50
Яростный стук в дверь заставил Кейта Спеллинга сделать над собой усилие и открыть глаза.
– Кейт! Открой, Кейт! Это я, Вилли! – продолжал надрываться кто-то и колотить в дверь.
– Какой такой Вилли? – прохрипел Кейт и попытался подняться, но, застонав, схватился руками за голову и чуть не упал обратно на подушку.
Продолжая сжимать виски ладонями, Спеллинг обвел комнату рассеянным взглядом и заметил валявшиеся на полу пустые бутылки. Это отчасти объясняло теперешнее его состояние.
– Кейт, открой! Это я, Вилли!
– Да слышу я! Подожди! – недовольно отозвался Спеллинг и сам не узнал своего голоса. В голове раздался медный звон, который никак не хотел умолкнуть.
С трудом, наконец, поднявшись, он по стеночке добрался до двери и отпер замок.
– Ну, ты горазд спать, Кейт! Я все руки об дверь отбил – полтора часа молотил, – с обидой в голосе сказал Вилли Пастер и вошел в номер.
– А надо было башкой бить, – зло заметил Спеллинг, – тогда бы ничего не отбил.
– А ты чего голый-то? – удивился Вилли.
– Я голый? – переспросил Кейт и, с трудом опустив глаза, отметил явные признаки наготы.
– И духота у тебя! Кондиционер, что ли, не работает?
– О, и правда душно, – согласился Спеллинг, почесав липкий от пота живот. – А то, что я голый, так, наверное, баба у меня была… Я так думаю…
– Включи кондиционер-то, – напомнил Вилли.
– Сейчас, он у меня где-то над кроватью.
Спеллинг вернулся в служившую спальней широкую нишу и полез на тахту. Раздался сдавленный крик, одеяло зашевелилось, и из-под него высунулась дебелая девица с длинными спутанными волосами.
– Ты, дурак! На живот наступил!
– Вот, я же говорил, что баба была, – сказал Спеллинг и, больше не обращая на женщину внимания, стал разбираться с регулировкой кондиционера.
– Эй, да здесь кто-то отключил питание…
– Я отключила, ночью холодно было, – сообщила девица и широко зевнула. Затем отбросила одеяло и поднялась во всем своем великолепии.
– Как спалось, Лейла? – спросил Вилли, узнав проститутку, работавшую при отеле.
– Нормально спалось. Сеньор совсем пьяный был, – кивнула она в сторону Спеллинга и начала одеваться.
– О, наконец-то заработал, – блаженно улыбаясь, сообщил Спеллинг, когда из кондиционера полилась струя прохладного воздуха.
– Давай деньги, сеньор, – потребовала Лейла, влезая в тесноватую кофточку, выгодно подчеркивавшую ее достоинства.
– Чего? – недобро переспросил Спеллинг и, сойдя с кровати, подошел к Лейле вплотную. – Я всегда плачу вперед, и не думай, что я попадусь на твой фокус.
Решив не испытывать терпение клиента, девица пожала плечами и, повернувшись, быстро вышла из номера.
– Ишь, чего удумала, шлюха, – бросил ей вслед Спеллинг, затем повернулся к Пастеру: – Ну как, чувствуется холод?
– Еще рано. Нужно подождать. Слушай, ты сходи в душ и оденься наконец, а я пока соберу с пола бутылки.
– Ага, правильно, – кивнул Спеллинг, – и это, нацеди мне полстакана, чтобы поправиться.
– Нацежу, иди мойся.
Спеллинг ушел, а Пастер принялся за косметическую уборку. Он быстро собрал бутылки и поставил их возле двери, затем нашел пустой пакет и свалил в него со стола все закуски. Они громоздились там не первый день и заметно попахивали.
Разноцветные остатки из нескольких стаканов Вилли слил в один, получилась приличная доза, вполне подходившая Кейту для опохмелки.
Когда поверхностный порядок был наведен, Пастер смахнул со стула крошки и сел, ожидая появления Спеллинга.
Вот уже восемь лет Вилли Пастер работал на ПАСЕК, являясь единственным штатным агентом – уроженцем Арафата. Ее вербовщики приметили Пастера, когда ПАСЕК понадобилось организовать свою резидентуру. Это был ценный кандидат, поскольку вырос на этой планете и знал несколько местных наречий. Его послали в специальную школу, где Пастер обучался три года, а по ее окончании вернулся домой.
К тому времени на Арафате уже действовал резидент Кейт Спеллинг, который тогда еще не пил так много и был полон творческих замыслов.
Позднее, когда стало ясно, что на Арафате, с точки зрения ПАСЕК, не происходит ничего интересного и вряд ли произойдет когда-нибудь, резидент Спеллинг и его подчиненные занялись своими личными делами.
Суммы, которые они получали в качестве стандартного жалованья, считались на Арафате бешеными деньгами, так что агенты предались разгулу и потихоньку превращались в горьких пьяниц.
Ежеквартальные отчеты, которые отправлял Спеллинг, были совершенно однообразны, а случалось, и бессмысленны, но в вышестоящих организациях не особенно к этому придирались, понимая проблемы сотрудников, вынужденных жить в «информационном болоте».
Раз в год появлялись проверяющие, но, как бы ни были они строги, горячий воздух Арафата растапливал их решимость, и все заканчивалось бесплатными проститутками и обильной экзотической кухней.
Распахнулась дверь ванной, и оттуда вышел отфыркивающийся Кейт Спеллинг. На нем были широкие трусы лимонного оттенка, на лице улыбка:
– Уф! Кажется, моя голова снова возвращается на место. Молодец, Вилли, что не пьешь – поганое это дело. – Спеллинг блаженно прикрыл глаза и вдохнул успевший охладиться воздух. – Кстати, дозу мне приготовил?
– Да, можешь получить. – Пастер подвинул стакан на край стола.
– Очень хорошо. – Спеллинг подхватил стакан, но неожиданно остановился и со сквозящей в голосе озабоченностью спросил: – А это что?
– Пей, – коротко сказал Пастер.
– Ну, ладно, – согласился Спеллинг и мелкими глотками, словно горькое, но необходимое лекарство, стал поглощать чудовищную бурду.
– Ох! – наконец выдохнул он и стряхнул оставшиеся в стакане капли на пол. – Ну и гадость! Хорошо, что ты не пьешь, Вилли… Хорошо. – Поставив стакан, Кейт огляделся и, обнаружив штаны в углу комнаты, сказал: – Ага.
Ожидая, пока он оденется, Пастер от нечего делать поднял с пола старую газету и стал ее перелистывать.
– Ты был у Гарри и Майка? – спросил Спеллинг, удивленно вертя вывернутые наизнанку и самым немыслимым образом перекрученные брюки.
– Был, – кивнул Пастер.
– Ну и что?
– У тебя еще цветочки.
– Понятно.
В последнее время Гарри и Майк увлеклись местной разновидностью наркотической жвачки, и ощущение похмелья было им незнакомо, впрочем, как и ощущение трезвости.
– Убью я их, – спокойно сказал Спеллинг.
– Убей, – равнодушно согласился Пастер, продолжая перелистывать газету.
– О чем хоть пишут? – поинтересовался Спеллинг, наконец распутавший штаны и изучавший странные зловонные пятна.
– Это ж твоя газета.
– Последние полгода я читаю только этикетки.
– Ну ладно, слушай: «Археологические новости. Наш собственный корреспондент на Лекмаре сообщает об уникальном открытии ученых Лекмарского университета. На месте раскопок в Тронхеймском ущелье, где, по сведениям историков, раньше находился древний город, удалось найти останки человека. Они пролежали в толще окаменевших фекалий до наших дней.
По всей видимости, этот древний человек стал жертвой одного из землетрясений, которые в те далекие времена случались на Лекмаре довольно часто, и разгул стихии застал его в самый неподходящий момент – прямо в туалете.
Благодаря отсутствию в толще гуано кислорода хорошо сохранилось не только тело древнего человека, но и его одежда, а также несколько иллюстрированных журналов, которыми он пользовался накануне.
Ученым удалось считать практически всю информацию с этих древних изданий и провести ее полный анализ.
Как сообщил профессор археологии доктор Мясник Фербек, издание называлось «Космополите» и представляло собой развивающее пособие для умственно отсталых людей, возможно, страдавших болезнью Дауна.
Показательно, что даже в те далекие и непросвещенные времена древние люди не оставались равнодушными к страданиям ближнего».
– Это все? – спросил Спеллинг.
– Все, – ответил Пастер.
– Очень интересно и поучительно. Древние люди и все такое. Надо бы и мне чего-нибудь почитать, а то чувствую, что превращаюсь в совершенное дерьмо.
Спеллинг отбросил штаны в угол, где они валялись прежде, и, подойдя к гардеробу, достал другие.
– Между прочим, когда будем разбираться с объектом? – спросил Пастер.
– Не сегодня, это точно. Сегодня мне не хочется никого убивать. Не то чтобы я боялся крови – ты же знаешь, я ничего не боюсь, – но…
– Понимаю-понимаю, тошно тебе.
– Вот! – Спеллинг со значением поднял указательный палец. – Именно тошно. Главное – это то, что мы отследили, где он поселился. А поселился он в «Принцессе Виктории». Правильно?
– Правильно.
– Тогда сегодня вечером возьмем шприц и нанесем визит Гарри и Майку. Вколем им по дозе сидатина, и к утру они будут как два свежих огурчика, только что с грядки.
– А что такое огурчики?
– Огурчики? – Спеллинг застегнул брюки, почесал нос и задумчиво проговорил: – Знаешь, в школе я хорошо учился и любил науку ботанику.
– Ты имеешь в виду разведшколу ПАСЕК?
– Нет-нет, это было намного раньше. Так вот там я изучал эти огурчики с грядки. Это что-то вроде смеси из фейхоллы и земляного лимона.
– Так это растение, что ли?
– Бери выше, – важно произнес Спеллинг, – фрукт.
Внезапно он замер в напряженной позе. Глаза резидента превратились в узкие щелочки, а сам он стал похож на готовую к броску кобру.
– Ты чего, Кейт?
– Цыц… – прошипел Спеллинг. – Не шевелись, я его вижу.
– Кого его? – так же шепотом спросил Пастер, решивший, что у босса приступ белой горячки.
– Курильщика Джо, – еле шевеля губами, ответил Спеллинг. – Вон он сидит, прямо на стене.
Пастер осторожно скосил глаза и в двух метрах от себя обнаружил здоровенного таракана. На Арафате они были особенно крупными, но этот был просто гигантом, размером с ладонь.
– Давай я прыгну и убью его, – тихо предложил Пастер.
– Прыгну, – все так же шевеля губами, с усмешкой произнес Спеллинг. – Это сам Курильщик Джо. Он жрет мои сигары прямо десятками, сволочь. Это от табака он так вырос, змей ползучий. И реакция у него как у молнии… Сиди на месте и не шевелись, сейчас я его пристрелю.
И Спеллинг стал медленно пятиться к шкафу. Коснувшись его ободранной поверхности, он на ощупь открыл скрипучую дверь и стал искать пистолет.
Однако это оказалось нелегким делом, поскольку вместо оружия в руки Спеллинга все время попадались старые карандаши, мятые тряпки, треснувшие мыльницы и много чего еще, никак не связанного с орудием убийства.
Наконец пистолет был найден. Он с грохотом вывалился с самой верхней полки, едва Спеллинг потянул за уголок носового платка, а следом за ним, словно золотой дождь, посыпались патроны, грохоча, как летний град по железной крыше.
Спеллинг был уверен, что теперь-то Курильщик Джо точно ушел в недра канализации, однако любопытное насекомое продолжало сидеть на месте и только плавно поводило усиками.
Спеллинг для верности даже поморгал, но рассудок его не подвел, цель терпеливо дожидалась его меткого выстрела.
– О’кей, Джо, ты сам это выбрал, – произнес Спеллинг, поднял пистолет с пола, проверил обойму и передернул затвор, досылая патрон в ствол. Теперь он был уверен, что таки покарает Курильщика Джо.
Почуяв наконец угрозу, таракан шевельнул усами и стремительно прыгнул в сторону, но Спеллинг, ожидавший такой реакции, молниеносно выстрелил от бедра, размазав по стене ненавистное животное.
Не успел его восторг достигнуть своего пика, как с улицы послышался громкий вопль, затем грохот и снова вопль, еще более громкий и жалобный.
Пастер первым подскочил к окну и увидел катавшегося по земле человека, залитого белилами. Бедняга громко кричал и держался за раненую ногу.
– Стенка слабовата, – заметил Спеллинг, подойдя к окну. – Навылет прошло.
– И как он не разбился, так грохнуться со второго этажа…
– Да надо же было меня предупредить, что они собираются красить свой сарай, – извиняющимся тоном сказал Спеллинг. – Сколько лет говорил этому Али: покрась гостиницу, а то из отделки только птичье дерьмо. Но ведь надо же предупреждать…
Под окнами гостиницы стала собираться толпа.
– Готовь деньги, сейчас прибегут, – предупредил Пастер.
– Да уж знаю.
Спеллинг поднял матрас и достал оттуда сто кредитов. Затем подумал и прибавил к ним еще сто.
Через минуту в коридоре послышался топот множества ног, а затем в дверь номера забарабанили.
Спеллинг отомкнул замок и рывком распахнул дверь, одновременно выставив вперед руку с зажатыми в ней двумя сотнями.
Толпа, которая готова была броситься на обидчика, замерла. Гневные голоса замолкли.
Стоявшие позади заглядывали через головы передних рядов, стараясь рассмотреть, что там происходит.
Невысокая полная женщина, видимо, родственница или жена пострадавшего, несмело потянулась за деньгами. Она взяла их, помяла в руках, зачем-то понюхала, быстро спрятала под одежду и, строго посмотрев на Спеллинга, что-то прокричала.
– Что она говорит? – спросил Спеллинг у Пастера, поскольку сам так и не научился понимать местную речь.
– Она говорит, что этого слишком мало. Ты должен дать что-нибудь из своих вещей.
– А что именно ее интересует? – уточнил Спеллинг.
– Не знаю.
– А я, кажется, знаю, – произнес Спеллинг и, обращаясь к женщине, добавил: – Стой здесь, сейчас принесу.
Как ни странно, новый прорезиненный дождевик он нашел сразу, едва только разрыл сваленный в шкафу старый хлам.
Это был отличный дождевик зеленого цвета, длинный, почти до пят, с капюшоном и желтыми застежками-молниями. Спеллинг купил его, когда получил направление на Арафат и не знал, что здесь за климат.
Как только Спеллинг развернул обновку во всей красе, толпа радостно загудела и все одобрительно закивали. А жена пострадавшего приняла подарок, словно символ королевской власти.
На этом инцидент был исчерпан, и все удалились, на прощанье пожелав «доброму сеньору» всего хорошего.
