Списки экипировки

«Холод пробирает до костей, как будто мы нагишом. Быстро немеют пальцы, но они все еще достаточно живые, чтобы болеть, и это хорошо. То же самое с пальцами ног и с носом. Другие носят эскимосские парки из волчьих шкур, и они все еще пахнут тухлой макрелью».

Сэр Ранульф Файнс, «Путешествие по меридиану», 1982

С того времени, когда первые спотыкающиеся, одетые в шелк и шерсть альпинисты проложили пути к вершине Эвереста в 1920-х гг., десять тысяч человек поднялись к Базовому лагерю и чуть меньше семи тысяч достигли пика, стоившего жизни Мэллори и Ирвину в 1924 г. Пермит для иностранцев стоит 11 000 долларов, а некоторые платят и по 90 000 долларов фирмам, которые помогут им достичь цели. Эверест теперь превратился в индустрию: правительство зарабатывает более 3 млн фунтов стерлингов на пермитах. 15 000 кг мусора, оставленного альпинистами, было собрано за шестилетний период уборки. 11 000 кг замерзших экскрементов вывозится ежегодно. Почти такую же нагрузку испытывает Антарктика. Тут исследователи и любители соревнуются друг с другом в оригинальности: первый человек, доехавший до Южного полюса на велосипеде; первая индианка, добравшаяся до него на лыжах. Возможность для бо́льшего числа людей достичь этих мест частично определяется революционными переменами в тканях, ставших доступными.

Альпинисты и исследователи за прошедшие пятьдесят лет стали все больше полагаться на синтетику, недоступную для Мэллори и Скотта. К примеру, для восхождения на Эверест в 1996 г. Джон Кракаэур «упрятал [свое] тело в нижнее белье из трех слоев вспененного полипропилена и верхний слой из непродуваемого нейлона». Когда Джордж Финч создал свой прототип костюма из аэростатного шелка и гагачьего пуха, над ним посмеялись. К тому времени, как Эдмунд Хиллари совершил свое восхождение в 1953 г., пуховые костюмы считались самым главным в экипировке.

Пуховую подкладку делают из тонких пушистых перьев, которые помогают уткам и гусям сохранять тепло, и помещают ее между двумя тонкими слоями ткани. Воздух накапливается между перьями, но при этом костюм остается легким и дышащим. Главный недостаток перьев в том, что, намокнув, они слипаются, теряют объем и, следовательно, способность сохранять тепло. Синтетический пух делают из волокон полиэстера, которые повторяют способность натуральных перьев удерживать воздух. Он более устойчив к влаге и высыхает за несколько часов – в отличие от натурального пуха, – но он тяжелее и более громоздкий. Поэтому в идеальном варианте стоит накрыть пух слоем водонепроницаемой и ветронепроницаемой ткани, но создать ее оказалось трудно.

Почти универсальным решением проблем с одеждой, одновременно дышащей и водонепроницаемой, с конца 1970-х гг. стал Gore-Tex. Созданный американской семейной (отец – сын) фирмой W. L. Gore в 1969 г., материал Gore-Tex – это слой тонко растянутого тефлона (политетрафлуороетилен, или ПТФЭ), соединенного с нейлоном или полиэстером. Под микроскопом растянутый ПТФЭ похож на пчелиные соты: поры достаточно широкие, чтобы позволять влаге испаряться, но слишком маленькие, чтобы через них проникли капли жидкости извне.

W. L. Gore продают свою ткань фирмам, производящим экипировку для пребывания под открытым небом, таким как Berghaus, Mountain Equipment и North Face. На данный момент W. L. Gore царствует безраздельно. Пол Ларсен, австралийский яхтсмен, установивший новый рекорд скорости для хождения под парусом в 2012 г. и участвовавший в реконструкции морского путешествия Шеклтона в следующем году, буквально молится на этот материал. «Современная одежда, – сказал Ларсен о своем последнем опыте, – сделала бы путешествие пустяком. Современный гидрокостюм Gore-Tex – это очень удобная вещь, в которой вы можете провести много времени».

Вместо этого он был одет в хлопковую блузу на подкладке в стиле Burberry: «Капля за каплей вода просачивается внутрь, пока вам не приходится признать, что вы промокли с головы до пят». Хуже того, блузе потребовалось целых три дня, чтобы полностью высохнуть.

Тем не менее и у Gore-Tex есть свои недостатки. Как и все синтетические «оболочки», он замедляет испарение пота. Это проблема для тех, кто тяжело работает, но не хочет сильно потеть и мочить нижние слои одежды. Для сохранения сухости, когда дышащая ткань обязательна, необходимо искать альтернативу синтетике.

Пожалуй, единственным местом, где натуральным волокнам все еще отдают предпочтение в не самых благоприятных окружающих условиях, остается ближайший слой к коже. Но даже на эту уступку идут с огромным трудом. Хотя в 1950-х гг. натуральные волокна еще использовали повсеместно, к середине 1960-х гг. синтетика завоевала рынок.

Если в 1953 г. в многослойной одежде Эдмунда Хиллари все-таки присутствовала шерстяная рубашка, белье и джемпер из шотландской шерсти, к 1990-м гг. это уже казалось старомодным, эксцентричным и даже опасным. Синтетический велюр, завоевавший популярность благодаря таким брендам, как Helly Hansen и Patagonia, становился нормой. Конрад Анкер, американский альпинист, который нашел тело Мэллори в 1999 г., предал анафеме его одежду из натуральных волокон. Даже в 2006 г. Грэм Хойланд, альпинист, поднявшийся на Эверест в одежде эпохи Мэллори, был удивлен своему опыту использования натуральных волокон. «Как и большинство альпинистов, – написал он, – я привык к синтетической одежде для улицы: нижнее белье из полипропилена, и сверху тоже он… Она не растягивается и начинает неприятно пахнуть, если ее носить больше двух дней». Для него слои шелка, хлопка и шерсти в одежде Мэллори были приятным откровением.

В последние два десятилетия ситуация изменилась. Новозеландский бренд Icebreaker был основан в 1995 г. специально как антидот синтетическим волокнам, которые за предыдущие несколько десятилетий полностью поглотили рынок верхней одежды. Фирма специализируется на изготовлении базового слоя из мериносовой шерсти и теперь входит в число тех производителей, которых рекомендует список для восходящих на Эверест. Яхтсмен Пол Ларсен во время своих экспедиций обычно предпочитает надевать нижнее белье из натуральных волокон под гидрокостюм из Gore-Tex. Его нынешний фаворит – базовый слой из шерсти яка.

Вернувшийся интерес к натуральным волокнам возник параллельно с переоценкой экспедиций Скотта и Мэллори. Хотя их поколение считало их обоих трагическими героями, последующие оценки были куда более жесткими.

Наследие Мэллори определили две вещи. Первое – это недоказуемое «что, если…» относительно того, был ли он первым человеком, достигшим вершины Эвереста. Второе – это фотографии его нагого, незахороненного тела, которые были сделаны и проданы прессе членами экспедиции, нашедшей его в 1999 г. Скотт тоже потерял расположение фанатов. В статье журнала National Geographic за 2011 г. под названием «Человек, который взял приз», посвященной сопернику Скотта, автор подчеркнула, что, хотя он стал жертвой амбиций, мечтаний и порывов, свойственных всем исследователям, величие (ее слово) Амундсена в том, что «он с ними справился». С другой стороны, Скотта часто изображают непрозорливым, плохо подготовленным и обвиняют в том, что он не сумел отказаться от устаревших колониальных взглядов, проигнорировал меховую одежду, которую предпочитают северные народы, и неразумно отказался от нее. На этот пункт обвинений ответил сам Скотт. В его дневниках есть запись, сделанная в августе 1911 г., перед началом его последнего путешествия. Он как будто предвидел свой конец, вызванный плохой экипировкой и неправильной одеждой в наименее гостеприимном уголке земного шара.

«Остается только гадать, какова она, эта меховая одежда, какой ее шьют эскимосы, с тайным ощущением, что она может превосходить одежду нашей цивилизации. Для нас это может быть только поводом для рассуждений, поскольку было совершенно невозможно заполучить такие вещи».