Глава двадцать седьмая

– Альянсы нужны слабым, – шамкал Нерлиод, уставившись своими тусклыми глазами в потолок. От умирающего Продавца грёз несло плесенью и застарелой мочой. – Сильные обязаны справляться со всеми делами сами, каков бы ни был соблазн загрести жар чужими руками, иначе они сами становятся слабыми…

«Кажется, я где-то это слышал», – раздражённо подумал Аролинг, отхлёбывая из большой кружки. Резкое и холодное пиво приятно разлилось по его рту. Наследник шестого клана подержал напиток во рту и только потом проглотил. Он любил пиво. И плевать, что на улице мокрый снег и слякоть, нет ничего лучше холодного светлого пива. Оно даже немного улучшило его настроение.

Ненадолго.

– Этот сукин сын Харвист растоптал наше величие, сделал нас слабыми… – продолжал ныть Нерлиод, пуская слюни из беззубого рта. – Это был его заговор именно против нас, против нашего величия, нашей силы. Ариол был лишь пешкой, книжным червём. Всё это Харвист, ублюдок, приведший к власти своего брата-нюню, чтобы править за его спиной, сваливая в случае чего всю вину на брата. Так и вышло. Мир рухнул, Ариола запомнят как чудовище, если вообще будет, кому запоминать. А всё Харвист… он хотел уничтожить нас… Хорошо, что этот ублюдок сдох… он хотел убить нас…

«А как же другие семь исчезнувших кланов и сотни миллионов людей впридачу?», – хмыкнул про себя Аролинг. Но вслух он сказал то, что должно было зацепить отца куда сильнее:

– Если бы ты не выбрал такого дерьмового Представителя, возможно, ты бы сейчас дёргал за верёвочки, привязанные ко всем сильным мира сего.

Старик повернул голову и уставился на Аролинга. Наследник шестого клана непроизвольно сжался в своём кресле. Он уже и забыл этот взгляд. Забыл, как боялся этого человека на протяжении всей своей почти восьмидесятилетней жизни. Маразм ещё не совсем свёл Нерлиода в могилу.

«У него остался только этот взгляд».

Но Аролинг ошибался.

– Не разевал бы ты свою грязную пасть, сынок, – прохрипел Нерлиод.

Слюна разлеталась из его рта во все стороны, текла по подбородку, пачкая белоснежные подушки. Вытаращенные глаза глядели в никуда с жуткой яростью. Но в них была не только ярость. Ум, гордость и хитрость светились в них так же, как и двадцать лет назад. Аролинг не видел такого взгляда у отца уже несколько месяцев, с тех пор, как он окончательно слёг.

– Да, чёрт возьми, я пускаю слюни и не могу самостоятельно сходить в туалет. Но я старше тебя и умней. И я уже не говорю, что ты родился благодаря моему непосредственному участию, – старик издал сухой смешок. – Выбрать Представителя не было ошибкой. Ошибочно думать, что ты справишься сам. Особенно, если ты такое дерьмо. – Глава шестого клана отвернулся от сына и снова уставился в потолок. Его глаза продолжали яростно поблёскивать, но становились всё тусклее и тусклее. – Прежде чем идти объявлять об участии в войне, надо взвесить все шансы, просчитать все возможности. Если бы я рискнул и решил бы сам выступить от нашего клана, то, вероятней всего, погиб. Но дело не только в этом, – Нерлиод снова сухо рассмеялся. – Я никогда не боялся смерти, чёртов ты червяк. Но если бы я погиб, то оставил после себя клан, главой которого стал бы пятилетний сопляк, не способный даже самостоятельно одеться. – Старик перевёл взгляд на Аролинга. – Кто бы тогда управлял кланом? Кто бы воспитывал тебя, а, сынок?

– Сам бы как-нибудь справился, – огрызнулся Аролинг.

Он знал, что неправ, но лекции отца всегда ему не нравились. Особенно на следующий день, когда отец требовал пересказать всё, что он говорил, а если Аролинг ошибался хоть в одном пункте, Нерлиод его порол. Спина и зад наследника шестого клана до сих пор носили следы этих наказаний.

– Кажется, я не слишком-то преуспел в твоём воспитании, – разочарованно произнёс Нерлиод. – И ты так ни черта и не понял. Сколько лет твоему старшему сыну?

– Ты знаешь, что у меня нет детей!

– Вот именно, у тебя нет детей. И что же будет, когда ты погибнешь? Управление кланом достанется твоей сестре. Сколько клан протянет при ней? Десять лет? Пять? Не больше пяти, я уверен в этом.

– Ты виноват, что воспитал её такой, – рыкнул Аролинг. – Пока я учился, она развлекалась. Когда я вёл дела клана, она устраивала оргии. Когда…

– Сколько тебе лет?! – рявкнул старик. Ярость придала ему сил, он даже умудрился сесть на кровати, но тут же тяжело упал на подушки. Но это, кажется, разозлило его ещё больше. – Сколько тебе лет, ублюдок!? – закричал он ещё громче. – Шестнадцать?! Двадцать пять?! Ты – наследник клана! Ты должен управлять им! Ты обязан оставить после себя наследника и воспитать его! Но ты ничему не учишься! Я выбрал Представителя и телохранителей, но я не переживу Властелина! Ты же решил вступить в борьбу самостоятельно! И когда ты сдохнешь, клан перейдёт к твоей сестре! И она разрушит его окончательно! Ты говоришь, что было бы лучше, если бы я участвовал в войне сам?! Да, мать твою, было бы гораздо лучше! Я хотя бы не знал, какому тупому говну оставляю свой клан!

Нерлиод замолчал, тяжело дыша. Аролинг перевёл дыхание и трясущейся рукой поднёс ко рту стакан, но тот оказался пуст. Продавец грёз расплескал его себе на одежду и даже не заметил этого. Вспышки ярости, преследовавшие отца всю жизнь, всегда пугали его. Особенно после того, как он сломал Аролингу – ещё совсем ребёнку – левую руку во время одной из таких вспышек. Это было как раз в тот день, когда убили выбранного им Представителя.

– А теперь слушай меня внимательно, – с трудом проговорил Нерлиод, отвлекая сына от мрачных воспоминаний. – Я поставил на тебя, поставил на будущее нашего клана. И ты должен сделать то же самое. Выбери достойного Представителя, найди жену, пусть она нарожает тебе как можно больше детей, чтобы было потом из кого выбрать себе наследника. Если ты вступишь в борьбу сам, наш клан погибнет. Даже если ты выиграешь Игру.

– Даже если я выиграю?

– Да, чёрт побери, – в тускнеющем голосе отца вновь прорезалось раздражение. – Если ты выиграешь, ты не сможешь хоть сколько-нибудь сильно влиять на жизнь клана. Он достанется твоей сестре, и это приведёт к гибели десятков, сотен людей, находящихся в нашей власти. Смысл борьбы не в том, чтобы какой-то высокомерный ублюдок вроде тебя мог несколько десятков лет наслаждаться правлением. Должен остаться один клан, сильнейший. Поэтому выбери Представителя…

– Ты уже говорил это! – буркнул Аролинг.

– И скажу ещё двадцать раз подряд, пока смысл этих слов не дойдёт до тебя! Иногда отступление означает победу, пусть даже она произойдёт в далёком будущем. Взвешивай всё. Выбирай будущее, а не скоротечные радости. Делай так, как сделал я в своё время. У тебя нет шансов, ты туп, как пробка, но ум иногда приходит с годами. Поэтому воспитай хоть одного ребёнка. Даже нынешний Владыка сделал это, и эта малолетняя сука Алария куда умнее тебя. Даже этот чванливый кусок дерьма Ирийстин имеет наследника, способного привести их клан к величию. У тебя же есть только самоуверенность, больше ничего. Альянс с Аларией, хитрой и жестокой сукой, которой я не доверил бы выносить свой ночной горшок – она бы утопила меня в нём – твой худший выбор. Ты же пускаешь её в свой дом, думаешь, что сможешь подставить её в нужное время, но ты ошибаешься. Она перешагнёт через тебя, а ты этого и не заметишь. Иногда хорошо иметь своего худшего врага при себе, но только не в том случае, когда враг умнее и дальновиднее тебя в сто раз. Почему, чёрт возьми, почему она не моя дочь?..

Голос старика затих. Аролинг сидел в кресле с неестественно прямой спиной и сжимал кулаки. Продавец грёз был в ярости. Но всё, что он мог сделать – проглотить все эти оскорбления. Как и все годы до этого.

– Наше величие растоптали, – дребезжащим голосом проговорил глава шестого клана. – Это был заговор против нас, нашего величия…

Аролинг поднялся с кресла, кривя нос. От кровати отца несло. Кажется, он обделался во время своей яростной речи.

«Величие, будущее, – раздражённо думал наследник шестого клана, выходя из комнаты отца. – Мне плевать на них. И плевать на тебя, обделавшийся старикашка. Тебе осталось жить несколько дней. Если бы ты был в лучшем состоянии, ты бы вынудил меня послушаться. Но ты скоро умрёшь. Настало моё время.

Величие? Будущее? Наследники? Мне плевать на них, плевать на то, что будет после меня. Плевать на сестру и племянников, чьих отцов не знает никто. Пусть катятся в тартарары. Я хочу править. Я!»

* * *

– Стера, душа моя!

Стера улыбнулась, но враждебный взгляд не смогла смягчить даже обворожительная улыбка. Ещё большую напряжённость выдавали её жесты, а присутствие коренастого одноглазого детины говорило о том, что она опасается его даже посреди святая святых пятого клана. Возможно, именно поэтому здесь, в великолепном тронном зале пятого клана, не присутствовал наследник – Енион. Сама регентша сидела на небольшом и скромном стульчике справа от кресла наследника. И это удавалось ей с трудом – за последние пять лет она порядком растолстела, и объёмный зад уже не помещался на сиденье стула. Прекрасная когда-то грудь первой красавицы среди Продавцов грёз обвисла, а милое тонкое личико буквально пропало за толстыми щеками и слоями безвкусного макияжа.

– Чем могу быть обязана, Ирийстин? – убрав, наконец, приторную улыбку с лица, спросила Стера. Её второй подбородок буквально трясся от ярости.

– Ну-ну, – рассмеялся глава третьего клана. – Я так долго ехал на поезде, потом плыл на катере до Хосна, а ты вместо того, чтобы предложить мне хотя бы вина, спрашиваешь, какого чёрта я сюда явился?

– По-прежнему не доверяешь дирижаблям? – презрительно спросила регентша пятого клана, не обращая внимания на слова Ирийстина.

– Увы. У каждого есть свои фобии…

Стера вспыхнула, проследив взгляд Продавца грёз, направленный на пустое место в кресле главы клана.

– Мой сын ужинает, – с трудом подавляя ярость, произнесла Стера. – Как только трапеза закончится, он выйдет поприветствовать… брата.

– Ты хотела сказать – врага, – снова рассмеялся Ирийстин.

– Возможно.

Глава третьего клана закатил глаза и пожал плечами.

– Стера, душа моя, мы с тобой не враги. Конкуренты, возможно. Но враги? Я не угрожаю жизни ни тебе, ни твоему сыну. Не буду отрицать, я сделаю всё, чтобы убить твоего Представителя. Но что грозит тебе? И уж тем более твоему сыну. Я либо выиграю и стану Властелином, либо погибну. В любом случае, на поле боя мы с твоим сыном… прости, я хотел сказать с главой пятого клана Енионом… никогда не встретимся. И ты по-прежнему считаешь меня врагом?

Эти слова не успокоили Стеру. Даже наоборот, казалось, разозлили ещё больше и вселили куда большие опасения.

«Истеричка, – презрительно подумал Ирийстин. – Как курица вцепилась в своего сына и старается оградить его от всего. Даже от самой жизни. Если она не найдёт этому сопляку хорошего воспитателя-мужчину, то моим детям нечего бояться пятого клана… нет, пятый клан погибнет, похороненный бесхребетным и боящимся всего на свете маменькиным сынком.

В одном ей не откажешь – моим словам она не верит, и правильно делает… Впрочем, правильно ли? Я ей не лгу. И если это поможет сделать её ещё более подозрительной, а её сына ещё большим слизняком… Почему бы и нет?»

Глава третьего клана с трудом удержался от смеха. Ситуация доставляла ему истинное удовольствие.

– Ты прав, – произнесла, наконец, регентша. Но выражение её лица говорило о том, что она имеет диаметрально противоположное мнение. – И, конечно же, ты явился сюда не для того, чтобы покушаться на мою жизнь или жизнь моего ребёнка. Но зачем тогда ты вообще здесь появился? Вынюхать что-то о моём Представителе?

– Ты мне не доверяешь… – воодушевлённо начал Ирийстин, но его фраза прервалась коротким и лёгким приступом кашля. – Чёртова погода, – пробурчал он, ударяя себя кулаком в грудь. – Продуло.

– Так что тебе надо? – буквально рявкнула Стера.

С трудом подавляя улыбку, глава третьего клана состроил суровую мину.

– Мой отец говорил о том, что пятый клан не отличается особой гостеприимностью, но уж настолько…

– Принесите ему стул и вина! А ты, братец, говори!

Слово «братец» звучало как ругательство, и от этого становилось ещё смешнее. Но он, конечно же, и не торопился говорить. Ирийстин дождался, когда ему принесут мягкое кресло и бокал с вином, но так и не произнёс ни слова. Наконец, устроившись поудобней, он, смакуя, наполовину опустошил бокал, и только после этого произнёс:

– Ты спрашиваешь, зачем я здесь? Так вот, отвечу: я хочу предложить тебе временный альянс. До тех пор, пока мы не уничтожим Аларию, Аролинга и… Орайю.

Глаза регентши буквально вылезли из орбит, губы затряслись, а взгляд метнулся к пустующему креслу главы пятого клана.

– Орайя… жива?

Конечно же, Стера этого не знала. Она не настоящий Продавец грёз, у неё нет Слепка, а её сын слишком мал, чтобы разобраться в том, что происходит в его голове.

– О, ещё как. И сейчас бродит где-то на границе моих владений с Представителем Аларии. И если война затянется, и она сможет прожить достаточно… Теперь-то ты понимаешь всю опасность? Наследники пятого клана, чьи ментальные способности так велики, что они способны вывернуть человека наизнанку, притом оставив его в живых, по-прежнему поддаются гипнозу даже на большом расстоянии? Я прав? Вижу, что прав. Ты проверяла это. И ведь с твоим сыном работали обычные гипнотизёры, что же говорить о наследнице девятого клана? К тому же, ты должна знать по чьей просьбе и за чьи деньги я уничтожил девятый клан. Твой покойный муж боялся за своего будущего наследника. Неужели ты не испугаешься? Я просто хочу помочь… конечно же, не бескорыстно. Так ты согласна?

Стера не думала ни секунды.

– Каковы твои условия?

* * *

– Мои условия? Беспредельная преданность, конечно же.

– Не говори чепухи, – раздражённо рявкнула Хамайя.

В позе главы четвёртого клана, читалось напряжение. Она боялась. И, чего уж говорить, ситуация доставляла Ирийстину истинное удовольствие. Хамайя в отличие от Стеры была тощей и гибкой, в её теле читалась кошачья грация, а узкое высокоскулое лицо всегда носило хищное выражение. Хищное и волевое. Возможно, поэтому у неё до сих пор нет нормального мужика. Последним наследником мужского пола был дед Хамайи. Но, глядя на лицо наследницы четвёртого клана, Ирийстин понимал, что она доставит ему проблем не меньше, чем любой мужчина. Возможно, это даже лучше, чем иметь такого сына, как Енион. Глава третьего клана с содроганием вспомнил того капризного толстого увальня, развалившегося в кресле наследника Стеры. Нет, он не конкурент его сыновьям. Он был выгодным противником: Стера была готова сделать для своего сыночка всё. И Ирийстин воспользуется этим. А после этим воспользуется его наследник.

– Я знала, что Орайя жива, но на неё мне плевать, – продолжала глава четвёртого клана. – Так же, как и на Представителя Аларии. И, чёрт возьми, я только обрадуюсь, если война затянется на несколько лет, и Орайя воспроизведёт на свет очередного выродка из девятого клана, ни мне, ни моим будущим детям он опасности представлять не будет. Но Аролинг… Что он задумал??

– Он был у меня в гостях, – улыбаясь, ответил Ирийстин. – Предлагал союз. Я, конечно же, отказался. Думаю, он связался с Аларией… Понимаешь, чем это грозит?

* * *

«Нет, она не понимала, – сказал сам себе Ирийстин, укладываясь в постель. – Не понимала ни черта. Конечно, Хамайя, как лучший медиум, думала только об Аролинге, чьи способности в сопротивлении ментальным силам самые высокие. Но, думая, как справиться с этим ничтожеством, она потеряла суть нашего договора. Что ж, это её проблемы, и моя выгода. Я смогу использовать её так, как захочу».

Две встречи прошли великолепно, и глава третьего клана вернулся домой в отличном расположении духа. Он заручился поддержкой двух кланов, таким образом натравив их на двух своих основных противников – Аларию и Аролинга. Стера сделает всё, чтобы устранить Орайю, и, походя, уничтожит Представителя Аларии. Хамайя будет рвать свои жилы, чтобы убить Аролинга. Конечно, можно было бы пустить всё на самотёк. Регентша и так бы узнала о зеленоглазой гипнотизёрше, а тощая мужененавистница из четвёртого клана всеми силами постаралась бы устранить главу шестого клана, представляющего опасность только для неё. Но такие вещи лучше не пускать на самотёк.

А до смерти Владыки остаётся всё меньше и меньше времени…

Скоро наступит зима, и самым северным кланам придётся туго. Либо они начнут действовать сейчас, либо будут просто вынуждены перегрызться между собой… или заключить союз, что куда менее вероятно.

«И тогда я нанесу удар, один-единственный, и уничтожу почти всех конкурентов. Война будет короткой и лёгкой… для меня, и только для меня».

Ирийстин рассмеялся. Его смех перешёл в лёгкое покашливание, но он даже не обратил на это внимание, хотя кашель от простуды не мучил его уже с неделю, ещё со времени посещения им Хамайи. Но с такой отвратной погодой так легко заболеть…