Глава 11

Мы с Ватсоном поехали обратно в центр. Если бы я была в состоянии мыслить ясно, я бы конечно же отправилась домой и записала свои мысли, а также все то немногое, что мне удалось разузнать. Таким образом я смогла бы наметить план действий, используя новые зацепки. Если бы я была в состоянии мыслить ясно… Тот факт, что перо могло принадлежать особи, которая находится под угрозой исчезновения, и поведение Лео совершенно затуманили мой разум.

А может быть, меня так взволновали собственные чувства к Лео?

А может быть, меня взволновали чувства к Брэнсону?

Так, мне нельзя думать о мужчинах, тем более о двух. Если бы я вообще была в состоянии соображать, я бы сконцентрировалась на расследовании, а также узнала, нет ли поблизости женского монастыря, чтобы как можно быстрее принять там обет целомудрия. Звучит неплохо, но вряд ли это осуществимо. Не думаю, что сестрам разрешено держать корги в своих кельях. Но если серьезно: после развода в течение шести лет в моей жизни не было и намека на романтику. До настоящего момента.

В попытках выбросить из головы Лео и Брэнсона я пристегнула поводок к ошейнику Ватсона, и мы снова отправились гулять по центру. Чтобы мой мозг окончательно не превратился в сахарную вату, я решила зайти в магазин «Крылья гор», специализирующийся на диких птицах, кормушках и прочей орнитологической всячине. Место напоминало хижину шамана. Когда я задала вопрос о мексиканской пятнистой сове, владелица пустилась в долгое объяснение, словно я включила канал «Планета животных». Однако она не рассказала мне ровным счетом ничего полезного.

Прежде чем зайти в зоомагазин, мы взяли бургер с картошкой в закусочной «У Пенелопы». Я не сильно надеялась, что в зоомагазине смогу найти что-то, что соответствует моим критериям, и оказалась права. Зато владелец Полли Мерц, низенький человечек со специфической внешностью, держал двух корги. Их звали Флотсам и Джетсам. Мерц, кажется, также был заядлым поклонником Русалочки. По непонятной причине, я согласилась поучаствовать в празднике для корги в следующую пятницу.

Когда мы вышли из магазина, я внезапно столкнулась с кем-то и в попытке отойти в сторону наступила Ватсону на лапу. Он громко взвыл, я отпрыгнула и снова врезалась в того же прохожего.

— Извините, я спешу и… — Я потеряла дар речи, когда увидела те самые холодные голубые глаза.

Офицер Грин с явной ненавистью смотрела на меня. Она была в штатском, на удивление в женственном наряде: свитере и юбке. Офицер выглядела совсем по-другому. Если бы не глаза и отвращение, написанное на ее лице, я бы и вовсе ее не узнала.

— Фред, что вы здесь делаете? — Степень отвращения, которую офицер Грин демонстрировала, впечатляла.

— Да я тут просто спрашивала о… — Да я действительно была не в себе, если собралась честно ответить на ее вопрос! Мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где я нахожусь. Так. Флотсам и Джетсам. Праздник для корги. Зоотовары: — Я спрашивала, невозможно ли заказать любимый корм Ватсона. Его нет в ассортименте.

Офицер Грин прищурилась, взглянула через мое плечо на дверь магазина, затем снова перевела взгляд на нас с Ватсоном:

— Смотрите куда идете. И я надеюсь, документы вашей собаки в порядке. Проверю при следующей встрече. — И она ушла.

Я молча смотрела ей вслед. Не думаю, что кто-то когда-либо ненавидел меня сильнее, чем офицер Грин. Да как вообще можно ненавидеть едва знакомого человека? Может, она и убила Агату? Так просто, ради удовольствия.

Едва мы с Ватсоном отошли от магазина зоотоваров, я подумала, что офицер Грин обязательно вернется и проверит, действительно ли я заказывала собачий корм. Испугавшись, я вернулась в магазин. Заплатив сотню долларов за собачий корм по спецзаказу, который Ватсон, несомненно, и есть не станет, мы закончили нашу прогулку у магазина новогодних подарков и стеклодувной мастерской. Я уже и не рассчитывала заняться сегодня делами Барри, но, вспомнив, что о владельцах этих магазинов рассказывали Анна с Карлом, решила зайти. Их не оказалось на месте.

К трем часам дня я растеряла все надежды заняться чем-то полезным. Все, что нам оставалось, это продолжать знакомиться с местными обитателями и сжигать калории от бургера, который я проглотила в качестве ланча. Чувствуя, что ситуация близка к провалу и я впустую потратила несколько часов, я решила позвонить по номеру, который дал мне Лео, чтобы обсудить строительство собачьего вольера. На удивление, друг Лео был готов встретиться со мной у меня дома уже через час.

Лео не ошибся: когда я услышала цену за работу, у меня глаза на лоб полезли. Не факт, что этот мужчина все тщательно делает. Вероятно, он просто «доит» новоселов, спекулируя на их любви к питомцам, но мне было все равно. Мы договорились, что ограда вольера будет закопана в землю на полметра, мы установим укрепленную крышу с дополнительным навесом, который будет сочетаться с крышей самого дома, а также тройной слой сетки, чтобы обеспечить надежное укрытие. Все это гарантированно защитит Ватсона от любого хищника. Работы можно будет начать уже через три дня. Ватсон будет в безопасности, и я смогу спать спокойно. Я решила, что это бесценно.

В итоге, оставив бесплодные попытки что-то разведать и спустив несколько тысяч долларов на вольер для Ватсона, я решила, что нужно спокойно пообедать. В течение часа я успела съездить в продуктовый магазин, поставить на плиту томатный суп, который уже вовсю бурлил, и заняться приготовлением жареных тостов с сыром. Я стояла на кухне и резала хлеб. Я уже развела огонь в камине и положила свою электронную книгу на подлокотник кресла. Мне нужна была одна ночь, чтобы дать передышку мозгу. Никаких мыслей о мужчинах, о прошлом или настоящем, расследовании убийства. Единственное, что могло мне помочь прийти в себя, — это чтение интересной книги в мягком кресле у камина. Мое спасение. Я уже выбрала, какую книгу буду перечитывать — «Аню из Авонлеи», любимое произведение детства. Достаточно с меня загадок. Пришло время расслабиться.

Как только я сняла со сковородки поджаренный сыр, в дверь постучали. Я посмотрела на экран мобильного — ни одного пропущенного. Значит, это не мама и не Барри. Я не хотела никого видеть. Сегодня я официально в уединении.

Второй стук в дверь последовал секунд через десять.

Ворча, я сняла сыр с огня и выключила конфорку. Если кто-то целенаправленно доехал до моего коттеджа, то вряд ли я так просто от него избавлюсь.

И так как мой «мини-купер», припорошенный снегом, стоял около дома, я не могла сделать вид, что никого нет.

Ватсон последовал за мной к двери, грозно рыча.

Я стала искать глазок, но вскоре поняла, что его нет. Так не пойдет. Включить глазок в список покупок. Я чуть было не распахнула дверь, но вовремя остановилась. Это было глупо, особенно учитывая то, что произошло. Ватсон рычал грозно, но охранник из него все-таки был так себе. Я застыла, взявшись за ручку двери:

— Кто там?

— Сержант Векслер. У вас найдется минутка времени?

Я сразу же узнала его голос. Мимо меня не прошло то, что Брэнсон представился официально, а тон его звучал не слишком дружелюбно. Вот тебе и не думай о мужчинах этим вечером! Я открыла дверь, и ветер со снегом ворвались в прихожую.

Я отошла в сторону:

— Заходите, не стойте на морозе!

— Спасибо. — Он топнул ногами по крыльцу и затем вошел в дом. Включить коврик в список покупок.

Я закрыла дверь и повернулась к Брэнсону. Ватсон продолжал рычать еще несколько секунд, а затем успокоился. На мгновение я снова потеряла дар речи. Впервые я видела Брэнсона без униформы. Она ему очень шла, но не поймите меня неправильно, в штатском он был не менее привлекателен. Снежинки блестели в его черных волосах, а фигура казалась еще более мужественной и стройной под зеленой фланелевой рубашкой, курткой из коричневой кожи, обтягивающими темными джинсами, заправленными в зимние ботинки. Серьезность выражения лица Брэнсона помогла мне преодолеть невольное восхищение, и дар речи все-таки ко мне вернулся.

— Чем могу помочь?

— Для начала вы можете объяснить, почему вы терроризируете расспросами хозяев местных магазинов.

Я вздрогнула:

— Терроризирую расспросами?

Он прищурился:

— А как еще это назвать?

Я хотела сказать, что назвала бы это расследованием, а потом поняла, что так будет еще хуже. Я позволила себе еще раз рассмотреть фигуру Брэнсона, в этот раз уже намеренно, чтобы убедиться, что больше не обращаю внимания на его привлекательность.

— Я не уверена, что это ваше дело, Брэнсон. Не похоже, что вы здесь по служебным делам.

— Я пришел сюда из лучших побуждений, Фред. — Он был очень серьезен, выражение его лица идеально дополняли густые брови и широкие скулы. А также низкий голос. — Но если вы хотите, чтобы все было официально, я могу надеть форму и вызвать вас в участок. — Брэнсон пожал плечами. — Все зависит от вашего решения.

Ватсон снова зарычал, чем привлек внимание сержанта.

— Твоя мама в безопасности, малыш, не злись! — Он посмотрел на меня, обращаясь при этом к Ватсону: — Она всегда будет в безопасности со мной.

Моё сердце встрепенулось, и я почувствовала, что он не лжет. Если бы он был в форме, я бы могла объяснить его слова. Полиция ассоциировалась у меня с безопасностью, с отцом. Но пока он стоял здесь в своей фланелевой рубашке, такой широкоплечий, я инстинктивно почувствовала уверенность в том, что с Брэнсоном Векслером мне ничто не грозит. Вне зависимости от того, в каком он был настроении.

У меня заурчало в животе, и я ухватилась за него. Может быть, никакого трепета и не было, просто я хотела есть. Я задумалась на мгновение, потом поняла, что устала все просчитывать, и направилась на кухню.

— Я готовила ужин. Томатный суп и жареные тосты с сыром. Хотите?

Его ярко-зеленые глаза расширились от удивления, и раздражение рассеялось.

— Я… эм… — Брэнсон бросил взгляд на камин, потом на меня, и уже во второй раз за день я увидела озорную искорку в глазах мужчины.

Я отмахнулась как бы от себя самой и пошла на кухню:

— Да бросьте вы, я голодна, вы меня отвлекли от ужина. Так что либо присоединяйтесь, либо смотрите, как я ем, и продолжайте обвинять меня в том, чего я не делала.

Брэнсон усмехнулся и последовал за мной:

— Жареные тосты с сыром и томатный суп — звучит превосходно. Спасибо.

Я почувствовала смесь трепета и «О-боже-мой-Фред-что-же-ты-творишь?».

— Прекрасно. Хотите майонез к сыру? Или вы из тех, кто не в курсе, как правильно его есть?

Он рассмеялся, на этот раз уже более раскованно:

— Не знал, что у вас такое странное чувство юмора.

Я снова включила плиту и посмотрела на него:

— Я не шучу.

Брэнсон замер, будто ожидая продолжения, а затем едва заметно кивнул:

— Ну, хорошо. В таком случае, спасибо, нет, я, пожалуй, буду есть его неправильно.

— Вам же хуже. — Я стала намазывать масло на хлеб. Флиртовала ли я? Отнюдь. — Только не пытайтесь выпросить у меня кусочек, когда увидите, насколько это аппетитно. — Застрелите меня! Да! Я флиртовала!

— Не беспокойтесь, меня вполне устроит вариант без майонеза. — Брэнсон прошел на кухню, снял с себя куртку, повесил ее на спинку стула и, оперевшись руками на кухонный стол, спросил: — Могу я вам чем-нибудь помочь?

Немного помедлив, я отрицательно покачала головой и сконцентрировалась на сыре в страхе, что моя реакция может меня выдать. Ерунда это все! Та самая ерунда, которая незаметно для тебя самой разливается теплом по телу. Та самая ерунда, которая связывала моих маму и папу, а теперь маму и Барри. Та самая ерунда, которую Гаррет не мог дать мне на протяжении восьми лет нашего брака.

— Спасибо, стаканы в ящике справа от раковины. Если вы наполните их льдом, это будет очень здорово. Лед в холодильнике.

— Понял. — И безо всяких церемоний Брэнсон стал наполнять стаканы. — Классная кухня. Мне нравится ретро. Но… — Он хихикнул: — Понимаю, что мы знакомы всего-то ничего, но я неплохо разбираюсь в людях. И я бы ни за что на свете не подумал, что такой человек, как вы, может выбрать эти занавески: в индийских спиралях с… — Брэнсон прищурился и наклонился вперед, чтобы рассмотреть их поближе, — фламинго?

Поскольку я уже чувствовала себя гораздо более легко и раскованно в его обществе, я улыбнулась:

— И вы правы. Мне подарили их мама с Барри на новоселье. Тогда я планировала избавиться от них как можно скорее, но теперь уже привыкла.

— Ну вот, я не ошибся! Вы оставили их из любви к своим близким, я так и подумал.

Я не могла определить, флиртовал Брэнсон или нет, но решила принять его высказывание как комплимент.

Ужин был уже на подходе, и мы сели за маленький зеленый деревянный столик в центре кухни.

После первого же куска тоста, который он окунул в томатный суп, Брэнсон издал стон наслаждения:

— Мм… то что надо! Сегодня был тяжелый день, а я ничего не ел с самого утра.

Я взяла свой тост:

— А я лучше с майонезом. — И тоже откусила кусочек.

Брэнсон был прав. Получилось то что надо! Пару минут мы обедали в тишине, и за это время легкость, с которой мы общались во время готовки, улетучилась.

— Насколько я помню, вы пришли сюда, чтобы отругать меня за что-то. Давайте разберемся с этим наконец!

Брэнсон вздохнул, очевидно не испытывая желания возобновлять этот разговор, но собрался с мыслями и серьезно сказал:

— Мне доложили, что вы ходите по центру города и пристаете к владельцам магазинов с некими расспросами. Что все это значит?

Ему доложили? В памяти всплыла встреча с офицером Грин. Да, готова поспорить, что знаю, откуда взялись эти доклады. Я принялась жевать свой тост, чтобы выиграть немного времени на размышление. Я ведь не сделала ничего противозаконного!

— Я же теперь и сама хозяйка магазина. Вам не кажется, что познакомиться со своими коллегами — неплохая, в моем случае, идея?

Брэнсон картинно закатил глаза, но выражение его лица было скорее насмешливым, чем недовольным.

— Что касается всего этого, Фред, давайте вы не будете делать из меня идиота и я отплачу вам тем же!

Я не смогла удержаться от смеха. С каждой минутой, проведенной в его обществе, я чувствовала себя все более уверенно.

— Отлично. Мы просто прогуливались и задавали людям вопросы, разведывали, что к чему. Агата была убита в моем магазине. В самом сердце Эстес-Парка, в окружении магазинов и людей, с которыми она работала многие годы. Значит, кто-то где-то что-то знает.

Брэнсон замер с недоеденным тостом в руках:

— Мы?

Я указала на Ватсона:

— Да. Мы.

Ватсон поднял уши, почувствовав на себе взгляд Брэнсона. Вероятно, он все еще надеялся получить кусочек тоста с сыром.

Брэнсон снова рассмеялся:

— Ах, ну конечно же. Мы. — Затем он перевел взгляд на меня и снова вернулся к своему серьезному тону: — Если все действительно так безобидно, то почему мне звонила Миртл Бентам и кудахтала, что ее допрашивают о вымирающих видах сов?

Я вспомнила суетливую хозяйку «Крылатых гор» и совершенно неженственно фыркнула в ответ:

— Вы точно сделали это нарочно.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — Уголки губ Брэнсона дрогнули, выдавая его.

— Кудахтала? Владелица птичьего магазина кудахтала?

Он пожал плечами с невинным видом:

— Ну вы же с ней познакомились. По-моему, этот глагол достаточно точно описывает ее поведение, разве не так?

Он не дождется от меня удовлетворительного ответа.

— Так себе шутка, вы можете и лучше.

Брэнсон наклонился ближе ко мне через стол, будто желая поделиться секретом, в глазах его плясали озорные огоньки:

— Ее фамилия — Бентам. Вы не знали, что есть такая порода кур? Впрочем, продолжайте. Вы там вроде про какие-то плохие шутки говорили.

Я этого не знала и поэтому снова рассмеялась:

— Какая прелесть! Как хорошо, что я не работаю в полиции. Я бы не удержалась и злоупотребила своими полномочиями, чтобы проверить, не меняла ли она фамилию.

Брэнсон подвинулся еще ближе:

— Именно так я и сделал. Но оказалось, что нет, фамилию она не меняла. А это значит, у нее в роду были куры, не иначе. — Он задержал свой взгляд на мне чуть дольше, чем следовало, заставив мое сердце предательски колотиться, и снова отстранился.

— Итак, вернемся к теме. Почему, скажите, если вы всего-навсего встречаетесь со своими конкурентами, Миртл Бентам звонит мне и кудахчет? — спросил Брэнсон и зачерпнул очередную ложку супа.

— Разве я говорила, что встречалась с конкурентами? — Я почувствовала, что начинаю выходить из себя, но Брэнсон оставался невозмутимым. Так, значит, это не офицер Грин. Ну или не одна она. — Я не знаю, зачем она вам жалуется. Если кому-то там и докучали разговорами, то это скорее была я. Она же сама кудахтала про сов минут сорок! Поверьте, если вы пожелаете узнать, что интересного можно найти в совиных погадках, я расскажу вам об этом все. Но прежде я должна заметить, что погадки — это остатки того, что птица съела, но не переварила и срыгнула. И, напоминаю, это продолжалось сорок минут. Сорок! Про совиную рвоту. Вы можете принять мою жалобу прямо здесь или мне нужно будет подойти в участок?

Брэнсон откинулся на спинку стула и захохотал. Когда наконец он посмотрел на меня, вытирая слезы, все что он смог сказать:

— Добро пожаловать в город, Уинифред Пейдж.

Мысленно я пообещала себе никогда не иметь дел с Миртл Бентам.

— После ее звонка… — выражение лица Брэнсона снова стало серьезным, хотя в его тоне все еще слышалась усмешка, — я прошелся еще по нескольким лавкам. Создалось впечатление, что вы очень увлечены своим делом. Вы ведь все магазины обошли, не так ли?

Как же меня это достало!

— Я же сказала, я знакомилась со своими соседями. Вы до сих пор не привели ни одного примера, когда я терроризировала кого-то расспросами.

На этот раз лицо Брэнсона потемнело.

— Также мне поступил еще один неприятный звонок из национального парка. Мужчина был решительно настроен. После вашего визита у него якобы появились доказательства, что раньше я не очень серьезно относился к его необоснованным претензиям. — Брэнсон строго посмотрел на меня: — Фред, вы же умная женщина. Я уверен, вы понимаете, что национальный парк — это не лавки в центре.

Лео звонил Брэнсону? Почему-то я вполне могу поверить, что Миртл заявляет обо мне в полицию, но чтобы Лео…

— Я не поверю, что Лео пожаловался вам на мои расспросы. Просто у меня были некоторые подозрения, которые мне нужно было проверить.

— Нет, он позвонил не по этой причине. — Глаза Брэнсона сузились, возможно оттого, что я упомянула имя Лео, но это неточно. — Пока мы не ушли от темы, есть еще одна вещь, о которой я хотел бы с вами поговорить. Мне кажется, вы унесли с собой из магазина одну важную улику. Я мог бы списать это на то, что вы не осознавали, насколько ценно это перо. Неужели у вас есть привычка брать вещи с места преступления? Мне казалось, вы должны понимать специфику работы, раз ваш папа был полицейским.

Я оторопела — его слова прозвучали как пощечина.

— Это удар ниже пояса, сержант Векслер. — Я окончательно вышла из себя. — И, кстати, вы ошибаетесь. Я бросила в карман это перо до того, как обнаружила тело Агаты. И я совершенно забыла о нем, а вспомнила лишь прошлой ночью, когда случайно нашла его в кармане. Чем я занимаюсь? Вы подозреваете моего отчима в убийстве. И, как дочь полицейского, я понимаю почему, понимаю, как вы пришли к этому, и не держу на вас зла. Однако я также в курсе, что в условиях переработок и низких зарплат полиции выгоднее закрыть дело по максимально простой схеме. — Я пыталась говорить спокойно, но мне это не удалось и я все равно продолжила повышать голос. — И если верить тому, что рассказал мне Лео, у меня есть основания для беспокойства. У Сида в морозилке лежала мертвая сова, на которую запрещено охотиться. Может быть, убийство Агаты вовсе не связано с кайфкейками или ее попытками шантажировать Барри и других людей. Может быть, дело в ее любовнике-браконьере.

Выражение лица Брэнсона менялось несколько раз на протяжении моей тирады, в конце его глаза расширились от удивления.

— Агата встречалась с Сидом?

— Да.

Он поежился:

— Я только что представил себе их, и лучше бы я этого не делал.

Мое раздражение не позволило свести все к шуточкам.

— Послушайте-ка. Я обнаружила то, о чем вы и понятия не имели, просто задавая людям вопросы.

Брэнсон вздохнул и слегка улыбнулся, его тон впервые стал снисходительным.

— Эта деталь никак не поможет вашему отчиму. Сид умер много месяцев назад. От сердечного приступа, его никто не убивал. Агата была убита на кухне, где она готовила свои кайфкейки. В этом же помещении женщина выращивала марихуану в подвале. Помещением владеет ваш отчим, которого, как известно, Агата пыталась шантажировать. Могу с уверенностью сказать вам, что убийство Агаты никак не связано с этим пером.

— Ну вы не можете всерьез полагать, что Барри убил кого-то! — Мои ногти вонзились в кожу ладоней.

— Нет, я так не думаю, — сказал Брэнсон, не меняя тона. — Но, несмотря на то что я профессионал в своем деле, я все-таки иногда ошибаюсь. И именно потому, что я профессионал, Барри по-прежнему в списке подозреваемых. В очень коротком списке.

— Именно. Профессионал вы или нет, вы ошибаетесь и ищете не в том направлении. — Я расправила плечи и подняла подбородок. — Кто-то же должен бегать и собирать факты. А если я не могу доверять полиции, то я сделаю это сама.

— Фред, — Брэнсон говорил сквозь зубы, — я понимаю, что вы хотите спасти доброе имя Барри, и понимаю, что ваш отец был детективом, поэтому вы чувствуете… что вправе претендовать на эту роль… — Он выглядел чуть ли не виноватым, когда произносил последнюю фразу, но это не ослабило эффекта. — Как я уже сказал, я профессионал в своем деле, и поэтому неважно, нравитесь вы мне или нет. Если вы продолжите в том же духе, я привлеку вас к ответственности за воспрепятствование расследованию. Вам нужно остановиться и предоставить возможность полиции заниматься своим делом.

— А вы были в курсе, что это Сид начал бизнес с кайфкейками? Он покупал марихуану в «Зеленом обжоре» в Лайонсе, а Агата отговорила его от этого. Вы знаете, что именно она подбила Сида выращивать марихуану, чтобы заработать побольше?

То ли из-за темперамента, то ли из-за желания оправдать расследование, которое я провела, слова выскакивали сами собой, я уже не могла забрать их обратно. Я пообещала себе, что никому не буду рассказывать эти детали, если они не помогут спасти доброе имя Барри. Я точно не знала, какие будут последствия, но мне не хотелось подставлять Эдди и его дело, ведь он был так добр ко мне и к Барри.

Ярость отразилась на лице Брэнсона, он сжал суповую ложку так сильно, что она дрогнула и звякнула о тарелку..

— Что?!

— Я все сказала! — Я не собиралась повторять все это. Нет.

Его ноздри раздувались.

— Этот мелкий проныра был одним из тех, кто поставлял наркоту в мой город?

Не могу сказать точно почему, но я чувствовала необходимость защитить Эдди.

— Вы упускаете самое главное. Сид был организатором, а затем за дело взялась Агата. Неизвестно, чем еще она занималась и сколько нажила врагов. Барри — лишь один из многих. И я остаюсь при своем мнении, ибо я просто общаясь с людьми, нахожу такие факты, о которых полиция и понятия не имеет. Так что не надо просить меня оставить все это, если у меня получается лучше, чем у вас.

Брэнсон казался мне стройным, мускулистым, когда он был в форме. Но когда он задрожал от гнева, эта иллюзия развеялась. Казалось, ярость изгнала из него всю силу. И хотя я не перестала чувствовать себя в безопасности рядом с Брэнсоном, я уже не была полностью уверена, насколько он предсказуем.

После нескольких секунд напряженного молчания все еще трясущийся от гнева Брэнсон встал, руки его были сжаты в кулаки.

— Спасибо за ужин. И несмотря на то, что вы думаете обо мне, моих способностях или об Эстес-Парке в целом, очень скоро вам придется отступить. Я не постесняюсь официально привлечь вас к ответственности, Фред. Самое лучшее, что вы можете сделать для своего отчима, — предоставить разобраться с делом нам. Вы будете только мешать.

Я хотела поспорить, но он уже направился к выходу.

Взявшись за ручку входной двери, Брэнсон обернулся. Пусть и безуспешно, но он, кажется, пытался смягчить свой тон.

— Есть еще один повод, по которому я приехал к вам: мы закончили с «Рогами и копытами». Может, вам и кажется, что мы бьем баклуши, но нам нужно было разобраться с местом преступления и теплицей. Мы бросили все силы на это. Я знаю, вам очень важно запустить свой бизнес… — В его взгляде читался укор. — И вот, мы закончили. Можете завтра приступать к делу. — И на этом Брэнсон ушел.

Я осталась сидеть одна, ошеломленная. Столько эмоций, мыслей и возможностей роилось у меня в голове! Через какое-то время я отдала остатки бутерброда Брэнсона Ватсону и сама откусила кусок от своего тоста. Что бы там Брэнсон ни говорил, он ошибается, если думает, что я опущу руки, когда моя семья в опасности.