Глава пятьдесят девятая

Я выбрался из богатых районов Северного уже глубоко за полночь, не встретив ни единого жандарма. Видимо, местные стражи правопорядка решили не лезть в такие серьезные разборки. Что ж, я их прекрасно понимаю.

Израненный, уставший и голодный, я трусцой бежал по широкой дороге. Двигаться даже в таком темпе из-за кровопотери было тяжеловато, но я кое-как справлялся: все-таки Слепок делал меня не совсем обычным человеком.

Миновав два пологих холма, я свернул с основной дороги, обогнул еще один приличных размеров холм и сразу очутился в густом лесу. Наверное, он был очень живописным, но я все еще не мог расслабиться – от поместья Нелвы меня отделяло едва ли больше восьми километров. Поэтому, едва пересилив себя, я так быстро, как мог, зашагал дальше.

Но до прекрасного лесного озера с небольшой деревянной пристанью добрался лишь к рассвету. Здесь было слишком холодно для человека одетого в штаны и рубаху. Значит, придется терпеть еще и холод.

Напившись прямо из озера, я встал на колени и принялся разбирать свои трофеи. Револьвер, два «Черненьких», автомат и снайперская винтовка. Неплохо. А вот с патронами дела обстояли куда хуже. В револьвере осталось только пять, к полуавтоматическим пистолетам у меня было три полных обоймы, автомат и вовсе оказался практически пустым, а в обойме снайперки нашлось только четыре патрона. Скрепя сердце, я решил бросить автомат и винтовку. Во-первых, из-за малого количества боеприпасов. Во-вторых, если держать оружие на виду, могут возникнуть проблемы с властями, ведь в этих местах порядок более или менее поддерживается. В-третьих, они слишком много весили, их приходилось тащить за спиной, что, ввиду специфики моих ран, было удовольствием ниже среднего. Поэтому я разрядил снайперку и забросил ее вместе с автоматом как можно дальше в озеро, чтобы они не попали в руки кому не следовало. Детям, скажем, или бандитам.

Жутко хотелось лечь, но спина и зад саднили так, что я не решил не рисковать. Поэтому я снова встал на колени спиной к озеру, не став ложится на живот – это сильно снижало радиус обзора. Скрипя зубами, я поправил сползшую на правый глаз повязку и потуже ее затянул, что вызывало новый приступ боли там, где еще несколько часов назад у меня было ухо. Не загнило бы… Да и отсутствие волос на голове сильно раздражало – я даже не мог прикрыть рану. Вместе с присохшими к спине и заднице рубахой и штанами я, наверное, напоминал бандюгана, угодившего в переделку. Впрочем, почти так оно и было.

Стоило мне немного расслабиться, и усталость снова о себе напомнила, причем, десятикратно. Хотелось просто улечься и заснуть, и если бы не боль, я бы так и сделал. Но я продолжал стоять, хотя чувствовал себя идиотом.

И, как оказалось, идиотом был не я один.

Она появилась уже после рассвета в утреннем тумане, поднимающимся от озера. Шла медленно, пошатываясь, как от усталости. Скорее всего, так оно и было. Ее глаза смотрели куда-то мимо меня, насколько это можно различить в тумане.

– Я уж думал, ты не появишься.

– Стоишь на коленях? Вымаливаешь грехи?

– Не могу сесть на задницу.

– Я принесла из своего номера аптечку. И немного денег.

– Деньги сейчас самое важное. Ты так и не сказала, как тебя зовут.

Девушка на миг перевела взгляд на меня и снова уставилась куда-то в пустоту.

– Силия.

– Ну, а я Алексей. Бинты-то дашь?

Силия снова пристально на меня посмотрела. Я увидел ожог на ее правой щеке, впрочем, не очень сильный – первая пуля прошла довольно далеко, я начал отводить ствол еще до того, как нажал на курок. Но все же этого хватило, чтобы нежная кожа на щеке покраснела. Второй выстрел я и вовсе пустил в воздух. А после поднялся и начал собирать оружие. Я слышал шорох за спиной, но опасности не чувствовал.

– Встретимся у озера, – сказала мне тогда Продавец грез и объяснила, как сюда добраться.

– Зачем? Беги лучше. Я могу и передумать.

– Я пришла сюда, чтобы заключить перемирие с Аларией.

– Ничего об этом не слышал.

– Значит, я заключу перемирие с ее Представителем. Встретимся на рассвете. Я в гостиницу.

Не знаю, почему, но я поверил ей. Не ждал ловушек, не думал, что с ней заявится целая толпа жандармов. Просто поверил. Идиот. Или, быть может, я просто устал и хотел довериться хоть кому-то.

И вот, мы оба здесь.

– Бинты, – повторил я.

Силия продолжала на меня смотреть. И только спустя пару минут покачала головой:

– Я помогу тебе, но позже, сейчас слишком темно.

– Ну, хорошо, – пробурчал я.

Девушка шагнула ко мне, но остановилась, будто вспомнив, что убийцам доверять нельзя.

– Дашь мне мой револьвер?

– Конечно. – Я вытащил местный аналог нагана и бросил девушке под ноги. Патронов там, конечно же, не было. Все-таки я не полный идиот, хоть и такой доверчивый.

– Не надо. Я просто хотела проверить.

Я коротко хохотнул и сморщился от боли, что вызвало еще большую резь в ухе. Вернее, в том месте, где оно было.

– Он все равно пустой, – зло сказал я, осторожно прикасаясь к повязке. Тряпка застыла колом из-за засохшей крови.

– У меня есть другой, – безразлично пожала плечами Силия и приподняла полу куртки. Но поясе у нее висел такой же миниатюрный револьвер, как и тот, что я отобрал.

Силия подошла ко мне и уселась рядом, обхватив колени и положив на них голову. Так мы и сидели в тишине, пока первые лучи солнца не прошили редеющий туман. Надо сказать, замерз я до такой степени, что зубы начали выбивать дробь. Зимой я частенько мерз, но тогда я не страдал от кровопотери, да и вши заставляли забыть о холоде. Сейчас же во время любого приступа дрожи раны доставляли куда большее неудобство, чем обычно.

Наконец, когда солнце-таки проглянуло сквозь туман, Силия что-то пробормотала себе под нос и взялась за аптечку.

– Сначала спину, – сказал я, решив, что худшее надо оставить напоследок.

Продавец грез замерла и неожиданно залилась краской, что заставило гореть и мое лицо. Она была просто прекрасна, если не считать темные круги под глазами от недосыпа.

– Снимай рубаху, – медленно произнесла она, наконец.

– Если бы это было так легко. Придется тебе. Только отдирай медленно.

– Готов?

– Готов. Да, вот так. Медленней. Угу, вот так не очень больно, продолжай. А, черт! Медленней! Мне же больно!

– Извини…

– Ничего. Это я от любой царапины так ору. Продолжай.

Наконец, рубаха оказалась снята. Ощущение было такое, будто мне со спины содрали кожу. Но это даже принесло облегчение. Я чувствовал, как ветер обдувает мне спину и сушит выступившую местами кровь.

– Что там? – угрюмо спросил я.

– Ничего серьезного, – после паузы ответила Силия. – Мелкие порезы, ссадины и синяки. Сейчас обработаю перекисью. Но тебе надо будет сменить рубаху…

– Лучше бы мне найти сменное ухо.

Силия обработала мне спину перекисью, потом протерла влажной тряпкой и еще раз дезинфицировала. Перекись шипела на порезах, вызывая своеобразную щекотку. А мне до ужаса захотелось спать. Так, будто бы я оказался в безопасности. Дома, например, или на больничной койке.

Из сонливости меня вывел голос Силии:

– А штаны у тебя в крови из-за ран на спине?

И снова краска бросилась мне в лицо.

– Со штанами сам справлюсь, – сказал я. – Глянь только, ничего не торчит?

– В смысле?

– Ну, хвост там. Или пулемет. Осколки есть?

– Да. Два. В правой…

– Это не важно. Просто дергай.

После двух коротких вспышек боли я почувствовал просто неописуемое облегчение. Я проверил штаны и нащупал только две дыры. Видимо, более плотная ткань сдержала мелкие осколки. Я даже рискнул сесть, и это было не так больно, как ожидалось. Тяжело выдохнув, я сказал:

– Теперь ухо.

– Ухо? – слабым голосом переспросила Силия.

Я повернулся к ней. Девчонка совсем побледнела, я бы даже сказал, позеленела. Боится крови и решила участвовать в этом дерьме. Ну не дурочка? Не могла выбрать Представителя? Впрочем, если бы она выбрала Представителя, я уже был бы мертв. Вряд ли он стал бы миндальничать, слушая, как я разговариваю с умирающим Авером, а просто выстрелил.

– Давай я сам, – тяжело выдохнув, сказал я.

Силия протянула мне полупустой бутылек с перекисью и бинт.

– Спирта нет?

– Есть, наверное. Хочешь размочить повязку? Больно, наверное, будет…

– Угу, размочить. Только глотку. Принеси, пожалуйста.

На бутылочке со спиртом были лишь две надписи. Одна гласила «Спирт», а вторая «75/100». Крепковато, конечно, но процедура предстояла не из приятных. Я подошел к озеру, глотнул из бутылька и сразу опустил голову в воду, чтобы напиться. Семидесятипятипроцентный спирт оказался пойлом не из лучших. У меня перехватило дыхание, а желудок чуть не вывернулся наизнанку. Но я справился с ним и глотнул еще. А после осторожно набрал в емкость воды по горлышко и выпил, так же запивая пойло из озера. Эффект был просто устрашающим – я окосел сразу же.

Чувствуя, как в желудке горит огонь, я опустил голову в воду, вымачивая повязку. Холодная вода пронзила мое ухо болью, но я терпел, шипя и матерясь. Предположив, что повязка намокла достаточно, я вытащил из воды голову и принялся терзать узел. Я стремительно пьянел, но боль немного притупилась, потому каждое движение практически не вызывало мук. Ну, до тех пор, пока я не начал отдирать тряпку от самой раны.

Конечно же, я хотел выглядеть мужественно. Собирался скрипеть зубами, но не издать ни единого стона. Но когда повязка с кусочками моей кожи и комками спекшейся крови оказалась у меня в руках, я рыдал и завывал от боли. Распуганные моими воплями птицы носились по округе. Силию, кажется, вырвало. А я, заткнувшись, тупо пялился на свое отражение в озере, чувствуя, как на меня снова накатывает отступившее было опьянение. У меня осталось меньше половины ушной раковины. Черт, фактически, ничего кроме мочки у меня и не осталось. И сейчас эти остатки обильно кровоточили. На скуле красовался короткий ожог. Что ж, пара сантиметров влево, и моя красота пострадала бы куда больше. Хотя, мне-то уже было бы все равно.

Совершенно опьянев, я кое-как обработал ухо перекисью и завалился на живот. Силия тормошила меня, говорила, что надо перевязать рану, но я ее не слушал, слишком уж устал и натерпелся. Я просто уснул.

* * *

Этот белый домик носил куда меньше следов разрушения, чем виденные мной ранее. У него были выбиты стекла, часть шифера валялась на земле, разбитая. Стены покрывала копоть. Но ни пожара, ни костей, ни воронок от бомб я не видел. Пожалуй, я бы даже здесь остался, если бы не воспоминания о зеленоглазой девочке.

Но дело не только в ней.

Я обернулся, но было уже поздно. Лишь шорох кустов и качание веток выдавали то, что за мной кто-то подглядывал. Кто-то недобрый. Как и весь этот сад. Если там, где стоял я, следов запустения практически не осталось, то дальше садик практически сразу превращался в дремучий мрачный лес. Наверное, в таких лесах живут оборотни и лешие, а заправляет им Баба Яга или Кощей Бессмертный. Ну, или как минимум волки-людоеды. Плохой лес. Но хуже всего то, что в этом лесу не было ни волков, ни оборотней. Здесь жили люди. Грязные и злые, они убивали и ели друг друга. Плохой лес – плохие люди. Мне, наверное, самое место рядом с ними.

Но я уже был пятнадцатилетним подростком, и поэтому, тяжело переведя дыхание, покрепче сжал кулаки и зашагал по тропинке к дому.

Когда я уже подошел к крыльцу, входная дверь открылась. Меня встречала симпатичная девочка лет семи. Ее аккуратное платьице было испачкано в паутине, а в правой руке девочка сжимала метлу.

– Как ты здесь оказался? – строго спросила она. При этих словах она сделала такой жест, будто я был нашкодившей кошкой, а она хотела прогнать меня метлой.

Но я справлялся куда лучше, чем раньше. И знал, что это не сон, а Отражение. И я узнавал девочку, стоявшую передо мной, хоть она и была на десять-двенадцать лет младше своего прототипа.

– Я не знаю. Это ты, Силия?

– Да.

– А это твое Отражение?

– Да.

– Можно войти?

На этот раз перед очередным «Да» последовала пауза, но Силия посторонилась, пропуская меня в дом.

Здесь вовсю кипела работа. Маленькие дети трудились как настоящие взрослые, клея рваные обои и делая уборку. Детей было немного, всего четверо. И на вид они были абсолютно счастливы. Хорошо одетые и румяные, они с удовольствием трудились, восстанавливая дом. Они поприветствовали меня, а после снова взялись за работу, лишь изредка обращая на меня любопытные взгляды.

– Хочешь чаю? – спросила Силия.

– Хочу, – кивнул я.

Девочка, уже куда-то подевавшая метлу, протянула мне выщербленную чашку, от которой поднимался пар. При этом она пристально смотрела мне в глаза, и я впервые заметил, что ее левый глаз цвета стали, а правый весенней листвы. Я протянул левую руку, чтобы взять чашку, но сразу отдернул ее, испугавшись. Мою ладонь покрывала кровь. Правая рука была испачкана кровью по локоть.

– Хочешь вымыть руки? – спросила Силия.

– Нет, – мотнул я головой. – Это моя расплата.

– И ты уверен, что хочешь этого?

Я потер грубый бугристый шрам, оставшийся от раны на руке.

– Да.

Силия поставила чашку с чаем и строго на меня посмотрела. Хорошая девочка, правильная. Такие становятся отличницами, а после, презрев престижную работу, идут в учителя или врачи. Я бы хотел быть похожим на нее.

– Ты страдаешь, – сказала Силия.

– Возможно. – Я попробовал улыбнуться, но мне хотелось плакать.

Чтобы успокоиться, я одернул рубашку, и неожиданно на пол упал нож, покрытый запекшейся кровью. Работающие в доме дети ахнули и испуганно уставились на меня, бросив все дела. Но кроме испуга в их взгляде было и нечто другое. Я бы назвал это враждебностью, если бы эти дети не были такими добрыми.

– Он другой, – строго сказала одна из девочек. – Ему здесь не место.

– Пусть идет в лес, – добавил мальчик. – Там…

– Нет! – твердо прервала его Силия. – Алексей добрый. Просто он запутался. – Она перевела взгляд на меня. – Давай выйдем, чтобы не пугать их.

Мы вышли на крыльцо и сели на ступени.

– Это не первое Отражение, которое ты видишь, – сказала Силия. – Вернее, не первое ЧУЖОЕ отражение, ведь так?

У меня перед глазами стояли руины белого домика и воронка, полная окровавленных костей.

– Третье. Но, пожалуй… – я не договорил.

– Так не должно быть. Ты должен жить только в своем Отражении. Наверное, твой Слепок поврежден. Я никогда не слышала, чтобы оставшиеся в живых Продавцы грез ходили друг другу в гости.

– Оставшиеся в живых?

Силия удивленно посмотрела на меня.

– Разве ты не использовал Слепок этого Авера?

– Нет.

– Что ж… тогда ты поймешь, когда используешь. Я точно не знаю, что именно там будем, но тебе предстоит битва.

Я пожал плечами. Драться мне не впервой.

– Значит, ты стремишься к этому? – спросил я, чтобы прервать молчание. – К уютному домику, где живут добрые и хорошие люди, а убийцы вроде меня бегают по лесам, убивают и жрут друг друга?

– Пока – да.

– Но это же…

Неправильно? А что правильно? Запуганные и одинокие люди на огромном кладбище? Разрушенный домик, где никто ни к чему не стремиться, и яма, скрытая от чужих глаз лесом?

– Что – это же? – спросила Силия. Строгий взгляд ее разноцветных глаз вновь обратился ко мне.

– Это лучшее, что я видел, – признал я. – Хоть это и неправильно. Это – зло. Но меньшее из тех, что я видел раньше. Возможно, я бы даже согласился погибнуть ради такого Отражения, но…

Я не договорил. У меня была цель.

Силия поднялась с крылечка и отряхнула подол.

– Если не будет Аларии, то смысл в тебе, как в Представителе пропадет. – Она на миг замолчала. – Твоя рука болит?

– Немного, – кивнул я. – Но воспоминания – больнее.

– Понятно… У тебя еще есть время подумать, Алексей. Я впущу тебя в домик.

– Я подумаю.