Глава пятидесятая

Воздух превратился в густое тягучее желе. Каждый звук в радиусе километра – разговоры торговцев, плач ребенка, стоны женщины, шуршание крысы в груде мусора – стал слышен предельно четко. При этом звуки не сливались в общий монотонный гул, Слепок вычленял и обрабатывал каждый источник шума в отдельности. Стонала женщина, живущая в двух улицах на запад; куча мусора, в которой крыса нашла лакомство, громоздилась между большой гостиницей и трактиром. И так далее…

Халн слушал, пытаясь выдрать из трех тысяч живущих в округе человек того, кто ему нужен. Пока – не удавалось. Будто бы никто не обсуждал Большую Игру, Продавцов грез и тому подобные вещи. А ведь красная искра совсем близко…

Тогда, быть может…

Скрип тележных колес, свежий помет, падающий на промерзшую дорогу, голоса людей… вот один, низкий, с легким акцентом…

«А не подскажешь, Сухорукий, есть в Черной речке какая-нибудь хорошая гостиница?»

«Хорошая гостиница? Не знаю, не знаю. У меня на хорошие гостиницы денег никогда не хватало».

«Так посоветуй ту, где живут люди, которым хватает денег».

«Я таких не знаю, господин. Да и кто знает, что для вас, островных, хорошо, а что плохо».

«Хорошо… А на какую гостиницу в Черной речке не хватает денег ни тебе, ни твоим друзьям?»

«Я только в «Драном ухе» останавливаюсь, на нее мне денег хватает, а что там у других, я никогда не считал. Да и не дело это – чужие деньги считать. Вот хватает мне на постой в «Драном ухе», я и не хожу никуда».

«В «Драное ухо» я, значит, ни ногой…»

«И правильно, господин. Плохое место. И избить могут, и обворовать, а могут вообще убить. Да и вшей в постелях, что волос на заднице вот этого вола. И островных, скажу я вам честно, там ой как не любят»…

Халн зацепился за фразу «… что для вас, островных хорошо, а что плохо», но Слепок воспроизвел разговор с самого начала. Зачем островитянину перед самой зимой ехать сюда, в Черную речку? Не куда-то в центр торговли вроде Северного, а куда глубже, да еще и в такой небольшой городок?

Представитель шестого клана вытащил из кармана рацию и прошептал:

– Хенне, проследи. Четыре повозки, не меньше восьми человек на них и дюжины две скота. Видишь?

– Вижу, – раздалось через несколько секунд, – кроме них на дороге и нет никого.

– Отлично. Следи. Как войдут в город, скажи.

Халн убрал рацию в карман пальто. Он и так услышит, когда они войдут в город, но пусть Хенне на всякий случай подтвердит информацию. В конце концов, работу Слепка не помешает проверить.

На него никто не обращал внимания. Да и кому нужен мутный мужик с надвинутой на лицо шляпой, протирающий стену окраинного, а значит – самого паршивого, но в то же время совсем не дешевого трактира? Это либо сутенер, либо барыга, либо бандит, либо, что, по мнению большинства местных, еще хуже, жандармский стукач. В общем, человек, к которому лучше не лезть без надобности, а лучше всего вообще не обращать на него внимания.

Представитель Ирийстина выбрал позицию так, чтобы находиться неподалеку от ворот, но при этом от самих ворот его прикрывали стойла тягловых волов, а за ними – еще и рынок, где торговали животными. Чисто на всякий случай. Чтобы въехавший в город противник не устроил стрельбу, поняв, что столкнулся с врагом лицом к лицу. А сунется сюда – Халн это поймет и встретит его во всеоружии.

«Въехали», – мелькнуло у Представителя в голове.

– Въехали, – пробормотала рация у него в кармане.

Можно, конечно, пытаться понять, кто из въехавших в город его настоящий противник, разговаривая по рации с Хенне или Гленном. Но есть еще одна возможность. Момент, к тому же, самый подходящий – в сторону рынка двигалось небольшое скопление людей, человек двадцать, группами по четыре-пять человек.

В таком случае риск просто минимальный.

Халн оттолкнулся от стены и смешался с толпой. Противник не поймет, кто этой толпы участник Игры, а вот Халн по слуху определит, кто же пожаловал в Черную речку по его душу. Запомнит не только голос, но и лицо. Быть может, сумеет устранить врага одним точным выстрелом.

Обоз заехал на рынок. Возницы принялись распрягать волов и разводить приведенный на убой скот. Кроме них с повозок на землю спрыгнули еще пять человек. Один из них – враг, второй – туповатый Сухорукий. Значит, его противник – такой же Представитель, как и он: Продавец грез вез бы с собой шесть телохранителей, а тут только трое.

Никаких драк с почти богами, только между равными…

Все так же с толпой Халн пробрался сквозь ряды и вышел на предваряющую их площадь. Его взгляд быстро обшарил рынок. Долго искать не пришлось: вот Сухорукий, один из пассажиров рассчитывается с ним. А вот и обладатель низкого голоса и островного акцента – крупный мужчина средних лет, обладатель недельной щетины и весьма приличного пивного брюшка. Он как раз всматривался в группу людей, среди которых сейчас шел Халн, и хмурился. Представитель шестого клана с трудом сдержал усмешку.

«Да, сын вора и шлюхи, ты не можешь понять, кто из этих людей твой враг. А я уже знаю тебя в лицо».

Не будь здесь столько людей, он бы вытащил пистолет и попытался пристрелить ублюдка. Но в такой гуще народа Халн мог попасть в кого угодно, и совсем не факт, что в цель. Да и внимание к себе пока лучше не привлекать. Он может пройти у врага под носом, буквально в двадцати метрах от него, и уйти невредимым. Одержать небольшую психологическую победу, побесить его. Победу небольшую, но важную. Разозленный противник в самый ответственный момент может поддаться чувствам, а не разуму.

Халн уже почти прошел через площадь, когда островитянин, будто что-то решив, пожал плечами. Через секунду он распахнул свою шубу и вытащил из кобуры нечто, отдаленно напоминающее большой – очень большой – пистолет.

– Поехали, парни, – сказал он, кивая в сторону Хална. – Вон те прилавки.

Если бы Представитель Ирийстина не отскочил назад, когда понял, что вещь в руках островитянина – это какое-то оружие, он бы уже умер. Из ствола странного пистолета выстрелил прямой голубой луч, в долю секунды срезав полдюжины человек, идущих мимо торговых рядов буквально в паре метров от Хална. Попавшие под действия луча прилавки мгновенно вспыхнули, как и одежда убитых. В ноздри Халну ударил запах горелой плоти, кишок и их содержимого.

Второй луч хлестнул по толпе чуть дальше. Он действовал больше секунды и убил всех на расстоянии десяти метров, подпалив еще три прилавка. Загоревшаяся крыша одного из них рухнула, погребая под собой разрезанного надвое продавца.

Телохранители островитянина тем временем вытащили из сумок оружие более привычное – автоматы – и принялись стрелять по указанному участку рынка. Одним из первых упал Сухорукий, стоящий с протянутой ладонью, в которой лежали деньги, и разинутым от удивления и испуга ртом.

Только после того как «заговорили» автоматы, до людей дошло – что-то не так. Раздались панические крики. Продавцы и покупатели бросились за прилавки, часть толпы прыснула по прилегающим к торговой площади улицам.

Халн выхватил оба пистолета и, отступая к одной из таких улиц, открыл огонь по противнику. Почти тут же прогремел выстрел снайперской винтовки. Это очухался засевший на чердаке одного из ближайших домов Гленн. Он всегда был хорошим стрелком, а тут ему нужно было попасть в неподвижно стоящего человека с расстояния в пятьдесят метров. И он попал. Вот только он не догадался, что стрелять нужно не в автоматчика…

Островитянин среагировал мгновенно. Должно быть, знал, где устраивают такие позиции. Гленн даже не успел перезарядить винтовку, как крыша его дома запылала и рухнула от действия голубого луча.

Рация в кармане Хална жалобно заскрипела, принимая последний сигнал уничтоженной сестры.

Представитель Аролинга расстрелял обе обоймы, но попал, кажется, только в одного из горожан, спасающегося от автоматчиков и голубого луча. От шока его колотило, как бродячую собаку на морозе. Пытаясь перезарядить один из пистолетов, он выронил обойму.

– А вот и ты, крыса, – услышал Халн спокойный голос.

Единственное, что он мог – броситься на землю, уходя от действия смертоносного луча.

* * *

План сработал как нельзя лучше, как это чаще всего и бывает с простыми и незамысловатыми задумками: противники занервничали и вскрылись. Снайпер, способный перестрелять всех их за несколько секунд, мертв. А вот и он, главный враг. Парнишка лет двадцати с двумя пистолетами. Рожа такая, словно мертвеца увидел. Руки трясутся, а стрелять с двух рук и без этого не так просто, как кажется.

Мерген ухмыльнулся и провел лучеметом по толпе, целя уже в конкретную цель, а не просто пытаясь перебить как можно больше народу. Как бы парень не перепугался, реакция у него что надо – упал на брусчатку, уходя от луча, откатился за прилавки, на время замер. Островитянин крест-накрест разрезал один из лотков, но засранца там уже не было – он дал деру, да так, что красный «фонарик» затрепыхался.

Откуда-то со смежных улиц послышался свист. Жандармы. Все-таки отреагировали на происходящее, хотя Мерген надеялся, что те, как это заведено у местных органов правопорядка, дождутся, пока закончится шум, а потом уже во всеоружии явятся, чтобы застать на месте преступления только обобранные трупы.

– Улица на три часа, – сухо сказал представитель Стеры, вычислив направление звука. Все-таки какой бы бесполезной в боевых условиях не была его главная способность, сам Слепок делал его необычным человеком.

Двоих из четырех жандармов Мерген поджег лучом, остальных расстреляли телохранители. Стражи порядка даже не успели среагировать, хотя и бежали с винтовками наперевес.

Когда жандармы были убиты, все окончательно стихло. Мерген и двое его телохранителей стояли посреди площади, на которой кроме них остались только два с половиной десятка мертвецов. Деревянные прилавки и лотки уже как следует занялись, наполняя ноздри Представителя дымом. И этот запах казался даже приятным. Уж точно куда приятней смрада горелого мяса и кишок.

– Ладно, парни, улица на пять часов. Преследуем противника.

– Я не успел определить врага, – быстро сказал Лейтенант.

– Увлекся отстрелом каннибалов? – фыркнул Крайний. – Молодой русоволосый здоровяк в коричневом пальто, господин полковник? – уточнил он, обращаясь уже к Мергену.

– Да, – кивнул Мерген. – Быстрее. Как бы сюда не боялись заявиться жандармы, скоро здесь окажется полгорода – тушить пожар. А я уже израсходовал половину заряда на одного только телохранителя.

– Двадцать семь каннибалов мертвы, господин полковник. Разве это может быть плохо?

– Мы сюда не на охоту приехали, майор.

Крайний подтянулся, разве что честь не отдал. Но рожа все равно оставалась довольной, как у кота, дорвавшегося до парной вырезки.

– Двинули, – усмехнулся Представитель Стеры.

Госпожа приказала не считаться с потерями, а уж если это гребаные людоеды…

Крысюк убегал, петляя между домами. То ли пытался заманить в ловушку, то ли просто сдрейфил. Как Мерген и предполагал, противник хорошо, или как минимум неплохо, знал местность, и сейчас пытался этим знанием пользоваться. Что ему не слишком-то поможет, конечно же.

Кажется, замер… Закоулок, который походил на тупик, завален мусором, места, где можно спрятаться, навалом. Ловушка? Или не такой уж он и местный и сам загнал себя в тупик? Красный «фонарик» этого противника в первый день Игры находился довольно далеко от Черной речки…

– Лейтенант, проверь.

Лейтенант припал к углу дома, на короткий миг заглянул в закоулок.

– Там куча мусора и тупик. Кажется, чисто.

– Нет, – резко дернул головой Мерген, – он точно там. Гранату.

Лейтенант закинул автомат за спину, расстегнул шубу и снял с пояса гранату. Выдернул кольцо, досчитал до трех и бросил в проулок. Через пару секунд раздался взрыв. «Фонарик» задергался.

– Лейтенант, прикрой.

Телохранитель вновь взялся автомат и бросился в атаку, пуская короткие очереди. Когда выпустил три, Мерген зашел за улицу и выпустил длинный луч, проведя по трем разбросанным кучам мусора и тупику. Но противника там уже не оказалось – дверь одной из построек была раскрыта настежь. Зато раздались два взрыва, на пару секунд оглушившие и ослепившие Представителя пятого клана.

– Растяжки, – сухо прокомментировал Крайний. – Он думал, что мы настолько тупы?

Мерген только усмехнулся. Преимущество знакомой местности и яйца выеденного не стоило, когда против тебя опытный враг, имеющий к тому же превосходящую огневую мощь.

– Двигаем дальше, вот по той улице.

Они двинулись параллельными курсами с противником. Минули узкий переулок, который Лейтенант предварительно проверил на предмет новых растяжек, и выбрались на широкую улицу.

Услышав выстрелы и взрывы, жители Черной речки, как им и положено, попрятались по домам. Жители материка, эти дикари, всегда придерживались одной боевой тактики: до последнего обороняли внешний периметр, но стоило тому пасть, как каждый пытался защитить только собственное имущество. Вот бы сейчас, как в молодости, выковыривать людоедов из домов, одного за другим, словно щелкая орешки, и убивать, убивать…

Пулемет застрочил так неожиданно, что Мерген едва успел среагировать. А вот Лейтенант не успел, возможно, именно потому, что в него целились изначально. Телохранителя едва не разорвало пополам от крупнокалиберных пуль, прошивших его на уровне поясницы. Неестественно выгнувшись, он навзничь упал на брусчатку.

Представитель пятого клана метнулся влево, намереваясь спрятаться за так кстати подвернувшимися ящиками…

Нет, назад!

Мерген отступил от ящиков, лучеметом разрезал ближайшую дверь, и, уже вбегая, выстрелил в ящики. Естественно, раздался взрыв. Ворвавшись в дом, островитянин быстро огляделся, но жителей то ли не было, то ли они спрятались в какой-нибудь из дальних комнат.

Пулемет «говорил» еще несколько секунд и, наконец, замолк. Представителю Стеры даже показалось, будто он слышит звон стреляных гильз, сыплющихся на камень. Но ему, конечно, показалось – позиция пулеметчика находилась метрах в двухстах, может, немного больше, от него.

– Крайний! – крикнул Мерген, в пустой дверной проем.

– Жив! Настоящего островитянина не убить из пулемета, собранного на острове!

– По-твоему, Лейтенант не был настоящим островитянином?

– А его мать шлюха была. Кто знает, откуда ее завезли?

Мерген осторожно выглянул на улицу, но телохранителя не заметил. Впрочем, обзора, который давала выломанная дверь, не хватало, чтобы как следует рассмотреть противоположную сторону улицы. А дела, очевидно, шли плохо: Майор слишком грубо шутит, слишком. Когда Крайний был помоложе, он так шутил, когда волновался. Но сейчас спокойнее человека не найти, находись он посреди пьяной драки стенка на стенку или посреди поля боя под перекрестным огнем. Скорее всего, его подстрелили и подстрелили серьезно.

Представитель пятого клана сплюнул на пол и растер слюну каблуком.

Стера говорила, что новый Слепок гораздо ценнее всех трех телохранителей вместе взятых. Но Мерген не привык терять боевых товарищей, тем более троих за один день. Воюя против какого-то гребанного каннибала.

– Ладно, сукины дети, я иду за вами.