Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
– Спокойно, – дядя Армен остановил разгоряченного разговором Джонни. – Мне, наверное, придется тебя выгнать, – с усмешкой сказал он. – Ты же боишься моря. Если мои конкуренты об этом узнают, а их сейчас по всему пляжу появится бог знает сколько, то они меня в порошок сотрут. Мой помощник не умеет плавать! Только подумай, когда я посажу тебя в плюшку, чтобы развлекать и заманивать народ, я буду бояться, что ты утонешь. Ха-ха, зачем ты вообще приехал на море?
Дядя Армен был в прекрасном настроении и все это говорил с улыбкой и без капли серьезности. Он песочил побитого морем Джонни и смеялся во все свои немногочисленные зубы. Ольга стояла рядом и клеила доску. Она пыталась заделать трещину в ней и присобачивала новые плавники. Джонни заклеивал бровь пластырем и тараторил, что купит новый борд вместо этого, раненого.
– Впрочем, второй рекламный щит не помешает, тем более красно-белый, – заразившись прекрасным настроением, сказал Джонни.
– Любой серфер знает: когда всплываешь – нужно обхватить голову руками, иначе твоя же доска и прибьет. Это написано в тетради, и я тебе неоднократно говорила. – Кажется, Ольга играла роль заботливого учителя.
– Это паническая атака, выражаясь на языке психиатрии. В этом состоянии я и свое имя не сразу вспомню.
– И что говорят психотерапевты? Как с этим бороться? – поинтересовалась Ольга.
– Надо расслабиться. Мне это помогает, когда волн нет. Но в шторм под водой меня охватывает паника. – Еще говорят, что бояться смерти глупо, она часть нашей жизни. И читая книжку, я с ними полностью соглашаюсь. Но когда дело доходит до большой воды, мыслить ясно мне мешает нехватка воздуха.
– Ты говоришь, как профессор. – Дядя Армен сморщил нос. – Ты свои мысли излагай, а не книжные.
– Стыдно мне. – Он быстро глянул на Ольгу и уставился себе под ноги.
Если недавний отказ не поколебал его намерений относительно Ольги: он верил, что поцелуй был неслучаен, то поражение на море основательно подкосило его веру в успех. Теперь у него не было ни одного аргумента в борьбе за ее сердце, он вновь стал бродячей собакой на пляже, которую в лучшем случае можно покормить, погладить, но полюбить, кажется, невозможно.
Месяц прошел без малейших изменений, все успокоилось, как вода в Черном море. Джонни бегал, плавал на доске и учился делать эскимосский переворот. Но особое внимание он уделял задержке дыхания.
Он каждый день заходил по горло в море и садился на дно. Первым делом Джонни научился не улетать в мысленный поток и сосредоточиваться на счете, так, как это делал герой фильма «Покорители волн». Следом он обрел спокойствие, когда открывал глаза и глядел в черную воду. А главный прорыв случился, когда стал загибать пальцы на каждый счет. Так просто он добрался до рекорда в 3 минуты.
Как говорила книга: «Знание – весомый аргумент в борьбе со страхом». А Джонни, несмотря на неудачу, ждал новой большой волны. «Так вот в следующий раз я не буду паниковать, ведь у меня есть целые три минуты», – убеждал себя Джонни.
Ольга появлялась редко. Набегами. Джонни прекрасно знал матчасть и мог руководить ее маленьким хобби, который она гордо называла бизнесом. Отношения их были прохладными и, как считал Джонни, ждали новой волны гормонов.
Книгу про хорошее питание применять не удавалось, Джонни ел то, чем кормили, но когда поинтересовались его мнением, он тут же выпалил все постулаты, которые почерпнул в издании: о них, наверное, знают все: побольше овощей и нежирного мяса. Взглянув на Джонни, любой бы уже сказал, что он находится в прекрасной физической форме. Уже привычный бег по утрам плюс физические упражнения сделали его спортсменом, а пляжный загар лишь подчеркивал красоту его лица и бронзовые бугорки мышц. Даже бицепс, который никогда не был виден на худощавых и длинных руках, вдруг стал появляться во время гребка.
Поток людей увеличился. Заработали банан и плюшки. Дядя Армен помогал Джонни управляться с туристами. Экскурсии набирались за день, и их количество пришлось увеличить. Рыбалка процветала.
– Вот это бизнес! – подчеркивал дядя Армен, выдавая премию, которую Джонни честно заработал.
– А ведь сезон только разгоняется. – Джонни повторил фразу старого армянина, которую он говорил после каждого проданного билета.
За время месячного штиля Джонни удалось обучить основам серфинга еще пятерых. Море позволяло уже не брать гидрокостюм, что снижало цену аренды серфа вдвое. Джонни искренне хотелось удивить Ольгу, набрав еще одну группу. Он ждал, когда вновь сможет привлечь ее к обучению, и где-то теплилась надежда, что компания дойдет до танцев на бочках.
Время для отдыха оставалось только после пробежки. Где-то час после нее никто не подходил к Джонни, и он восседал на зеленом пластиковом стуле, словно Посейдон. Вид постоянно накатывающих волн убаюкивал сознание и вводил тело в транс. Прекрасный план – дождаться волну, покорить ее на глазах Ольги и завоевать сердце девушки – подвергался сомнению. Внутренний критик говорил об абсурдности этой мечты и рисовал нерадужные картины. Страх потерять возлюбленную уже руководил им и подсказывал нужные реплики: «Допустим, ты поборешь тревогу, но деньги у тебя от этого не появятся», «А ты думаешь, Ольга спит со всеми, кто взял волну?», «Она руководит сетью отелей, ты торгуешь бананами, у тебя нет денег даже на презервативы. Думаешь, ты ей пара?».
Выхода Джонни не видел. Страх подсказывал единственное решение проблемы: «Бери билеты и возвращайся обратно – в Сибирь».
С этой мыслью он проснулся на зеленом стуле, когда порыв ветра едва не снес раскрытый зонтик. Джонни засуетился и стал складывать в стопку лежаки.
«Шторм! Шторм!» – душа его ликовала, и как гордый буревестник, продавец развлечений летал по пляжу, не боясь ни молнии, ни грома.
Когда «бананово-плюшечный» гараж был задраен, он позвонил Ольге и пригласил ее на волны. Она отнекивалась и говорила, что и в Крыму штормит. Джонни не отступал, и они решили, что серферша приедет, когда будет набрана большая группа учеников. Весь день Джонни думал над ее словами, и к вечеру пришла простая и гениальная идея. Утром он отправился в типографию, где печатали билеты для экскурсии. Вложил свою премию в разработку и печать рекламных буклетов и принялся разносить их по гостиницам, мини-отелям и санаториям.
Следующий день он провел в ожидании, ему не верилось, что никто не придет. Но пляжный народ интересовался лишь морскими прогулками. От чувства безысходности он полез в море и принялся кататься на небольших пологих волнах уже своего пляжа. Издалека он заметил женщину в серой шали, ту, которая искала свою девочку-подростка. Джонни вышел из воды и направился к ней. Он уже давно сорвал фото, полагая, что поиски завершены, раз обнаружен труп.
– Кто-то убрал фото Анечки, я принесла новое, – заговорила женщина тихим дребезжащим голосом. – После шторма, наверное.
– Ее так и не нашли?
– Нет. – Она покачала головой и заулыбалась Джонни.
– Так это отличная новость.
– Я уже и не знаю.
– Давайте фото.
Джонни разместил на двери фотографию, под которой был незатейливый текст о пропаже.
– А вы красиво катаетесь. Научите мою Анечку, когда она вернется?
– Обязательно. Сейчас было бы самое время, штормит. А сами не хотите?
– Нет, что вы. Я не могу. Боюсь воды.
– Я думал, местные …
– Раньше я любила плавать. А сейчас страшно. Вдруг я найду ее тело.
Дядя Армен не любил эту прилипчивую женщину, которая докучала ему весь апрель, и она чувствовала это. При его приближении сумасшедшая побрела дальше по пляжу, оставляя странные закругленные следы на песке.
– Она не родная мать этой девочки. Своя дочь померла при родах, и она удочерила чужую. По ДНК не определить. В полиции думают, что эта чокнутая просто не верит в смерть дочери. Главное, она не сказала правду, пока ДНК-тест не провели. Совсем с ума сошла.
– Она потеряла дочь. Не все могут справиться с этим.
– Ты прав. Ей, наверное, просто некому помочь.
Дядя Армен заценил желание развить серф-бизнес, но посетовал, что печатная реклама – самая дешевая и самая бесполезная. Ее необходимо использовать как сопровождающий материал к какой-то другой форме. На море прекрасно работает «сарафан». Можно заплатить чуток служащим гостиниц, официантам, чтобы они советовали твои услуги посетителям. И вот тогда прикладывать буклетик. Плюс четкая, как говорите вы, молодежь, вывеска, чтобы легко было тебя найти. Дядя Армен говорил, как акула местного бизнеса. И Джонни с восхищением посмотрел на него. Ему представлялось, что старый армянин живет лишь на ренту в Сукко, а успех в бизнесе связывал с удачным расположением бутика.
Оказалось, дядя Армен в 90-е уехал жить в Европу, постигать устройство бизнеса, и по приезде организовал дело на курортах Краснодарского края. Это была небольшая сеть отелей, ресторанов, магазинов и других сопутствующих бизнесов. На пенсии он продал все, часть вложил в акции, остальное отдал дочери. После смерти жены год назад купил себе этот бутик, чтобы не закиснуть окончательно, и за сезон сделал его рентабельным и прибыльным на зависть конкурентам.
Джонни поделился своей целью набрать серфгруппу, и дядя Армен пообещал сделать несколько маркетинговых ходов, чтобы привлечь клиентов.
– В кредит! – закончил свой спич дядя Армен.
– Это бизнес! – Джонни повторил любимую фразу армянина, и они ударили по рукам.
К вечеру следующего дня группа из восьми человек была набрана. Почти все серфборды были разобраны. Джонни проводил первичные занятия. Обучал основам. Его, как и в прошлый раз, бросало то в воду, то на доску, и клиенты не всегда улавливали плавность мыслей тренера. Но он и не называл себя серфером, а лишь обещал приезд настоящего мастера.
Понимая свой непрофессионализм, он завел файл в телефоне, где описал программу подготовки, которую четко составил на случай новой группы. Джонни почувствовал себя учителем или, как модно было говорить, коучем, который после урока вносит пометки в учебный план. Ради прикола он даже составил список студентов и выставил им оценки за занятия. Ему нравилось наблюдать за успехами группы, и он гордился каждым успешным действием.
Ольга обрадовалась тому, что ей удалось вырваться из сети отелей. Она, как бабочка, порхала над каждым учеником и помогала им правильно вставать на доску. Джонни заметил, что Ольга тоже порой теряется в процессе обучения, проводит его несистемно и не знает, как перейти от одного упражнения к другому. Джонни записывал ее движения, зарисовывал их и старался сложить в общий пазл.
Волны были идеальными для обучения, и вскоре вся группа встала на пену. Ольга предложила увеличить работу на малых волнах, чтобы подзаработать еще на одном дне. Джонни же не терпелось поставить учеников на большую воду – чтобы вечером станцевать на бочке. Он мечтал об этом, и, кажется, Ольга все видела.
Эти дни она старалась держаться особняком и при малейшей возможности просто уезжала к себе домой.
Наконец наступил последний день обучения. Все восемь новичков прокатили по волне в Сукко, подтверждая фразу Ольги: «Каждый способен стать серфером, главное – усердие и внимательность». Конечно, это были небольшие волны, но они стали серферами, и это стоило отпраздновать.
Вечером, уже по традиции, Ольга и Джонни устроили небольшой праздник на плюшках и бананах. Группа оказалась менее задорная и почти не пьющая. Танцы на бочках были вялыми и формальными. Повода пригласить Ольгу на медляк просто не было.
– Я надеялся с тобой потанцевать, – грустно сказал Джонни, когда провожал Ольгу до машины.
– Так и до служебного романа недалеко. А он, по моему опыту, всегда заканчивается печально.
– Кажется, ты вынуждаешь меня уволиться.
– Не-е-ет, – протянула Ольга. – Впрочем. Сам решай, – добавила она игриво.
«Почему я все время от него бегаю? – думала Ольга. – Почему не могу остановиться на нем и просто отдаться своему порыву, – капризничала она. – Неужто всегда надо следовать каким-то морально-этическим нормам и блокировать свою страсть?» – Она мысленно притопнула и показала родителям язык.
Ольга остановилась в двух шагах от машины, быстро исподлобья взглянула Джонни в глаза, закрыла свои и потянулась к нему губами.
Им было уютно в одном спальнике на маленькой кушетке как в эту ночь, так и в последующие. Они встречались тайком. Днем Ольга была послушной пуританкой, которая только и думает о бизнесе, но ночью она, как мотылек, прилетала на огонек лампочки в гараже у Джонни. А как только светало, она опять превращалась в пай-девочку и мчалась к родителям. Их роман был засекречен. И это шпионство добавляло страсти и огня. Джонни периодически порывался раскрыть все карты, но Ольга отговаривала, ссылаясь на то, что их отношениям лишь считаные дни.
«Почему она неожиданно стала моей? – спрашивал сибиряк сам себя. – Просто пожалела, подобрала бомжика».
Его страшило, что если кто-то узнает об их романе, то непременно все разрушится. Он переживал, что дядя Армен выгонит его и ему опять придется искать жилье. Он боялся, что Ольге все это надоест. Он тревожился и поэтому потакал прихотям любимой и играл в Штирлица, который видит свою жену, но не может с ней даже заговорить.
Люди уставали за пять дней обучения – все-таки они приезжали отдыхать и не планировали большую физическую активность. Обучение заканчивали не все. Джонни растянул программу, добавляя необходимые выходные. Часто приходили по одному человеку, и тогда сибиряк разрывался между бананами и серфингом. Ему казалось, что он ничего не успевает. Тем более все мысли крутились вокруг возлюбленной.
Ольга уезжала по делам и приезжала в его объятия ночью. Дядя Армен либо не замечал их романа, либо не хотел его видеть. Как думал Джонни: «Он просто считает, что все у них рассосется». Так они дожили до середины июля.
Ольга должна была уехать утром в Крым, ночью она попрощалась с Джонни и пообещала не задерживаться. Войдя в гараж, Джонни заметил ее телефон на зарядке. Он давно изучил графический ключ и долго смотрел на белые точки, прежде чем нарисовал латинскую V. «Мы встречаемся почти месяц, я вполне имею право посмотреть, чем она дышит», – оправдывал себя Джонни.
В почте в основном была деловая переписка, в книжном приложении – «Драма океана», застрявшая на 256-й странице. Ничего особенного.
Телефон зажужжал, и Джонни едва не выронил его. Пришло сообщение в мессенджер. Сибиряк увидел знакомую физиономию на аватарке. С фото на него смотрел довольный жизнью, успешный московский Влад. Злость и ревность мгновенно разгорелись в Джонни. Он быстро прочел сообщение, в котором серфер извинялся, что не приедет на шторм в Крым. Джонни быстро прокрутил страницу вверх, он заглатывал переписку, которая началась еще тогда, в апреле, после первой встречи. Джонни узнал, что они виделись в Крыму и там катались. Он понял, что Влад был там без Инги, а некоторые сообщения подсказывали, что между Владом и Ольгой что-то было. Месяц назад Ольга приглашала прибыть Влада в Анапу и «ждала встречу с нетерпением», но москвич отказал ей, сославшись на запланированную поездку с Ингой в Португалию.
Ревность нарисовала такую картинку событий. Ольга отдалась ему после того, как ее отшил Влад. Джонни едва не разбил чужой телефон, но все же совладал с бурей. Он поставил аппарат на зарядку и сел в ожидании изменщицы. Раз за разом в голове прокручивались сценарии скандала, который он устроит Ольге, но к утру он так устал, что не мог уже мыслить ясно. У Ольги был ключ, и можно было исчезнуть. Хоть навсегда.
Он убежал, как делал это тысячу раз, и целый час сидел на песке, уткнув голову в колени. «А имею ли я право осуждать ее? – Джонни задал вопрос уже ближе к рассвету. – Ведь, по сути, она не встречалась с ним, когда мы были парой, Ольга мне не изменяла, но… Так что же меня колотит?» И он нашел подходящий ответ: всему виной была тайна, которую носили их отношения. Ольга как будто стеснялась его. Она никому о них не сказала. Даже Владу. Возможно, она думала, что их отношения недолговечны и скоро растаят, как снег. «Тогда чем раньше, тем лучше», – Джонни поднял голову.
Где-то вдалеке он увидел мужичка, который всеми повадками напоминал ему отца: манера высоко носить брюки, надевать носки в сандалии и клетчатая рубашка. Человек, похожий на отца, подошел к морю, пополоскал в воде руки и ушел куда-то в сторону санаториев.
«Трус», – пронеслось в голове. Джонни стало стыдно, и он вернулся в домик у моря. Он решил, что больше никогда не будет бегать от обстоятельств.
Корреспондент: Что для вас свобода?
Джонни: Я как-то сидел в СИЗО. Ну, вы знаете. Все же проверили. Так вот. Стены ограничивают твое передвижение. Однообразие закрепощает тебя, и ты считаешь дни, но самое главное – ты не можешь стремиться к своей цели, ты бесишься от того, что такие важные для тебя дела не делаются, и ты не знаешь, когда выйдешь и сделаешь их. В замкнутом пространстве надо аккумулировать силы и ждать выхода. Главное, не расплескать эту мобилизованную энергию.
Корреспондент: По-вашему, и в СИЗО можно найти позитив?
Джонни: Нет, конечно, но мы опять возвращаемся к вопросу об отношении к реальности. Если жизнь твою окрашивают страхи и тревоги, весь огромный и дивный мир будет замкнутым, как клетка.
Опоздал. Ольги и ее телефона уже не было. Где-то вдалеке он, кажется, расслышал звук мотора знакомой машины. Пришла эсэмэс. «Ты мне не доверяешь!» Далее следовал очень злой смайлик, а потом слезливый. И Джонни заплакал, он рыдал, как никогда. Он колотил по банану и плюшкам, кидал вещи по гаражу, если бы была посуда, он бы ее разбил. Он даже пару раз посмотрел на борды, но не решился ломать святое. Наведя полный кавардак, Джонни упал ничком в спальник и закрыл глаза. Счастье, которым были наполнены последние недели, испарилось, его сменили гнев и бессилие. Он набирал текст ответного сообщения и стирал его. Он просил прощения, признавался в вечной любви, выражал готовность приехать в Крым и угрожал самоубийством. Так и не отправив ни одного текста, он положил телефон, закрыл глаза и уснул. «Утро вечера мудренее», – пронеслось в голове.
Джонни проспал пробежку. Не пошел на утренний заплыв. И весь день был похож на вареную капусту. Он порывался что-то написать Ольге, но боялся, что испортит и без того пошатнувшиеся отношения. Он надеялся, Ольга сама заведет разговор, но и она молчала.
Джонни отпросился у дяди Армена на часок и пошел просто побродить по песку. Фотографии потерянной дочери вновь появились на пляже. Они были приклеены на всех домиках, столбах и даже на мусорных баках. Некоторые бумажки скомканными валялись на песке. Джонни подобрал одну из них. Он вспомнил о своей матери и последнем скандале. Он уже не чувствовал вину за ее смерть, он осознал, что ему надо было сбежать из дома раньше: хоть сюда, на море, хоть на край земли. Ему надо было здесь переживать все кризисы и трудности, а по вечерам звонить и бодрым голосом радовать мать, говорить ей, что он счастлив. «Ну а что еще надо матери? – спрашивал себя Джонни. И продолжал размышлять. – Если мать любит своего ребенка, она отпустит его, как птицы и звери отпускают своих детенышей. Такое поведение не назовут побегом, а как-нибудь по-научному – «сепарацией». Но главное, мать будет счастлива от того, что ее чадо самостоятельное, взрослое и счастливое».
Когда Джонни вернулся в каморку, он увидел того человека в клетчатой рубашке, который утром полоскал руки в море. Дядя Армен ушел вглубь за билетиком. Джонни вгляделся и узнал знакомую седину, мозолистые руки и большой шрам на шее. Поверить было трудно, но, кажется, это был его отец.
– Привет, – вырвалось из уст Джонни.
Отец мгновенно обернулся.
– Привет, отец, – повторил Джонни.
Он стоял и с минуту смотрел на него. Джонни тоже не отводил глаза.
– Женя, дай-ка мне ключи от сейфа. Мужчине нужна сдача, а я куда-то их закинул, не могу найти, – послышался голос дяди Армена.
Джонни достал ключи и подал дяде Армену. Тот закопошился.
– Работаешь, что ли, здесь? – Отец, как всегда, выглядел надменным и властным.
– Ну.
– Не ожидал.
Отец погонял слюни по рту, выбирая слова, а затем харкнул, так ничего и не сказав.
– На банане не желаете прокатиться? Садитесь. Вам понравится, а если не любите толкаться, есть индивидуальная плюшка. Адреналин гарантирован, – зачитал, словно рэп, свой рекламный спич Джонни.
Отец стоял и не знал, что сказать. Джонни был на своей территории и излучал уверенность. Дядя Армен принес билет и сдачу. Отец сунул все в верхний карман рубахи.
– Познакомьтесь, дядя Армен. Это мой родитель – Василий Александрович.
Дядя Армен удивился и протянул руку. Крепкие мужицкие ладони сжали друг друга. В каждой кисти была уверенность и сила, но в то же время и слабость. Она заключалась в том, что им было трудно уступить, отпустить первому.
– Хоть бы написал, что ты здесь, – грустно произнес отец. Не зная, что еще сказать, он засобирался.
– А ты знаешь, не хотел. – Джонни стал наступать. – Я не хотел тебе писать. Зачем?
В этот момент вошла Ольга. Она оценила заряженную электричеством атмосферу, едко улыбнулась и произнесла:
– Он вообще не любит ничего объяснять. Просто перестает писать. Убегает.
Отец нашел союзника и перекинул мосток.
– Вы, верно, хорошо его знаете. Он же изверг. Ему на всех наплевать. Его мать умерла от этого равнодушия.
– Не смей говорить о моей матери. – Джонни почти зарычал.
– А то что? Ты ударишь меня бананом? – Победа уже была на стороне Василия Александровича. Как и всю жизнь, стоило отцу найти хоть один аргумент, который задевал Джонни, он последовательно и методично добивал сына. Делал это до тех пор, пока Джонни полностью не соглашался с ним, потому что он старше, и все.
– Он убил же ее. Он грозился уйти из дома, когда его мать получила инфаркт. Он не пришел на похороны, потому что боялся. Он вообще отказывался со мной говорить. Жил рядом, ел еду, которую я покупал, и не разговаривал. Ты, Женька, трус.
– Врешь. С тобой нельзя было разговаривать. Ты кричал мне, что я убил мать.
– Да бог с тобой. Сбежал да сбежал. Молодец. Вижу, начал новую жизнь. – Отец перескочил с одной темы на другую, чтобы добить противника. – Ну, хвастайся. Итак, у меня в 30 лет была квартира, машина и семья. А у тебя?
Ольга и дядя Армен смотрели на Джонни, им было интересно, что тот скажет. Девушка ждала, что он сейчас признается ей в любви. Хозяин лавки хотел знать, насколько он сильно ценит работу, которой занимается. А Джонни боялся и молчал.
– Ты продавец бананов и плюшек. – Отец кивнул на спальник. – Ты живешь в лачуге, и у тебя здесь никого нет. Ты – трус. И за твоими плечами пустота. Собирай манатки и возвращайся обратно. Там есть мой дом, в котором ты можешь жить. Так будет лучше для тебя. Устрою к себе в бригаду, хотя бы не будешь посмешищем и сможешь заработать на кусок хлеба.
Отец достал деньги и хотел сунуть их в карман сыну. Но Джонни вытолкнул его за дверь.
– Уходи.
– Да ладно, Женек, ты подумай. Санаторий «Смена». 223-й номер. Заходи.
– Проваливай! – заорал беспомощный Джонни.
Отец поднял руки, давая понять, что уходит. Прошел пару метров. Обернулся и честно признался:
– И все-таки я рад, что ты жив.
Джонни смотрел ему вслед и, кажется, заметил, что тот смахивает рукой слезу, но отверг эту сентиментальную мысль: «Песок в глазах не редкость на море».
Джонни обернулся. Дядя Армен печально смотрел на него.
– Теперь вы понимаете, почему я от него сбежал?
– Да, – сказала Ольга. – Ты – трус.
Ольга ушла вглубь, вынесла две доски и короткий гидрик.
– Я не еду в Крым. Влад с друзьями приезжают в Сукко, остановятся в отеле-ресторане, где были прошлый раз. Хочешь, приезжай вечером. Если не боишься, – грубо сказала она.
Затем вызывающе посмотрела на него и пошла к машине. Джонни хотел помочь ей донести доски, но остановился. Ему показалось, сегодня не тот случай.
Сидя за рулем, Ольга больше анализировала свою жизнь, нежели дорожную ситуацию. Ее разочарованию не было предела. Она не могла поверить, что Джонни не смог сказать отцу, что у него есть не только работа, но и любовь. Что у него на пляже есть семья, ведь и она, и дядя Армен были близкими ему людьми. Они его любили. «Любовь наверняка можно было противопоставить отцу. – Ольга поймала себя на мысли, что защищает Джонни. – Но почему он сам не стал обороняться? Трус. Ну какой же он трус. Нельзя так. Не зря я все скрывала от своих родителей. Папа на дух не переносит бесхребетных, а мать вообще признает только силу. С Джонни не почувствуешь себя за каменной стеной. Нет, так нельзя. Мужчина должен быть храбрым. Как Влад. Да с ним… спокойно».
Солнце уже зашло за Сукко. В ресторане ни Влада, ни Ольги не было. Джонни хотел написать эсэмэс, но все еще был обижен. Его свербила мысль, что у нее была какая-то другая жизнь, помимо их тайных встреч в спальнике.
Возвращаться в домик у моря не хотелось, и Джонни побрел пешком на пляж. Шлагбаум, который закрывал въезд машинам, был открыт. Он ступил на гальку и пошел к морю. Место для катания на серфе было в 500 метрах. Обогнул домик, похожий на его бутик морских развлечений, и увидел своих. Три машины стояли чуть ли не в воде и светили дальним светом в море. На «паджериках» появились люстры с пятью мощными фонарями, который били вперед не хуже фар. Лучи пробивали море метров на 300. Инга, как всегда, сидела на капоте, вглядывалась в темное небо.
Джонни улыбнулся.
– Привет, красавчик. Надеюсь, сегодня ты не полезешь в море?
– Зачем тогда жить? – как-то совсем по-философски сказал Джонни.
Он скинул футболку и взял доску с машины Ольги. Это был шорт, на котором он никогда не катался, сохранить баланс на таком гораздо труднее, однако выписывать кренделя, как выразилась девушка, гораздо удобнее. Джонни не колебался. Как заправский серфер, быстро привязал лиш к ноге и махнул в воду.
Море было страшнее, чем днем. Временами Джонни ничего не видел и старался просто грести, проходя волну за волной. Он считал секунды под водой, когда совершал эскимосский переворот, уходя под воду. Нашел место выхода и вскоре очутился на лайн-апе – его подсвечивали фары машин.
– Я тебя больше спасать не буду, – проорал Влад.
– Я тренировался и теперь могу сам, – ответил Джонни. Он глянул на Ольгу, которая сидела в белом купальнике для серферш и напоминала жемчужину. – Я ничего не боюсь, – крикнул он для нее.
– Идет, – прокричала Ольга и легла на доску.
Сет накатил, и Джонни пошел на волну.
– Блин, у него шорт, – только и услышал Джонни за спиной возглас Ольги.
Он встал на мерцающую воду, прокатился совсем чуть-чуть и оказался за линией света, доска начала уходить из-под ног, он вскинул руки и провалился в пустоту.
«2 минуты отсчитало его сознание, еще 60 секунд, как мало», – Джонни не понимал, куда он загребает, и полностью отдался воде, которая потихоньку поднимала его вверх, а затем опускала и крутила. Он пытался схватиться за лиш, но тот ускользал, словно морская змея. Вскоре кто-то дернул его, словно рыбу за крючок. Джонни открыл глаза, но в море ничего не было видно. Нежная рука схватила его и понесла вверх.
– 60, – крикнул он, жадно заглатывая воздух.
Рядом всплыла Шакира.
– Жив?
Джонни показал знак серфингистов, выставив большой палец и мизинец и зажимая остальные три. Шакира улыбнулась. Волна накрыла их, и они оба нырнули в нее. Когда всплыли, девушка уже была со своей доской. Джонни ухватился за нее и вскоре глазами отыскал свой шорт. Серферша схватила сибиряка за ногу, нащупала лиш и притащила ему доску. Они пережили еще две волны и поплыли к свету, чтобы выбраться на берег. На гальке было холодно, на душе – мерзко. Джонни поблагодарил Шакиру за спасение и мысленно пообещал небесам и морю больше их не гневить.
– Я завидую твоей Ольге. Ты же ради нее стараешься? На грани жизни и смерти. Мой Дэн трус. Мне иногда кажется, что если кто-то на глазах у него начнет меня насиловать, то он будет стоять и смотреть. А ты не такой.
– Думаю, ты ошибаешься. Я, может, и делаю глупость, но это скорее из-за того, что боюсь. Мне страшно потерять Ольгу… навсегда.
Джонни больше не катался. Ольга и Влад провели в воде час и вышли недовольными. Они досадовали, что веселья не получилось. Дальности света не хватало, чтобы разглядеть приближающийся сет, поэтому вовремя зайти на волну не получалось.
Ольга пригласила Джонни в свою машину. Когда джипы покатили в ресторан, Джонни попытался поцеловать девушку, но она его оттолкнула.
– Нет. И на людях мы по-прежнему друзья. Да и вообще…
– А когда Влад не видит? – Джонни перегнул палку.
– Тем более. И вообще знаешь, это все была большая глупость. Родители, как всегда, оказались правы. Ты мне не подходишь.
– А Влад подходит?
Ольга ничего не ответила. Она злилась.
В ресторане Джонни отказался от джина на халяву и пил только ромашковый чай. Дэну не по душе пришлась столь яркая перемена в образе жизни «недосерфера». Хотя на самом деле он просто жалел, что у него нет собутыльника.
– Хорошо, что ты сегодня не утонул, – начал Влад.
Джонни посмотрел на Шакиру, которая никому ничего не сказала.
– Русалка помогла всплыть.
– А ты храбрец, – сказала Инга. – Не побоялся ночью.
– Ни фига я не смелый, опять чуть не потонул, потому что забоялся вашего моря. Оно не подходит мне. Спасибо Шакире – она нашла меня, вытащила, вы просто не видели.
– Джонни, ты дурак, – сказала девушка. – Можно было никому об этом не рассказывать. Я просто оказалась рядом и чуть-чуть помогла.
– То есть ты опять чуть не утоп, сибирячок, – хихикнул Дэн. – Это надо отметить, – он протянул стакан с джином и тоником.
– Мы завтра собираемся в Крым на волны. Ольга с нами. А ты, Джонни? – победоносно спросил Влад, прекрасно зная ответ. Все за столом понимали, что он не поедет, но ждали ответа.
– Зачем вам человек, который постоянно тонет? Вы же не хотите на себя труп повесить. Да и работа. Знаете, я же целый день на пляже. Кукурузу продаю. Покатушки на бананах. Конкуренция там будь здоров. День пропущу, и все. Уволят без выходного пособия. – Джонни демонстративно посмотрел на телефон. – Маршрутка скоро последняя отходит. Мне пора.
Он кинул 200 рублей на блюдце и побрел в темноту. Никто за ним не пошел, не остановил. Он протопал по пустынной улице минут десять. «Пора обратно», – эта мысль не покидала его головы. Джонни увидел подъезжающую к остановке маршрутку и побежал за ней. Мозг загадал, что если он не успеет, то окончательно потеряется в этом чужом городе. Успел. Значит еще не поздно вернуться в Сибирь.
Войти с помощью соц. сетей: