Глава 3

Утром меня разбудило воркование голубя.

Я открыла глаза и посмотрела в окно. Так и есть. Голубь распушил перья и ходил взад-вперед по металлическому откосу, издавая гортанные звуки.

Я посмотрела на часы – пора вставать. Так что птица появилась очень даже кстати, сыграв роль будильника. Я откинула одеяло в сторону, сунула ноги в шлепанцы и, подойдя к окну, постучала по стеклу. Голубь тут же вспорхнул и улетел.

Я сделала несколько упражнений и пошла в ванную принимать душ. Сначала, правда, я решила немного понежиться в ванне, наполнив ее своей любимой пеной, но потом решительно отвергла эту заманчивую идею и встала под душ.

Какая, в самом деле, ванна, если у меня полно дел? Вот отыщу убийц Бартелеймонова, тогда и устрою себе «ванный» марафон, все утро, нет, полдня пролежу в ванне.

Упругие теплые струи воды чередовались с холодными – контрастный душ является отличным средством для поднятия тонуса.

С завтраком я и сегодня решила не заморачиваться: достала купленные позавчера круассаны с шоколадной начинкой, сделала бутерброды с ветчиной, открыла баночку малинового джема и намазала его на хлеб. Вполне английский завтрак получился, только без традиционной для англичан овсянки.

Пока я все это поглощала, кофе – я заблаговременно включила кофеварку – был готов. Я налила его в небольшую чашечку и прошла в гостиную. Здесь села в свое любимое кресло и закурила.

Выпустив дым, я сделала глоток кофе.

Итак, сегодня я займусь тем, что буду искать свидетелей убийства Бартелеймонова и его телохранителя-шофера.

Евгений Петрович Желторучко – не в счет. Он не является свидетелем по той простой причине, что не видел момент убийства, не видел, кто расстрелял Константина и Никиту, он только обнаружил машину с трупами. Однако я была уверена, что не могло быть такого, что никто, ни одна живая душа не услышала бы выстрелов. Поэтому сейчас я отправлюсь в поселок Дубки.

Я допила кофе, докурила сигарету и вынула из шкафа джинсы и футболку.

Подойдя к зеркалу, я причесалась, потом скрутила волосы в жгут и уложила их на макушке. Нанеся легкий макияж, я взяла сумку и куртку и спустилась во двор, где стояла моя «девятка».

Я завела двигатель и поехала. Я решила, что сначала мне необходимо будет поговорить с участковым. Ведь именно он мог дать дополнительную информацию по поводу убийства Константина Бартелеймонова и его телохранителя Никиты Лукашова.

Пусть это будут даже самые незначительные на первый взгляд подробности. Но как знать, возможно, они сыграют главную роль в расследовании. Кроме того, участковый знает людей в поселке, и он может подсказать, с кем следует поговорить для получения нужных сведений.

Да, преступление было совершено не в самих Дубках, а недалеко от поселка, в лесополосе. Конечно, там никто не проживал. Но тем не менее оставалась надежда, что кто-то мог находиться вблизи от тех мест. Этот кто-то мог и видеть, и слышать что-либо, что могло пролить свет на совершенное убийство. В мою задачу именно это и входило: отыскать свидетеля. Может быть, это были грибники, или влюбленная парочка, или… Да не важно, кто. Я почему-то была уверена, что безлюдным лес в тот день не был.

В центре Тарасова движение было очень плотным, я то и дело стояла в пробках. Зато потом, по мере приближения к окраине города, оживление на дорогах заметно спало и стало гораздо просторнее: лишь изредка мне попадались встречные машины. По обе стороны дороги простирался однообразный степной пейзаж. Наконец вдалеке показались силуэты зданий, значит, скоро я прибуду на место.

Еще минут через десять я увидела придорожный щит, а на нем – табличку с надписью «Дубки».

При въезде в поселок находилась маленькая площадка, вокруг которой были построены продуктовые ларьки. Вывески на их стеклянных дверях указывали на ассортимент товаров, которые можно было купить в этих торговых точках: «Рыба», «Молоко «Белая долина», «Кондитерские изделия», ну и, конечно, «Колбасы» (куда же без них).

Около ларьков было немноголюдно. Несколько пожилых женщин стояли рядом с молочным ларьком, они о чем-то беседовали.

Я подошла к женщинам, и они сразу же замолчали.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

– Здравствуйте, – ответила одна из них, другие настороженно молчали.

– Подскажите, пожалуйста, где можно найти вашего участкового полицейского и как его зовут, – попросила я.

– Зовут его Василий Никодимович. А зачем он тебе, энтот пьяница, нужен, дочка?

Тут к разговору подключились другие женщины, и я узнала, что местный «анискин» любит «закладывать за воротник», что до пенсии ему осталось совсем ничего и он только об этом и думает, а исполняет свои обязанности из рук вон плохо.

– У меня вон повадились белье постельное воровать, – пожаловалась одна из женщин, – а нашему Никодимычу все до одного места. Я уже сколько раз ему напоминала, а он отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. «Что, говорит, Семеновна, я в твоем саду буду засаду устраивать?» А я ему отвечаю: «А хоть и засаду! Поймай мне тех иродов, что белье воруют! Неужели я сама должна по ночам караулить? А ты зачем здесь находишься?»

– Для мебели, Наталья, чтоб, значит, в участке за столом кто-то сидел, – засмеялась одна из женщин. – Да все одно – кот Васька он, а не участковый.

Перемыв косточки своему участковому, женщины объяснили мне, как доехать до участка.

Я поблагодарила их и поехала по центральной улице поселка. Дома здесь были в основном двухэтажные. Некоторые из них были в весьма плачевном состоянии, с облупившейся краской и видневшейся штукатуркой. Но перед каждым домом находился палисадник с плодовыми деревьями или невысокими кустарниками, а также цветниками.

Я проехала почти до конца и остановилась у одноэтажного здания, которое, видимо, не так давно отремонтировали. Во всяком случае, в пользу этого свидетельствовали обновленный фасад и свежая краска на входной двери.

Я вышла из машины и направилась к зданию.

Толкнув металлическую дверь, я вошла в коридор и осмотрелась. Собственно, вопроса, в каком направлении идти, у меня не возникло. Потому что слева от меня находилась глухая стена, а справа – одна-единственная приоткрытая дверь, из которой доносились голоса.

Я подошла вплотную и увидела в кабинете двух мужчин. Один из них, полный, с сединой и красным носом, выдававшим его пристрастие к алкоголю, сидел за столом, опершись на него локтями, и барабанил пальцами правой руки по столу. Напротив него стоял высокий и худощавый мужчина лет шестидесяти. По сути, они были ровесниками.

– Ну и чего ты от меня хочешь, Михалыч? – спросил участковый.

– Да я тебе уже битый час твержу, елки-моталки! Запчасти у меня прямо из-под носа увели!

– Так я-то что должен делать?

– Вот е-мое! Тебе по долгу службы полагается искать украденное!

– Эх, Михалыч, – покачал головой участковый, – так твои запчасти уже знаешь где? В соседней области, а то и дальше! Что же я, по всей стране буду за ними колесить? Иди, не мешай работать.

– Работает он, – пробурчал мужчина, выходя из кабинета, – тьфу!

Я посторонилась, пропуская его, и вошла в помещение.

– Здравствуйте, Василий Никодимович, – сказала я, – меня зовут Татьяной. Татьяна Александровна Иванова – частный детектив из Тарасова. Тринадцатого мая у вас произошло убийство: расстреляли бизнесмена Константина Бартелеймонова и его шофера-телохранителя. Я расследую это преступление. И в связи с этим у меня к вам вопрос: что вам известно о свидетелях?

Задав вопрос, я без приглашения уселась на стул, стоящий сбоку, и вопросительно посмотрела на участкового. Он молчал.

– Вы ведь уже опрашивали жителей поселка? Выясняли, кто был поблизости в то время, когда расстреливали людей? Что вам удалось узнать?

Василий Никодимович снова забарабанил пальцами по столу, посмотрел на меня и снова промолчал.

Глухонемой он, что ли? Да нет, ведь я только что слышала, как он разговаривал.

– Барышня, – наконец-то участковый снизошел до разговора со мной, – вы сначала покажьте документ, удостоверяющий личность.

– Да пожалуйста, – я пожала плечами и вынула из сумки паспорт.

Участковый взял паспорт, полистал его и молча вернул мне.

– Так, с документом мы разобрались, – сказал он, – а кто вам разрешил заниматься предпринимательской деятельностью, а?

– Предпринимательской деятельностью? – недоуменно переспросила я. – А что вы имеете в виду?

– Вы же сказали, что являетесь частным детективом. Так? Значит, вы частный предприниматель.

– А, вот вы о чем. Так у меня есть лицензия.

– Покажьте.

Я выполнила и эту просьбу. После долгого изучения участковый вернул мне и этот документ. Потом он снова забарабанил пальцами и уставился в окно.

Я молча сидела и ждала.

– Значит, вы ловите преступников? – спросил Василий Никодимович.

– Ловлю, да, – подтвердила я.

– Вот что я вам должен сказать, барышня. Приезжали уже к нам из Тарасова, да. Все осматривали, значит, все как полагается сделали.

– Василий Никодимович, да я и не сомневаюсь, что оперативники провели все необходимые в таких случаях мероприятия на профессиональном уровне. Но я к вам приехала совсем с другой целью. Мне необходимо найти людей, которые могли что-то видеть или слышать в то время, когда произошло преступление. Ведь наверняка такие люди есть. Вот я и спрашиваю вас…

– Барышня, каких таких людей вы собрались искать да опрашивать? У нас в поселке живут одни забулдыги да алкаши.

– Чего это ты на людей напраслину возводишь, Никодимыч?

Худощавый мужчина снова показался в дверном проеме.

– А ты, Михалыч, еще не ушел? – удивился участковый.

– Это ж надо так сказать: алкаши? – не обращая внимания на его вопрос, возмутился мужчина. – Что ты всех по себе судишь? Не слушайте его, девушка, у нас в поселке живут нормальные люди. И поговорить есть с кем. Пойдемте, – пригласил он меня.

Я вышла из кабинета и направилась вслед за мужчиной.

На улице я спросила его:

– Простите, как вас зовут?

– Я Анатолий Михайлович Решетников. А вы, как я уже слышал, Татьяна Александровна?

– Можно просто Татьяна. Анатолий Михайлович, вы, конечно, уже слышали об убийстве, которое произошло недалеко от вашего поселка?

– Конечно, все об этом только и говорят.

– Скажите, есть ли в поселке люди, которые могли находиться в это время поблизости от места преступления? С кем из них я могла бы поговорить?

– Надо подумать, – сказал Анатолий Михайлович, – пойдемте сейчас к нам. Я вас со своей женой познакомлю. Катя у меня женщина мудрая, часто очень дельные советы дает. Идемте, заодно и чаю попьем.

Дом, в котором проживал Решетников, был двухэтажным. Я сразу обратила внимание на ухоженный двор, подстриженные кустарники, аккуратные грядки и круглую клумбу с цветами перед домом.

– Катя! Ты дома? Катя, иди сюда, – позвал Решетников.

Из дома вышла моложавая женщина в спортивном костюме.

– Принимай гостью, – сказал Анатолий Михайлович, – это Татьяна из Тарасова, частный детектив.

– Очень приятно, – сказала женщина, улыбаясь. – Проходите в дом.

Устроившись на диване в небольшой уютной гостиной, я сразу перешла к делу.

– Екатерина… – я замялась и посмотрела на женщину.

– Екатерина Максимовна, – подсказала она.

– Я ищу людей в вашем поселке, которые могли находиться недалеко от того места, где были убиты бизнесмен и его телохранитель. Как вы думаете, кто это мог быть? Кто вообще из жителей поселка любит находиться на природе? Ну, скажем, прогуливаться по лесу?

– Дайте подумать, Татьяна. Так… Вот, вспомнила. Ведь в нашем поселке есть «группа здоровья». Ну, помните, раньше собирались женщины, «кому за сорок-пятьдесят» и делали зарядку на свежем воздухе?

– Что, неужели и сейчас такое практикуется? – удивилась я.

– Представьте себе, да. Дело ведь все в том, чтобы нашелся человек – энтузиаст своего дела и всех бы увлек за собой.

– И этот человек…

– Это наша Клавдия Даниловна. Вы не поверите, ей уже хорошо за восемьдесят, но фору любому тридцатилетнему даст! Так быстро ходит, что мало кто за ней поспевает. А все почему? Да потому что лет сорок уже, как на природе! Клавдия Даниловна в прошлом учительница русского языка и литературы. Но получилось так, что до официальной пенсии она не доработала: внук появился, а дочь не захотела хорошо оплачиваемую работу терять. Вот Клавдия Даниловна вместе с Артемкой все дни и проводила на природе. То в лес в поход пойдут за грибами-ягодами, то на пляж поплавать да позагорать. А когда Артем подрос, Клавдия Даниловна организовала клуб любителей бега. Зимой они в спортивном зале занимаются общеоздоровительной гимнастикой, а летом пробежки устраивают. Я думаю, надо ее спросить.

– Хорошо. Где ее можно найти?

– Она недалеко от нас живет, через два дома. Пойдемте, я вас провожу.

Клавдия Даниловна оказалась дома. Это была маленькая, худенькая женщина с загорелым лицом, испещренным морщинами.

Когда мы с Екатериной Максимовной постучали в калитку, женщина возилась на огороде. Но, услышав просьбу помочь с поисками свидетелей недавно совершенного преступления, оторвалась от своего занятия и пригласила войти.

– Проходите, проходите. Садитесь вот на лавочку. В дом не зову, вы уж извините, не убрано у меня еще.

– Да не беспокойтесь, Клавдия Даниловна, нам поговорить надо, не важно где, – успокоила ее Екатерина Максимовна. – В саду даже еще лучше, вон у вас беседка какая красивая.

Беседка действительно заслуживала отдельных слов похвалы: сделана она была из ажурных металлических секций и увита плющом. Внутри стояли две деревянные лавочки, а между ними – столик, тоже из дерева.

– Вот, угощайтесь, – Клавдия Даниловна, усадив нас, уже успела принести из дома большое блюдо с клубникой.

– Спасибо, очень вкусно, – похвалили мы, попробовав на самом деле сладкие и сочные ягоды.

– Так, Клавдия Даниловна, мы, собственно, зачем пришли-то, – начала Екатерина Максимовна. – Вот Татьяна приехала из Тарасова, она занимается поисками убийцы тех двоих, на машине. Вы, случайно, в тот день в лесу не были?

– Как же, была, да не одна, а со своими девчатами, – сказала Клавдия Даниловна. – Мы в тот день, вернее, в то утро, сначала занялись дыхательной гимнастикой по системе Александры Стрельниковой, подышали как следует, ну а потом перешли на скандинавскую ходьбу.

– Клавдия Даниловна, – вступила я в разговор, – скажите, вы слышали выстрелы?

– Слышали. Я сначала подумала, что гром гремит, ну, знаете, как у Тютчева: «Люблю грозу в начале мая», хотя уже далеко не начало мая. Но ведь молний-то не было! Отчего-то так тревожно вдруг стало. Ну а потом, когда мы узнали, что произошло убийство, то поняли, что это были выстрелы.

– Клавдия Даниловна, а вы далеко были от того места?

– Да не очень. Ну, увидать-то нас не просто было.

– А того или тех, кто стрелял, вы видели?

– Нет, не видели. Но после выстрелов мы услышали шум отъезжающей машины. И даже видели ее, как она промелькнула между деревьев.

– Вам удалось рассмотреть ее цвет, номера?

– Цвет – темный. То ли темно-синий, то ли темно-серый. Точно не могу сказать. Что касается номера… Не хочу врать, все-таки расстояние приличное было, но вроде бы цифры «пять» и «девять» были.

– Ой, Клавдия Даниловна, вы же были на волосок от смерти! – воскликнула Екатерина Максимовна.

– Да ладно тебе, Катя, – отмахнулась Клавдия Даниловна, – не преувеличивай.

– Да я нисколько и не преувеличиваю! – все так же взволнованно проговорила Екатерина. – Ведь если бы убийца вас заметил, то и вам конец бы пришел. Ведь вы – свидетели. Правильно я говорю, Татьяна?

– Да, все верно, – серьезно сказала я. – Вам и вашим спортсменкам повезло, Клавдия Даниловна. И мне тоже повезло: ведь теперь у меня есть ориентир на машину, которая увозила преступников с места убийства.

– Да какой уж тут ориентир, ведь ни цвет машины, ни ее номера я толком-то и не разглядела, – с досадой сказала женщина.

– И все равно: даже некоторые цифры из номера могут стать зацепкой, – возразила я. – Большое вам спасибо, Клавдия Даниловна.

Мы попрощались с ней и снова возвратились в дом к Решетниковым. А там нас уже ждал ароматный чай, заваренный на травах: Анатолий Михайлович постарался.

Выпив чай, мы, вернее, хозяин, стал думать, к кому можно еще отправиться с разговором.

– Анатолий Михайлович, как вы считаете, мог ли совершить убийство кто-то из жителей поселка? – спросила я.

– Нет, думаю, нет, – подумав, ответил мужчина. – Из старшего поколения на это никто не пойдет, ну а молодняк…

– Да, кстати, о молодежи, – подхватила я, – их здесь много? Молодых-то?

– Да не очень. В основном все в город потихоньку перебрались. А те, кто еще остался… Нет, вряд ли это их рук работа.

– А где они собираются? Я имею в виду молодые?

– Как правило, кучкуются они около кафе «Синий туман». Иногда, когда наличность имеется, то перебираются и в само кафе.

– Расскажите мне, пожалуйста, о завсегдатаях этого кафе, – попросила я.

– Главный у них там Виктор Самохвалов, старший самый по возрасту будет. Есть еще пара таких же, как он, остальные – мелкота, лет по четырнадцать-пятнадцать.

– А чем они занимаются?

– А ничем. Так, где-то крутятся, то ли перепродают что-то, то ли еще чем-то подобным занимаются.

– Вагоны не разгружают, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала я.

– Нет, вот до этого они не опускаются, – усмехнувшись, подтвердил Анатолий Михайлович, – да и зачем? Тянуть с родителей гораздо проще.

– Анатолий Михайлович, а не мог ли украсть ваши запчасти кто-то из этих самых молодых да ранних? Как вы сами думаете?

– Да вполне мог. Я купил запасное колесо, многие видели, как я его в гараж заносил. Так что…

– А есть кто-то конкретный на подозрении?

– Ох, не хочу наговаривать, но сдается мне, что приложил к этому руку Лешка Бурмашин. Его мать одна тянет, старший брат в тюрьме сидит за кражу, два сапога пара, как говорится, – объяснил Решетников.

– Понятно. А мог кто-то из молодых расстрелять ехавших в машине? Как считаете?

– Вот это вряд ли, – подумав, ответил Решетников. – Нет, не думаю, что это кто-то из нашего молодого поколения. Одно дело – своровать, и уж совсем другое – убить.

– Ладно, Анатолий Михайлович, спасибо за все, что вы для меня сделали. Дальше я сама. Вы только расскажите мне, где находится это самое кафе «Синий туман».

– Да на площади, при въезде в поселок, – сказал Решетников.

– А, там еще продуктовые ларьки я видела.

– Вот-вот, – подтвердил мужчина, – только надо чуть отойти в сторону. Ну, вы там сами увидите.

– Скажите, а как доехать до того места, где произошло убийство?

– Опять же когда с площади поедете, там будет широкая дорога, она одна, так что не перепутаете, а потом повернете влево, сначала будет небольшой пригорок, дальше – спуск, а потом дорога снова прямо пойдет. Там еще одно большое дерево стоит, отдельно, вот это – то самое место, – объяснил Решетников.

– Еще раз спасибо.

– Удачи вам, – пожелали мне супруги.

Кафе «Синий туман» я отыскала довольно быстро. Около него кучкой стояло несколько малолеток – пацанов лет четырнадцати-пятнадцати. Они окружили парня постарше года на два на три и о чем-то разговаривали, потягивая баночное пиво.

Я подошла немного поближе и спряталась за дерево.

– Так чё, Бурмаш? Угостишь нас еще? – спросил взрослый, но несколько худосочный парень. – Или уже спустил все свои мильоны?

Вся компания дружно заржала.

– Мильоны есть, – медленно, как бы нехотя, процедил невысокий, однако крепко сбитый паренек в черных джинсах и бейсболке, надетой козырьком назад. – Только тратить их направо и налево не хочу.

– Ага, в дело их пустить хочешь? – поинтересовался парень. – Прикупишь парочку-другую заводов, нефтяную вышку, чё еще хочешь, а?

– Да ему слабо, Витек, – подхватили мальчишки.

– Ладно, я пошел, прикуплю пока еще банку, – с достоинством ответил Бурмашин и, сплюнув себе под ноги, зашагал по направлению к кафе.

Вскоре он скрылся внутри помещения, а я пошла за ним.

Интерьер кафе можно было охарактеризовать как логово художника-абстракциониста, пребывающего в состоянии жесточайшей депрессии. Сплошные темно-серые краски, разбавленные непонятными пятнами грязно-красного цвета на стенах, изрядная паутина и далеко не первой свежести скатерти на пластиковых столиках.

Я вошла в кафе как раз в тот момент, когда Бурмашин уже расплачивался за купленное пиво и собирался выйти.

– Алексей Бурмашин? – строго спросила я мальчишку и преградила ему путь.

– Ну и чё? – независимо и в то же время испуганно спросил паренек.

– Поговорить надо, – сказала я, и, взяв его за руку, повела за собой к столику, стоявшему в дальнем углу кафе.

– Садись, – я указала глазами на стул, а сама расположилась на стуле напротив, предварительно стряхнув с сиденья шелуху от семечек.

– Я старший следователь прокуратуры по делам несовершеннолетних, Татьяна Александровна Иванова, – предельно официально проговорила я. – Отвечай, куда дел украденную запаску Анатолия Михайловича?

– Какого… Анатолия… Михайловича, – запинаясь, спросил Бурмашов.

– Анатолий Михайлович Решетников, житель этого поселка, – отчеканила я, – или у тебя память отшибло?

– Дядя Толя? Так я только…

– Что «только»? Только навел? Отвечай быстро! – прикрикнула я.

– Я не воровал, чесслово, просто один мужик приехал в поселок и…

– Ну?

– В общем, он попросил… помочь… помочь донести до машины и…

– К кому приезжал этот мужик?

– К дяде Коле, – тихо проговорил мальчишка и опустил голову.

– Фамилию назови! Что из тебя тянуть все надо?

– Агафонников он.

– Так. И ты, значит, совершенно спокойно помог вору?

– Да я разве ж знал? Я по дороге шел, а он колесо катил. «Помоги, – говорит, – донести до машины». Я только потом понял, откуда он его…

– И до сих пор молчал? А теперь деньги тратишь, которые он тебе дал?

Бурмашин ничего не ответил, он так и остался сидеть с опущенной головой.

– Значит, так, сейчас же пойдешь и расскажешь все вашему участковому, – тоном, не допускающим возражения, сказала я.

Бурмашин тотчас же вскочил.

– Сядь, я еще не закончила, – остановила я его.

Парнишка послушно опустился на стул.

– Ты ведь знаешь, что тринадцатого мая в лесополосе расстреляли машину с людьми?

– Так это не я!!! – Бурмашин снова вскочил со стула, теперь уже в сильном испуге.

– Да сядь ты! Чего как ванька-встанька? Тогда кто? Витек ваш мог на такое пойти?

– Да никогда! Что мы, отморозки какие?

– А в лесу тринадцатого мая были, – снова утвердительно сказала я.

– А чё? Нельзя, что ль? Лес, он общий.

– Что вы там делали?

– Ну… пройтись решили. Надоело все время здесь торчать.

– Пройтись они решили. Не проспект все-таки, а лес. Ладно. Сколько вас было?

– Ну, все мы: Витек, я, Вовчик, потом еще два пацана.

– Выстрелы слышали?

– Да. Слышали.

– А кроме выстрелов еще что-нибудь слышно было?

– Как машина проехала потом, услышали.

– А саму машину видели?

– Мельком только. Она быстро проехала.

– Можешь назвать цвет, номера? Какие-нибудь приметы? Может, фара была разбита?

– Не, фара вроде целая была. А номер помню: «Т75А3». Цвет – серебристый, «Ауди» это была, тетенька.

– Татьяна Александровна, – напомнила я. – Надо же, запомнил и цвет, и номер.

– У меня память на цифры хорошая.

– Ну, быть, значит, тебе знаменитым математиком. Только ты бросай этим заниматься, ворам помогать. А то это плохо может закончиться. Все понял насчет запаски?

– Все! Сделаю, как вы велели! Так я пойду?

– Иди, – разрешила я.

По дороге из кафе я заехала к Решетниковым.

Анатолий Михайлович как раз находился у калитки.

– Татьяна, ну что? Поговорили с ребятами?

– Поговорила и прояснила некоторые моменты. Анатолий Михайлович, берите за жабры вашего участкового и ступайте к Николаю Агафонникову. К нему кто-то приезжал и ваше колесо забрал, – коротко объяснила я суть дела, не заглушая мотор.

– Татьяна! Вы и это успели выяснить? Ну, у меня просто нет слов! – И Решетников прижал руку к сердцу.

Я помахала ему рукой и стала выруливать на главную улицу. Все-таки непонятно, почему парень сказал, что цвет у машины был серебристый, а Клавдия Даниловна утверждала, что машина была темно-синяя, в общем, темная. Или это были две разные машины?

Я уже проехала половину пути к тому месту, где застрелили Константина Бартелеймонова. Вот и поворот налево уже обозначился. Но тут я увидела, что совсем близко был расположен довольно-таки обширный пустырь, и я решила его обследовать.

Кто знает, может быть, что-то, относящееся к расследованию, – пока я и сама не знала, что – я все-таки отыщу. Конечно, наивно рассчитывать, что кто-то будет бродить по этим развалинам, не говоря уже о том, чтобы здесь проживать. Но как знать? Пустырь ведь совсем рядом с лесополосой.

Я проехала немного по разбитой дороге. Сначала на моем пути попадались старые одноэтажные дома и совсем уже покосившиеся избушки частного сектора. Затем жилье закончилось, и началась территория, на которой в недалеком, а может быть, и в далеком прошлом находились дома. Сейчас на их месте возвышались горы кирпичей, балок и бревен. Местность была испещрена ухабами и выбоинами до такой степени, что одолеть ее на машине не представлялось возможным. Поэтому я заглушила мотор и вышла из автомобиля.

Я увидела несколько домишек, которые сиротливо глядели на меня выбитыми окнами. Спотыкаясь о разбитые кирпичи и ржавые куски арматуры, я последовательно обошла их. Но кроме сломанных стульев и столов, а также колченогих табуреток и диванов с разодранной обивкой, ничего не нашла.

Чуть поодаль от обследованных мною хибарок стоял еще один домик. На первый взгляд он выглядел так же, как и те, в которых я только что побывала.

Я решила, что надо зайти и в это ставшее бывшим жилище. Я осторожно протиснулась сквозь отверстие, оставленное сорванной с петель дверью.

Сделав шаг вперед от дверного проема, я услышала шорох и увидела, как мужчина, который сидел в старом полуразвалившемся кресле, попытался выбраться из него. При этом он испуганно смотрел на меня осоловелым взглядом. Одет он был в какое-то тряпье. Я сразу поняла, что это бомж.

– Привет, – сказала я. – Ты кто?

– А? Чё? Когда? – невпопад забормотал он.

– Я спрашиваю, ты здесь живешь?

Я решила не выяснять его паспортные данные, а сразу перейти к делу.

– Кто? – спросил парень и очумело помотал давно не мытой и не чесанной башкой.

– Скажи, ты видел здесь машину? – задала я еще один вопрос.

Но бомж вдруг замолчал и перестал делать попытки подняться с кресла. Прислушавшись, я услышала негромкий храп.

Все ясно, товарищ для разговора совершенно не годился.

– Ладно, – сказала я, выбираясь наружу, – продолжай отдыхать.

Несмотря на то что диалог не состоялся, я посчитала, что не зря заехала в это захолустье. Все-таки одного постояльца я отыскала. Очень может быть, что где-то здесь еще кто-нибудь обретается. Таким образом, существует вероятность того, что в день убийства Константина Бартелеймонова был или были свидетели, которые наблюдали за происходящим.

Я отошла от домика, в котором сейчас спал бомж, и вдруг в стороне увидела проторенную дорожку. Я пошла по ней и вскоре оказалась в каком-то проулке. Наверное, раньше здесь проходила улица.

Я последовала дальше и через какое-то время остановилась у деревянного забора, настолько ветхого, что было просто удивительно, как он еще не рассыпался. Я толкнула калитку, собранную из разнокалиберных досок, которые были скреплены ржавыми гвоздями.

В глубине двора стоял маленький домик. На вид он был покрепче тех, в которых я недавно побывала.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула я.

Сначала мне никто не ответил. Но потом из домика вышел мужчина лет пятидесяти. На нем была старая, но довольно аккуратная одежда. Если это и был бомж, то в отличие от того, первого, встретившегося мне, он выглядел чуть ли не аристократом.

– Вы здесь живете? – спросила я. – Или… нет?

– Пока тепло – живу, – ответил мужчина, – а ты что тут делаешь?

– Я частный детектив, тут мужчину недавно убили, он на машине проезжал. Может быть, вы видели?

– Как его убивали – не видел. А вот машины, которые проезжали вскоре после выстрелов, видел.

– Машины? Их что, было несколько?

– Две их было. Одна машина была темно-синего цвета.

– А вторая машина какая же была?

– А вторая была белая, или нет, такая вся… искристая.

– Серебристая «Ауди»? Да? Вы эту машину видели? – взволнованно воскликнула я.

– Да, точно ты сказала: как серебро, блестела. Это такси.

– Такси? – удивленно спросила я. – Это точно? Вы ничего не путаете? Как вы определили, что это было такси?

– А по шашечкам, – кратко объяснил бомж.

– Понятно, – сказала я, хотя совершенно не было понятно, какое отношение к убийству Бартелеймонова имеет такси.

Вполне возможно, что такси оказалось здесь совершенно случайно. Ну, предположим, на такси кто-то приехал в поселок или, наоборот, уехал из него.

– Простите, а как вас зовут? – спросила я.

– Петром, – ответил мужчина.

– А… вот вы сказали, что живете здесь, пока тепло, а потом куда же?

– Я в город перебираюсь, – ответил Петр, – там у меня подвальчик есть. А здесь воздухом сельским дышу. Помогаю опять же по хозяйству, кто попросит. Меня за работу покормят, а больше мне ничего и не надо.

– Скажите, Петр, вот вы увидели, как проехало такси. А когда вы увидели темно-синюю машину? И еще выстрелы. Вы слышали выстрелы до этих машин? – спросила я.

– Сначала я услышал выстрелы.

– Так. Потом проехала… темно-синяя машина?

– Да, она, – подтвердил Петр. – Потом прошло сколько-то времени, не могу сказать, сколько. И вот тогда я увидел с шашечками машину. Такси то есть.

Я поблагодарила мужчину и отправилась к своей машине.

Пока я ехала до того места, где был расстрелян Бартелеймонов, я размышляла на тему о том, случайно или нет в тот день в лесополосе оказалась машина темного цвета.

Кстати, не та ли это машина, о которой говорила Клавдия Даниловна. И еще: почему Алексей Бурмашин не сказал, что серебристая «Ауди» – это такси? Он что же, не увидел шашечек? Или не придал этому значения?

Я доехала до того места, где произошло убийство Константина Бартелеймонова.

Остановившись, я вышла из машины и огляделась. Впереди разросся кустарник. Я подошла к нему. Потом я выглянула из-за довольно высоких ветвей и увидела, что на том месте, где был расстрелян бизнесмен, сейчас находится белый «Мицубиси».

Точнее сказать, машина стояла немного поодаль, а на некотором возвышении наподобие пригорка женщина и мужчина, разбивая букеты, которые они держали в руках, на отдельные цветы, укладывали их на землю.

Женщину я узнала сразу, это была Светлана Владиславовна Бартелеймонова, вдова Константина. Мужчина мне был незнаком. На вид ему можно было дать лет тридцать. Он отличался атлетическим телосложением, что свидетельствовало о том, что он регулярно посещает тренажерный зал. Черты лица волевые, волосы коротко стриженные, но было видно, что над прической потрудился знающий свое дело стилист.

Я достала сотовый телефон и сделала несколько снимков.

Светлана Бартелеймонова вынула из сумочки пачку и вытащила оттуда одну сигарету. Мужчина тут же щелкнул зажигалкой. Потом закурил и он.

Закончив курить, мужчина обнял Бартелеймонову и что-то сказал. Светлана согласно кивнула и отправилась к «Мицубиси».

Мужчина предупредительно открыл переднюю дверцу. Сам он выкинул окурок на землю и, обойдя машину со стороны капота, открыл дверцу со стороны водительского места. Светлана в это время выбросила свой окурок через открытое окно.

Я услышала шум мотора и увидела, как «Мицубиси» тронулась с места и поехала по направлению к городу.

Я проводила взглядом отъезжающую «Мицубиси», потом, выждав еще некоторое время, подошла к тому месту, где ранее находились Светлана Бартелеймонова и ее спутник.

Я стала осматривать землю в поисках выброшенных сигарет. На дороге валялся только окурок от сигареты мужчины. Я аккуратно положила его в целлофановый пакет. А окурок от сигареты Светланы следует искать в кустарнике. Он был расположен почти сразу же за пригорком.

Я подошла к кустарнику. Да, сразу окурок и не найдешь: настолько тесно были расположены ветки, они буквально переплелись между собой, особенно у самой земли. Для того чтобы добыть то, что мне нужно, придется основательно потрудиться.

Я начала отодвигать ветку за веткой и внимательно смотреть вниз. Так, вот и искомый окурок.

Я, обдирая руки, положила его в отдельный пакет.

– Ты чавой-то шаришься тута? – грубый испитый и прокуренный голос раздался почти у меня под ухом.

Я быстро выпрямилась и обернулась. Передо мной стояла женщина неопределенного возраста. На ней было растянутое трикотажное платье, настолько грязное, что понять его первоначальную расцветку было невозможно. Волосы женщины торчали в разные стороны, похоже, их обладательница давно забыла, что такое шампунь и расческа.

– Чаво молчишь? Язык в одно место ушел? – продолжала допрос бомжиха.

– Вы что хотите, женщина? Что вам надо? – спросила я.

– Мне? – удивленно переспросила женщина. – Мне ничё. Токо здеся моя тера…ри…тория, – по слогам начала она выговаривать сложное для нее слово. – И ваще… Да ты никак Афоньку мово ищешь?! Вот курва! Ступай отседа, пока по шее не накостыляла!

В подтверждение своих намерений бомжиха подобрала большую сучковатую палку, которая лежала тут же, и нацелилась на меня.

Изрыгая нецензурную ругань, бомжиха замахнулась своим оружием. Я развернулась и ногой выбила палку у нее из рук. Бомжиха, лишившись палки, начала размахивать руками, продолжая сквернословить. Тогда я провела еще серию приемов карате и уложила бомжиху на землю.

– Женщина, вы успокойтесь и отдохните, – посоветовала я поверженной бомжихе.

– Ты это… это… – бомжиха, лежа на земле, вертела головой во все стороны. – Ты чаво это… размахалась тута? Я тута, это… мужика свово ищу…

Я подумала, что это – скорее всего, тот, первый бомж, которого она нашла, когда осматривала полуразрушенные дома. Вряд ли Петр мог быть «ее мужиком».

– Его Петром зовут? – поинтересовалась я.

– Петька? Ну, ты… ваще… – бомжиха залилась хриплым смехом и тут же закашлялась. – Не, Петька не мой. Правильный он слишком потому что…

Бомжиха, кряхтя и ойкая, начала подниматься.

– Вы знаете, что недавно здесь расстреляли бизнесмена? – спросила я.

– А то! – гордо воскликнула бомжиха. – Тута все наши перетирали, значить, это дело… короч… я и мой Афонька. Это… токо он квасил тогда. Нашел почти цельную бутылку и всю ее выжрал, мне ни капли, сволочь, не оставил. Уж я его мутузила, мутузила, а он, мразина, даже не очухался.

– Значит, вы видели, как стреляли в мужчину? – спросила я.

– Да ты чё? Совсем того, да? Как я тебе видела, ежели была далеко?

– Значит, вы ничего не видели, – со вздохом сказала я.

– Да видела, только не то, как его… стреляли, то ись.

– Ну, тогда расскажите, что вы видели, – попросила я.

– А тебе зачем? – с подозрением в голосе спросила бомжиха.

– Я частный детектив, Татьяна. Расследую… ищу, кто убил того мужчину, – объяснила я.

– А-а, – протянула бомжиха, – так бы сразу и сказала. А то я удумала… Ладно, Таня ты, значится. А я – Лена. Так вот, значится. Расскажу, чё видала. А чё не видала, того нету. Короч, когда выстрелы прогремели, я это… спала, значится, ну, отдыхала, короч.

– А где именно ты была в это время?

– Да далековато отседа. Ну вот, услыхала я, значится, и думаю, дай посмотрю. Кто да чё. Прибегла я сюда, значится.

– Прямо вот на это место?

– Ну прям, – фыркнула Лена. – Я ж не дура, чтоб под пули лезть. Недалече, говорю, отседа. Ну и вот. Смотрю, потом машина проехала.

– Какого цвета машина? – уточнила я.

– Темно… короч, темная какая-то. То ли черная, то ли… коришневая, что ль.

– Ладно, дальше что? – поторопила ее я.

– Ну а чё дальше? Уехала эта машина. В город, кажись. Дальше еще одна машинка подогналась.

– Какая машина? Какого цвета? Тоже темная?

– А вот и нет! Белая машинка, то исть… сверкала она вся, вот. Как… как серебрянка. Краска такая есть, на кладбище ею кресты и памятники, значится, красють. Вот.

– И что дальше? И эта машина, серебристая которая, тоже сразу же уехала?

– Какой сразу! Вышел из нее, значится, один мужичок…

– Как он выглядел? – быстро спросила я.

– Да обычно как. Ну, портки, брюки, то ись. Рубашка там. Как все одеваются. Да и не разглядывала я его, на фиг он мне сдался. Да и далеко было.

– Ну хоть молодой или старый он был?

– Молодой, совсем зеленый.

– И что он делал?

– А ничё. Вышел из машинки своей, значится. Подошел к застреленному, походил. Побродил около него.

– А потом?

– Потом снова сел в свою серебрянку и поехал.

– Направление, куда поехал, запомнила?

– Да в город он поехал. Как и тот, который на темной машине.

– Лена, – я обратилась к бомжихе, – скажи, вот ты наблюдала за ним, за молодым этим мужчиной. А можешь сказать, зачем он приезжал-то?

– Да я-то откуда знаю!

– Но ведь какое-то мнение у тебя сложилось?

– Чё? – Лена недоуменно уставилась на меня.

– Я хочу сказать, что, когда на него смотрела, то могла понять что-нибудь. Ну, например, зачем он остановился около застреленного?

– Да не смотрела я на него! Вот еще! Сдался он мне! Сопляк какой-то желторотый! Да и ничего особенного он и не делал. Так, вышел из своей машины, покрутился около того мужика и снова отчалил. Откуда мне знать, чё ему надо там было? Может, ехал мимо, увидал трупак, остановился, поглазел и убралсси.

– Так, ладно. Кроме него, в машине больше никого не было? – продолжила я свой допрос.

– А-а… – Лена открыла было рот, но потом снова закрыла.

– Ну говори, что еще видела? – нетерпеливо воскликнула я.

– А-а… это… девка потом из машины вылезла. Вот.

Час от часу не легче! Какая еще девка? Откуда она взялась?

– Лена, а ты ничего не путаешь? – недоверчиво спросила я.

– Да не путаю я ничего! Вот еще! Чё ж я, совсем дурная, да? Просто ты все время о мужике спрашивала. Вот про девку я и забыла. Со мной часто такое бывает.

– Ну, опиши мне ее, – попросила я.

– А чё ее описывать? – ухмыльнулась бомжиха. – Девка как девка, тоже молодая. Такая фигуристая, правда, полная. Но ничего себе. Лица мне не видно было.

– А что делала эта девушка? – спросила я.

– А ничё. Так же, как и парень, потолклась вкруг убитого, и все. Потом они сели и укатили.

Я поняла, что бомжиха Лена рассказала все, что видела. По дороге в город я размышляла, что могли делать две машины примерно в то самое время, когда был убит Бартелеймонов. Случайно ли они оказались в том районе? Почему парень и девушка не сообщили об убийстве?

Что-то тут определенно было не так. Если предположить, что темно-синяя машина принадлежала убийце или тому, кто ожидал киллера, чтобы увезти его, то серебристая «Ауди» – такси, получается, тоже не случайно оказалась в лесополосе? Кто же были эти парень и девушка, которые покрутились возле тела Константина и уехали?

Я снова решила поехать к Светлане Бартелеймоновой и поговорить на этот раз более обстоятельно. Кроме того, факт ее поездки на место гибели супруга да еще с мужчиной заслуживал особого внимания. Я решила, что надо обязательно выяснить его личность. Тем более что у меня было фото, которое я сделала, когда парочка раскладывала на пригорке цветы. Так что теперь Светлана не отвертится.

Я припарковалась, вошла в подъезд и направилась к лифту.

Поднявшись на этаж, где проживала Светлана, я подошла к входной двери и позвонила. Дверь открыли не сразу, и мне пришлось ждать довольно долго. Но вот за дверью послышалось какое-то движение. Я позвонила еще раз, чтобы у хозяйки не возникло сомнений в том, что ее хотят видеть.

Дверь наконец-то открылась, и на пороге показалась Бартелеймонова в полупрозрачном пеньюаре.

– Вы что? Вы снова ко мне? – Светлана посмотрела на меня хмуро, не скрывая своей неприязни и досады.

– Нам необходимо поговорить, – твердо сказала я.

– Не вижу в этом никакой необходимости. – Светлана пожала плечами. – Тем более что мы уже разговаривали.

– После нашего разговора прошло определенное время.

– Ну и что?

– А то, что произошли определенные изменения, – продолжала настаивать я.

– Какие такие изменения?

Я молча показала Бартелеймоновой фото, запечатлевшее ее с мужчиной на том месте, где расстреляли Константина.

– Кто этот мужчина? – спросила я.

– Вы что?! Вы что, шпионили за мной?! За нами! Вы что себе позволяете?! – Светлана была вне себя.

На ее крик в глубине квартиры показался тот самый мужчина, который сопровождал Светлану к месту, где были расстреляны Константин и его телохранитель. Из одежды на мужчине были только шорты и шлепанцы.

Ну, все понятно. Любовники отмечают свое освобождение от надоевшего супруга. Только вот непонятно, с какой целью была совершена та поездка. Чтобы отдать последний долг убитому и потом со спокойной совестью заниматься любовью? Собственно, сомнений в этом не было, достаточно было взглянуть на одеяния Светланы и ее любовника.

– Светик, что здесь происходит? Кто эта девушка? – бархатным голосом спросил мужчина и заинтересованно посмотрел на меня.

Бартелеймонова молчала.

– Так кто вы? – мужчина напрямую обратился ко мне.

– Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова. По просьбе Владислава Николаевича занимаюсь поискам убийцы Константина Александровича, – ответила я.

– Понятно, – мужчина скрестил на волосатой груди руки. – Но послушайте, Татьяна Александровна, сегодня не очень… ммм… подходящий день для визита, вы, надеюсь, понимаете. Войдите в положение Светы, она же на днях потеряла мужа. Она никак не может прийти в себя, такая потеря… Как можно после такой трагедии… вы ведь пришли, чтобы…

Меня на секунду ошеломило неслыханное ханжество мужчины, который стоял передо мной почти голый.

– Я пришла для того, чтобы понять, что происходит, – твердо сказала я и пошла вперед.

Растерянным Светлане и мужчине не оставалось ничего другого, как последовать за мной.

– И все же я очень попросил бы вас… покинуть нас сейчас, – продолжал гнуть свою линию мужчина, когда я демонстративно села на диван в гостиной. – Извините, но вы выбрали крайне неудачное время для… беседы. Вы можете прийти… ну, скажем, дня через два, вам ведь без разницы, когда говорить. Тогда Свете, будем надеяться, станет получше.

– А что, сейчас Светлане Владиславовне разве плохо? – спросила я. – Глядя на нее, этого никак нельзя сказать. Я бы сказала даже, что ей хорошо. Наверное, все дело в вашей поездке за город.

– Какая поездка, о чем вы… – растерянно пробормотал мужчина.

Я молча достала из сумки сотовый телефон и показала ему фото.

– Так вы что, следили за нами? А по какому праву? – воскликнул мужчина.

– Я за вами не следила. Я поехала на место гибели Константина Александровича, чтобы осмотреть окрестности на предмет обнаружения дополнительных следов, – объяснила я. – И я действительно обнаружила… – я еще раз продемонстрировала фото, запечатлевшее любовников.

– И все же… – мужчина на секунду задумался, – будет лучше, если вы сейчас уйдете.

– Кому лучше? – спросила я. – Вам и Светлане Владиславовне, несомненно, будет лучше. А вот мне надо расследовать убийство супруга Светланы Владиславовны. И если честно, мне, мягко говоря, не совсем понятна ваша позиция. Вместо того чтобы помочь мне и ответить на интересующие меня вопросы, вы, наоборот, стараетесь меня как можно быстрее выпроводить. Это, знаете ли, наводит меня на определенные размышления и… подозрения.

– Что?! – вскричала Бартелеймонова. – Вы что же, вы подозреваете меня в смерти мужа?! Да я! Я…

– Светик, пожалуйста, успокойся, – мужчина обнял Светлану. – Я уверен, что ничего такого Татьяна Александровна и в мыслях не держала. Ведь я прав, Татьяна Александровна?

– Мне необходимо задать Светлане Владиславовне ряд вопросов, – не отвечая на его вопрос, сказала я.

– Светик, поговори с Татьяной Александровной, – предложил мужчина, – а я пока пойду оденусь.

– Итак, Светлана Владиславовна, – начала я, когда мы с Бартелеймоновой остались в гостиной одни, – мне нужно получить от вас ответ на такой вопрос… Да вы садитесь, – сказала я, видя, что Светлана по-прежнему стоит передо мной. – В ногах, как говорится, правды нет. А мне просто необходимы правдивые показания, понимаете?

– Ничего я не понимаю! – выкрикнула Бартелеймонова и, сев на диван, закрыла лицо руками. – Я себя ужасно чувствую! Я осталась одна! Я… я просто места себе не нахожу! У меня уже появились суицидальные мысли, вот!

«Ну, возможно, секс и снимает чувство одиночества, – подумала я, – но почему она так нервничает при каждой нашей встрече? Насколько можно судить по той сцене, которую я наблюдала в лесополосе, там Светлана вела себя не в пример спокойнее. Во всяком случае, такой нервозности там не было, это уж точно. А зачем она приплела сюда суицид? Для красного словца, что ли?»

– Светлана Владиславовна, – начала я, но Бартелеймонова меня перебила:

– Ну что?! Что еще?! Долго вы еще будете меня мучить? – Бартелеймонова отняла руки от лица и посмотрела на меня со страдальческим выражением. – Ладно, – Светлана вдруг сникла, – задавайте свои вопросы, добивайте меня…

– Итак, Светлана Владиславовна, был застрелен ваш супруг. И я хочу понять…

Бартелеймонова снова взвилась:

– Что вы хотите понять, что?! Как мы с ним жили? С этим… моим супругом, – последнее слово она произнесла с издевкой. – Никто не знает, как мы жили на самом деле! Даже мой отец! Я не могла рассказать ему о своей жизни из гордости! Как я могла признаться отцу, что муж изменяет мне направо и налево, как? Я и себе долго не могла признаться в том, что он женился на мне только из-за денег! Исключительно из-за денег! Это настолько унизительно! Я не так представляла себе свою семейную жизнь, совсем не так! Были периоды, когда он совсем не появлялся дома. И не считал нужным позвонить, предупредить, что не придет… ночевать. Хотя зачем нужны были эти звонки? Я же и так знала, где он и с кем!

Бартелеймонова снова закрыла лицо руками и зарыдала.

– Послушайте, Светлана, успокойтесь, пожалуйста, – сказала я. – Почему вы думаете, что ваш супруг преследовал в браке с вами только меркантильные цели? Ну да, возможно, материальный расчет и был, я готова с вами согласиться. Но ведь со временем люди привыкают друг к другу. Поэтому, я думаю, нельзя говорить о том, что у Константина Александровича к вам не было совсем уж никаких чувств.

– Нет, вы не понимаете, – сквозь слезы проговорила Бартелеймонова, по-прежнему не отнимая рук от лица. – Мне известны все подробности его… времяпрепровождения, добрые люди постарались, посвятили во все… тонкости. Я знаю все до мельчайших подробностей. Он тратил на своих шлюх прорву денег! А ведь мой отец помог ему организовать бизнес, мой отец дал ему деньги! А он! Да, я рада тому, что его нет! Рада, понимаете! Можете сажать меня в тюрьму!

– Во-первых, я в тюрьму не сажаю, – спокойно сказала я, – а во-вторых, в тюрьму сажают только за преступление. Если человек испытывает определенные чувства, такие, как, например, вы, то это еще не повод для лишения свободы. Вы мне просто расскажите о том, как вы жили с Константином Александровичем.

– Господи! – Бартелеймонова отняла руки от лица, – ну что я еще могу рассказать? Плохо мы с ним жили, очень плохо. Мы были как квартиранты, нет, не так. Как чужие друг другу люди. Мы едва разговаривали. А последнее время практически и не разговаривали, молчали в основном. И я вам одно могу сказать: я не имею никакого отношения к убийству Константина. Вот, хотите – верьте, хотите – нет.

Я поняла, что Светлана действительно не причастна к преступлению, настолько убедительно она произнесла последнюю фразу. Кроме того, Светлана не производит впечатления человека, который мог организовать устранение супруга. Но оставался еще ее любовник. Мог ли он устранить Константина Бартелеймонова, не посвящая в это Светлану? Вполне мог. Ведь если, как говорит Светлана, Константину в его бизнесе помог Владислав Николаевич, то заинтересованность в таком тесте у любовника определенно могла быть. Наконец, после смерти Константина его долю наследует Светлана. Надо полагать, в денежном выражении это большая сумма. Кстати, пора познакомиться с этим мужчиной.

– Светлана, скажите, кто этот мужчина? – спросила я. – Тот, с кем вы были на месте гибели вашего супруга и который сейчас одевается в соседней комнате?

– Меня зовут Аркадий Сергеевич Сокольников, – сказал мужчина, появляясь в гостиной. – Света, пойди отдохни, а мы пока поговорим с Татьяной Александровной.

Бартелеймонова медленно встала и пошла в комнату, из которой только что вышел Сокольников.

– Так что вы мне хотите сообщить, Аркадий Сергеевич? – спросила я, когда дверь за Светланой закрылась.

– Я и Константин незадолго до его убийства были в казино ночного клуба «Странник», – сказал Сокольников, садясь на диван. – Ну… казино не совсем легальное, конечно. То есть совсем нелегальное… Но для своих людей, как говорится, в общем…

– Понятно. А откуда вы знаете Константина Александровича? – спросила я.

– Мы вместе работаем, – ответил Сокольников.

– А-а, так вы – племянник секретаря Бартелеймонова Елизаветы. Так?

– Да, совершенно верно, – подтвердил Аркадий. – Такая вот метаморфоза: племянник старше своей тетушки. Но это так, не важно, просто к слову пришлось. Я хотел сказать, что дней за пять до убийства Константина мы были с ним в казино у «Странника». И вот ему настолько не повезло, что он проиграл в рулетку очень большую сумму. Я даже не решаюсь ее озвучить.

– И что было дальше? – спросила я.

– А дальше деньги надо было отдавать, а их у Кости с собой не было. То есть, в принципе, они были, но он не мог все их снять в одночасье. К тому же просто так их, деньги, я имею в виду, из бизнеса не вынешь. Без ущерба для дела.

– И как же Константин Александрович вышел из этого положения? Возникли определенные сложности?

– Да нет, все закончилось вполне благополучно. Константин отправился к управляющему казино, поговорил с ним, потом вышел из его кабинета, сказал, что он все уладил, и мы отправились по домам.

– А как понять, что он все «уладил»? Иными словами, Константину Александровичу дали деньги в долг? Поясните, пожалуйста, – попросила я.

– Ну, если подробно все описывать, в деталях, то дело было так. Когда Костя проигрался, естественно, он поначалу нервничал. Еще бы! Такая сумма! Ну, мы пошли с ним в курилку, постояли там, покурили. Потом Костя пошел к управляющему и о чем-то с ним поговорил.

– Вы при их разговоре присутствовали?

– Нет, они разговаривали без меня. Я в это время в баре был. Потом смотрю, идет Костя и уже не такой смурной. Вроде бы даже повеселел немного.

– И что дальше? Он вам рассказал подробности своего разговора с управляющим?

– Нет, мне он подробно ничего не рассказал. Заметил только, что все утряслось. Потом – это было уже несколько дней спустя – Костя сказал, что продал дачу. Ну, чтобы заплатить долг, – пояснил Сокольников.

– А что, разве дача стоит таких денег? Вы только что сказали, что Константин Александрович проиграл очень большую сумму.

– Ну, это не просто дача, а можно сказать, загородный дом. Получилось так, что дачу Косте оставила в наследство бабушка. Или подарила, я точно не знаю. Короче, эта дача стала собственностью Кости. А он потом перестроил ее, вложился прилично. Так что получился, можно сказать, очень даже неплохой особняк.

– Скажите, а Светлана Владиславовна знает о том, что ее супруг проиграл такую сумму? – задала я следующий вопрос.

– Нет-нет! – Аркадий опасливо покосился на дверь, за которой находилась Бартелеймонова. – Если бы она узнала… Тут такое было бы! В общем, Костя очень просил меня, чтобы я ничего Свете не говорил. Сам он, конечно же, тоже ничего ей не сказал.

– Хорошо. Значит, о проигрыше на крупную сумму знали только вы и еще… управляющий казино? Так?

– Да, получается, что так.

– Значит, Константин Александрович продал дачу-особняк и готов был рассчитаться с казино. Я вас правильно поняла? – я сделала уточнение.

– Да, совершенно верно, все так, – подтвердил Аркадий.

– Кому Константин Александрович продал дачу, вы знаете? – спросила я.

– Да, конечно. Это топ-менеджер банка «Реконструкция» Степан Домерщиков. Так удачно совпало, что Степа собирался приобрести недвижимость, ну а Косте необходимы были деньги.

Я подумала, что в свете услышанного от Аркадия Сокольникова начинает прорисовываться версия убийства Константина Бартелеймонова, мотивом которого является невыплаченный долг. Но ее необходимо было проверить. Ведь то, что, по словам Сокольникова, Константин Бартелеймонов планировал расплатиться с казино, это только догадки. Потому что Аркадий точно не знал, отдал Константин свой огромный долг или нет. Обстоятельства могли измениться, и планы должника Бартелеймонова – тоже.

Надо было выяснить точно: висел на Бартелеймонове долг или нет. Если долг был погашен, то, соответственно, эта версия отпадает и следует искать другой или другие мотивы. Поэтому необходимо будет отправиться в казино и там, на месте, выяснить все подробности. Кроме того, следует нанести визит к главному бухгалтеру компании «Прометей». Правда, он находится в больнице. Но это ничего. Поговорить-то с ним можно будет.

– Скажите, Аркадий, в какой больнице находится ваш главный бухгалтер? – спросила я.

– В Первой клинической больнице. Но вряд ли к нему пускают посетителей, – предупредил Сокольников. – Возможно, он даже еще в реанимации находится.

Выйдя из дома Светланы Бартелеймоновой, я стала решать, куда мне следует отправиться в первую очередь: в казино или в больницу к главному бухгалтеру Леониду Григорьевичу Сидельникову. Если даже Сидельников и не сможет общаться по состоянию здоровья, попытаться все равно нужно.

Я подошла к зданию больницы и поднялась на ступеньки. В это время входная дверь открылась, и наружу вышла компания студентов в белых халатах.

Весело переговариваясь, они спустились вниз и пошли по одной из аллей на территории больницы.

Я вошла в вестибюль и, пройдя по коридору, подошла к справочному окну хирургического отделения. Там уже собралась внушительная очередь. Между тем дежурная – молодая девушка с копной коротко постриженных темно-русых волос о чем-то говорила по телефону.

Женщина, которая стояла первая в очереди, стала стучать в окошко.

– Вам чего? – оторвавшись от трубки, спросила девушка. – Я, между прочим, по телефону говорю, не видите, что ли?

– А вам не по телефону надо болтать, а отвечать на вопросы, – сказала женщина, – смотрите, какую вы очередь собрали!

– А вы мне не указывайте, что мне надо делать! – огрызнулась дежурная. – Без вас знаю! Не маленькая!

– Это точно, что не маленькая, – заметила еще она женщина, стоявшая позади. – Не маленькая, но наглая.

– Это вы наглая! – вскипела дежурная. – Вы что себе позволяете?

– Это вы в рабочее время болтаете по телефону! Я сейчас пойду и пожалуюсь на вас главврачу!

– Да пожалуйста! Хоть министру! – отозвалась девушка, но разговор по телефону все-таки закончила. – Ладно, Наташ, – сказала она своей собеседнице, – я тебе потом позвоню, тут поговорить нам с тобой все равно не дадут. Пока. Чмоки-чмоки… И тебе тоже.

Попрощавшись, девушка положила трубку и, неприязненно посмотрев на женщину, стоявшую перед окошком, процедила:

– Говорите.

– Я хочу узнать, у вас делают КТ? – спросила женщина.

– Чего?

– КТ, говорю. Компьютерную томографию, – расшифровала женщина.

– Женщина, вы что, совсем, что ли? Откуда я знаю?

– Здрастти вам, – язвительным тоном сказала женщина, – а кто же знает? Я же в справочное окно обратилась, а не в нотариальную контору или в собес!

Девушка позвонила по параллельному телефону и спустя минуту выдала:

– Делают вашу компьютерную. Следующий! Кто там по очереди?

– А я хочу узнать… – начала было другая женщина, но первая ее оттолкнула и перебила:

– Я еще не все спросила. Сколько стоит КТ?

– Женщина!!! – буквально завопила дежурная. – Идите в кабинет, там вам все скажут! Вообще уже! Говорите, следующий!

Женщина передо мной задала свой вопрос, дежурная ей ответила. Следующей была моя очередь. Но не успела я сказать и слова, как снова зазвонил телефон. Дежурная тут же схватила трубку:

– Привет, Тань, ой, как же мы давно с тобой не говорили! А у меня тут такие дела… Да. Ну, в двух словах не расскажешь. Я тебе перезвоню. Тут народ у меня.

Она положила трубку.

– Говорите, девушка, – дежурная посмотрела на меня.

– Скажите, в какой палате лежит больной Сидельников Леонид Григорьевич? – спросила я.

Девушка полистала журнал.

– Вам надо во вторую хирургию, – сказала она.

– А в какой он палате лежит?

– Он находится в реанимации. Поднимайтесь на третий этаж. Дальше кто по очереди?

Я поднялась на третий этаж, но когда я подошла к дверям реанимационной палаты и дождалась, пока из нее выйдет кто-нибудь из медицинского персонала, то оказалось, что в реанимации Сидельникова нет.

– А где же он? – спросила я выходившую из палаты медсестру. – В справочном мне сказали, что этот больной находится у вас.

– Находился, – сказала маленького роста медсестра с остреньким носиком, который делал ее похожей на лисичку. – Они вечно не догоняют. Чуть ли не месяц пройдет, а у них по журналам больные числятся совсем не там, где они находятся. Спускайтесь на второй этаж, палата пятая.

Я подошла к двери палаты. В это время дверь открылась, и из палаты вышел немолодой грузный мужчина в белом халате и со стетоскопом на шее.

– Вы к кому, девушка? – строго спросил он меня.

– Я к Леониду Григорьевичу Сидельникову, – ответила я.

– Да вы что?! К нему нельзя, – категорично сказал доктор.

– Но мне необходимо с ним поговорить, – настойчиво сказала я.

– А вы кто, собственно, будете? – прищурившись, спросил доктор.

– Я частный детектив. Поверьте, мне на самом деле очень нужно поговорить с Леонидом Григорьевичем.

– Частный детектив? – переспросил доктор. – Хм… Нет, не получится.

– Но почему? – не сдавалась я.

– Потому что пациента только совсем недавно перевели из реанимации. Кроме того, ему сейчас сделали укол, и он спит. Разговора с ним, как вы, надеюсь, понимаете, не получится.

– Но я могу подождать…

– Вы лучше приходите завтра, – посоветовал доктор.

В это время дверь палаты снова открылась, и в дверном простенке показалась немолодая женщина с каким-то потерянным лицом.

– Почему здесь так шумно? – спросила она, морщась.

– К вашему брату пришла девушка, – доктор кивнул в мою сторону и, повернувшись, пошел по коридору.

– Простите, а вы кто? – спросила женщина меня.

– Я частный детектив, Татьяна Иванова. Мне необходимо поговорить с Леонидом Григорьевичем. Я расследую убийство Константина Александровича, – объяснила я.

– Но с Леней сейчас поговорить никак не получится, – сказала женщина, – может быть, я смогу вам помочь?

– Возможно. Как вас зовут? – спросила я.

– Я Оксана Григорьевна, старшая сестра Лени. Он сейчас спит, но я все равно не могу его оставить одного. Давайте поговорим в палате, – предложила женщина.

Мы прошли в палату. Она была просторная и скорее напоминала комнату санатория. Здесь стояли два кресла, стул около окна, а всю середину занимала кровать, на которой лежал мужчина с очень бледным лицом, весь опутанный проводами. Они тянулись от приборов, стоявших на тумбочке около кровати, и издавали звуки, напоминавшие жужжание пчел.

Оксана Григорьевна села в одно из кресел и пригласила меня последовать ее примеру.

– Садитесь, – сказала женщина, – здесь мы можем поговорить.

Я села в предложенное мне кресло.

– Оксана Григорьевна, а что, ваш брат сейчас находится в коме? – спросила я.

– О господи! – приглушенно вскрикнула женщина. – Да что вы такое говорите! Слава богу, нет! Леня просто спит.

– Простите, – сказала я.

– Ничего, – сказала Оксана Григорьевна, – просто я вся на нервах, вот и… реагирую так, срываюсь временами. Так о чем вы хотели поговорить с Леней? Может быть, я смогу ответить на ваши вопросы? Если, конечно, буду знать, на какую тему они.

– Оксана Григорьевна, вы знаете, что убит Константин Александрович Бартелеймонов?

– Да, знаю, – ответила женщина и покачала головой. – Просто в сознании никак не укладывается. За что? За что его убили? И кто?

– Полиция как раз занимается выяснением этого. Я тоже собираю сведения, ищу свидетелей, улики, в общем, занимаюсь поиском преступника. Расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете, – попросила я.

– Все, что знаю? – переспросила женщина. – Но я ничего такого и не знаю. – Она пожала плечами. – Вернее, я знаю, что их предприятие было создано Костей и его другом Николаем буквально с нуля. Леня уже потом к ним присоединился. Ну, кажется, какую-то сумму дал тесть Кости, Владислав Николаевич. На первоначальную раскрутку – кажется, это так называется. Ну что еще? С криминальным миром ребята не были связаны, это совершенно точно. Вроде бы и наездов со стороны конкурентов или бандитов тоже не было. Во всяком случае, от Лени я ничего такого по этому поводу не слышала. Вот, собственно, и все, что я знаю. А потом Леня серьезно заболел. Сами понимаете, я только им сейчас и занимаюсь. Я ведь ему вместо матери. Как привыкла нянчить с пеленок, так и до сих пор… Просто заболевание очень уж серьезное, понимаете?

– Конечно, я понимаю, Оксана Григорьевна.

– Я даже не знаю, чем я могу вам помочь, – женщина вопросительно посмотрела на меня.

– Вы расскажите мне про Константина Александровича, – попросила я. – Какой это был человек, чем он интересовался, чем увлекался? Может быть, было какое-нибудь совместное времяпрепровождение?

– Да, было, конечно, – вздохнув, сказала Оксана Григорьевна, – я-то в этом участия не принимала, старая я уже для их компании. Но Леня – да, не отрывался, как говорится, от коллектива. Ребята его все женить хотели. А Леня отшучивался, говорил, что не собирается это ярмо на шею надевать. Ну, это я так, попутно. Но больше всего общались между собой Костя со Светланой и Коля с Тамарой. Да, можно сказать, что они дружили между собой. А теперь вот даже и не знаю, что будет с компанией, с предприятием. Тут еще Коля уехал отдыхать. Не ко времени совсем. Леня серьезно болеет. Как-то навалилось все разом. А ведь совсем недавно все было вроде бы нормально. А вот теперь и Кости нет, и Леня неизвестно… выкарабкается или…

Женщина отвернулась и смахнула слезу.

Оксана Григорьевна замолчала, а я после того, что я только что услышала, подумала, что, кажется, бо́льшую актуальность имеет сейчас версия с конкурентами. Очень уж удачно выбрано время для того, чтобы обезглавить компанию: один компаньон в отъезде, главный бухгалтер всерьез и надолго заболел. Просто идеальные условия для того, чтобы прибрать к рукам успешно развивающуюся компанию.

– Оксана Григорьевна, – начала я, дав женщине время прийти в себя, – расскажите, какие были отношения у Константина Александровича и его компаньона с, так сказать, конкурирующими фирмами?

– Да я разве знаю? – удивилась Оксана Григорьевна. – Леня никогда так подробно о делах не рассказывал. Да я особенно и не интересовалась. Зачем мне? Это мужские дела. Единственное, что я знаю, это то, что да, были еще какие-то фирмы или компании, которые занимались тем же, чем и наши ребята. Вот и все. А уж подробности… нет, ничего не могу сказать по этому поводу.

– Хорошо, Оксана Григорьевна. Я вас поняла. Тогда просто расскажите, какое впечатление производил Константин Александрович. На вас, например. Ну, что вы можете сказать о нем, как о человеке?

– Вы знаете, так однозначно и не скажешь, – сказала женщина.

– Ну понятно, Оксана Григорьевна, что в каждом человеке есть как положительные качества, так и отрицательные. Но мне очень важно иметь представление о Константине Александровиче. Это поможет мне в расследовании. Ведь убили Бартелеймонова не просто так. Надо полагать, преступник имел для этого основание. Убийца все подготовил заранее и действовал не с бухты-барахты, а наверняка. Определенно, некоторые черты характера Константина Александровича могли быть причиной для того, чтобы с ним расправились. Вот я и хочу узнать о них.

– Ну хорошо. Попробую описать Костю, – согласилась Оксана Григорьевна. – Ну, во-первых, он был очень компанейский парень. Костя очень любил жизнь во всех ее проявлениях. Был легкий на подъем, всегда что-то придумывал. Я имею в виду развлечения, отдых. Я-то, конечно, во всем этом не участвовала. Но Леня рассказывал о том, как совершенно неожиданно они срывались с места и неслись куда-то там, например, на горные вершины Кавказа кататься на лыжах. Ну или еще что-то в этом роде. Костя всех воодушевлял своей неуемной энергией. Он терпеть не мог киснуть и всем, кто находился рядом с ним, не позволял этого делать. Он часто повторял, что уныние – это страшный смертный грех. Я сама не раз слышала это от него.

Оксана Григорьевна замолчала.

– Это все, что вы можете рассказать о Константине Александровиче? – спросила я.

– Да, пожалуй.

– Оксана Григорьевна, то, что я сейчас от вас услышала, можно отнести к положительным чертам характера Бартелеймонова. Его жизнерадостность, легкость в общении и так далее. Но ведь было же что-то и другое?

Я подумала, расскажет ли мне женщина о непостоянстве Бартелеймонова, в частности, о его супружеских изменах, или нет. А также – о пристрастии Константина к азартным играм. Впрочем, ей могло это быть и неизвестно. Ведь сама-то она не участвовала в развлечениях, которые Бартелеймонов устраивал для своих друзей.

– Так как же, Оксана Григорьевна? Получается, что Константин Александрович, говоря словами Маяковского, не мужчина, а просто «облако в штанах»? То есть он никогда не был вспыльчив, не грубил, не раздражался? Не напивался до невменяемого состояния? Не нарушал данное слово? – настойчиво расспрашивала я.

Женщина слабо улыбнулась.

– Честно говоря, никогда не видела Костю вдрызг пьяным. Что касается выполнения своих обещаний… Кажется, да. Он мог ненароком позабыть про данное слово. Но ведь это же не криминал? Нет, конечно же, у Кости был ряд недостатков… ладно, расскажу. Только… – она опасливо покосилась на спящего брата. – Давайте выйдем в коридор, – предложила она.

– Пойдемте, – согласилась я.

– Так вот, – начала Оксана Григорьевна, когда они подошли к широкому окну, из которого открывался красивый вид на больничную небольшую часовню. – Как я уже говорила, Костя ценил жизнь и наслаждался каждым ее моментом. И к таким моментам можно отнести его тягу к женщинам. Причем ко всем без исключения. Не важно, красивая эта женщина или так себе. Но Костя, как говорится, не пропускал ни одной юбки. Более того. – Женщина вздохнула. – Как-то раз, когда вся компания собралась у нас на даче, я застала Костю и Тамару, это жена Костиного компаньона Николая, в более чем недвусмысленной ситуации. Ну, не прямо в постели, но почти… Надеюсь, вы понимаете меня?

Я кивнула.

– Вот я и думаю, что, возможно, кто-то из обманутых мужей решил свести с ним счеты, – выдвинула свою версию Оксана Григорьевна. – Потому что донжуанский список Кости был достаточно длинным. Ну и еще один момент. Костя увлекался не только женщинами, но и азартными играми. Да, он был игроком, и игроком страстным. Мне даже казалось временами, что эта страсть была сильнее, чем увлечение женщинами.

– Скажите, Оксана Григорьевна, а Леонида Григорьевича можно назвать приятелем Константина Александровича? Я имею в виду, составлял ли ваш брат ему компанию, ну, в плане походов в казино?

– О, нет-нет. Леню связывали с Костей сугубо деловые отношения. Да и разница в возрасте у них была ощутимая. Конечно, Леня принимал участие в коллективных праздниках, но не более того. А по поводу казино… Компанию Косте в этом плане составлял юридический консультант фирмы Аркадий Сокольников. Очень разбитной молодой человек.

Женщина замолчала. Потом добавила:

– Вот такой вот портрет получился.

Я поняла, что Оксана Григорьевна рассказал все, что знала. Я поблагодарила ее, вышла из больницы и, пройдя по аллее, присела на одну из скамеек. Потом я вынула из сумки сотовый и набрала Владимира Кирьянова.

– Киря, это ты? – спросила я.

– Да, – отозвался Кирьянов. – Таня? Это ты?

– Киря, привет, да, это я, Татьяна. Послушай, ты можешь узнать, кому принадлежит «Ауди» цвета металлик, номер «Т75АЗ»? Да, точнее сказать, это такси согласно показаниям свидетелей. Желательно выяснить, как зовут водителя и где он работает.

– Это все по делу Бартелеймонова? – спросил Кирьянов.

– Да-да, именно так. Так узнаешь? – спросила я.

– Сейчас займусь этим и перезвоню.

– Перезвонишь? Ладно, я буду ждать.

Пока я ждала звонка от Владимира, я еще раз прокрутила в голове недавний разговор с сестрой главного бухгалтера предприятия, которое принадлежало Бартелеймонову и его компаньону. Нет, пока все-таки непонятно, какая из двух версий убийства Бартелеймонова более состоятельна: ревнивый муж или все же конкурирующая фирма. Нужны дополнительные факты. Только где их искать?

В это время у меня затренькал сотовый.

– Алло!

– Тань, это я, Владимир. Твой таксист отыскался в Первом таксопарке. Это Андрей Ворошилов. А проживает он по улице Красноармейской, дом 98/101, квартира 50. Вместе с теткой.

– Ой, спасибо тебе, Киря! – обрадовалась я. – Ты и адрес узнал! Ты меня здорово выручил. Поеду туда.

– Давай. Если что – звони, – сказал Кирьянов.

– Пока, Володь.

Я отключилась, вернулась на стоянку, села в машину и поехала в таксопарк.

Я подошла к диспетчерской будке и спросила сидевшего в ней мужчину, где я смогу найти Андрея Ворошилова.

– А чего его искать? – удивился мужчина. – Вон он стоит у ворот, курит.

Я отправилась к воротам.

– Вы Андрей Ворошилов? – спросила я невысокого худощавого парня.

– Ну я. А в чем дело? – Ворошилов настороженно посмотрел на меня.

– Я частный детектив Татьяна Иванова. Провожу расследование гибели бизнесмена Константина Бартелеймонова.

При этих словах я заметила, что Ворошилов вздрогнул.

– Ну а я-то здесь при чем? – парень заметно занервничал.

– Скажите, Андрей, где вы находились тринадцатого мая с восьми до одиннадцати часов утра? – спросила я.

– А я чё, помню, что ли?

– Придется вспомнить, – сказала я. – Это важно.

– Да вы чё? Подозреваете меня, что ль? Да я знать не знаю никакого Бартелеймонова! – выкрикнул Ворошилов.

Парень затушил сигарету и выбросил ее в мусорный бачок.

– Это ваша машина? – спросила я, кивнув на серебристую «Ауди», стоявшую рядом.

– Ну моя, – нехотя ответил Ворошилов. – А чё вы все спрашиваете? Вы, ваще, меня подозреваете, я чё-то не пойму?

– Пока я хочу получить от вас четкий ответ на вопрос: где вы находились с утра тринадцатого мая. Постарайтесь все-таки припомнить.

– Ну, в поездке я был, в поездке, – выдавил Ворошилов.

– По какому маршруту?

– Ну… – парень задумался. – Так сразу и не скажешь.

– А вы все-таки попробуйте. Или, может быть, стоит справиться о вашем маршруте у диспетчера?

– Да нет, не надо! – слишком поспешно воскликнул Ворошилов. – Не надо ни у кого спрашивать, я вспомнил. Я был в то утро на Набережной, вот.

– Вы уверены?

– Ну да. Точно!

– А вот свидетели утверждают обратное.

– Какие еще свидетели?! – взвился парень.

– Свидетели, которые видели вас тринадцатого мая на месте убийства Константина Бартелеймонова, – сказала я.

Я не стала говорить, что его «Ауди» и Петр, и Лена видели уже после того, как проехала темно-синяя машина, пока неизвестно, какой марки. Поэтому обвинить Ворошилова в убийстве Константина нельзя. Но парень определенно что-то знает и скрывает это.

– Андрей, свидетели утверждают, что тринадцатого мая вы находились недалеко от поселка Дубки. Вы проехали участок лесополосы, где в своей машине находился застреленный Константин Бартелеймонов. Что вы там делали? Согласитесь, Набережная и Дубки находятся в противоположных сторонах друг от друга. – Я внимательно посмотрела на парня.

– А-а! Я это, вспомнил. Я все вспомнил! – зачастил Андрей. – Я же поехал по вызову в этот самый поселок, точно! А на Набережную я поехал потом, да.

– Ну допустим. Вы поехали по вызову в Дубки один?

– Как это один? Не понял. – Ворошилов недоуменно посмотрел на меня.

– Хорошо, я спрошу по-другому. С вами в машине, когда вы ехали в поселок, никого не было? Вы были в автомобиле один?

– Ну да, один. Конечно, один. – Ворошилов для убедительности даже кивнул.

«Опять врет! Лена говорит, что с ним была девушка. Однако привлекать в свидетели бомжиху… Надо посоветоваться с Кирьяновым», – подумала я.

– Так вы признаете, что были утром тринадцатого мая в лесополосе недалеко от поселка Дубки? – снова задала вопрос я.

– Признаю, теперь я точно вспомнил! – радостно проговорил Ворошилов.

– И вы видели убитого Бартелеймонова?

– Какого убитого? Не видел я никого! Мало ли кто в тачке находился? Я проехал, и все дела! Я на вызов ехал!

– Ну хорошо, – сказала я. – Но вы все-таки припомните, кто с вами находился в машине, – на прощание сказала я.

Я подумала, что Тамара – супруга компаньона Бартелеймонова – возможно, знает о том, где в настоящее время отдыхает Николай Самодвигин. Поэтому сейчас надо пообщаться с этой дамой.

Но сначала необходимо было выяснить адрес.

Я набрала офис «Прометея». Телефон взяла Елизавета.

– Офис компании «Прометей», – раздался в трубке знакомый голос. – Секретарь Елизавета. Я вас слушаю.

– Елизавета, это я, Татьяна. Мне нужен адрес Николая Самодвигина.

– Так ведь его нет в городе, Татьяна Александровна, – удивленно проговорила Елизавета, – я ведь вам уже говорила, что Николая Витальевича в городе нет, он отдыхает за границей.

– Я это знаю, Елизавета, вы мне говорили, и я запомнила.

– А тогда зачем вам его адрес?

Одно из двух: или Елизавета плохо соображает, потому что опять не на шутку проголодалась, или же никак не уразумеет, что от нее требуется только адрес, а не рассуждения.

– Мне нужен не сам Николай Витальевич, а его супруга, – терпеливо объяснила я.

– Так ведь ее тоже нет в городе, они ведь вместе…

– У меня другие сведения на этот счет. Но если вам так трудно сообщить мне адрес, то я узнаю его по другим каналам. Мне довольно странно ваше поведение. Вы что-то скрываете?

– Нет-нет, боже упаси, что мне скрывать? – зачастила Елизавета. – Я только хотела, чтобы вы не теряли время зря, я же хотела как лучше… сейчас, сейчас, я найду адрес. Вот он, пишите.

– Да, Елизавета, скажите, как зовут супругу Николая Витальевича, – попросила я, записав адрес.

– Ее зовут Тамарой, а отчество – Леонидовна, – сказала секретарша. – Что-то еще, Татьяна Александровна?

– Нет, это все, спасибо. До свидания.

– До свидания.

Я поехала на улицу Танкистов, где проживала чета Самодвигиных.

На звонок по домофону ответил несколько грубоватый женский голос:

– Кто это?

– Я Татьяна Иванова, откройте, пожалуйста, – сказала я.

– Не знаю такую. Вы, вообще, к кому?

– Мне нужна Тамара. Она сейчас дома?

– Нет ее дома, – отрезала женщина и повесила трубку.

Я решила подождать, когда дверь в подъезд кто-нибудь откроет. Снова общаться с неприветливой женщиной мне не хотелось. К тому же, если она станет настаивать на том, чтобы ей открыли дверь, это может только обозлить женщину. На мое счастье, подъездная дверь вскоре открылась, выпуская ватагу галдящих подростков.

Я вызвала лифт и поднялась на восьмой этаж. Потом я подошла к квартире номер сорок пять и позвонила в массивную дверь.

Открыли мне не сразу. Сначала послышались осторожные шаги, потом все тот же грубый женский голос спросил:

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста. Я частный детектив, мне необходимо поговорить с Тамарой.

– Сказано же, что нет ее дома!

– А где она может быть? – не отставала я.

– А я знаю? Наверное, в своем клубе.

– Послушайте, вы, может быть, все-таки откроете мне дверь, чтобы поговорить? Мне необходимо встретиться с ней.

– О господи! – со вздохом проговорила женщина, но дверь открыла.

На пороге стояла пожилая полная женщина лет шестидесяти с небольшим. Ее седые вьющиеся волосы обрамляли одутловатое лицо. Одета женщина была в домашний шелковый халат.

– Девушка, я же вам сказала уже, что нет Тамарки дома! Что же вы так настырничаете?

– Простите, я не знаю вашего имени… – начала я.

– Зинаида Митрофановна меня зовут, – ответила женщина. – Ну и что дальше?

– Зинаида Митрофановна, вы, наверное, уже слышали, что убили Константина Александровича Бартелеймонова – компаньона мужа Тамары. И…

Я не договорила, потому что женщина меня перебила:

– Ну убили, ну и что? Сейчас всех подряд убивают, уже никого этим не удивишь. Сначала бизнесменов этих, потом и за их жен возьмутся. Я ведь говорила Тамарке: «Нечего за богатством гнаться, послушай мать, выходи замуж за кого попроще – целее будешь». Да где там! – Женщина махнула рукой.

– Послушайте, Зинаида Митрофановна, я частный детектив, вот моя лицензия. Я как раз занимаюсь поисками преступника. Мне необходимо переговорить с вашей дочерью, возможно, она сможет мне помочь.

– Да чем она может помочь-то? – Женщина удивленно посмотрела на меня. – Она только и делает, что по кабакам шляется. Уже давно пристрастилась к этому делу. А все почему? Опять же Колька погряз в своем бизнесе с головой. А жене надо какое-никакое внимание уделять, иначе она или гулять начнет, или надираться, как мужик. Колька, он ушлый, уехал куда-то там и оставил Тамарку одну. А она и давай квасить! При нем-то она так себя не вела, хоть сдерживалась.

– Так, Зинаида Митрофановна, скажите, какие ка… какие заведения обычно посещает Тамара?

– Да ты что?! Я, по-твоему, что? Хожу по кабакам? – возмутилась женщина, перейдя на «ты». – Хватит и того, что доченька отирается где ни попадя! Стыд-то какой!

– Хорошо, тогда будьте добры дайте мне фотографию Тамары, – попросила я.

– А зачем она тебе? – недоуменно посмотрела на меня женщина.

– Буду ходить по клубам и спрашивать, – объяснила я. – Я ведь не знаю, как выглядит ваша дочь.

Зинаида Митрофановна оставила меня одну в прихожей и прошла в глубь квартиры. Вскоре она вернулась и протянула мне фотографию.

– Спасибо вам, Зинаида Митрофановна, – сказала я, пряча фото в сумку.

– Ты, если найдешь ее, скажи, чтоб домой возвращалась, – попросила женщина, – хватит позориться.

Я вышла из дома и направилась к своей машине. Мне пришлось объехать три клуба, прежде чем я нашла Тамару.

– Скажите, эта женщина у вас не появлялась? – спросила я бармена клуба «Вертикальный горизонт».

– Вон она сидит у столика рядом с эстрадой, – сказал парень.

Я посмотрела и увидела ту, которую искала. Да, молодая женщина на фотографии и та, что сейчас сидела за столиком, было одно и то же лицо. Только лицо это было довольно помятым из-за слишком частых возлияний. Однако одета Тамара была дорого и модно. Теперь надо было придумать, как найти с ней контакт.

– Скажите, а она давно здесь? – спросила я и пододвинула парню купюру, накрыв ее ладонью.

– Нет, только что появилась, – ответил бармен, убирая денежку.

– Она обычно надолго задерживается? – задала я следующий вопрос.

– О! Еще как надолго! Пока не на… в общем, надолго.

– Сделайте мне коктейль на ваше усмотрение, – попросила я.

– Сейчас, – заторопился парень.

А я тем временем стала обдумывать дальнейший план действий. Сейчас необходимо привлечь к себе внимание Тамары. Это единственный, пожалуй, способ разговорить ее и выяснить интересующие меня вещи. Но в данном случае мне нужен ассистент мужского пола.

Кто из моих знакомых более всего подходит на эту роль? Венчик-Аякс? Бомж-философ, знающий не одну сотню притч и охотно рассказывающий их мне при каждом удобном и неудобном случае?

Он, конечно же, незаменим, когда речь идет о том, чтобы пообтираться возле мусорных ящиков в поисках нужных мне вещественных доказательств или подслушать что-нибудь такое, что при мне никто и никогда не скажет. Но в данном случае нужен совсем другой тип. Если среди бытовых отходов бомж Венчик смотрится очень даже естественно, то в клубе… да прежде всего его сюда даже и близко не подпустят. Нет, Венчик отпадает.

Тогда кто? Володька Кирьянов? Нет, тоже не то.

Андрюша Мельников? Едва ли.

Вот Гарик Папазян, пожалуй, больше, чем кто-либо из моих друзей, отвечает нужным требованиям. У него определенно есть сценические способности, необходимые в данном случае. Правда, Папазян довольно своеобразный, в том смысле, что вот уже столько времени не оставляет попыток затащить меня в постель. Поэтому с ним надо держать ухо востро. Но до сих пор я его, когда элегантно, а когда – и не очень, бессовестно кидала. Позвоню-ка я ему сейчас.

Я отошла от барной стойки и набрала Папазяна.

– Слушаю вас, – почти тут же отозвался Папазян.

– Гарик, привет, – сказала я.

Последовало молчание. Странно, ошибиться я не могла: мне точно ответил Папазян.

– Гарик, ты чего молчишь? Это же я, Татьяна! Или ты не хочешь со мной разговаривать?

– Вай, ты что?! Что ты такое говоришь, несравненная Танечка! Как я могу?! Я все время мечтаю услышать твой милый голосок! Ты так долго мне не звонила! Ай, нехорошо!

– Гарик, – я решила пресечь велеречивые излияния Папазяна и перейти к делу, – я звоню, чтобы попросить об одной услуге, видишь ли…

– Вот так ты всегда, Танечка, – огорченно перебил меня Гарик, – ты всегда просишь меня оказать тебе то одну, то другую услугу, а когда бедный Гарик просит оказать ему одну-единственную услугу, ты всегда оставляешь его с носом!

– Гарик, скажи прямо: ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу? – Я уже начала закипать.

– А ты, Таня-джан, ты наконец подаришь несчастному Гарику ночь любви? – продолжал гнуть свою линию Папазян.

Черт возьми! Он уже достал меня не на шутку!

Я отбросила в сторону правила приличия и, не прощаясь, отключилась. Ну сколько можно донимать меня своими домогательствами! Однако нужно продолжать искать подходящую кандидатуру для осуществления моего плана.

И тут я вспомнила про Александра Трофимова, своего нового соседа по лестничной клетке.

«Только бы он сейчас не был занят», – думала я, набрав его номер и ожидая соединения.

– Саш, привет, это я, Татьяна. Слушай, ты сейчас не занят?

– Привет, Тань, да, я свободен. А что? Случилось что-нибудь?

– Нет, ничего особенного не случилось. Просто мне нужна твоя помощь.

– Всегда пожалуйста. А что я должен делать?

– В общем, так. Мне необходимо разговорить одну женщину… с нелегкой, скажем так, судьбой. В настоящее время она злится на мужа, который отдыхает за границей. Свое горе она, как водится, заливает алкоголем. Так вот, Саш. Мы с тобой должны изобразить пару, которая близка к разрыву. Наш диалог должен быть взвинченным, можно даже сказать, истеричным. В общем, эта дама должна понять, что она не одна такая несчастная, что все мужики… в общем, ты понял. Сможешь мне подыграть?

– Обижаешь, Тань! Да подобный этюд я еще на первом курсе театрального разыгрывал! И вообще, у меня по мастерству актера всегда был пятерик, вот!

– Ладно, извини. Значит, приходи в клуб «Вертикальный горизонт». Знаешь, где это?

– Спрашиваешь!

Спустя четверть часа Александр был уже на месте. Мы с ним прошли в зал и заняли столик, который находился рядом со столиком Тамары.

– Ну, давай начинать, – шепнула я, наклоняясь к уху Александра, – заранее прошу извинить за резкие фразы, и вообще…

– Можешь не извиняться, все должно быть правдоподобно, – так же шепотом ответил мне Александр, – ну что? Погнали?

– Погнали, – ответила я и громко сказала: – А я и не знала, что ты такая скотина!

– От скотины слышу! – не остался в долгу Александр.

– Что?! Ты что себе позволяешь, хам?

– Попридержи-ка свой язык, пока он тебя не завел, куда не следует!

– А ты не затыкай мне рот! Что хочу, то и буду говорить!

Краем глаза я увидела, что Тамара повернула голову в нашу сторону. Определенно, она прислушивается к тому, как мы с Александром «выясняем отношения». А главное, она еще не успела дойти до той кондиции, когда затуманенный алкоголем мозг отказывается воспринимать окружающий мир.

– Значит, ты не поедешь со мной в Турцию? – спросил меня Александр.

– Да пошел ты со своей Турцией знаешь куда? Только мне Турции еще и не хватало! Погоди, а зачем тебе сдалась эта Турция? А-а, понимаю! Баб трахать, вот зачем! Как же это я сразу не сообразила! Только ты там без надобности! Там турки берутся за это дело!

– А ты откуда знаешь? Да-а, ты ведь у нас уже ездила в эту благословенную страну! Стало быть, сама на себе испытала все…

– Идиот! Заткни свой поганый рот! Я была там с тобой!

– Это еще ничего не значит! Я же не следил за тобой! Ты вполне могла уединиться с каким-нибудь турком!

– Да пошел ты! Не хочу даже с тобой разговаривать! Вали отсюда!

– Ну и свалю! С тобой вообще не отдых, а так…

– Вот и вали!

Александр резко встал, зацепил свой стул, отчего он перевернулся. Ногой он вернул его на место и направился к выходу.

Я закрыла лицо руками почти театральным жестом.

– Послушай, не переживай ты так, – раздался женский голос.

Я открыла лицо и увидела Тамару. Надо же, наша с Александром уловка дала свой результат. А я-то уже было подумала, что вся эта затея ни к чему не приведет.

Ну подумаешь, скандалит парочка. Ну и пусть себе скандалит, выкрикивает оскорбления в адрес друг друга. Эка невидаль! К тому же мне в какой-то момент показалось, что вся эта наша с Александром «ссора» выглядит очень даже неестественно. Но, оказывается, не все так плохо, если Тамара клюнула. И даже проявила участие и сочувствие.

– Я говорю, не нервничай, не стоит он твоего здоровья. – Тамара присела рядом со мной. – Не возражаешь? – спросила она.

– Нет, конечно, садись.

На мой столик перекочевала бутылка «мартини», наполовину пустая.

– На вот, выпей, – Тамара налила из бутылки, – полегчает.

– Спасибо, – я слабо улыбнулась. – А ты добрая, – сказала я, сделав глоток. – Ты ведь меня совсем не знаешь, первый раз видишь, а вот – откликнулась. Спасибо тебе. Меня Таней зовут, а тебя как?

– А я Тамара. Знаешь, Тань, ты мне напомнила себя. То есть в тебе я увидела себя, или… как это сказать? Совсем я что-то запуталась. Короче, мы с моим благоверным тоже примерно так же цапаемся. Так что мы с тобой, можно сказать, товарищи по несчастью.

– Да-а, – я начала всхлипывать. – Это ты правильно сказала, что по несчастью. Каждый раз, когда речь заходит о том, куда поехать отдыхать, всегда вот такая фигня получается. Иногда мне даже кажется, что он нарочно говорит мне поперек. Я с ним скоро паранойю заработаю, с этим мерзавцем! Такая тварь! Убила бы его! А еще он, знаешь, чем развлекается? Сначала доведет меня до бешенства, а потом все-таки соглашается. И мы едем отдыхать туда, куда скажу я!

Я промокнула платочком уголки глаз.

– Ну, вот видишь, все-таки в конце концов по-твоему выходит, – заметила Тамара.

– Да, выходит-то по-моему, а сколько я нервов трачу!

– И все равно в итоге ты получаешь свое, а вот у меня…

– А что у тебя? – зацепилась я.

– Да мой супруг, если уж что решит, его никуда не сдвинешь! Легче самой сдвинуться! Представляешь, сейчас мой идиот где-то там за границей отдыхает!

– А почему не с тобой? Почему вы не вместе? – спросила я.

– А ты у него спроси! Строит из себя крутого! Как он сказал, так и будет! Представляешь, в последнее время завел привычку сваливать на отдых без меня, да еще и не сообщать, где именно он будет. Скотина! Разведусь я с ним! Вот ей-богу, разведусь! Сколько он еще будет об меня ноги вытирать? Я что, на помойке, что ли, себя нашла? Говорила мне мама, чтобы я не связывалась с богатыми. Да вот…

– А что случилось-то? – с заинтересованностью спросила я.

– Да дура была, вот что! Хотя… наверное, не я одна такая. Большинство женщин ведь как рассуждают? «Вот, наконец-то я познакомилась с достойным мужчиной, богатым, представительным, имеющим вес в обществе. Теперь надо подсуетиться, чтобы как можно быстрее дело закончилось походом в ЗАГС». И ты знаешь, Тань, когда прозвучал марш Мендельсона, я успокоилась. Как же, мой миллионер у меня в руках, теперь-то он никуда от меня не денется. Как же я ошибалась!

– А что так? Вы ведь не разошлись?

– Ты слушай дальше. Да, мы вместе, все чудесно-замечательно-очаровательно. Он осыпал меня роскошными подарками. Мы каждый день посещали умопомрачительно дорогие рестораны. Но…

– Опять это «но»?

– Да, казалось бы, что еще надо для полного счастья? Чего еще мне не хватает? Ведь именно этого я и хотела. Я мечтала, чтобы у моего мужа был самый престижный автомобиль, часы, особняк, горничные… что там еще? Я считала, что все это просто должно быть у мужчины, которого я выбрала себе в мужья. Потому что я достойна такой жизни. Я достойна того, чтобы меня осыпали драгоценностями, мехами, возили на заграничные курорты. Я поставила перед собой именно такую цель. И я ее достигла. А знаешь, что я для этого делала? О, я ходила по самым дорогим ресторанам, а кроме того, постоянно сидела в Интернете на сайтах знакомств. И вот наконец я нашла Николая. Причем, заметь, к тому времени, когда мы познакомились, он уже был состоявшимся бизнесменом, успешным, с круглой суммой в банке. Мне не нужен был начинающий предприниматель, мне нужен был мужчина уже с положением и в обществе, и в бизнесе.

«Однако какая же она меркантильная», – подумала я.

И, словно услышав мои мысли, Тамара продолжила:

– Понимаю, что ты сейчас обо мне подумала: циничная тетка, во всем ищущая выгоду. Ведь так? Ладно, не смущайся. Правильно ты, между прочим, подумала. Сейчас я и сама так думаю. Но время вспять не повернешь.

– А если бы у тебя была такая возможность? Что бы ты сделала?

– Наверное, я бы получше присмотрелась к тому влюбленному в меня парню, кто был не так богат, как мой муж, но кто относился ко мне не как к вещи, а как к человеку. Да-да. Миллионеры, они ведь так и рассматривают своих спутниц жизни. Понимаешь, вопрос о том, будет ли у меня счастливая жизнь с Николаем, пришел ко мне гораздо позже, чем надо бы. Да, он дарил мне машины, золото, бриллианты, платья ценой в целое состояние. Я получала от него все, что я хотела. Только потом я поняла, что он не только покупал все эти вещи, ведь он покупал и меня тоже… Как только я это осознала, мне стало, мягко говоря, не по себе, нет, мне просто стало плохо. А знаешь, почему? Я подумала: «Хорошо, сейчас я молода и красива. Но ведь пройдет какое-то время, и я постарею. А ему захочется молодую! И он запросто поменяет меня на какую-нибудь куклу!» О-о, как же я их ненавижу! Не поверишь, как только увижу такую, всю расфуфыренную, блестящую «хищницу», я готова ее просто растерзать!

«А что же ты, голубушка, хотела? Ты ведь сама хотела таких отношений, – подумала я, – другое дело, что ты не подумала, что придет и твой черед уступить место более молодой сопернице. Только в том случае, если между супругами отношения строятся в самом начале не на купле-продаже, а на любви, только в этом случае возможен другой сценарий».

– А еще, Тань, знаешь, что обидно? Что миллионеры, как правило, имеют просто несносный характер, – продолжала Тамара. – Они жесткие, даже жестокие, агрессивные. А как же иначе? Чтобы добиться в бизнесе определенных высот, просто необходимо быть таким, идти, что называется, по трупам. Потому что мямли и слюнтяи успеха не добьются. Но самое страшное, что эти качества бизнесмен с работы приносит в дом, в семью. И если какая-нибудь неудача случается в бизнесе, ну, сорвался выгодный контракт, к примеру, то будь уверена, супруг обязательно сорвет свою досаду и злость на жене и детях, в общем, на домочадцах. Это только на великосветских приемах отношения супругов выглядят почти идеальными… Тань, ты не поверишь, но я ведь спиваюсь потихоньку. И знаешь, не от хорошей жизни.

– Тамара, ну обратись ты, в конце концов, к психологу, к психотерапевту, – посоветовала я.

– Тань, а ты думаешь, я не обращалась? – женщина горько усмехнулась. – Обращалась, и не раз. Потому что начала замечать, что у меня со здоровьем творится что-то неладное. То желудок заболит на пустом месте, то сердце. Мигрени жуткие начались, по полдня голову от подушки не могу поднять. Ну а психотерапевты, что ж… Говорят, невроз. Таблетки какие-то выписывали, я их принимала поначалу, потом смотрю – толку никакого нет. Еще страхи меня постоянно одолевают. Ну, вот сейчас мы богатые. Но ведь богатство потерять можно в один миг. Мой муж не ясновидящий. Он не может предугадать, как в дальнейшем сложатся дела компании. А я уже так привыкла к обеспеченной жизни, что по-другому просто не представляю. Нет, как подумаю о бедности, просто страшно становится. Вот я сказала недавно, что разведусь с мужем, а на самом деле ни фига я с ним не разведусь. Духу не хватит. Да и вообще. Я умею только одно: быть супругой богатого обеспеченного мужчины. Ни на что другое я не способна.

– Слушай, Тамар, а почему бы тебе не заняться ну… скажем, благотворительностью? Организовать какой-нибудь благотворительный фонд, к примеру. Ты будешь при деле, глядишь, и депрессия отступит.

– Ой, Таня, только не в моем случае! Ты даже представить себе не можешь, до какой степени ограничена моя свобода. Да, кстати, и не только моя. Это касается всех женщин, которым посчастливилось быть замужем за миллионерами. Ну, представь себе: у всех богатых есть враги. Значит что? Значит, миллионер стремится первым делом обезопасить себя, ну и своих близких, естественно. Супруга, как ты сама понимаешь, входит в их число. Поэтому мужья выбирают своим женам круг общения. Я, например, лишний раз не могу пойти в гости к своей школьной подруге. Но если разговор заходит о какой-нибудь великосветской тусовке, то я непременно должна там быть. Вот хоть кровь из носу! И его не интересуют мои мигрени, и то, что я уже видеть не могу одни и те же рожи, что меня от них просто тошнит…

– Ох, Тамара, сочувствую тебе, – сказала я. – При такой жизни действительно… в общем, да, проблема у тебя.

– Упрямый, упертый, грубый, невнимательный, – продолжала перечислять недостатки Николая Самодвигина Тамара. – Сдвинуть его с места, то есть переубедить, это гиблое дело. Ладно, если бы это качество проявлялось только на работе. Но ведь нет. И в семейной жизни – тоже. Он просто тиран, каких поискать. А потом еще интересуется, чего это я все недовольна? И машина у меня есть, и шуб несколько штук, а тряпок – просто море, я уже и забыла, какие именно. Про цацки опять же напоминает при каждом удобном и неудобном случае. Но ты не поверишь – ведь в большинстве случаев это он решает, что мне можно купить, а что – нельзя. Да, да, именно так! Про некоторые мои приобретения он говорит, что это – моя блажь! Ни больше, ни меньше! Что же мне, как нищенке, выпрашивать у него? Но главное, Тань, это его отношение ко мне. Когда мы только познакомились, он просто осыпал меня комплиментами. Неужели ему трудно и сейчас мне что-то приятное сказать?

Тамара замолчала. Я все это время терпеливо слушала женщину, не перебивая, давая ей возможность выговориться. Но сама тем временем думала, как мне лучше приступить к разговору о том, зачем, собственно, я сюда и явилась. Но тут Тамара сама пришла мне на помощь.

– Да, Тань, я же тебе еще главного не рассказала. Представляешь, мой сейчас прохлаждается неизвестно где, я тебе уже говорила, ну и вот, а у него на фирме убили его компаньона.

– Да ты что?!

– Да-да. И вот теперь компания, считай, без руководства. Я боюсь, что все пойдет наперекосяк, тем более что убийц еще не нашли и вряд ли найдут.

– А почему ты считаешь, что убийц не найдут? Ты хочешь сказать, что работал киллер? И убил по чьему-то заказу?

– Ну, однозначно киллер. Бизнесменов всегда «заказывают». Но кажется, я знаю, кто заказчик, – почему-то понизив голос, сообщила Тамара.

Удивительное дело: бутылка «мартини» практически опустела благодаря стараниям Тамары, а женщина говорила довольно связно.

– И кто же заказчик? – тоже тихо спросила я.

– Это Мирошников, глава предприятия «Эльдорадо». Ну, не он сам, конечно, замочил Костю. Нанял киллера. Все как полагается.

– А доказательства? Доказательства того, что это сделал именно он?

– Ха, пожалуйста. «Эльдорадо» и наш «Прометей» финансировались из «Мариус-банка». И вот, когда «Эльдорадо» очередные деньги были просто жизненно необходимы, а для «Прометея» их отсутствие было не, скажем так, критично, Мирошников необходимое ему вливание не получил. А «Прометей» получил. Тут и ежу понятно, что Мирошников обозлился и в отместку «заказал» конкурента. Вот так-то! Только менты этого не знают и будут копать в другом направлении. А скорей всего, они и вообще копать не станут, спишут все на заказное, то есть на «глухарь».

– Тамар, а если это твой муж «заказал» своего компаньона, а сам свалил за границу? – я решила проверить одну из возможных версий убийства Бартелеймонова.

– Колька?! Да ты что? – Тамара вдруг захохотала. – Да никогда! Во-первых, он трус. А чтобы «заказать», нужно обладать известной смелостью. А ну как все раскроется? А во-вторых, зачем ему убивать Костю? Он его вполне устраивал. Практически все дела компании Костя вывозил на себе. Мой-то бездельник, каких поискать. Все время говорит, что работа дураков любит. Нет, я тебе точно говорю, что Костю «заказал» Мирошников.

Мне такой мотив, как убийство из мести за перехваченный кредит представился слишком уж сомнительным. В самом деле, ведь финансовые дела компаний с банком решают представители последнего. И если «Эльдорадо» было отказано в финансировании, то уж никак не по причине того, что «Прометей» оказался проворнее. Впрочем, эту версию надо проверить.

Я распрощалась с Тамарой, вышла из клуба и направилась к своей машине.

«Мариус-банк» располагался на первом этаже десятиэтажного жилого дома на Перспективной улице. Я оставила машину прямо перед банком и, поднявшись по ступенькам, вошла в просторный вестибюль.

Миновав охранника за стеклянной будкой, я прошла в операционный зал. Большие растения в кадках оживляли официально выглядевший интерьер. Я спросила у одного из операторов, который стоял у выдачи талонов, где находится кабинет управляющего банком.

Получив ответ, я направилась по коридору и вскоре оказалась перед дверью с табличкой: «Елистратов Михаил Владимирович».

Я постучала в дверь.

– Войдите, – послышался густой бас.

Я открыла дверь и увидела сидящего в кресле представительного мужчину лет пятидесяти.

– Михаил Владимирович, здравствуйте, – сказала я, приближаясь к управляющему. – Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив и занимаюсь расследованием убийства Константина Александровича Бартелеймонова.

– Проходите, Татьяна Александровна, – пригласил Елистратов, – присаживайтесь. Правда, я не совсем понимаю, чем могу помочь вам в вашем расследова-нии.

– Михаил Владимирович, скажите, вам известно что-либо об отношениях Константина Бартелеймонова и Мирошникова?

Елистратов снял роговые очки с мясистой переносицы, положил их на стол и посмотрел на меня.

– Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос, Татьяна Александровна. Даже не знаю, что и сказать. И Константин Александрович, и Алексей Григорьевич были клиентами нашего банка. Впрочем, Алексей Григорьевич до сих пор им является. А что касается их личных взаимоотношений, то я просто не в курсе.

– Позвольте тогда задать вам такой вопрос: почему вы отказали Мирошникову в кредитовании? Тогда как «Прометей» получил от вас кредит?

– Понимаете, Татьяна Александровна, позиция Алексея Григорьевича, которую он занимал, нам представлялась довольно рискованной.

– А что это означает? Поясните, пожалуйста, – попросила я.

– Пожалуйста. Если коротко, то при той финансовой политике, которую проводили руководители «Эльдорадо», этой организации грозило банкротство. Причем в самом скором времени. Кроме того, «Эльдорадо» несколько раз вовремя не платило по кредитам. Вот почему на совете директоров нашего банка было решено отказать господину Мирошникову в очередном кредите.

– Значит ли это, что «Прометей» получил свой кредит, не ущемляя интересов «Эльдорадо»?

– Конечно же, не в ущерб «Эльдорадо», – уверенно ответил Елистратов. – Мы просчитали все свои риски и пришли к выводу, что финансирование предприятия, которое возглавляет господин Мирошников, по меньшей мере неразумно. Мы рекомендовали ему пересмотреть свою финансовую политику.

– В связи с этим возможно ли, что Мирошников, сочтя, что ему предпочли «Прометей», решил посчитаться с Бартелеймоновым?

– Не думаю. Все-таки господин Мирошников при всех перекосах в вопросах финансирования «Эльдорадо» во всем остальном – разумный человек. Я уверен, что он понимал, что получение «Прометеем» кредита не является поводом для убийства одного из его руководителей.

– Что же, Михаил Владимирович, спасибо, что уделили мне время. До свидания.

– Всего доброго.

Я вышла из «Мариус-банка». У меня сложилось впечатление, что управляющий Елистратов на все мои вопросы отвечал откровенно и убедительно. Все это так, но тем не менее встреча ни с Тамарой, ни с Елистратовым не приблизила меня к ответу на вопрос: кто убил Константина Бартелеймонова? Правда, я поняла, что Николай Самодвигин не убивал своего компаньона. Поэтому его можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Теперь надо наведаться в казино, где Константин Бартелеймонов проиграл внушительную сумму.