Глава 8

После огромной кружки чая-латте и лепешки с клюквой и апельсином я почувствовала, что у меня появились силы идти дальше. В кофейне «Черный медведь» не продавали еду для собак, поэтому Ватсону досталась пара кусочков от моей лепешки. Он более чем заслужил угощение.

В кафе я согрелась и воспрянула духом: когда я воспроизвела в памяти разговор с Анной и Карлом, во мне зародилась надежда, Может быть, я действительно способна сделать это.

Я не надеялась раскрыть убийство Агаты, но начала чувствовать уверенность в том, что смогу найти достаточно улик, чтобы доказать невиновность Барри.

Мы с Ватсоном оделись и вышли обратно на холод, перешли дорогу и быстро зашагали по противоположной стороне улицы. Узнать о судьбе трех бывших мужей Агаты было неожиданностью, но эта информация никак не помогала определить вектор для дальнейших поисков. Я не видела в округе магазина ритуальных товаров. Куда пойти, чтобы найти людей, которые были злы на Агату из-за смерти ее мужей? Я снова предоставила Ватсону возможность возглавить наш маленький отряд. Но, похоже, он нигде не собирался останавливаться, просто обнюхивал двери магазинов и уныло брел мимо. Таким образом мы дошли до «Рогов и Копыт». Сначала мне показалось, что Ватсон узнал наш магазин, и я решила сделать остановку. Но нет, он остановился у входа в «Полезные десерты».

Я сказала:

— Серьезно? Огромная косточка, почти четверть лепешки и тебе все мало? Хотя, согласна, лепешка была немного суховата, и хозяева пожалели шоколадной крошки, но все же…

Я заглянула в окно. В магазине было темно, как и в соседней кондитерской «Греховные сласти». Никакого намека на присутствие Кэти или Луизы, также никакого движения не наблюдалось и в моем магазине — значит, полицейских там не было. Мне было строго-настрого запрещено заходить туда, пока не получу официальное разрешение.

— Извини, дружище. Твой любимый магазин закрыт. — Я направилась вперед: — Веди меня, куда теперь?

Ватсон просто моргнул в ответ и снова уставился на вход в «Полезные десерты».

— Отлично. — Я подошла к нему: — Думаю, ты достаточно потрудился этим утром. Посмотрим, как я теперь справлюсь.

Мы прошли мимо мастерской по изготовлению ретрофотографий, кафе-мороженого, магазина кексов и зоомагазина. От последнего Ватсона пришлось оттаскивать, так как он все-таки учуял запах собачьих лакомств.

Ни один из магазинов не показался мне достойным внимания, и мы остановились через улицу от водяного колеса, где находились «Викторианские трофеи». Я хотела зайти поздороваться чуть позже, но сейчас был самый подходящий момент. Плюс Персиваль и Гэри тоже могли поделиться со мной сплетнями, пусть и не так профессионально, как Карл и Анна.

Мы только перешли порог антикварной лавки, как раздался вопль и высокий худощавый мужчина в темно-пурпурной шубе бросился ко мне из-за прилавка, размахивая руками, и заключил меня в огромные объятья:

— Я ждал, когда же ты наконец к нам зайдешь!

Я обняла его в ответ.

— Привет, дядя Персиваль! Я очень рада тебя видеть, впрочем, как обычно.

Он сделал шаг назад и стал рассматривать меня на расстояния вытянутой руки.

— Волосы — прекрасные и безупречные, как всегда. Макияж, — он всплеснул руками, — лучше, чем в прошлом году, когда мы в последний раз виделись, но нужно бы поработать с подводкой. А губы хороши. Я рад, что ты помнишь об акценте на глазах и легком блеске на губах. — Взгляд дяди Персиваля скользнул по моему телу, и он поморщился. — Фред, да ну?! Тебе что, прочитать еще одну лекцию? Как ты, человек, в котором течет моя кровь, можешь думать, что эти метелкообразные юбки еще носят, я никак не пойму! Клянусь, даже у дочерей Барри есть врожденное чувство стиля, хотя у него самого, очевидно, в крови индийские спирали. — Дядя убрал собачий волос с моего плеча, затем улыбнулся и ласково потрепал меня по щеке: — Но мы все-таки семья, поэтому мне придется любить тебя, несмотря на твой вкус. — Он хитро прищурился. — Только не говори, что ты носишь ковбойские сапоги вместе с этой ужасной тряпкой!

— Хорошо, не скажу.

Дядя картинно застонал, а я не смогла удержаться и рассмеялась:

— Не много ли критики от человека, который одет в темно-пурпурную шубу? Где, интересно, водятся животные такого необычного окраса?

Он открыл рот от изумления.

— Дорогая моя, это — искусственный мех. Может я и живу в горах, но не дикарь же. А цвет называется «бойзенова ягода».

В сравнении со своим старшим братом мама казалась просто воплощением разума и сдержанности. Карие глаза Персиваля горели от радости, когда он смотрел на меня.

— Гэри, милый, выходи! Наша блудная племянница вернулась в семью!

 

Мужчина, примерно одного роста с Персивалем, выбрался из недр магазина. Шестидесятилетний Гэри был на десять лет моложе своего партнера. Он обладал мягким голосом и каким-то образом смог сохранить физическую форму со времен занятий футболом. Смуглое лицо Гэри растянулось в улыбке, когда он обнял меня.

— Рад тебя видеть, милая. — Его глубокий баритон пронзил меня.

Они оба поздоровались с Ватсоном, который принял их приветствия спокойно, но не более того, а потом снова переключились на меня.

Персиваль схватил мою руку:

— Я разговаривал с твоей мамой сегодня утром. Она рассказала, что произошло. И еще она сказала, что ты решила вести собственное расследование.

— Нет. — Я покачала головой. — Я не веду никакого расследования. Я не воображаю себя папой или кем-то в этом духе. Но подозревать Барри — это маразм. Я решила, что тоже могу попытаться выяснить что-нибудь, что поможет нам спасти его доброе имя.

— Ты всегда была папиной девочкой! — Такая душевность прозвучала в голосе дяди, что я улыбнулась ему, стараясь спрятать свое смущение.

Когда дядюшки приезжали к нам в гости, папа и Гэри становились лучшими корешами. Мама с Персивалем обсуждали моду, еду и кино, а папа, Гэри и я говорили о спорте. Не то чтобы я очень интересовалась этой темой, но я знала, что, если подожду достаточно долго, Гэри удастся разговорить папу и тот расскажет о своих расследованиях. После нескольких бутылок пива отец всегда говорил немного больше, чем обычно в моем присутствии.

Я решила опустить эти нежности:

— Ребят, что вы думаете о Брэ… э… сержанте Векслере?

— А, Брэнсон… — Брови Персиваля взлетели вверх, они всегда были слишком подвижными: — Я бы сказал, что он дьявольски красив.

Гэри закатил глаза, но все-таки кивнул:

— Кажется, он неплохой парень. Мы общались с ним всего-то ничего. Он приехал в Эстес-Парк три или четыре года назад. И думаю, он честный человек. — Гэри пожал плечами. — Ну, если, конечно, не решит и дальше держать Барри. Достаточно просто пообщаться с этим парнем две секунды, чтобы понять: он никому не причинит вреда.

 

Я колебалась, стараясь понять, не предаю ли я доверие Барри, но решила, что важнее будет выяснить как можно больше деталей, которые помогли бы вызволить отчима, нежели сохранить его секреты. Я оглянулась будто, в магазине был еще кто-то:

— Мама рассказала вам, почему его задержали?

Персиваль и Гэри переглянулись, затем Персиваль сжал указательный и большой пальцы вместе и поднес их к губам, преувеличенно громко сделав вид, что он затягивается.

Пришел мой черед закатывать глаза:

— Ага. Что-то в этом духе.

— Отвратительно, что твоя мама узнала обо всем таким вот образом. Она очень милосердная женщина, но к веществам беспощадна. Брак с твоим отцом только укрепил ее убеждения, я полагаю. Я всегда беспокоился о том, что будет, если она узнает о пристрастиях Барри.

— А вы знали об этом? — Скрывать от мамы правду — это не было похоже на Персиваля.

Мои дядюшки снова переглянулись.

— Дорогая, это не было таким уж страшным секретом, что у Агаты можно было достать эти штуки, по крайней мере среди тех, кто «в теме». Но мы, конечно, не знали, где она готовит, да и нас это не сильно интересовало.

— Так же как и то, что у нее там произрастает в подвале. — Гэри тихо присвистнул.

Я чуть было не спросила, есть ли подтвержденная информация о количестве марихуаны, которую выращивала Агата, но только потом до меня дошел смысл их слов.

— Погодите-ка, и вы тоже…

Гэри, казалось, немного смутился:

— Теперь это законно.

Персиваль вздохнул.

— О да, мы ждали, когда это наконец легализуют. — Он сжал мою руку, прежде чем отпустить. — Дорогая Фред, не каждый из нас вырос в полицейской семье. Мы дети 60-х и 70-х. И поверь мне, за кайфкейками особо не уследишь. Вчера косяк — сегодня деньжата. Теперь, если ты хочешь хорошо провести время…

Я подняла руку:

— Если только вы не думаете, что этим можно помочь Барри, пожалуйста, избавьте меня от подробностей!

— Ну конечно! — Гэри на секунду задержал взгляд на лице своего мужа, а затем снова повернулся ко мне: — Некоторое время тому назад Барри перестал ходить к Агате. Мы тогда правда не знали, что она грозилась рассказать все Филлис. Барри просто сказал нам, что в Лайонсе товар ему понравился больше.

Персиваль отмахнулся:

— Ну, посвяти нас. Что тебе удалось выяснить?

— Немногое. На самом деле, кроме кофейни, я всего-то в одном месте побывала. В «Хижине и очаге».

Гэри громко воскликнул, что было для него нехарактерно, и хлопнул себя по колену:

— Ты начала с Анны и Карла? Девушка, да вы меня удивляете! — Персиваль потер ладони от нетерпения: — Скорее всего, они наговорили тебе всяких глупых сплетен, но уверен — это было увлекательно. Так что они тебе рассказали?

Я растерялась. Если я действительно собираюсь искать улики, что-то нужно держать при себе. Но они были моей семьей, и кто знает, может, то, что я расскажу, заставит их вспомнить еще какие-нибудь детали, которым они раньше просто не придавали значения.

— Так, хорошо, кто-нибудь из вас слышал, что Агату называют «Черная вдова»?

— «Черная вдова»? — Персиваль изменился в лице. — Это все, что ты узнала от Хэнсонов? Милая, я бы и сам мог тебе об этом рассказать. Все говорят о причастности Агаты к смерти ее мужчин. Но конечно же никто не пытался найти тому доказательства. Бог свидетель, она была способна на это!

— Да нет. — Гэри поморщился: — Она, конечно, была далеко не самой милой женщиной в округе, но убить она точно не могла. Мне казалось, что она любила всех своих мужей. По крайней мере настолько, насколько она умела любить кого-то, кроме Луизы. Она их не убивала.

Я посмотрела на Персиваля, ожидая подтверждения. Он пожал плечами:

— Да. Пожалуй, я согласен.

 

Как и в магазине товаров для дома, наш разговор прервал поток холодного воздуха с улицы. Мы уставились на миниатюрную фигуру женщины, показавшуюся на пороге.

Не сразу, но я узнала Луизу Гарбл, которая спрятала лицо под черной вуалью шляпы. Еще больше времени потребовалось ей, чтобы вспомнить меня. Луиза замерла на секунду, а затем бросилась ко мне:

— О, Фред! — На удивление, она крепко меня обняла. — Я хотела найти вас сегодня. Вы были так добры ко мне вчера, когда я была в полном отчаянии. Это был худший день в моей жизни, но как же хорошо, что рядом со мной оказались вы и Кэти!

Я утешающе похлопала ее по спине и посмотрела на своих дядюшек умоляющим о спасении взглядом. Луиза и вправду была в ужасном состоянии, но утешить ее смогла только Кэти. Я совершенно не знала, что делать, и просто мямлила какую-то чушь и гладила ее по плечу.

Секунду спустя Луиза выпустила меня из объятий и заметила Ватсона:

— О, и ты здесь, милый малыш. У меня нет с собой косточек. Мне очень жаль. — Она пошарила в корзинке и вытащила оттуда нечто, напоминающее пряничного человечка. — Не совсем для собак, но зато натуральное. Никакого шоколада и прочих вредностей. Не возражаете?

Ватсон запыхтел так, будто говорил мне: «Только попробуй отказаться!»

— Ну конечно, очень мило с вашей стороны.

Луиза вручила Ватсону печеньку, он взял ее и гордой походкой удалился. Ватсон обернулся и посмотрел на поводок. Я отпустила его, чтобы он мог забраться за прилавок и спокойно там съесть свою вкусняшку.

Луиза протянула корзинку Персивалю и Гэри:

— Я пекла и день и ночь, и вот что получилось. Если я останавливаюсь хоть на секунду, тут же начинаю плакать. Теперь я не знаю, что делать со всей этой выпечкой. Не могу собраться и открыть кондитерскую. Просто не хочу, и все. Даже мысль о походе по магазинам убивает меня. Просто убивает.

Персиваль с тоской в глазах положил на прилавок корзинку с выпечкой, и они с Гэри окружили Луизу, будто раненую маленькую птичку.

— Ты не одна, Луиза. С тобой все жители нашего городка.

— Персиваль говорит правду, дорогая. Мы — твоя семья. Каждый из нас.

— Какие же вы милые! — Луиза всхлипнула, и сквозь вуаль было видно, что на ее щеке блестит слеза. Женщина повернулась ко мне: — Простите, как грубо я поступила! Я вошла, а вы разговаривали, и я перебила вас. Я не буду вам мешать, если вы выбираете здесь что-то. Я знаю, вам нужно обживаться в новом доме. Уверена, вам понадобится что-нибудь из антиквариата. Лучше, чем у Гэри с Персивалем, в округе вы ничего не найдете.

— О, нет, Луиза, вы вовсе нас не отвлекаете. — Мне захотелось снова погладить ее по плечу. Но бог знает, к чему это могло привести.

— Фред — наша племянница. Ее мама — родная сестра Персиваля. — В устах Гэри это безобидное заявление прозвучало утешительно. Навык, которым я так и не овладела.

На секунду Луиза застыла, а потом снова защебетала:

— Ну вот, теперь вы видите, в каком я ужасном состоянии. Ну конечно же! Мы говорили об этом тем вечером. Ты — дочка Филлис и Барри. — Она вырвалась из объятий моих дядюшек и схватила меня за руки. — Ох, Фред! Я бы даже не подумала. — Луиза снова всхлипнула. — Я слышала про бедного Барри. Разумеется, я сразу позвонила в полицию и сказала, что это какая-то ошибка. Барри — милейший человек. Он не мог сотворить такое с Агатой.

Луиза мне нравилась, но в тот момент она просто покорила мое сердце.

— Вы серьезно это сделали? Позвонили в полицию?

— Ну конечно же позвонила. Мне хочется справедливости, но не ценой свободы невинного человека.

— Спасибо, — только и успела сказать я, прежде чем к моему горлу подступил ком.

 

Луиза напоследок сжала мои пальцы, с любовью глядя на дядюшек.

— И я должна поблагодарить вас за то, что вы так радушно меня приняли. Пару корзинок я отнесла в центр. Но не все были такими гостеприимными. Я чувствовала себя так неловко, что чуть было не вернулась домой. Но мне так не хочется сейчас быть одной.

Гэри расправил свои мускулистые плечи:

— Кто был неприветлив к вам, Луиза? Я представить себе не могу.

Луиза горько вздохнула.

— А я могу. Могу представить очень хорошо. Мне в жизни не было так стыдно. — Она снова всхлипнула. — В одну минуту я рыдаю, потому что не знаю, как жить без моей сестры, в другую я просто с ума схожу, меня трясет. Это унизительно. Узнать, что некоторые были в курсе ее дел. Все это время они смотрели мне в глаза, думая, что я знаю, чем занимается Агата. Этими… — Луиза понизила голос и произнесла едва слышно: — Наркотиками.

Поскольку не у всех был талант сглаживать острые углы, как у Гэри, Персиваль воскликнул:

— Что?! В смысле, вы не знали?

Луиза заплакала.

Я стояла поодаль, пока Гэри с Персивалем успокаивали Луизу. Когда она перестала всхлипывать, у меня в кармане завибрировал телефон. Это была мама. Я нажала зеленую кнопку:

— Ты в порядке?

— Да! — Мамин голос был в миллион раз звонче, чем утром, когда я уезжала. — Они только что позвонили. Они выпускают Барри под залог. Но я не могу вести машину: я слишком взволнованна. Ты не можешь прийти за мной, Фред? Заберем его вместе?