73

Прошедший день оказался для Адольфа на редкость трудным и опасным.

Пожар в саду, нападение в собственном кабинете, а затем бегство злоумышленников на его любимом вертолете. И все это по вине его жены!

Адольф не мог уснуть почти до утра, все вспоминал прожитые с супругой годы.

Да нет, ничего особенного, ничего такого, что могло бы так озлобить женщину, он не находил. Хотя кто знает, что творилось в голове у этой бабы?

Ну, наверное, была парочка каких-то невинных интрижек, но это же почти обязанность каждого политика.

Если бы он жил только с женой, его бы перестали уважать. А президент такой большой державы, как Трезубец, должен был выглядеть привлекательным не только для избирателей, но и для женщин.

Сначала Адольф вспомнил одну массажистку, потом девушку-референта. Потом всплыли в памяти помощница из его предвыборного штаба и еще несколько представительниц из региональных групп.

«Ну а платные шлюхи не в счет, – решил Адольф, – тем более что платил им все равно не я».

Невольно вспомнилась эта страшная женщина с окровавленным мечом.

Как же она ловко им владеет. Точнее сказать, владела – ее больше нет, она сгорела в вертолете. Адольф ясно слышал грохот взорвавшейся машины.

«Еще была горничная в отеле, – вспомнил он, уже засыпая, – она пришла с подружкой… Было хорошо… А потом еще был официант, молоденький такой. Но это тоже не считается – я тогда здорово напился».

Это были последние тревожные мысли Адольфа, и вскоре он уснул, сразу попав в один из поджидавших его снов.

Он оказался красивой и очень древней историей. Лошади, сабли, дым сражения и он, Адольф Кочма, летящий на врага, как птица орел.

На нем позолоченные доспехи и шлем с белоснежными перьями – Адольф в этом сне себе очень нравился.

Рядом с ним скакали его соратники, и все вместе они рубили врагов налево и направо, а те смешно падали с лошадей на землю. Кровь лилась рекой, победа была близка, и Адольф ликовал.

В небольшом перелеске, куда он ворвался первым, преследуя отступавшего противника, кто-то крепко схватил под уздцы его жеребца, и конь встал как вкопанный.

– Слазь… – услышал Адольф чей-то до боли знакомый голос.

Этот голос просто парализовал волю Адольфа, и он молча подчинился, со страхом взирая на незнакомого и в то же время ужасно знакомого человека.

Суровое лицо, седые длинные усы и странная шапка. Откуда это?

– Ну что, сынок, помогли тебе твои ляхи? – спросил угрюмый старик, и Адольф понял: пришел час расплаты за все, что он учинил в этой жизни. Где-то в уголке сознания теплилась мысль, что все это лишь сон, но от этого не становилось легче.

– Как же ты так напакостил, а?

Адольфу почудилась в голосе старика тяжкая горечь.

– Как же так, сынок?

– Папа! – наконец прорвало Адольфа. – Я больше не буду! Прости!

– Нет, сынок, только кровью ты смоешь этот позор. Только кровью.

Оцепенев от ужаса, Адольф смотрел в широкий ствол невиданного оружия и ждал смерти.

Раздался выстрел, мир раскололся пополам, и волна мрака смыла Адольфа напрочь, словно его и не было…

– Ты слышал? – спросил один охранник другого.

– А чего? – недовольно ответил тот.

– Кажется, у его превосходительства шум.

– Какой там шум? Сиди себе да посапывай. Через час смена придет…

Через час пришла смена. Ее привел лично шеф безопасности Дуда.

– Ну что там? – строго спросил он.

– Все спокойно, – сказал один охранник.

– Но был какой-то шум, – не выдержав, добавил второй.

– Та-ак, – протянул Дуда. Он вытащил пистолет и, толкнув дверь в покои хозяина, скомандовал: – Все за мной.

Охранники последовали за своим командиром и, войдя в спальню, оцепенели.

Прямо под центральной люстрой, на позолоченном шнуре от балдахина висел его превосходительство.

Он был в ночной рубашке с национальной вышивкой и в одной тапке. Вторая валялась на полу под ним около перевернутого стула.