Глава тридцать третья

Первым людей Ирийстина заметил Алексей. Они появились посреди снежной пустыни, изрезанной чёрными мазками деревьев, с трёх сторон, осторожно переползая от дерева к дереву в своих белых комбинезонах.

Возможно, не заметь чужак, как шевельнулись ветви кустарника, они бы так и добрались до самого подножья холма и заняли удобные позиции за деревьями, прикрытыми склоном холма. Но стоило Алексею увидеть одного, как ему будто открыли глаза. Трое приближались в лоб на расстоянии пяти-шести шагов друг от друга. Ещё четверо плотными парами подползали под острыми углами, беря холм в клещи. А вот троих других Алексей не видел, вероятно, зашли в тыл. Времени на это у них было предостаточно – прошло уже три часа с того времени, как шестёрка обороняющихся заняла позиции на холме.

– Я вижу семерых, – шепнул стрелок главному головорезу.

– Где?.. Нет, не показывай пока. Подстрели одного и буди свою подружку. Потом покажешь.

Алекс тяжело выдохнул и, тщательно прицелившись, пустил три пули в центрального противника. Первая вошла ему в бедро, вторая прошла мимо, а третья угодила куда-то в область поясницы. Раненый взвыл и задёргался, орошая снег кровью.

– Стоять! – рявкнул Алексей. – Стоять, или я буду стрелять! – Вспомнив, что уже пристрелил одного, добавил: – Снова буду стрелять.

Противники замерли. Двое центральных лежали, как на ладони, а вот четверо других были вне досягаемости для его выстрелов. Землянин быстро рассказал, где они находятся, и принялся ждать, пока союзники отчитаются о том, заметили ли они противника.

А ещё оставалась троица, зашедшая сзади. Надежда была лишь на Орайю, но Продавец грёз, утомлённая слежкой, не желала просыпаться даже от вопля Алексея. Землянин довольно грубо толкнул её ногой, но девушка, что-то пробормотав сквозь сон, перевернулась на другой бок и замерла.

– Может, поговорим? – подал голос один из людей Ирийстина.

– Может, я тебя застрелю? – заорал в ответ Алексей. Он не знал, что делать, и подсказать было не кому. Оставалось только тянуть время.

– Стреляй! – согласился переговорщик. – И тогда моих людей ничто не остановит. Мы знаем, что вас двое. Нас семь. Сдавайтесь.

– Щас, ага! – рявкнул Алексей совершенно по-русски, хоть и на чужом ему языке, и человек Ирийстина истолковал его слова неправильно.

– Благоразумный выбор. Выходите с поднятыми руками, оружие держите на виду.

Вместо ответа стрелок пустил в одного из ползущих слева две пули, но промахнулся.

– Это была ирония, кретин! Я не собираюсь добровольно идти на убой, и моя напарница – тоже!

– Не время иронизировать. Нам приказано взять вас живыми. Но если вы не сдадитесь сейчас, мы не будем сдерживаться. Если сломать тебе пару рёбер или отрезать ногу, ты же не умрёшь?

– Да пошёл ты!

– Неправильный ответ! Даю вам три минуты. Время пошло.

– Вижу их, – прошептал Ханз.

– Я двоих.

– И я.

– У меня пусто, – нервно шепнул головорез, держащий тыл.

– Сейчас появятся, – зашипел Алексей. – Он дал время не нам, а тем троим, что обходят нас. И если они это сделают…

– Буди подружку.

– Не могу!

– Буди!

Землянин бросил короткий взгляд на Орайю и ещё раз толкнул её ногой. Но девушка продолжала лежать без чувств с выражением муки на лице. Ругнувшись, Алексей пробежал глазами по подходам к холму. Раненый замер и перестал завывать, остальные выжидали, троих всё ещё не было видно. А время шло.

– Стреляем, пока нам не зашли в спину, – сказал Алексей и выпустил в одного из центровых три оставшихся патрона.

Головорезы подчинились беспрекословно. Сухо затрещали их полуавтоматические винтовки, послышался вопль одного раненого, но он довольно быстро замолчал. Чужак, упавший за камни, трясущейся левой рукой пытался сменить обойму, но у него всё не выходило. Наконец обойма со щелчком вошла в пистолет, и Алексей выглянул из-за камней в поисках противника.

По центру лежали уже два трупа, ещё два слева. Но остальных пяти противников не было видно.

– Где они?

– Зашли под холм, – коротко сказал головорез, держащий правый фланг.

– Моих нет.

– Их не двое! – рявкнул переговорщик своим.

– Да что ты! – насмешливо заорал Алексей. И уже тише, обращаясь к Ханзу: – Что будем делать?

– Если они ничего не предпримут, мы в жопе, – сухо описал обстановку тот. – Мы в атаку не сунемся, иначе нас перестреляют. Они тоже. Остались ещё те, кто сзади. И кто знает, может, уже на подходе подкрепление.

– Нас больше. И мы можем обойти их слева.

– Когда твоя подружка проснётся, будет больше, – покачал головой убийца. – И я своих людей в атаку не отправлю, пока не буду знать, где находятся противники. Я не вызывался охранять вас ценой собственной жизни.

– Твою мать.

Алексей в третий раз толкнул Орайю, но та, застонав, лишь перевернулась на спину. Ситуация была идиотской. И если бы не опасность, землянин бы посмеялся. Но сейчас смеяться никакого желания не было. Скорее, хотелось плакать.

Прошли пять минут напряжённого ожидания. Каждый ждал, что первый шаг сделает противник, но никто не лез на рожон. Алекс лихорадочно вертел головой, вслушиваясь в дыхание союзников, и яростно тормошил Орайю, но толку от этого по-прежнему было мало. Если бы…

– Вижу! – коротко сказал головорез, обороняющий тыл.

Алексей ползком рванул к нему, но, видимо, слишком высоко поднял голову – нападающие открыли огонь. Землянин рухнул на утоптанный снег, сильно ударившись больной рукой, и ужом пополз вперёд. Автоматные очереди на миг затихли. Стрелок уже почти подполз к камням, как перед его глазами возникла тень. Алексей инстинктивно откатился вбок, и в то место, где он лежал секунду назад, вонзился штык.

– Они!.. – рявкнул землянин, но все уже всё поняли.

Заорал главарь союзников. Обороняющий тыл головорез булькал, захлёбываясь собственной кровью, обильно льющейся из перерезанного горла. Трещали автоматы нападающих. Орайя спокойно спала на груде палаток. Два человека в белом стояли посреди их лагеря. Алексей, перевалившись на спину, пытался встать, опираясь на зажатый в левой руке пистолет. Это был миг спокойствия. Всё будто замерло, и лишь откуда-то из другого мира доносился звук автоматных очередей.

А потом время вновь понеслось вскачь.

Один из нападающих рванул вперёд, метя штыком Алексею в живот. Землянин выставил вперёд левую руку, совершенно забыв, что опирается на неё. Он повалился на спину, беспорядочно паля из пистолета. Автоматная очередь вспахала снег рядом с его правым боком. Нападающего шатало, но он продолжал идти вперёд, наступая на Алексея. Когда до землянина осталось пять шагов, он прыгнул. Второй бросился к Орайе, но его остановил Ханз, выпустивший ему в живот короткую очередь.

– Снял одного! – завопил обороняющий правый фланг убийца. – Сня!..

Автоматная очередь выбила из валуна, за которым головорез прятался, рой осколков и срезала его. Алексей увидел, как тот упал, разбрызгивая из простреленной головы кровь и мозги. Сам землянин лежал на спине, его правую руку изводила дикая боль, жутко болел живот, а воздух никак не хотел войти в его лёгкие. Нападающий, падая, угодил коленом ему прямо в солнечное сплетение, но не торопился добивать агонизирующего землянина. Его автомат бесполезно валялся рядом, а короткий штык едва не вошёл Алексею в глаз, пока тот дёргался, придавленный массой тела противника. Стрелок, наконец, вдохнул и закашлялся, уткнувшись в бок противнику. По его правой руке текла какая-то жидкость, но он не понимал – что это. Он вообще не понимал практически ничего. Сквозь туман боли, запечатывающий его глаза и уши, сквозь податливую и неуклюжую тяжесть навалившегося на него противника до стрелка доходили лишь глухие автоматные очереди и короткий лай винтовок.

– Ещё один сзади! – орал кто-то.

– Мой! Держи последнего!

«Мой, – тупо подумал Алексей. – Нет, мой вот этот».

Он с трудом столкнул с себя труп, походя отметив, что плечо и лопатка убитого буквально изорваны сквозными ранениями. Значит, он всё-таки попал. Это хорошо. Стрелок глубоко вздохнул и, опираясь на больную правую руку, поднялся в полный рост.

– Ложись! – заорал на него кто-то, но Алексей не послушался.

Он видел противника, залёгшего буквально в пятнадцати метрах ниже по склону холма. Стрелок направил на него пистолет и несколько раз нажал на курок, однако тот не желал стрелять. Отбросив пистолет, Алексей наклонился и поднял автомат.

Этот стрелял, но первая очередь ушла в молоко. Его что-то дёрнуло за правое предплечье, левую щёку будто обожгло, но землянин спокойно прицелился ещё раз и выпустил вторую длинную очередь. Если бы это был удар мечом, автоматчика бы перерезало пополам. Сейчас он только несколько раз дёрнулся и упал лицом в снег.

Слева и чуть сзади ещё доносились выстрелы, и Алексей повернулся туда, размышляя о том, почему противник перенёсся в диаметрально противоположную сторону. Лишь через несколько секунд до его затуманенного мозга дошло, что он стоит спиной к своей прошлой позиции. Рассмеявшись, стрелок пошёл к залёгшему между камней главарю союзников. Его шатало, как пьяного, а правый рукав совсем промок. Но это было мелочью. Алексей кое-как добрался до камней и, встав на плоскую вершину одного из валунов, начал выискивать последнего оставшегося противника.

– Ложись! – рычал Ханз, но Алексей снова его не послушал.

Всё вокруг было слишком нереальным. Он будто спал. Но разве можно чувствовать во сне такую смертельную усталость? Кто знает. Мир плыл перед его глазами, ускользал от его понимания. Лес под холмом будто ожил, то приближаясь, то удаляясь. Белый снежный покров изгибался, как море во время шторма. Прицел прыгал, ходя то вниз, то вверх. Руки дрожали так, словно Алексей только что боролся на руках со штангистом.

Но противник, чей автомат выглядывал из-за изрешеченного пулями ствола, был неподвижен. Алексей глубоко вздохнул и нажал на курок. Короткая очередь выбила из дерева щепу. Вторая попала прямо в автомат начавшего высовываться противника. Тот взвизгнул, роняя оружие, но его раскрытый в крике рот запечатала третья очередь. Стрелок несколько секунд наблюдал за врагом, ожидая, что тот поднимется. Он даже не понимал, что человек, оставшийся без половины головы, вряд ли вступит в бой. Кто-то тормошил землянина за плечо, но Алексей лишь отмахнулся и выпустил в лежащего на снегу автоматчика последние патроны из магазина, а после тяжело уселся прямо на снег. Сведённый судорогой палец продолжал нажимать на спусковой крючок.

– Ты чёртов больной идиот, – говорил кто-то ему на ухо. – Надо перевязать тебе руку, пуля-то, кажется, навылет прошла. Подружка-то твоя проснётся? Хотя, пусть уже спит…

Алексей мысленно потянулся к Орайе, даже не понимая, что делает, и легонько подтолкнул её. Зеленоглазая проснулась мгновенно, будто и не спала всё это время. Её глаза расширились, когда она увидела Алексея, потом быстро пробежали по площадке, лишь на сотую долю секунды останавливаясь на валяющихся вокруг телах, а после снова вернулись к Алексею.

– Сколько я спала?

– Около часа, – хмыкнул Ханз. – Но самое главное это то, что ты спала последние пятнадцать минут.

– Чёрт возьми. Алексей, сильно ранен?

– Ранен? – переспросил землянин, недоумённо оглядывая себя. Вся правая половина его тела была залита кровью, но он не мог определить чужой или своей. Правая рука ныла, как обычно.

– Правое предплечье, – это главарь союзников. – Но не сильно. Думаю, других ранений нет.

Алексей огляделся и кивнул. Усталость, в этот момент навалившаяся на его тело, будто раздавила его. Жар, растекающийся от зрачка левого глаза, превратился в головную боль.

– Я посплю, – пробормотал он, укладываясь прямо на снег. Автомат, который всё ещё был в его руках, стрелок положил под голову.

В полусне он слышал, как его оттаскивают на палатки. При этом главарь союзников восторженно называл его чёртовым больным идиотом, но Алексею было плевать. Он просто хотел спать.

* * *

В дорогу вышли ночью. Шли на лыжах, в темноте, едва различая дорогу между деревьями, которые начали появляться всё чаще и чаще. Шли медленно, но целеустремлённо, не сбиваясь с выбранного пути.

Алексей, проспавший до самого заката, всё равно чувствовал сонливость. Впрочем, не он один. Орайя, продолжающая отслеживать врагов, выглядела просто чудовищно: её глаза будто провалились внутрь черепа, щёки впали, губы дёргались в нервном тике. Оставшиеся в живых люди Аролинга держались лучше, но и они, кажется, сильно устали. По крайней мере, ни один из них не торопил Алексея, едва передвигающего лыжи в конце их укоротившейся колонны, как они это делали раньше.

После полуночи на небо набежали тучи, закрыв ущербный диск луны, и в лесу наступила просто непроглядная тьма. Резко похолодало, пошёл мелкий колючий снежок. После короткого совещания решили остановиться здесь, в трёх милях от опушки Туманного леса. Остаток ночи провели в одной палатке, сгрудившись у единственного примуса.

Орайя время от времени проваливалась в беспокойную дрёму. Проснувшись, она уходила на несколько секунд в себя, говорила, что они в безопасности, и снова задрёмывала. Кажется, она уже плохо различала, в каком из трёх состояний находится. Алексей обнимал её левой рукой и баюкал, надеясь, что это хоть как-то поможет. Сам он не мог сомкнуть глаз ни на мгновение, несмотря на чудовищную усталость и слабость. Наверное, дело было в волнении. Убийцы спали по очереди, по три часа каждый.

Едва рассвело, они, кое-как закусив разогретой тушёнкой и влив в себя по две кружки горячего энергетика, свернули палатку и двинулись дальше. Погода только ухудшилась, задул холодный ветер. Намечался первый настоящий зимний мороз, и Алексей решил, что это дурное предзнаменование. Он редко бывал суеверным, но сейчас в нём будто что-то сломалось. Возможно, дело было в лихорадке, которая накатывала на него приступами слабости, сковывая движения и затуманивая мысли.

До опушки добрались через два часа, замёрзшие, уставшие и злые. В том, что здесь стоит вторая линия сигнализации, никто не сомневался. И действительно, едва они вошли в лес, Орайя сказала, что из замка вышел отряд. По выражению её лица Алексей понял – они обречены.

– Восемнадцать человек, – коротко сказала Орайя. – Пока движутся плотным отрядом. Довольно быстро. Будут здесь меньше, чем через два часа.

– Попробуем поводить их за нос? – хрипло спросил Ханз. Его единственный оставшийся в живых подчинённый одобрительно заворчал.

– Конечно, – кивнула Орайя. – Возможно, снег успеет замести наши следы.

– Тогда двинули.

И они «двинули». Со всей скоростью, на которую были способны. Пройдя несколько сотен метров по прямой, резко свернули налево, огибая довольно большой овраг, и пошли дальше в том же направлении, удаляясь от замка. Орайя хотела добраться до замка по широкой дуге, но её план провалился: после следующего сеанса внутреннего зрения она резко остановилась, а после и вовсе опустилась на колени.

– Что случилось? – резко спросил главный головорез, останавливаясь.

– Они идут нам наперерез.

– Отслеживают движение?

– Думаю, да.

– Чёрт возьми.

Алексей тоже опустился на колени, наслаждаясь каждой секундой отдыха. Ему было плохо, куда хуже, чем утром. Он угрюмо уставился на свою трясущуюся левую руку. Вряд ли он сможет метко стрелять. Землянин сжал её в кулак, стараясь унять дрожь, но ничего не вышло. Тяжело вздохнув, он завалился на спину и уставился в серую хмарь неба, сыплющую на него мелким снегом.

– Надеюсь, нас всё ещё хотят взять в плен, – сказал Алекс вслух. – А вот вас, ребята, вряд ли пощадят. Думаю, вам нет смысла погибать зазря. Бегите.

– У нас есть чёткое задание, – пробурчал головорез. – Сопроводить вас до замка Ирийстина и помочь убить его.

– Думаю, найдется, кому сопроводить нас до замка Ирийстина, – хмыкнул землянин. – И, надеюсь, те ребята сделают это куда быстрее, чем вы. Ну, или убьют – вам-то какая разница? Вы можете подождать нас дня три у дирижабля – бежать нам всё равно больше некуда. Если у нас получится – полетим к Аролингу. Если нет, скажете, что нас убили или захватили в плен во время неудавшегося штурма.

– Алексей прав, – тихо сказала Орайя. – Уходите. Мы немного отдохнём и попробуем отвести погоню как можно дальше от вас.

Главарь союзников думал недолго. Он кивнул своему напарнику и завернул лыжи назад.

– Мы будем ждать вас три дня, – сказал он на прощание.

Они снова остались вдвоём.

Алексей лежал на спине, чувствуя, как на его лице тают снежинки. На миг ему даже стало хорошо. Не надо никуда идти, не надо бороться. Просто полежать некоторое время на спине, подождать, и другие люди решат за него, будет ли он жить или нет. Чужак находил в этом даже некоторую прелесть: он будто бы вернулся на то поле, заваленное разбитой техникой.

Наверное, землянин на некоторое время задремал, потому что, открыв глаза, он увидел, что Орайя лежит рядом с ним. Сейчас Алексей вспомнил – хоть его жизнь уже ему и не принадлежит, от него зависит жизнь двух не чужих, в общем-то, для него людей. Как считать чужими людей, рядом с которыми он проливал кровь?

– Надо отвести людей Ирийстина, – напомнил Алексей Орайе, лежащей с закрытыми глазами на его левом плече.

– Без толку, – пробормотала та. – У преследователей снегоходы, и половина из них уже отделились от общего отряда. Мы как дичь на охоте. Причём, дичь не слишком-то скоростная.

– Зато зубастая, – буркнул стрелок, садясь. – Когда они будут здесь?

– Минут через двадцать. Можно я просто отдохну, хорошо?

– Конечно.

Алексей проверил пистолет и положил себе на колени. Он снова собирался убивать. И это уже не казалось ему таким плохим занятием. Возможно, их захотят взять живыми. Что бы он сделал ещё несколько месяцев назад? Конечно же, отложил пистолет и поднял лапки кверху. Человеческая жизнь бесценна, думал он тогда.

Сейчас же он собирался отнять парочку таких бесценных жизней и не чувствовал никаких угрызений совести по этому поводу. Не дичь и не хищник. Скажем так, всеядное. Крыса, зажатая в угол и собирающаяся подороже продать свою жизнь и свободу.

«Хреновый из меня моралист, – угрюмо подумал землянин. – Слишком быстро во мне испарились все следы цивилизации».

Он услышал рёв снегоходов задолго до того, как они появились в поле зрения. Наверное, пара головорезов скоро услышат такой же рёв и поймут – они обречены. Орайя знала с самого начала, что люди Ирийстина движутся на снегоходах, чего же она хотела добиться, отправив союзников подальше? Боялась, что его или её может зацепить шальная пуля? Или надеялась, что они вдвоём смогут справиться с десятерыми? Скорее первое, чем второе.

Или, быть может, она просто хотела побыть с ним наедине последний раз в жизни.

Когда первый снегоход появился за деревьями, Орайя даже не открыла глаз, хотя и не спала. На её лице появилось выражение какого-то удовлетворения. Наверное, так бы вёл себя человек, больной неизлечимой болезнью, узнав, что ему осталось жить сутки. Что ж, они действительно отмучились.

Снегоходы приближались большим полукругом. Алексей увидел, что за спинами людей Ирийстина торчат длинные винтовки, похожие на те, из которых в документальных фильмах стреляют в животных шприцами с транквилизатором. Видимо, их всё-таки не собираются убивать.

Но у него сегодня не такое милосердное настроение. Алексей спокойно поднялся на ноги и, выставив вперёд левую руку, принялся методично отстреливать противников.

Это продолжалось тридцать секунд. Но Алексу казалось, что прошла целая жизнь. Или три, если считать по убитым им людям. Стрелок выпустил одну обойму и почти расстрелял вторую. Потом в его грудь и правое плечо вошли два шприца, и он умиротворённо повалился на снег. Сон поглотил его ещё до того, как щека коснулась холодного снега.