Идеальная пара

Романическая любовь существует на стыке биологии и культуры. Это глубинная потребность, которую воспитывают в нас поэты и драматурги. В результате история любви обычного человека неотделима от других историй любви. Мы воруем у них сюжеты, заимствуем ритуалы, повторяем ходы. Все уже было до нас.

Вот почему невозможно понять любовь, существующую в современном обществе, без изучения ее истории сквозь века. Хорошей точкой отсчета тут может послужить “Пир” Платона, написанный между 385 и 360 годами до нашей эры. В этом произведении древнегреческие интеллектуалы, собравшись за столом с обильными возлияниями, разглагольствуют о природе любви. Самый интересный монолог один из гостей произносит в разгар вечеринки, когда все уже основательно набрались. Платон дает слово сочинителю комедий Аристофану. Тот, конечно, вставляет в свою речь множество шуток, но между дурацкими остротами высказывает и серьезные мысли. Изначально, говорит он, у каждого человека было по четыре руки и четыре ноги, голова одна, но лиц опять же два. Но, увы, эти совершенные создания затеяли заговор против богов, Зевс оскорбился и, по размышлении, решил разрезать каждое существо пополам.

По словам Аристофана, последствия этой катастрофы сказываются и поныне. В человеческую природу была тогда заложена неполнота – вот почему мы всю жизнь ищем свою недостающую половину. Любовное влечение – это всего лишь стремление “сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу”, отчаянное желание преодолеть последствия божественной кары. Когда мы находим свою половину, нас переполняет блаженство: наконец-то отыскался человек, к которому мы всегда стремились. Такие влюбленные забывают о еде и питье, их мир сжимается до размера их тел. (Напоследок Аристофан снова отпускает шуточку: мол, за то, что мы способны совокупляться, надо благодарить Зевса, который после рассечения “переместил срамные части” соответствующим образом. Когда же мы были двуедиными, то изливали семя “в землю, как цикады”.)

Все это забавный анекдот, философская шутка. Тем не менее притча Аристофана продолжает руководить нами в любовных делах и сегодня. Она определяет то, как мы представляем себе зарождение любви. Встретив Джульетту, Ромео преисполняется желанием слиться с любимой воедино: “О, если бы я был ее перчаткой, / Чтобы коснуться мне ее щеки!” Фрейд же объясняет наши “океанические чувства”, стремление к единению возвращением психики к инфантильной стадии развития. Даже на эстраде слышны отголоски платоновской идеи: исполнители зачастую распевают о любви к своей второй половинке.

Увы, эти философские идеи и модные песенки увели нас с пути истинного. Подобные представления о любви построены на череде иллюзий. Первая иллюзия заключается в том, что любовь возможна лишь между “родственными душами” и что найти такую родную душу чрезвычайно сложно, потому что она должна обладать редчайшими качествами. Если хотите быть счастливыми до конца дней своих, утверждает Аристофан, найдите своего единственного человека, который подойдет вам идеально.

Но настоящая любовь вовсе не такая большая редкость. Ученые зачем-то пытаются подсчитать шансы найти подходящего партнера для длительных отношений, например, математик Питер Бэкус, использовав уравнение Дрейка, вычислил, что во всем Лондоне есть всего двадцать шесть женщин, с которыми он может создать прочный и счастливый союз. Но тем временем благополучные браки, устроенные родителями, подтверждают, что супруги не должны идеально соответствовать друг другу по всем параметрам, чтобы между ними сформировалась надежная привязанность. Более того, исследование Реймонда Ни доказывает, что вера в “родственную душу” снижает шансы встретить свою любовь: как только в отношениях что-то идет хоть немного не так, эта вера заставляет нас думать: “Нет, это не моя судьба”. Любовь по Аристофану предполагает вечный поиск, отчаянную погоню за своим двойником. Но реальность такова, что идеального возлюбленного или возлюбленной не существует. Чем скорее мы оставим бесплодные поиски, тем раньше встретим свое счастье.

В концепции Аристофана есть и другой подвох. Когда по сценарию любовь ограничена поиском второй половинки, это заставляет человека искать себе спутника жизни, который будет в точности таким же, как он: с теми же интересами, с похожей судьбой, с близкими предпочтениями. (Половинки ведь должны быть очень похожи, раз у них когда-то была одна душа на двоих, верно?) В результате, пишет консультант по семейным отношениям Харвилл Хендрикс, люди путают привлекательность с “феноменом узнавания”: “Да, мы только познакомились, но у меня такое чувство, будто мы с тобой знакомы всю жизнь”.

Вам кажется, будто вы знаете его или ее всю жизнь, потому что вы один и тот же человек в двух лицах.

Но в действительности поиски своего точного подобия – ложный путь. Стараясь найти того, кто будет похож на нас, мы рано или поздно начинаем ставить на первое место вовсе не те человеческие качества, которые по-настоящему важны. Пол Иствик, Эли Финкель и Эллис Игли в работе, опубликованной в 2011 году, показали, что влечение к партнеру у людей, которые основывают свой выбор на определенных характеристиках, не зависит напрямую от того, в какой степени партнер этими характеристиками обладает. В другой статье авторы, изучив результаты 313 независимых исследований, утверждают, что сходство личностных качеств и предпочтений (например, оба любят фильмы Джадда Апатоу и не любят Вуди Аллена) никак не влияет на успех отношений. Между тем в 2010 году было проведено грандиозное исследование, в котором ученые изучали отношения двадцати трех тысяч семей. И оказалось, что общие личностные характеристики супругов способствуют счастливой семейной жизни лишь в 0,5 % случаев. Короче говоря, нам кажется, будто нам нужен кто-то, во всем похожий на нас, а на деле нам требуется от человека совсем другое.

Эта проблема стала особенно явной с появлением сайтов знакомств: теперь 38 % людей, находящихся “в поиске”, пытаются найти партнера в интернете. Впервые за всю историю человечества у нас появилась возможность выбирать возлюбленных по каталогу, будто книги или фильмы. Вместо того чтобы положиться на советы родных и друзей, мы доверяем поиск того, кто будет для нас подходящей парой, программным алгоритмам.

На первый взгляд, такой подход кажется абсолютно правильным. Большие данные помогут найти родственную душу! Загрузи приложение и обрети настоящую любовь! Однако нет оснований полагать, что благодаря программным решениям из каждого свидания вырастут серьезные отношения. Наоборот, по данным недавно проведенного исследования ученых из пяти университетов, такие решения меняют ситуацию в худшую сторону. В статье “Свидания, назначенные в сети: критический анализ с точки зрения психологической науки” рассматриваются алгоритмы подбора партнеров, используемые большинством сайтов знакомств. В основе всех этих алгоритмов лежит предположение, что для счастливых отношений нужно, чтобы люди были похожи или дополняли друг друга. Например, сайт Chemistry.com подбирает пары путем наложения нейрохимических профилей (среди ваших гормонов преобладает серотонин или тестостерон?), а eHarmony.com пытается оценивать “соискателей” по двадцати девяти личностным характеристикам от “духовности” до “артистизма”.

Увы, вся эта информация чаще всего бесполезна. Как пишут авторы упомянутого исследования: “По имеющимся данным, математические алгоритмы сайтов знакомств дают лишь незначительно лучший результат, чем поиск партнера случайным образом”. Сколько бы мы ни придерживались теории родственных душ, которые во всем похожи, наука говорит, что Аристофан был неправ. Мы не хотим любить свою точную копию.

Не стоит оценивать потенциального партнера по тому, насколько он похож на вас. Прежде всего, люди со временем меняются. Даже самые стойкие предпочтения – любимое мороженое, хобби выходного дня, видеотека – и то непостоянны. Наше “я” все время обновляется, мы отбрасываем старые привычки, как змея сбрасывает кожу. Психологи Джорди Квойбах, Дэниел Гилберт и Тимоти Уилсон называют это “конец иллюзорной истории”. Люди, утверждают они, склонны недооценивать, как сильно меняются со временем их ценности, предпочтения и занятия. “Человеку свойственно считать, что в каждый конкретный момент он достиг предела в своем развитии и теперь до конца жизни будет оставаться именно таким, каков он сейчас”, – пишут ученые. Но пределов не существует. Если полагаться только на текущее поверхностное сходство, можно в один прекрасный миг обнаружить рядом совсем не того человека, какого хотелось бы. Вы изменитесь. И ваш спутник тоже. Но каждый будет меняться сам по себе, а для счастья меняться надо вместе.

Так кого же искать? Как найти настоящую любовь?

* * *

Почти все романы Джейн Остин развиваются одинаково. Милая девушка – непременно умница и красавица – живет себе тихо и скромно в маленьком симпатичном городке. Поначалу ничего особенного не происходит. Танцевальные вечера, званые ужины, письма, поездки в Лондон. Но потом вдруг объявляется молодой и состоятельный (но ни в коем случае не женатый) джентльмен, и тихая жизнь летит кувырком в свете открывающихся перед героиней возможностей. Конечно, между ними возникают недоразумения (например, гордость принимают за предубеждение), но в конце концов барышня и кавалер, хорошенько подумав, осознают свои ошибки и играют свадьбу.

Формально такой пересказ не грешит против истины, но с таким же успехом можно сказать, что “Гамлет” – это история одного нерешительного принца, а “Лолита” – роман о любви и путешествиях. Джейн Остин понимала, что ее величайший талант заключается в умении создавать точные слепки человеческих душ, которые она прописывает “тонкой кисточкой на крохотных (дюйма два шириной) пластинках слоновой кости”. Она всегда писала о брачных хлопотах лишь потому, что выбор спутника жизни был наиважнейшим вопросом, который выводил на первый план все тонкости человеческой натуры. В Англии XIX века разводов не существовало. Ошибиться в выборе мужа означало разрушить свою жизнь.

В своем четвертом романе, “Эмма”, Джейн Остин доводит эти девичьи сомнения до предельного накала: он целиком и полностью посвящен поиску подходящей партии. Главная героиня – “красавица, умница, богачка”, а значит, ей больше не о чем тревожиться, кроме как о любви. Но штука в том, что Эмма не хочет думать о замужестве. Как и Дарвин, она прекрасно отдает себе отчет во всех недостатках такого шага. “Сколько я могу судить о себе самой, – говорит она своей подруге Гарриет, – я обладаю умом живым, деятельным, чрезвычайно изобретательным”. Кроме того, Эмма заявляет: “Я никогда не любила и уже вряд ли полюблю, это не в моем обычае и не в моем характере”.

Сюжетообразующая линия романа – то, как Эмма постепенно познает саму себя. Когда она в самом начале книги говорит, будто никогда не полюбит, мы уже знаем, что ей суждено полюбить. Однако Эмме это понимание дается тяжким трудом. Она приходит к нему ценой множества ошибок, когда пытается подбирать партии своим знакомым. Сначала она уговаривает Гарриет отвергнуть ухаживания доброго фермера и предпочесть ему мистера Элтона, деревенского викария, но викарий оказывается далеко не таким благородным, каким его считала Эмма, – выясняется, что он способен любить только деньги. Вторую ошибку Эмма совершает на протяжении всей второй части романа: она питает интерес к Фрэнку Черчиллу, веселому повесе, который может запросто съездить в Лондон только для того, чтобы подстричься. Очарованная его остроумием, Эмма полагает, что “ежели все же ей привелось бы выйти замуж, то по годам, по званию, по состоянию никто не подошел бы ей более его”. Но это увлечение ни к чему хорошему ее не приводит: Фрэнк тайно влюблен в другую женщину. Последнюю свою ошибку Эмма все же сумела исправить. Мистер Найтли-старший был для нее чем-то вроде чудаковатого дядюшки, всегда готового помочь советом. Эмма не задумывалась о нем, как о потенциальной партии. Но в конце концов она поняла, что всегда любила только его. “Чем дольше размышляла она о предложении мистера Найтли – об этой его идее обосноваться после свадьбы в Хартфилде, – тем больше оно ей нравилось”. “Мистер Найтли, неизменно добрый, чуткий, по-настоящему внимательный к другим, будет всегда достоин обожания”, – пишет Остин.

Но “Эмма” – это гораздо больше, чем просто история о том, как жизнь заставляет богатую и взбалмошную девицу признать свои ошибки. Гораздо важнее в книге мысль о том, как трудно вообще одному человеку понять другого. Невозможно с первого взгляда составить полное и верное представление о человеке. Узнать кого-нибудь можно только со временем, продираясь сквозь вихри чувств, мешающие пониманию. Эта мысль красной нитью проходит через все произведения Джейн Остин, но яснее всего она выражена именно в “Эмме”, где писательница вновь и вновь показывает нам, как предубеждения и предрассудки мешают нам разглядеть душу тех, кто рядом. Прежние авторы воспевали любовь с первого взгляда (вспомните тех же Ромео и Джульетту или Тристана и Изольду), но Остин находит нелепой мысль о том, что можно мгновенно узнать в незнакомце свою судьбу. Ее герои не испытывают внезапных выбросов дофамина или адреналина. Точнее, порой их охватывает такая одержимость, но автор не призывает нас ей доверять.

Такой скептицизм заставляет задуматься: если чужая душа – потемки, если невозможно, глядя со стороны, составить верное представление о человеке, то как же нам искать себе пару? Существует ли вообще способ не попасть впросак в этом важном деле? Ответ Джейн Остин сдержанно оптимистичен. В своих героях она выделяет единственную черту, на которую стоит обращать внимание: то, как люди владеют своими чувствами. Она называет это свойство темпераментом. Эмма – девушка “счастливого нрава”, не упускающая возможности воспользоваться “излишней свободой поступать своевольно”, тогда как Гарриет обладает “легким, покладистым, благодарным нравом” и мягким характером. Отец Эммы – “человек слабонервный, легко впадал в хандру”. Фрэнк Черчилл испытывает “непрестанный зуд чем-то занять себя”, мистер Найтли – “рассудительный”, “близкий”, отличающийся “бодрым обращением”. По мере того как сюжет развивается и Эмма потихоньку набирается ума, становится все более ясным, что именно эти свойства характера, а вовсе не глупости, которыми забивает себе голову героиня, имеют первостепенное значение при выборе партии. Остин отнюдь не утверждает, что следует слушать разум, а не чувства или что тонкая нервная организация до добра не доведет. Это было бы слишком просто. Однако она предполагает, что сходство темперамента может стать хорошей основой для отношений, что нам нужен такой спутник в жизни, который сможет понять наши эмоциональные привычки. Как заметила одна из сестер в другом романе Джейн Остин, “Разум и чувство”, “не время и не обстоятельства определяют близость между людьми, а общность характеров”.

Эта истина наиболее наглядно проиллюстрирована в описании отношений Эммы и мистера Найтли. Поначалу кажется, что они совсем не пара: она юная и порывистая, он немолодой и серьезный. Но постепенно, по мере того как Эмма учится на своих ошибках, а мистер Найтли понемногу осознает чувства, которые имеет привычку подавлять (благодаря чему он до тех пор и не женился), мы начинаем понимать, что этих двоих связывает определенная “общность характеров”. Например, оба стараются сдерживать эмоции, скрывая страхи и любовное влечение к тем, к кому, как им кажется, испытывать влечение не следует. Подавление эмоций вообще-то не способствует душевному благополучию, но Эмме и мистеру Найтли это помогает: благодаря этой общей черте, они могут преодолевать свои недостатки и промахи. Эмма понимает это, когда направляется на прогулку по Донуэлльскому аббатству, обширному поместью мистера Найтли. Впервые на протяжении книги она решает тщательно изучить имение, “оглядеть все вокруг, освежить и пополнить свои воспоминания об этом доме, этом поместье”.

Она обнаруживает, что дом мистера Найтли небезупречен – он “неправильной формы”, однако это внешнее несовершенство позволило устроить внутри множество уютных комнат. И Эмма понимает, что только здесь и чувствует себя дома.

В письме к своей любимой племяннице Фанни Найтли Джейн Остин дает девушке совет, перекликающийся с выводами, к которым подводит читателя в “Эмме”. Фанни мучилась, не в силах решить, стоит ли ей выходить замуж за Джона Пламптра. Девушка не испытывала к нему пылких чувств: он хороший человек, но немного слишком чопорный и благочестивый, считала она. Письмо Остин выглядит так, словно его написала добрая тетушка, сошедшая со страниц одного из ее романов:

Ах, моя милая Фанни, чем больше я пишу о нем [имеется в виду Джон Пламптр], чем больше теплеют мои чувства к этому юноше, тем очевиднее становятся для меня его достоинства, тем больше я понимаю, сколь хорошо было бы, если бы ты вновь смогла взрастить в себе любовь к нему. Возможно, на земле и встречаются совершенные на наш с тобой взгляд мужчины, в ком соединились все достоинства: учтивые манеры, обходительность, твердость духа, душевные качества и способность понимать людей. Но таких людей очень мало, возможно, один на тысячу, и ты можешь так и не встретить подобное совершенство на своем пути.

Как пишет литературный критик Уильям Дересиуикс, смысл совета Остин в том, что главное в человеке – это характер. Учтивые манеры и обходительность – это прекрасно, но гораздо важнее свойства души, благодаря которым со временем между супругами может вырасти сильное чувство. И поскольку Пламптр таким свойством души обладал, Джейн заверяла племянницу, что та “скоро полюбит его достаточно, чтобы они оба были счастливы”. Пусть ему и “не хватает воспитания” и он слишком уж строго следует “заповедям Нового Завета”, общность их характеров послужит залогом счастливой семейной жизни, если только Фанни готова к такому важному шагу, как замужество.

Остин не кривила в своих романах душой: она делилась с родными теми же соображениями в выборе спутника жизни, к каким приходили ее герои. (“Она подкрепляла свои слова делами”, – пишет Дересиуикс касательно писем к Фанни.) Она легко могла бы поддаться влиянию мифов о любви, но предпочла написать о другом – о том, что наши привязанности строятся на чем-то более глубоком, подлинном и непреходящем. Вместо того чтобы обойтись поверхностным взглядом на людей, Остин пыталась осмыслить, что происходит в глубине человеческой души. Именно поэтому в ее книгах так часто упоминается темперамент и его синонимы.

Если смотреть шире, Джейн Остин опровергала аристофановский взгляд на любовь, согласно которому человек с первого взгляда понимает, что встретил свою половину. В своих романах она вновь и вновь говорила, что первое впечатление часто ошибочно. Люди – сложно устроенные существа. Чтобы познать и понять человека, требуется время.