Глава восьмая

Сопровождение высокопоставленных лиц КГБ затянулось. Они прибыли в Генштаб, где размещалось руководство усиленного Особого корпуса. И только в 2:00 27 октября группа «Дон» сопроводила их обратно. Ни о каких действиях по диверсантам речи быть не могло. Бойцы отправились на отдых.

Хемет же благополучно свозил Ланг в Менхоту.

Женщина по возвращении передала ожидавшему ее Петеру шифрограмму, сказав:

– Возможно, утром Либус подгонит машину.

– Хорошо, отдыхай!

С запиской капитан отправился к себе в комнату. Прочитал после расшифровки: «Поздравляем с хорошей работой на Юлли, скорбим по поводу потерь. Задача остается прежней. Касательно следующего этапа. Работа на известной дороге. Будьте осторожны, Старк, Пауль».

Петер сжег шифрограмму, выкурил сигарету и лег спать.

На рассвете он услышал звук двигателя. Схватил автомат, приник к окну. Во двор въехал «Опель» – немецкая машина времен войны.

– Черт, – проговорил Петер, – и где Либус взял эту рухлядь?

Он вышел во двор. Там Хемет и Либус.

– Что это? – спросил Петер.

– Машина, внедорожная, да, старая, на ней во время войны ездили, но… это единственная машина, которая осталась после отступления немцев. Она была брошена в овраге. Сосед, воевавший на стороне Рейха, отреставрировал ее и спрятал в сарае. Хотел продать, но не получилось. Так и стоял «Опель» до самой смерти хозяина.

– Он умер? – спросил Петер.

– Ванер? Да, уже три года.

– Где семья?

– Жена с сыном перебрались в Австрию.

– На кого оформлены дом и земля?

– Все у нас кооперативное, только дом пустует. Он после ремонта, в тысяча девятьсот сорок четвертом году в него угодила бомба. Видно, сорвалась с бомбардировщика, чего у нас бомбить-то? Ну а за три бесхозных года дом просел, покосился. Я брал разрешение на пользование землей. В сарае увидел «Опель». Твоя женщина сказала, что нужен автомобиль, я пригнал.

– И люди в деревне видели это?

– Нет, я задами, по грунтовке, обходя балки, только к воротам подъехал с улицы. Никто не видел, здесь же улицы всего десяток метров.

– Номеров нет?

– Откуда им взяться?

– Ладно, до Будапешта доедем, а там посмотрим. – Он обернулся к Хемету: – Проверь, Мате, телефон работает?

– Работает, я каждое утро проверяю.

– Завтрак?

– Готов.

– Поднимай людей, завтрак в 7:00, ты же, – он взглянул на Либуса, – возвращайся в Менхоту и в брошенном доме наведи порядок. Не исключено, что нам придется перебраться туда. Скрытно от тебя до дома пройдем?

– Да, садами.

– Давай.

Петер зашел в дом, набрал номер телефона Балога. Тот ответил сонным хриплым голосом:

– Да.

– Это Петер. Что с голосом?

– Нормально все.

– Поминали своего товарища?

– Было дело. Но сейчас в порядке. Я слушаю тебя.

– Карта с собой?

– Минуту.

После непродолжительной паузы Балог повторил:

– Слушаю, Лукас.

– Квадрат… роща.

– Это у дороги Сольнок – Будапешт?

– Да, в десяти километрах от столицы, в 13:00 быть там, с оружием. И еще моей группе нужны автоматы и гранаты.

– Ну, этого добра в городе полно. Можно забрать и из подвала дома у Юлли.

– Где хочешь забирай, но в 13:00, максимум в 13:30 быть в заданном районе, как понял?

– Понял.

– Мы будем либо на военном «Опеле», либо на другой машине, либо пешком. До нас никаких действий не предпринимать, наблюдать за дорогой. Ну, и осмотреть округу, определить наиболее удобный путь отхода.

– Понял, Лукас.

Положив трубку, Петер посмотрел на карту. Его интересовал участок от деревни Рандогет до рощи у дороги. Он искал путь, по которому можно было проехать, не встретив военных патрулей. Вообще грунтовых дорог здесь было полно, но какая из них безопасная, он решил узнать у Хемета.

Тот подсказал. Это была самая длинная и самая разбитая дорога, частью уходящая в низины, проходящая через овраги и мелкую речушку.

– Там вы вряд ли встретите не только патруль, но и вообще кого-нибудь живого. По этой дороге после войны трактора таскали волокуши с сеном. Вот и разбили ее всю. Туда и раньше полиция не наведывалась. Правда, она длиннее будет километров на двадцать, но зато безопаснее.

– Ладно, пойдем по этой грунтовке.

Вскоре «Опель» выехал за ворота и свернул в поле. Хемет оказался прав: дорога была безопасной, но труднопроходимой даже для полноприводного немецкого автомобиля. Несколько раз боевикам приходилось выходить из машины. Ненадолго застряли они на подъеме из крутого оврага. Петер уже хотел было отдать приказ бросить машину, но ее все же вытащили.

К роще подъехали в 11:50. Группы Балога не было. Сами заняли позиции наблюдения. По дороге шло много машин. Проследовали два ГАЗ-69 в сопровождении грузовика с пятью солдатами в кузове. Идеальная цель, но с пулеметами не взять. Пропустили автобус в обратном направлении, набитый детьми. Тоже цель неплохая, но брать нечем.

Когда показалась колонна танков, зарылись в кустах. С Т-34 и Т-54 шутки плохи, а рядом еще и механизированный взвод на бронетранспортерах, пулеметы повернуты в сторону рощи. Дернешься – превратят в труху.

В 13:10, наконец, подошли Балог, Гетеш и Молнар.

Они угнали грузовик, на нем выехали из города и бросили в трех километрах в овраге, захватив оружие из подвала на улице Юлли.

Теперь у бандитов были и ППШ, и гранаты, а до дороги двадцать с небольшим метров. Расстояние броска.

Балог в двух словах доложил Петеру о том, как грузовик дошел до квартала и как они завладели оружием и техникой.

Главарь банды спросил:

– Грузовик, надеюсь, не военный?

– Нет, Лукас, гражданский и, похоже, брошенный. Да если и найдется хозяин, искать сюда не явится.

Петер определил людям Балога задачу и позиции. Бандиты укрылись. Прошла колонна грузовиков со стрелковой ротой, механизированная рота, взводы танков Т-54 и самоходных установок САУ-100. Все не то. Такое не уничтожить. Нанести урон можно, но – ценой собственной жизни. Диверсанты же заброшены сюда не умирать по глупости. Они должны работать.

Выкрикнул Бени:

– Командир, справа КШМ (командно-штабная машина) и бронетранспортер.

Петер взглянул на дорогу, оживился:

– Это то, что надо. Только бы на дороге никого не было, хотя бы полчаса.

КШМ на базе американского трехосного «Студебеккера» шла со скоростью не более пятидесяти километров в час, чтобы не оторваться от бронетранспортера БТР-40 с 7,62-миллиметровым станковым пулеметом Горюнова СГМБ и лентой в двести патронов. В десантном отсеке сидели восемь бойцов, способных вести огонь через бортовые бойницы и поверх бортов. При нападении, как правило, десант покидал машину и рассредотачивался рядом.

Боевики Балога захватили и самозарядную винтовку Токарева, которую забрала Ланг.

Петер повернулся к ней:

– Дуки, на тебе пулеметчик бронетранспортера.

– Я уже поняла.

– А также водитель «Студебеккера».

– Слушаюсь, герр капитан.

– Остальным готовиться к бою. После подрыва БТР и сброса «американца» в кювет выход к КШМ. Внутри офицеры, старшего берем живым. Приготовились.

КШМ и БТР вошли в сектор обстрела боевиков. С обеих сторон дорога, как по заказу, пустая. Сегодня им, похоже, везло больше, чем вчера.

– Приготовились, – отдал команду Петер, – Ланг! Огонь!

Самозарядная винтовка Токарева была хороша не только своей мощностью и дальностью, но и скорострельностью. Опытный стрелок мог произвести более двадцати выстрелов в минуту, без учета замены коробчатого магазина на десять патронов.

Ланг была опытным стрелком, и двадцать выстрелов ей делать не было никакой необходимости. Две определенные Петером цели она поразила практически одновременно.

Потерявший управление «Студебеккер» бросило в кювет. Петер крикнул:

– Всем огонь!

Бандиты не дали солдатам возможности покинуть десантный отсек, но те смогли открыть огонь через бойницы. И тогда в отсек полетели гранаты. Прогремели взрывы, к небу потянулся черный дым. Развороченный и загоревшийся БТР-40 накренился. На бортах висели трупы солдат.

Старшего КШМ подстрелил Балог. Он с фланга увидел, как офицер выхватил из кобуры пистолет, намереваясь занять оборону. Но не успел. Очередь бывшего капитана венгерской армии сразила его.

Петер крикнул:

– Конич, Грокас, Бени, к будке, за мной! Остальные – прикрывать и смотреть дорогу.

Группа из четырех диверсантов рванулась к перевернутой будке командно-штабной машины.

Бени выскочил вперед, рванул дверь, она упала на землю. И получил пулю. Кто-то выстрелил в него из ТТ.

Прикрываясь Бени, по салону ударили автоматы Конича и Грокаса, стреляли они по низу, вдоль левой стороны. Раздались крики. Бандиты влезли в салон. Раздались еще два выстрела, и все стихло.

Опустив на землю раненного в грудь Бени, Петер крикнул:

– Что там?

– Трое, – ответил Конич, – лейтенант, майор и подполковник. Лейтенанту хана, майор тяжелый, а вот подполковнику задело руку.

– Подполковника и майора на выход, быстро! – приказал Петер.

Боевикам сегодня определенно везло: на дороге в обоих направлениях не было ни одной машины, ни единого танка и БТР, не было даже мотоцикла.

– Шевелитесь. Русских в рощу.

– Майор еле дышит, – ответил Грокас.

Петер проревел:

– Я сказал, обоих в рощу!

И бросил гранату в салон.

Боевики затащили в рощу и тяжелораненого майора, который оставался в сознании, и подполковника.

Петер взглянул на майора:

– Кто такой?

– Да пошел ты, гнида, – прохрипел тот в ответ.

– Так, да? Ладно, за гниду получай.

Бывший капитан венгерской армии дважды выстрелил майору в живот и в промежность. Хотел доставить ему нестерпимую боль, но напрасно – майор умер до того, как пули порвали китель и брюки.

Петер сплюнул, повернулся к подполковнику:

– Ты кто?

Старший офицер проговорил:

– Начальник штаба танкового полка.

В кювете прогремел мощный взрыв. Взорвались топливные баки и боеприпасы, находившиеся в передней части салона.

– Красиво, – воскликнула Ланг, – так бы их всех, красную сволоту!

– У тебя же муж был коммунистом, сподвижником Ласло Райка, министра при Ракоши.

– Был. А они, коммунисты, на виселицу его. Ненавижу. Отдай мне, Лукас, подполковника.

– Еще что хочешь?

– Ничего.

– Запомни, Дуки, если с ним что-нибудь случится по твоей вине, я лично пристрелю тебя. Вопросы есть?

– Нет, капитан.

Петер кивнул Балогу:

– Уходи с группой. Как – определи сам. Связь та же. И быстрей, Балог.

В кустах застонал Бени.

– Черт, ты же ранен, Писти.

– Помоги, капитан.

– Конечно, как не помочь? – И он выстрелил штабс-фельдфебелю в голову.

– Извини, Писти, так будет спокойнее для всех. – И тут же отдал приказ: – Подполковника в машину. Отход по грунтовке. На загрузку три минуты.

«Опель» пошел в обратный путь уже через десять минут. За это время на дороге так никто и не появился.

Два мотоцикла комендантской роты дивизии вышли со стороны Сольнока через полчаса, когда «Опель» был уже на полпути к деревне, а боевики Балога – на подъезде к Будапешту.

Старший мобильного патруля резко остановил передовой мотоцикл, водитель развернул его пулеметом к роще. Пулеметчик ударил из трофейного MG, к нему присоединился второй экипаж. Сбив ветки с кустов и деревьев и не получив ответа, сержант бросился к бронетранспортеру.

– Ох, ты! Всех положили.

Он осмотрел КШМ, увидел кровавый след. Обнаружив тело майора, сержант вернулся к мотоциклу, где была радиостанция, и передал о нападении на колонну в штаб дивизии. Через несколько минут информация была у полковника Григонько.

Утром ГАЗ-69 командира «Дона» наконец-то оборудовали радиостанцией. Теперь на небольших расстояниях полковник мог напрямую связываться с Семеновым.

Группа «Дон» и венгерские офицеры выехали из территории посольства в 10:00. Документ, выданный полковником Григонько, позволял беспрепятственно проходить блокпосты и посты охранения советских и венгерских воинских частей.

Сводная группа направилась в Рандогет.

Там Хемет, проводивший диверсантов, решил подстраховаться. Он понимал, что, если даже случайно к нему зайдут солдаты советского мобильного патруля, они обязательно обратят внимание на шесть лишних кроватей. Поэтому он собрал постельные принадлежности, разобрал кровати и перенес их в сарай.

Насчет погреба он не беспокоился. Вход в основную жилую часть вел из-за ограды, а для отвода глаз там имелся небольшой погреб: часть подвала, обитого досками и засыпанного землей. Там Хемет хранил соленья. Погреб мог осмотреть кто угодно.

Он словно предчувствовал опасность.

Майор Семенов, не доезжая до деревни метров триста, приказал Рябову:

– Давай, старшина, на грунтовку слева.

Рябов притормозил:

– Это которая в лес?

– Да.

– А смысл? Из деревни все одно увидят.

– Не увидят… Стой!

Передовой ГАЗ-69 остановился, за ним замер и второй. Из него вышел подполковник Шандор:

– Что случилось, Павел?

– Езжай в деревню, узнай, где дом Мате Хемета, которому был передан «Чепель», и осмотри там все. Хозяина держи при себе. Мы поглядим лес и подъедем со стороны сада.

– Понял.

Один ГАЗ-69 двинулся к лесу, второй – к деревне.

Шандор быстро нашел дом Хемета, он был на окраине. Сообщник диверсантов смекнул, в чем дело, и, спрятав все лишнее в подвал, спокойно вышел к калитке. Как раз тогда, когда возле нее остановился ГАЗ-69. Из машины вышли венгерские офицеры.

Старший представился:

– Подполковник УГБ Шандор. Вы Мате Хемет?

– Да, гражданин подполковник. Я Мате Хемет. Нужна помощь?

Шандор не стал уточнять, почему хозяин подворья назвал его гражданином, в конце концов, он имел на это право.

– Нам необходимо осмотреть дом и участок.

– Вот как? – изобразил удивление Хемет. – А позвольте узнать, на каком основании?

– На том основании, что мы желаем это сделать. Или вам требуется документ? Мы можем предоставить его в Управлении, но – после осмотра подворья.

– Проходите, мне скрывать нечего.

И действительно, осмотр дома, дворовых построек, сарая, сада ничего не дал.

Лейтенант Лежик спросил:

– А где у вас вход в подвал?

Он прекрасно знал, что в любом деревенском доме есть подвал и погреб. Прямо под жилым этажом.

Хемет показал.

Лейтенант открыл люк, спустился вниз, осмотрел.

– Что-то он у вас небольшой, товарищ Хемет. У нас обычно делают подвал под весь дом.

Хемет не растерялся:

– Вы совершенно правы, у меня сначала тоже вырыли большой подвал, но оказалось, что здесь очень близко грунтовые воды. Весной все залило. Поэтому я засыпал бо́льшую часть, оставил только небольшой угол. Да мне больше и не надо.

– А откуда в сарае матрасы, простыни, разобранные кровати? Это для кого?

Хемет вздохнул:

– Ни для кого. Это еще во время войны, когда венгерские части отходили вместе с немцами, у дома сломался грузовик. Солдаты поначалу уехали на другой машине. Я сунулся в кузов, думал, может, продовольствие? С едой тогда плохо было. А оказалось, кровати да мешки с матрасами. Выгрузил да припрятал. Хоть что-то. Стянул что успел. Солдаты вернулись, машину прицепили к танку и отволокли, даже не заглянув в кузов. Ну, а я все в сарай сложил. Хотел продать. Только никому эта рухлядь не нужна.

– И простыни со времен войны? – недоверчиво посмотрел на хозяина Шандор.

Хемет не растерялся:

– А чего им будет? Я их постоянно в погожий день вывешиваю во дворе. Если спросят, зачем мне это, не скажу, не знаю, просто храню, и всё. Если вам нужны, забирайте. Отдам дешево, у меня каждый форинт сейчас на счету.

Стоявший рядом капитан Олах произнес:

– Это заметно. Чтобы содержать такой домино да целую усадьбу, надо много денег.

– Обходился и обойдусь. Подачек не прошу. А как зарабатывал, спросите у председателя кооператива. Если найдете. Он, говорят, как на митинг в Будапешт подался, так и не вернулся.

– А вы почему не пошли на манифестацию? У магазина женщина сказала, мужчин более половины ушло в город.

– Чего мне там делать? Революции да стачки – это дело молодых, а я свое отвоевал.

– На стороне Гитлера?

– У вас есть ко мне претензии? Или обвинения? У нас в стране кто Гитлеру служил, кто Сталину, а по мне, так лучше бы о своей родине заботились. Но так не бывает. Сильный пожирает слабого. Что еще будете смотреть?

Шандор присел на стул:

– Нам известно, что кооператив передал вам в пользование грузовик «Чепель». Это так?

Хемет спокойно ответил:

– Так.

– И где он?

– Не поверите, угнали. Как раз в ночь на двадцать третье. Он у меня во дворе стоял. Выхожу, а грузовика нет. Пошел к председателю, а тот только уехал в Будапешт. Заявление не писал. Решил дождаться, пока все закончится.

Шандор внимательно посмотрел на Хемета:

– Значит, говорите, угнали?

– Да, гражданин подполковник. Хорошая машина. Жалко.

– И вы ничего не слышали?

– Слышал какую-то возню во дворе. Думал, мародеры, ружье взял, зарядил, сидел тут в комнате, а потом слышу, заработал двигатель.

Подполковник перебил Хемета:

– Дальше я слышал.

Раздался шум двигателя ГАЗ-69 группы «Дон».

Вскоре в дом вошли Семенов, Павленко и Богданов. Лейтенант Еремин и старшина Рябов остались охранять автомобиль за садом, заодно отслеживать обстановку.

Майор тут же спросил хозяина:

– Понимаете по-русски?

– Да.

– Хорошо.

Он повернулся к Шандору:

– Что здесь, Бартош?

– Чисто.

– «Чепель»?

– Хозяин говорит, угнали в ночь на двадцать третье октября.

– Угнали, значит. А между тем он в ста метрах отсюда, в лесу. Целый и невредимый.

Хемет воскликнул:

– Правда? И не битый?

– Вам лучше знать.

– Да откуда? Это хорошо, что машина нашлась, иначе пришлось бы отвечать.

Семенов посмотрел на хозяина:

– Изволите дурочку валять, господин Хемет?

Хозяин подворья изобразил крайнее удивление:

– Что? Дурочку? Почему вы оскорбляете меня? И кто вы?

– Твой приговор, если будешь и дальше паясничать.

– Ничего не понимаю. – Он умоляюще взглянул на Шандора: – Гражданин подполковник, кто этот человек?

Шандор обернулся.

Семенов повысил голос:

– У нас есть сведения, что ты, фашистский недобиток, пригрел у себя диверсионную группу капитана Петера из Германии. Тебе назвать имена и фамилии остальных боевиков? Даже их звания, которые они носили во время войны? Ну?

Хемет взял со стола графин с водой. Но руки его так тряслись, что он облил рубашку:

– Вот черт. Надо поменять. Можно?

– Меняй!

Хемет снял рубашку, повесил ее к окну, раздвинув шторки. Присел на стул.

– Я заявляю вам, господин не знаю кто. Никого я у себя не пригрел: ни диверсантов, ни партийных активистов. Венгерские сотрудники безопасности все осмотрели. То, что вы нашли «Чепель», не доказывает ничего. Его угнали. Почему бросили там же, откуда забрали, не знаю, спросите у тех, кто угонял, если поймаете. Я служил в вермахте, но, извините, вся наша страна была союзницей Германии. Прошло одиннадцать лет, как это безумие закончилось. В том, что власть довела народ до восстания, я не виноват. И сам я не участвую в бунте. Как видите, я нахожусь на своем подворье. Если вы считаете, что я нарушил закон, арестуйте меня, посадите в тюрьму. Но не надо оскорблять. Вы, господин русский, извините, не у себя в Союзе. И, кстати, вас сюда никто не звал.

Семенов побагровел:

– Не звал, говоришь? Ошибаешься, ваша власть и позвала. А ты…

Он не договорил – в комнату вошел Еремин:

– Товарищ майор?

Семенов вышел:

– Что, лейтенант?

– Григонько вызывает по связи, но почти ничего не слышно, помехи сильные, отчего – не пойму.

– В доме есть телефон. Я позвоню. Что за оградой?

– Да тихо все!

– Вы там с Рябовым смотрите внимательно. Чую, банда здесь держит базу. А значит, может заявиться в любой момент. Понял?

– Так точно.

– Давай. Рацию отключи, к черту. Включишь, когда выйдем отсюда.

– Да, товарищ майор.

Семенов вернулся в дом. Подошел к телефону:

– Подполковник, останься, остальные вместе с Хеметом прогуляйтесь по двору.

Как только Олах, Кокаш, Лежик и Хемет вышли, Семенов набрал номер Григонько.

– Да, – ответил полковник.

– Это Семенов.

– Какого черта, я вызываю тебя по рации, а ты отключаешь ее!

– Помехи. Вот решил воспользоваться телефоном господина Хемета.

– Так ты у него?

– Так точно.

– Нашел что-нибудь?

– «Чепель», но он в лесу, Хемет говорит, что грузовик угнали в ночь на двадцать третье октября.

Григонько повысил голос:

– Пока ты шарахаешься по деревне, на дороге Сольнок – Будапешт в квадрате… боевиками была атакована командно-штабная машина с сопровождающим отделением пехоты на БТР. КШМ, бронетранспортер и почти весь личный состав уничтожен.

– Что значит «почти»?

– Начальник штаба танкового полка, подполковник Гончар, исчез. Судя по всему, боевикам удалось его захватить.

– Вы думаете, это «Фаркас»?

– Офицерам, находившимся в перевернувшейся КШМ, удалось подстрелить одного бандита. Его добили свои. Стреляли в физиономию, чтобы нельзя было опознать. Но пули изуродовали только часть лица. Боевика опознали. Это штабс-фельдфебель группы Петера, Писта Бени. Ты и сейчас спросишь, «Фаркас» ли это?

Семенов вздохнул:

– Нет. Теперь я знаю, что это диверсанты Петера.

– И что ты намерен делать? И дальше прохлаждаться в Рандогете?

– Так точно. Бандиты сделали свое черное дело и должны вернуться на базу. А где их база? Я уверен, в доме Хемета, хотя последний все отрицает. Но я чувствую, «Фаркас» придет сюда. Буду готовить встречу.

Григонько задумался, затем произнес:

– Ладно, пусть будет по-твоему. Подполковник должен быть живым.

– Мы, сами понимаете, Григорий Федорович, убивать его не собираемся, а удастся ли вырвать его из лап бандитов, не знаю. Никаких гарантий дать не могу. Но будем стараться.

– Да, постарайся уж. Я на связи!

Григонько отключился.

Семенов сам осмотрел подвал, хотя Шандор уверял, что лейтенант Лежик провел тщательный осмотр. Обстукивая стены, майор услышал звук, характерный для пустого места. С помощью ломика, что лежал тут же, он отодвинул доску – посыпалась земля, затем отодвинул вторую и увидел большой подвал, полностью приспособленный для временного нахождения там такой группы, как «Фаркас».

– Ну вот, что и требовалось доказать.

Вставив доски на место, он поднялся наверх.

Шандор сидел на стуле.

– Ну что, Павел?

– А то, подполковник, погреб – лишь часть большого подвала, где есть все необходимое для укрытия диверсионной группы.

– Не может быть! Лежик же смотрел.

– У него опыта и чутья не хватает. Ладно. Скоро здесь будут боевики, надо подготовить встречу. А для этого узнать, где вход в основной подвал. Доставить сюда хозяина подворья.

Шандор вышел.

Семенов занял его место, предварительно достав из кобуры и положив перед собой на стол готовый к бою пистолет ТТ.

Подполковник сам привел Хемета.

Павел заметил, с каким страхом хозяин подворья смотрит на пистолет. Просто так русский офицер не достал бы его.

– Ну, Хемет… Говоришь правду или, – майор указал на пистолет, – я начинаю делать из тебя полного инвалида? Я видел подвал! А теперь я тебя слушаю, да быстро!

Хемет залепетал, что к нему неожиданно заявилась группа людей, что он не хотел иметь с ними дел, но его заставили и далее в том же духе. Майор оборвал его:

– Вижу, ты ничего не понял. Что ж, думаю, сейчас память твоя прояснится.

Он взял пистолет, навел его на колено хозяина дома.

Тот вскричал:

– Нет, не стреляйте, я все скажу!

– Другое дело, но учти, у меня очень мало времени.

Хемет понимал, что, не выдав Либуса, он еще имеет шансы отвертеться, поэтому стал лгать, рассказывая, что в ночь то ли 21-го, то ли 20-го числа на микроавтобусе «Фольксваген» к нему приехали шесть мужчин и женщина. Старший, бывший капитан вермахта, пригрозил, что убьет его, если Хемет не будет делать то, что скажет Петер. Пришлось подчиниться. Да, «Чепель» забрали диверсанты. Да, они выезжали и на нем, и на «Фольксвагене» в город. Возвращались оттуда довольные, кроме второго раза, когда у них погиб украинец и кто-то из другой группы. На вопрос Семенова, почему Хемет не бежал, когда уходили диверсанты, хозяин ответил без запинки: бандиты закрывали его в комнате и ставили растяжки. Так что открыть дверь или окно, позвать на помощь, он не мог. Кровати он действительно украл из машины отступавших гитлеровцев, матрасы тоже, а постельное белье принесли диверсанты. Не принесли, а привезли, ведь у них был микроавтобус.

Он так жалобно посмотрел на офицеров, что Шандор засомневался:

– Может, и впрямь запугали человека, использовали то, что он служил гитлеровцам?

Но у Семенова не дрогнул ни один мускул на лице:

– Как боевики осуществляли связь со своим руководством за кордоном?

Хемет пожал плечами:

– Не знаю. Возможно, станция и была у них, но я ее не видел.

– Откуда у боевиков вторая машина?

Тут уж Хемет умело изобразил удивление:

– Какая машина? Я не видел никакой машины. Сегодня вся группа ушла пешком через сад. У меня в комнате окно на ту сторону. Я видел, они пошли полем к лесу. Может, их ждала машина другой группы?

– Значит, тебя заставили?

– Заставили, не знаю, как вас по званию.

– Не важно. Исходя из твоих слов, диверсанты сегодня должны вернуться сюда?

– Если не задержатся. Я слышал, капитан их говорил, возможно, несколько дней боевики проведут в городе. Но когда и зачем – ни слова.

– Ты понимаешь, что с тобой будет, если ты соврал?

– Конечно. Меня расстреляют. А я еще пожить хочу, поэтому готов помогать вам. Ведь я же не по своей воле стал сообщником боевиков, век бы их не видеть. Жили спокойно после войны, зачем надо было поднимать восстание? Советские войска должны были уйти, правительство сменилось бы, и все было бы хорошо. Ан нет – поднялись. А все студенты безголовые и интеллигенция вонючая – от них все беды.

Семенов спросил:

– А почему сегодня тебя не заперли, Хемет?

– Чего теперь запирать, если я уже повязан с ними кровью. Может, и покаялся бы перед властью, сообщил о боевиках, но кому? Староста наш с председателем кооператива и большей частью мужчин поддались заразе восстания и ушли в город, полиции нет. Поставили советские патрули, но к ним не выйдешь, могут пристрелить, если что нехорошее заподозрят. Вот я и остался здесь.

– А почему кровати в сарай убрал?

Хемет пожал плечами:

– Это не я, а боевики по распоряжению своего капитана. Уходили – всё убирали, приходили – ставили на место. А мне поручили жратву им готовить, всю провизию на них извел.

Семенов проговорил:

– Да, поёшь ты складно, соловей! Ладно. Подождем твоих гостей. Ты будешь делать теперь только то, что я скажу. Тогда, может, суд и простит тебя. Ты понял, Хемет?

– Да-да, товарищ, э-э, извините, господин, не знаю, как вас.

– Майор, этого достаточно.

– Понял, гражданин майор.

– Сейчас сидеть в комнате. Окно будет под прицелом, так что не вздумай бежать.

– Да что я, идиот? Я помогать вам буду.

– Иди отсюда.

Хемет ушел.

Семенов взглянул на Шандора:

– Ты веришь ему, Бартош?

– Отвечу так: склонен верить. Иногда венгры, служившие Гитлеру, часто так поступали с мирными жителями, когда проводили акции против партизан. Ведь в Венгрии тоже были партизаны.

– Ладно. Еремина ко мне! Остальные пусть займут позиции в доме и сарае. Передай мой приказ Павленко. Сам сюда.

– Да, командир, – улыбнулся Шандор.

– Зря улыбаешься. В районе дороги Сольнок – Будапешт группа «Фаркас» совершила нападение на командно-штабную машину танкового полка и отделение солдат охраны на бронетранспортере. Все офицеры и солдаты убиты, начальник штаба полка захвачен. Радостная новость?

– Да, я слышал, когда ты говорил с Григонько.

– Так чего лыбишься?

– Вот так не надо, Павел. Мы же вместе работаем.

Семенов достал папиросу:

– Извини, Бартош, нервы.

– Ничего, может, сегодня покончим с диверсантами?

– Если бы я верил в Бога, то молился бы до прибытия этих тварей. Представить не могу, что среди них женщина.

– Женщины тоже разные бывают. С одной стороны, санитарки на поле боя, спасающие солдат, с другой – надзирательницы в концлагерях, отправляющие таких же женщин и детей в газовые камеры.

– Да, мир постепенно сходит с ума. Ладно, работаем. Группа «Фаркас» сделала свое дело, теперь должна вернуться на базу.

«Опель» ехал лесом. Выезжать на нем к подворью Хемета было опасно, мог появиться советский мобильный патруль.

Петер приказал Грокасу, сменившему Бени за рулем:

– Останови недалеко от опушки.

Поручик подчинился.

– В чем дело, Лукас? – поинтересовалась Дуки Ланг.

– Идем со мной. Остальным быть в машине, смотреть за пленным.

Главарь банды и женщина прошли кустами по опушке леса. Петер увидел в окне комнаты Хемета раздвинутые шторки с висевшей за окном рубахой.

– Черт, – выругался главарь, – основная база провалена.

– Там русские?

– Не знаю, никого не видно, но Хемет подал сигнал провала, значит, на подворье нас ждет засада.

Ланг встревожилась:

– И что теперь делать, Лукас?

Капитан проговорил:

– Если группа не выйдет к подворью, русские через какое-то время устроят облаву на всей территории – от Будапешта до этой дороги и дальше.

– Но идти к Хемету – значит идти на гибель?

– Да. Придется жертвовать Коничем и Грокасом.

Ланг со страхом взглянула на главаря:

– Ты хочешь послать наших друзей на смерть?

– Другого выхода нет. Но если тебя коробит, могу заменить Конича тобой. Ты готова умереть за идеалы демократии?

– Я должна мстить.

– Тогда закройся. И делай, что я говорю.

– Готова, – глухо проговорила Ланг.

– Значит, так, сейчас возвращаемся к машине, я ставлю задачу, ты молчишь. Ничего больше от тебя не требуется.

– Я все поняла, я выполню любой твой приказ, лишь бы и дальше мстить проклятым коммунистам.

– Смотри, одно лишнее слово, и я пристрелю тебя. Конечно, ты можешь опередить меня, но что вы будете делать без капитана Петера?

– Не говори глупости, Лукас, я приняла решение и не изменю его.

– Добре, идем к машине.

На дороге Петер поставил задачу своему заместителю, надпоручику Коничу:

– Бернат, вы с Грокасом и пленным подполковником следуете к Хемету. «Опель» бросить где-нибудь в балке. Русского в подвал. Вам – ужин и отдых. Мы с Ланг пойдем пешком в Менхоту. Мне надо срочно связаться со Старком и Краузе. Определенные ими задачи мы решили, надо получить очередное задание, обрисовать обстановку – в общем, переговорить. После этого ночью мы вернемся в Рандогет.

Бернат Конич и мысли не допускал, что Петер может предать его и Грокаса. Они столько лет вместе. Друзья вне службы. Поэтому ничего не заподозрил.

– Давайте езжайте, и аккуратно с начальником штаба полка, его надо передать Старку.

– Я все понял, Лукас. Удачи вам.

– И вам.

«Опель» продолжил движение.

Проводив его взглядом, Ланг спросила:

– А Бернат или Фабо не заметят сигнала провала?

Петер усмехнулся:

– Ты о нем знала?

– Нет!

– Вот и Конич с Грокасом не знают. Упокой Господь их души. В плен они не сдадутся. Жаль парней, но война требует жертв. Банальные слова, но так оно и есть.

– Будем ждать или пойдем в Менхоту?

Петер взглянул на Ланг:

– Ты стала плохо соображать. Если провален Хемет, то он наверняка сдал и Либуса. И там тоже сейчас засада. Плохо, что мы лишились радиостанции, но это не фатально, рация есть у Артура Балога.

– Так мы пойдем в город?

– Да, до темноты дойдем и телефон найдем, а дальше уже дело техники. Не будем терять драгоценного времени.

Ланг неожиданно предложила:

– А не взять ли нам «Чепель»? А что? Доедем до окраины и бросим. Кто его в лесу увидит?

Петер усмехнулся:

– Молодец, Дуки, хорошую мысль подала. К грузовику!

Выставленный в дозор у подворья Хемета лейтенант Еремин вскоре доложил:

– Командир, «Опель» вышел из леса, идет прямо сюда.

Командир группы «Дон» распорядился:

– Еремину страховать со двора, Рябов – к постройке у ворот, обоим – осмотреть дом со всех сторон, не допустить прорыва боевиков. Богданов – на кухню, Павленко – со мной. Венгерским офицерам занять свободные комнаты. Действия либо по команде, либо по обстановке. Разошлись!

Майор обратился к хозяину подворья:

– Вот что я скажу вам, Хемет. Встретите боевиков как обычно, пропустите в дом, обеспечите нашу работу. Обещаю, что походатайствую перед венгерскими товарищами, чтобы они учли ваше сотрудничество с нами. И еще, как только боевики заведут в дом пленного и зайдут сами, укройтесь на кухне. Думаю, без стрельбы не обойдется, а получить случайную пулю легко и глупо.

– Да-да, гражданин майор, я все сделаю, как надо.

Еремин доложил:

– Боевики бросили «Опель» в овраге. Идут пешком. Вижу двоих в штатском и нашего подполковника.

– Двоих? А где остальные?

– Не вижу. Возможно, ожидают в овраге. Может, почуяли что-то неладное?

Семенов обернулся к хозяину:

– Как обычно возвращались диверсанты?

– Обычно так и заходили: сначала двое, потом остальные. Они очень осторожные, мне, наверное, не доверяют, а если и доверяют, то не до конца.

Павленко проговорил:

– Странно, что эти двое ведут нашего подполковника. По идее он должен быть с главарем.

– Приближаются к саду, – доложил Еремин и занял свою позицию.

– Что ж, берем живыми. И вот еще, Юра, – командир кивнул Павленко, – быстро предупреди Шандора, чтобы скрытно вывел из дома своих людей к оврагу.

– Да.

– И бегом сюда.

– Само собой.

Павленко вернулся в тот момент, когда Конич и Грокас, гоня перед собой начальника штаба советского танкового полка, прошли во двор. На мгновение задержались и двинулись в дом. Втолкнули пленного в большую комнату. Тот упал.

Стоявший посреди комнаты Хемет удивился:

– А это кто?

– Не твое дело. Его надо в сарай!

– Но он ранен.

– Значит, перевяжи, дай каких-нибудь таблеток. Ранение не смертельное, малый здоровый, выживет.

– А где господин Петер?

Конич вплотную подошел к хозяину подворья:

– Ты плохо понял? Займись пленным. А где командир, тебя не касается. Придет. И пожрать приготовь.

– Все готово, я найду место для пленного, потом ужин.

– Валяй.

Хемет скрылся на кухне.

Боевики приставили оружие к стене, сели на стулья.

– Устал я что-то, – проговорил Конич.

Грокас, озираясь, сказал:

– Тебе не кажется, что-то в хате не так?

– А что тут может быть не так? Тот же стол, стулья, мебель, занавески. Тебе просто требуется отдых, поручик.

– Возможно.

В это время распахнулась дверь, и в комнату вошли майор Семенов, старший лейтенант Павленко и лейтенант Богданов. Направили на боевиков стволы ППС:

– Ну вот и встретились, господа боевики диверсионной группы «Фаркас». Предупреждаю, одно движение – и вы трупы.

Грокас было дернулся, но Конич остановил его:

– Сиди, поручик.

– Вот именно, – усмехнулся Семенов, – сидите тихо, подождем вашего главаря с бабой-снайпершей, тогда и поговорим.

Но Грокас не выдержал. Оставив автомат у стены, он держал под рубашкой ТТ. Выхватил его резко и неожиданно.

Но Павленко успел дать очередь. Бывший поручик венгерской армии, воевавший на стороне фашистской Германии, рухнул на пол.

Конич положил руки на стол:

– Не стреляйте, я не намерен сопротивляться.

– С чего бы это? – спросил Павленко.

– Вы ничего мне не сделаете, я гражданин ФРГ и требую соответствующего отношения.

– Охренел совсем! – задыхаясь от возмущения, воскликнул Богданов. – Он еще и права качает, мразь.

Конич усмехнулся:

– Да, я знаю свои права.

В комнату вошел запыхавшийся лейтенант Лежик.

– Товарищ майор, нет в балке никого, только «Опель».

– Черт. Возвращайся, Михай, передай приказ Шандору: аккуратно войти в лес, посмотреть, что там.

– Есть, товарищ майор.

Лежик ушел, Семенов наклонился к Коничу:

– Ты кто, пес?

– Ну, не надо меня оскорблять, я – Бернат Конич, в прошлом надпоручик.

– Где Петер с Ланг?

– Вот чего не знаю, майор, того не знаю. Мы высадили их далеко в лесу. Сами пошли сюда, а куда пошли они, я не знаю. Может, заняться более полезным делом…

Семенов не дал договорить боевику. Ударом кулака в челюсть он сбил его на пол:

– Подполковника в спальню. Оказать помощь.

Конич стер кровь, потер щеку:

– Неплохой удар, майор, сразу видно подготовку.

– Где русский язык выучил?

– Это долгая история, я знаю несколько языков. У меня к ним способности.

– Второй раз спрашиваю, где капитан Петер и Дуки Ланг?

– Какой же вы непонятливый, майор. Сказал же: остались в лесу. Думаю, занимаются любовью.

– Значит, не хочешь говорить правду?

– Еще бы знать эту правду. По-моему, она у каждого своя.

– Не знаешь, где главарь с Ланг?

– Нет.

– А так?

Семенов выхватил пистолет и выстрелил Коничу в ногу.

Тот не ожидал, схватился за рану. Пуля перебила кость.

– Ты что делаешь, сволочь?

– Где Петер?

– Не знаю!

Второй выстрел, в колено другой ноги.

Конич взвыл от боли:

– Прекращай! В Менхоту они пошли к Адаму Либусу. Там радиостанция. Прикажи оказать мне помощь.

Семенов крикнул:

– Хемет!

Появился хозяин подворья.

– Помоги ему: наложи шины, забинтуй, дай обезболивающее.

– У меня нет сильных лекарств.

– Значит, водки ему влей в горло.

– Есть.

– Погоди. А кто такой Либус?

– Да есть в Менхоте такой, он там на окраине живет. Тоже большой дом.

Вернулась группа венгров. Шандор доложил:

– На опушке и в глубине леса, на километр, никого, никаких следов. И «Чепель» исчез.

Семенов резко повернулся к Хемету:

– Где «Чепель»?

– Откуда мне знать, гражданин майор? Желающих завладеть грузовиком много, а до окраины Будапешта всего километр. Могли угнать.

– Разберемся. Соврал – поплатишься. Богданову, Еремину, Рябову – охранять дом, подполковника и эту… скотину, – кивнул он на Конича. – Шандор, подгони машину, едем в Менхоту.

Раненый Конич прошипел подошедшему к нему Хемету:

– Сдал, сволочь?

– Я сигнал выставил, чего поперлись?

– Сигнал?

– Да, – он огляделся: ни русские, ни венгерские офицеры госбезопасности его не слышали, – это не я группу сдал. Это Петер решил пожертвовать нами, чтобы спастись с Ланг. Это наверняка они угнали «Чепель».

– У-у, собака. – Надпоручик потерял сознание.

Подворье Либуса захватили с ходу. Тем более что никто не оказал сопротивления. Да и некому его было оборонять. Либус, поняв, что попался, сразу пошел на сотрудничество – заявил, что его заставили под страхом смерти работать на диверсантов, выдал радиостанцию, сообщил все, что знал о группе «Фаркас».

Семенов сказал ему:

– Я готов тебе поверить, Либус, но при условии, что ты расскажешь мне о группе, которая помогала Петеру совершать преступления.

– Да, конечно. Это группа капитана Артура Балога. К сожалению, о его подчиненных я знаю только то, что их трое. По крайней мере, было трое, все бывшие офицеры венгерской регулярной армии.

– И где их найти? – безо всякой надежды, практически машинально спросил Семенов.

Но Либус неожиданно ответил:

– Адрес не назову, а вот номер телефона, по которому Балогу звонил Петер, есть. Имеется и еще один номер, но его капитан не использовал, только проверял.

– Называй.

Либус продиктовал.

– Где телефон?

– А вон, на тумбочке.

– Всем на улицу, – приказал Семенов.

Майор поднял трубку. Связь функционировала. Он набрал номер Григонько. Тот ответил тут же:

– Слушаю!

– Майор!

– Говори!

– Встретили банду «Фаркас», но… только двоих оставшихся. Петер с Ланг ушли. Подполковник Гончар освобожден, он ранен в руку. Довезем его до первого блокпоста, передадим медикам.

– Хоть это удалось. Подробности о захвате боевиков?

Майор доложил.

– Значит, Петер с Ланг ушли. Почему? Думаю, потому, что хозяин подворья, как его? Хемет?

– Так точно.

– …этот Хемет успел подать условный знак. Поэтому Петер и отправил на смерть своих подчиненных, а сам направился к боевикам прикрытия. И где теперь они скрываются, одному Богу известно.

– Есть зацепка, товарищ полковник.

– Какая?

Майор доложил о телефонах.

Григонько тут же приказал:

– Хозяев подворья, подполковника, пленного боевика в машины и пулей в Будапешт. Я предупрежу медиков, они встретят вас на первом блокпосту и заберут начальника штаба полка. Остальных в посольство. Пулей, Паша!

– Понял. Вылетаем, благо погода летная и отсутствует боковой ветер.

– Жду.