Неизведанная территория: феноменология и нейропсихология

Конфликт параллельных значений разрешается только одним из двух взаимосвязанных способов (но при этом существует множество путей его избежать). Столкнувшись с затруднениями, мы можем изменить поведение, чтобы оно больше не имело нежелательных или необъяснимых последствий. С другой стороны, мы можем переформулировать контекст оценки значимости сложившейся ситуации (то есть наши цели и толкования настоящего), чтобы впредь избегать парадоксальных последствий. Такие процессы изменения и переосмысления представляют собой сложную переоценку, то есть тщательный пересмотр и исследование того, что ранее считалось уместным или важным.

Вещи или ситуации с неопределенными значениями бросают вызов нашей способности адаптироваться, заставляют переоценивать сложившиеся обстоятельства и менять привычное поведение. Это случается, если что-то подвластное человеку, с одной стороны, вызывает беспокойство, а с другой – может выйти из-под контроля, то есть стать непредсказуемым. Нечто находится вне нашего понимания, когда взаимодействие с ним порождает явления, характер которых невозможно определить заранее. Когда все идет не так, как мы планировали и хотели, неожиданные или новые события представляют собой важную – возможно, самую важную – разновидность более широкого класса стимулов неопределенного значения. Что-то неожиданное или новое обязательно сопоставляется с тем, что нам уже известно. Оно всегда определяется и оценивается в сравнении с текущим положением дел (то есть знакомая вещь в неожиданном месте или в неожиданное время на самом деле является чем-то незнакомым). Жена неверного мужа, например, знакома ему, когда находится дома. Поведение этой женщины и сам факт ее существования составляют исследованную территорию. Но если мужчина неожиданно увидит ее в номере гостиницы в разгар свидания с любовницей, она превратится в совершенно иное явление с точки зрения эмоций (и их влияния на поведение). Что будет делать муж, когда жена застанет его в постели с другой? Скорее всего, сначала он будет ошеломлен, потом состряпает историю, оправдывающую его поведение (если, конечно, сможет за такой короткий срок). Муж должен придумать что-то новое, сделать то, чего он никогда раньше не делал. Он решит, что одурачил жену, и теперь должен ее успокоить. Неожиданное появление этой женщины в гостинице представляет собой бесконечную, необъяснимую загадку. Мы достаточно уверенно действуем только в знакомых обстоятельствах. Появление неожиданного выводит нас из бессознательного, безусловного довольства собой и заставляет (болезненно) думать.

Последствия новых или непредсказуемых событий неизвестны по определению. Это наблюдение рождает сложный и важный вопрос: какова значимость неизвестного? Ответ «у него нет никакой значимости» кажется вполне логичным: что-то неисследованное не может иметь смысла, потому что ему еще не приписано никаких свойств. Истина, однако, прямо противоположна. То, чего мы не понимаем, имеет значимость. Если вы не можете ее определить, потому что не знаете, что представляет собой неизвестное, что же тогда оно значит? Уж точно не «ничего», ведь неожиданное часто выводит нас из равновесия. Скорее, ответ будет «что угодно» – и именно в этом суть проблемы. Непредсказуемые вещи не являются несущественными до тех пор, пока не будет точно установлена их значимость. Неисследованные явления имеют ценность и до того, как мы к ним приспособимся и определим их влияние на наше поведение. Непредсказуемые, нежеланные события, которые происходят, когда мы следуем тщательно разработанному плану, изначально наполнены смыслом, как положительным, так и отрицательным. Появление неожиданных вещей или ситуаций указывает хотя бы на то, что в наши планы закралась ошибка. В лучшем случае это останется незначительным недоразумением, а в худшем – разрушит надежды, уничтожит желания и лишит самоуважения.

Неожиданные или непредсказуемые, то есть новые, вещи (в особенности класс новых вещей) имеют потенциально бесконечный, неограниченный смысловой диапазон. Каково значение того, что может быть чем угодно? В крайних случаях это худшее, что может быть (или хотя бы худшее из того, что мы можем себе представить), либо, наоборот, лучшее, что может быть (или лучшее из того, что мы можем себе представить). Что-то новое может привести к невыносимым страданиям, за которыми последует бессмысленная смерть, или создать безграничную угрозу. Странная и на первый взгляд незначительная, но тем не менее тревожная боль, вдруг появившаяся утром во время тренировки, может стать началом развития раковой опухоли, которая медленно и болезненно будет убивать вас. С другой стороны, что-то неожиданное может означать невероятную возможность поправить дела и повысить благосостояние. Вы теряете старую скучную, но надежную работу, а год спустя уже занимаетесь любимым делом, и жизнь становится несравнимо лучше.

Неожиданные ситуации, возникающие в ходе целенаправленных действий, представляют собой сложный, противоречивый стимул: новые события являются сигналами одновременно для наказания (угрозы) и удовлетворения (обещания). Этот изначальный парадокс схематически представлен на рисунке 5. Непредсказуемые явления, имеющие двойственную природу, активируют две противоположные эмоциональные системы, взаимно тормозящие действия которых побуждают к абстрактному познанию. Их слаженная работа имеет решающее значение для формирования постоянной памяти, а физиологические основы составляют универсальные элементы нервной системы человека.

Первая эмоциональная система быстрее реагирует на раздражитель. Она управляет торможением продолжающегося поведения и прекращением текущей целенаправленной деятельности. Вторая, столь же мощная, но несколько более медлительная, лежит в основе исследования общей активации поведения и движения вперед. Действие первой связано с появлением тревоги, страха и опасения, то есть с негативными эмоциями – универсальными реакциями на нечто угрожающее и неожиданное. Когда же в работу включается вторая система, у человека появляются надежда, любопытство и интерес, то есть положительные эмоции – реакции на нечто многообещающее и неожиданное. Таким образом, при исследовании неизвестного у нас возникают противоречивые чувства: любопытство/надежда/возбуждение и одновременно беспокойство. Другими словами, происходит взаимодействие между двигательными системами, ответственными за стремление вперед и торможение.

Рис. 5. Амбивалентная природа новизны

Амбивалентное неизвестное, то есть новизна, имеет, так сказать, два «лица» (как уже упоминалось ранее). Нормальная новизна возникает в пределах «территории», ограниченной выбором конечной точки или цели (то есть после того, как в данное время и в данном месте человек решил, что из всех возможных видов деятельности ему важнее всего попасть в конкретную точку «Б»). Когда новое событие происходит нормально, отправная точка и желанная цель не меняются, и оно указывает лишь на то, что нужно найти другие средства достижения этой цели. Допустим, вы сидите в своем кабинете. Обычно вы ходите к лифту по пустому коридору. Вы настолько привыкли выполнять это действие, что можете совершать его автоматически – например, вы часто что-то читаете на ходу. Однажды, уткнувшись в бумаги, вы спотыкаетесь о стул, который кто-то оставил посреди коридора. Это нормальная новизна. Вам не нужно менять текущую цель, разве что временно и незначительно, и вы вряд ли будете слишком расстроены неожиданным препятствием. Возможность добраться до лифта вполне реальна, это даже не займет больше времени, чем обычно. Вам нужно лишь обойти стул (или убрать его с прохода, если вы очень хотите позаботиться о других). Общий принцип незначительного приспособления к ситуации показан на рисунке 6.

Рис. 6. Появление нормальной новизны в ходе целенаправленного поведения

Революционная новизна – это нечто совершенно иное. Иногда внезапное появление неожиданного означает, что вы свернете с пути «А» и пойдете по пути «Б», например отправитесь домой к бабушке. А порой из-за непредвиденного события могут возникнуть сомнения в самом существовании этой бабушки. Представьте себе, что я допоздна засиделся на работе. Мой кабинет находится в высотном здании, вокруг никого. Я мысленно говорю себе: «Нужно спуститься на лифте на три этажа вниз и перекусить». Точнее, голод внезапно захватывает мое воображение и использует его в своих целях. Эта фантазия представляет собой образ идеального будущего, ограниченный во времени и в пространстве. Реальное будущее вырисовывается как ясно различимый (и, следовательно, пригодный для использования) объект из бесконечной области потенциальных возможностей. Я использую этот образ для оценки событий и процессов, которые составляют очевидное настоящее, разворачивающееся вокруг меня, когда иду к лифту (по пути в кафетерий). Я хочу, чтобы реальность соответствовала фантазии, – хочу унять свое побуждение (угодить «богам», так сказать). Если происходит непредвиденное – скажем, лифт не работает, – несоответствие временно приостанавливает выполнение текущего плана. Я выбираю альтернативное поведение, направленное на достижение той же цели. То есть я не перекраиваю ограниченную во времени и пространстве «карту», которую использую для оценки обстоятельств и управления эмоциями. Мне нужно лишь изменить стратегию.

Я решаю воспользоваться лестницей. Если она будет закрыта из-за ремонтных работ, появятся более серьезные проблемы. Первоначальная фантазия – спуститься в кафетерий и поесть – основывалась на неявном предположении: я могу спуститься вниз. Предположение, которое вовсе не занимало мои мысли (его можно считать аксиомой для совершения текущего действия), было разрушено. История «спустись вниз, чтобы поесть» оставалась реально осуществимой лишь при наличии действующих средств перемещения между этажами. Их существование было данностью: я так часто пользовался лифтом или лестницей, что само их присутствие становилось оправданно игнорируемой константой. Как только я узна́ю, где находится лестница, и освою передвижение на лифте, то смогу принять их как должное и определить как нечто незначительное. Предсказуемые вещи (читай – досконально изученные, а потому приспособленные под собственные нужды) не привлекают внимания и не требуют осознания. В их присутствии не нужно создавать новые стратегии поведения или системы взглядов.

Как бы то ни было, лифт не работает, лестница закрыта. Карта, которую я использовал для оценки окружающей среды, оказалась недействительной: достичь поставленных целей стало невозможно. В результате средства их достижения (мои планы пойти в кафетерий) оказались совершенно неуместными. Я больше не знаю, что делать. В общем смысле это означает, что я уже не знаю, где нахожусь. Предполагалось, что офис – это знакомое место. И на самом деле многие привычные вещи (например, пол) не изменились. Тем не менее какие-то перемены произошли, и я не знаю, насколько они глобальны. Я оказался в помещении, из которого не могу легко выйти. В дополнение к неутоленному голоду я столкнулся с рядом новых проблем (по крайней мере, потенциальных). Получится ли вернуться домой сегодня вечером? Нужно ли просить кого-то спасти меня? Кто мог бы это сделать? Кому позвонить, чтобы попросить о помощи? Что, если в здании случился пожар? Мой старый план – моя старая история (я спущусь в кафетерий перекусить) – исчез, и я не знаю, как оценить нынешние обстоятельства. Меня вновь захлестывает буря эмоций, ранее сдерживаемых существованием временно действительной цели. Я обеспокоен («что я буду делать? что, если там и правда пожар?»), разочарован («я, конечно, не стану сегодня продолжать работать в таких условиях!»), зол («какой идиот перекрыл все выходы?») и чувствую любопытство («что, черт возьми, происходит?»). Что-то неизвестное ворвалось в мою жизнь и разрушило все планы. Образно говоря, предвестник хаоса пошатнул мою эмоциональную стабильность. Такое положение дел схематично изображено на рисунке 7.

Планы, которые мы строим, – это механизмы, призванные воплотить в жизнь задуманное идеальное будущее. Четко сформулированные планы управляют нашим поведением, пока мы не совершим ошибку. Ошибка, то есть появление непредвиденных обстоятельств, свидетельствует об их неполноценности. Она указывает на то, что наши планы и предположения, на которых они построены, не сработали и что их надо пересмотреть (или даже, не дай бог, отказаться от них). Пока все идет как задумано, мы остаемся на знакомой почве. Ошибившись, мы вступаем на неисследованную территорию.

Рис. 7. Появление революционной новизны в ходе целенаправленного поведения

Известное и неизвестное всегда относительны, ведь неожиданное целиком зависит от того, чего мы ожидаем (желаем), от того, что мы заранее планируем и предполагаем. Неожиданное случается потому, что люди не всеведущи и не могут выстроить абсолютно точную модель того, что происходит сейчас или должно вскоре случиться. Невозможно определить, чем в конечном итоге обернется привычное поведение. Поэтому мы неизбежно ошибаемся, рисуя образы невыносимого настоящего и идеального, желанного будущего, а также используя и обдумывая средства, с помощью которых первое может быть преобразовано во второе. Человек способен бесконечно ошибаться. Это означает, что встреча с неизвестным так же неизбежна на протяжении всей жизни, как смерть или обязанность платить налоги. Эта встреча произойдет со стопроцентной долей вероятности, независимо от того, где и когда живет конкретный человек. Поэтому (переменное) неизвестное, как это ни парадоксально, можно рассматривать как постоянную характеристику окружающей среды. Приспособление к существованию этой области должно происходить в каждой культуре на любом отрезке истории, независимо от частных особенностей общественного или биологического развития.

Отклонения от желаемого результата представляют собой (относительно) неожиданные события, которые свидетельствуют об ошибках в предположениях либо при анализе текущего состояния или процесса, либо при создании картины идеального будущего. Такие несоответствия – непредсказуемые, необъяснимые или новые ситуации – всегда составляют наиболее значимые и интересные элементы опытного познания. Интерес и значимость символизируют появление новой информации и активно побуждают человека (или животное) к действию. Именно там, где появляется непредсказуемое, существует возможность получения полезных знаний. В процессе исследования непредсказуемого или неожиданного накапливается мудрость, расширяются границы умения приспосабливаться, исследуется, наносится на карту и осваивается чужая территория. Таким образом, вечно существующая область неизвестного составляет матрицу, из которой возникает условное знание. Все, что знает современный человек, все, что стало предсказуемым, в свое время было никому не известным и только еще должно было стать предсказуемым (в лучшем случае полезным, в худшем – несущественным) в результате активного приспособления, движимого исследованием. Матрица необъятна: люди хранят бесценное наследие культуры и мудрость предков, при этом они все так же невежественны, сколько бы ни учились. Человечество словно островок в океане неизвестного. Мы можем немного увеличить площадь суши, но полностью оградить себя от водной стихии нам не под силу.