Глава 49
2 мая
После той ужасной встречи Слоун обнаружила в телефоне два голосовых сообщения.
Первое: «Это директор Кларк. В школе произошел инцидент с участием вашей дочери, Эбигейл. Боюсь, она ударила другого ученика. Вам нужно приехать как можно скорее».
Второе: «Мисс Гловер, мы целый час пытались связаться с вами. Нам действительно нужно, чтобы вы приехали как можно скорее, ввиду серьезности инцидента».
Серьезности! Инцидента!
Это произошло всего двадцать минут назад.
Слоун никогда в жизни не вызывали к директору: ни по какому-то мало-мальски серьезному поводу, ни ради светской беседы. Ни разу! Вообще, учителя любили Слоун. Она была вице-президентом ученического совета. Ей даже подарили какой-то чертов значок!
А тут получается, что Эбигейл кого-то ударила… Кто вообще дерется? Только задиры, хулиганы. Неряхи с заляпанными в желе руками и грязью под ногтями. По сути, тоже чьи-то дети.
Ее вдруг поразила одна мысль: может, ее дочь все время была хулиганкой? Может быть, поэтому она и получила те мерзкие эсэмэски? О господи! А что, если Слоун и есть одна из тех ужасных мамаш, которые свято верят, что их ребенок – просто ангел, а тот между тем за спиной учителей пинает ногами щенков и колотит других детей? Вот дьявол!
«В такой день, Эбигейл! – мысленно обращалась она к дочери. – Как ты могла?!»
У сдвоенных дверей кабинета Слоун взглянула на свое отражение в тонированном стекле, поправила юбку и одернула края блейзера. В этот момент сзади к ней подскочил не на шутку взолнованный Дерек.
– Слоун, – сдавленным голосом проговорил он. – Что, черт побери, происходит? – Он положил ей руку на спину, и она почувствовала, что у нее задергались губы. – Я с трудом нашел себе подмену на занятиях.
– У меня была важная встреча, – объяснила она, нахмурившись. – Приехала, как только смогла.
Когда Слоун увидела лицо Дерека, ей стало хуже. И одновременно лучше.
Он недоверчиво покачал головой.
– Говорят, наша дочь кого-то там ударила…
– Да, именно так, – она кивнула.
Супруги взялись за руки. Это произошло машинально. И спроси у них потом кто-нибудь, ни один из них не признался бы. Так они и отправились в кабинет директора.
Вас все давно ждут. Это первое, что они услышали, когда вошли в кабинет директора Кларка. Вас все давно ждут!
В кабинете находился директор Кларк. Еще преподаватель английского в классе у Эбигейл. Как его фамилия? Мистер Толи? Тулли? Дерек точно знает. Дерек, который по-прежнему крепко держал ее за руку. Еще сидела незнакомая женщина в халате с биркой ветеринарной клиники, вышитой над левым карманом. Рядом с ней, наклонив голову, сидел мальчик, с потными, прилизанными волосами, в кроссовках «Андер Армор». Под правой ноздрей у него запеклась кровь. Потом Слоун увидела Эбигейл. При виде дочери сердце у нее отчаянно заколотилось. Эбигейл, заметив вошедшую мать, непривычно съежилась на стуле. По ее милому веснушчатому лицу потекли слезы. Дерек и Слоун бросились к ней. Это была их дочь. И, невзирая ни на что, они искренне любили ее. Даже если она убила кого-то…
– Позвольте представить вам Стива Лайтнера. – Директор Кларк указал на мальчика, как будто тот был подопытным образцом. Стив Лайтнер. Она сразу узнала его имя: оно мелькало в тех эсэмэсках. И сразу же почувствовала, как ее сердце вырастило зубы. – Так вот, присутствующая здесь Эбигейл дважды ударила Стива кулаком в нос.
Директор Кларк заявил об этом таким тоном, будто обнаружил дымящийся пистолет. Никак не меньше. Посмотрите, мисс Гловер, ваша дочь не такое уж безобидное создание.
Дерек коснулся плеча Эбигейл – так мягко, словно боялся, что она вот-вот рассыпется.
– Все так и было?
Эбигейл фыркнула, но кивнула.
– У него потекла кровь, – сказала мать Стива. – Кровь из носа. – Лицо ее было мрачным.
Слоун вгляделась в лопатки, словно крылья выступающие на спине дочери.
– Но зачем, Эбигейл? – спросила она, повысив голос. – Зачем ты ударила Стива?
Ужас какой-то! Как будто сейчас должны были вынести – или, наоборот, отменить – смертный приговор, – и все, затаив дыхание, ждали, что же наконец решит высокий суд…
Эбигейл судорожно глотнула и подняла голову.
– Он отпускал шуточки по поводу моих… трусиков. Он, и еще Грейди. Каждый раз, когда я наклонялась, чтобы вытащить книгу из рюкзака, они оба визжали: «Бабские трусы, бабские трусы». – Ее щеки покраснели. – А потом Стив при каждом удобном случае трогал край моих трусиков и принимался всем рассказывать, какого они цвета и что я не ношу стринги. Я попросила, чтобы он прекратил, но он продолжал это делать. И так три дня подряд. – Даже сейчас, когда ее дочь съежилась на стуле, Слоун увидела краешек трусиков над джинсовыми шортами. Обыкновенные хлопковые трусы. Фиолетового цвета. – Тогда я пошла и рассказала обо всем мистеру Тулли, но он посоветовал не обращать внимания. Сказал, что рано или поздно Стив сам перестанет. Я послушалась и стала ждать. Но потом как-то раз он схватил меня за трусы… – Ее глаза опустились. – И сильно дернул. Мне стало больно. Тогда я обернулась и… – Она снова заплакала. – Ну, и ударила его кулаком. Как следует. Два раза.
Глаза Слоун расширились.
– Так, значит, моя дочь подходила к вам?! – Ее вопрос был адресован мистеру Тулли, который, с позволения сказать, был, как и Дерек, весьма симпатичным мужчиной. И эти люди заставили ее допрашивать с пристрастием ее собственного, милого, доброго ребенка! Слоун была вне себя от злости.
Мистер Тулли откашлялся и поднялся со стула.
– Нужно пресекать всякого рода сплетни. Мы считаем, что если дети сами разберутся между собой, то обретут полезный жизненный навык.
– О, да неужели?! – Слоун скрестила на груди руки. – Над моей дочерью издевались, отпускали грязные шуточки! Она, бедняжка, пришла к вам за помощью – к вам, взрослому мужику! Учителю, наконец! А ваш большой жизненный опыт подсказал единственно верный ответ: не обращать ни на что внимание?!
– Только давайте не будем так остро реагировать. – Директор Кларк вытянул вперед руки, как будто отпускал грехи.
Мистер Тулли почесал за ухом.
– «Грязно домогались» – это вы уж слишком. Не думаю, что все было настолько серьезно.
– Что ж, ладно. – Слоун повернулась. – Давайте тогда вот кого заслушаем. Стив, рассажи-ка, что за жизненный навык ты изучал?
По крайней мере мать Стива – благослови ее, господи! – кажется, не забыла о здравом смысле. Женщина выглядела весьма удрученной.
– Стив, тебе ведь задали вопрос, – сказала она мальчику.
Рот мальчика открылся, но он, как рыба, сидел, хлопал глазами и молчал.
– Дерек? – Директор поднял брови. – Хотите что-то добавить?
Дерек нахмурился и шагнул назад к окну.
– Нет, Иэн. Я… хм, думаю, супруга разберется сама.
Грудь Слоун высоко вздымалась. Ей казалось, что сердце ее тоже раздулось, стало больше. Она уже давно прекратила делать минет во имя феминизма, но сейчас заново переоценивала эту позицию.
– Так что же, по-вашему, натворила моя дочь? – спросила Слоун, сердито поглядывая то на директора, то на мистера Тулли. – После того как попыталась убедить обидчика прекратить, а потом отправилась за помощью к учителю, который отказался ей помочь? Что же ей, по-вашему, оставалось делать? – Она так и не дождалась ответа. – Похоже, все ваше поведение было направлено на то, чтобы она сама приняла решение? Смириться? Позволить этому недоумку лапать ее, совать свои поганые руки в ее шорты, потому что это забавно, потому что никто не остановит его, потому что ему так хочется?! И не сопротивляться? Таков был примерный сценарий? – Огонь в глазах, резкий голос, раздутые ноздри… хорошо, что здесь не было видеокамер, которые могли отснять отличный эпизод для триллера или фильма ужасов. Правда, был Дерек, который, конечно же, прокомментирует это позже. Хотя нет, на самом деле Слоун видела, как он наблюдает за ней, как ловит каждое ее слово… Как светятся его глаза!
– Мы просто пытаемся донести до вас, что насилие никогда не должно становиться ответом, – сказал директор. – Оно не доводит до добра.
– А, ну что ж, приятно слышать. Но насилие над маленькими девочками – это что, по-вашему, серая зона? То есть вполне допустимо? Прекрасно! С какой же легкостью мы к этому относимся! Только, сдается мне, вы сильно ошибаетесь насчет того, кто здесь совершал насилие, а кто пытался себя защитить. Эбигейл, забери свои вещи, пожалуйста, – сказала Слоун, не отводя взгляда от двух взрослых мужчин на другом конце комнаты.
Эбигейл поднялась со стула и взяла лежащие на полу рюкзак и контейнер для завтраков.
Дерек распахнул двери.
– И никогда не смей ее трогать. – Слоун указала пальцем на Стива. – Слышишь меня?
Стив не мог оторвать глаз от наводящих ужас теннисных туфель. Потом его глаза забегали по сторонам.
– Не буду, – буркнул он в ответ.
* * *
Под ярким солнцем асфальт парковки превратился в тефлоновую сковородку, которую поставили на включенную плиту. Слоун тяжело дышала, словно только что выиграла боксерский поединок. Заходила кругами, уперев руки в бедра. На шее у нее вздулась вена.
– Ну и нервы у них, – воскликнула она, встряхнув руками. И так несколько раз, пока наконец не отдышалась и не остановилась, поглядывая на свою маленькую семью. Ради которой готова была на все.
– Ты точно не злишься на меня? – спросила Эбигейл, поправив на спине свой огромный и тяжелый рюкзак. Она больше не плакала, но нижняя губа все-таки дергалась.
– Нет, – ответил Дерек. – Никто на тебя не злится. – И потрепал ее светлые волосы.
– Но я ведь избила ученика, – нарочито медленно произнесла она, как будто хотела внести полную ясность в этом вопросе, и осмотрела покрасневшие костяшки пальцев на руках.
– Думаю, ты получила от матери необходимый импульс, – сказал Дерек. – И это хорошо. – Он протянул руку, и она передала отцу свой тяжелый рюкзак, который тот легко перекинул через плечо.
На лице Эбигейл заиграла усмешка.
– Не думаю, что он снова отважится на такое, папа.
– Да уж конечно! – засмеялся Дерек.
С большей осторожностью, чем когда-либо прежде, он обнял Слоун за плечо и поцеловал в висок. Та прижалась носом к его шее.
– Дерек. – Ее голос был низким. – Дерек, боюсь, что у меня для тебя очень плохие новости…
Выдержка из показаний Кэтрин Белл
28 апреля
Присутствовали:
Детектив Малика Мартин
Детектив Оскар Диас
Мисс Белл: Двое моих братьев – полицейские.
Детектив Диас: Здорово! Тогда вы знаете правила.
Мисс Белл: Не совсем. Не так.
Детектив Диас: По крайней мере один человек сообщил нам, что Эймс Гарретт просил поговорить с вами. Это было незадолго до его смерти.
Мисс Белл: Кажется, так. Я точно не помню.
Детектив Диас: Разве вы сами не упоминали о том, что говорили с Эймсом Гарреттом за считаные минуты до того, как тот выпал с балкона восемнадцатого этажа?
Мисс Белл: Возможно, он попросил поговорить с ним, но я его не видела.
Детектив Мартин: Почему? Мне казалось, вы находились в хороших отношениях с Эймсом Гарреттом. Такова суть заявлений, которые вы изложили в иске о сексуальном домогательстве против Эймса и компании «Трувив», не так ли?
Мисс Белл: Мы были в хороших отношениях, да.
Детектив Мартин: Так почему же вы не встретились с ним?
Мисс Белл: Не смогла нигде его найти.
Детектив Мартин: Не смогли найти… Итак, если я правильно понимаю, он попросил, чтобы вы поговорили с ним. После чего вы отправились поговорить, но не нашли. Но почему?
Мисс Белл: Я пошла не сразу, а через какое-то время.
Детектив Мартин: Пытались уклониться от встречи?
Мисс Белл: Нет, не пыталась.
Детектив Мартин: Поскольку вы были с ним в хороших отношениях.
Мисс Белл: Нет. Ну, то есть да. В хороших. Не знаю, почему мы не встретились. В то время его голова могла быть занята чем-то другим.
Детектив Мартин: Где Эймс хотел с вами встретиться?
Мисс Белл: Точно не знаю. Не думаю, что он указал точное место.
Детектив Мартин: Гм. Это странно, не так ли? Вы сами не сочли это странным?
Мисс Белл: Наверное, произошло какое-то недоразумение. Такое ведь бывает.
Детектив Мартин: О чем, по-вашему, он хотел с вами поговорить?
Мисс Белл: Не знаю.
Детектив Диас: Мисс Белл, Грейс Стентон упомянула, что вы боитесь высоты. Это правда?
