Глава 13

В комнате Кармен было темно, хоть глаз выколи. Фальк протянул ей свой фонарик и услышал, как она тихонько ругнулась, пробираясь к окну, чтобы раздвинуть шторы. Света запасных фонарей на земле хватало, чтобы различить очертания мебели в комнате.

– Садись, – сказала Кармен.

Стульев, как и в его номере, не было. Фальк сел на край кровати. Номер Кармен был точно таким же, как у него, маленьким и почти без мебели, но воздух пах немного по-другому. Чем-то легким и ненавязчивым, смутно напоминающим о лете. Интересно, Кармен всегда так пахла или он просто не замечал раньше?

– Я встретил Лорен снаружи, – сказал он.

– Правда? – Кармен дала ему полотенце и села рядом, поджав ноги. Перекинула волосы через плечо и стала вытирать их, слушая, как Фальк пересказывает их разговор. О хижине, о ссоре, об Элис. Снаружи стучал по стеклу дождь.

– Надеюсь, Лорен недооценивает Элис, – сказала Кармен, когда он закончил. – Один рейнджер сказал, что даже ему пришлось бы тяжело в лесу в такую погоду. И неизвестно еще, действительно ли Элис по собственной воле покинула группу.

Фальк снова вспомнил голосовое сообщение. «Ей навредить».

– У тебя есть еще какие-то предположения?

– Не знаю. – Кармен положила альбом между ними и открыла. Его страницы были усеяны газетными вырезками, края сморщились от засохшего клея. – Я листала, пока ждала тебя. История местных краев, для туристов.

Она нашла нужную страницу и повернула альбом к нему.

– Вот. Они постарались обойти стороной историю с Коваком – что вполне понятно, но не могли вообще о ней не упомянуть.

Фальк опустил взгляд. Перед ним была статья о суде над Мартином Коваком. Приговорен к пожизненному – значилось в заголовке. Фальк мог понять, почему из всех статей о Коваке именно эта попала в альбом. Она завершала историю. Подводила финальную черту под темным периодом. Статья была большой, в ней пересказывались основные моменты расследования и судебного процесса. Внизу страницы улыбались на трех фотографиях три мертвые девушки. Элиза, Виктория, Гейл. И четвертая, Сара Сонденберг. Которую так и не нашли.

Фальк и раньше видел фотографии жертв Ковака, но давно и по отдельности. Сидя напротив Кармен в темноте номера, он посветил фонариком на каждую по очереди. Все стройные, светловолосые, с тонкими чертами лица. Определенно красивые. Внезапно он понял мысль Кармен.

Элиза, Виктория, Гейл, Сара.

Элис?

Фальк посмотрел в глаза каждой жертве, потом покачал головой.

– Она не в том возрасте. Этим четырем было около двадцати.

– Это сейчас она не в том возрасте. А в те годы была в том. Сколько ей было, когда все случилось? Чуть меньше двадцати? – Кармен чуть повернула альбом, чтобы лучше видеть фотографии. В свете фонарика кожа жертв казалась призрачно-серой. – Если бы они выжили, им было бы столько же, сколько и ей.

Фальк ничего не ответил. Рядом с четырьмя женскими лицами было большое изображение Мартина Ковака, сделанное незадолго до ареста. Неформальная фотография, снятая соседом или приятелем. За прошедшие годы ее сотню раз печатали в газетах и показывали по телевизору. Ковак стоял рядом с барбекюшницей. Настоящий чистокровный австралиец в майке, шортах и ботинках. С непременной бутылкой пива в руке и ухмылкой на лице. Его глаза щурились на солнце, кучерявые волосы совсем спутались. Он был худым, но казался сильным, и даже на фотографии отчетливо проглядывались мускулы у него на руках.

Фальк уже видел этот снимок, но теперь впервые заметил кое-что еще. В глубине фотографии неясно виднелась задняя часть детского велосипеда, уходившая за край. Видно было немного. Голую мальчишечью ногу, сандалию на педали, спину полосатой футболки, темные волосы. Ребенка невозможно было распознать, но пока Фальк всматривался, у него мурашки побежали по коже. Он отвел глаза в сторону от мальчика, от Мартина Ковака, от устремленных на него взглядов давно погибших женщин.

– Не знаю, – сказала Кармен. – Это довольно неправдоподобная теория. Я просто подметила совпадение.

– Да. Понимаю.

Она посмотрела на лес за окном.

– Что бы ни произошло, по крайней мере, мы знаем, что Элис там. Это огромная территория, но у нее есть пределы. В конце концов Элис найдут.

– Сару Сонденберг не нашли.

– Да. Но Элис должна быть где-то там. Она же не ушла пешком в Мельбурн.

Мысль о городе пробудила что-то в памяти Фалька. Из окна ему видно было место, где до сегодняшнего дня стояла машина Дэниела Бейли. Просторный черный «БМВ». С тонированными стеклами. Большим багажником. На его месте теперь стоял внедорожник.

– Нужно снова поговорить с Дэниелом Бейли, – сказал Фальк. – Поедем в Мельбурн. Выясним, что он сказал Элис той первой ночью.

Кармен кивнула.

– Позвоню сообщу начальству.

– Хочешь, чтобы я?

– Нет, все в порядке. Ты это делал в прошлый раз. Сегодня моя очередь. Посмотрим, что они скажут.

На этих словах они обменялись улыбкой. Они оба в точности знали, что скажет начальство. «Достаньте контракты. Это очень важно. Поймите, что нам абсолютно необходимо, чтобы вы достали контракты». Улыбка сошла с лица Фалька. Он понимал. Просто не знал, как это сделать.

Под завывание ветра снаружи он позволил себе задуматься над давно мучившим его вопросом. Если Элис пропала из-за них, стоило ли оно того? Хотелось бы ему, чтобы им больше было известно об операции в целом, но еще он знал, что детали не так уж и важны. Каковы бы они ни были, в целом картина всегда выглядела одинаково: горсточка людей на верхушке дерева кормится за счет беззащитных снизу.

Он посмотрел на Кармен.

– Зачем ты пришла работать в этот отдел?

– Финансы? – она улыбнулась в темноте. – Такой вопрос я обычно слышу на рождественских корпоративах, его всегда задает какой-нибудь пьяный тип с озадаченным выражением лица, – она сменила позу. – Сначала, когда я только поступила на службу, меня позвали в отдел защиты детей. Теперь там сплошные алгоритмы и программирование. Я прошла стажировку, но… – ее голос зазвучал напряженно. – Не выдержала полевой работы.

Фальк не стал расспрашивать о подробностях. Он знал кое-кого из отдела защиты детей. Они все иногда говорили таким же напряженным голосом.

– Я продержалась там какое-то время, но стала работать больше с технической стороной, – продолжала Кармен. – Отслеживать транзакции. У меня хорошо получалось, и в конце концов я оказалась здесь. Тут лучше. А то я уже не могла спать по ночам. – Она немного помолчала. – А ты?

Фальк вздохнул.

– Я пришел вскоре после смерти отца. Первые несколько лет был в команде по борьбе с наркотиками. Потому что, когда ты новичок, это кажется самым увлекательным.

– Так мне говорили на рождественском корпоративе.

– В любом случае нам дали наводку на дом в северной части Мельбурна, который использовали как хранилище.

Фальк помнил, как машина остановилась у одноэтажного домишки на задрипанной улочке. Краска на стенах отслаивалась, от лужайки остались желтые пучки травы, но в конце подъездной дорожки стоял почтовый ящик в виде кораблика, вырезанный вручную. Кто-то когда-то тепло относился к этому дому, раз сделал или купил его, подумал Фальк тогда.

Его коллега замолотил по двери, потом вышиб ее, когда никто не ответил. Это было легко, дерево с годами стало совсем трухлявым. На миг Фальк уловил свое отражение в пыльном зеркале в прихожей – темную тень в защитной амуниции – и едва узнал себя. Они повернули за угол в гостиную, крича, с оружием наготове, не зная, что найдут.

– Владельцем был старикан с деменцией.

Фальк до сих пор видел его, сидящего в кресле в поношенной одежде, свисающей с крохотного тела, – слишком растерянного, чтобы испугаться.

– В доме не было еды. Свет не горел, все шкафчики были забиты наркотой. Его племянник, или парень, которого он считал племянником, возглавлял местную банду. Они с приятелями распоряжались там, как им вздумается.

В доме воняло, по обоям в цветочек раскинулись граффити, ковер усеяли заплесневелые коробки из-под готовой еды. Фальк сидел рядом со стариком и говорил с ним о крикете, пока остальные обыскивали дом. Старик принял Фалька за внука. Фальк, три месяца назад похоронивший отца, не стал его поправлять.

– Дело в том, – сказал Фальк, – что они опустошили все его банковские счета. Набрали кредитов на его имя и накупили вещей, которые он сам никогда бы не стал покупать. Он был больным стариком, а они обобрали его до нитки. Даже хуже. И все это отражалось в банковских счетах, дожидаясь, пока кто-нибудь заметит. Он мог бы получить помощь на несколько месяцев раньше, если бы кто-то обратил внимание на проблему с деньгами.

То же самое Фальк написал в своем отчете. Через несколько недель к нему подошел поболтать сотрудник из отдела финансовых расследований. А еще через несколько недель Фальк навестил старика в пансионате. Он выглядел лучше, и они еще немного поговорили о крикете. Вернувшись на работу, Фальк подал заявление о переводе.

Многие, узнав о его решении, подняли брови, но он знал, что утратил былые иллюзии. Облавы казались кратковременным спасением. Они тушили один пожар за другим уже после того, как вред был нанесен. Но большинство этих людей всецело зависели от денег. Отрежь голову, и гнилые конечности засохнут и отпадут.

По крайней мере, так он всегда думал, когда преследовал очередного бизнесмена, считавшего, что высшее образование делало его достаточно умным, чтобы избежать наказания. Вроде Дэниела, Джилл и Лео Бейли, которые, как ему было известно, считали, что не делают ничего такого уж страшного. Но когда Фальк смотрел на таких людей, он видел других – стариков, изнуренных женщин и несчастных детей, одиноких и напуганных, в нестираной одежде, на противоположном конце цепи. И надеялся, что каким-то образом сможет остановить паршу прежде, чем та их достигнет.

– Не волнуйся, – сказала Кармен. – Мы что-нибудь придумаем. Знаю, Бейли думают, что за прошедшие годы достаточно поднаторели в своем деле, но мы умнее.

– Правда?

– Правда, – она улыбнулась. И сидя тоже, она была с ним вровень. Ей не нужно было запрокидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Во-первых, мы с тобой знаем, как отмыть деньги, чтобы никто не заметил.

Фальк не смог сдержать ответной улыбки.

– И как бы ты это сделала?

– Вложила бы в недвижимость. Проще простого. А ты?

Фальк, который однажды написал всестороннее исследование на эту тему, в точности знал, как бы он это сделал, и имел наготове еще два приличных запасных плана. Вложение в недвижимость было одним из них.

– Не знаю. Может быть, через казино.

– Брехня. Ты бы предпринял что-то более изощренное.

Он ухмыльнулся.

– Не надо недооценивать классику.

Кармен засмеялась.

– Может, ты не так уж умен. Тогда бы тебе пришлось изображать из себя игрока, и любой, кто с тобой знаком, сразу бы тебя раскусил. Мне ли не знать. Мой жених торчит там часами. А ты совсем на него не похож.

Сказать по правде, это было одной из причин, почему казино даже не входило в список Фалька. Слишком много суеты. Но он только улыбнулся.

– Я бы повел долгую игру. Создал бы себе образ. Я умею быть терпеливым.

Кармен хохотнула.

– Уж наверняка.

Она передвинулась на кровати, вытягивая ноги в бледном свете. Некоторое время они смотрели друг на друга в тишине.

Потом в глубине коттеджа что-то громыхнуло, зажужжало, и безо всякого предупреждения включился свет. Фальк и Кармен заморгали, глядя друг на друга. Интимная атмосфера рассеялась с темнотой. Они одновременно зашевелились, и ее нога задела его колено, когда он вставал. Он поднялся. Поколебался мгновение.

– Наверное, мне лучше пойти к себе, пока снова не погас свет.

Последовало секундное молчание.

– Наверное.

Кармен встала и подошла за ним к двери. Когда он открыл, в него ударил порыв холодного воздуха. Он чувствовал на себе ее взгляд, пока проходил короткое расстояние между их номерами.

Повернулся.

– Спокойной ночи.

На долю секунды она заколебалась.

– Спокойной.

Потом шагнула обратно в номер и скрылась.

Вернувшись к себе, Фальк не стал сразу включать свет. Вместо этого он подошел к окну, спокойно обдумывая бегущие в голове мысли.

Дождь наконец прекратился, и сквозь просветы в облаках виднелось несколько звезд. В жизни Фалька был период, когда он несколько лет не смотрел на ночное небо. Чересчур уж яркими были городские огни. Теперь он старался смотреть вверх, как только выдавалась возможность. Интересно, что видела Элис, если делала сейчас то же самое, и видела ли она что-то вообще?

Сияющая белая луна серебрила нити облаков. Фальк знал, что где-то за ними прячется Южный Крест. Он часто видел его в детстве, когда жил в сельской местности. Одним из самых ранних его воспоминаний было то, как отец вынес его на улицу и повернул его лицо вверх. Небо сияло звездами, рука отца крепко обвилась вокруг Фалька, когда он рассказывал ему об узорах, которые, по его словам, все время были там, где-то вдалеке. Фальк всегда ему верил, даже если не всегда их видел.

С юга, не стихая, дул ледяной ветер. Женщины безмолвно брели вперед, склонив головы, чтобы защититься от его порывов. Они нашли узкую тропинку, или, по крайней мере, что-то похожее на тропинку, – возможно, протоптанную животными. По молчаливому согласию ни одна из них никак не прокомментировала то, что тропинка время от времени исчезала под ногами. Они просто повыше поднимали ботинки над травой и щурились на землю, пока снова не замечали что-то, отдаленно напоминавшее тропу.

Бри проснулась несколько часов назад, замерзшая и в отвратительном настроении, не зная, как долго она спала. Рядом раздавался храп Джилл. Та спала как убитая. Возможно, от изнеможения. Она даже не проснулась, когда ветер снес их самодельный навес.

Бри лежала на земле и смотрела в бледное утреннее небо, чувствуя, как ноют все кости и пересох от жажды рот. Она видела, что бутылки, которые Лорен поставила собирать дождевую воду, все попадали. Повезет, если им достанется хотя бы по глотку. По крайней мере, еда, которую Бри положила рядом с головой сестры, исчезла. Она испытала одновременно и облегчение, и разочарование.

Бри все еще не совсем понимала, почему не рассказала остальным, что у нее осталась еда. Она уже открыла рот, но какая-то первобытная, ящерная часть ее мозга не дала ей произнести слова. Ей было страшновато думать почему. «Выживание» было словом, над которым она шутила за рабочим столом в ожидании похода в бар вечером пятницы. В любом другом контексте оно звучало чуждо и устрашающе.

Утром она попыталась поговорить с сестрой, когда они скатывали мокрые спальники.

– Спасибо.

Настала очередь Бет отмахиваться.

– Забудь. Только не понимаю, почему ты их так боишься.

– Кого?

– Всех их. Элис. Джилл. Даже Дэниела.

– Я не боюсь. Мне просто важно, что они обо мне думают. Они мое начальство, Бет. И твое, между прочим.

– Что с того? Ты ничуть не хуже их, – Бет остановилась и посмотрела на нее. – На самом деле на твоем месте я бы не стала так цепляться за Элис.

– О чем ты?

– Не важно. Но будь осторожнее с ней. Лучше начни подлизываться к кому-нибудь другому.

– Господи боже, я просто серьезно отношусь к своей карьере. Тебе тоже стоило бы попробовать.

– А тебе стоило бы мыслить шире. Это всего лишь гребаная работа.

Бри ничего не ответила, потому что знала: сестра все равно не поймет.

Двадцать минут ушло на то, чтобы собрать лагерь, и еще час – чтобы решить, что делать дальше. Остаться или идти. Остаться. Идти.

Элис хотела двигаться дальше. Найти место привала, найти выход из леса, сделать хоть что-то. Нет, возражала Лорен, нужно остаться на возвышенности. Здесь безопаснее. Но и ветер здесь был сильнее, его порывы хлестали их по лицу, пока они не раскраснелись и кожу не защипало. После того как снова заморосил дождь, даже Джилл перестала терпеливо кивать, когда говорила Лорен. Они сгрудились под навесом, пытаясь набрать в бутылку дождевой воды, а Элис тем временем ходила вокруг, размахивая в воздухе телефоном, так долго, насколько они осмеливались. Когда зарядки осталось всего тридцать процентов, Джилл велела выключить телефон.

Нужно оставаться на месте, снова попыталась настоять Лорен, но Элис развернула карту. Они сгрудились вокруг, указывая на различные ориентиры на бумаге, в то время как ветер норовил вырвать листок у них из рук. Гряда, речка, возвышенность. Ничего не подходило. Они не могли даже определить, на какой вершине находятся.

По краю карты на север тянулась автомобильная дорога. Если они смогут пробиться к ней напрямик через заросли, то выйдут из леса, сказала Элис. Лорен чуть не расхохоталась. Слишком опасно. Не опаснее переохлаждения, ответила Элис, не сводя глаз с Лорен, пока та не отвела взгляд. В конце концов, решающее слово осталось за холодом. Джилл заявила, что больше не в силах стоять на месте.

– Давайте найдем дорогу, – она протянула карту Элис и, поколебавшись, дала компас Лорен. – Знаю, вы не согласны друг с другом, но мы застряли здесь все вместе.

Они поделили несколько капель дождевой воды, которые удалось набрать в бутылку, и крошечный глоток, доставшийся Бри, только усилил ее жажду. Потом они пустились в путь, стараясь не обращать внимания на пустые животы и натруженные конечности.

Бри не отрывала глаз от земли, переставляя одну ногу за другой. Они шли почти три часа, когда она почувствовала, как рядом с ботинком что-то упало с мягким стуком. Бри остановилась. На земле лежало крошечное разбитое яйцо, из которого вытекало прозрачное студенистое содержимое. Бри посмотрела наверх. Высоко над головой раскачивались на ветру ветки, и среди них выглядывала маленькая коричневая птичка. Вот она повернула голову. Бри не могла определить, понимает ли она, что произошло. Будет ли птичка тосковать по маленькому утраченному яйцу или она уже о нем забыла?

Бри слышала приближение сестры за спиной, ее выдавали легкие курильщицы.

«Мысли шире. Это всего лишь гребаная работа».

Но это была не просто работа. Когда Бри был двадцать один год и всего четыре дня оставалось до выпуска из университета с отличием, она поняла, что беременна. Парень, с которым они встречались полтора года и который, как она знала, тайком разглядывал кольца на сайте «Тиффани», целых десять минут ничего не говорил, расхаживая по кухне их студенческой квартиры. Это больше всего ей запомнилось. То, как она хотела, чтобы он сел. Наконец он это сделал и положил руку на ее руки.

– Ты так трудилась, – сказал он. – Как же твоя стажировка?

Его собственная стажировка в Нью-Йорке должна была начаться через месяц, а после нее его ждало место в аспирантуре.

– Напомни-ка еще раз, сколько выпускников в год принимают на стажировку в «БейлиТеннантс»?

Одного. «БейлиТеннантс» принимали одного выпускника в год в рамках своей программы по повышению квалификации. Он это знал. В нынешнем году это будет Бри Маккензи.

– Ты ведь так этому радовалась.

Здесь он был прав. Бри пришла в восторг от этой перспективы. Она до сих пор испытывала восторг, правда. Ее бойфренд добавил вторую руку, сжав ее ладонь в своих.

– Это сногсшибательная новость. Правда. И я так тебя люблю. Просто… – его глаза выражали неподдельный ужас. – Время неподходящее.

Наконец она кивнула, и на следующее утро он помог ей записаться на прием.

– Когда-нибудь наши дети будут нами гордиться, – сказал он. Он точно произнес «наши». Она отчетливо это помнила. – Гораздо разумнее сначала разобраться с карьерой. Ты заслуживаешь того, чтобы по максимуму использовать свои возможности.

Да, множество раз говорила она себе потом. Она сделала это ради своей карьеры и всех этих ждавших ее великих возможностей. Она точно сделала это не ради него. И слава богу, потому что он ни разу ей не позвонил, с тех пор как уехал в Нью-Йорк.

Теперь Бри посмотрела вниз на разбитое яйцо. Птица-мать над головой исчезла. Носком ботинка Бри прикрыла разбитую скорлупу сухими листьями. Она не знала, что еще сделать.

– Стойте, – долетел сзади голос Джилл. Она плелась в самом хвосте. – Давайте минутку отдохнем.

– Здесь? – обернулась Элис. Деревья все еще росли вплотную друг к другу, но тропа чуть расширилась и больше не пропадала под ногами.

Джилл, не отвечая, бросила рюкзак. Ее лицо раскраснелось, волосы торчали пучками. Она искала что-то в кармане куртки, когда внезапно остановилась, устремив взгляд на пень от сломанного дерева у обочины.

Не говоря ни слова, она направилась к нему. В середине пня собралась лужица дождевой воды. Джилл, которая однажды на глазах у Бри отказалась от травяного чая, потому что листья слишком долго заваривались, внезапно опустила в лужицу сложенные лодочкой ладони, поднесла их к губам и жадно глотнула. На секунду остановилась, чтобы вытащить изо рта что-то черное, потом стряхнула это с пальца и снова окунула руки в воду.

Бри сглотнула, неожиданно почувствовав, как распух и пересох язык, и шагнула к пню. Зачерпнула воду, и та выплеснулась у нее из ладоней, когда она столкнулась локтями с Джилл. Бри зачерпнула снова, на этот раз быстрее поднимая ладони к губам. На вкус вода была грубой и затхлой, но она не остановилась и окунула руки снова, сражаясь за пространство уже с четырьмя парами рук. Кто-то оттолкнул ее руки, и Бри толкнула в ответ, не обращая внимания на боль в изогнутых назад пальцах. Снова опустила руки в воду, сражаясь за свою долю; в ушах громко раздавалось пыхтение и звуки глотков. Бри не поднимала головы, преисполненная решимости влить как можно больше воды в рот. Но прежде чем она это осознала, лужица иссякла, и ее ногти царапнули по мшистому дну.

Она быстро отшагнула. Рот был полон песка, и она чувствовала себя так, словно утратила равновесие, переступив через черту, о существовании которой даже не подозревала. Она подумала, что не одна такая: на окружающих ее лицах ясно отражались те же удивление и стыд. Вода плескалась в пустом животе, и ей пришлось закусить губу, чтобы ее не стошнило.

Одна за другой они отодвинулись подальше от пня, избегая встречаться взглядами друг с другом. Бри села на рюкзак и стала смотреть, как Джилл стягивает ботинок, потом носок. Ее пятка была стерта до крови. Рядом Лорен в тысячный раз сверялась с компасом. Бри надеялась, что он ей что-нибудь скажет.

Щелкнула зажигалка, и потянуло сигаретным дымом.

– Тебе правда нужно делать это сейчас? – спросила Элис.

– Да. Поэтому это и называется зависимостью, – Бет не подняла головы, но Бри почувствовала, как по группе прошла рябь беспокойства.

– Это просто отвратительно. Затуши.

Бри едва чувствовала запах.

– Затуши, – повторила Элис.

На этот раз Бет посмотрела на нее и выпустила длинную струю дыма. Он, словно насмехаясь, повис в воздухе. Одним молниеносным движением Элис выбросила руку и схватила пачку с сигаретами. Размахнулась и швырнула ее в кусты.

– Эй! – Бет вскочила.

Элис тоже поднялась.

– Перерыв окончен. Пошли.

Не удостоив ее и взглядом, Бет развернулась, побрела сквозь высокую траву и скрылась среди деревьев.

– Мы не собираемся тебя ждать! – крикнула Элис. В ответ послышался лишь стук воды по листьям. Снова начался дождь. – Боже мой, Джилл, пойдем. Она нас догонит.

Бри почувствовала волну гнева, которую остановило только то, что Джилл покачала головой.

– Мы никого не бросим, Элис, – в ее голосе прозвучали суровые нотки, каких Бри никогда раньше у нее не слышала. – Так что лучше найди ее. И извинись.

– Ты шутишь.

– Вовсе нет.

– Но… – начала Элис, когда внезапно из-за стены кустарника до них донесся крик.

– Эй! – это был голос Бет. Казалось, будто она кричит откуда-то издалека. – Здесь что-то есть!