Гензель и Гретель в разрушенном королевстве

Когда-то, давным-давно, в придорожную таверну зашла девочка. В дверях она отряхнула свой походный плащ, и слетевшие брызги окропили грубый деревянный пол. Уходящая зима овевала ветви деревьев своим холодным дыханием. Дороги покрывало месиво из воды и льда.

Гретель присела у камина, и хозяин таверны принёс ей в оловянной кружке молоко. Девочка расплатилась за напиток из кошелёчка, который ещё в Шварцвальде дали ей местные жители. Устроившись поудобнее, она с грустью смотрела на поленья в камине. Прогорая, они оставляли после себя лишь серый пепел. Гретель хорошо знала это чувство.

Месяцы. Долгие месяцы бесконечной дороги. Она отправилась в путь, когда листья деревьев были ещё красными, потом они потемнели, а затем и вовсе опали. С серого неба запорошил снег. Его становилось всё больше и больше, и на заледенелой дороге вырастали белые холмы. Гретель поплотнее обернулась плащом, но мороз всё равно пробирал до самых костей. Время от времени она поскальзывалась, падая прямо в пушистый сугроб, или, что ещё хуже, в глубокую лужу талой воды. Она шла, сама не зная куда, и с каждым днём этот вопрос интересовал её всё меньше.

Она жила с родителями и без. В домах и на улице. Но везде оказалось плохо.

Ах да. Гензеля больше не было.

Она положила голову на тёплый стол таверны, рядом с оловянной кружкой. Золотые пряди прилипали к поверхности, на которой остались следы от когда-то пролитых напитков, но Гретель это нисколько не беспокоило. Закрыв глаза, она погрузилась в сон.

Вдруг раздался стук, и дверь таверны распахнулась. Гретель приподняла голову. На пороге стоял мужчина.

– Он вернулся! – прокричал незнакомец дрожащим от страха голосом. – Он вернулся…

Посетители разом подскочили на ноги.

– Киндейтбурга больше нет! – продолжал мужчина.

Люди испуганно заголосили. Некоторые, оттолк-нув его с пути, вылетели из таверны и побежали прочь по слякотной дороге.

– Как это – больше нет? – спросил кто-то.

– Всё разрушено: дома, особняки Мейстер Бэк и Фрау Хоппер, булочная…

– А люди?

– Не знаю. ― Он покачал головой. ― Но я видел тела. Много тел.

Посетители хором ахнули. Одни сели, другие закрыли руками лица.

– Я был на холме, откуда виден город, – сказал незнакомец, – и видел, как он кружит, кружит в небе. Я хотел было бежать назад, предупредить жителей, но я бы не успел. К тому же я не мог бросить её…

За ногой рассказчика стояла маленькая девочка. Она прятала лицо в ладонях, но на щеках всё равно виднелись пятна грязи и следы высохших слёз. Гос-подин продолжал:

– Он сделал три или четыре круга. Люди кричали. Затем он повернул, начал снижаться и, приземляясь, снёс половину особняка Фрау Хоппер. Я видел, как кто-то – возможно, сама Фрау Хоппер – летел по воздуху на высоте нескольких сотен метров. И потом упал. ― Рассказчик вздрогнул.

– А дальше что? – раздался голос.

Рассказчик вновь содрогнулся и не ответил. Какой-то старик довёл его до стула, принёс выпить. Мужчина опустил голову на руки. Осанистая, крупная женщина вышла из-за стойки, подняла маленькую девочку на руки и, убаюкивая, отнесла её по задней лестнице наверх.

Когда дверь за ними захлопнулась, таверна наполнилась мрачными, тревожными возгласами. Гретель старалась понять, что происходит, но в таком гаме ничего нельзя было разобрать. О чём говорят люди? Что сделало это существо? Но наконец девочка смогла выхватить из общего шума одно то и дело повторяющееся слово. Дракон.

Гретель стояла рядом с двумя мужчинами – высоким и бородачом – и женщиной, повернувшейся к ней спиной.

– Говорят, что это – человек, – сказал бородач.

– Человек только наполовину, – пояснил высокий, – а наполовину дракон.

– А мой священник считает, что когда-то он и вправду был человеком, но потом в него вселился дух дракона, – ответила женщина.

– То был самый настоящий дьявол, а не человек, раз в него вселился дракон!

– Нет, – возразила женщина, – священник говорит, что нет. Это печальная, отчаявшаяся душа…

– Я тоже слышал это, – подтвердил бородач.

Высокий потёр небритый подбородок.

– В Уолдене убили одного человека, решив, что он и был драконом.

– Значит, они ошиблись.

– Да, это был не он. Кстати, у него остались дети.

– В Хамельштатте убили шестерых братьев, – добавила женщина.

– Да ну, это всё сплетни.

– Нет, не сплетни. Мой двоюродный брат своими глазами видел.

– Кошмар, – сказал бородач.

– Кошмар, – согласился высокий.

– Кошмар, – подтвердила посетительница.

– Простите, – вмешалась Гретель. Она была ей по локоть, потому она её даже не замечала, и девочке пришлось дёрнуть её за рукав. – Простите!

Женщина обернулась. Она выглядела бледной, спутанные волосы падали на лицо, а под светлыми глазами набрякли мешки.

– В чём дело? – спросила она.

– Что это за королевство? – задала вопрос Гретель.

– Гримм, – ответила посетительница. – Королевство Гримм.

– Было королевство, – с грустью пояснил бородач. – Сейчас это руины Гримм.

– Ты что-то ищешь? – поинтересовался высокий.

В горле Гретель застрял комок.

– А у короля и королевы есть дети? – тихо спросила она.

Женщина перевела взгляд на своих собеседников, а затем обратно на Гретель.

– Были. Двойня. Мальчик и девочка. Но они, бедолаги, потерялись. Исчезли в ночи.

– Незадолго до появления дракона, – добавил бородач.

– Точно, незадолго до него, – подтвердил высокий. – Но куда ты идёшь?

Гретель колебалась.

– Я… Я не знаю, – наконец ответила она и, поблагодарив взрослых, направилась к двери таверны.

У выхода двое мужчин спорили о драконе. Гретель остановилась позади них. Она ждала и одновременно думала. Наконец один заметил её, толкнул второго, и оба обернулись.

– Я могу тебе помочь, дорогая?

Она прикусила нижнюю губу и немного погодя спросила «Как добраться до замка?» с таким видом, словно не была уверена, хотела ли действительно узнать ответ на вопрос. Мужчины показали толстыми огрубевшими пальцами направление. Гретель молча кивнула, вышла и посмотрела туда, куда ей указали.

Даже дорога в том направлении казалась пропитанной болью.

Гретель повернулась в противоположную сторону.

Одинокий мальчик с тёмными глазами и чёрными волосами брёл по мокрым, заледенелым дорогам. Его кудри покрывали снежинки. Следом за ним покорно шли два быка, таща две огромные телеги.

На первой телеге возвышалась гора круглых, твёрдых, холодных золотых яблок. Золотых – значит из драгоценного металла, из золота, конечно, а не голден делишз. Вторую телегу занимали бочки с вином: их водрузили друг на друга так высоко, что на каждом повороте они шатались и скрипели. Вина хватило бы на целый год, чтобы поить допьяна целое поселение.

Яблоки, вино, телеги и быки были, разумеется, дарами двух городов. Как ты уже мог догадаться, после того как Гензель похоронил Иоганнеса и сделал табличку с одним-единственным словом – Верный, он направился в город, где росла золотая яблоня, и рассказал жителям, что её корни точит мышь. Люди убили грызуна, и дерево тут же стало плодоносить. В благодарность Гензелю подарили тысячу золотых яблок, телегу и спокойного, послушного, невероятных размеров быка. Потом мальчик направился в «винный» город и объяснил жителям, что в фонтане сидит лягушка. Как только люди избавились от неё, фонтан вновь заработал, и мальчику подарили бочки с вином, телегу и ещё одного спокойного, послушного, невероятных размеров быка. Гензель назвал животных Айви и Бетти ― немного странно, ведь это были быки, а не коровы.

Впрочем, это несильно влияет на исход истории, я просто так, к слову.

Итак, после победы над Дьяволом и спасения двух городов Гензель с золотыми яблоками и вином направлялся в королевство Гримм. Было несложно узнать, в какой оно стороне, потому как все знали: именно там живёт дракон. Однако Гензель двигался очень медленно. Он останавливался во всех городах и деревнях, и в каждом доме, в каждой лачуге спрашивал, не видел ли кто его сестру Гретель. Но никто её не встречал.

– Ты спрашиваешь про старуху Гретель?

– Нет, я про мою сестру.

– Гретель, маленькая дочка моей сестры?

– Нет, моя сестра. И она уже не маленькая.

– Мою козу зовут Гретель.

– Да нет же!

Быть может, ему и повезло с золотом, вином и двумя послушными быками, следовавшими за ним по пятам. Но на сердце у Гензеля было так тяжело, что другого такого сердца и не сыскать. Да и ноги его увязали в грязи, смешанной со льдом. Без сестры он не хотел возвращаться домой и сталкиваться с драконом. А тем более с родителями.

Гретель стояла на пороге таверны, глядя на дорогу. Навстречу двигались два быка, запорошенных снегом и напоминающих небольшие горы. Впереди, увязая иногда в снегу, шёл невысокий темноволосый человек. Что-то в путнике сразу же привлекло внимание Гретель. Она ждала.

Как только телеги приблизились, её сердце ёкнуло. Своими синими, как океан, глазами она уже могла разглядеть понурое лицо идущего.

Вскрикнув, девочка со всех ног помчалась навстречу.

Чем ближе было королевство, тем чаще Гензелю мерещилась Гретель. Он видел её повсюду: в булочных, в окнах верхних этажей, в сельских отхожих местах (как ты можешь догадаться, это были не самые удобные моменты). И вот опять: далеко впереди, на пороге таверны, стояла девочка. И, невзирая на все миражи, Гензель готов был поклясться, что это Гретель.

Девочка сорвалась с места и побежала навстречу. Её золотые волосы развевались на ветру. Гензель моргнул несколько раз. Он больше не увязал в снегу. Он летел.

Гензель и Гретель были словно два магнита. Или два метеорита, одиноко блуждавших в космосе и наконец нашедших друг друга. Каждый прошёл свою половину пути, и теперь они снова соединились. Земля ушла из-под ног. Брат с сестрой, поскользнувшись, повалились прямо в жидкое месиво льда и грязи.

Сидя в луже, они смотрели друг на друга.

Потерявшие и снова нашедшие друг друга.

Погибшие и восставшие из мёртвых.

Покрытые слоем грязи.

В холодной слякоти.

И вдруг они засмеялись. А потом обнялись так крепко и захохотали так сильно, что на глазах выступили слёзы. Так они и сидели, посреди дороги, замёрзшие и перепачканные в жидкой грязи. А над ними высилось серое небо, и всего в нескольких километрах стоял родительский замок. Они обнимались до тех пор, пока у них не заболели руки.

– Где ты была? – спросил Гензель, когда они наконец выбрались из лужи.

– Как тебе удалось выжить? – одновременно спросила Гретель.

Они забрались на телегу и рассказали друг другу всё (а кое-что даже дважды), что с ними произошло за это время, до мельчайших подробностей, начиная с охоты в Лейбенвальте.

Так, болтая, смеясь, вздыхая и снова болтая, они приближались к родному дому.

А сейчас брата и сестру ждёт самое тяжёлое.

Да, их чуть не съела стряпуха-каннибал; они разговаривали с испепеляющим солнцем, с луной-детоубийцей и добрыми звёздами; они дошли до Хрустальной горы. Гретель отрезала себе палец, и из-за неё заживо сварили человека. Гензель превратился в чудовище; его подстрелили, освежевали и проиграли в азартную игру; он побывал в аду, где переоделся в бабушку Дьявола; потом за ним гнался сам Дьявол, и, наконец, он держал за руку умирающего старика.

Всё это правда. Но порой возвращение домой становится самым сложным испытанием для человека.

Некоторое время спустя Гензель и Гретель уже шагали по самому сердцу королевства Гримм, по городкам, которые теперь существовали лишь смутными образами в их детских воспоминаниях. Открывающиеся виды могли вызвать не тёплую ностальгию, а лишь дурноту.

Одни поселения остались такими, какими брат и сестра их помнили, а вот другие теперь сровнялись с землёй. Дома лежали в руинах, всюду виднелись обломки крыш и стен. Торговые ряды сожгли и опустошили. На улицах то и дело попадались трупы животных с раздутыми животами; по остекленелым глазным яблокам ползали мухи.

– Дракон, – прошептала Гретель.

Гензель кивнул, пристально оглядываясь вокруг.

Когда они пересекали очередной разорённый город, дверь какого-то полуразвалившегося дома вдруг качнулась. Петли сердито застонали. Гензель прижал к себе сестру, она взяла его за руку.

В темноте показалась голова. Это был ребёнок, совсем маленький – ростом с девочку, которую Гретель видела в таверне. За ним вышла девочка постарше, а потом ― и самая старшая.

– Идите сюда, – позвала кого-то последняя. – Смотрите.

За их спинами появились родители ― истощённые, чумазые, в рваной одежде. Все пятеро со страхом уставились на путников.

– Нехорошо, – сказала Гретель.

– Нет, – согласился Гензель, – совсем не хорошо.

Гретель спрыгнула с телеги и обежала её.

– Я хочу угостить их яблоком, – крикнула она Гензелю с обратной стороны повозки.

Услышав это, вся семья вышла на улицу к телеге.

– У вас есть яблоки? – спросил отец.

– Не совсем такие, которые вы едите, – пояснила Гретель. – Но одно вам наверняка пригодится. ― С этими словами она приподняла брезент, достала яблоко и отдала его семье.

– Оно золотое! – закричали дети.

Глаза родителей округлились от удивления. Старшая дочь, которая была на несколько лет старше Гретель, внимательно на неё посмотрела и наконец сказала:

– Она выглядит как настоящая принцесса.

Остальные резко перевели взгляды с яблока на Гретель.

– Ты права… – согласился отец и неуверенно добавил: ― Ваше Высочество?

Гретель вспыхнула. Старшая дочь подбежала к телеге.

– И принц! – воскликнула она.

Дальше семья бежала впереди телег, ликуя и зычно крича:

– Принц и принцесса вернулись! Принц и принцесса вернулись!

Крики привлекали внимание людей. Сначала они только медленно, с опаской, выглядывали, но, когда видели двоих детей на запряжённых быками телегах и бегущую впереди них семью, испуг сменялся радостью. Местные жители выходили на тёплое солнце, чтобы поприветствовать принца и принцессу, и присоединялись к процессии. Скоро позади повозок Гензеля и Гретель собралась огромная толпа, которая всё росла и росла.

Оглянувшись, дети увидели вокруг радостно кричащих, смеющихся людей. Никогда прежде они не чувствовали себя такими особенными и значимыми. Ведь они, прежде всего, только дети.

Слух о появлении принца и принцессы разносился гораздо быстрее, чем продвигались вперёд они сами, и вскоре добрался до королевского замка.

Сначала король и королева не верили своим ушам. До них и раньше доходили неправдоподобные разговоры о возвращении детей. Но вести подтверждались вновь и вновь. Король и королева – Отец и Мать – были слишком взволнованы, чтобы ждать. Всплеснув руками, они ринулись к главным воротам замка. Их сердца, казалось, вот-вот вырвутся из груди.

Вдали показались высокие башенки и просторные галереи замка. Гретель схватила брата за руку с такой силой, что та у него начала болеть. Гензель посмотрел на сестру: она выглядела взволнованной.

– Ты же не думаешь… – Гретель запнулась, а потом вновь заговорила: – Они же не сделают с нами снова того, что уже когда-то сделали?

Гензель медленно помотал головой.

– Нет. ― Он повторил слова Верного Иоганнеса: ― Они скучают по нам. И они раскаиваются.

Гретель кивнула. Гензель взял сестру за руку и сжал её.

Когда быки были всего в тридцати метрах от ворот, Гензель и Гретель спрыгнули с телеги. Родители побежали навстречу. Брат с сестрой смотрели на них, не двигаясь с места. В отличие от родителей, они не вытянули вперёд руки, лишь позволили себя обнять и даже подхватить.

– Мне так жаль, – первое, что сказал отец.

– Мне так жаль, – первое, что сказала мать.

Они долго ещё обнимали своих детей и целовали в мокрые от родительских слёз щёки. Затем король и королева приказали слугам позаботиться о быках и отвезти покрытые полотнищем телеги в конюшню, а сами тем временем увели Гензеля и Гретель в замок, помыли и накормили.

Наконец в зале замка перед пылающим камином собралась вся семья. На лицах танцевали огненные блики.

– Расскажите нам всё, – сияя, попросила королева. – Где вы были? Что делали? Как нашли дорогу домой?

Гензель и Гретель посмотрели на родителей, переглянулись… и, пожав плечами, опустили глаза на плотный красный ковёр.

Когда-нибудь, дорогой читатель, с тобой произойдёт то же самое. Наступит момент, подобный тому, который переживают сейчас Гензель и Гретель. Ты будешь смотреть на собственных родителей и понимать: они просят у тебя прощения, и неважно, что именно они тебе говорят.

Будет очень непросто. Ведь всю свою жизнь прощения просил ты. Со дня, когда научился говорить, ты постоянно извиняешься за какой-нибудь сломанный предмет, за забытую просьбу, за драку с мальчишкой, за запертую в гараже девчонку и другие проступки. А тут вдруг родители извиняются перед тобой. Звучит заманчиво, не правда ли?

Но когда этот момент наступит, тебе будет очень больно. Возможно, ты даже не захочешь их простить.

– В таком случае, что я должен делать? – спросишь ты.

Ты можешь кричать на них, рассказать о наболевшем, объяснить, что конкретно они сделали неправильно. Однажды так и нужно поступить, потому что – поверь мне – они хотят знать правду. Это и станет первым шагом на пути к прощению. Но что, если вдруг ты ещё не готов?

Ты можешь притвориться, что простил их. Но я бы не советовал так поступать. Это как смести осколки разбитого стакана под ковёр: они всё равно останутся на полу, и вскоре кто-нибудь обязательно поранится.

Наконец, если ты не хочешь их прощать и скрываешь это, ты можешь сделать ход конём: сменить тему.

Некоторое время спустя Гензель спросил:

– А что насчёт дракона?

– Да, расскажите же нам, – добавила Гретель.

Король с королевой обменялись тревожными взглядами. Их дети (ведь они, в конце концов, были ещё детьми) совсем не напоминали малышей, которые резвились возле кроватки за день до побега. Эти двое казались серьёзными и отрешёнными. Но король и королева всё поняли без слов (на это способны только родители) и решили дать детям то, что им было нужно: время. Поэтому они согласились рассказать про дракона.

По словам короля, после исчезновения Гензеля и Гретель он каждый вечер отправлялся на их поиски. Поначалу его сопровождали отряды охотников, но со временем он так замкнулся в себе, что стал выезжать в одиночку. Ранней весной он пробирался сквозь мокрую листву, и ни мартовский град, ни апрельские грозы не могли остановить его. Но он так и не вышел на след детей. Однажды, когда король был далеко от дома, и появился дракон.

Королева сказала, что впервые его заметили в небе над Гриммом. При виде кружащего в облаках чудовища люди в панике заметались, не зная, куда бежать и как поступить. Дракон сделал первый круг и заревел. Говорят, этот рёв слышали за несколько километров оттуда. К концу первого дня город опустел, и сотни, сотни людей погибли.

– Как он выглядит? – спросил Гензель. Королева вздрогнула.

– Он ужасен: гладкая чёрная чешуя, прямо как у змеи; золотистые глаза без белков и зрачков и тонкие, почти прозрачные крылья. А клыки и когти ― словно большие осколки обсидиана.

Вернувшись домой, король узнал о беде и собрал армию. Воины двинулись на поиски чудовища. День за днём они обходили окрестности, пытаясь найти дракона, но тот не показывался на глаза. Как-то раз армия осталась под командованием капитана гвардии: король заболел и не смог присоединиться к своим людям. Тогда, с горечью рассказывал король, появился дракон и уничтожил всё войско. В королевстве остались единицы тех, кто готов сразиться с чудовищем. Никто ничего не может поделать. Остаётся только смотреть, как дракон по кускам уничтожает королевство.

Гретель нахмурилась.

– Что ж. Мы с Гензелем обязательно что-нибудь придумаем.

Король и королева улыбнулись ей так, как улыбаются маленьким детям, а потом сами обменялись улыбками.

– Вы очень храбрые, – мягко сказала королева. – Но мы счастливы, что вы наконец вернулись домой. Ты не должна волноваться из-за дракона, солнышко.

Гретель встала. Её глаза были почти на уровне глаз сидящих родителей. Почти.

– Кому-нибудь из вас двоих приходилось отрезать себе палец? – спросила она.

Родители молча уставились на неё. Тогда девочка подняла левую руку и продемонстрировала палец – вернее, его отсутствие. Они ахнули.

– Нет? А что насчёт убийства людей? Сколько человек вы убили?

– Убили? – переспросил король.

– Да. Мы с Гензелем не в счёт.

Лицо короля покраснело. Он тихо произнёс:

– Ни одного, моя хорошая. А почему ты спрашиваешь?

– А нам пришлось. Двоих, – ответила ему дочь.

Гензель встал рядом с сестрой.

– Кто-нибудь из вас бывал в аду? – задал он вопрос родителям.

– Что? – закричали они в ответ.

– А демоны вас пытали? – продолжал мальчик.

Они замотали головами и уставились на детей. Тогда Гензель дал им ещё один шанс:

– А Дьявол спал у вас на коленях?

Снова ответа не последовало.

– Тогда, я думаю, вам нужно оставить это дельце нам, – закончила Гретель, и они вернулись в свою комнату, чтобы придумать план.

Через час дети вышли в зал.

– Итак, – начал Гензель. – Драконам нравятся драгоценности, верно?

– По крайней мере, в книжках так написано, – добавила Гретель.

Король и королева обменялись взглядами и пожали плечами.

– Полагаю, что да, – ответил король.

– Хорошо, предположим, что это действительно так, – сказал мальчик. – В конюшне стоит наша телега, набитая золотыми яблоками.

Глаза мамы расширились.

– Правда? – спросила она.

– А как вы смогли их раздобыть? – поинтересовался король.

– Мы расскажем позже, – отрезала Гретель. – Вы нас слушаете?

Король и королева послушно закивали.

– Хорошо. Тогда мы отвезём телегу с яблоками на лесную поляну, – произнёс Гензель.

– Мы поднимем полотнище, – подхватила Гретель, – и дракон увидит золото. Надеюсь, что оно его заинтересует.

– Нам нужно собрать армию. Воины затаятся среди деревьев вокруг поляны, – пояснил мальчик. – С луками и стрелами.

– С мечами и топорами, – добавила сестра.

– И когда дракон отвлечётся на яблоки, лучники из засад откроют по нему стрельбу. Чудовище не поймёт, откуда летят стрелы, будет в замешательстве, и, надеюсь, его ранят.

– А в этот момент появятся остальные воины и нападут на него, – закончила Гретель.

Королева медленно закивала.

– Очень неплохой план, – сказала она, поворачиваясь к королю.

Тот попытался найти какой-нибудь недочёт, как обычно делают отцы.

– Созвать армию, – напомнил он, – будет сложно. Жители нашего королевства больше не хотят сражаться. Они напуганы до смерти.

– Но мы должны попробовать, – настаивал Гензель.

– Может, план и не сработает, – поддержала его Гретель. – Но это лучше, чем ничего.

После нескольких формальных возражений отец всё-таки признал, что план на самом деле неплох. Королева, немного раскрасневшись, спросила:

– А вам нужны все яблоки? Если да, я, конечно же, пойму, просто…

Король с улыбкой добавил:

– Ваша мама хочет одно яблоко. У неё всегда была страсть к золоту. Мы, кстати, так и встретились.

– Да, я слышала об этом, – сказала Гретель. – Ты её украл.

– Нет! – воскликнул король.

– Признай же это, дорогой, – засмеялась королева. – Нечто похожее на кражу ты на деле и совершил.

Королева продолжала шутить и хихикать, и король засмеялся сам над собой. Гензель и Гретель улыбнулись: их броня отчуждения наконец дала трещину. Отец и мать со слезами радости протянули к детям руки, но улыбки Гензеля и Гретель тут же погасли. Родителям пришлось отступить.

Гретель тихо проговорила:

– Уже очень поздно, пора спать. У нас завтра много дел.

Гензель некоторое время стоял не двигаясь, а затем добавил:

– Да, это правда.

И дети, отвернувшись от родителей, пошли наверх, в свою комнату.

― Я чувствую, как мне что-то давит на грудь, – лёжа той ночью в кровати с широко раскрытыми глазами, сказала Гретель. – Что-то тяжёлое и острое. Мне больно, и боль не проходит уже давно.

– Со дня, как мы сбежали из дома. – Гензель кивнул в темноте.

– Даже чуть раньше, – поправила Гретель.

Повисла тишина. Спустя некоторое время девочка добавила:

– В последнее время я стала чувствовать себя хуже. Никогда мне ещё не было так плохо. Я едва могу дышать.

– Я знаю.

– Хочу схватить эту боль и выбросить подальше. Чтобы кто-нибудь ещё почувствовал то, что чувствую я, и пожил с этим хоть немного.

Кровати под ними скрипнули. Очень долго брат с сестрой молчали в окружающей их пустоте. Наконец Гензель сказал:

– Не просто кто-нибудь.

– Нет, – согласилась Гретель. – Не просто кто-нибудь.