Глава девятая

Уже через десять минут группа «Дон» и сотрудники венгерского УГБ остановились у первого блокпоста советских десантников. К Семенову подошел его начальник:

– Старший лейтенант Игнатьев. Разрешите ваши документы?

– О нас не предупреждали?

– Предупреждали, но порядок есть порядок. Я должен убедиться.

– Хорошо, где медики?

– Мне позвонили совсем недавно. Санитарная машина только что вышла из госпиталя. Задержка вызвана тем, что собирали охранение. К сожалению, сейчас даже санитарным машинам без охраны нельзя.

В разных концах города слышались пулеметные, автоматные и винтовочные выстрелы, ухали орудия ствольной артиллерии, танков.

– Да, разошлись мятежники не на шутку.

Десантник сказал:

– Только все начало затухать, как на сторону Надя вдруг перешли полк и батальон Венгерских вооруженных сил. Ударили нашим в тыл, разошлись ротами и батареями по Будапешту. Это в основном с ними ведут бои наши части.

Наконец, разгоняя солдат, подъехал санитарный автобус. Поодаль встал бронетранспортер БТР-40 с отделением в десантном отсеке.

К офицерам вышла женщина в белом халате поверх бушлата без погон:

– Капитан Борко Галина Владимировна, заместитель командира N-ского медсанбата. Где раненый?

– Майор, – кратко представился Семенов и указал на передовой ГАЗ-69: –  Подполковник Гончар там.

– Тяжелое ранение получил Виктор Алексеевич?

– Вы знакомы?

– Это не имеет значения.

– Ну, раз жив до сих пор, то не смертельное. В руку он ранен, но сейчас без сознания, видимо, от контузии.

– Прикажите своим людям перенести его в автобус.

– У вас нет своих? Нет, мы, конечно, перенесем, но лучше бы на носилках.

– У меня только санитар и водитель. Носилки есть.

Она обернулась к автобусу:

– Степаныч, носилки принеси!

– Есть, Галина Владимировна.

Санитар принес носилки. Бойцы «Дона» отнесли раненого начальника штаба в санитарный автобус.

Капитан медицинской службы поблагодарила Семенова, и автобус с бронетранспортером двинулись в сторону центрального госпиталя.

Проводив их взглядом, майор сказал:

– Ну, и мы поехали.

Старший лейтенант Игнатьев козырнул:

– Проезд свободен, только поаккуратнее на центральных улицах. Советую объезжать их. Может, вам бронетранспортер выделить для сопровождения?

Семенов улыбнулся:

– Не надо, благодарю, старлей. Удачи тебе здесь.

– Взаимно.

ГАЗ-69 продолжил движение.

В посольство они въехали затемно. Дорога по городу заняла почти два часа. Трижды машины обстреливались из окон и подвалов домов, но существенного ущерба не нанесли. Однажды у площади сверху прилетела граната, но упала за машинами. Мятежники вели активное сопротивление, а скорее всего, работали диверсанты, которых, по разведданным заместителя начальника штаба Особого корпуса по разведке, только в столице Венгрии было более десятка.

Внутри посольства представители охраны забрали Хемета, Либуса, медики – надпоручика Конича. Дежурный офицер передал Семенову приказ Григонько: явиться в кабинет полковника, остальным отдыхать. Шандору с подчиненными было предписано оставаться на территории советского посольства.

Семенов зашел в кабинет Григонько:

– Разрешите, товарищ полковник?

– Входи. Садись, докладывай!

Майор доложил о результатах работы 27 октября.

– Значит, на подворье тебя обманули?

– Ну, о базе в Рандогете практически было известно. Главное состояло в том, чтобы прищемить всю банду «Фаркас», а боевики, оказывается, ушли к шоссе Сольнок – Будапешт.

– Да, и наделали делов: уничтожили КШМ, бронетранспортер, расстреляли начальника связи полка, его помощника и отделение солдат. Захватили начальника штаба. Хорошо хоть Гончара удалось спасти. Ты говорил, один из плененных диверсантов сообщил тебе номера телефонов?

– Так точно.

Семенов взял листок, написал цифры.

– Номера два, по одному главарь банды Петер звонил, второй проверял. Это сообщил Либус, тот, кто передал номера.

Григонько поднял трубку:

– Леша, Овсиненко ко мне.

Вскоре в кабинет вошел подтянутый старший лейтенант.

– Товарищ полковник…

– Отставить. Вот тебе номера, их надо пробить. Главное, адреса, по которым они значатся. Но – аккуратно, своими силами.

– Своими вряд ли получится, – вздохнул старший лейтенант, – без венгров не обойтись.

– Тогда привлекай только тех, которые рекомендованы нам руководством комитета.

– Есть, товарищ полковник.

– О результатах немедленный доклад.

– Извините, но это только завтра.

– Хоть ночью, мне все равно. Иди.

Старший лейтенант забрал лист с номерами, четко развернулся и вышел из кабинета.

Григонько взглянул на Семенова:

– Узнаем адреса, как работать будешь? Это не в деревне. В городе вполне возможен захват заложников.

– Он и в деревне, да и везде, где есть люди, возможен. Но с этим определимся, надо дождаться результатов поисков.

– Ты прав. Устал?

– Есть немного.

– Да не немного, вижу. Водки выпьешь?

– Не откажусь.

Представитель КГБ достал початую бутылку, налил в два стакана по сто граммов.

– Давай. За успех нашего общего дела!

Офицеры выпили, после чего Семенов пошел отдыхать.

А в отдельном подвальном помещении подчиненные Григонько вели допрос Хемета, Либуса и Конича.

Утром 28 октября, в воскресенье, Григонько вызвал Семенова в кабинет сразу после завтрака, в 8:15.

В кабинете кроме полковника находился офицер в форме капитана УГБ.

– Доброе утро, Григорий Федорович.

– Вряд ли его можно назвать добрым. Бои продолжались всю ночь, мы несем потери, мятежи охватили и другие города, пришлось эвакуировать семьи из военных городков. Из посольства вывезли семьи сотрудников.

– Такое ощущение, что у мятежников целая армия.

– Ты прекрасно знаешь, для боев в городе большие силы не нужны.

– Но без оружия и боеприпасов им не обойтись.

– А сколько складов захватили мятежники? Сколько оружия им было передано командирами частей и подразделений ВС Венгрии? Сколько переброшено из Австрии? На годы партизанской войны хватит. Но ты сбил меня с темы… Знакомься, – он указал на венгра, – капитан УГБ Лаки Хейду. В Управлении его подразделение занималось наружным наблюдением. У него десять профессиональных контролеров. Подчинен подполковнику Шандору, кстати, почему я его не вижу?

Тут же заглянул Шандор:

– Разрешите, товарищ полковник?

– Заходи.

– Прошу прощения за опоздание, говорил по телефону с заместителем директора.

– Присаживайся.

Григонько представил Семенова. Перешел к делу:

– Итак, адреса, по которым установлены телефоны с переданными нам номерами, установлены.

У Семенова вырвалось:

– Оперативно сработали ваши люди, Григорий Федорович.

– А иначе и быть не может. Номер, по которому Адам Либус видел, как говорил Петер, зарегистрирован по адресу: Салмай, дом шестнадцать, квартира два. Это недалеко от центрального рынка. Судя по номеру, квартира на первом этаже, если внизу нет магазина или еще какого-нибудь заведения. Второй номер – по улице Кербарос, дом двадцать четыре, квартира шестнадцать. Это трехподъездный трехэтажный дом, в двух кварталах от Салмая. Третий подъезд, второй этаж, если, как и в первом случае, первый этаж не занят нежилыми помещениями. Определяемся с работой по адресам. Слово капитану УГБ Хейду.

Тот поднялся с места:

– Буду краток. За названными адресами уже установлено наблюдение. К работе привлечены как мужчины, так и женщины, чтобы не вызывать подозрения. По адресу Салмай, 16–2, замечено движение в квартире. Кто там, неизвестно. По другому адресу наблюдатели ничего не могут сказать. Там, по их докладам, скорее всего, никого нет.

Семенов спросил:

– Удалось установить хозяев этих квартир?

Григонько жестом разрешил венгру присесть, ответил сам, посмотрев в записную книжку:

– Да, это было несложно. Квартира два по улице Салмай, дом шестнадцать принадлежит некоему Имрусу Орбели. Сам он проживал на квартире невесты. Это недалеко от его дома. Они хотели пожениться в конце октября, но… тут случился мятеж. Куда-то уехали.

– А вообще, кто он, этот Орбели?

– Обычный парень, ему двадцать пять лет, отец погиб на войне, мать умерла год назад. По профессии водитель автобуса. До беспорядков обслуживал один из городских маршрутов. Сейчас его просчитывают люди капитана Хейду. Хозяин второй квартиры уехал в Югославию. Сдал квартиру и уехал. Он работал инженером на одном из предприятий Будапешта. Холост. Какова цель его отъезда и надолго ли он покинул страну – неизвестно. Неизвестно, где он обосновался в Югославии. Фамилию, имя называть?

Семенов отмахнулся:

– Не надо. Толку-то – знать его фамилию, если в такое время он точно не приедет на родину.

Майор посмотрел на капитана Хейду, потом на Григонько. Полковник понял и обратился к венгру:

– Благодарю, капитан. Продолжайте работу, докладывать о результатах подполковнику Шандору. И помните, от вас сейчас зависит очень и очень многое.

– Я понимаю. Разрешите идти?

– Да, конечно.

Как только офицер УГБ вышел, Семенов сказал:

– На хате по Салмай могут быть Петер с Ланг. Мое предложение: ночью брать их.

– А если там боевики группы поддержки?

– Тогда Петер с Ланг тихо сидят на Кербаросе.

– Что, и эту квартиру предлагаешь вскрыть?

– Так точно.

– А если «пустышка»? Допустим, на Салмае ты нейтрализуешь группу поддержки. И что? Петер поймет, что кто-то сдал хаты. И легко обустроится в другом месте, свяжется со своими кураторами, те подгонят еще пару групп поддержки. Я понимаю тебя, Паша, но так рисковать нельзя. Надо полагаться на группу Хейду. Мне его представили как толкового офицера, а группу его – как весьма профессиональную. Пойти на штурм мы можем только в одном случае: когда будем обладать стопроцентной уверенностью, что там засели остатки группы «Фаркас», и никак иначе.

Семенов воскликнул:

– А до этого что, ждать?

Полковник развел руками.

– Я бы тоже не против покончить с «Фаркасом», но… придется ждать. Вряд ли Петеру дадут долгое время бездельничать. Ведь он для американцев то же пушечное мясо. От него требуется нанести максимально возможный вред, а что станет потом с капитаном, Ланг и их людьми, ЦРУ совершенно безразлично. Главное, чтобы они отработали как можно больше задач. Да, на какое-то время Петера обяжут «залечь на дно», но ненадолго. Так что он скоро нарисуется. Это не пропустят люди Хейду. И вот тогда ты поведешь своих орлов на захват этого ублюдка.

Семенов кивнул:

– Понятно. Непонятно другое: зачем этот капитан нужен живым? Для суда? Ведь то, что он командир особой диверсионной группы, имеет значение только при ее использовании. Сомневаюсь, что он знает больше, чем наша разведка.

– Таков приказ, Павел Андреевич. И не нам его обсуждать. Впрочем, если не получится взять Петера живым, никто к тебе никаких претензий иметь не будет. В принципе, нам уже известно, кто стоит за подготовкой мятежа и подобных формирований. Но это не означает, что надо завалить Петера при первой возможности.

– Ясно. Будем сидеть в посольстве?

– Ты предпочел бы Текель?

– Там хоть простор.

– А кто-то, помнится, говорил, что здесь как дома. Группа будет находиться в посольстве. Еще вопросы, майор?

– Да какие вопросы? Ждем.

– Ждем. Свободен.

Семенов направился в помещение, отведенное группе «Дон» и четверым офицерам УГБ ВНР.

Оставив в лесу «Чепель» и убрав в кабине следы, Петер и Ланг вышли на окраину Будапешта. Еще из леса они заметили два блокпоста советских десантников, которые контролировали дороги. Возможно, в зоне их ответственности были и участки местности между постами, но десантники держали дороги. Поэтому Петеру и Ланг удалось благополучно пройти несколько окраинных дворов Будапешта.

В центре раздавалась канонада, выстрелы орудий перемешивались с очередями автоматов и пулеметов. Бои в городе не только продолжались, но и не ослабевали. Первый попавшийся телефон в будке оказался неработающим. Второй тоже. И только когда уже угасла надежда на городскую телефонную сеть, трубка четвертого автомата неожиданно выдала непрерывный гудок. Петер втянул Ланг в телефонную кабинку.

– Похоже, нам повезло.

Он набрал номер. Ответил Балог:

– Слушаю.

– Петер!

– Петер? – переспросил главарь группы поддержки. – Ты откуда звонишь?

Петер не дал ему договорить:

– Не важно. Слушай, запоминай и выполняй.

– Да.

Капитан венгерских националистов быстро проинструктировал предателя.

– Понял, Артур?

– Да. Немедленно следую по адресу.

– Мы подойдем позже. Ты там осмотрись, да не попади в зону боевых действий.

– Она на соседней улице. Но я буду осторожен. И еще…

На этом связь прервалась.

Петер повесил трубку, взглянул на Ланг:

– Идем.

– Извини, я могу узнать, куда?

– Конечно. Есть в городе конспиративная квартира. Формально ее хозяин уехал в Югославию, реально он в Канаде. Ему предоставили жилье и работу. Квартира числится как сданная в аренду. Она безопасна.

– Мы будем там вдвоем?

Петер усмехнулся:

– Ты хотела, чтобы был кто-то третий?

– Нет, но вдвоем… Ты рассчитываешь переспать со мной?

– Если честно – да. Надеюсь, для меня ты сделаешь исключение. Это не измена памяти погибшего мужа, это физиологическая потребность.

– Хорошо, – согласилась неожиданно Ланг, – но только для тебя, обо мне не заботься, мне ничего не нужно.

– Договорились. Поспешим.

– Далеко отсюда?

– Минут за двадцать, если не налетим на неприятности, дойдем. Оружие держи в готовности к применению, но огонь только по моей команде.

– Да, командир.

Они вышли на улицу Кербарос в 21:40. У дома номер 24 увидели капитана Балога с объемной сумкой. Он показал: все спокойно, следуйте за мной.

Зашли в подъезд, поднялись на второй этаж. Петер открыл дверь квартиры номер 16. Боевики скрылись внутри.

Главарь предупредил:

– Свет не включать. Привыкаем к темноте.

Обойдя квартиру с фонарем, они включили в гостиной настольную лампу. Сделали это потому, что портьеры были достаточно плотные, светомаскировочные. Даже подобравшись вплотную, свет в окнах никто бы не заметил.

Капитан Петер забрал сумку у Балога:

– Радиостанция в порядке?

– Да. Аккумуляторы новые, лучевая антенна во втором отсеке, двенадцатиметровая, достаточно вывесить метров восемь.

– Разберусь.

Он прошел на кухню. Здесь было полно продуктов, в основном тех, что входят в армейский сухой паек, но были и американские сосиски в банках, картофель, овощи, фрукты, жир.

Подошла Ланг.

– Ты не против?

Петер обернулся:

– Против чего?

– Того, что я здесь?

– Нет. Готовить тебе, оцени запас.

– О, его хватит до Нового года!

Капитан усмехнулся:

– Ну настолько мы не задержимся.

Они вышли в гостиную. Ланг пошла смотреть ванную, туалет. У женщин свои заботы.

Петер приказал Балогу:

– Сейчас аккуратно идешь обратно, обзваниваешь, если еще действует связь, своих людей и передаешь приказ: ночью перейти на улицу Салмай.

– Я могу узнать, с чем это связано?

– С нашей работой.

– Твои люди тоже подойдут на этот адрес?

– У меня кроме Ланг больше никого нет.

Балог помрачнел:

– Что значит «нет»?

Пришлось Петеру лгать, как Конич и Грокас вместе с плененным подполковником Советской армии попали в засаду в Рандогете.

– Вот так, Артур.

Балог не на шутку встревожился:

– А твои люди не могли знать номера телефонов квартир моей группы?

– Откуда?

– А случайно?

– Случайность может проявиться во всем. Но, согласись, если к безопасности попал бы номер твоей квартиры, разве ты спокойно вышел бы из дома? И разве я пошел бы к тебе, не будучи уверен, что ты и твои люди в безопасности?

– Это да. Но – еще не вечер, Лукас.

Петер с удивлением посмотрел на Балога:

– А что же? Ночь? Утро?

– Я не о том, и ты меня понял.

– Не беспокойся, в городе мы в безопасности. И продолжаем работу. Я свяжусь со Старком и Краузе, они определят задачи. Кстати, у тебя сейчас телефон работает?

– Ты же звонил мне.

– Но связь оборвалась.

– Работает. Уходя, я проверял.

– Если связи не будет, придется тебе обойти адреса Гетеша и Молнара.

Балог кивнул:

– Это я сделаю, но как при отсутствии телефонной связи контактировать с тобой?

– При необходимости ты придешь сюда, но к подъездам до сигнала из квартиры не приближаться, находиться в зоне видимости из окон. А в них мы будем посматривать постоянно. Это если не работает телефонная связь. Особо подчеркиваю! Сюда можешь приходить только ты. Ни Алмос Гетеш, ни Фабо Молнар не должны знать этот адрес. Это понятно?

– Да!

– Ты что-то хотел сказать, перед тем как оборвалась связь.

– Да, я хотел узнать, оружие вам не нужно?

– Того, что есть, пока достаточно. Серьезней вооружимся при выходе на задание.

– Если только русские в ближайшие дни не подавят мятеж.

– На этом наша работа, думаю, не завершится. Все, Артур, иди и будь предельно осторожен.

– Один вопрос напоследок.

– Давай!

– Если провалились твои люди, значит, в руки безопасности попали и держатели баз?

– Это очевидно.

– Они могут раскрыть нас?

– Это не в их интересах. Одно дело, когда к тебе пришли и заставили работать, и совсем другое, когда ты являлся прямым участником деятельности диверсионных групп. Разница очень большая. От года лагерей до виселицы. И это все прекрасно понимают.

– Понял, счастливо оставаться.

– До связи, Артур.

Балог направился было к выходу, но Петер задержал его. Подозвал Ланг, попросил:

– Дуки, пройди подъезд и двор осмотри.

– Слушаюсь.

Женщина вышла.

– Строгая, – сказал Балог.

– И очень жестокая. Но все же, Артур, баба!

– Кажется, я понимаю, о чем ты.

Петер улыбнулся:

– Ты правильно подумал.

Вернулась Ланг, доложила, что все спокойно. Балог ушел.

Главарь банды распорядился:

– Ужин, подогреть воду, душ и – в постель. Пока будешь готовить, я свяжусь с Краузе.

– Да, командир.

Петер взял женщину за подбородок:

– Не надо так вести себя, Дуки, не следует строить из себя жертву. Не хочешь спать со мной, обойдусь.

– Извини, Лукас.

Женщина отправилась на кухню.

Петер предупредил:

– Старайся обходиться малым светом. Маскировка – это хорошо, но ничто не бывает полностью надежным.

– Да, Лукас.

Через двадцать минут телефон сработал сигналом вызова.

Петер поднял трубку:

– Да?

– Артур!

– Это хорошо, что есть связь.

– Я предупредил Алмоса и Фабо, до полуночи все будут у меня.

– Я тебя понял, удачи.

– Позвонить, когда все соберутся?

– Не надо. Свяжемся утром. Передам, что узнаю от руководства.

– Хорошо. Доброй ночи.

– Взаимно.

Петер положил трубку, снизил уровень громкости. Нехорошо, чтобы соседи слышали звонок. Впрочем, телефон мог звонить и в пустой квартире. Но лучше подстраховаться.

Главарь диверсионной группы подготовил радиостанцию, выставил антенну, произвел необходимые настройки. Работать он мог спокойно, эфир был забит, и ни о каком перехвате речи быть не могло. Он выбил ключом доклад о засаде на базах, гибели большей части «Фаркаса», потерях в группе поддержки, переходе на конспиративную квартиру. Прикурил, ожидая ответа. Затем принялся писать цифры на листе бумаги.

Получив радиограмму и расшифровав ее, Петер прочитал: «В Венгрии наступают перемены. Возможно кардинальное изменение обстановки. Находиться на конспиративной квартире до особого распоряжения. Старк, Краузе».

Главарь сжег лист бумаги. «Что еще за перемены?»

Его позвала Ланг. Поужинали. Пока женщина стелила постель в одной из спален, Петер включил радио. И понял, что имели в виду его кураторы. Оказывается, на утро 28 числа советскими войсками вместе с подразделениями двух венгерских механизированных полков был запланирован штурм центра города. Но перед началом операции венгерские подразделения получили приказ не участвовать в совместных действиях. Они как повстанцы якобы готовы сложить оружие. Тем самым были заблокированы и действия советских частей. Затем было объявлено о создании в Будапеште Революционного военного совета. Имре Надь назвал мятеж революцией, объявил о прекращении огня. Надь заявил и о начале переговоров с руководством СССР о выводе советских войск из Венгрии. Потом зазвучали марши. Пошел повтор новостей.

– Так-так-так, – проговорил Петер, выключив радио, – интересно, понравится ли это русским и чем закончится выступление Председателя совета министров. Но кураторы правы, это может привести к радикальному изменению общей обстановки.

Ланг сообщила, что у нее все готово.

Через час Петер прерывисто дышал, сжимая в объятиях неподвижное голое и такое доступное тело Ланг. Да ему и не нужны были ее ласки. И без них было очень хорошо.

В посольстве СССР в Венгрии 29 октября начали получать новость за новостью.

Имре Надь распустил Управление государственной безопасности. Миклош Хорти, проживающий в Португалии, обратился к США, Великобритании и ФРГ за помощью революции военными средствами.

Из Москвы пришло распоряжение вывести советские войска из Будапешта. Уже 29 числа военные соединения начали отход.

Получив информацию по радио, майор Семенов и подполковник Шандор запросили встречу с Григонько. Того не оказалось на месте, видимо, контролировал вывод войск.

Семенов обратился к третьему секретарю, полковнику Крючкову, с просьбой о прямых телефонных переговорах с непосредственным начальником в Управлении нелегальных операций. Владимир Александрович выполнил просьбу и привел майора в комнату специальной правительственной связи. Здесь не было телефонов с цифровыми и буквенными дисками.

Крючков указал на один из аппаратов:

– Воспользуйтесь этим. Вам ответит офицер связи, оператор.

Семенов кивнул, Крючков вышел.

Павел поднял трубку, тут же услышал:

– Лейтенант Голенко.

– Свяжите меня с заместителем начальника Управления нелегальной разведки ПГУ КГБ, срочно.

– Соединяю.

Прошло какое-то время.

– Шабаров на связи!

– Доброе утро, Алексей Петрович.

– Семенов?

– Так точно.

– Что у тебя?

Майор обрисовал общую обстановку.

– И что теперь делать группе «Дон»? Получается, мы сдаем Будапешт, а вместе с ним и Венгрию?

Шабаров сказал:

– Я бы не советовал тебе говорить об этом. Подобные решения принимаются сам знаешь где, и не наше с тобой дело обсуждать их. Твоей группе, как и прежде, – подчиняться представителю комитета полковнику Григонько. Я в курсе, что с тобой работают венгерские товарищи, держи их при себе.

– И чего нам высиживать в посольстве, которое мятежники скоро обложат, как берлогу?

Полковник Шабаров задал встречный вопрос:

– Разве ты решил задачу по «Фаркасу»?

– Нет!

– Значит, Павел Андреевич, тебе вряд ли придется отсиживаться в посольстве. А чтобы вселить в тебя немного оптимизма, рискну предположить, что советское правительство не пойдет на то, чтобы Венгерская Народная Республика вновь стала фашистским государством, несмотря на все попытки США и их союзников. Работай с Григорием Федоровичем. Это всё. Дополнительные вопросы неуместны. Удачи тебе, майор.

Шабаров отключился.

Семенов услышал голос офицера связи, но слушать не стал, бросил трубку на рычаг и вышел из специального помещения. У входа стояли Шандор и сотрудник посольства.

Семенов кивнул подполковнику:

– Идем, Бартош. Я поговорил с Москвой.

– Результаты есть?

– Они есть всегда, вопрос – какие, но нам есть что обсудить.

Старшие офицеры объединенной боевой группы вернулись в помещение. Позвонил Крючков:

– Майор, вы поговорили с Москвой?

– Так точно, спасибо, Владимир Александрович.

– Хорошо, потребуется что-то еще, обращайтесь.

– Непременно.

Семенов передал Шандору суть разговора с полковником Шабаровым.

– Вот так, Бартош. Заместитель начальника Управления приказал нам находиться в подчинении Григонько и выразил уверенность, что Советский Союз не сдаст Венгрию.

Шандор спросил:

– А что сейчас делает Москва?

– Не знаю. И знать это нам не обязательно.

В 12:30 в помещение зашел Григонько.

– Приветствую. Потеряли меня?

Офицеры поприветствовали временного начальника.

Семенов доложил, что в подразделении происшествий не случилось и что он очень рад видеть полковника живым и невредимым.

Григонько улыбнулся:

– Все шутишь, Павел.

– Да нет, серьезно – рад. Особенно после разговора с Шабаровым.

– Ты говорил с Москвой?

– Да, связь обеспечил товарищ Крючков.

– Ну и что Алексей Петрович?

– Да ничего особенного, подтвердил подчинение вам группы «Дон» и венгерских товарищей, которые теперь лишились и работы, и званий, так как УГБ упразднено.

– Думаю, это их не сильно расстроило.

Шандор ответил:

– Мы присягали народу и правительству Венгерской Народной Республики, взявшим курс на построение социалистического общества, и указания Имре Надя для нас пустой звук. Мы по-прежнему на службе.

– Правильный ответ, – сказал Григонько и присел на стул. Достал пачку папирос, закурил. – А в целом, товарищи, обстановка складывается довольно сложная.

Семенов спросил:

– С чего вдруг в Москве решили пойти на поводу у какого-то Надя?

– Ты у меня спрашиваешь? Я что, член Президиума?

– Извините, но непонятно. Но ведь маршал Жуков, маршал Победы, министр обороны тоже принимал это решение. Не похоже это на Георгия Константиновича.

Григонько улыбнулся:

– Успокойся, товарищ Жуков, как говорил Сталин, еще скажет свое веское слово, я уверен в этом, но он, да будет тебе известно, Павел Андреевич, не является даже кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС. Он не принимал решения о выводе войск из Будапешта. Он, как и все, вынужден выполнять решения руководства партии.

– Но что нам-то делать?

– А ты не знаешь? Группа «Фаркас» не уничтожена, группа поддержки «Фаркаса» тоже. Или ты уже не считаешь это своей задачей? Нет, дорогой майор, несмотря на то что происходит и будет происходить, «Фаркас» и его поддержка – на тебе, твоих подчиненных и венгерских товарищах. Контакта с капитаном Хейду сегодня не было?

– Пока нет.

– Значит, ждите. Повторяю: ваша задача остается прежней.

– Понял. Охота продолжается при любых условиях.

– Верно. Но у меня, товарищи, дела. Получишь новые сведения от Хейду, сообщишь, Павел Андреевич, решим, что делать.

– Конечно, Григорий Федорович.

В 17:30 на связь по городскому телефону вышел командир группы наблюдения капитан Хейду:

– Это Лаки, добрый вечер.

– Добрый, – ответил Шандор.

– Докладываю: по обоим адресам все спокойно. На Салмае наблюдатели продолжают замечать движение. По их данным, в квартире находятся два-три человека. Но из дома они не выходят, видимо, имеют запас продовольствия. Окна плотно зашторены, возможности заглянуть внутрь нет. На Кербаросе – тишина. Там, похоже, никого нет.

– Продолжать наблюдение.

– Есть, товарищ подполковник.

Шандор передал доклад Семенову.

– Значит, два-три на улице Салмай. Это могут быть Петер и Ланг, но могут быть и люди группы прикрытия. Где же остальные?

– Они могут быть где угодно. Боевики наверняка имеют еще как минимум одну квартиру. Надо посмотреть, если ли телефонная связь на Салмае. И подключиться к линии. Тогда, возможно, мы узнали бы и другие адреса.

Семенов кивнул:

– Согласен, завтра же озадачь Хейду, чтобы поработал по телефонным линиям известных номеров. Но своими силами подключения не проводить. Это работа для специалистов.

– А что в этом сложного, Паша?

– А то, что аппарат на адресе может иметь прибор, фиксирующий подключение «прослушки», и тогда боевики поймут, что они под контролем. Что они сделают в этом случае?

Шандор вздохнул:

– Очевидно, уйдут.

– Именно. И найти их снова будет практически невозможно. Нам придется начать поиски с чистого листа. А за это время диверсанты могут много крови пролить. Это для них как воду из крана пустить.

– Я все понял. Задача Хейду: определить, есть ли телефоны по адресам.

– Достаточно квартиры на Салмае, пока там.

– Передам приказ завтра, тридцатого числа, во время сеанса связи.

Группа «Дон» и венгерские офицеры упраздненного Управления государственной безопасности Венгрии сидели в посольстве. Диверсионная группа, вернее, ее остатки, сидели по квартирам. Все ждали приказа. Работало только подразделение капитана Хейду. А время шло.

29 и 30 октября советские войска под улюлюканье толпы выходили из Будапешта. Им было запрещено открывать огонь. Тогда же в Союз был эвакуирован Эрне Гере, место которого занял Янош Кадар.

Торжеству мятежников не было границ. Правда, оно было немного подпорчено. Оказалось, что советские части ушли не в места постоянной дислокации, а отошли от Будапешта на расстояние около двадцати километров.

Это не помешало мятежникам в ночь на 1 ноября устроить в столице настоящее побоище. Бунтовщики, гонимые провокаторами, хватали коммунистов, сотрудников госбезопасности, бывших чиновников старого правительства и убивали их на месте. Дело доходило до истребления целых семей. Во многих местах можно было видеть повешенных вниз головой офицеров ГБ, ВС, полиции, не поддержавших бандитов, вокруг которых фотографировались вооруженные мятежники. Здесь же они устраивали дикие пляски. Среди них были и женщины.

Радио передавало сообщения о народном суде и казнях. Правительство призывало к прекращению беззакония, но лишь для проформы, потому что западные радиостанции преподносили это как расплату за многолетнее рабство.

Слушая радио, Петер горел желанием присоединиться к бунтовщикам, тем более сейчас это было совершенно безопасно. Но на запрос об участии в акциях «справедливого гнева» из Австрии пришел строгий запрет. Было приказано оставаться на месте, соблюдая повышенные меры безопасности.

Петер был недоволен, недовольство выразил и Балог, но нарушить приказ они не могли.

Петер спал с Ланг постоянно. Постепенно она переставала быть холодным «бревном», удовлетворяющим животные потребности капитана. В конце концов, она тоже женщина, она стала требовать от Петера взаимности, что только подстегивало главаря боевиков. Но если ночи проходили бурно, то днем все было спокойно.

Получив вечером 30 октября приказ по телефону, капитан Лаки Хейду поставил задачу наблюдателю: проверить, имеется ли телефонная линия по адресу: улица Салмай, дом 16, квартира 2. Но это было бесполезно. Готовя действия в Венгрии группы «Фаркас» и команды Балога, капитан Старк предусмотрел вероятность «прослушки» телефонных линий во время контакта боевиков. Поэтому в съемных квартирах провода городской телефонной сети были отключены от аппаратов. До коммутаторов были проложены отдельные, замаскированные под электропроводку линии. Это не заняло много времени. В мирное время сделать подобное можно было спокойно. Исходя из того, что к линиям связи боевиков подключиться, как считал Старк, было невозможно, он не отдал приказ подсоединить к аппаратам приборы фиксирования «прослушки». Посланный на проверку сержант госбезопасности быстро определился с кабелями и доложил о наличии телефона по Салмай, 16–2, Хейду. Последний сообщил об этом Шандору вечером первого ноября, когда кровавая вакханалия на улицах Будапешта стала ослабевать.

Семенов, выслушав подполковника, связался с Григонько:

– Добрый вечер, Григорий Федорович.

Уставший полковник воскликнул:

– Какой он, к черту, добрый! Слышал, наверное, что последовало за выводом войск Особого корпуса.

– Да, но я имею приказ продолжать работу по «Фаркасу», ваш приказ.

– Извини, нервы. Что требуется от меня?

– Хороший связист, который смог бы подсоединиться к телефонной линии с учетом того, что на аппаратах могут стоять приборы обнаружения «прослушки».

– Поговорю с секретарем посольства. То, что ты решил слушать боевиков, правильно.

– Мы, по-моему, уже говорили об этом.

– Да. Я займусь этим вопросом. Но давай завтра, сейчас я вряд ли что смогу.

– Хорошо. Жду.

– Знал бы ты, Паша, как надоело мне это слово «жду».

– Мне тоже. До связи, товарищ полковник.

– Давай!

Григонько позвонил в 9:30 в пятницу, 2 ноября:

– Я решил твой вопрос. С минуты на минуту к тебе подойдет опытный связист из посольства. На тебе его полная безопасность. Это условие самого посла.

– Обеспечим.

– Тогда встречай!

– Мы всегда рады гостям, особенно таким!

Подошел мужчина за сорок. Представился:

– Ветренко Владимир Сергеевич.

– Очень приятно, – ответил Павел, – майор Семенов.

– Наслышан. Когда будем работать?

– Это решать вам.

– Тогда, если обстановка в районе подключения спокойная, можно прямо сейчас.

– Хорошо. Значит, выезжаем.

В 10:30 автомобиль группы «Дон», ведомый старшиной Рябовым, с майором Семеновым за старшего, Ветренко, подполковником Шандором и лейтенантом Лежиком выехал с территории посольства на проспект Молодежи.

Рябов специально полчаса покружил по переулкам. Семенов определил, что «хвост» не прицепился, и ГАЗ направился к улице Салмай.

После кровавой бойни Будапешт казался вымершим. Отдыхать и палачам надо. Хорошо еще, трупы убирали, но кровь была повсюду.

Рябов проговорил:

– Людей побили немало. Зверье, а еще о какой-то демократии говорят.

Семенов осмотрелся. Он предупредил Хейду о выезде, но тот пока не появился.

Павел спросил связиста:

– Извините, Владимир Сергеевич, должность в посольстве у вас рядовая, даже в сфере обслуживания, а о безопасности заботится сам посол. Почему?

Ветренко улыбнулся:

– Все просто, майор. Мы с Юрием Владимировичем Андроповым знакомы еще с тридцать второго года. Вместе учились в Рыбинском речном техникуме, в одной группе. Хорошими товарищами были. Таковыми и остались. Он поднялся, а я, наоборот, поменял профессию. Юра взял меня сюда.

– Ясно.

Подошел капитан Хейду:

– В доме шестнадцать все спокойно, он под контролем моих ребят.

Ветренко знал свое дело. Осмотрев провода, спустился вниз в сопровождении Семенова, долго копался с проводкой.

– Это правильно, что меня сюда послали. Другой телефонист и не заметил бы обмана.

Семенов удивился:

– Обмана?

– Да, – спокойно ответил Ветренко. – Телефонный кабель на месте, но толку подсоединяться к нему нет, он не соединен с аппаратом, хотя конец его в квартире. Подключен другой кабель, замаскированный под электропроводку. Хитро, но я сам применял такие штуки.

– И что теперь? – спросил Павел.

– Все. Отсюда протяну провод до места оператора. К рабочему кабелю я подсоединился. Можно слушать, вот только сначала надо узнать, где будет место оператора.

Семенов позвал Шандора и Хейду. Объяснил им ситуацию со слов телефониста.

Хейду ответил:

– Да здесь, в подвале, и организуем место прослушивания.

– Уверен, что безопасно?

Капитан группы наблюдения ответил:

– За все время никто из квартиры не выходил. Даже в магазин. Хотя… поблизости уцелевших магазинов нет, только в соседнем квартале лавка. В общем, место – это моя забота.

– Хорошо, – сказал Семенов. Он повернулся к Ветренко: – Можем ехать обратно?

– Провод надо протянуть, капитан. – Связист взглянул на Хейду и спросил по-венгерски: – Где будет место прослушивания?

– Пока не знаю, надо все хорошенько осмотреть.

– Тогда так: вот конец провода, на нем телефонный разъем. Его надо вставить в телефонную трубку, и можно слушать переговоры сколько душе угодно.

Хейду кивнул:

– Я все понял. Сделаем.

Ветренко кивнул Семенову:

– Теперь можем ехать обратно.

Они вернулись к машине.

Через час командир группы наблюдения доложил:

– Место нашли, это старая угольная яма, быстро оборудуем. Кабель подключили.

– Определите график работы «слухача», – приказал Шандор.

– Есть.

Первое сообщение из подвала дома 16 по улице Салмай пришло в 19:40. Хейду доложил, что с номера в квартире номер два звонил некий Балог. Говорил с Лукасом. Доложил, что у него все в порядке. Лукас ответил, что и у него в квартире на Кербаросе все спокойно. Приказал сидеть тихо, не высовываться, ждать приказа. Доклад принял подполковник Шандор, который сразу же доложил Семенову.

Майор проговорил:

– Значит, все-таки Кербарос? Там Петер, это его зовут Лукас, а Балог со своими головорезами-предателями на хате два дома шестнадцать по улице Салмай. Отлично! – Павел тут же набрал номер Григонько: – Григорий Федорович? Семенов.

– Слушаю тебя, майор.

– Благодаря установке «прослушки» мы имеем точную информацию о том, что по адресу Салмай, 16–2, находятся остатки группы поддержки, а по адресу Кербарос, 24–16, – Петер и Ланг. Прошу вашего разрешения на проведение ночной операции по нейтрализации боевиков.

Майор ожидал разрешения, но полковник неожиданно сказал:

– Зайди ко мне.

Семенов прошел в кабинет представителя КГБ в Венгрии:

– Разрешите?

– Входи, садись.

Павел присел.

Григонько посмотрел на него:

– Значит, хочешь накрыть боевиков в квартирах?

– Так точно. Конечно, данный вариант не гарантирует захвата Петера живым, но с диверсантами будет покончено.

– А ты, Паша, уверен, что у Петера нет заложников?

Майор немного растерялся:

– Откуда?

– Значит, нет такой уверенности. Скорее всего, их на самом деле нет, но долго ли захватить? Застать врасплох таких прожженных тварей очень сложно. Они готовы ко всему.

– Но вряд ли они ожидают нападения.

– Может быть. Вопрос второй: ты уверен, что в квартире нет взрывчатых веществ?

– Нет, конечно.

– А они могут быть. И что, по-твоему, сделают диверсанты, поняв, что им приходит конец? По-моему, им предпочтительней взорвать себя, чем попасть в руки КГБ. А что такое взрыв большого количества взрывчатки в одном случае на первом этаже многоквартирного жилого дома, в другом – на втором этаже?

Семенов вздохнул:

– Разрушение зданий.

– Вот именно. Имеем мы право так рисковать? Даже если жители этих домов против советской власти и участвовали в восстании?

– Нет!

– Верно. Не можем. Посему нейтрализовывать банду, отдельно или вместе, будем вне квартир, на улице. А когда они выйдут на очередное задание, ты узнаешь. Я добился, чтобы подразделение РЭБ установило спецмашину возле известных адресов, так что мы будем в курсе не только телефонных разговоров, но и данных радиограмм Петера в центр и обратно. То есть мы узнаем, когда диверсанты соберутся на выход. Надеюсь, ты все понял?

– Так точно!

– И никакой самодеятельности, Паша. Действовать только по моему приказу.

– Да понял я, понял. Разрешите идти?

– Иди. Шандору передай: пусть больше контактирует с капитаном Хейду.

– Есть!