Швы и швеи

«Я бы сказал, что это была одна из вершин в моей жизни… Я пришел в эту компанию специально для того, чтобы работать над скафандром, который полетит на Луну».

Мэл Кейс, главный дизайнер-инженер ILC, 1972

У скафандра «Омега» для программы «Аполлон» было трудное рождение. За парящей безмятежностью белого скафандра, которую в июле 1969 г. увидели миллионы, скрывались годы закулисной борьбы между подрядчиками, сражавшимися за благосклонность и доллары НАСА. Двойное давление: срок, определенный Кеннеди, и яростное соперничество с Советским Союзом – означало огромные расходы. По некоторым оценкам, расходы Америки между 1960 и 1972 гг. составили 40 млрд долларов плюс постоянные инновации. Целью программы «Джемини», объявленной в 1962 г. и длившейся с 1965 по 1966 г., было протестировать космический корабль и технику, которые потребуются, чтобы высадить человека на Луну, послать кого-то «прогуляться в космосе» и оценить с медицинской точки зрения влияние на человека продолжительных космических полетов. Учитывая такую напряженность, тем более удивительным было то, что в результате выиграл объявившийся последним, самый неожиданный участник – фирма Playtex, производившая женское нижнее белье.

В середине 1960-х гг. в производстве космического скафандра участвовали две компании: David Clark Company из Уорчестера, штат Массачусетс, и Hamilton Standard, которая поначалу работала с фирмой B. F. Goodrich, а потом сменила ее. Playtex, также известная как Международная латексная корпорация (ILC), в 1962 г. была маленькой фирмой – не более пятидесяти служащих. Ее деятельность ограничивалась производством бюстгальтеров и поясов для чулок. Они впервые появились на орбите НАСА как субподрядчик Hamilton Standard, к максимальному неудовольствию обеих фирм. ILC была горько разочарована тем, что ее не назначили единственным подрядчиком. В конце концов, именно она представила лучший и самый инновационный прототип. Новинкой их скафандра стала литая резиновая пневматическая камера, связанная изнутри с нейлоновыми ограничителями. Они не позволяли камере раздуваться при подкачке воздуха и обеспечивали бо́льшую свободу движений. А Hamilton Standard не обрадовал тот факт, что ее обошел их же субподрядчик, поэтому была создана внутренняя команда специалистов «Тигр», чтобы разработать костюм лучше, чем у ILC. Так они пытались вытеснить этого субподрядчика. Но результаты усилий оказались неутешительными. 21 декабря 1964 г. была распространена скупая деловая записка НАСА. «Скафандр «Тигра» – халтура, – говорилось в ней. – Забудьте о нем».

Проблема заключалась в столкновении культур. НАСА – это инженеры и ученые. Они требовали точных технических чертежей, научных объяснений и подробных описаний происхождения каждого компонента внутри каждого элемента, который отправится в космос, вплоть до мельчайшего винтика и тончайшей нити. ILC же была представителем культуры среднего звена: разношерстной и не столь требовательной. Фирма полагалась на команды опытных швей, которые умели читать выкройки, а не технические руководства, отдавая предпочтение мастерству и выдержке, а не научной квалификации. Ленни Шеферд, сварливый вице-президент по разработкам на программе «Аполлон», работал ремонтником на ТВ, когда его взяла на работу фирма.

Внутренние распри в сочетании с плохими показателями прототипов, которые создавали Hamilton Standard и ILC, привели ко второму соревнованию за контракт на поставку скафандров для программы «Аполлон». Победитель должен был определиться летом 1965 г., и на карту было поставлено все. ILC, которой пришлось умолять, чтобы ее допустили к состязанию вопреки недовольству многих в НАСА, и которая долго пыталась вырваться из «неравного брака» с Hamilton Standard, было дано всего шесть недель, чтобы подготовить свой прототип.

Три представленные модели – одна от David Clark (кодовое название Костюм В), одна от Hamilton Standard и B. F. Goodrich (Костюм С) и еще одна от ILC (Костюм А) – прошли двадцать два теста в Хьюстоне 1 июля 1965 г. Мягкий костюм AX5-L от ILC, прародитель «Омеги», победил в двенадцати из двадцати двух испытаний. «На первом месте скафандр от ILC, – доложил своему боссу глава департамента, занимавшегося в НАСА системами жизнеобеспечения экипажа. – Второго места нет».

Несмотря на возражения НАСА, процесс изготовления того, что станет известным как скафандр A7-L «Омега» (А – это программа «Аполлон», 7 – седьмой вариант в серии, и L – это ILC), был куда больше похож на производство поясов для чулок, чем кто-либо в космическом агентстве был готов признать. Каждый скафандр делали вручную в швейном цехе, где работали только женщины – швеи, раскройщицы и портнихи, – которые использовали адаптированные швейные машинки Singer, стандартные лекала и прирожденное мастерство, отточенное годами производства женского нижнего белья. Они умели лить жидкий латекс, чтобы создавать пояса для чулок и бюстгальтеры, но вместо этого начали делать пневматические камеры. Элинор Форэйкер, опытную швею Playtex, сняли с линии сборки подгузников в 1964 г. для работы над проектом «Аполлон». Космические скафандры «Омега» унаследовали и многое другое от главной линии работы компании. Нейлоновый трикотаж (что-то вроде вязаной сетки), утопленный в резине, чтобы не позволять пневматической камере раздуваться, был тем же прозрачным материалом, из которого шили многочисленные бюстгальтеры Playtex. После жалоб на дискомфорт, вызываемый трением резины о кожу, в каждом скафандре появился слой мягкой подкладки, точно такой же, как на поясах для чулок.

Но точность, необходимая при изготовлении космических скафандров, была беспрецедентной. С таким уровнем строгости при подходе к шитью работницы еще никогда не сталкивались. К примеру, булавки, обычный элемент набора любой швеи, были строго ограничены по количеству и даже запрещены. («Для одежды, чья надежность зависит от непроницаемой резиновой пневматической камеры, – объясняет Никола де Моншо, автор книги Fashioning Apollo (Придание формы «Аполлону»), – такие механические помощники, как булавки, были рискованным предложением».) В 1967 г., после того, как случайная булавка была найдена между слоями скафандра-прототипа, в швейном цехе установили рентгеновский аппарат, чтобы просвечивать каждый готовый слой ткани. Швейные машинки были модифицированы так, чтобы делать каждый раз всего один стежок. Только так швея могла убедиться в том, что все швы этого многослойного костюма совершенно прямые. В соответствии со стандартами точности НАСА швы могли отклоняться от прямой не более чем на одну шестьдесят четвертую дюйма. Работа с латексом и склеивание слоев вместе также требовали неслыханного уровня мастерства. К примеру, только три или четыре работницы Playtex считались достаточно умелыми, чтобы кроить тончайшие слои латекса для внутренней пневматической камеры скафандра.

Количество необходимых слоев и компонентов делало работу еще тяжелее, так как каждый слой должен был лечь точно на то же место, что и предыдущие и последующие слои. В конце концов, скафандр «Омега», который астронавты носили на Луне, состоял из почти четырех тысяч элементов ткани и двадцати одного отдельного слоя материала. В разрезе можно было видеть симфонию синтетики: ткань бета с тефлоновым покрытием, разновидность негорючего материала из кремния, похожего на стеклопластик; майлар и дакрон, два вида полиэстера, прочные, но легкие; номекс, жаропрочное волокно, которое до сих пор используют пожарные, и каптон, полиимид с высокой степенью защиты от экстремальных температур; хромель-R, разновидность нержавеющей ткани.

Материалы преимущественно производила компания DuPont, американский конгломерат, ответственный за развитие популярных полимеров, включая нейлон, неопрен, тефлон, кориан, кевлар и лайкру. DuPont, НАСА и многим астронавтам хотелось увидеть скафандры – чудо современных технологий. Для НАСА скафандры были частью мифа о пользе агентства для широких слоев населения. К примеру, в какой-то момент в «Уолл-стрит таймс» сообщили, что тефлон, который не позволял продуктам прилипать к сковородке, это побочный продукт освоения космоса. На самом деле все было наоборот: компания DuPont создала тефлон в 1938 г., и его использовали на кухне задолго до того, как был задуман первый космический корабль.

Но эти мифы не исчезают. Пост на сайте НАСА описывает космические скафандры как «космический корабль для одного человека», а затем напускает густой туман из терминов, чтобы окружить их словесной мистикой. Скафандры для работы в открытом космосе называют «внекорабельный мобильный модуль»; верхнюю часть современного скафандра – «твердый верхний торс»; брючную секцию величают «комплексом нижнего торса». В годы программы «Аполлон» это желание снабдить подробными названиями части скафандра привело к тому, что НАСА впало в ярость из-за манеры работы ILC, хотя к результатам невозможно было придраться. «Поставка, – сказано в одной докладной записке НАСА, – прибыла без должных сопроводительных документов». Еще в одной докладной записке – от управляющего департаментом систем жизнеобеспечения экипажа – критиковали качество и пунктуальность «систем отчетности и анализа» ILC.

Команда ILC была сбита с толку усилиями НАСА превратить их процесс в технологическую документацию. «Мы знали все, что нужно знать о скафандрах, – сказал Ленни Шеферд во время интервью для проекта устной истории НАСА, – но мы почти ничего не знали о бумагах». В ILC передача знаний зачастую шла снизу вверх. Мастериц поощряли в том, чтобы они предлагали улучшения процедур, а инженеры фирмы брали уроки шитья, чтобы понять процесс сборки. В конце концов, чтобы справиться с тем, что в НАСА лекалам и мастерству предпочитают чертежи и сопроводительные документы, ILC пошла в обход. Фирма наняла команду опытных инженеров, чья работа заключалась в том, чтобы служить одновременно буфером и переводчиком между мастерицами ILC и технократами НАСА. В результате каждый скафандр получал собственный пакет документов, включая технические чертежи и инженерный жаргон, на котором с любовью описывали каждый слой и стежок. Женщины, которые шили скафандры, были далеки от этих документов и никогда ими не пользовались.

Астронавт Майкл Коллинз благодаря своей роли наблюдателя за процессом изготовления скафандров мог оценить ювелирную точность работы. В своих мемуарах «Несущие огонь» (Carrying the Fire) он расценивал свою ответственность за скафандры как часть миссии и называл их «впечатляющим вызовом», в котором сочетаются «строгое инженерное искусство с капелькой анатомии и антропологии». Но он признавал, что было в них и «немало черной магии». Мастерство, с которым делались скафандры, судя по всему, вызывало в нем как восхищение, так и иронию. «Тонкая, как бумага, пневматическая камера» его любимого скафандра, который «не позволял моим 3,7 пси кислорода раствориться в нулевом пси бесконечности, окружающей меня», была склеена с особым усердием какими-то милыми дамами в Уорчестере». Для Коллинза, остро осознававшего и пафосность, и абсурдность в освоении человеком космоса, изготовление скафандров олицетворяло и то и другое.

«При мысли о человеке, который гуляет в открытом космосе, кто-то, возможно, представляет себе парня, уверенно использующего самые передовые технологии, которыми может его обеспечить эта богатая и могущественная нация, кто-то, но только не я, друзья. Я вижу стайку хрупких старушек, согнувшихся над горшочками с клеем в Уорчестере, штат Массачусетс, и я лишь надеюсь, что обсуждение нового священника или игры в бинго вечером в пятницу не слишком рассеивает их внимание».