Глава 4

Закрапал дождь. И без того не радужное настроение стало мрачным.

Марина задернула шторы, чтобы не видеть серость, и пошла заваривать себе чай – в кухонке на окне жалюзи опущены. Сегодня она работала с десяти до четырех. Отсидела в магазинчике, что-то кому-то втюхала, немного пообщалась с Варенькой и Анной Ивановной на отвлеченные темы и тут же уехала домой. Думала: сейчас доберусь до кровати, упаду в нее и усну. Но не тут-то было. Марина приняла любимую позу, а кроме этого, немного валерианки, но дрема не желала окутывать ее. Пролежав полчаса, женщина встала, подошла к окну, за ним – дождь, хоть плачь, хоть вешайся.

Средняя полоса России, такая привычная и вполне для жизни комфортная, была Марине не в радость. Ее тянуло в тропики. В любой жаркой стране можно торговать косметикой. Так зачем она себя мучает? Наказывает? Но за что? В том, что погиб Джуми, нет ни толики ее вины.

В дверь постучали. Марина не хотела открывать. Кто к ней явился? Сосед за солью или распространитель какой-нибудь фигни? Она ни того, ни другого видеть не желала.

Но визитер был настойчив. Пришлось идти и отворять дверь.

На пороге стоял мужчина. Точно не сосед. В их подъезде чернокожие не проживали.

– Здравствуйте, – сказал он. Прозвучало это как «Татуйте».

– Привет.

– Я – Мака. Макумба. Из Гамбии.

– Я Марина. Из России.

– Очень приятно, – вроде бы сказал он. По крайней мере, она так поняла.

– И что вы хотели?

– Жить с вами! – это он произнес четко.

– А я с вами не хочу. Извините. – Она хотела закрыть дверь, но Мака ее придержал. – Ты что себе позволяешь? – озлилась Марина. – Сейчас свистну, гопники набегут, тебе начистят фейс на раз-два.

– Не понимаю.

– Я тоже. Ты чего ко мне приперся?

– Приперся, – задумчиво повторил он. – Это что? Пришел? Или я ошибся?

– Да.

– Ошибся?

– Нет. Приперся – это пришел.

– Очень сложный язык, – вздохнул мужчина.

– Тогда зачем учил? Ты не похож на студента.

Макумбе было за сорок, если не пятьдесят. Лицо гладкое, но у чернокожих кожа толстая, и поди пойми, сколько им. Волосы с сединой. Фигура хорошая. Рост высокий. Он немного напоминал Моргана Фримена в середине своей карьеры.

– Я учил язык для тебя, – выдал Мака.

– Если бы я была звездой и мы жили в нулевых, то я бы подумала, что где-то прячется Валдис Пельш, – пробормотала она. Никто уже не помнил программу «Розыгрыш», в том числе и она, но сейчас вдруг всплыло…

– Мы с тобой, Марина, переписывались в интернете, – продолжил гость. – У нас возникло чувство. Я сказал, что женюсь на тебе. Ты не поверила. Но я приехал… Как это по-русски? Свататься!

Это был какой-то сюр. Может, она уснула и не понимает, что сейчас находится в мире грез, в котором бывает и не такой… Подумаешь, чернокожий мужик явился! Как-то она во сне с Филиппом Киркоровым целовалась и не видела в этом ничего особенного.

– Меня нет в интернете, – сказала она.

– Есть, – не согласился с ней Мака.

Держать гостя на пороге больше десяти минут некрасиво. Его либо нужно прогонять, либо пускать в дом. И Марина пригласила его. Провела в кухню, где заварила чаю. У нее были слойки с корицей, она достала их и выложила из пластикового контейнера в красивую тарелку. Вспомнила, что имеется варенье – дивное, абрикосовое, с косточками и листиками мяты, они придают свежесть.

– Я тебя такой и представлял, – сообщил Макумба.

– Какой?

– Вкусной.

– Вот это вкусно! – Она взяла слойку и макнула ее в варенье.

– Да.

– Вкусно – это про еду.

– Нет.

Они снова жонглировали утверждениями и отрицаниями, не понимая друг друга.

– Женщина бывает вкусная. Не мням-мням. – Макумба поднес горсть ко рту, будто что-то кусает. – По-другому. Так, – он приложил ладони к глазам, потом к носу, – и так. А если тут, – он схватился за сердце, – то не вкусная… Я не знаю какая. Мой русский не очень хороший.

– Любимая?

– Любимая, – повторил он. И только «б» прозвучала как «п». В остальном идеально. – Да. Красиво.

– А теперь расскажи мне историю нашего знакомства.

На то, чтобы Марина поняла, что к чему, ушло больше получаса, поскольку по-английски гость говорил даже хуже Марины, а она французский не знала вовсе. Оказалось, у нее имелась страница на международном сайте знакомств. Макумба был одним из тех, кто желал с ней познакомиться. Родом он был из Гамбии, но половину жизни провел во Франции и в жены взял уроженку Марселя. Но не сложилось, хоть от этого союза на свет появилась замечательная дочка. Развелись, и Мака несколько лет был один – просто отдыхал от отношений, наслаждался свободой. Пока не понял, что люди – существа парные, и он хочет найти ту, с кем обретет гармонию. Он слышал, что нет лучше русских женщин, поэтому захотел попробовать познакомиться с представительницами этой нации, а потом выбрать ту, что понравится больше всех по ходу общения. Но он увидел фото Марины и пропал, никто его больше не интересовал. Она долго не отвечала, но потом вступила-таки в диалог. От видеоконтакта отказалась. А Мака уже влюбился и захотел встретиться. Звал во Францию, обещал прислать билет. Но Марина сказала – хочешь познакомиться, прилетай сам. Это даже порадовало Макумбу. Аферистка стала бы деньги качать, а эта ничего не требовала. И он рванул…

Как дурак!

– Что ты сказал? – рассмеялась Марина, услышав эту фразу.

– Герой русских сказок кто? Иван-дурак! Я как он, только черный.

– Тебя обещали встретить?

– Нет. Адрес дали. Этот! Самолет Марсель – Москва. Потом другой. Такси. И я тут.

– А если бы меня не было? Тут?

– Гостиница. Завтра опять тут. Ждать.

Он устал говорить на чужом языке и перестал заморачиваться, особенно после того, как понял, что общалась с ним не Марина. Да, это была она. Вкусная женщина, в которую он влюбился по фото, но… И не она…

– Покажи мне, пожалуйста, свой профиль в сети, – попросила она.

– Удалил. Чтобы ты не думать, что я Казанова. И ты это сделать.

– А как же мы переписывались?

– Приложение. Мессенджер.

– Жаль, фото из моей анкеты не сохранились у тебя.

– Нет.

– Я и говорю, жаль, что нет.

– Да… – Он снова вздохнул. – Трудный язык. Нет, фото да, есть. Скрин. Вот.

Достав телефон, он открыл раздел с фотографиями и продемонстрировал ей три снимка. У самой Марины таких не было. Вот она стоит у колонны в ДК, чуть повернув голову, и улыбается, вот сидит, закинув ногу на ногу, и о чем-то размышляет, грызя ручку, вот расставляет косметику на стенде. На всех фотографиях она естественно выглядит – они не отретушированы. Видны и складки на талии, и морщинки у глаз, и веснушки на руках и груди. Но Марина на всех кадрах себе понравилась. Тот, кто снимал, подметил ее истинную красоту, ту, о которой она и не догадывалась. Всегда считала себя бегемотихой, но на этих снимках Марина увидела пусть и толстую, но нежную и даже хрупкую женщину.

– Ты красавица, – проговорил Мака с искренним восхищением. – И тут, – он ткнул в телефон, – и реал.

Он тоже пришелся ей по сердцу – симпатичный, и лицо умное. Но больше Марине понравились его руки: пальцы ровные, длинные, с хорошим маникюром.

– Кем ты работаешь? – спросила она. На разнорабочего не похож.

– Не работаешь.

– Пособие получаешь?

– Нет. Я иметь… имел?

– Имею.

– Я имею дом. Большой. В нем люди живут.

– Гостиницу? – второй Джуми? Вот это совпадение. – В смысле, отель?

– Нет. Дом. Как твой.

– И ты сдаешь в нем квартиры? – Он закивал. – Ты управляющий?

– Хозяин. Дом мой. Управляющий другой. Он злой. Может как Халк… Рррр! – Мака сжал кулаки и потряс ими, как делал зеленый человек из комиксов. – Я – нет. Добрый.

– Это хорошо.

– Плохо, – не согласился с ней Макумба. – Если дом твой. Не платят. Ругаются. Дерутся, – последнее слово он не произнес, а изобразил. – Надо быть как Халк.

– А почему ты, когда пришел, сказал, что хочешь жить со мной?

– Я хочу жить с тобой.

– Тут?

– Нет. Места мало. У меня больше. Ко мне поедешь?

Марина рассмеялась. Сюр продолжался.

– Ты не думай плохо. Я гражданин… – и полез в свой рюкзак. Сколько Марина ни протестовала, он все равно достал паспорт. И да, он оказался французским. А Маке исполнилось пятьдесят шесть. – Ты писала мне, что любишь море, – продолжил он. – Не ты, кто-то… Это правда?

– Да, я обожаю море.

– Ты будешь видеть его из окна квартиры.

Человек, что составил за нее анкету, хорошо знал Марину. И умел фотографировать.

Кто он?

Но об этом потом. Гость с дальней дороги, летел с пересадкой, потом долго ехал, а она его чаем поит, вместо того чтобы стол накрыть.

– Мака, ты, наверное, голоден, – сказала Марина.

– Немного. Пойдем в ресторан?

– Я тебя дома накормлю. Пельменями со сметаной, соленьями, – имелось у нее в холодильнике несколько банок консервированных овощей. Не сама закатывала, на ярмарке купила.

– Нет, я хочу пригласить тебя в ресторан. Сейчас я еду в отель. Душ. Одежда чистая. Потом ресторан.

– В какой отель ты поедешь?

– Тут близко. Четыре звезды. Видел в окно машины.

– «Волга». Да, хороший отель.

– И на крыше ресторан. Туда пойдем. В девять. Хорошо?

Она согласно кивнула.

– А сейчас можно твой номер?

Марина продиктовала. Мака записал в справочник и тут же набрал его. Когда затренькал мобильный Марины, улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

– До встречи, – вполне сносно произнес Макумба.

– Пока.

Но он все не уходил.

– Можно просить?

– Чего? – напряглась Марина. Только она перестала ждать подвоха, как нате вам, просьбы появились. Денег на такси дать? Вряд ли. Сто пятьдесят рублей не та сумма, ради которой стоит пачкаться. Секс, поняла Марина. Он хочет, чтобы она пообещала ему ночь страсти. И ладно если только с ним одним переспать нужно будет. А может, и с парой чернокожих мужичков… Как в порно!

– То зеленое платье, – на фотографии у колонны она была в нем. – Надень его, пожалуйста.

И после этого гость покинул квартиру.

* * *

Собираясь в «Волгу», Марина волновалась, как Золушка перед балом. У нее даже руки тряслись. Хотела, чтобы успокоиться, выпить настойки валерианы, но подумала, что она может оставить запах. Она вымыла голову, подкрасилась, погладила платье (благо оно было чистым).

Осталось выбрать обувь. Хотелось надеть каблучки, но все ее туфли безнадежно устарели – Марина давно перешла на плоскую подошву. У нее есть симпатичные босоножки, но кто их надевает осенью, пусть и в ресторан? Жаль, нет у нее крестной феи, что подарит хрустальные туфельки.

Она вывалила всю обувь из шкафа и стала перебирать.

– Не пойдет, это тоже, а эти ужасные шлепалы выкинуть пора, – браковала она пару за парой.

В итоге остановилась на классических лодочках. Марина ходила в них лет десять-двенадцать назад, но мода циклична, и сейчас носили примерно такие же.

Примерила. Туфли жали. Нога с возрастом стала шире, но сейчас не до удобства, красота важнее.

Собравшись, Марина встала перед зеркалом. Она никогда не считала себя даже симпатичной. Бегемотихи только в мультиках выглядят очаровательно, в жизни же – совсем нет. Когда она была с Джуми, то забывала о том, как некрасива. Она видела себя его глазами. Когда он умер, магия исчезла. Марина снова стала конопатой бабищей с носом-картофелиной. Еще и старой! Однако сейчас в зеркале отражалась очаровательная женщина – с горящими глазами и дивным румянцем на щечках.

Вызвав такси, она накинула плащ, индийский шарфик и вышла из дома. Авто еще не приехало, но ей хотелось немного остудиться.

…Через двадцать минут она зашла в фойе гостиницы «Волга». Мака встречал ее. Он переоделся в бежевые джинсы и голубую рубашку. Выглядел замечательно, а пах ее любимым одеколоном «Эгоист-платинум». Знал, как Марина любит его аромат? Об этом ему тоже сообщили?

– Ты прекрасна, – сказал он.

– Ты тоже ничего. – Любой русский понял бы, но франкоафриканец нет.

– Этот сложный язык, – цокнул языком Мака. – Я не знаю, как это «ничего»? Пусто?

– Хорошо выглядишь, говорю. И пахнешь.

– О, тебе нравится мой парфюм? Рад. Дома другой. Этот купил в дьюти-фри.

Он согнул руку в локте, желая, чтобы Марина оперлась на нее. Она так и сделала, и они пошли к лифту.

Стол уже был накрыт. На нем стояло шампанское в ведерке и фрукты. Горели свечи. Официант помог Марине сесть, отодвинув перед ней стул, и она тут же освободила ноги от оков тесных туфель. Не скинула их, но пятки высунула.

Принесли меню. Мака заказал говядину с картофелем, а Марина легкий салат с креветками. Ей не хотелось наедаться, чтобы не разморило. С полным брюхом в сон клонит, а ей хотелось оставаться бодрой.

Они выпили по бокалу шампанского. Мака накрыл ее руку своей и начал шептать что-то на французском.

– Я не понимаю, – пролепетала Марина, у которой от его прикосновения задрожали ноги, и ступни выскользнули их туфель. Хорошо, что скатерть длинная, и никто этого не увидел.

– Это поэзия о любви. – Она и сама догадалась, ведь слова звучали в рифму. – Сейчас я сделаю перевод. – Он открыл телефон и через минуту прочитал, сильно запинаясь, по-русски: – Не сон ли это, ты потрясающе красива. Я больше не сплю ночами, я путешествую на тонущих кораблях…

«По-французски это звучало лучше», – подумала Марина. При чем тут корабли, тем более тонущие? И зачем на них путешествовать?

– Тебе не понравилось, – огорчился Мака.

– Нет, очень.

– Нет, – закивал он. – Очень не понравилось.

– Сложный язык у нас. Я не то хотела сказать…

– Я для тебя сыграю. Музыку без слов.

Он бросился к роялю, что стоял на небольшой сцене, – красивый, белоснежный. Больше для антуража, но, скорее всего, на нем играли, когда в отель заезжала большая группа или проводилось мероприятие. Сейчас же в ресторане было всего человек десять.

Мака уселся за рояль и заиграл – легко, непринужденно, как будто до этого несколько часов репетировал. Зал наполнился музыкой. Все замерли. Только что ели, говорили, ходили, а тут застыли как завороженные. Естественно, волшебство не могло действовать долго. Через минуту все вернулись к своим занятиям, только Марина осталась зачарованной. И ЕЕ душа готова была путешествовать даже на тонущих кораблях, лишь бы соединиться с ЕГО…

Когда Мака закончил играть, ему поаплодировали. Он с достоинством поклонился публике и вернулся за стол.

– Это было прекрасно, – выдохнула Марина.

– Спасибо. Я музыкант. Молодой, играл в ресторанах. Пел.

– Почему перестал?

– Это мало денег. Если не звезда… мало. И ночью не дома. Плохо. Жена сказала, надо хорошая работа иметь.

Она устроила его в порт, где ее отец был начальником контейнерного склада. Там Мака и начал. На погрузчике работал, потом стал налаживать связи и потихоньку торговлей заниматься. Контрабандной, конечно, но безобидной: никаких наркотиков и даже алкоголя. Поддельные брендовые вещи, типа сумок, очков, ремней. Решил: лучше медленно, но верно накапливать. Пусть прибыль не такая, как у тех, кто промышляет запрещенными препаратами или перевозит нелегалов, зато спится спокойнее. Если накроют, дадут минимальный срок. Но до Мака так и не добрались. Его мелкий бизнес не привлекал особого внимания. А он на «левые» деньги семью содержал и откладывал. С женой развелся как раз из-за того, что она хотела много и сразу. Отец замыслил какую-то крупную и рискованную аферу перед тем, как уйти на пенсию. Ему нужен был помощник из своих людей, а там либо пан, либо пропал. Мака отказался в ней участвовать – если пропадут, он станет козлом отпущения. Не француз при должности, а африканский эмигрант. Из-за отказа зятя свекр потерял больше половины предполагаемого дохода и не смог купить себе виноградник в Провансе, а Мака вообще ни копеечки в дом не принес.

Он развелся. Из порта ушел, но связи остались, и Мака продолжил заниматься контрабандным товаром. А вечерами выступал в портовом баре: пел, играл на всем, что под руку попадется, обычно на пустых бутылках. Это не приносило дохода, только удовольствие.

В сорок пять смог купить дом на восемь квартир. Дыра-дырой, для портовых грузчиков. Поскольку он был добрым, дохода аренда квартир приносила мало, все были у него в должниках. Благо муниципалитет решил снести строение, чтобы построить новый док для судов. Мака получил отличную компенсацию и приобрел на полученные деньги приличный дом в хорошем районе. Чтобы жить спокойно, нанял управляющего. С тех пор финансово независим и вполне доволен жизнью. Дочка выросла, удачно вышла замуж. Бывшая супруга тоже нашла себе кого-то. Только Мака все еще одинок…

– Ты будешь моей? – спросил он, оборвав свой сумбурный и местами непонятный из-за языкового барьера рассказ.

– Я не знаю, – честно ответила Марина.

– Почему? Не нравлюсь?

– Дело не в этом…

Он вопросительно смотрел на нее, не ел, хотя на вилку уже был нанизан кусок мяса. Ждал окончания предложения.

– Мы плохо знакомы.

– Почему «плохо»?

– Мало.

– Мало, – задумчиво повторил Макумба. – А, понял! Два часа и два часа? – примерно столько времени они провели вместе. – Не знаешь меня, да?

– И ты меня!

– Нет. Я – да. – Он заулыбался. – Мой русский уже хороший. Я могу говорить, как надо «да» и «нет».

– Ты общался не со мной раньше. Помнишь?

– Я полюбил тебя на фото. Сейчас в жизни. Я тебя знаю. Ты тут, – и ткнул кулаком в грудь.

Она не знала, как реагировать. Молодые индусы, с которыми она спала в свой первый приезд на Гоа, говорили примерно то же. Потому что слова – ничто. А Мака совершил поступок. Он прилетел к ней из Франции…

Свататься!

– Ты надолго приехал в Россию? – спросила она.

– Три дня.

– Значит, у нас еще есть время, – облегченно выдохнула Марина.

– Мало. Завтра ночью в Москву. Потом самолет в Марсель. Ты полетишь со мной?

– Во Францию?

– Да.

– Послезавтра? – Он закивал и принялся-таки за свою говядину.

– Я не могу. У меня работа.

– Отпуск?

– И визы нет.

– Нет? – Он уже не знал, как реагировать на согласие и отрицание в виде частиц.

– Я ни разу не была в Европе. Не знаю даже, дадут ли ее мне.

– Дадут. Я все сделаю. Помогу. – Лицо Макумбы стало серьезным, а ей так хотелось, чтобы его рот и глаза снова улыбались.

– Хорошо.

– Будешь моей? – просиял Мака.

– Я прилечу к тебе в Марсель.

– Я счастлив. Значит, я тебе нравлюсь.

– Нравишься, – не стала возражать Марина.

– Я еще не тут, – он снова постучал по сердцу, – но близко, да?

Она просто протянула руку и накрыла его ладонь – точно так же, как он сделал час назад. Или два-три? Время перестало быть объективной величиной. В такие минуты понимаешь, о чем думал Сальвадор Дали, когда рисовал свои растекающиеся часы.

Они доели и допили. Мака хотел заказать еще что-нибудь, но Марина предложила показать ему город, а то он не видел ничего, кроме аэропорта, этой гостиницы и ее дома, который не мог украсить ни один населенный пункт. Он согласился, сходил за курткой, и они поехали в центр. Гуляли возле кремля, по пешеходной улице, изучали храмы, заезжали на смотровую площадку. Марина в своих туфельках не мерзла и не чувствовала дискомфорта до тех пор, пока они не зашли в круглосуточную кофейню, чтобы выпить капучино. Там-то она и поняла, что вернется домой без ног. Они, как тесто, вылезли из лодочек, нависли над краями. Счастливые женщины боли не чувствуют, и Марина порхала как бабочка.

Уже под утро они отправились по домам. Забравшись в такси, прижались друг к другу. Марина хотела Макумбу и, если бы он позвал ее к себе, согласилась бы. Однако была бы немного разочарована. Все ее серьезные отношения (в количестве двух) не начинались с секса на первом свидании. А те знакомства, что приводили к нему сразу, не оставили в ее сердце следа. Да и устала она, хотела выспаться. Он тоже зевал. И что это был бы за секс?

Но Мака повел себя так, как нужно. Он отвез Марину домой, сказав, что им нужно отдохнуть и встретиться завтра, и нежно поцеловал на прощанье…

В губы.

Но без слюней и языка. Можно сказать, интеллигентно.

На том и распрощались.