Глава 16
Привыкнув за минувшие дни к теплу и праздному времяпрепровождению, теперь мы были вынуждены распрощаться с этими патрицианскими привычками и войти в ритм жизни спартанских юношей, коих ради укрепления боевого духа держали в черном теле и подвергали каждодневным испытаниям. Однако что несло пользу молодому спартанцу, для Созерцателя и Кастаньеты виделось просто вселенской несправедливостью. Тем паче что нам – фактическим мертвецам – заботиться о своей духовной закалке было вроде как поздновато.
Заснеженный городок, куда нас угораздило попасть, походил одновременно на все европейские средневековые городки, какие только можно встретить и в старых кинофильмах, и в новомодных исторических М-эфирных постановках. Покрытые глиняной черепицей домики с островерхими крышами, флюгерами и толстыми деревянными ставнями. Вывески таверн, торговых лавок, мастерских и прочих непременных городских заведений. Мощенные булыжником мостовые, дощатые тротуары и заметенные снегом сточные канавы с перекинутыми через них мостками. Подворотни, загроможденные корзинами, ящиками, бочками и телегами с сеном. Одинокая, похожая на маяк башня в паре кварталов от нас – очевидно, пожарная каланча. В центре над крышами домов возвышается помпезное здание не то ратуши, не то собора без крестов. Неподалеку от него расположены большие особняки, по-видимому, некогда принадлежавшие местной знати. На противоположной окраине – серый неприступный замок с узкими зарешеченными окнами-бойницами, напоминающий маленькую Бастилию, – очевидно, городская тюрьма…
И на всем этом, кроме снега, лежит печать разрухи и заброшенности. Двери в большинстве домов распахнуты настежь либо вовсе сорваны с петель. Там и сям виднеются вовремя потушенные очаги локальных пожаров (если бы их не тушили, городок наверняка выгорел бы дотла). На тротуарах скопились внушительные сугробы. В проеме огромного ратушного окна – остатки недобитой мозаики, а шпиль часовой башни перекошен, будто в него угодил снаряд катапульты; впрочем, не исключено, что так оно и было. Два из трех центральных особняков лишены крыш и тоже отмечены следами бушевавшего в них огня. Лишь мрачная, как лик злобного божества, тюрьма, казалось, не претерпела никаких изменений. Что вполне объяснимо – до изобретения пороха подобные ей толстостенные каменные бастионы были способны пережить не одну войну.
Тот, кто предал город мечу и частично огню (слабо верилось, что все эти разрушения причинил Утиль-конвейер и его периодические сдвиги), захватил его явно в короткий срок и с небольшими потерями. А затем креатор этого объекта решил почему-то избавиться от него и отправил еще вполне пригодный для обитания город в Черную Дыру. Воистину, жесток тот мир, который создается множеством богов! Взирая на удачные творения собратьев, многие из них начинают завидовать им и люто ненавидеть собственные миры, в итоге безжалостно вышвыривая их на свалку искромсанными на части…
Искать Анклав Поднебесной в заброшенном зимнем городе было неразумно. Имейся тут летучая полевая резиденция Платта, надо полагать, мы ее точно не проморгали бы. Поэтому мы решили побыстрее пересечь очередное препятствие и взглянуть, какой же сюрприз поджидает нас на другом конце неуютного поселения. Чтобы избежать встречи с сицилийцами, нам следовало красться вдоль крепостной стены узкими окраинными улочками, выбирая наименее заснеженные из них – как и в пустыне, здесь нас также могли выдать собственные следы. Незапертые либо отсутствующие входные двери позволяли без проблем попасть в большинство домов и быстро скрыться от зоркого вражеского ока. В общем, если не обращать внимание на холод и снежный буран, на этом участке Утиль-конвейера мы получили относительную свободу для маневрирования, что в нашем бедственном положении являлось пусть маленькой, но все-таки отдушиной.
Было решено огибать центр по удаленной от обрыва окраине. В противном случае враг мог спешиться и при поддержке с воздуха оттеснить нас к краю яруса так, как первобытные охотники загоняли в пропасть стада диких животных. Выбрав узенькую улочку, где прежде, судя по вывескам, обитал преимущественно ремесленный люд, мы зашагали по ней, никуда не сворачивая. Приходилось держаться подветренной стороны – только там снег лежал не сплошным ковром, а наносами, через которые можно было без усилий перепрыгнуть. Я старался особо не спешить и не подгонял Викторию. Следовало воспользоваться выпавшей на нашу долю передышкой и восстановить растраченные в пустыне силы – кто знает, когда еще представится такая возможность?
Шум приближающегося челнока был практически не различим сквозь завывание метели. Но поскольку из-за плохой видимости макаронники летели, едва не цепляя брюхом «Блэкджампера» крыши, мы сумели вовремя расслышать гудение двигателей и метнулись в зияющий дверной проем ближайшей ремесленной лавки.
Преследователям не составило труда вычислить наш курс и начать поисковый облет в этом же направлении. Они не знали только, по какой именно из улочек мы направились, и потому барражировали над крышами по синусоидальной траектории, перекрывающей сразу все близлежащие к крепостной стене улицы. Враг учитывал нашу невысокую скорость передвижения и не торопился вырываться далеко вперед. Теперь он грозил постоянно маячить над нами, вынуждая двигаться перебежками от дома к дому и затаиваться при своем приближении.
Аккумулированное в нас «пустынное» тепло понемногу выветрилось, и чем дальше, тем холод давал о себе знать все сильнее и сильнее. Пришлось во время очередной остановки позаимствовать у отсутствующих хозяев дома парочку домотканых покрывал – грубых, но вполне теплых – и соорудить из них пончо. Виктория вдобавок подобрала валявшуюся на полу теплую шлемовидную ушанку из овчины. Обновка оказалась ей слегка маловата, поскольку была пошита явно на подростка, но девушка не стала привередничать и нахлобучила шапку на голову. После чего сразу сделалась похожа на местную жительницу… в смысле, стала такой, какими я в целом и представлял здешних горожан. Я же решил проблему отмерзающих ушей гораздо проще: откромсал от занавески кусок ткани и сварганил из него обычную бандану. На кого я при этом стал похож, неизвестно, да и неважно – кто бы мог обсмеять мой внешний вид на безлюдных улицах?
Безлюдные улицы… Раньше я не задумывался, насколько двояким может быть это определение. Применительно к обычным городам его следует понимать буквально: пустые улицы. Однако в отношении сказочных городов данная характеристика выглядит уже не такой однозначной. В них безлюдье представляет собой всего-навсего отсутствие людей, а они, как известно, в любой сказке обязаны мириться с обитающим о бок с ними множеством других разумных и не очень существ. Или не мириться – смотря как сказка сказывается. Но, так или иначе, в этом варианте уход со сцены человека отнюдь не значит, что спектакль окончен. Напротив, иногда такой поворот сюжета влечет за собой лишь усугубление драматизма происходящего, а безлюдные улицы начинают прямо-таки бурлить от накала страстей. Опять же в прямом смысле нечеловеческих…
Очередной виток наших «утиль-конвейерных» злоключений начался со случайной встречи. Можно даже сказать, банальной, потому что здесь – на Свалке Миров – было в порядке вещей столкнуться и не с такими удивительными статистами. Другой вопрос, к каким последствиям могут привести эти «близкие контакты третьего вида», если учесть, с какой обычно целью создаются для гейм-квадратов подобные ходячие декорации.
Заслышав в который уже раз гул низколетящего «Блэкджампера», мы с подругой привычно шмыгнули в дверь ближайшего строения – вывеска над входом гласила, что это был трактир, – и, притаившись, стали украдкой наблюдать за небом через выбитые окна. Сицилийцы еще не теряли надежды обнаружить нас с воздуха и наверняка испытывали жуткие неудобства, ведя наблюдение из люков челнока на таком пронизывающем ветру. Из-за чего враги, очевидно, и воздерживались пока от излюбленной ими тактики выкуривания жертв. Сильный порывистый ветер моментально раздует в городе такой пожар, что мы либо сгорим в нем, не успев выбежать за крепостную стену, либо, при удачном исходе, используем дым как прикрытие и опять слиняем от погони. Поэтому макаронники не спешили, тщательно высматривая на снегу наши следы или мельтешащие в буране тени.
Поскольку недавнее обрушение «Эйфелева» завала не вызвало в городе никакого ажиотажа, я и Викки укрепились в мысли, что это некогда оживленное поселение теперь полностью заброшено. Причем укрепились настолько, что даже перестали озираться по сторонам, переключив все внимание на угрозу с воздуха. И потому, когда в темном трактире у нас за спинами вдруг послышались возня и глухое ворчание, мы поначалу не сообразили, что эти звуки издает живое существо, а не, к примеру, завывающий в камине ветер.
Звуки, однако, не утихали, а наоборот, становились все громче. Раздался шум сброшенной на пол глиняной посуды и грохот отодвигаемого стола. Стукнула об пол перевернутая лавка. Ворчание перешло в клокочущий утробный рык, к которому добавилось хриплое сопение и грузные шаги. Вмиг забыв о «Блэкджампере», я и Кастаньета как по команде обернулись, а потом также вместе невольно отпрянули к стене.
– Joder ! – вырвалось при этом у баскской красавицы. – Cabron de mierda !
– Ни хрена себе! – присвистнул я, выразившись в более мягком ключе. – А ты еще откуда взялся?
Говоря начистоту, вопрос был риторический, к тому же сомневаюсь, что нарисовавшийся пред наши очи грозный обитатель трактира понял, о чем я его спросил. Царивший в зале сумрак не позволял отчетливо рассмотреть разбуженное нами существо. Впрочем, таким долгожителям М-эфирных вселенных, как я, оно было достаточно хорошо знакомо, ибо являлось одним из канонических типажей почти всех фэнтезийных квадратов. Громадный, метра под три ростом, закованный в броню клыкастый орк – зеленокожая (а возможно, и нет – в полумраке не было видно) образина с мозгами, как у табуретки, и злобой полудюжины берсерков. В свою «геройскую» бытность я рубал таких тварей мечом по паре перед завтраком, чтобы нагулять аппетит. Вот только делал я это в образе могучего варвара при поддержке моей жены-эльфийки – специалиста по всяческой магии. Ныне же исход моей встречи с орком нельзя было предсказать даже при наличии у меня в руках автоматического штуцера. Уложат ли гиганта пули четвертого калибра до того, как он снесет мне голову своей палицей? Будь в моих руках прежняя варварская силушка и заговоренный магией верный меч-кладенец, тогда мы еще посмотрели бы, кто кого. Но, к нашему великому сожалению, все мои победоносные героические атрибуты остались в далеком прошлом.
Вместе со своими выкованными из грубого металла латами, полутораметровой шипованной палицей и проклепанным щитом размером с лежащую на полу выбитую входную дверь зеленокожий великан весил, наверное, не меньше полутонны. Что он мог забыть в этом разграбленном трактире? Не иначе, дремал, сидя за столом в дальнем углу. Хотя правильнее будет спросить, что орк забыл в этом городе? Уж не является ли он одним из его завоевателей, выброшенных в Черную Дыру вместе с остальным хламом? Надо заметить, что этой ходячей боевой машине очень даже соответствовала роль здешнего разорителя.
– Ррах-хамар урул-бурр? – проговорило чудовище с отчетливой вопросительной интонацией. – Гарраг-путар? Добо-гырр?
Вцепившаяся в автомат Наварро судорожно сглотнула и посмотрела на меня. Ей явно не терпелось открыть огонь, но выступать зачинщиком конфликта девушка почему-то не хотела, хотя его вероятность росла с каждой секундой. Неужто Кастаньета надеялась, что Созерцатель сумеет найти общий язык со статистом, чье призвание сводилось к одному – убивать тех, кто встанет у него на пути? Зря надеялась. Единственное, что я понял из рычания монстра, это то, что он не зовет нас к себе за стол выпить за встречу по кружечке «темного орочьего». По крайней мере, я бы для такого дружеского приглашения точно не стал брать с собой щит и палицу.
– Ррыл-атар? Тубу-тубу? Гор-фандарр? – вновь полюбопытствовал орк, медленно надвигаясь на нас из сумрака. И без того не отличающемуся благородной осанкой гиганту приходилось сильно сутулиться, чтобы не цеплять непокрытой макушкой потолок трактира.
– Сматываемся, – негромко, но отчетливо проговорил я и кивком указал подруге на дверь. Не отходя от стены, Викки бочком придвинулась к дверному проему, после чего попятилась на улицу, продолжая держать чудовище на прицеле. Заметив краем глаза, как девушка переступила порог, я собрался таким же аккуратным манером выйти из трактира, но именно в этот миг не дождавшийся от нас ответа монстр решил, так сказать, перейти от слов к делу.
Неизвестно, что вывело гиганта из себя: наша необщительность или сам факт присутствия чужаков в трактире. Взревев, орк совершил боковой замах палицей и, снеся при этом одну из бревенчатых потолочных подпорок, метнулся к нам с завидной для такого великана прытью. Отринув всякую осторожность, я отскочил к двери, стреляя на ходу в противника из обоих стволов и сожалея, что не сделал этого чуть раньше, пока тот терзался сомнениями. Целил я ему, разумеется, в голову – единственное уязвимое место закованного в броню клыкастого громилы.
Однако, несмотря на то что обе пули шли точно в цель, один черт, я допустил промашку. Матерый вояка знал, что при замахе он становится уязвимым, и потому, изготавливаясь к атаке, резко прикрылся щитом. Пули ударили в край щита и откромсали ему угол, но лишь одна из них причинила орку вред, да и то не фатальный: разорвала щеку и выбила торчащий изо рта правый нижний клык (или, исходя из его размеров, скорее бивень). Второй кусок свинца задел накованную щитовую пластину и рикошетом ушел в потолок.
Непродуктивность своего выстрела я оценил немного позже, потому что, выскакивая задним ходом в дверь, запнулся за порог и растянулся на тротуаре. Столь мелкая, по орочьим понятиям, травма, естественно, не остановила монстра. Его палица со всей одури врезалась туда, где я стоял секунду назад, и напрочь вынесла неширокий простенок между окном и дверью. Бросившаяся мне на подмогу Виктория едва успела пригнуться от разлетевшихся во все стороны обломков бревен, а вот я схлопотал-таки по грудине дверной коробкой, выпавшей на меня из раскуроченного проема.
Викки поступила правильно, что не стала помогать мне подняться, а немедленно вскинула оружие и выпустила в орка длинную очередь. Насколько тот не был разъярен, он сообразил, что ему угрожает, и был вынужден вновь спрятаться за щит. И пусть пули пистолета-пулемета его не пробили, зато, прикрываясь щитом, великан не сумел протиснуться в дверь; она же хоть и стала отныне в два раза шире, но все равно не настолько, чтобы орк мог ею комфортно пользоваться.
Пока подруга меня прикрывала, я спихнул с себя обломки дверного косяка, подобрал штуцер и, кряхтя от боли, поднялся на ноги. Эта отсрочка стоила нам целого магазина патронов, но когда остервенело ревущий орк вырвался-таки наружу, мы уже вовсю сверкали пятками вдоль по улице. На окраине было полно загроможденных всяким хламом узких переулков, и мы намеревались свернуть в такой, как только он попадется нам на глаза. Тяжеловесный монстр являлся отличным рубакой, но гоняться за нами по тесным лабиринтам здешних улочек ему будет крайне несподручно. Хорошо бы он поскорее осознал это и отказался от желания отомстить нам за нашу дерзость. В противном же случае, если следовать справедливому принципу «зуб за зуб», нам с Викки придется отдать орку все наши зубы вкупе с челюстями. Ибо только так мы сможем уравновесить чаши весов, на второй из которых лежал отстреленный нами орочий бивень.
Невероятно, но, похоже, чудовище и впрямь решило отказаться от погони! Пробежав за нами с полсотни шагов, оно внезапно остановилось посреди улицы, после чего раздраженно швырнуло щит на мостовую и, воздев руки к небу, раскатисто проревело:
– Гроррим-хрром-драг-гаррга!!! Орра-урду-баргаррат!!!
А потом, словно заведенное, взялось орать эту галиматью снова и снова. Вопли орка перекрывали вой метели и были слышны, даже когда мы отбежали от великана на целый квартал.
«Кричи, кричи, – злорадно подумал я, едва мы с Кастаньетой юркнули в первый обнаруженный проулок, узкий до такой степени, что в нем не разошлись бы не только два орка, но и широкоплечих человека. – Покричишь и угомонишься… Однако в следующий раз надо быть поосторожнее. Мало ли, сколько тут еще может прятаться этих тварей».
И будто отвечая на мое опасение, откуда-то неподалеку на зов нашего крикуна откликнулся его столь же громогласный собрат. Услыхав его рев, бегущая впереди Кастаньета встала как вкопанная, а следом за ней и я. Судя по ответному крику, второй орк околачивался прямо на той улице, куда мы направлялись. Причем в настоящий момент эта вражина находилась от нас намного ближе, чем первая. А значит, велика вероятность, что, выскочив из проулка, мы столкнемся лоб в лоб с очередным свирепым громилой. Который, ко всему прочему, будет предупрежден о нашем появлении.
Ну и паскудство! Как будто нам не хватает летающих макаронников, чтобы еще орочью банду себе на хвост сажать! Нет, похоже, не добраться нам с Викки до Анклава Поднебесной. А если и доберемся, то с такой компанией сопровождающих нас недоброжелателей, что они не дадут мне и словечка замолвить перед Платтом в свое оправдание.
Однако вскоре выяснилось, что этот мой прогноз был еще не самым пессимистичным. Суровая реальность перечеркнула его одним небрежным жестом и замазала такими мрачными красками, какие пригодны разве что для раскрашивания траурных лент и прочей погребальной атрибутики…
Город оживал буквально с каждой секундой. Не успели мы решить, идти нам вперед или вернуться на прежний путь, как к двум перекликающимся оркам присоединился еще один. Потом – еще, и вот уже ревущее трио преобразуется в крепкий хор, а тот в скором времени превращается в сокрушительную лавину яростных воплей. Орочье многоголосье разнеслось по всему городу, подобно замедленной взрывной волне, и когда мощь этого адского концерта достигла своего пика, кажется, что воздух вокруг нас вибрирует с такой силой, что его дрожь проникает в меня до мозга костей. Зависни сейчас прямо над нами вражеский «Блэкджампер», я бы, наверное, его даже не заметил.
Не иначе, вся эта орда статистов отсиживалась по темным уголкам, как тот орк, с которым мы только что схлестнулись. Никто сегодня не писал для них игровые сценарии, и вступившие в город захватчики попросту не знали, что им теперь делать. Их игра оборвалась, не дойдя до конца, а может, вообще не начиналась. Что стоило креатору создать для служебного пользования черновую модель будущего квадрата, опробовать на ней пару-тройку задумок, после чего избавиться от ненужного черновика, отправив его в мусорную корзину. А армия оккупировавших незавершенный город орков так и продолжала жить своей незавершенной жизнью, подчиняясь одной-единственной линии поведения, прописанной в примитивных орочьих мозгах.
И когда в город вдруг вернулись изгнанные из него люди, их бывшие гонители забили общую тревогу, дабы снова отыграть свои незамысловатые роли, пусть даже сегодня это было совершенно никому не нужно. Наше вторжение запустило маховик масштабного действа, а мы взвели пружину игрового автомата и на свою беду оказались прямо между его раскручивающимися шестеренками. Одно неловкое движение, и нас тут же затянет в их клацающие зубья и перемелет на мелкие кусочки еще до того, как в автомате кончится завод. Мадам Ихара предупреждала нас о том, что разгуливать по Утиль-конвейеру небезопасно, однако мне как-то не пришло на ум, что один наш неверный шаг может запросто разжечь здесь целую мировую войну.
– Надо затаиться на часок-другой в каком-нибудь темном уголке, – сказал я Викки, придержав ее за плечо. Переборов страх, девушка собралась высунуться из-за угла, чтобы оценить угрозу, хотя и так было ясно, что наше дело дрянь. – Авось перебесятся да опять расползутся по своим норам. Уверен, скоро так оно и будет.
И указал подруге на примыкающую к стене наклонную лестницу, что вела в наш переулок с мансарды двухэтажного дома. Это был ближайший путь в относительно укромное место, не требующий от нас лишний раз рисоваться на улицах, путешествие по которым теперь стало на порядок опаснее. Викки, естественно, не возражала, и мы поспешили убраться из узкого переулка, пока взбудораженные орки не закупорили нас в нем с обеих сторон.
Верхний край лестницы выходил на маленькую крытую веранду, а уже с нее мы могли попасть в мансарду. Ломать дверной замок не пришлось – неизвестные благодетели давно сделали это за нас, выдрав его прямо с куском двери. Наткнуться внутри на противника было возможно лишь в том случае, если он страдал глухотой и не откликнулся на зов собратьев, что маловероятно. По-моему, на данный момент все орки в городе афишировали себя, и, прячься кто-нибудь из них в этом доме, он тоже вряд ли сохранил бы молчание.
Находиться на веранде было все равно что торчать на высокой трибуне, поэтому последние ступени лестницы и расстояние до мансарды мы преодолели на корточках. Затем аккуратно, чуть ли не по миллиметру отворили и затворили за собой входную дверь, и только когда убедились, что чердак пуст, осмелились выпрямиться в полный рост и подойти к окнам. Я – к тем, что были расположены на одном скате крыши, а Наварро – на противоположном.
Видимость из-за снега оставалась хуже некуда, но вдалеке – примерно в том районе, где мы перебрались через стену, – была явственно различима какая-то суета, сопровождаемая нескончаемым ревом и звуками, похожими на бряцание оружия. Трудно было сказать, в какую сторону направлялась эта орда, но то, что она рано или поздно притопает сюда, я не сомневался.
– Caramba ! – негромко, но с чувством выругалась Кастаньета.
– В чем дело? – спросил я, отрываясь от окна.
– Следы! – пояснила девушка. – Мы с тобой так снег утоптали, что нас здесь и слепой отыщет.
Я оставил наблюдательный пост и подошел к Викки. Из ее окон была видна улица, по которой мы удирали от орка, и половина нашего переулка. Насчет утоптанного снега Наварро, конечно, преувеличивала. Но как мы с ней ни старались бежать по незаметенным участкам мостовой, после стычки с орком мы утратили в этом плане аккуратность. Все наши огрехи в преодолении снежных наносов были хорошо заметны сверху, а в тесном переулке нами и вовсе была проторена отчетливая тропка. Высмотреть, куда она ведет, не составляло большого труда.
– Орки – дерьмовые следопыты, – попытался успокоить я подругу. – Да и буран метет такой, что, пока они сюда дойдут, на снегу уже не останется никаких отметин.
– Орки, может, нас и не найдут, а вот у макаронников с чутьем полный порядок, – усомнилась Кастаньета, после чего полюбопытствовала: – Куда, кстати, они запропастились?
– Понятия не имею, – пожал я плечами, вглядываясь в заснеженное небо. Последние четверть часа мне было откровенно не до сицилийцев, хотя инстинктивно я не переставал ощущать их близкое присутствие. И впрямь, хотелось бы знать, где их черти носят. – Может, полетели выяснять, что там за столпотворение и не опоздали ли они, случаем, на наше линчевание…
Эх, не везет мне почему-то нынче с прогнозами. Наверняка головорезы картеля засекли с воздуха охватившее город оживление, вот только при этом они не забывали и, скажем так, поглядывать под ноги. Как ни старался наш добрый покровитель буран, уничтожая оставленные нами улики, а сицилийцы все равно оказались проворнее. Не прошло и минуты, как тусклый свет в окнах мансарды померк и практически в паре метров от нас возник черный борт снизившегося над улицей «Блэкджампера». Мы отпрянули от окон, испугавшись, что враг заметит наши таращащиеся с чердака физиономии. Но преследователей пока интересовала не крыша здания, а то, что находилось у его фундамента и что можно было обнаружить даже невооруженным глазом.
Две пары цепочек отпечатавшихся на сугробе наших ступней…
Чертыхнувшись, я бросился в противоположный конец мансарды, дабы выяснить, есть ли здесь резервные выходы; как минимум один – тот, что вел на верхний этаж здания, – обязан был наличествовать. По пути я глянул, что творится на другой улице. Десяток орков, вооруженных шипастыми палицами, чудовищными секирами и гигантскими арбалетами, неторопливо шагали в нашу сторону, то и дело озираясь – очевидно, ожидая, когда их нагонит ревущая армия собратьев. Один из десяти монстров был нашим старым знакомым: я легко опознал его по обкромсанному щиту и сломанному бивню. На фоне остальных приятелей орк-«трактирщик» смотрелся весьма заурядно – кое-кто из его спутников обладал куда более внушительными габаритами.
Выход на второй этаж обнаружился там, где и ожидалось, но отступать через дом означало угодить прямо в руки идущего по улице передового отряда орков. Меня больше заинтересовала дверь, что располагалась на противоположной стене от той двери, через которую мы проникли на чердак. Если за ней тоже находится лестница, ведущая в переулок, значит, мы можем рискнуть продолжить наш нескончаемый забег из ниоткуда в никуда.
Я двинулся к двери, собираясь проверить, насколько крепок замок – на вид с ним было все в порядке, – но тут меня окликнула Викки, продолжающая украдкой наблюдать за тем, что творилось на улице.
– Скорее сюда! – громко зашипел она и возбужденно замахала мне рукой. – Кажется, сейчас начнется драка!
– Как это неожиданно! И с чего бы вдруг? – проворчал я, но предпочел вернуться и взглянуть на то, что так взволновало Наварро.
Она была права: снаружи действительно назревал орко-сицилийский конфликт; настоящая война миров, если вдуматься. Двигаясь по нашим следам, «Блэкджампер» проследовал над переулком и вылетел на соседнюю улицу аккурат перед бредущими по мостовой клыкастыми громилами. Барражирующие по-над крышами макаронники, судя по всему, не видели прежде эту компанию монстров, разве только засекли кого-нибудь из них поодиночке, когда они выползали из своих нор. Поэтому, обнаружив орков, Демиург тут же поднял челнок повыше и развернул его на обратный курс. Головорезы Южного Трезубца явно вычислили, куда ведут следы на снегу, и не собирались связываться с вооруженными образинами в доспехах. Макаронников интересовали только мы, и мы в этот момент прятались где-то очень близко.
Однако орки отреагировали на вылетевшую из-за крыш черную хренотень довольно бурно – ни дать, ни взять, разъяренные гориллы, прогоняющие льва, что по неосторожности сунулся на территорию их стаи. Чудовища зарычали и начали потрясать оружием, а стрелки вскинули свои массивные арбалеты и выпустили по челноку болты размером с дротики.
Пробить борт челнока и бронированное стекло кабины, куда угодили болты, им было не под силу. Оба снаряда отскочили от «Блэкджампера», не причинив тому никакого вреда, и задели разве что гордость вспыльчивых сицилийцев. Впрочем, как оказалось, этого было вполне достаточно, чтобы они снизошли до ответного удара, пусть даже месть мафии зеленокожим оркам выглядела откровенно идиотским поступком.
Раздосадованные стрелки взялись перезаряжать арбалеты, но вновь проверить «шкуру» челнока на прочность им уже не довелось, поскольку рев орочьих глоток был перекрыт более яростным ревом скорострельного «минигана». Выпущенный им ураган свинца прошелся по улице и был настолько плотным, что, умей каждая пуля прорастать, подобно семечку, со временем здесь выросли бы непроходимые дебри. На сей раз орков не спасли ни щиты, ни доспехи. Высунувшийся в боковой люк пулеметчик покрошил обидчиков за считаные секунды, оставив на перемешанном с зеленой кровью снегу десять истерзанных тел.
За время, что длилась эта короткая стычка, основные орочьи силы вошли наконец в поле нашего зрения. Никакого боевого порядка – обычная орда, чье единственное и неоспоримое преимущество кроется в несметном количестве живой силы и напористости. Конца у приближающегося воинства не наблюдалось, и я подумал, что моя идея отсидеться по-тихому на чердаке была изначально обречена на провал. В поисках нас прорва орков могла раскатать этот квартал по бревнышкам. Что явно вскоре и случится. Похоже, монстры двигались не наобум, а целенаправленно, следуя наводке, которую дал им обиженный нами, ныне покойный орк-«трактирщик».
Неизвестно, как долго меня обуревали бы сомнения, не перейди пулеметчик сицилийцев от правого бокового люка к левому и не наведи «миниган» на нашу мансарду. Вряд ли макаронник собирался изрешетить ее пулями вдоль и поперек, поскольку для Кастаньеты у картеля была припасена особая мучительная смерть. Но, завидев нацеленный на нас скорострельный пулемет, я не рискнул проверять, передумали враги захватить Викки живой или нет. Крикнув ей «Бежим!», я кинулся к трубе камина, что была сооружена не снаружи, впритык к капитальной стене, как это обычно принято в домах такого типа, а торчала посреди чердака толстой прямоугольной колонной и выходила почти у конька крыши. Прицельная очередь из «минигана» быстро обратила бы эту колонну в каменное крошево, но от десятка-другого шальных пуль она могла нас укрыть.
Обстрел продолжался недолго и, как ожидалось, был произведен ради того, чтобы припугнуть беглецов и выгнать их из убежища. Шквал свинца срезал только верхнюю треть мансарды, обрушив на нас обломки черепицы и досок и прорубив по всей длине крыши длинную брешь с рваными краями. Через нее сицилийцы могли заглянуть внутрь и удостовериться, что мы еще здесь и теперь нам отсюда никуда не деться. К какой бы двери мы сейчас ни бросились, это не укроется от глаз преследователей. А за каминной трубой от кружащего над нами челнока надолго не спрячешься: во-первых, все равно рано или поздно нас заметят, а во-вторых, если понадобится, пулеметчик ликвидирует и эту мешающую его обзору преграду.
«Блэкджампер» завис над проломленной крышей так низко, что при желании я мог бы запустить в него куском черепицы. Или пальнуть из «Экзекутора». Вот только вряд ли подобное хулиганство сойдет мне с рук. Противник настороже, а я хоть и успел насолить картелю, один хрен, был для него не настолько ценен, чтобы рассчитывать на почетную казнь. Едва высунусь, сразу же пустят в расход, как бешеную собаку, и все дела.
– Кастаньета, трахнутая сучка, ты меня слышишь? – послышался сверху усиленный бортовым громкоговорителем визгливый голос Демиурга. – Мы знаем, где ты прячешься, так что хватит изображать из себя недотрогу! Лучше сдавайся нам, а иначе скоро тебя пустит по кругу сотня больших зеленых парней! И твоего трахаля-статиста за компанию – для этих громил мы все на одно лицо! Так что решай: или мы, или они! Да побыстрее: у тебя осталось в запасе не больше трех минут!
– Ур-род! – процедила побагровевшая Викки, но вступать во взаимооскорбительную полемику с экс-председателем отказалась. – Уж лучше с орками переспать, чем с тобой и твоими итальяшками!
Я выглянул украдкой из-за трубы. Пулеметчик продолжал держать нас на прицеле, плюс к нему присоединились еще двое приятелей с автоматом и снайперской винтовкой. Автоматчик выпнул из люка какой-то рулон, который, распутавшись, превратился в веревочную лестницу. Ее нижний край доставал до пола мансарды, так что Виктория могла и впрямь бросить оружие и подняться на борт вражеского челнока. При условии, что не осмелится пустить себе пулю в висок.
Орочья орда между тем ревела, топала и громыхала сталью уже совсем неподалеку, наступая сразу как минимум по трем улицам – так можно было умозаключить по долетающей до нас снаружи какофонии. Если мы хотели убежать от орков, нам не следовало мешкать. Про меня говорить уже нечего, однако отпустят ли сицилийцы Кастаньету? Их снайпер – похоже, это был сам главарь макаронников – потеснил пулеметчика и устроился на его месте, готовясь при первой же возможности пресечь наше бегство. Насколько квалифицирован этот стрелок, неизвестно, но, учитывая небольшое расстояние до цели и то, что Викки в любом случае задержится возле запертого выхода, ей гарантированно прострелят ногу. Или обе – чтобы уж наверняка.
– Две минуты, Кастаньета! – услужливо предупредил Демиург. – Кончай придуриваться, все равно у тебя нет выхода! Знаешь, мы тут подумали и решили оставить тебя в живых! Скоро у нас на Бульваре открывается новый бордель, так что, если хорошо попросишь, мы забронируем тебе там местечко! Ты же в курсе, что «живой» товар всегда ценится дороже, чем трахнутые куклы-статистки! Поэтому можешь не только сохранить свой единственный М-дубль, но еще и неплохо заработать! Эй, не выпендривайся: я же знаю, что тебе всегда нравилась такая жизнь! Ты же у нас настоящий ас в парном фигурном кувыркании!.. О, мать его!!! Что за трах…
Голос Демиурга оборвался на полуслове паническим воплем, который явно не имел отношения к предложенной Викки сделке (до макаронников тоже в итоге дошло, что убийце их босса гораздо выгоднее застрелиться, чем отдавать себя в руки такого «правосудия»). Чем была вызвана паника пилота, выяснилось спустя несколько мгновений. Я не высовывался, боясь угодить под снайперскую пулю, но даже из своего стесненного положения сумел быстро войти в курс событий.
Сицилийцы внимательно следили за продвижением орочьей армии, чтобы убраться подальше от ее стрел, когда она достигнет нашего квартала. Арбалеты монстров не могли пробить броню челнока, но все равно, нечего было Демиургу лишний раз искушать судьбу, лавируя в воздухе под обстрелом сотен примитивных орудий. Но коварные орки оказались боеспособны на куда большем расстоянии, нежели ожидалось. Макаронники думали, что у них в запасе есть еще как минимум пара минут, а на поверку выяснилось, что преследователи не располагают ни одной.
Слушая треп Демиурга, я не придал значения резкому дребезжащему звуку, что вклинился в гвалт и топот надвигающейся на нас орды. Дребезжание не продлилось и двух секунд, но именно после него экс-председатель помянул всуе чью-то мать и прервал разглагольствования. А затем на мансарду обрушился очередной дождь, только теперь не из свинца, а из копий размером с китобойный гарпун. Град ударов по металлу и черепице указывал на то, что орки произвели по «Блэкджамперу» не пару-тройку одиночных выстрелов, а залп из нескольких десятков гигантских арбалетов – явно станковых, ибо таскать такие самострелы на себе и тем паче стрелять из них с рук было непосильной задачей даже для очень крупных орков.
Три копья, чьи древки были выструганы из цельных стволов молодых деревьев, а наконечники весили не меньше пуда, упали в непосредственной близости от нас. Одно, пробив стену, застряло в ней рядом с присмотренным мной выходом. Второе зацепило верхушку уже покромсанной «миниганом» трубы, осыпало нас новой порцией каменной крошки и плашмя грохнулось почти у наших ног, как обычное бревно. Третье же с грохотом вонзилось в пол справа от нас. Причем орк, который стрелял этим копьем, оказался, пожалуй, самым метким из всех собратьев – на древко его снаряда было нанизано тело сицилийского главаря. Прикончившее его копье угодило в открытый правый люк челнока, пересекло салон и вылетело из люка на противоположном борту, возле коего и маячил стерегущий нас снайпер. После чего тот, нанизанный на бревно толщиной в человеческую руку, рухнул через брешь в крыше на чердак вместе с винтовкой.
Угодившим в передрягу преследователям вмиг стало не до нас. «Блэкджампер» сорвался с места и рванул прочь, а из его люков на орков полетели свинец, огонь и реактивные снаряды. Прежде чем сицилийцы скрылись с наших глаз, я заметил, что полет челнока стал дерганым и неровным, поскольку его правая двигательная консоль была повреждена. Яркие энергетические смерчи теперь не вращались упорядоченно внутри турбин, а вырывались наружу и хлестали во все стороны шальными молниями, порой добивающими аж до фюзеляжа летательного аппарата. На первый взгляд, повреждение «Блэкджампера» было довольно серьезным, но знать об этом наверняка мог лишь пилот.
Надо полагать, оркам в эту минуту тоже стало не до нас, и нам наконец-то представился шанс задать под шумок стрекоча. Но прежде чем броситься к двери, я подбежал к мертвому главарю макаронников, потому что заметил у него на запястье кое-что любопытное. А именно – второй лок-радар, пристегнутый рядом со стандартным. Внешний вид этих двух коммуникаторов различался разве что цветом корпуса и дизайном пульта управления. Главная же их особенность крылась в том, что в Черной Дыре сицилиец, как и мы с Викки, носил обычный лок-радар отключенным (в последние дни я включал коммуникатор лишь затем, чтобы свериться с инструкциями мадам Ихара), а вот на дисплее добавочного у главаря светилась отметка «Онлайн». Поскольку для переговоров между собой головорезы картеля могли по-прежнему использовать стандартные коммуникаторы, наличие у врага дублирующих средств связи, да еще работающих в дежурном режиме, наводило на любопытные догадки.
Пока я снимал с запястья покойника второй коммуникатор, Виктория подобрала с пола выпавшую из рук снайпера винтовку и бегло осмотрела находку. Затем вытащила из подсумка главаря два запасных магазина и рассовала их по своим карманам, после чего без сожаления избавилась от собственного пистолета-пулемета, чей боезапас почти иссяк.
– Да ведь ублюдочные макаронники собирались отстрелить мне ногу или руку! – презрительно бросила она, отвесив на прощание пинка нанизанному на копье трупу. – Это ж надо додуматься: охотиться за мной с двенадцатимиллиметровым «Хэллуокером»! Я им что, бешеная слониха?!
Выбор Кастаньеты в пользу снайперской винтовки был очевиден: с такой штуковиной отбиваться от орков намного проще, чем со скорострельным, но маломощным пистолетом-пулеметом. Паля из «Хэллуокера» по орочьей толпе, можно было при удачном попадании в три-четыре раза превосходить канонический снайперский норматив «один выстрел – один труп». Лишь бы у Викки хватило силенок управиться с громоздкой пушкой, которая так же могла по праву считаться дальней родственницей базуки, как и мой «Экзекутор».
– Хватит, не переживай, – огрызнулась подруга после того, как я высказал ей свои сомнения. – Это же тебе не допотопный «Баррет». «Хэллуокер» по сравнению с ним – что арабский скакун рядом с диким мустангом…
Приладив трофейный лок-радар на руку, я, не тратя зря патроны, выломал пинками запертую дверь и выглянул наружу. Все верно: такая же лестница, как и с другой стороны здания. А вот переулок оказался более широким, да к тому же не простым. Вместо брусчатки, которая устилала улицы города, на всю длину и ширину переулка была разложена чугунная решетка, вполне пригодная для проезда по ней на лошадях. Снег до сих пор ее не засыпал, а значит, под ней имелось достаточно много пустого пространства. Что бы это могло быть? Общее подвальное помещение двух соседних домов или городская канализация? Ладно, сейчас выясним…
Задав оркам короткую взбучку, «Блэкджампер» поспешил оставить поле боя, рванув над крышами куда-то в центральный район города. Или, правильнее сказать, обратно в Поднебесную, но, глядя на челнок, не верилось, что он дотуда дотянет. Не знай я, что приключилось с сицилийцами, подумал бы, что их пилот изрядно пьян. Летательный аппарат болтало из стороны в сторону, а молниям, какие метали его поврежденные двигатели, позавидовал бы даже громовержец Зевс.
Что ж, одним противником меньше… Вот только, увы, проблем у нас от этого ничуть не убавилось. Наоборот, пока оба врага грызлись друг с другом, мы могли держаться в тени. Теперь же волей-неволей приходилось расставаться с теневой жизнью и возвращаться к прежней – суетной и бесперспективной…
