20

Марк Таллек стоял у открытой дверцы «Ауди», склонившись к водительскому сиденью, на котором, вцепившись в руль, сидел мальчик лет десяти. Увидев возвращающихся из табора Лудивину и Сеньона, Марк высадил ребенка из машины, выудил из кармана конфету и дал ему на прощание.

– Есть что-то новое? – спросил он.

– Вы должны знать, что пазл собирают медленно, по кусочкам, – ответила Лудивины.

– И что нам дала эта поездка к цыганам?

– Один кусочек. Совсем маленький.

Ничего больше не говоря, Лудивина подошла к своей машине и вытащила из бардачка большую дорожную карту. Она разложила ее на капоте седана ГУВБ. Марк Таллек внимательно следил за каждым ее движением. Девушка указала пальцем на зеленую зону на северо-западе:

– Мы сейчас тут. Джорджиана Нистор жила здесь и работала где-то неподалеку, чаще всего в Эраньи, – сказала Лудивина, указывая на отрезок автострады несколькими сантиметрами ниже. – Вероятнее всего, ее похитили прямо здесь или где-то вблизи табора. Ее тело выбросили на ветке, ведущей в Ивлин, больше чем в часе езды отсюда. Жертва номер один. Следующую, Элен Триссо, поезд переехал среди леса, на подъездах к Руану, в районе деревушки под названием Ориваль.

Марк Таллек обратил внимание на то, что Лудивина не сверялась ни с какими записями.

– Вы все это знаете наизусть?

– Конечно, – кивнула следователь, словно другого ответа и быть не могло. – Делом занималось РОСП Руана. Сегодня утром, по пути сюда, я снова говорила с руководителем расследования. Сначала они взялись за ее парня, но это ничего не дало. Элен Триссо жила больше чем в ста километрах оттуда, в Пуасси. Она работала в торговом центре «Family Village» в Обержанвиле, на шоссе А13. СП Руана опросила полицейских из Пуасси и Обержанвиля, а вот до версальских коллег не добралась. Поэтому никто и не нашел связи между жертвами – несмотря на то, что почерк убийцы был схожим. На месте не обнаружили ни образцов ДНК, ни отпечатков пальцев… точнее, наоборот: образцов было слишком много. В связи с нехваткой средств на анализы полицейские в конце концов почти ничего не проверили и, естественно, ничего не нашли.

– Неужели даже в случае столь жестокого убийства судья не дает вам зеленый свет и не разрешает отправить в лабораторию все образцы? – удивился Марк.

– В принципе, они бы могли этого добиться, особенно с учетом личности жертвы. Но следователь из СП, с которым я говорила сегодня утром, объяснил, что это убийство произошло невовремя. Пресса в тот момент отвлеклась на местный политический скандал, к тому же в одном благополучном квартале Руана произошло двойное убийство, и одновременно с этим все силы полиции оказались брошены на поиски одинокого террориста, напавшего на церковь во имя своих исламистских убеждений… ребята из руанского РОСП не супергерои. О бедной Элен Триссо все тут же забыли. Ее семья живет в Юрских горах, это простые люди, они целиком доверились правосудию и не стали ни на кого давить. В результате дело вскоре отложили как можно дальше, с глаз долой.

Сеньон, внимательно изучавший карту, ткнул пальцем в Пуасси.

– Обе жертвы жили довольно близко друг от друга, – заметил он.

– Именно. К тому же посередине между местами, где они жили, находилось «место работы» первой жертвы. Возможно, и сам убийца тоже живет в том районе? Довольно часто преступнику бывает нелегко решиться на первое преступление, ему нужно, чтобы что-то его успокаивало – к примеру, знакомое окружение.

– А потом он почувствовал себя более уверенно? – поинтересовался Сеньон. – Расширил свою зону комфорта?

– Возможно. Руанская СП сверила факты и предполагает, что Элен Триссо похитили вечером, когда она отправилась на пробежку.

Марк кивнул.

– Отлично, и что теперь?

– Поедем на место.

Таллек скривился.

– Я вовсе не хочу вас обидеть, но мне кажется, что я ничем не занимаюсь и просто теряю время.

– Это и так, и не так, – тут же ответила Лудивина, быстро складывая карту. – Вы ничем не занимаетесь, но ведь именно вы хотели сесть мне на хвост. А насчет того, что вы теряете время… все зависит от того, действительно ли вы хотите найти человека, который убил Лорана Брака. Вне зависимости от того, был ли тот террористом.

С этими словами она уселась на водительское сиденье «Ауди» и резко захлопнула дверцу.

Торговый центр, в котором работала вторая жертва, был построен на американский манер, посреди пустыря, окружен гигантской парковкой и обсажен зеленью.

Марк Таллек указал на камеры видеонаблюдения, закрепленные на разноцветных фасадах магазинов:

– Надо полагать, руанские полицейские уже просмотрели все записи и проверили, не приближался ли кто-то к Элен в день похищения и перед этим.

– Я на это надеюсь, – ответила Лудивина, – хотя в отчетах я не нашла об этом ни слова. Но не рассчитывайте на мою помощь, с официальной точки зрения я вообще не должна быть здесь. Я расследую дело об убийстве Лорана Брака, ни один судья не давал мне разрешения на то, чтобы включить в это дело еще и две более ранние жертвы, так что я удовольствуюсь малым: места, возможные свидетели, но ничего более сложного – ничего, на что потребуется разрешение суда.

– Прокурор не знает о том, что убийство Брака похоже на еще два убийства? – изумился Сеньон.

Лудивина тут же решительно ответила:

– Нет. Сначала я хочу осмотреться, а потом уже передам все данные прокурору, чтобы он решил, как нам быть дальше, и назначил бы на дело судью.

Сеньон разочарованно выдохнул:

– Лулу…

Вмешался Марк:

– В любом случае видеозаписи все равно не сохранились спустя два года, если только их сразу не изъяли. Жалеть нам не о чем. Вы увидели все, что хотели?

Лудивина уже более десяти минут осматривала окрестности обувного магазина, в котором работала Элен Триссо.

Здесь убийца тоже легко мог наблюдать за жертвой. Ему достаточно было удобно устроиться в своей машине и ждать. В дни, когда в магазине бывало людно, он даже мог подойти поближе к жертве, услышать, как она говорит, сесть неподалеку, пока она в обед ела на скамейке свой бутерброд или какое-то блюдо из недорогого кафе. Преступник легко мог подслушать ее разговоры с коллегой или по телефону. Убийца восемь месяцев искал и выслеживал свою вторую жертву. У него было достаточно времени для того, чтобы узнать о ней все. Он мог проследить за ней до самого дома, мог порыться в ее мусоре и прочесть письма, возможно, даже подобрал пароль к ее почте и следил за ее общением с друзьями, узнал все о ее личной жизни, о том, что она ест, когда у нее наступают менструации, больна ли она, и так далее… Вряд ли он отказывал себе в таких удовольствиях.

Лудивина молча вернулась к машине, и они провели в пути еще полчаса, заехали пообедать в сомнительное заведение прямо у магистрали, проехали через Пуасси и остановились у серой стены, окружавшей парк Шармиль. Парк находился в стороне от центра города, между огромным лесом Сен-Жермен-ан-Лэ и тихими улочками, застроенными небольшими частными домиками, среди которых то тут, то там виднелись высокие многоквартирные дома.

Лудивина отметила, что до этого места легко добраться на машине и что у парка несколько входов. Судя по сведениям, собранным СП Руана, Элен Триссо часто бегала по вечерам в парке, а то и дальше, в лесу. Поработав на месте, полицейские узнали, что в день исчезновения несколько свидетелей видели, как она бежала по направлению к парку. Это было в районе 20.00, уже в темноте. После пробежки, на обратном пути, ее уже никто не видел. Наутро она не вышла на работу. СП предполагала, что ее похитили во время пробежки, а не из квартиры в ту же ночь. Чтобы войти в здание, где она жила, нужно было открыть две двери с кодовым замком, следов взлома у входа в квартиру не обнаружили, постель была не разобрана, а главное, на трупе была та же спортивная одежда, в которой Элен видели редкие свидетели.

Лудивину потрясло то, каким огромным оказался парк. На склонах небольших холмов густо росли деревья. Как много мест, где мог бы спрятаться хищник. Даже сейчас, днем, в парке было полутемно: если Элен Триссо часто бегала здесь по вечерам, в том числе и зимой, она точно не была трусихой. «Темпераментная особа», – отметил руанский полицейский, с которым Лудивина беседовала утром. Его слова нашли подтверждение.

Лудивина знала, что убийца, у которого было время изучить свою жертву, вполне способен напасть на уверенную в себе женщину. Извращенцы-интроверты, не уверенные в себе, выбирают легкую добычу, которая им совсем или почти совсем не сопротивляется. И наоборот, эгоцентричный, самодовольный хищник может позволить себе выбрать в качестве жертвы сильную личность. Помимо характеристик самой жертвы, о многом говорили еще и сопутствующие обстоятельства. Если убийца действовал согласно импульсу, вдали от всех, и выбирал легкую мишень, это свидетельствовало о слабости его личности. А похищение средь бела дня или в общественном месте, особенно если жертвой оказывалась женщина с сильным характером, было признаком об уверенности в себе, даже стремления к провокации. Сейчас Лудивина лишь намечала общие черты, тезисы, но впоследствии они чаще всего оказывались точными и правдивыми.

«Ты не боишься приблизиться к цыганам, к их табору. Не боишься напасть на спортсменку в парке… Ты сам себе хозяин, ты все тщательно планируешь, и эта часть тебя тоже возбуждает. Тебя заводит мандраж? А то, что жертва отбивается, сопротивляется? И это тоже?»

Лудивина не была уверена в последнем пункте. Нет, ему не нравилось их убивать. Он их насиловал, но больше не мучил, не вступал с ними ни в какую иную садистскую связь. Вся суть для него заключалась в сексуальном акте. Он возбуждался, жестоко подчиняя себе жертву, резко проникая в нее…

«Ты мгновенно переходишь к действию. Тебе хочется, чтобы все прошло быстро. Тебе не нужны скандалы, крики, само похищение тоже не вызывает у тебя никаких фантазий, это лишь необходимый этап, но ты используешь его, чтобы подогреть свое воображение. Так? В минуты ожидания ты возбуждаешься, ты знаешь, что приближается тот самый момент…»

Он прагматичен. Наверняка он припарковался неподалеку, спрятался недалеко от выхода и наблюдал за всеми, кто входил в парк и выходил из него.

Лудивина осмотрелась. Через парк шло несколько тропок, но она обратила внимание на дорожку пошире, вдоль самой стены.

«Это здесь. Возможно, как раз по ней и бегала Элен: здесь нет высокой травы, нет корней, о которые можно споткнуться в темноте. Она бегала вдоль стены, чтобы не потеряться, а ты ждал где-то там, в кустах, у одного из выходов…»

Сеньон, стоявший в стороне с телефоном в руках, убрал его в карман и подошел к Лудивине отчитаться о том, что ему удалось выяснить:

– Шестнадцать гектаров, несколько входов, закрыть невозможно, поэтому парк открыт круглосуточно. Посещают семьи, особенно по выходным, в течение недели скорее спокойно, окрестные жители часто жалуются на то, что по ночам здесь торгуют наркотиками, спят бездомные, устраивают драки. Иногда возле детских площадок находят наркоту или шприцы.

– Особый шарм парка Шармиль, – ухмыльнулся Марк. – Что именно мы ищем?

– Мы больше не ищем, – с отсутствующим видом сообщила Лудивина. – Мы нашли. Еще один кусочек пазла.

Она внимательно смотрела на две фигуры в глубине парка. Мужчина играл со своим псом – бросал ему мяч, а женщина прогуливалась по дорожке с собачьим поводком в руках.

Убийца с железной дороги мог похитить Элен где угодно – на подземной парковке в ее доме, на пути в парк, неподалеку от магазина, где она работала; но по очевидной причине он выбрал именно это место.

– Мужчина, потерявший собаку, – заявила Лудивина бесстрастным голосом. – Это не случайность, это его метод. Что может быть невиннее, чем мужчина, гуляющий с поводком в руках и оглядывающийся по сторонам? Он играет эту роль, когда приближается к ним, чтобы завязать разговор. Возможно, он даже просит их помочь ему… А когда они перестают его бояться, он нападает.

Кусочек за кусочком, медленно, но верно, она собирала пазл.

Перед ней начал вырисовываться смутный силуэт. Без лица.

Сияла хищная ухмылка. В руках пощелкивал собачий поводок, за спиной прятались пластиковые хомуты, готовые в любой момент затянуться на шее жертвы. Зарубка за зарубкой, вплоть до полного подчинения.

Вплоть до небытия.