Глава 26

Когда Лана Грей вышла из кабинета доктора Никки Робертс, Ким Чой затаила дыхание и притворилась, что набирает на клавиатуре текст.

Ким была интерном и попала на практику к психотерапевту прямиком из университета Калифорнии. Ее взяли на место Трея Реймондса. Умная, красивая, с идеально гладкой кожей и идеально гладкими корейскими волосами, Ким была воспитана в корейских традициях – училась и работала круглыми сутками, не посещала увеселительные мероприятия и светские тусовки. Встреча с Ланой Грей заворожила ее. Настоящая телезвезда, из плоти и крови!

– Записать вас на следующую неделю? – с придыханием спросила Ким, силясь унять волнение. Прежде ей не приходилось общаться со знаменитостями. Похоже, новая работа может иметь массу приятных сторон в отличие от подработки в университетской библиотеке, где самое большое развлечение – выдача книг по нейрохирургии.

Ким была безумно счастлива!

Лана посмотрела на худенькую красивую азиатку за стойкой и ощутила острый укол зависти к ее молодости. Будто Лане недостаточно было целый час таращиться на безупречную фигуру психотерапевта, так на выходе она наткнулась на еще одно подтверждение собственного несовершенства.

И конечно, доктор Робертс наняла эту красотку намеренно! А как еще понимать такое издевательство? Она хотела втоптать достоинство Ланы в грязь во время сеанса, а затем усилить эффект на выходе!

Лана оперлась о стойку и угрожающе нависла над кореянкой.

– Если бы мне требовалась запись, я бы попросила меня записать, не так ли?

– Ой. – Ким покраснела до корней волос. Она совершила ошибку, но какую именно? Разве в ее обязанности не входили услужливость и предупреждение желаний клиентов? – Прошу меня извинить, мисс Грей, я просто подумала…

– Вы подумали неправильно. Я больше не приду, – объявила Лана и, раздраженно хлопнув дверью, вышла из офиса.

Услышав резкий тон Ланы Грей, Никки вышла из кабинета и застала Ким в слезах.

– Мне так жаль, доктор Робертс, – пролепетала девушка. – Я решила, что следует предложить мисс Грей записаться к вам еще раз, и спросила ее об этом, а она очень, очень разозлилась.

– Не переживай, Ким, твой вины тут нет, – успокаивающе сказала Никки. – Лана злится без всякого повода. Это ее обычное состояние, и оно никак не связано с тобой.

– Она сказала, что не вернется, – пробормотала Ким.

– Она частенько так говорит. Старайся не придавать этому особого значения, – улыбнулась Никки. – Как только приедет Картер Беркли, проводи его ко мне.

Вернувшись в кабинет, Никки закрыла глаза и занялась дыхательными упражнениями. Такая гимнастика помогала расслабиться, много лет назад Дуглас научил Никки этой технике.

«Главное – дышать». Никки мысленно слышала голос мужа, который словно стоял рядом и подсказывал ей. Дышать. Отбросить все мысли. Сосредоточиться только на медленном дыхании. Представлять, что достаешь все беспокойные мысли из своей головы и спокойно раскладываешь перед собой.

Мысль первая. Лана Грей, которая ведет себя все хуже и хуже, превращаясь в настоящую психопатку. Теперь ее врагами были не только мужчины, но и женщины, хорошенькие и не очень. Пожалуй, пришло время передать Лану другому врачу. Никки не справлялась, возможно потому, что ей и самой уже требовались сеансы психотерапевта?

«Главное – дышать».

Мысль вторая. Со смерти Трея убийства прекратились. Несколько угроз, нападение на Никки – и тишина. Действительно ли человек в черном джипе пытался ее уничтожить? Или же с ней просто играли, как с трусливой мышкой, желая усилить и без того поселившуюся в сердце панику? Сможет ли частный детектив разобраться в происходящем? От полиции ни слуху ни духу, противный Джонсон перестал к ней цепляться. И это было хорошо.

«Главное – дышать. Каждая мысль должна быть последовательна. Следует сосредоточиться на настоящем, а не пытаться прогнозировать будущее».

Третья мысль не желала оформляться во что-то четкое. Никки не могла настроиться на настоящее, а цеплялась за прошлое, свивая эмоции из осколков событий разных дней. Улыбающееся лицо Дугласа. Разгневанные брови Анны. Презрительный оскал Джонсона. И кто-то еще. Кто-то невидимый. Ленка, любовница покойного мужа. Повезет ли Уильямсу в поисках там, где потерпела фиаско сама Никки? Найдет ли он хоть что-то на эту женщину, чья смерть в машине Дугласа разделила жизнь Никки на до и после?

Над дверью заморгала красная лампочка с надписью: «Пациент ждет».

Никки вздохнула. Должно быть, пришел Картер Беркли. Принимать его сейчас было настоящим испытанием на прочность. Навязчивые идеи банкира, и без того трудно управляемые, усилились до предела. После смерти Лизы Флэннаган Картер превратился в настоящего параноика. Он подозревал всех и каждого, включая своего терапевта, что делало оказание психологической помощи невозможной.

Никки чувствовала свое бессилие и понимала, что теряет Картера, точно так же как теряла Лану. Доктор Робертс ничем не могла помочь своим пациентам. Жена, которой изменяли, женщина, неспособная дать жизнь ребенку, а теперь еще и неумелый психотерапевт. Что толку во всех теориях, если на деле получаешь нулевой результат?

Стараясь подавить панику и депрессию, Никки вернулась к дыхательной гимнастике. В голове звучал строгий, но понимающий голос Гретхен Адлер: «Соберись, размазня, они еще все попляшут!»

Никки собралась с духом, распахнула дверь и улыбнулась посетителю.

– Картер, проходи.

Она заметила, что его левая нога забинтована. Затравленно озираясь по сторонам, Беркли схватил костыли, прислоненные к дивану, и захромал в кабинет.

– Что произошло? – спросила Никки, когда они остались наедине.

Положив костыли на пол, пациент опустился на кушетку и тяжело вздохнул. У него было бледное лицо, на висках и на лбу блестели капельки пота. Пальцы, перебиравшие пуговицы рубашки, дрожали.

– Меня подстрелили, – стуча зубами, пробормотал Картер. – Они меня подстрелили.

– Боже мой! – воскликнула Никки. – Картер, мне очень жаль это слышать. Но кто именно в тебя стрелял и когда?

– Я не успел запомнить лица. Но это точно были те парни из мексиканской группировки. Я уже о них говорил! Сто раз повторял, но меня не слушают. Сначала мне угрожали. Потом эти парни проникли ко мне в дом. Полицейские смотрят на меня как на идиота. Они ведут себя так, словно я все выдумал. Но вот пожалуйста! Меня подстрелили!

По спине Никки внезапно прошел холодок.

История Беркли странным образом походила на ее собственную: угрозы, проникновение в дом, нападение, полное бездействие полиции.

– Да плевать на копов, – раздраженно сказал Картер. – Я-то знаю правду. Это были те же парни. Наверное, они за мной следили. Я вышел из клуба примерно в час сорок ночи и стал ждать, пока мне подгонят машину. И тут подъезжают эти парни, двое выходят наружу, один достает пистолет и стреляет мне в ногу. А потом они сваливают.

Теперь Картер выглядел как человек, пребывающий в панике. Но если его рассказ правда, было от чего впасть в панику.

– Эту сцену кто-нибудь видел?

Он покачал головой.

– Нет. Я был на улице один. Парень с парковки как раз отправился за машиной, а когда он вернулся, я уже лежал на земле, в крови и почти без сознания.

– Понятно. – Никки сделала пометку в блокноте.

Ей хотелось поверить Картеру Беркли. Если он заявил в полицию, значит, врачи должны были зафиксировать именно пулевое ранение. Однако Картер мог и сам пустил себе пулю в ногу, пытаясь добиться… чего именно? Внимания? Едва ли Картер зашел бы так далеко, ведь у него была хорошая работа.

В то же время парни из таинственной мексиканской группировки появлялись всякий раз, когда вокруг Беркли не было ни души. Как удачно выбран момент!

– То есть ты сразу вызвал полицию? Или это сделал парень с парковки? Должно быть, он был поражен, застав вас раненым.

Внезапно Картер уставился на нее. Взгляд был совершенно безумным, зрачки расширились – точь-в-точь сумасшедший.

– Может быть. – Он понизил голос до шепота. – А может, он заодно с теми типами. Может, у них везде свои люди! Да так оно и есть! У них повсюду свои люди – в Лос-Анджелесе, во всем штате и даже за пределами Америки. Они распространяют свое влияние словно чума.

– Но кто они такие? – очень осторожно спросила Никки. – Ты столько раз говорил, что они из Мексики, но помимо этого…

– Точно из Мексики, я-то знаю. И я бы сказал, кто они, но это подвергнет опасности вашу жизнь. Да и мне несдобровать, если станет известно, что я болтаю языком. – Картер говорил торопливо, сбивчиво, глотая слова и вращая глазами. – Они могли застрелить меня, однако предпочли ранить в ногу. Это было предупреждением. Им не нужно, чтобы я умер. Им нужно, чтобы я молчал.

– Возможно, – согласилась Никки.

– Возможно? Но я не могу молчать, док! Я должен рассказать хоть кому-то! Я был там, я все видел. Ее убили, а меня заставили смотреть. Словно это было какое-то шоу. Господи-и-и… – Картер скатился с кушетки и взвыл, уткнувшись в пол.

Никки торопливо приблизилась, опустилась перед ним на корточки и обняла за вздрагивавшие плечи, помогая сесть. Этот очень важный момент близости врача и пациента, пожалуй, можно было назвать прорывом в лечении.

– Что именно тебя заставили смотреть, Картер?

Он отворачивался.

– Нет, я не могу.

– Можешь, – шептала Никки. – Закрой глаза.

Банкир послушно кивнул и закрыл глаза.

– Теперь дыши медленно и глубоко. Представь себя на том месте. Что ты видишь?

– Деревья. – Картер вздохнул. – Уже темно, но светит луна. Жарко.

– Хорошо, Картер. Очень хорошо. Что еще?

– Я вижу девушку за деревьями. Она как раз на свету.

– Хорошо, девушка на свету, – подбадривала его Никки. – Как она выглядит?

Правильная последовательность вопросов – известный прием в психологии, но Никки редко доходила с пациентами до такой степени доверия, как сегодня.

Люди склонны выталкивать из памяти кошмары, заменяя их придуманными событиями, поэтому вытягивать из них дурные воспоминания, одно за другим, словно нанизывая бусины на нитку, было целым искусством.

– Она обнажена. – Теперь Картер говорил ровно и спокойно, словно вопросы Никки баюкали его. – Нет, не совсем. На ней трусики. Она колеблется, словно не знает, что делать дальше. А потом…

Картер напряженно замер, веки задрожали.

– А потом… – тихо повторила Никки, опасаясь, что ниточка оборвется.

Дыхание мужчины ускорилось, руки бессознательно зашарили по бедрам. Он слабо пискнул, словно мышка.

Никки ждала.

– А потом грохот выстрелов. Механический треск: «та-та-та-та…» Я не вижу, кто стреляет, но вижу девушку. Она дергается, ее рвет на части, кровь выплескивается из груди, живота. Кровь… Я думаю, что она мертва, но все еще двигается.

Картер принялся всхлипывать, постепенно выходя из странного оцепенения, в которое его погрузила Никки. Она поняла, что время на исходе, и заторопилась.

– Ты знал эту девушку?

Он кивнул.

– Как ее имя?

Картер отстранился и внезапно распахнул глаза.

– Он заставил меня смотреть! И он смеялся! Все вокруг заливала кровь, а он смеялся. Это было так ужасно, так гадко и страшно. Животное, вот он кто! Зверь из чащи!

– Как звали девушку, Картер? – повторила Никки, уже зная, что ответа не будет.

– Если я скажу, док, вам крышка. Он убьет вас.

– Тогда кто он такой?

Картер помолчал и внезапно улыбнулся. Улыбка вышла грустной, обреченной.

– Спасибо вам, доктор Робертс, за терпение и работу. Особенно сегодня. Мне надо было выговориться. Это росло внутри, словно опухоль.

– Я рада это слышать. Быть может, в следующий раз…

– Нет, – перебил ее Картер. – Я больше не приду. У меня маловато шансов. Я думал, что смогу противостоять и начать все с нуля, но нет. Теперь очевидно, что такого варианта не было с самого начала. А вот вы еще можете спастись. Вы можете начать жизнь заново.

– Картер, я не собираюсь все бросать и уезжать, если ты об этом, – твердо сказала Никки.

– Надеюсь, вы передумаете. – И он с чувством пожал ей руку. – Удачи, доктор Робертс, и прощайте.

Никки смотрела, как мужчина на костылях покидает ее кабинет, и не могла избавиться от странного чувства. Сегодня ей удалось совершить прорыв. Она сделала такой шаг вперед, о котором не могла и помышлять еще на прошлой неделе, и действительно помогла Картеру Беркли открыться, проговорить свои проблемы вслух. Она словно вскрыла нарыв, что принесло пациенту облегчение, однако теперь по какой-то причине Никки Робертс боялась за своего пациента куда сильнее, чем прежде.

Правда ли то, что он рассказал? Существовала ли та девушка на самом деле, или же Картер Беркли выдумал ее, оправдывая или искажая события прошлого?

Фраза Картера: «Вы можете начать жизнь заново» – произвела на Никки впечатление.

Но так ли на самом деле? Эта мысль потрясла ее до глубины души.

Позднее позвонила Анна Бейтман и отменила визит. В любой другой момент Никки была бы расстроена, но теперь испытала лишь облегчение, что сможет побыть одна.

Долгое время она просто сидела в кресле и, задумавшись, едва не проигнорировала звонок Дерека Уильямса.

– Есть новости? – напряженно спросила Никки.

– Кое-что, – размыто ответил детектив. – Сможете подъехать в мой офис?

– Смогу, но я в «Сенчури плаза», а это далеко. По телефону нельзя сказать?

Уильямс колебался.

– Я предпочел бы встречу. Давайте через час?

Никки разволновалась. Детектив что-то нащупал. Что-то настолько важное, что рассказать мог только при встрече! Она очень надеялась, что новости касались проклятой Ленки.

«Пожалуйста, Господи, после стольких месяцев ада дай мне немного покоя!» – взмолилась Никки. Прежде чем последовать совету Картера Беркли и начать все с самого начала, она должна была узнать правду.