Мгновение восьмое

«Доживем до понедельника» – гимн советской педагогике

Я нисколько не сомневаюсь и в том, что творческий тандем Станислава Ростоцкого и Вячеслава Тихонова тоже еще ждет своего серьезного, вдумчивого исследователя. Ибо в отечественном кинематографе немного найдется примеров такой крепкой и созидательной дружбы актера и режиссера. Судьба свела их еще в молодости. Они вместе учились во ВГИКе. Правда, пребывание Ростоцкого в мастерской С. Эйзенштейна и Г. Козинцева затянулось на семь лет. Все эти годы бывший фронтовик работал подмастерьем на киностудии «Ленфильм». В боях он потерял ногу, но никогда, ни при каких обстоятельствах не гордился своей инвалидностью, чем тоже снискал уважение немногословного, всегда выдержанного и порядочного Тихонова. В стенах вуза они были знакомы шапочно. Близко сошлись на репетициях в Театре киноактера и как-то потянулись друг к другу.

Уже первая их совместная работа – лента «Дело было в Пенькове» – показала, что встретились личности, хорошо понимающие цели и задачи отечественного кино. Дальнейшее их сотрудничество лишь усиливало коэффициент полезного действия этого кинематографического тандема. А картина «Доживем до понедельника» вообще продемонстрировала выдающуюся способность этих мастеров решать сверхсложные творческие проблемы.

Потому что, как это ни покажется странным, изначально Вячеслав Васильевич категорически не видел себя в роли учителя Мельникова. Он не хотел обсуждать с Ростоцким подобный типаж, сразу заявил ему, мол, это не мое. В своем неприятии роли Тихонов нашел соратника в лице автора сценария Георгия Полонского.

Тот тоже горячо убеждал режиссера:

«Нам здесь нужен внешне непривлекательный, даже с неким душевным надломом тип актера. А Тихонов, с какой ни посмотри на него стороны, – красавец, неотразимый мужчина».

Однако Ростоцкий прекрасно понимал, что, пойдя на поводу у сценариста, он снимет хорошую, добротную картину. Но если ему удастся зажечь ролью своего друга, то фильм получится вневременной, на века. Станислав Иосифович, истинный, Богом отмеченный режиссер, чувствовал то, чего не ощущал в себе сам Тихонов. Только Славе с его уникальными врожденными данными и внутренним интеллектом под силу вытянуть картину на некие горние высоты, куда обыкновенному актеру вовек не взобраться.

Тот разговор между Ростоцким и Тихоновым длился очень долго. Никаких подробностей о нем, увы, не сохранилось. Однако его содержание, тональность, некая вербальная недосказанность их непростого общения относительно судеб картины, мне сдается, очень сильно напоминает знаменитый диалог Мельникова с директором Николаем Борисовичем. Да, он, конечно, не зеркальный, но, сдается, что очень сильно похож. Помните?

«– Ты что хотел? – спросил директор, небрежно прибирая на своем столе.

– Уйти в отпуск. – Мельников опустился на стул.

– Это не разговор, Илья Семеныч! Ты словно первый день в школе. Для отпуска в середине года требуется причина настолько серьезная, что не дай тебе бог.

– А если у меня как раз настолько? Кто это может установить?

Директор пожал плечами и всмотрелся в заострившийся профиль Мельникова.

– А ты подумал, кем я тебя заменю? – рассердился Николай Борисович.

– Замени собой. Один факультет кончали.

– У меня же «эластичные взгляды», я легко перестраиваюсь, для меня «свежая газета – последнее слово науки». Твои слова?

– Мои. – Мельников выдержал его взгляд.

– Видишь! А ты меня допускаешь преподавать, калечить юные души. Я, брат, не знал, куда прятаться от твоего благородного гнева, житья не было, – горько сказал Николай Борисович и продолжал серьезно, искренне: – Но я тебя всегда уважал и уважаю. Только любить тебя – трудно. Извини за прямоту. Да и сам ты мало ведь кого любил, а? Ты честность свою любил, холил ее, пылинки с нее сдувал, – как-то грустно закончил он.

– Ладно, не люби меня, но дай отпуск, – гнул свое Мельников.

– Не дам, – жестко отрезал директор. – На тахте – оно спокойней, конечно. И честность – под подушку, чтоб не запылилась!

– Про тахту – глупо: у меня бессонница. А что касается честности – да, она гигиены требует, ничего странного. Как зубы, скажем. Иначе – разрушается помаленьку и болит, ноет… Не ощущал?

– Что? Зубы-то? – запутался Николай Борисович. – Да нет, уже нет… Могу дать хорошего протезиста – надо?

– Ты подменил тему, Коля, – засмеялся Мельников. – Сплутовал!

– Слушай, отстань! Седой мужик, пора понимать: твоими принципами не пообедаешь, не поправишь здоровья, не согреешься…

– Конечно. Это тебе – не шашлык, не витамин B₁₂, не грелка».

Ясное дело, что диалог Ростоцкого и Тихонова имел другое наполнение. Но для нас важно то, что художники в конечном итоге договорились. Тихонов вторично взялся за изучение сценария, и постепенно ему стали проясняться вещи, которых вначале не разглядел…

В школу приходит недавняя выпускница Наташа Горелова (Ирина Печерникова) преподавать английский язык. А историю в этой же школе преподает бывший наставник Наташи – Илья Семенович Мельников (Вячеслав Тихонов), в которого она была и скорее всего продолжает быть влюбленной. Мельникова ученики тоже любят – он талантливый педагог. Несмотря на солидный возраст, холост, живет с матерью (Ольга Жизнева). Личная жизнь у него не сложилась в основном из-за повышенной принципиальности, требовательности к другим, что зачастую создает конфликты. Так, он в резкой форме выговаривает учительнице начальных классов за ее неграмотную речь; матери двоечника; ученице за ее отца, приславшего глупое, претенциозное письмо. Но Мельников принципиален не только к другим – к себе в не меньшей, если не в большей степени. Поэтому в душе неординарного педагога и многогранно развитой личности зреет внутренний конфликт. Здесь смешалось все: и ощущения возраста, и невоплощенность идеалов молодости, и несовершенство мира, и призрачная возможность изменить его, и неблагодарность учеников, и невозможность ответить на чувства молодой коллеги. По всем приметам – душевный кризис.

Да, школа, где трудится Мельников, вроде бы обычная, как говорится, типичная. Но конкретный класс 9-й «В» не совсем типичный. У этих ребятишек какое-то повышенное чувство справедливости. Они любят свою воспитательницу Наталью Сергеевну, учительницу английского языка. Но, когда она выбрасывает завернутую в тряпку ворону за окно, ребята возмущаются. Возникает вроде бы локальный конфликт первого дня – четверга. (Всего картина рассказывает о трех днях: четверг, пятница, суббота.)

Случай с вороной стал как бы зримым воплощением той простой истины, что школьники взрослеют не по дням – по часам. Это для учительницы словесности Светланы Михайловны (Нина Меньшикова) они никто, ничто и звать их никак. Илья Семенович даже в первом классном разгильдяе Сыромятникове (Юрий Чернов) видит личность. «Вот влепишь ему единицу, – сказал Мельников задумчиво и с невольной улыбкой, – а потом из него выйдет Юрий Никулин. И получится, что я душил будущее нашего искусства». Диаметрально противоположные взгляды на школьников, на педагогику и, в конечном итоге, на быстротекущую жизнь отражены в следующем, возможно, центральном диалоге всего фильма:

«– Ну, спасибо, Илья Семеныч! Хороший подарочек… Вы сделали из меня посмешище! Вам надо, чтобы я ушла из школы?

– Светлана Михайловна…

– Им отдаешь все до капли, а они…

– Что у нас есть, чтоб отдать, – вот вопрос… Послушайте! Вы учитель словесности. Вам ученик стихи написал. Это хорошо, а не плохо, – сказал он так, словно ей было пять лет и она плохо слышала после свинки.

– Ну, не надо так! Я еще в своем уме, – вспылила она. – «Дураки остались в дураках», – он пишет. Это кто?

Вопрос был задан слишком в лоб, и Мельников затруднился.

– Боюсь, что в данном случае это и впрямь мы с вами… Но если он не прав, у нас еще есть время доказать, что мы лучше, чем о нас думают, – сказал он тихо, простодушно и печально, с интеллигентским чувством какой-то несуществующей вины.

– Кому это я должна доказывать?! – опять вскинулась Светлана Михайловна, багровея.

– Им! Каждый день. Каждый урок, – в том же тоне проговорил Мельников. – А если не можем, так давайте заниматься другим ремеслом. Где брак дешевле обходится. Извините, Светлана Михайловна. Меня ждут».

После фильма «Семнадцать мгновений весны» автор одноименного романа Юлиан Семенов сильно подружился с Вячеславом Тихоновым, сразу разглядел в нем неординарную личность и в 1988 году написал статью о творчестве своего друга – «Постоянная величина». По логике вещей, он, казалось бы, должен был сосредоточиться именно на «мгновениях». Но писатель, отдав должное великому фильму, елико возможно подробнее останавливается на другой, не менее капитальной работе Тихонова – образе Ильи Мельникова в фильме «Доживем до понедельника».

Среди прочих вопросов писателя был и такой:

«Как ты относишься к возможному прототипу этого своего персонажа, имевшего столь ошеломляющий общественный резонанс?»

Вот что ответил на это Вячеслав Васильевич:

«Играть современника – дело благородное, хотя и не такое уж простое, как может кому-то показаться. Классические образы обрели уже известную статичность, речь идет, по сути дела, лишь о той или иной их трактовке. Современник никак не отдален от тебя. Он в непрерывном развитии, движении, формировании. Он предельно динамичен, отражая собою динамику времени, динамику нашей эпохи. Здесь ни в каком случае не годится моментальный снимок, ибо к тому времени, как его проявят, оригинал уже неминуемо изменит свой облик. Снимок не отразит правды жизни. А одна из важнейших задач искусства – «видеть то, что временем закрыто», – точно определяет тенденции и направления движения общества.

В этом смысле Илья Мельников, на мой взгляд, человек не столько сегодняшнего, сколько завтрашнего дня. У него не было какого-либо определенного прототипа, но косвенные, безусловно, есть. Образ собран по крупицам из настоящего, но устремлен в будущее. Нашей главной задачей было приблизить образ Ильи Мельникова к новому типу педагога. Встречи с учителями у нас, конечно, были. Но полемики между нами и ними не возникало. Дискутировали педагоги между собою. Фильм никого из них не оставил равнодушным. Но именно это и было главной целью его создания. Можно сказать, что учителя разделились на два лагеря: принимающие Мельникова не как педагога завтрашнего дня, а растущего, врастающего в школьную жизнь уже сегодня, и отвергающие этот тип, не одобряющие его методологию, не находящие за этим типом жизненных корней в повседневной практике школы. Мне кажется, что время, прошедшее с момента выхода этого фильма, убедительно свидетельствует в пользу первых. Перемены, происходящие в системе школьного обучения, ориентированы на педагогов нового типа, таких как мой герой – учитель истории Мельников.

Самым примечательным во время проката фильма для меня лично было то, как восторженно приняли нашего героя именно те, ради кого он и был задуман. Его безоговорочно приняли учащиеся седьмых-десятых классов. Они хотели учиться у него! У меня хранится много писем от школьников, в которых так или иначе выражена эта мысль. Вот, например, письмо одной девятиклассницы. Она пишет, что до того, как посмотрела фильм, плохо знала себя. Ощущение собственного будущего, мечты ее были туманны, неотчетливы. Сейчас же (будем надеяться, что это так, что это серьезно) она знает, что делать в жизни: она будет учителем.

Проблема учителя, педагога, наставника – действительно одна из острейших проблем. Сейчас не могу вспомнить, кто сказал, что, входя в класс, не упустите возможность быть великим. Не ручаюсь за дословность цитаты, ручаюсь за ее мысль. Это очень, очень важно, чтобы в жизни человека был Учитель, Педагог, Наставник, о ком мог бы сказать, что он – твоя совесть, что ты свои поступки поверяешь его поступками. Прекрасно, когда из стен школы выходит одаренный химик или математик, незаурядный в личном плане. И заслуга здесь чья? Учителя! Учителя, который в своих отношениях с учениками уходит далеко за пределы только преподавательских функций».

Признаюсь, грешен, но, еще лишь приступая к этой главке, я твердо для себя решил не пускаться в публицистические изыскания на тему состояния нынешнего школьного образования. Это, во-первых, увело бы меня далеко от основной темы, во-вторых, я же не специалист в педагогике. Но вот не могу удержаться от вопроса, который давно висит на кончике моего языка. Вот ответьте, дорогой читатель, вы можете себе представить, чтобы в какой-то современной российской школе возник диалог наподобие того, который случился у Светланы Михайловной и Ильи Семеновича? Или спрошу еще проще. Есть ли нынче педагоги, подобные Мельникову?

Боюсь, что утвердительных ответов будет очень мало, если таковые вообще появятся. Потому что ничего подобного той, советской педагогике нынче нет как класса. Она невозможна даже теоретически. Ибо наша нынешняя школа не воспитывает своих питомцев, не взращивает из них личностей, «будущих строителей коммунизма», как это проделывала школа советская. Она десять лет натаскивает ребятишек лишь на то, как верно поставить птичку напротив правильного ответа.

Поэтому в сегодняшнем отечественном кино принципиально невозможен фильм, хоть чем-то похожий на «Доживем до понедельника».

А обыкновенный учитель истории Мельников стал на долгие времена почти идеальным героем, образцом для подражания. Такое тоже невозможно по нынешним эгоистическим временам.

Что же касается самой лирической киноповести о школе, то она вылилась в гимн советской педагогике. Фильм и сегодня смотрится с неподдельным интересом. Кроме Вячеслава Тихонова и Ирины Печерниковой в ленте снялись несколько дебютантов, среди которых самыми заметными стали Ольга Остроумова, Игорь Старыгин, Юрий Чернов, Валерий Зубарев, Людмила Архарова.

Вот как вспоминает ту свою работу Ольга Остроумова:

«Мне эта роль очень близка. Наверное, потому, что Рита Черкасова – мой дебют в кино. Это случилось в конце первого курса ГИТИСа. Шел экзамен по мастерству актера. Мы, студенты, показывали какие-то этюды. И тут в класс заходит Зоя Дмитриевна Курдюмова – бессменный второй режиссер Станислава Ростоцкого. Пришла выбирать девочку на роль Риты. Выбор пал на меня. Я заявилась в студию, надела школьный фартук, из которого сама совсем недавно вышла. И все. Никаких проб. Мне тогда было двадцать лет».

Ну и напоследок о Юрии Чернове, который сыграл Сыромятникова. Мельников еще сомневался, ставить ли ему «неуд». Просто образцово-показательное подтверждение глубины, масштабности, а главное, неподдельной истинности картины «Доживем до понедельника».

Юрий Николаевич стал народным артистом Российской Федерации. Окончил Московское цирковое училище и ГИТИС. Играл в Московском театре миниатюр, в Театре Луны, в театре «Школа современной пьесы». С 2013 года – актер Театра сатиры. В 1999 году вместе с другими известными артистами принял участие в проекте Виктора Мережко и композитора Евгения Бедненко «Поют звезды театра и кино», где с успехом выступил как исполнитель песен. Итогом проекта стали концерты и музыкальный диск. Активно работает для Общества инвалидов и занимается издательской деятельностью. Преподает в Институте народного творчества – гитара, губная гармошка, вокал. Снялся в девяносто одном фильме.