Глава 24. Цветы для Джека

ЦВЕТЫ

Цветы – это один из предметов, которые можно найти в Grand Theft Auto: San Andreas. Игра классифицирует их как оружие, которое размещается в Слоте 11 оружейного инвентаря. Карл Джонсон может использовать цветы в качестве оружия. Удар цветами наносит ненамного больше урона, чем удар кулаком.

В Лас-Вегасе стоял ясный февральский день, и воротилы игровой индустрии ходили туда-сюда по сверкающему отелю Green Valley Ranch Resort, где повсюду стояли пальмы. Тощий и нескладный интеллектуал Уилл Райт, создатель The Sims, самой продаваемой игровой франшизы в истории, дымил сигаретой. Взъерошенный Клиффи Би, своенравный автор Gears of War, шутера про мускулистых парней, общался с руководителями Microsoft. Долговязый Фил Харрисон, гуру PlayStation, болтал с кем-то неподалеку.

Они приехали на самую закрытую встречу года – конференцию DICE Summit 2007. После балагана ЕЗ это роскошное и камерное мероприятие было для главных людей в индустрии глотком свежего воздуха – здесь они могли спокойно тусоваться и играть в покер. Гвоздем программы была ежегодная церемония вручения премии Interactive Achievement Awards – игрового «Оскара». Список номинантов этого года ознаменовал коренной перелом – в индустрии закончилась эпоха.

Пиксельная стена между геймерами и остальным миром начала рушиться. За десять лет, прошедших после выхода первой GTA, невероятная сложность игровых контроллеров – всех этих страшных кнопок и стиков – разделила два поколения потенциальных геймеров, старое и молодое, по разные стороны баррикад. Для того чтобы ознакомиться с любой книгой, фильмом, песней или телешоу, человеку нужны только глаза и уши, но перед играми большинство людей пасует. Чтобы выжить в виртуальных мирах, им не хватает координации рук и глаз; иначе говоря, они Криворучки.

Этот раскол оставил на культуре и экономике неизгладимый след. Индустрия игр недосчиталась миллионов потенциальных покупателей; кроме того, Великое Разобщение Криворучек породило такой мощный социально-политический дискурс, что его отголоски слышались даже на Капитолийском холме. Политики и доморощенные эксперты не умели играть в игры. Вместо этого они смотрели короткие видео с записями геймплея – все равно что, смотря порно, рассуждать о сексе. Игры по своей сути – это вид искусства, где личный опыт превыше всего. Тем, кто сам не может играть, легко ненавидеть геймеров – и наоборот.

Но времена изменились. В конце 2006 года вышла Nintendo Wii, игровая консоль с датчиками движения. Вместо того чтобы нажимать на кнопки в определенном порядке, люди играли в Wii Tennis, просто держа в руках контроллеры Wii Remote и взмахивая ими, как настоящими теннисными ракетками. За первые четыре месяца было продано более шести миллионов Wii, и она стала самой ходовой консолью во всем мире – от Соединенных Штатов до Соединенного Королевства. Nintendo снова превратилась в законодательницу мод в игровой индустрии – и это при том, что Wii, в отличие от конкуренток, не могла похвастаться ни реалистичной графикой, ни высоким разрешением. Спустя шесть месяцев после релиза Wii превзошла по продажам PlayStation 3 от Sony и Xbox 360 от Microsoft, вместе взятые.

В то же самое время серия игр Guitar Hero, для которой требовался специальный контроллер в виде гитары, раздвинула границы индустрии еще шире. Похожая на Guitar Hero игра Rock Band принесла своим создателям больше миллиарда долларов. Ширилась аудитория казуальных игр – люди играли в них в Интернете, в Facebook и на недавно вышедшем iPhone. Проклятие Криворучек, кажется, было снято.

Но на DICE закончилась и другая эпоха – эпоха Дага Ловенштейна, лица индустрии времен ее бурной молодости. Он занял пост президента ESA в 1994 году, когда разбиралось дело Mortal Kombat, и защищал индустрию от нападок, связанных с «Колумбайном» и Hot Coffee. Он уходил, чтобы создать компанию по торговле акциями. Разработчики игр и журналисты столпились в зале, чтобы послушать его прощальную речь, и неожиданно оказалось, что напоследок Ловенштейн решил свести счеты.

– Больше всего меня выводят из себя издатели и разработчики, которые производят игры со спорным содержимым, а потом, когда приходится защищать свои творческие решения, прячут голову в песок, – сказал он. – Если вы хотите заслужить право делать что хочется и выходить за рамки, я всегда готов прийти на помощь. Но, черт возьми, перестаньте отсиживаться у меня за спиной, защищайте свое творчество.

Люди в зале были поражены.

– Хотите быть эпатажными – ради бога, – добавил Ловенштейн. – Но тогда не прячьтесь, когда вляпаетесь в скандал. Выступайте и защищайте то, что создаете.

Впрочем, Ловенштейн имел в виду не только Rockstar. Он устроил разнос всей игровой индустрии, критикуя ее за молчание и политическую аморфность. Он спросил, сколько человек в зале присоединились к группе активистов Video Game Voters Network, увидел всего несколько поднятых рук и взорвался:

– На это жалко смотреть! Мы – добро, а добро, каким бы правым оно ни было, должно быть с кулаками. Эти кулаки – это вы и есть. А теперь, когда пришло время бороться за свои права, те из вас, кому это больше всех нужно, ленятся вступить в бой!

После этого он отчитал игровую прессу – за тиражирование высказываний самого одиозного борца за нравственность.

– Знаете, кого больше всех интересует мнение Джека Томпсона? Игровых журналистов! – кипел Ловенштейн. – Сначала вы публикуете его слова, а потом недоумеваете, откуда у него столько влияния. Вы головой вообще думаете?

* * *

Геймеры ошибались, когда думали, что видят Джека Томпсона насквозь, – на самом деле они почти ничего о нем не знали. Да, на его полотенцах были вышиты маленькие распятия, а на холодильнике висел магнитик с Джорджем Бушем, но у него была и другая ипостась – не Джек-потрошитель, а Джек Наш Человек.

Он много лет посвятил борьбе с поп-культурной заразой, и эта борьба удивительным образом его изменила. Он стал для геймеров как бы своим – не в смысле «крутым», а в смысле «продвинутым». Он маниакально следил за новостями об играх, бесконечно смотрел телевизор и слушал радио, и благодаря своей одержимости стал досконально разбираться в трендах. Неудачник по натуре, он любил черный юмор – больше всего ему нравились «Шоу Али Джи» и «Умерь свой энтузиазм», которые он мог цитировать по памяти, и кассетами, которыми забивал шкафы. Кроме того, он питал слабость к Фрэнку Заппе. «Я думаю, он опередил свое время, – говорил Томпсон. – Люблю его концерт в Филмор-Ист».

Однажды жарким весенним утром 2006 года Томпсон выглядел как потрепанный жизнью пятидесятипятилетний наставник студенческой организации. Он отрастил бородку как у Фу Манчу, и носил бриджи цвета хаки и линялую белую рубашку-поло. Он все время откидывался на спинку удобного кресла, стоявшего рядом с аквариумом, и постоянно говорил «чувак». Когда кто-то присылал ему хорошие новости по электронной почте, он отвечал фразами вроде «вау, как клево» большими ярко-красными буквами.

Его держала в тонусе не только культурная война. Его сыну Джонни уже было четырнадцать – он занимался спортом и часто играл с отцом в баскетбол на заднем дворе у бассейна. Как и в старые добрые времена, он иногда выполнял отцовские просьбы: когда вышла The Warriors, Джонни с готовностью отправился в Best Buy, чтобы выяснить, продадут ли ему там игру с рейтингом М. Его отец тем временем стоял на улице и снимал процесс купли-продажи на камеру.

Джонни тоже вырос геймером. Он умолял родителей купить ему Xbox и портативную консоль Sony PSP. Однажды утром, отправляясь в спортивный лагерь, он набрался смелости и обратился к отцу.

– Папа, – сказал он, – если ты не против, то я лучше не буду никому говорить, что я твой сын.

Когда Томпсон вспомнил этот разговор спустя несколько дней, его лицо застыло, глаза закрылись, а обычно громкий голос вдруг оборвался. В аквариуме что-то зажурчало, и на секунду из большого и страшного борца за нравственность он превратился в обычного отца, которому приходится мириться с неумолимым взрослением своего ребенка. Я спросил, каков был его ответ. Томпсон выпрямил спину и прищурил глаза.

– Я сказал, что прошу прощения за то, с чем ему приходится сталкиваться, – ответил он. – Но я не жалею о том, что сделал.

На самом деле, после победы над Hot Coffee позиции Томпсона в войне с геймерами были как никогда хороши. Несколько игроков по всему миру собрали деньги и отправили ему букет цветов в качестве ироничного знака примирения. Самого Томпсона организатор сбора денег описал как «великолепный пример антимолодежной истерии в американском правительстве и СМИ».

Кампания, названная «Цветы для Джека», получила известность, упоминалась в новостях и привлекла финансирование людей со всех концов земного шара. Томпсон получил букет и переслал его Take-Two, написав в сопроводительной записке: «В память обо всех людях, оказавшихся на кладбище из-за ваших безрассудных творений, рекламы и продаж детям симуляторов убийств с рейтингом М».

Но розами война не закончилась – напротив, лихорадочная борьба Томпсона с Bully достигла пика. Он заспамил Интернет скриншотом, где дети дрались друг с другом, уверяя всех, что в игре «подростки смогут практиковаться в избиении своих виртуальных одноклассников». К удивлению геймеров всего мира, он успешно убедил школьный округ Майами-Дейд, четвертый по величине в стране, выступить с заявлением, где Take-Two просили не выпускать Bully, а родителей – не покупать ее. Сама игра при этом еще не вышла; никто в глаза ее не видел.

Но Томпсона было уже не остановить. В июне 2006 года штат Луизиана принял закон, запрещающий продажу жестоких видеоигр несовершеннолетним, и одним из авторов закона был Томпсон. В сентябре он подал иск на шестьсот миллионов долларов против Rockstar, Take-Two и американского отделения Sony, где обвинял компании в непредумышленном убийстве. Утверждалось, будто Grand Theft Auto: Vice City в 2004 году вдохновила подростка по имени Коди Поузи на убийство трех человек на ранчо телеведущего Сэма Дональдсона в Нью-Мексико.

Релиз Bully был намечен на конец октября, и Томпсон написал петицию, где призывал Walmart и других крупных розничных продавцов не продавать ее – игра якобы нарушала закон Флориды об охране общественного порядка. Петиция принесла результат, который газета Washington Post назвала «блестящим успехом» Томпсона: Take-Two обязали предоставить судье демоверсию Bully, чтобы выяснить, действительно ли игра нарушает закон. Ознакомившись с ней, суд округа Майами-Дейд, впрочем, не стал запрещать продажу Bully несовершеннолетним, на что уповал Томпсон. Игра в конце концов получила рейтинг Т – от тринадцати и старше.

Томпсон возразил, что судья совершил ошибку, доверив демонстрацию игры сотруднику Rockstar – тот мог играть так, чтобы самые жестокие моменты остались за кадром. В Сеть утекло видео геймплея Bully, где два мальчика целовались друг с другом. «Вы не видели игры, – утверждал Томпсон судье. – Вы даже не представляете, что вы на самом деле видели». Позже он отправил в суд открытое письмо: «Из-за вашего попустительства непомерное множество детей будет избито бейсбольными битами, их глаза – ранены из рогаток, а их черепа – проломлены».

Take-Two обвинила Томпсона в неуважении к суду, и тот ответил очередным открытым письмом. «Вы хотите по-плохому? – написал он. – Хотите отправить меня за решетку? Вы даже не представляете, каковы будут последствия. Вы ходите по краю…»

Двадцать пятого октября в четыре часа дня в Майами Томпсон сидел в зале суда, где разбиралось его дело о неуважении. Журналист сайта Destructoid снял слушание на камеру и смонтировал из него короткометражку «Джек» (написав название тем же шрифтом, что и логотип Bully). Кадры, где обвиняемый сидел в костюме и сжимал в руках самодельный плакат с определением понятия «неуважение», а его отчитывал судья, привели геймеров в восторг – Томпсон наконец получил по заслугам. Когда судья признался, что он лично подал этот иск, казалось, что дни власти Томпсона сочтены.

Перед Томпсоном замаячила перспектива лишиться адвокатской лицензии, и он отправил судье новое открытое письмо, где проклинал его за то, что тот «обрушил эту игру на детей». «Вам плевать – у вас же нет сына-подростка», – написал он. Томпсон не собирался отступать – он намеревался подать иск, чтобы не допустить релиза Manhunt 2 и следующей части GTA, но потом, по его словам, руководство Take-Two предложило ему встретиться в Нью-Йорке, чтобы договориться раз и навсегда.

Томпсон полетел в Нью-Йорк, где его вызвал к себе представитель Штрауса Зельника, нового генерального директора Take-Two, на некую, по выражению адвоката, «сверхсекретную пробную встречу в Центральном парке». «Вот зачем я приехал: я требую, чтобы вы прекратили продавать свои Grand Theft Auto и другие игры с рейтингом М детям, – сказал Томпсон представителю. – Если вы это сделаете, я созову пресс-конференцию и заявлю, что Take-Two – это самые ответственные люди, которых я когда-либо встречал».

Но компанию предложение не впечатлило. «У нас с вами война, мистер Томпсон, – таков, по его словам, был ответ. – Мы победим и уничтожим вас, чего бы нам это ни стоило». В марте 2007 года Take-Two обратилась в Федеральный окружной суд США за защитой. «Томпсон многократно угрожал необоснованными судебными обвинениями как Take-Two, так и розничным продавцам видеоигр», – было написано в иске.

После стольких лет борьбы с GTA Томпсон уперся в стену. Все его попытки запретить жестокие игры провалились – в том числе луизианский закон, который признали неконституционным и отменили. Его обвиняли в неуважении к суду и грозили лишить адвокатского статуса. Ему предстояло уплатить несколько сотен тысяч долларов судебных издержек – чтобы избежать штрафов от Take-Two, нужно было идти с компанией на мировую. «Я посмотрел на все это и понял, что так не пойдет, – вспоминал Томпсон. – И уступил».

Семнадцатого апреля 2007 года стороны заключили соглашение. Томпсон обязывался впредь не судиться и не грозить Take-Two исками, а также не взаимодействовать с адвокатами компании. Иными словами, война, которую он объявил Rockstar, подошла к концу. Последний босс был пройден. Игра закончилась.

* * *

На часах в офисе Rockstar было 11 часов утра, но Уиллу Ромпфу казалось, что за окном все еще ночь. Преданный солдат компании, с иголочки одетый приверженец Сэма Хаузера, Уилл, один из заведующих контролем качества, начинал свой очередной шестнадцатичасовой рабочий день с тестирования Manhunt 2 – гипержестокого продолжения эпатажной игры 2003 года. Ночь за ночью он бил людей по яйцам и отрезал им головы, но на нервы ему действовало и нечто другое.

То радостное возбуждение, с которым Ромпф работал в Rockstar, начало понемногу сходить на нет. Он чувствовал, что эмоциональный спад начался вскоре после ухода из компании Джейми Кинга («Кингера», как его любовно называл Уилл). Кинг заботился о нем – например, уговаривал уходить домой после того, как рабочий день кончался, – и со временем Ромпф стал понимать, насколько эта забота была для него важна. «Когда Джейми ушел, все изменилось», – вспоминал он.

Никто больше не уговаривал Уилла уходить домой – и он не уходил. Он постепенно терял связь с семьей, друзьями и девушкой. Чтобы справиться с трудностями, он стал употреблять стимуляторы. Сначала он просто курил по ночам марихуану, но вскоре, приходя домой в девять утра после ночной смены, уже не мог уснуть без шота виски и четырех таблеток обезболивающего. Спустя всего несколько часов он возвращался на работу, приняв перед этим амфетамин.

Фанатичный марксист, Ромпф отдавал всего себя работе и даже в самые суровые для компании дни клялся ей в беззаветной верности. К беспокойству друзей, он вытатуировал логотип Rockstar у себя на запястье – буквально заклеймил себя как ее вечного раба. Он жаждал подчиняться компании, но его тело и разум уже не подчинялись ему самому.

Однажды утром, размахивая оружием в Manhunt 2, он почувствовал, что съезжает с катушек. Все началось с того, что один мерзкий коллега Ромпфа нагло уставился в его монитор.

– Чувак, съеби из-за моего стола, – сказал Ромпф. – Я устал все время работать. У меня и так нервы ни к черту.

– Отвали, – ответил тот.

– А ну пошел на хуй, – разозлился Уилл и сжал в руке ручку, – а то я тебя ей проткну.

Ромпф не понимал, что на него нашло. Он ездил волонтером в Тибет, был удостоен встречи с самим далай-ламой и никогда так не выражался. В отражении монитора он увидел, что коллега приближается к нему, и сделал резкое предупредительное движение рукой. Он понял, как плохо рассчитал дистанцию между ними, когда услышал крик и увидел, что сломанный наконечник остался торчать в руке парня. «Уилл меня проткнул!» – заревел тот и побежал в больницу. Ромпф испугался, но остался в офисе и продолжил работать.

Не у него одного дела были плохи. Прошлогодний ряд скандалов и уход сотрудников обернулся для компании настоящей трагедией. Уход Брента, Айбелера, Формана, Кинга и Донована, негодование держателей акций, слушание ФТК, гора коллективных исков против Hot Coffee – все это сказалось и на играх. Bully получилась блестящей, но продавалась плохо. Игру Rockstar по «Воинам» постигла та же судьба.

Даже дойная корова GTA захворала. Vice City Stories, вышедшая в октябре для портативной консоли PSP и в марте портированная на PS2, продалась хуже всех игр в истории франшизы. Manhunt 2 в США получила рейтинг АО, а в Великобритании не получила рейтинга вообще. Rockstar неохотно снизила градус насилия, чтобы игра получила рейтинг М, но ее продажи все равно разочаровали. Зунига, пиарщик Rockstar, считал, что эта катастрофа – расплата за Hot Coffee. «Этот мод серьезно попортил Rockstar малину, – вспоминал он. – Компания вовсю хулиганила и получила сдачи».

Бывший продюсер Rockstar Джефф Уильямс опубликовал длинный блог под названием «Жизнь во время войны», где пролил свет на внутренние дела компании. Он утверждал, что некоторые сотрудники, включая него, знали, что сцены из Hot Coffee остались на диске. Кроме того, он жестко прошелся по условиям работы. «Каждый проект Rockstar рано или поздно шел по пизде, – написал он. – Происходило это, на мой взгляд, из-за чудовищно неэффективной системы управления. Конкретно из-за некоторых граждан, которые думали, что они пуп земли, а на деле ни хрена не разбирались ни в играх, ни в маркетинге. При этом гонора у Rockstar было столько, что в голове не укладывалось». Вскоре блог был закрыт.

В Rockstar до сих пор работало много людей, и многие из них, конечно, воспринимали свою рутину совсем по-другому. Наверняка среди них были и вполне счастливые люди, на которых скандал никак не повлиял. Вполне возможно, что в Rockstar, как и во многих других амбициозных компаниях, персонал только рад был работать в режиме кранча и засиживаться в офисе допоздна. Но так как сотрудники Rockstar редко делали публичные заявления, если вообще делали, просочившиеся в Сеть слова привлекли особое внимание игровой прессы. Все больше и больше уволенных работников принялись во всеуслышание жаловаться на компанию, и игровое сообщество почуяло запах крови. «Эти ребята распространяли игры непристойного и оскорбительного содержания, – заявил Джеймс Стейер, генеральный директор и основатель Common Sense Media, организации по выдаче рейтингов из Сан-Франциско. – Неудивительно, что их топ-менеджмент и совет директоров мошенничают вовсю. Что посеешь, то и пожнешь – скатертью им дорога». Том Гарднер, генеральный директор консалтинговой компании Motley Fool, подытожил: «Вы оформляли опционы задним числом, прятали порно, вели двойную бухгалтерию и злоупотребляли служебным положением. Ваши руководители в лучшем случае бездари, а в худшем – жулики».

Эти удары не прошли для компании безболезненно, но еще сильнее ее подкосила шокирующая новость о смерти Джереми Блейка, автора легендарного логотипа Rockstar.

Десятого июля Блейк приехал домой к своей девушке, геймдизайнеру Терезе Дункан, и обнаружил, что она покончила с собой. Спустя неделю он вышел из офиса Rockstar, сел в метро и приехал на пляж Рокуэй-Бич в Квинсе, где кто-то видел, как он, раздевшись, заходил в воду. Его тело вынесло на берег в Нью-Джерси, неподалеку от Си Герта. Спустя несколько недель совершил самоубийство еще один работник Rockstar, что только усугубило апатию в компании – почему он, опытный и всеми любимый сотрудник и семьянин, решил вдруг покончить с собой?

Чтобы улучшить атмосферу в офисе, компания наняла экстрасенса. Она привязала к нитке кристалл и, медленно раскачивая его, как маятник, стала обходить столы с компьютерами, геймпадами и безделушками геймеров и хипстеров. Возле одного пустого стола экстрасенс остановилась и сказала, что чувствует здесь «сильную энергетику». Об этом сеансе написала газета Wall Street Journal, чтобы те, кто переживал за судьбу Rockstar и ее родительской компании, увидели – в их истории начинается новая эпоха.

Чтобы отметить ее начало, в честь тридцатишестилетия Сэма Rockstar закатила в модном баре колоссальную вечеринку. Одетые в ковбойские костюмы привлекательные бельгийки-стриптизерши с косичками поили пришедших алкоголем. На заднем дворе сотрудники компании по очереди напяливали на себя огромные надувные костюмы сумоистов и, хохоча, пытались повалить друг друга на землю.

Но самое интересное происходило внутри: там стояли столы с жирными сырными шариками. Рядом с ними по традиции располагались ведерки для рвоты. Рокстаровцы доставали из карманов толстые пачки купюр, чтобы делать ставки. Все как в прежние годы – хотя времена, конечно, изменились. Теперь компанией, как и раньше, в Лондоне, заправляли только Хаузеры – все остальные основатели давно ее покинули. Сэму и Дэну предстояло доказать, что они смогут возродить компанию из пепла и снова приняться за то, что у них лучше всего получалось – создавать отличные игры. Они знали, что для этого нужно сделать: раскрутить фантазию на полную катушку и создать новую, свою собственную реальность.

Одетый в черную футболку Сэм и лысый и мускулистый Дэн в белом стояли во главе стола, а другие сотрудники Rockstar толпились вокруг. Соревнующиеся, борясь с тошнотой, склонялись над грязными тарелками. Сэм ухмылялся в лохматую бороду, пока Дэн кричал в мегафон – полуживым едокам пора было начинать следующий раунд.

– Мы продолжаем! Сырный шарик номер четырнадцать! – орал Дэн с сильным британским акцентом. – Одна минута – один шарик! Все просто! Вы уже это делали! Поехали!