Поиски смысла

Лагерь смерти, где держали Франкла, был освобожден американскими войсками 27 апреля 1945 года. Бывший узник долго добирался домой в Вену в кузове попутного армейского грузовика. Город лежал в руинах – почти треть его великолепных зданий была уничтожена в ходе бомбардировок. Но Франкла волновала в первую очередь судьба его жены и других родных. Его ждали печальные известия: почти все, кого он любил, погибли. Мать, отец, брат и Тилли.

Франкл был убит горем. Воспоминания о жене помогли ему выжить в аду, и вот теперь ее нет. “В лагере мы думали, что хуже, чем есть, уже быть не может. Но вот мы вернулись, и обнаружили, что ничего не осталось, все, что помогало нам держаться, уничтожено. Мы снова становились людьми, но в то же время погружались в еще более невыносимые страдания, – писал Франкл в письме, датированном сентябрем 1945 года. – Нам, считай, только и оставалось, что оплакивать утраты и листать Псалтырь”.

Франкл снова задумался о самоубийстве. Но, прежде чем убить себя, он решил закончить работу над книгой, рукопись которой у него отобрали в Освенциме. “Это было единственное, что я хотел сделать перед смертью, – вспоминал он десятки лет спустя. – Кроме книги ничто не удерживало меня на этом свете”.

Так работа заставила его задержаться среди живых. Большая часть книги, которая потом вышла под названием “Доктор и душа”, представляла собой изложение основ логотерапевтической теории. Но некоторые страницы в ней посвящены ужасам войны, поскольку Франкл пытался осмыслить “психологию концентрационных лагерей”. С беспощадной честностью, в настоящем времени он описывает мечты заключенных: “По большей части узники концлагеря мечтают о хлебе и сладком, о сигарете и славной горячей ванне”, – а днем “их мысли постоянно обращены к одним и тем же подробностям прошлого опыта”, к “повседневным мелочам”. Франкл пришел к выводу, что самым страшным в лагерях были не страдания как таковые – к боли человек рано или поздно привыкает. Самым страшным бедствием была медленная, подспудная потеря веры в будущее, растущая убежденность, что все страдания будут впустую. “Изменение характера в концлагере происходит действительно вследствие физиологических обстоятельств (голод, недосып и т. д.) и служит выражением душевных состояний (комплекс неполноценности и т. д.), – пишет Франкл, – но последнее и главное – духовная позиция”. Франкл написал эту фразу, когда его собственный дух был уже сломлен. Книга была последним, что заставляло его жить. Закончив работу, он собирался умереть.

Но этого не случилось. Его жизнь постепенно снова наполнилась смыслом. После выхода книги “Доктор и душа” друзья настояли, чтобы Франкл продолжал работать и описал пребывание в концлагере более подробно. Мир должен узнать об ужасах Холокоста, говорили они. И тогда Франкл собрал у себя в крошечной квартирке несколько секретарей и стал надиктовывать свои воспоминания. Он работал в течение девяти дней, диктовал часами, правя себя на ходу. Перерывы в работе случались, только когда его начинали душить слезы.

Из этих диктовок сложилась книга “Человек в поисках смысла”, воспоминания Виктора Франкла о Холокосте. Описывая лагерную жизнь, он искал ответ на вопрос, что позволяло людям выживать там, где не осталось никакой надежды. И приходил к выводу, что только смысл дает силы вытерпеть все. Франкл описывает двух узников, которые хотели покончить с собой. Оба говорили одно и то же: “Мне больше нечего ждать от жизни”. Но Франкл использовал свой психотерапевтический метод, чтобы убедить их: “имеет значение не то, что мы ждем от жизни, а то, что жизнь ожидает от нас”. Одного из этих узников ждала дочь, которой удалось уехать за границу, другого – незаконченная работа над серией книг. Стоило этим несчастным вспомнить, что их жизнь по-прежнему имеет смысл, и они нашли в себе силы жить дальше.

Не всем было достаточно иметь смысл жизни, чтобы продолжать жить. Франкл признает, что смысл – необходимое, но не достаточное условие выживания. Самому ему удалось уцелеть во многом благодаря удаче и хитрости. Добрый бригадир и ворованная картошка не дали ему умереть от голода в Дахау. Существовали и уловки, чтобы избежать отправки в газовую камеру – Франкл регулярно брился, даже если для этого приходилось использовать осколок стекла, – бритое лицо помогало выглядеть более здоровым, а значит, пригодным к работе. Он мог бы умереть от тифа, но тут ему просто повезло.

Опыт, полученный в лагерях, помог Франклу после войны разработать метод психотерапии – дерефлексию. Многие из его пациентов в Вене полностью уходили в переживание своих несчастий и не могли вернуться к нормальной жизни. Метод Франкла заключался в том, чтобы переключить внимание пациента на внешние цели. Традиционная терапия концентрировалась на внутренних проблемах человека, стремясь определить их и проанализировать. Франкл утверждал, что выход надо искать во внешнем мире, а не во внутреннем. Чтобы прожить хорошую жизнь, надо не избегать страданий, а найти то, ради чего стоит страдать.

Техника дерефлексии шла вразрез с существовавшими на тот момент методами терапии. Фрейд считал, что психическое здоровье – это отсутствие внутренних конфликтов. Франкл возражал, что конфликт – нормальная часть жизни, а больше всего человеку нужна труднодостижимая цель, чтобы к ней стремиться. “Если архитектор хочет укрепить обветшавшую арку, он увеличивает лежащий на ней груз, потому что тогда ее части крепче соединяются друг с другом, – писал он. – И если врач хочет укрепить душевное здоровье пациента, он не должен бояться создать значительное напряжение, переориентируя его по направлению к смыслу жизни”.

Одним из ученых, чьи теории оказали наибольшее влияние на мысль Франкла, был Ганс Селье, австрийско-канадский эндокринолог, который первым стал изучать стресс у животных. Он не только доказал разрушительное воздействие хронической тревоги, в том числе на организм, но и обнаружил, что в определенных пределах стресс полезен и даже необходим. (Селье посвятил одну из своих книг “тем, кто не боится испытывать стресс и жить полной жизнью”.) В своих работах Селье разграничивал два явления: дистресс (вредный стресс) и эустресс (полезный). Разница состоит не в биохимической реакции – практически все стресс-факторы вызывают выброс в кровь одних и тех же гормонов, – а в том, служит ли трудный опыт большой цели. Крысу, которую бьет током без всякой системы, вскоре парализует страх. Но у крысы, которая испытывает стресс, защищая детенышей, проявятся определенные побочные эффекты. Тот факт, что она страдает не просто так, а ради значимой цели, помогает ей уцелеть.

Франкл перенес эту логику на людей. Он утверждал, что современный человек неправильно понимает собственную природу. У нас сформировалось представление о себе, как о ходячем наборе инстинктов, подталкивающих нас к поиску примитивных удовольствий. Но это огромное заблуждение. “Сегодня все больше людей имеет средства к существованию, но не видит смысла продолжать существовать”, – писал он, критикуя современное общество. Франкл считал, что человеку нужно нечто большее, чем еда, одежда и секс, потому что человек – это материальный носитель нематериальных устремлений. Больше всего на свете мы хотим не какого-то запредельно огромного счастья, а непреходящих чувств. Нам нужен кто-то, кто приносил бы нам радость одним своим существованием.