27

Крот

2012… Встреча в Бразилии… Либерийская западня устроена… Знакомство с колумбийцами… Решение во время полета.

Самолет Феликса Клауссена приземлился в Рио-де-Жанейро. Поскольку представители подразделения 960 его здесь не подстраховывали, он должен был довериться незнакомым бразильским агентам. После посадки он сообщил о своем прибытии Леру по телефону. Один человек, связанный с УБН, привез его в отель, находившийся в нескольких минутах ходьбы от квартиры Леру. Туда приехали люди из Информационной группы, чтобы предоставить ему нужные сведенья. Их беспокоило, что Клауссен подвергается опасности, отправляясь к Полу один. Они советовали договориться с Леру о встрече где-нибудь в публичном месте. Но и так они могли послать агентов, которые будут сидеть снаружи в машинах, и снайперов на крыше и в соседней квартире. Жильцов выселили оттуда под предлогом, что ловят педофила, чтобы не пугать словом «наркоторговец». Но если Клауссен попадет под дуло пистолета, все равно ему не успеют помочь.

Когда Клауссену говорили о том, как опасен Пол, он все равно думал, что знает его лучше, чем кто-либо. Предлагая боссу увидеться в публичном месте, он просто разоблачил бы себя. Либо он навещает Леру у него дома и играет задуманную роль, либо ему надо сесть на самолет и вернуться к прежней жизни, махнув рукой на Пола. Промежуточных вариантов не существовало. Он позвонил Синдрику и Стаучу, и они сказали, что все зависит от него. «К черту. Я иду к нему», – решил Клауссен.

Через несколько дней, 11 мая, он стоял у входа в многоквартирное владение Уотеруэйз в районе Барра да Тижука. Он повернул колесико на наручных часах, включив скрытую видеокамеру, вошел в дом и поднялся на лифте на пятый этаж. У дверей квартиры 505 он не увидел тех израильских телохранителей, что окружали Пола в Маниле. Босс отворил ему сам и провел вовнутрь без особых любезностей. Он выглядел толще, чем его помнил Феликс. Насколько тот мог судить, в жилище больше не было никого, кроме подружки Леру и ребенка. Леру предложил поговорить на балконе.

Пол говорил негромким голосом, как будто боясь быть подслушанным. Он сказал: «Американцы следят за мной». Клауссен посмотрел на улицу внизу и увидел мини-фургоны бразильских агентов, их было слишком легко заметить. Он попытался прочитать на лице Пола намек на то, что он тот знает больше, чем показывает.

Они прошлись по деталям плана предполагаемой сделки: у колумбийцев штаб-квартира в Либерии, они хотят соорудить «чистую комнату» в собственной метамфетаминовой лаборатории, за первым опытом сотрудничества могут последовать новые. Клауссен напомнил Полу, что мет будет доставляться согласно намерениям колумбийцев в Нью-Йорк для продажи, сначала понадобится образец. Леру ответил, что образец будет взят из партии северокорейского наркотика, уже отправленной на Филиппины.

Во время беседы на балконе Клауссен обратил еще раз внимание на то, что его босс привык обсуждать самые головокружительные стороны дела будничным тоном. «Он так расслаблен и спокоен, когда говорит о смерти, убийстве, оружии, как будто о покупке хлеба либо чего-то в этом роде, – сказал Клауссен впоследствии. – Он гений и при этом совершенно чокнутый».

Он сказал Полу, что отбывает вечером в Панаму, чтобы окончательно договориться о деталях с колумбийцами, и подчеркнул, что Пол должен сам встретиться с главой картеля, босс с боссом. Леру дал согласие и попросил устроить им свидание.

Казалось, все прошло слишком идеально: на сделанной им записи Леру упоминал все моменты преступного сговора. Во время разговора Клауссен держал руки так, чтобы их положение выглядело естественным, а объектив камеры был бы направлен на Леру. Он отрепетировал движения с агентами УБН. Хватало нескольких кадров с лицом Пола, в остальном достаточно было голоса. Внезапно Феликс заметил, что Пол рассматривает что-то внизу. Проследив за его взглядом, он понял, что взгляд Пола направлен на его часы, в винте которых был спрятан объектив. Сам винт присоединялся к часам цепочкой. Каким-то образом он отсоединился и повис на руке Феликса, как паук на своей нити. И Пол пристально смотрел на этого паука.

– Дерьмовые дайверские часы, – сказал Феликс, кивнув. Он подхватил винт пальцами и вправил его на место. Леру продолжил разговор.

Встреча завершилась так же стремительно, как началась, и Клауссен оказался за дверью. Последовало краткое обсуждение ее с агентами Центральной группы, и Клауссен поехал в аэропорт: теперь прокуроры получили от него то, что было нужно для вынесения обвинительного заключения против Леру за попытку ввезти метамфетамин в США. Ему оставалось только самому войти в ловушку.

Годами Клауссен потом гадал, почему Леру попался на провокацию. Они изобрели соблазнительную наживку, но Пол был настолько же паранойялен, насколько склонен все просчитывать. «Возможно, дело было во мне, – сказал он. – Пол по какой-то причине испытывал ко мне необычное доверие. Доверие понятие относительное, когда речь идет о людях вроде Леру». Как именно он попал в слепое пятно всевидящих очей Пола, Феликс не мог объяснить. «По умственным способностям я ему в подметки не гожусь, – рассказывал Феликс. – Но мне нравится заботиться о других, вот в чем величайшая разница между нами: он не заботился ни о ком».

Может быть, Пол упал духом, поскольку УБН подобралось к его интернет-аптекам. Или наоборот, полагали агенты Информационной группы: в Бразилии Пол чувствовал себя в безопасности и расслабился.

В чем бы тут ни заключалась истинная причина, Леру хотел многого и сразу – и всегда получал. «У него была служба безопасности. Он принимал меры предосторожности, был наготове сам уйти в тень, – сказал Клауссен. – Даже если ему это и не удавалось, он умел выкрутиться. Все было очень хорошо организовано и защищено. Он заложил основы для создания неуязвимой криминальной империи, но ему не хватало терпения».

Посетив Рио, Клауссен сумел продолжить приготовление мнимой сделки, как и планировалось. Неделю спустя Пол прислал Клауссену номер своего банковского счета, и колумбийцы перевели деньги за образчик метамфетамина, двадцать четыре грамма. Он должен был быть доставлен в Либерию, а оттуда в Нью-Йорк. Леру договорился о посылке северокорейского наркотика с Филиппин. Еще через несколько недель Клауссен доложил, что колумбийцы проверили мет и убедились в его чистоте, почти стопроцентной. Леру предложил обмен: сотню килограммов мета за сотню килограммов кокаина. Колумбийцы охотно согласились. Леру был уверен, что именно он контролирует, в каком направлении будет развиваться операция.

В середине лета он уехал из Бразилии и вернулся на Филиппины. Хотя он знал о внимании правоохранителей к нему там, ему нужно было завершить кое-какие дела, прежде чем окончательно перебраться в Бразилию. Он должен был вернуться в конце лета в Бразилию через Либерию, где встретится с колумбийцами и довершит начатое.

Перед отъездом Леру из Рио бразильцы подслушали, как он отдает последние распоряжения относительно реальной сделки, предметом которой была доставка товара из Южной Америки в Азию. Пол устроил покупку за 105 000 долларов роскошной сорокачетырехфутовой яхты JeReVe, то есть по-французски «я мечтаю». Предыдущие владельцы пользовались ею в Средиземном и Карибском морях. В объявлении о продаже говорилось: «JeReVe готова доставить много удовольствия новому владельцу».

Один из капитанов Леру привел корабль в Панаму, где он дожидался другого шкипера, который должен был отплыть на нем на юг, в Эквадор. Переговоры Леру с неизвестным сообщником из Эквадора велись при помощи довольно незамысловатого шифра: «Машина как новенькая», – сказал неизвестный, давая понять, что корабль прибыл в назначенное место. Кент Бейли при прослушивании записи мог бы и без десятилетий работы в правоохранительных органах догадаться, что речь идет о трансокеанской поставке наркотиков. Он поручил панамским агентам пробраться на корабль в доке. Они отвлекли команду и установили на борту сигнальное устройство, а также зафиксировали двух человек, которых Леру прислал вести яхту на следующем этапе.

В августе яхта прибыла в Эквадор. Благодаря тому что Леру подмаслил таможенников, она смогла вновь выйти 20 августа в океан всего с двумя членами экипажа: Иваном Вацлавичем, которого уже задерживали и отпускали на свободу на Филиппинах и в Гонконге, и другим человеком, незнакомым УБН. Теперь Управление отслеживало крупную поставку наркотиков и надеялось задержать тех, кто поджидал ее в пункте назначения. После короткой остановки у перуанского берега, где на корабль были загружены наркотики, он начал двухмесячное путешествие через океан.

К этому времени прослушка закончилась. Леру отправился на Филиппины. По мере того как приближался сентябрь, Бейли торопил Линду Маркс созвать большое жюри, чтобы вынести приговор Леру. Но они опоздали.

Полет Леру в Монровию, столицу Либерии, был назначен на 25 сентября 2012 года. Клауссен находился уже там, он прилетел заранее с Синдриком и Стаучем, чтобы расставить силки. Леру сопровождали его любовница Синди Кайанан и Шай Реувен. Однако почему-то планы относительно Шая изменились в последнюю минуту. Феликс Клауссен с шофером встретили Леру и Кайанан возле аэропорта. «Его глаза блестели, как если бы Либерия была страной больших возможностей, – сказал Клауссен. – Ему нравилось то, что он видел. Говорил: «Мы можем прокручивать тут дела». Феликс забронировал самый дорогой номер скромного отеля, наслаждаясь тем фактом, что его босс-крохобор живет на деньги правительства США. В соседнем номере агенты УБН, а также Стауч и Синдрик круглосуточно наблюдали с помощью видеокамер за тем, что происходило у Леру.

Утром Феликс и Пол увиделись в ресторане отеля и договорились о встрече с колумбийцами в послеобеденное время в тот же день в другом отеле, на другом конце города. Как раз перед приходом Леру Феликс включил камеру на часах.

– Привет, привет, – весело заговорил Пол и повернулся к Кайанан, стоявшей рядом с ним. – Может, ты сядешь за другой столик?

– Как прошла ночь? – спросил Клауссен, когда Синди не могла их слышать.

– Все хорошо. Неплохое местечко.

– Ну, я бы сказал, что это лучшее, что можно здесь найти. Так что делаем? Я кое-что записал. Вы знаете, я виделся в Париже с тем парнем по поводу Шана.

Рассчитывая усугубить колумбийскую аферу с наркотиками, Клауссен сказал Леру, что у него есть знакомый из бирманского штата Шан. Полуавтономный регион в сердце Юго-Восточной Азии, арена вооруженного конфликта, был центром сбора опия и производства ябы, местной формы метамфетамина. Знакомый Феликса, как он сказал Леру, искал оружие, чтобы сбивать наблюдательные вертолеты местных властей. «Они уточнили насчет вертолетов, – продолжил Клауссен. – Это американские «Черные ястребы» и «Ю-Эйч 53».

По реакции Леру стало видно, как велики теперь его связи на международном черном рынке оружия. Он сказал, что легко можно купить ручные ракетные установки:

– Это недорого, прямо с завода. Обстоятельства такие: русские не говорят по телефону, они прилетят на Филиппины встретиться с моим человеком.

– Парни из Шана могут заплатить больше, потому что дело срочное.

– У них еще есть купленные в Ливии и доставленные в Ливан, – предложил Пол. – Ливан это место, куда ввозят подобное дерьмо. Парни могут купить бывшие в употреблении ракетницы там, если хотят. Но сложность заключается в транспортировке.

Пол говорил не торопясь, доверительным тоном, выкладывая тысячи подробностей подобных сделок: цены, источники, тренировку в использовании, доставку. Южно-Китайское море больше подходит для транспортировки, чем Бенгальский залив, где ведется строгое наблюдение над Малаккским проливом. Что касается применения товара, он был рад дать совет: «Все, что нужно делать, это ждать, пока вертолеты не опустятся немного ближе к земле. Штука в том, что они, мать твою, к такому не готовы. Американцы потеряли нескольких гребаных пилотов? Дважды они просить себя не заставят. Нужно сбить один-другой и все. Нет надобности истреблять весь воздушный флот».

Потом Леру перешел к другим авантюрам.

– Я хочу, чтобы ты взял на себя руководство кое-чем. Года два назад я послал парня в Иран. Все, чего ни захочешь, даже самые крупные штуки, – все есть в Иране. И там не задают вопросов. Они готовы доставить куда угодно, в мусульманские страны и вообще куда угодно. В Индонезию например. Но нам нужен там какой-то генерал или гребаный лейтенант из какой-нибудь африканской страны, чтобы он занялся сделкой, понятно? – Клауссен кивнул. – Я тебе говорю, друг, мы получим все, что мы захотим. Даже то, что хреновы русские не продают нам, мы получим оттуда. Гребаные семиметровые ракеты, если хочешь, длиной с эту комнату, понимаешь, о чем я? Им наплевать. – Временами казалось, что Пол любуется собой. – Все чудесно, все чудесно, – сказал он, и на его лице мелькнуло выражение удовольствия.

Наконец разговор зашел о колумбийском боссе, с которым им предстояло увидеться. Клауссен сказал:

– Мы обговорили основное. Я представляю вас ему. Его я называю Пепе. Потому что по-испански это типа как босс. Просто нужно немножко подыграть. Он ведет себя достойно, и я хочу быть почтительным с ним.

– Угу.

– Вы увидите. Вам он понравится. Я никого не сравниваю, но он человек вашего типа, заправляет всем так же, как вы. Прямо к делу, без чепухи.

– Напомни только еще раз про условия, – сказал Леру, опуская голову и взгляд. – Я забываю, так много всяких гребаных дел.

Он хотел столько кокаина, сколько колумбийцы в состоянии дать, но передача наркотиков должна была происходить не на суше: «Лучше, если судно вообще не заходит в порт. Ты же знаешь американцев, их тут нет на месте, но они за всем присматривают, понимаешь? За всем».

Разговор завершился тем, что они окончательно договорились встретиться с колумбийцем в отеле, где он жил, после обеда. Прежде чем расстаться, Леру задал еще один вопрос.

– Нам нужен кто-то для гребаной… короче, тут есть нормальная стирка? – он поднял сумку с одеждой. – Эти сукины дети просят бешеные бабки, типа двух долларов за рубашку. Я не роскошествую, приятель.

Годами Клауссен не мог избавиться от образа Пола Калдера Леру, человека, руководившего криминальным сообществом с сотнями миллионов, когда он пожалел отдать два доллара за стирку рубашки.

В тот день шофер Клауссена привез его и Леру к почти пустому отелю, где они должны были встретиться с колумбийцем. Когда они пришли, Пепе ожидал их в комнате с плиточным полом и парой коричневых кожаных диванов, поставленных под прямым углом друг к другу. Клауссен обнял его, а Леру пожал Пепе руку и уселся на один из диванов, лицом к колумбийцу, севшему так, что за его спиной было окно. И Клауссен, и Пепе вооружились видеокамерами на часах, но можно было обойтись и без этого: комната прослушивалась и просматривалась агентами из соседнего номера.

– Понятно, почему вы выбрали это место, – сказал Леру. – Тут царит хаос, и вы без помех ввозите и вывозите что хотите, судя по тому, что я видел.

– Безо всяких помех.

– Людей мало, не слишком много лишних глаз. Похоже, место подходящее.

– Поверьте мне… еще раз, как ваше имя?

– Пол.

– Пол, поверьте мне, это подходящее место.

В их последующем получасовом общении, с точки зрения судебного процесса, не было насущной необходимости – Леру могли арестовать уже на основании того, что он послал образцы метамфетамина, плюс его разговор с Клауссеном о том, что поставки намечены были в Нью-Йорк. Но прокуроры Южного округа хотели выдвинуть как можно больше обвинений: наркоторговля, отмывание денег, продажа оружия. Поэтому Пепе осыпал Пола деталями сделок: как и когда будет доставляться метамфетамин, какие существуют возможности оплаты золотом и бриллиантами. С каждым словом, казалось, Пол открывает еще один замок двери, которая потом захлопнется за ним в американской тюрьме на десятки лет.

И тогда осведомитель УБН начал импровизировать. Он сказал Леру, что у него есть друг, которому нужно тяжелое оружие, что-то помощнее пулемета.

– Мы можем делать взрывчатку, – начал Пол невозмутимо. – Мы можем поставлять любое оружие, какое захотите.

– Дело в том, что этому парню нужно доставить оружие в Нью-Йорк. У вас есть варианты?

Пол испустил долгий вздох.

– Крутой парень, ничего не скажешь. А зачем оно ему в Нью-Йорке?

– Ему нужно тяжелое оружие в Нью-Йорке, – ответил Пепе, стараясь притормозить. – Так он говорит, я не знаю деталей.

– Ну, я не знаю, – нервно вмешался Клауссен. – Мы можем выяснить подробности.

– Проблема всегда в транспортировке, – сказал Леру, и разговор вернулся к наркотикам. Им нужно было закончить с этой сделкой.

– Прекрасно, по-моему, мы решили все вопросы, – наконец сказал Леру, когда они обсудили все тонкости логистики.

– Мы поговорим завтра о деталях.

– Прекрасно.

– Рад был познакомиться с вами, Пол.

– Взаимно.

Объектив видеокамеры Клауссена пляшет, когда они пожимают руки. Они с Леру пошли к выходу, звук шлепанцев Леру отдавался эхом от кафельного пола. «Думаю, этот босс доволен», – прошептал Леру, когда закрылись двери лифта.

– Доволен. Как я и говорил, он отличный парень, – откликнулся Клауссен.

– Мы его не подведем, – сказал Пол, когда они направились к машине. – Но оружие интересный момент. Непонятно, зачем кому-то ввозить его в гребаные Штаты.

– Ну, не знаю.

– Такой тип напрашивается на неприятности.

«Вот и все, – позднее сказал Клауссен. – Мы вернулись в отель». Он поднялся в свой номер и загрузил видеофайл с часов на флешку. Когда агент УБН подошел к двери и постучал, Феликс протолкнул ее под дверью. Потом сел и стал ждать.

Завершительная часть, по крайней мере, с точки зрения Феликса, была уже спадом напряженности. Он лениво смотрел в окно, когда группа офицеров либерийского Национального агентства безопасности провела Леру в наручниках через парковку отеля. Они посадили его в автофургон и уехали.

Через несколько минут в дверь Клауссена опять постучали. Это был Стауч. «Пора паковать вещи. Поедем», – сказал он. До сих пор все шло согласно плану. Но было невозможно предугадать, что последует дальше, теперь, когда Леру оказался под стражей, насколько быстро узнают об этом его подручные и что они сумеют предпринять. Агенты поспешно увезли Клауссена из отеля и поселили в другом. Спустя несколько дней он вылетел в США.

Позже агенты ввели его в курс того, что случилось в Монровии. Когда местные офицеры безопасности вломились в номер Леру, он первым делом захлопнул крышку ноутбука, чтобы запустить программу шифрования, – именно так, как велел поступать своим сотрудникам. На протяжении нескольких часов в либерийской тюрьме он то яростно ругался на полицейских, то предлагал им деньги. А когда он первый раз увидел американского агента, он стал оспаривать, что тот обладает правом арестовать его в Либерии.

Ничто не помогало. Либерийцы передали Леру пяти агентам УБН, среди них – Синдрику и Стаучу. Те спокойно объяснили, что большим жюри в Нью-Йорке он признан виновным в сговоре с целью ввоза метамфетамина в США, правонарушении, предусмотренном разделами 959 и 960 американского федерального кодекса. Его доставят на самолете в Штаты.

– Заранее прошу прощения, но я не хочу садиться в ваш самолет, – ответил Леру и замедлил шаг. Понадобилось несколько агентов, чтобы втащить его в автофургон, «как будто мы двигали какой-то мертвый груз», по словам Стауча.

На борту самолета агенты почувствовали себя изможденными, они готовы были проспать всю дорогу домой, однако Леру внезапно захотелось поговорить. Не понадобилось никаких хитрых техник допроса, никаких методов убеждения, чтобы на уступки пошел человек, который был одной из важнейших целей УБН, который всего несколько часов назад наслаждался своей способностью получать невообразимые количества наркотиков и неограниченные поставки мощного военного оружия – человек, для которого в повседневную практику входило отдавать приказы об убийствах даже своих ближайших подручных.

Пока самолет пересекал Атлантику, он выказывал признаки решимости. Сначала он поздравил агентов с тем, что они поймали его, а потом сказал, что намерен отвечать на их вопросы: «Просто обещайте мне, что я не умру в тюрьме. Вот все, чего я хочу». Он посмотрел предложенные бумаги, подписал согласие на осмотр его ноутбука и телефона и начал выкладывать им то, что знал. Бывший агент 960 сказал потом: «Для Пола все на свете сводится к сделкам».

Одиннадцатью часами позже, когда самолет снижался на пути к аэропорту к северу от Нью-Йорка, Пол Калдер Леру был уже совсем близок к тому, чтобы исчезнуть из поля зрения и начать новую жизнь на государственной службе.