Глава 22

«От кого: Лиза. Сегодня, 11:03.

Я бы и рада послать тебя в твою жизнь все решить по-взрослому. Без меня. Самостоятельно. Я же справляюсь одна, даже без слов поддержки… ничего, ты – тем более. Но я знаю как минимум три вещи наверняка. Я – не все. Ты можешь бить меня головой об стену, я тебя и правда люблю и, наверное, черт подери, впервые в жизни готова наплевать на все свои Я-Я-Я – и снова Я должна, Я обязана и т. д. И наплевать на гордость. Которой почему-то через край, ибо ты мне когда-то дал понять, что я принцесса… Я принцесса, все обязаны, я осчастливлю своим взглядом…

И да… Я отдаю себе отчет – могу просто потратить нервы и силы в никуда… Он не оценит, не поймет и т. д. И ладно! Значит, + 100 500 в карму…»

– Что такое «плюс стопятьсот»? – спросила Светка читающего вслух переписку Николая. Светка лежала на диване лицом кверху, подставив вялому сквозняку свое покрытое крем-маской лицо.

Николай, сидящий в одних трусах за компьютерным столом рядом с приоткрытой балконной дверью, повернулся и, торжествуя, сказал:

– Наша образованная принцесса не в курсе, что такое «плюс стопятьсот»?

– Я знаю, что такое карма. Могу предположить, что плюс стопятьсот это что-то, что в карму прибывает. И мне кажется, это какой-то сленг. Я не знаю, откуда этот термин. Скорее всего, из Сети, откуда же еще. Она говорит с ним на его языке.

Николай понял, что теряет временное интеллектуальное превосходство, и быстро ответил:

– «Плюс стопятьсот» – это интернет-мем. Означает… Ну, в общем, ставится на форуме под чьим-то постом, если согласен с высказанным кем-то… Очень как бы согласен. Или картинка понравилась, например… Или видео там.

– А-а-а… – протянула Светка. – Интернет-мем… Вроде как откуда-то взявшаяся фраза, которую начали употреблять. Вроде «лайка» этого. Да… Очевидно, эта Лиза не в курсе темы… «Плюс стопятьсот в карму…» – она имела в виду другое, конечно. Пытается говорить на языке мужа, а языка-то и не знает. С акцентом говорит. Читай! Мне интересно, чем это закончится.

– Это закончилось покушением на убийство, если ты не помнишь! – усмехнулся Николай и продолжил воспроизводить вслух переписку Елизаветы с Федором.

«От кого: Лиза. Сегодня, 11:34.

Но и это не имеет значения. Не могу иначе и все. И… да! Я знаю, чем это все обычно заканчивается… Ибо иначе не могу. Потому что я больше не хочу себе врать. И спасибо, что так все сложилось. Так хочется не ввязываться в эти переписки. То есть если бы я вчера не написала, что ты “мне не пишешь”, я должна была просто сидеть и думать, что бы это все значило? Почему ты совсем не пишешь? Поплакать, понервничать, написать тебе истеричное сообщение спустя три дня… Так, что ли? Кошмар… Выводы у меня такие: не умираешь, если есть в Сети. Со всем остальным разберешься, я знаю».

«От кого: Лиза. Сегодня, 11:45.

Что ты сейчас делаешь, объяснить? Ты сажаешь меня на крючок раздумий о тебе. Сиди, думай, жди или не жди… Нервничай. Переживай, что же я тебе скажу… Или не скажу… Дешевая манипуляция. Омерзительно. Нельзя так себя вести. Это за гранью… Нельзя так поступать с теми, кому ты дорог. Это называется психологическое издевательство. Может, какой-нибудь случайной крале из твоих интернет-подруг можно написать: будет время, объясню. Не надо со мной так. Теперь я уже хочу только одного – чтобы меня берегли. Не в смысле “я маленькая девочка и ничего не в состоянии понять, не хочу ничего знать, подожду, когда на меня найдется время”. Нет. Все не так. Но если меня в очередной раз ждут вот эти игрища, не надо, прошу тебя. Мне хватило и хватает, поверь мне. Хватит меня отталкивать и играть в меня. Что бы за этим всем ни стояло. Это не бережное отношение, забота и нормальные отношения, предсказуемые, понятные, спокойные, открытые и честные. Это какой-то бред просто. Перестань держать меня на крючке!

Все! Хватит из меня и моей жизни делать непонятно что! Нет у меня времени и сил на все эти вещи!»

– Я вот не пойму: «Перестань держать на крючке!» Да он и не держит! Сама схватилась за крючок и дергается – вытащи меня, рыбак! – воскликнул Николай.

– Ух ты! – Светка приоткрыла правый глаз и взглянула на своего сожителя. Маска стягивала кожу лица, поэтому попытка скривиться не получилась. – Мы у нас говорим образно? Чего это с тобой, Коль?

– Могу и образно, если надо, – огрызнулся Николай. – Дуры вы все, чего с вами говорить. Вот слушай, короче… Подтверждение тебе.

«От кого: Лиза. Сегодня, 12:23.

Так вот, я в отношении тебя никогда не сделаю первый шаг. Не приеду обнять, не позвоню, не буду пытать. Не потому, что не хочу… Нет! А потому, что я много раз убеждалась, что я не тот человек, которому есть место в твоей жизни. Нет там даже полки под меня, чтобы положить пылиться. Впрочем, и полка с пылью – тоже не мой выбор. Меня дальше переписки сейчас не пускают. Нравится ли мне это? Нет, конечно! Страдаю ли я от этого? Еще как. Но все страдания – это выбор. Ты сам выбираешь, страдать тебе или нет. Я выбираю больше не страдать. Сложно. Но что поделать?»

«От кого: Лиза. Сегодня, 12:36.

Сложно радоваться, когда кошки на душе. Но это тоже выбор. Можно заставить себя радоваться. Можно! Я потеряла массу времени на свои переживания. С меня хватит! Я отключаюсь от тебя. Это все равно что светить сотней галогеновых ламп в световой день. Растрата ресурса впустую. Чувствуешь себя идиоткой. Ни логики в этом, ни смысла. Это оправдывается только одним – ты любишь галогеновые лампы больше солнца, больше себя и делаешь из галогеновых ламп фетиш. Ку-ку! Мадам! Вам к доктору! Это называется зависимость, и пользы от этого нет никому, а вот вред себе очевиден. Позаботьтесь о себе, мадам, возможно, Ваш навык и любовь к лампам спасут чью-то жизнь, может быть, и Вашу. Но только тогда, когда умение их включать будет оправдано».

«От кого: Лиза. Сегодня, 12:44.

А пока… Дорогой мне человек всем своим видом показывает: не до тебя. Отошла. Правда, не уверена, что готова после такого подойти обратно. Страшно. У любой боли есть предел. Мне жизнь на пороховой бочке, поставленная в зависимость от внешних обстоятельств, не подходит. Это может быть форс-мажор, да, но когда жизнь и есть форс-мажор, что-то надо менять в консерватории. Это противоестественно – постоянно лезть в саморазрушительное пекло. Выправляйся. Поправляйся, поправляй, если есть возможность. Если нет – ищи силы принять и дальше жить. Я не вижу пользы от себя в твоей жизни. С учетом моего к тебе отношения, моя задача тогда уж и вреда не причинить. Вот все, что здесь написано, – вред, хоть и по делу. Меня бы расстроило. А я не хочу тебя расстраивать. Мне, правда, хочется, чтобы все у тебя было хорошо».

«От кого: Лиза. Сегодня, 12:59.

Моя бесполезность в твоей жизни мне очевидна. Равно как и “кохание” этих чувств. Не нашла слова в русском, так точно отражающего смысл “носиться с трепетом”. Я не хочу никаких очередных драм. Нет. Все в порядке. Правда. Ты всегда мне будешь дорог. Я всегда есть у тебя. Даже если меня нет. Помни об этом. Никаких обид. Все просто. За время писанины этого всего у меня остыли три чашки кофе, ушло полтора часа и 38 процентов зарядки смартфона… Время… Вот что сказать: Я переживаю… переживаю… Вдумайся в слово. “Живу этим сейчас”. Чтобы что??????????????»

«От кого: Лиза. Сегодня, 13:14.

Я все для себя решила. Я все тебе частично написала. Частично еще скажу обязательно. Это точно всем на пользу. Я довытесняла в своем сознании… Мне будто бы битой по голове дали, и все вытесненное из подсознания высыпалось в сознание… Ну и с разбега душой об доски с торчащими гвоздями… Тоже, знаешь ли, впечатлений набралась. Тут рассыпанные мысли тоннами звенят в ушах, не переставая, и кровища струится по всему телу. И сообщение от тебя лаконичное: “Поберегись!”. Берегусь, берегусь… Как на стройке с возгласом: поберегись!!!»

«От кого: Лиза. Сегодня, 13:27.

Я прокручивала снова и снова фразы твои, выражения лица в этот момент, как ты в буквальном смысле шел. Походка… Мне жалко тебя. Я не представляю то чувство вины, которое должно в тебе жить. Твои реальные смущения и переживания. Есть еще много чего, что вызывает у меня очень разные чувства и мысли… Даст бог, я тебе скажу. Могу сказать, что нет ни злости, ни ненависти. Не подумай. Но… Я одного не могу понять. Чего ради и какой ценой надо было вырыть себе душевный ад своими руками, да еще затянуть туда кого-то еще?..»

– Она, кстати, правильно раньше там написала: «Женщина – энергия мужчины!» Это я тоже где-то читала, сто раз подпишусь. Плюс стопятьсот! – Светка произнесла это с закрытыми глазами. – Она пока верит в него. В лучшем смысле верит. Или во всех смыслах. Она думает, письмами этими изменит его ценности, отношение к любви, к семье.

Николай прокрутил переписку. Найдя абзац, где слово «женщина» было написано большими буквами и выделено жирным, Николай прочел:

«От кого: Лиза. Сегодня, 15:03.

ЖЕНЩИНА должна стоять на пьедестале, мужчина должен ценить ее. Поклоняться, уважать, ценить и показывать свое восхищение, подчеркивать ее значимость в жизни, демонстрировать ее статус и значимость для мужчины публично, иначе она зачахнет… Женщина, она как батарейка, ее заряжаешь, а она отдает в три раза больше. Если она не дура и любит, у мужчины будет пьедестал выше, и она будет рядом, а не под ним, и не сидеть в чулане. Женщин не может быть две, три, пять… Нет…

Так не бывает, если в любви. И – да, нет смысла кидать в спину падающей в пропасть женщине парашют. Поаплодируй тогда просто уж красивому падению, ты ж если не подтолкнул, то руки не протянул… Твоя задача-максимум – позволить расправить рядом с тобой крылья, минимум – надеть на нее парашют в спокойном состоянии. Женщина – это твоя энергия. Но ты пока не перешел на этот уровень осознания и не понял. И еще. Задумайся наперед. Есть два хороших выражения. Просто подумай на досуге. Первое заключается в том, что если появилась другая, и встал выбор – выбирай вторую, потому что если бы все было отлично с первой, не появилась бы вторая. Не уходят и не ищут лучшего там, где все хорошо. Второе выражение: если встал выбор – “выбирай”, отказывайся от той, что просит выбирать. Потому что та, что уверена в себе, никогда не подумает, что ты будешь выбирать».

Николай захлопнул крышку ноутбука. Посидев с минуту молча, он встал и открыл балконную дверь пошире. Потянувшись и размяв затекшие конечности, он повернулся к лежащей на диване Светке и приблизился. Полы ее халата были слегка распахнуты, так что Николай мог видеть стройные ноги до самого их основания. Светка носила только дорогое кружевное белье, треугольник которого как раз заманчиво подмигивал Николаю из-под халата. Николай наклонился, встал на колени перед девушкой и перевел взгляд на ее лицо. Даже под покровом косметической маски Светка выглядела божественно. Может, эту божественную красоту как раз маска и подчеркивала – лицо Светки напоминало скульптурное изваяние какой-то античной богини. Светка чувствовала горячее дыхание Николая у своих губ, молчала и ждала.

– Женщина должна стоять на пьедестале, – зашептал Николай прямо в ее губы. – Женщина – это моя энергия. И сейчас я от нее заряжусь!!!

Светка улыбнулась одними краями губ.

– Мой дорогой Мужчина! – игриво ответила она. – Не вздумай ко мне прикасаться… Пока я не смою маску. Дай мне пять минут.

Светка быстро встала, не поправляя уже полностью распахнутого халата, юркнула в ванную. Николай, продолжая стоять на коленях перед опустевшим диваном, положил лицо и руки на нагретое телом Светки место и промычал:

– «Моя энергия»… Какой же он идиот, этот Вульф… Жаль, не сдох…