстроенно. Джуди живет в получасе езды, в Форт Аткинсоне, где выросла Дери, но ее врач находится в Джейнсвилле. В тот день, во время приема, доктор завел светскую беседу, спросив, как поживают Дери и ее младшая сестра Девин. Джуди напомнила, что Дери учительница. Он закатил глаза. Она спросила, в чем дело. Доктор ответил, что не может сказать ничего хорошего, возможно, лучше промолчать. Он быстро осмотрел Джуди. Но осадок остался. Доктор едва знает Дери, говорит сейчас мать по телефону. Кто он такой, чтобы критиковать ее выбор профессии?

Дери грустно, что матери досталось от этой тихой враждебности.