Часть третья

Сын члена географического общества в Территете

В привокзальном кафе Территета было жарковато, зато светло. На столешницах, надраенных до блеска, стояли корзинки с претцелями в глазурованных бумажных пакетиках и лежали картонки для пивных кружек, чтобы не оставлять на столе следов от влажного днища. Потертые сиденья резных стульев отличались удобством. На стене висели резные деревянные часы. В дальнем конце комнаты находился бар. За окном шел снег.

За столиком под часами старик пил кофе и читал вечернюю газету. В кафе на секунду заглянул носильщик с известием, что Восточный экспресс из Сент-Морица задерживается на час. К столику мистера Харриса подошла официантка. Он как раз закончил ужин.

– Сударь, экспресс на час опаздывает, – сказала она. – Принести вам кофе?

– Если вам так хочется.

– Прошу прощения?

– Принесите.

– К вашим услугам.

Она принесла ему кофе. Мистер Харрис положил в чашку кусочки сахара, раздавил их ложечкой и посмотрел в окно на падающий снег, освещенный фонарями на перроне.

– Вы говорите на других языках, кроме английского? – спросил он официантку.

– О да. Я говорю по-немецки и по-французски, а также на местных наречиях.

– Какой из них вам больше нравится?

– Они очень похожи, сударь. Я не могу сказать, что какое-то наречие мне нравится больше других.

– Не желаете кофе или чего-то покрепче?

– О нет, сударь. Нам запрещено пить с клиентами.

– А как насчет сигары?

– О, нет, – она засмеялась. – Я не курю, сударь.

– Я тоже, – сказал Харрис. – Тут я не согласен с Дэвидом Беласко.

– Простите?

– Дэвид Беласко. Вы всегда его узнаете по перевернутому воротничку. Но я с ним не согласен. К тому же он умер.

– Я, сударь, отойду?

– Естественно.

Подавшись вперед, он смотрел в окно. В другом конце комнаты старик сложил газету. Приглядевшись к Харрису, он направился к нему со своим кофе.

– Прошу прощения за вторжение, – сказал по-английски, – но я подумал, что вы можете быть членом Национального географического общества.

– Пожалуйста, садитесь.

Джентльмен присел.

– Еще кофе или ликера не желаете? – спросил Харрис.

– Благодарю.

– Не выпьете со мной кирша?

– Почему нет. Только я угощаю.

– Нет, я настаиваю. – Харрис позвал официантку.

Старик вынул из внутреннего кармана пальто записную книжку в кожаном переплете. Он снял с нее широкую эластичную ленту, извлек несколько карточек и одну из них протянул Харрису.

– Моя членская карточка, – сказал он. – Вы знакомы с американцем Фредериком Дж. Русселом?

– Боюсь, что нет.

– Насколько я знаю, он весьма известен.

– Откуда он родом? Где в Штатах он живет, вы знаете?

– Разумеется, в Вашингтоне. Разве не там находится штаб-квартира общества?

– Кажется, да.

– Кажется? Вы в этом не уверены?

– Я давно не был на родине, – пояснил Харрис.

– Так вы не член общества?

– Я – нет. Мой отец – да. На протяжении многих лет.

– Тогда ваш отец наверняка знает Фредерика Дж. Руссела. Он там один из главных. К вашему сведению, именно мистер Руссел рекомендовал меня в члены общества.

– Приятно слышать.

– Жаль, что вы не член. Разве ваш отец не может дать вам рекомендацию?

– Наверное. По возвращении надо этим заняться.

– Очень вам советую, – сказал старик. – Вы, конечно, читаете журнал?

– Естественно.

– Вы видели номер с цветными фотографиями североамериканской фауны?

– Да. Он у меня в Париже.

– А номер с панорамой вулканов на Аляске?

– Просто чудо.

– А еще мне очень понравились фотографии диких животных Джорджа Шираза-третьего.

– Да, черт возьми.

– Простите?

– Просто отличные. Старина Шираз…

– Вы назвали его «старина»?

– Мы с ним давние друзья, – пояснил Харрис.

– Вот как. Вы знаете лично Джорджа Шираза-третьего. Должно быть, очень интересный человек.

– Да уж. Пожалуй, другого такого я не знаю.

– Вы, наверно, и с Джорджем Ширазом-вторым знакомы. Тоже интересный человек?

– В меньшей степени.

– В моем представлении он должен быть весьма интересным.

– Как ни странно, совсем неинтересный. Я часто удивлялся – «почему».

– Гм. Я полагал, что в этой семье все по-своему интересны.

– А вы помните панораму пустыни Сахара? – спросил Харрис.

– Пустыня Сахара? Это же было почти пятнадцать лет назад.

– Верно. Любимая фотография моего отца.

– Ему меньше нравились более поздние номера?

– Скорее всего, нравились. Но к панораме Сахары он был особенно привязан.

– Отличный кадр. Но, по-моему, его художественная ценность сильно превосходила научный интерес.

– Не знаю, – сказал Харрис. – Ветер, поднимающий песок, верблюд и этот коленопреклоненный араб, обращенный к Мекке.

– Насколько я помню, араб стоит, держа верблюда за уздечку.

– Вы совершенно правы, – сказал Харрис. – Я подумал о книге полковника Лоуренса.

– Кажется, его книга связана с Аравийским полуостровом.

– Верно. Я вспомнил о ней по ассоциации с арабом.

– Должно быть, очень интересный человек, этот Лоуренс.

– Наверняка.

– Вы знаете, чем он сейчас занимается?

– Служит в Королевских военно-воздушных силах.

– Почему там?

– Ему нравится.

– Интересно, он член Национального географического общества?

– Любопытный вопрос.

– Он был бы достойным членом. Нам такие нужны. Я бы с удовольствием дал ему рекомендацию. Как думаете, его захотят принять в члены?

– Я думаю, да.

– Я рекомендовал ученого из Веве и своего коллегу из Лозанны, и их обоих приняли. Мне кажется, там будут очень рады, если я дам рекомендацию полковнику Лоуренсу.

– Отличная идея, – сказал Харрис. – Вы часто приходите в это кафе?

– Я прихожу после ужина выпить кофе.

– Вы работаете в университете?

– Я уже на пенсии.

– А я жду поезда, – сказал Харрис. – Еду в Париж, а потом поплыву из Гавра в Штаты.

– Я никогда не был в Америке. А хотелось бы. Может, как-нибудь посещу собрание общества. Я буду очень рад познакомиться с вашим отцом.

– Я уверен, что он был бы рад знакомству, но он в прошлом году умер. Застрелился, как это ни странно.

– Мне очень жаль. Я не сомневаюсь, что его уход стал тяжелой потерей для науки и для его семьи.

– Наука на удивление легко перенесла эту потерю. Вот вам моя визитка, – сказал Харрис. – У меня инициалы Э.Д., а у отца Э. Дж. Я уверен, что он был бы рад знакомству.

– Для меня это была бы большая честь.

Старик достал из записной книжки визитку и вручил ее Харрису.

На ней было написано:

СИГИЗМУНД УАЙЕР, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ

Член Национального географического общества

Вашингтон, округ Колумбия, США

– Я буду ее беречь как зеницу ока, – сказал Харрис.