Глава пятьдесят шестая

Я выбрался из ямы, прополз еще пару метров и растянулся на траве, тяжело дыша.

Я сделал это. Выбрался из ямы. Засыпал мертвецов слоем земли толщиной в ладонь.

А еще я вырос до парня лет пятнадцати. Весьма худосочного, судя по всему, но жилистого. Короткие штанишки превратились в длинные, закрывающие щиколотки, рукава рубашки тоже удлинились. Кто бы ни ходил по окраине леса, я готов встретить его или их, и защитить детей, живущих в белом домике.

Поднявшись, я оглянулся на яму. Ее склоны начали осыпаться, словно ждали моего взгляда. Через несколько секунд на месте массовой могилы осталась лишь неглубокая воронка, немного уродующая поляну. Впрочем, думаю, и она зарастет.

Штаны и рубашка были испачканы в земле. Стоило мне начать отряхиваться, как земля мгновенно сохла и отваливалась. Очистив одежду, я вытащил из-за пояса нож и проверил лезвие. Острое, как бритва.

Происходящее в Отражении становилось все более и более условным.

– Не совсем так, – раздался знакомый голос.

Моя собеседница вышла из леса и слабо улыбнулась. Она тоже сильно изменилась. Меня встречала не перемазанная гарью кроха, а более или менее чистая двенадцатилетняя девочка. Худенькая, затравленная и немного озлобленная. Но вражды по отношению ко мне она не проявляла.

Я выгнул левую бровь, ожидая пояснений.

– Просто ты начинаешь управлять Отражением, – пояснила она. – Ты не полноценный Продавец грез, как Алария, но твоя личность тоже важна для формирования картины мира. Вернее, Отражения мира. К тому же, она здесь не появлялась уже давно, а ты живешь здесь. Твои силы растут, Алексей. И я рада этому… – на губы девочки выползла грустная улыбка. – Если честно, когда Алария переросла нас, она по большей части лупила нас, стоило нам сделать что-то не то. Ты же… не знаю чего от тебя ждать, но ты…

Я хмыкнул.

– Ты хотела сказать, что я не плохой человек, но ты знаешь, что не права.

– …не озлобленный, – закончила девочка, так, словно я ничего не говорил. – Но вскоре тебе предстоит тяжелое испытание.

– Убить незваных гостей, что ходят по лесу?

Моя собеседница улыбнулась.

– О, поверь мне, ты сам позовешь их сюда, если так вообще можно выразиться. Но пока еще они далеко. Чем собираешься заняться?

Я пожал плечами.

– Подожду гостей, погуляю по лесу. Где-нибудь там, – я махнул в ту сторону, где чаща становилась гуще и неприветливей.

– Погуляй. А я подготовлю остальных к твоему приходу. Если он, конечно, состоится.

– Я вернусь, – пообещал я.

– Не все так просто. Ты узнаешь уже очень скоро. До встречи. И… – девочка тяжело перевела дыхание, – я надеюсь, что эта встреча состоится.

Я кивнул, помахал ей рукой, и мы разошлись.

* * *

Три красных пятна непрерывно приближались. Сегодня они остановились чертовски близко, пожалуй, ближайший противник был в десяти или двенадцати километрах от Северного, другой где-то в пятнадцати, и только один отставал – до него оставалось двадцать-двадцать пять километров. Один Продавец двигался с северо-востока, другой с северо-запада, отстающий – с юга. Пока они замерли, но утром снова начнут движение. Завтра к обеду двое окажутся в Северном.

Черт возьми, неужели это я их привлек? Или это обычное место разборок? Я же практически ничего об этом не знаю…

– Эй, Нел, заснул?

Я вздрогнул. Напротив стоял немного удивленный Фим. Я закрыл рот, утер от смеси слюны и пережеванного хлеба подбородок и положил ложку в тарелку с супом, к которому за все время ужина так и не притронулся. С отвращением посмотрев на еду, отодвинул ее от себя.

Вспомнив, что Фим все еще стоит передо мной, сказал:

– Задумался.

– Ты, может, болеешь чем? – с участием спросил раб. – Знаешь, припадки бывают…

– Нет-нет, все нормально, просто задумался.

– Смотри. А то лицо у тебя было какое-то…

– Как у больного, – подсказал я.

Мне уже говорили об этом рабы – по прибытию сюда мне приходилось часто мониторить местоположение противников. Когда Орайя уходила в себя, она выглядела сосредоточенной. Я же сидел с открытым ртом и пускал слюни. Поэтому-то я перестал делать это на людях.

Но теперь дело приняло другой оборот, и мне просто необходимо было знать об их передвижениях.

– Да-да, именно так, – неуверенно хихикнул Фим, возвращая меня к жизни.

Вообще-то, не был он никаким угрюмым мужланом. Думаю, ему куда больше подошла бы более утонченная внешность. То, как он себя вел во время нашей встречи, было лишь маской, которую он надевал при незнакомых людях.

– У меня бывает, – сказал я и снова с отвращением уставился на свою тарелку с супом. Аппетита не было совершенно, но мне надо поесть. Возможно, следующего…

Я оборвал эти мысли. Нет. Никогда. Если бы Продавцы грез поймали меня сидящим на цепи, я бы не имел возможности сопротивляться. Но сейчас я могу драться.

Но даже мысли о том, что мне надо выжить любым способом и вернуть Орайю, не могли заглушить внезапно проснувшуюся совесть. Мне снова придется убивать, и на этот раз вовсе не работорговцев-людоедов, а таких же как и я обычных людей. Ну, почти обычных.

– Послушай, Фим, – медленно проговорил я, пододвигая к себе тарелку. – В особняке есть какое-нибудь… какие-нибудь… средства самообороны.

Фим снова вытаращил глаза.

– Ты что?.. Ты… ты… бежать вздумал?

– Нет-нет, ничего такого. Не собрался я бежать. И убивать никого не хочу. Просто… просто на всякий случай. Вдруг ночью кто залезет.

– Так у нас собаки есть. Они никого чужого не пустят. Да и жандармы же по ночам усиливают патрули. Тут знаешь, сколько воров? Да еще беглые иногда появляются. Но к нам никто никогда не залезал.

Я слабо усмехнулся. Если вспомнить о способностях Продавцов грез, собаки – слабая надежда на спасение. Да и жандармы вряд ли чем-то помогут. Даже если вдруг решат остановить кого-нибудь из этой троицы.

– И все-таки?

– Ну… у меня есть двустволка, я иногда с ней хожу по двору, чтобы воров лишний раз отпугнуть. Но патроны только с песком и солью. И еще двуствольный пистолет, но у него давно спусковой механизм сломан.

– А патроны?

– А на что мне патроны, если пистолет не стреляет?

Я чуть не проломил себе лоб ладонью. Как это называлось… Дома? Нет, не дома. Там. В другом мире в другое время. Я уже и не помню… Ладонь к лицу?

Твою мать! Да такое вооружение… путешествуя по центральным районам материка, я даже предположить не мог… Возможно, в этом мире все-таки остались какие-то крохи порядочности? Или хоть кто – то достойный не ненависти, а сострадания?

«Нет, – жестко сказал я себе. – Если бы в этом мире остались хоть крохи порядочности, на моей шее не висел бы кулон с клеймом хозяйки».

Просто Северный – огромный по местным меркам город, и на его штурм нужна целая армия. Даже если бы все племена работорговцев объединились, такой орешек оказался бы им не по зубам.

– И все равно я не понимаю… – снова начал Фим, но я прервал его, покачав головой.

– Это просто маразм. Я же с юга, помнишь? Мне просто неуютно находиться в месте, где нет оружия. А раньше спросить я не решался. Ты уже узнал меня, но заподозрил, что я собираюсь бежать. Что бы ты подумал раньше?

– Угу, – неуверенно протянул Фим. Выражение его откровенно бандитской рожи при этом было презабавное. Полное отвращение к насилию и испуг. Непонимание и горечь. И в довершении ко всему жалость. Ко мне, наверное. Я чуть не рассмеялся.

– Все нормально, – солгал я, улыбнувшись. – Не волнуйся.

«Тебя-то я в обиду не дам, рохля».

Фим улыбнулся в ответ и, кажется, совсем расслабился. Он быстро доел суп и отправился к своим любимым волкодавам. Я же остался сидеть и тупо смотреть в тарелку с остывшим супом.

От мрачных мыслей меня отвлекла Кро.

– Уже в курсе? – спросила она. – Или суп не очень?

Я вздрогнул и поднял голову. Толстуха-повариха вошла в кухню совершенно не слышно.

– Ты на счет чего? – вскинул я брови. Второй вопрос лучше было проигнорировать – женщины везде одинаковые, а я как-то здорово зацепил одну, когда еще в прошлой своей жизни сказал, что ее печенье, приготовленное специально для меня, «нормальное».

Блин, и что я сегодня по Земле хандрить начал? Струсил?

– Ну, Нелва приказала приготовить чего-нибудь повкуснее и достать хорошего вина. Так что сегодня, скорее всего, к ней идешь ты – для Фима она давно таких приказов не давала.

– Нет, не в курсе, – хмыкнул я и криво усмехнулся. – Тогда действительно не буду доедать. Если там, конечно, действительно будет что-то вкусное.

– Засранец, – ничуть не обиженно сказала Кро и погрозила мне пухлым кулачком.

– Как есть. Слушай, Кро, Фим попросил меня проверить двустволку, там что-то со спускным механизмом, а сказать, где она стоит, забыл.

– Никогда этот бородатый пень не следил за оружием, – слегка ворчливо сказала повариха. – Северянин, что с него взять. Да еще и в рабстве с самого детства. Уж сколько я ему говорила… Я сама-то тоже с юга. Уже думала, что мне с ружьем по саду придется ходить, а то этот даже солью ни в кого не выстрелит. – Кро замолчала, тяжело дыша от своей тирады. Мне казалось, что Фим ей небезразличен. – А ружье в кладовке. Знаешь, где она?

– Да. А… сколько у меня еще времени? Ну…

– Не слишком-то горишь желанием с доской ночевать? Успокойся, Фим говорил, что она вполне умела. А на счет времени… Фрукты… рыба… С полчаса. Но если понадобится больше, могу сказать, что вино теплое, и я поставила его в холодную воду.

– Думаю, не понадобится. Но все равно спасибо.

– Да не за что. А если хочешь нормальную бабу – близняшки…

– Спасибо, – прервал я Кро и вылез из-за стола.

Двустволка оказалась такой рухлядью, что я даже представить себе не мог. И дело было не в возрасте. Я и не такие древности видел в том поселке, где мы с командой «Непобедимого» вечность назад собирались перезимовать. За ней просто никто не ухаживал. Кое-как найдя шомпол и масло, я смазал ствол, проверил спусковой крючок… И дальше мои познания в таких древностях заканчивались. Проверить ружье в деле возможности не было никакой, поэтому я просто зарядил его и поставил коробку с солевыми патронами – которых оказалось всего шесть – поближе.

Все. Я сделал, что мог. Солью с песком, конечно, не убить, но, как мне кажется, заполучить такой заряд было удовольствием ниже среднего. Вспомнились мультики и фильмы, где незадачливый воришка… Но я сразу отмел эти воспоминания. Я не на Земле. Мягкая постель и хорошая еда заставили меня позабыть об этом. Раскис я. Но теперь надо браться за ум. Вспомнить, что от моих рук погибло уже очень много людей. И погибнет еще больше. Иначе нельзя. Иначе Орайя не будет со мной.

Возможно, мне удастся раздобыть на кухне нож получше. Но это уже ночью. Да и не стоит забывать, я вполне могу убивать и голыми руками. Теперь главное – не пропустить момент, когда красные пятна в моей голове не начнут двигаться.

Управился я за десять минут, но возвращаться на кухню или в свою комнату не торопился. Меня мучили угрызения совести. Но… если мне действительно придется спать с Нелвой… в чем я не сомневался… я сделаю это. После, когда Орайя будет жива, я покаюсь ей в этом. И, надеюсь, она меня простит. У меня просто нет другого выхода.

Не зная, куда идти, я вышел в сад. Здесь я столкнулся с самым ласковым волкодавом и посидел с ним. Болтал всякую чушь и чесал его за ушами. Мне даже стало практически хорошо, и я не заметил, как стало темно. А меня уже звала Кро.

Отряхнувшись от шерсти, я поскоблил собаке лоб и отправился мыть руки. Кро, которая уже отнесла наверх блюда и вино, посоветовала мне ополоснуться серьезней. Я намылил подмышки, а после надухарился предложенным поварихой лосьоном. «Прямо, как перед первым свиданием», – усмехнулся я про себя и зашагал к лестнице, ведущей на третий этаж.

Дверь в комнату Нелвы оказалась открыта. Конечно же, здесь я ни разу не был. И убранство меня поразило. Огромная кровать с балдахином, великолепные шторы, сейчас раздвинутые, открывали стеклянные двери, за которыми был виден огромный балкон. Да, чего-чего, а денег у Нелвы много. Я даже на миг задумался о том, что было бы неплохо вот так жить здесь, катаясь, как сыр в масле. Трахать тощую бабу, потом вполне симпатичных горничных. Есть. Пить. Мыться. Бриться. Ну разве не мечта?

Конечно же, я бы никогда так не сделал. Даже если бы не появились трое Продавцов. Это не для меня. Именно поэтому я не хотел жить на Земле.

– Никогда такого не видел у себя в деревне? – с хрипотцой и легкой издевкой спросила Нелва.

Я впервые обратил внимание на свою хозяйку. Она сидела на краю кровати рядом с маленьким столиком, на котором горели три свечи в вычурном подсвечнике.

– Н-нет.

– А я уже думала, ты остолбенел от моей красоты…

– Эт-то тоже.

Прямо заикание на меня какое – то напало. Впрочем, я же обычный деревенский парень, который попал в рабство. Все нормально.

И Нелва подтвердила мои мысли.

– Вы, деревенские, не умеете делать комплименты, – сказала она, томно вздохнув.

– А-ага…

Все-таки голос у нее был довольно эротичный. Если нравятся хрипловатые голоса, в которых угадывалось обещание… всего. Мне, пожалуй, даже понравился. Но кроме голоса у Нелвы было не слишком-то много достоинств. И я вполне мог рассмотреть их в неверном свете заката и свечей. На моей хозяйке был какой-то невесомый пеньюар, под которым угадывалось неплохо сложенное, но излишне худое, тело. Маленькая грудь, впрочем, ни капли не обвисшая. Гладко выбритые ноги, чем Ивалла, единственная моя здешняя любовница, похвастать не могла.

В общем-то, не все так уж и плохо. Особенно, если у тебя уже полгода никого не было. Но я все равно дергался все сильнее.

– Так и будешь там стоять?

Я извинился и, приблизившись, сел на кровать.

– Вина? – спросил я, вспомнив о том, как надо ухаживать за женщинами, пусть и это были ухаживания из второго полугодия девятого класса, когда мне едва исполнилось пятнадцать. Но тогда я пытался подпоить девчонку постарше себя и у меня ничего не вышло. Сейчас же… Может, напиться? Алкоголь обычно притупляет чувство вины. И стимулирует другие… гм… чувства.

– Конечно. По бокалу. Остальное потом – не люблю, когда любовник слишком пьяный. А тебе хватает и трех стопок.

– Ну, я немного окреп…

– И все же не будем рисковать.

Вот и не выгорело.

Я наполнил бокалы. Мы чокнулись и пригубили вина. Оно оказалось весьма и весьма хорошим, хотя я и не очень люблю сухие вина.

– Дай мне кусочек груши.

Определить, где на тарелке груши, а где яблоки, в полутьме было не так – то просто – все кругляши оказались примерно одного диаметра, а шкурки Кро срезала. Сейчас не сезон, так что фрукты наверняка хранили в воске или тому подобной чепухе. Да и на ощупь груши отказались такими же дубовыми, как и яблоки. Но я, под тихий хрипловатый смех Нелвы, взял с каждого края тарелки по кусочку и определил их по нюху. Отдав грушу, я сунул в рот яблоко. Я так давно не ел свежих фруктов. Пусть даже яблоко оказалось не таким уж и вкусным.

Нелва, откусив от дольки небольшой кусочек, некоторое время наблюдала за мной, а после бросила объедок в тарелку и залпом выпила бокал. Я все понял и поступил так же.

– Раздевайся…

Я послушался. После некоторое время стоял, думая, что делать дальше – оглушить ее или все-таки…

«Все-таки» победило.

Нелва ответила на поцелуй страстно и умело. Я буквально сорвал с нее пеньюар, стиснул грудь…

Я остановился, разинув рот, и заглянул к себе в голову. Оба Продавца, что осели у окраин Северного, начали двигаться. И оба – довольно быстро.

– Не успели, да? – мрачно спросила Нелва. – Так и знала, что надо было вчера. Ничего, может, потом.

– Что? – ошарашенно пробормотал я, выходя из нее.

– Привет от Аларии, – усмехнулась моя несостоявшаяся любовница.