IX
Утика
К. Жуков: Переходим к девятой серии. Сериал скользнул до нее без смазки фактически.
Д. Пучков: Да.
К. Жуков: А хронология повествования таким же образом скользнула в 46 год до н. э. Мы только что были в 47-м, а тут раз – и 46-й.
Д. Пучков: Год прошел.
К. Жуков: Да. И нам показывают поле битвы при Тапсе, это Северная Африка. После разгрома при Фарсале…
Д. Пучков: Не Туапсе?
К. Жуков: Нет, не Туапсе. Хотя похоже. Поклонники академика Фомэнко могут найти определенное сходство. Если написать слово Утика по-английски (Utica) – получится Аттика.
Д. Пучков: О как!
К. Жуков: То есть что Утика в Африке, что Аттика в Греции, это, в принципе, одно и то же.
Д. Пучков: А еще Аттика – тюрьма возле Нью-Йорка, где при штурме убили 72 человека, если мне не изменяет память.
К. Жуков: Осталось только понять, что имелось в виду.
Д. Пучков: Бунт в тюрьме Аттика.
К. Жуков: Да. Битву при Тапсе, к сожалению, не показали, а я так надеялся.
Д. Пучков: Извини, перебью. Начитавшись про штурм тюрьмы Аттика, один известный режиссер снял сериал под названием «Оз», в русском – «Тюрьма Оз».
К. Жуков: Да, я смотрел.
Д. Пучков: Вот Фоменко надо подкинуть идею: это все не просто так!
К. Жуков: Повторю, я ждал битву при Тапсе все девять серий. Это же гражданская война, богатейший материал! Думал, ну сейчас нам все покажут. А фиг, ничего не показали! Такое разочарование! Между тем битва при Тапсе представляет интерес, потому что после разгрома при Фарсале вся эта помпеянская сволочь сбежала в Африку. «Славный Гай Юлий Цезарь, преследуй!» У самого Помпея, как мы помним, под Пелузием не сложилось, его зарезали… Кстати, Египет не считался Африкой. Африка – это современный Тунис, он же Карфаген и т. д. А Египет – это Египет. И вот в Африку к своим старым друзьям нумидийцам, к царю Юбе…
Д. Пучков: Я его почему-то назвал Джуба, извините.
К. Жуков: Бывает.
Д. Пучков: Увлекся.
К. Жуков: Был напуган.
Д. Пучков: Да, мощью повествования.
К. Жуков: Так вот, к своему другану нумидийскому царю Юбе сбежали Марк Порций Катон и человек с коротким именем Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион Назика, которого мы зовем попросту Сципион. Оба джентльмена воевали против Цезаря. Интересно, что в свое время Сципион увел невесту у Марка Порция Катона-младшего. Но они не поссорились.
Д. Пучков: Из-за бабы несерьезно ссориться.
К. Жуков: И вот они оказались в Северной Африке, стали готовить там сопротивление. У них были хорошие шансы на успех, потому что Юба, командир нумидийцев и последовательный сторонник оптиматов, мог предоставить им местную конницу, которая отлично знала местность, плюс у него были боевые слоны. Нумидийцев, кстати, постоянно представляют в виде негров. Вот когда в прошлой серии пытались шлепнуть Клеопатру, отправили по ее следу нумидийцев.
Д. Пучков: Я думал, что это нубийцы.
К. Жуков: Нубийцев отправили?
Д. Пучков: Да.
К. Жуков: Мне показалось… А я смотрел в неправильном переводе, и мне там сказали «нумидийцы».
Д. Пучков: Нубийцы, они же с верховьев Нила.
К. Жуков: Ну, да-да-да, нумидийцы…
Д. Пучков: Эти конкретно черные.
К. Жуков: Эти-то конечно. Так вот, нумидийцев тоже почему-то считают за негров. Нет, это берберы, то есть…
Д. Пучков: Цветные.
К. Жуков: Семитские племена, смугленькие такие. Не черные, а смугленькие.
Д. Пучков: Чернявенькие.
К. Жуков: Царь Юба – это такой «моджахед» с бородой. Посмотрите на его скульптурный портрет. Он уже колотил цезарианцев у себя, на континенте. Серьезный субъект.
Главнокомандующим, скажем так, сухопутной армии был Сципион. Его с восемью легионами и нумидийской конницей отправили на оперативный простор. Армию Марка Порция Катона оставили в городе Утика (подчеркиваю: Утика, а не Аттика) готовить его на всякий случай к обороне и как операционную базу: свозили продовольствие, запасали вооружение.
Д. Пучков: Слушай, а слоны, они как, управляемые? Лошади и люди их боятся?
К. Жуков: Все зависит от дрессировки. Слон – умное животное, поэтому он может навязать свою волю окружающим. И если вдруг в острый момент сражения он захочет уйти с поля боя, его будет почти невозможно остановить. Если лошадь, как говорят конюхи, разнесет, ее трудно остановить, а уж если слона разнесет, то вообще финиш.
Д. Пучков: Пошел вразнос.
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: Как дизель, слон пошел вразнос. А что слон должен был делать? Просто топтать всех?
К. Жуков: Слон – это крайне трудноуязвимая, очень большая передвижная огневая точка. На нем ехали стрелки, кидальщики дротиков, их было сложно достать оттуда, с верхотуры. А врукопашную со слоном справиться сложно, потому что страшно. Слон хоботом двинет – никакие доспехи не спасут. А если наступит, то сразу крышка. Так что слон ко всему прочему чудовищный психологический эффект оказывал.
Д. Пучков: Я в детстве читал про бушменов, они забегали слону сзади и резали ему ахилловы сухожилия, если у него такие есть.
К. Жуков: Есть, конечно. У всех есть.
Д. Пучков: Подрезали сухожилия, слон падал, и его ели.
К. Жуков: Ну, как у любой единицы на поле боя, у слона тоже имеются слабые места. Дольше всех использовавшие слонов в военном деле таиландцы (у них хоть и карликовые слоны, но они все равно существенно больше лошади) выделяли экипажу слона еще четырех человек со щитами, которые прикрывали слонам ноги.
Д. Пучков: Толково. Африканский слон больше, чем индийский?
К. Жуков: Больше.
Д. Пучков: Говорят, индийский слон добрее.
К. Жуков: И умнее.
Д. Пучков: Чем?
К. Жуков: Его дрессировать легче.
Д. Пучков: Слон индийский Камасутру читал?
К. Жуков: Не знаю.
Д. Пучков: Хоботом ловчее пользуется?
К. Жуков: Просто дрессировать легче. Так вот, поведение слона сильно зависит от тренировки. Если его постоянно дрессировать, он и на поле боя лучше себя ведет. А те слоны, что использовались при Тапсе, видимо, были не очень хорошо подготовлены. Причем Цезарь (как нам говорят некоторые источники), зная, что у противника будут слоны, завел своих слонов, чтобы лошади и солдаты привыкали к их виду, запаху, реву, хлопанью ушей.
Д. Пучков: Индусы и тайцы слонов на всяких строительных работах используют – бревна таскать. А чтобы африканские слоны где-то трудились, я что-то не слышал.
К. Жуков: Потому что они труднее дрессировке поддаются, они злее.
Д. Пучков: К тому же слоны жрут много.
К. Жуков: Конечно.
Д. Пучков: Говорят, слон съедает чуть ли не 200 кило жратвы в день. А как же тогда Ганнибал с ними через Альпы шел?
К. Жуков: 200 кило? Охотно верю, глядя, так сказать, на его жало. В него влезет.
Д. Пучков: Помнишь, в книжке «Ходжа Насреддин»: чтобы наказать кишлак, туда ставили на постой слона. Это примерно как подарить линкор или еще что-то.
К. Жуков: В Чили.
Д. Пучков: Разорить государство. А сколько их было?
К. Жуков: До шестидесяти голов.
Д. Пучков: Много.
К. Жуков: Не то чтобы очень. Чтобы обеспечить тотальный перевес, этого бы не хватило. Цезарь построил свои войска традиционным способом, с кавалерией на флангах и пехотой в центре, а напротив выстроились примерно таким же образом войска Сципиона. Только у него на флангах были еще и слоны.
Д. Пучков: Извините, а наш Сципион не родственник ли Сципиона, который Ганнибала раздолбил?
К. Жуков: Да, родственник. Считалось, что в Африке Сципионы поражения потерпеть не могут, такое было предсказание.
Д. Пучков: Ясновидящих тогдашней «Битвы экстрасенсов».
К. Жуков: Если уж Ганнибала разбили, то уж чего теперь-то?
Д. Пучков: С вами-то с козлами.
К. Жуков: Конечно. И еще считалось, что как только Сципион окажется в Африке – всем сразу кранты. Потому что в Африке Цезарь теряет волю, а Сципион, наоборот, обретает.
Д. Пучков: А вот у него в конце имени приписано Назика? Это ж аниме есть – «Навсикая из Долины ветров». Это что такое?
К. Жуков: Не знаю, надо посмотреть, как это имя полностью переводится.
Д. Пучков: Это какой-нибудь Суворов-Рымникский?
К. Жуков: Не знаю… Никак не соберусь посмотреть, что значат все его кликухи. Очень много кликух. Я каждый раз теряюсь: какое красивое имя. Меня зовут в четыре раза короче.
Д. Пучков: А на каком расстоянии слонов друг от друга ставили?
К. Жуков: Не знаю.
Д. Пучков: Сколько слонов на километр фронта надо?
К. Жуков: Их плотно ставить нельзя, тем более что метальщики сверху сидят. Как я понимаю, они должны были вклиниться в строй неприятеля и фланкировать его огнем с двух сторон. По этому поводу книжка хорошая есть.
Д. Пучков: Я думал х/ф «Братва и кольцо», где в третьей серии на слонах пошли в атаку.
К. Жуков: Там не слоны, а какие-то диплодоки с бивнями. Огромные.
Д. Пучков: Из Афганистана.
К. Жуков: Да. Под музыку «Мустафа Ибрагим». Ла-ла-ла, I pray for you.
Так вот, тут как раз случилась знаменитая история, когда почему-то первый ряд когорт вдруг решил, что Цезарь отдал приказ к атаке, и они ломанулись вперед. Центурионы пытались их остановить, но безуспешно. Тогда Цезарь отдал по всем войскам пароль «счастье» – это означало приказ к общей атаке. Вот.
Д. Пучков: И все ломанулись следом.
К. Жуков: Пошли. Когда говорят «ломанулись», представляешь себе, что войска как американские регбисты побежали. Я думаю, что, если бы они ломанулись со скоростью 70 шагов в минуту, это было быстро.
Цезарь, понимая, что на флангах может случиться беда, усилил свою конницу, до пяти когорт пехоты ей придал, специально чтобы тормозить слонов. Плюс там находились вспомогательные войска – лучники, которые по слонам принялись стрелять. Слоны потеряли волю при звуках дудки и побежали. Как только побежали слоны, немедленно…
Д. Пучков: …побежали все остальные.
К. Жуков: С поля боя уехала конница царя Юбы.
Д. Пучков: Ловко.
К. Жуков: Сказали, что что-то тут не то.
Д. Пучков: Активно поддержал, называется.
К. Жуков: Да. Активно поддержал паническое бегство. После чего ненадежную пехоту Сципиона, которая с уже обстрелянными ветеранами Цезаря и рядом не стояла ни по мотивированности, ни по обученности, начали обходить с фланга, захватывать лагеря с тыла.
Поскольку атака была без команды начата, то первое столкновение со слонами пришлось выдержать не лучникам на флангах, а одному из легионов, который формировал линию центра, конкретно V легиону. И V легион метанием дротиков смог остановить слонов.
Д. Пучков: Пятый противослоновый.
К. Жуков: За что потом на знамени у него был изображен слон. Но назывался он почему-то V легион Жаворонков.
Д. Пучков: Оригинально.
К. Жуков: Пятый слонобойный легион победил. Сражение было крайне ожесточенное. Почему-то пленных принялись резать. Для цезарианских войн практически беспрецедентный случай. Зачем? Их же можно себе в армию забрать, и они будут нормально воевать. Но тут ветераны были в такой ярости, что принялись резать.
Д. Пучков: Я думаю, любовь Цезаря прощать всех на свете…
К. Жуков: …утомила уже.
Д. Пучков: Остальных люто бесила. Там, говорят, и своих офицеров порезали. Которые работали на Госдеп, по всей видимости. Да?
К. Жуков: Обычно Цезарь ничего подобного не допускал. Но тут он в самом начале управление сражением потерял. Сыграла роль лучшая выучка войск, лучшая их мотивированность, грамотная расстановка. Когда все началось, Цезарь уже не мог практически ничего сделать, он мог только атаковать. Он, видимо, сказал: «А черт с ним, пароль “счастье”». Как романтично.
Д. Пучков: Мочи козлов!
К. Жуков: Мочи козлов, то есть слонов. Вот. Тут-то все и закончилось, потому что Марк Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион Назика вынужден был бежать. И нам показывают поле боя с кучей убитых слонов, но почему-то Катон общается со Сципионом, хотя такого быть не могло: Сципион пошел деблокировать осажденный Тапс, а Катон был в Утике.
Д. Пучков: Но тут они на пару отправились в Утику.
К. Жуков: «А что там?» – «Там еда и кров». – «А мне это все не надо». – «Тогда хоть поспать». – «Поспать? Хорошо».
Д. Пучков: Да, пошли.
К. Жуков: И вот они пришли в Утику, заняли какую-то лачугу, хотя Утика в это время была укрепленным городом, где Катон концентрировал продовольствие и военное снаряжение. Там не могло быть такой разрухи и заброшенных домов.
Д. Пучков: Ну и жил он, наверное, не в сарае.
К. Жуков: Нет, конечно. Он фактически был генерал-губернатором. А сама Утика – старая финикийская колония, серьезнейший город с серьезными стенами. Короче говоря, в фильме нам показывают, что эти два странных человека, Сципион и Катон, которому было в этот момент… Катон 95 года рождения.
Д. Пучков: Там такой свирепый дедушка.
К. Жуков: Ему, стало быть, был 51 год. То есть, во-первых, он был младше Цезаря, а во-вторых, будучи стоиком, он постоянно занимался спортом, соблюдал диету и не бухал. Достаточно посмотреть на его портретное изображение. Там ни фига не стройный светлоокий юноша, а серьезный мужчина, слегка сухощавый, но не такой столетний дедушка, как нам показали.
Ну и пока они кушают, Катон забегает в отхожее место, прихватив с собой ножик, и там себе его втыкает…
Д. Пучков: Харакири.
К. Жуков: Сэппуку фактически, покончил жизнь героической сэппукой.
Д. Пучков: Я думал, что они на мечи бросались. А тут он как самурай.
К. Жуков: Он как стоик считал правильным претерпеть перед смертью все, что положено. А тут же бросаться – что это такое?
Д. Пучков: Суров.
К. Жуков: Очень хорошо об этом рассказал Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях». Когда у Сципиона все не сложилось и в Утике получили известия о разгроме, то немедленно образовались две партии, одна говорит – будем Утику оборонять, другая говорит – нет, все пропало, бежим отсюда! И возобладала партия бегунов. Катон, конечно, собирался обороняться, но когда понял, что не получится, потому что половина людей не хочет этого делать, а снаряжение и людей для борьбы с негодяем Цезарем сохранить надо, он возглавил эвакуацию. Убедившись, что процесс налажен, он пошел домой, взял «Диалоги Платона», собрал оставшихся приятелей, прочитал «Диалоги», оставил их бухать, а сам пошел спать. Там взял то ли меч, то ли кинжал и на кровати воткнул его в себя. Но так как у него была ранена рука, она дрогнула, и вместо того чтобы воткнуть его себе в сердце, он распорол себе живот.
Д. Пучков: Ничего себе дрогнула.
К. Жуков: Ну, он в подреберье должен был снизу воткнуть, но рука была больная, поэтому меч пошел не снизу вверх, а прямо.
Д. Пучков: Трактор пошел поперек борозды.
К. Жуков: И он, как самурай, собственно, вспорол себе живот. Естественно, от боли упал с кровати, уронил доску с какой-то настольной игрой.
Д. Пучков: Загремел.
К. Жуков: Да. Все вбежали, нашли его в таком состоянии, прибежал лекарь, попытался его зашить, он, опять же, от боли пришел в себя, оттолкнул лекаря, разодрал руками то, что успели зашить, и скончался.
Д. Пучков: Вообще это, конечно, под ребра загнать…
К. Жуков: Вручную.
Д. Пучков: До сердца. Орел.
К. Жуков: Орел-орел.
Д. Пучков: Где он такого наслышался? Так кто-то делал?
К. Жуков: Так это же очень модно было среди стоиков.
Д. Пучков: Застрелиться! Крепкие духом были.
К. Жуков: Они специально себя всю жизнь, как самураи, доводили до такого состояния, когда на все насрать.
Д. Пучков: Крут.
К. Жуков: А Квинт Метелл Сципион потом выдержал еще одно сражение, правда, на этот раз морское, около Гипонре (современный Алжир), где его побил Публий Ситтий. После чего Сципион-то как раз бросился на меч. В фильме сразу после того, как Катон покончил жизнь самоубийством, Сципион его похоронил.
Д. Пучков: Погребальный костер.
К. Жуков: Погребальный костер догорает.
Д. Пучков: А они людей действительно кремировали, то есть жгли?
К. Жуков: Да, это был стандартный погребальный ритуал.
Д. Пучков: А они им, перед тем как сжечь, сухожилия резали, нет?
К. Жуков: Я не знаю.
Д. Пучков: А то когда труп горит, он…
К. Жуков: Их же заматывали очень плотно.
Д. Пучков: Принимает интересные позы.
К. Жуков: Я думаю, что это как-то должно было парировать такие некрасивые штуки. Тапс – это предпоследняя большая битва гражданской войны. Осталась только битва при Мунде, в Испании. При Тапсе были почти все видные антицезарианцы, в том числе Афраний и бывший генерал Цезаря Тит Лабиен, Секст Помпей, Гней Помпей-младший. Те, кого не перебили, убежали и собрались после этого в Испании. Кроме вышеозначенных Катона и Сципиона. А в фильме войска возвращаются в Рим. И там куча трогательных сцен: Ворен жутко рад видеть жену с детьми, Пулло рад видеть рабыню Ирину. Ирина за время его отсутствия успела освоить латынь. Это ж с какой скоростью в стране изучаемого языка язык впитывается!
Д. Пучков: А ты в латыни как, силен?
К. Жуков: Мы пять лет учили латынь в вузе…
Д. Пучков: Латынь?
К. Жуков: Да, с первого по пятый курс. У нас две кафедры, где страшно учат латынь. Это кафедра истории Античности и через стеночку кафедра истории Средних веков. Латынь нужна для изучения источников. «Античников» еще греческий заставляют пять лет учить. Ну, по крайней мере, когда я учился, заставляли. Так вот, окончив вуз, мы могли худо-бедно на латыни изъясняться. А наши девчонки до сих пор выделываются, переписываются «ВКонтакте» только на латыни. Когда им чего-нибудь пишешь, они тебе на латыни отвечают. Бывает неловко, потому что я все забыл.
Д. Пучков: А говорить на ней полезно?
К. Жуков: Бог его знает. Ну, конечно, никто не понимает и звучит круто.
Д. Пучков: А сильно отличается то, как Цезарь писал, от того, как в Средние века писали?
К. Жуков: Конечно. Средние века – это же вульгарная латынь. Это как старославянский и церковнославянский. Грамматика осталась, то есть основной строй языка, но в общем латынь испортилась.
Д. Пучков: Я всегда думал, что вульгата – это что-то простонародное. Скажем, Цезарь образованный и владеет литературным слогом, а в Средние века-то самыми образованными людьми были монахи.
К. Жуков: Так они как раз и переняли вульгарную латынь, потому что когда все эти «таджики» с немцами ворвались в Римскую империю, как-то нужно было общаться, а общались в основном с простонародьем.
Д. Пучков: «Эй, слюшай, зачем так дерзко сказал?»
К. Жуков: Примерно так. Они на испорченной латыни все разговаривали. В принципе началось все значительно раньше. Например, Цезарь захватил Галлию, как ему с галлами общаться? Что, галльский стал бы учить? Хотите со мной поговорить – выучите мой язык, то есть латынь. Ну, галлы и выучили как смогли – в итоге у них слово aqua превратилось в eau.
Д. Пучков: Eau de Cologne.
К. Жуков: Как можно было из «аквы» «о» сделать, это же уму нерастяжимо! Однако сделали.
Д. Пучков: А у кельтов на севере aqua vitae превратилась в whisky. Визги, а потом и виски.
К. Жуков: У меня есть подозрение, что у кельтов где-нибудь в Ирландии и тем более в Шотландии прямо из скважин виски бьет. Как у нас нефть.
Д. Пучков: Вы слыхали, под землей город строят? Так откопали три коньячные струи!
К. Жуков: Вот-вот.
Кроме войск в Рим возвращается Октавий после обучения в какой-то академии в Медиолане. Что там за академия?…
Д. Пучков: Медиолан – это Милан?
К. Жуков: Да. Но по сравнению с Римом Милан – это какая-то дыра. Я понимаю, если бы Октавия отправили в Грецию – в единственную академию, которую основал еще Аристотель.
Д. Пучков: Академия – по-русски «роща»?
К. Жуков: Да. Сад.
Д. Пучков: Они в лесу ходили.
К. Жуков: Они там тусили, хватали Аристотеля за тогу, задавали идиотские вопросы, а он им отвечал: «E = mc2. Отстань». Тогда ведь не было ни контактика, ни фейсбучика, ни ютуба, негде было идиотские комментарии написать, поэтому приходилось все в лицо говорить.
Д. Пучков: Сказать Аристотелю, что он дурак и ничего не понимает.
К. Жуков: Это было опасно, потому что можно было отхватить.
Д. Пучков: Аристотель крепкий был?
К. Жуков: Да. Такие беседы, во-первых, развивали вежливое обхождение, а во-вторых, стимулировали задавать только умные вопросы, потому что на глупые тебе бы просто не стали, скорее всего, отвечать, а окружающие, которые любили Аристотеля, могли еще и побить. Вот в ту самую академию его могли бы отправить.
Д. Пучков: Аристотелевские жополизы, как скажут нам дети.
К. Жуков: Конечно. И лайк ставился тоже исключительно офлайн: подошел и выразил свое почтение, сказал, за что именно ты почитаешь. Но прежде нужно было изучить некие труды. От этого люди делались умнее. Изобретали «пифагоровы штаны», таблицы умножения, законы Архимеда и т. д. Теперь такого не происходит почему-то.
Д. Пучков: Увы.
К. Жуков: Общения стало больше в тысячу раз, а толку меньше.
Д. Пучков: Потому что дебилы подключились, а их большинство.
К. Жуков: Разбавляют.
Д. Пучков: Прекрасная сцена: беседа с Тимоном.
К. Жуков: Да. Когда их встречает Тимон: «Ты еще это самое…»
Д. Пучков: «Дрючишь маму-то мою?»
К. Жуков: «Когда разрешает». – «Это объясняет, почему ты такой наглый».
Еще одна замечательная сцена, когда Брут уговаривает маму Сервилию отправиться на ужин к Цезарю, а она его всячески троллит.
Д. Пучков: Отговаривает?
К. Жуков: Он говорит, что надо идти, а Сервилия возмущается: «Как можно к этому негодяю идти на ужин?» – «Ну, ты не подумай, что я боюсь или еще что-нибудь, но просто я же у Цезаря принял прощение и высокие должности, теперь не могу пренебрегать его дружбой, это же политика. Мама, пойдем».
Д. Пучков: Ну, мама-то гадина еще та.
К. Жуков: «Мне нечем гордиться», – говорит Брут. Видно, что простили его зря. Шлепнули бы прямо там, со всем уважением, конечно.
Д. Пучков: Тут, на мой взгляд, Цезарь проявил политическую близорукость. Да и Брут-то, собственно говоря, мягкий, как говно. То туда метнется, то сюда, то ему здесь хорошо, то тут плохо, то совесть заговорила, то расчет прямой как выгоднее. Очень хорошо показан.
К. Жуков: Да. Он бесит буквально с самого начала. Талантливый актер.
Д. Пучков: Досадно, что большинство наших дорогих зрителей не обращают внимания на подобные вещи. Они за приключениями следят, а кино-то про людей, про то, как они себя ведут в разных обстоятельствах. Вот эта сволочь, на мой взгляд, наиболее показательная. Марк Антоний хоть и дурак (условно), но «не знаешь, что делать, – атакуй!»
К. Жуков: Джигит.
Д. Пучков: «Никуда не пойду, пока кого-нибудь не трахну!» Джигит, да. А этот – говно натуральное. Трусливый, осторожный, хитрит, выгадывает, в жопу нырнет, из женского полового органа выглядывает. Такой вот Брут.
К. Жуков: Да. Брут прибывает на ужин к Цезарю. Цезарь, конечно, непрерывно хвастается, как он всех победил, фактически палками разогнал. Рассказывает про удивительное животное, которое в четыре раза больше человека, пятнистое, как леопард, шея, как у гуся, а бегает, как конь. На что Брут говорит, что это очередные байки, такого не может быть.
Д. Пучков: Типа «не верю!».
К. Жуков: «Этот зверь существует, уверяю тебя, я пытаюсь доставить его в Рим, но никак не получается, они все время дохнут».
Д. Пучков: От морских перевозок. Качки не выносят.
К. Жуков: Речь о жирафе, конечно же. Цезарю предлагают удалиться на виллу за город отдохнуть. «Я бы рад, но очень много работы, извините». И тут же Октавий присутствует. Цезарь говорит: «Послушай, Октавий, а что бы ты сделал на моем месте?» – «Что, на каком месте?» – «Если бы тебе нужно было обустроить Рим». И тут Октавий разворачивает…
Д. Пучков: …политическую программу.
К. Жуков: Сначала экономическую, а потом политическую. Молодец! «Надо устроить грандиозные работы по починке акведуков, постройке дорог и прочее, нанимать только свободных граждан и вольноотпущенников, платить им деньги. Никаких рабов. Кроме того, надо организовать еще 100 сенаторских мест. И ставить туда только верных людей, которые точно не предадут». И обращаясь к Бруту: «Конечно, я не тебя имел в виду, ты человек чести, я уверен, что твоя капитуляция была искренней». Кстати, это приблизительно отражает политику, которую проводил Цезарь. Например, он запретил давать деньги в рост гражданам Рима, чтобы не разорялись.
Д. Пучков: А как банковское дело без денег в рост?
К. Жуков: Какое банковское дело? Гражданин не должен брать деньги под проценты. За это, собственно говоря, Цезаря невзлюбила аристократия… Рим-то из-за войны сильно поиздержался, и те, кто имел деньги, могли еще больше нажиться, давая обедневшим гражданам микрокредиты. Это была, видимо, одна из причин, почему его в конце концов грохнули.
Д. Пучков: Он восстановил всех против себя.
К. Жуков: Да. Цезарь расширил сенат, к концу его правления там заседало 900 человек. Он ввел туда представителей из покоренных народов, которые вроде как тоже должны были теперь участвовать в жизни империи.
Д. Пучков: И всей душой за него.
К. Жуков: Конечно! Ну а Ворен в это время привыкает к мирной жизни, рассказывает детям о своих подвигах на поле при Тапсе. «Тут стоял ваш папа, а тут мы ломанулись вперед, командиры не смогли нас удержать, и мы как начали фигачить войско помпеянцев!»
Д. Пучков: «А слоны как услышали, как мы орем!»
К. Жуков: «И тут же побежали, потоптали своих. Смерть, хаос!»
Д. Пучков: Дети завыли.
К. Жуков: Ребенок: «А-а-а». – «Что ты расстраиваешься?» Очень круто придумано.
Д. Пучков: Бодрый папа.
К. Жуков: Приехал, все рассказал. Ну а супруга спрашивает: «Что ты скучаешь? Может, тебе поработать пойти?» Вообще-то пенсионеру-ветерану такое предлагать унизительно. Хотя и вправду скучает. А жена со своей сестрой организовала мясную лавку, где продают 500 туш рогатого скота в неделю.
Д. Пучков: Неплохо.
К. Жуков: Пока папа с саблей скакал по Африке, эти две развернулись. Ну и Ворен от скуки…
Д. Пучков: Что делать-то?
К. Жуков: …подвизается в мясную лавку. Я не знаю, насколько это достоверно, потому что префект ветеранов, то есть полковник в отставке…
Д. Пучков: Сколько у него денег было?
К. Жуков: У него была пенсия, и наверняка награбил чего-нибудь по дороге. А пока он был на действительной службе, зарплата была. Так что какая мясная лавка? Зачем она ему? Он бы, скорее всего, поехал бы к себе в загородное имение, стал бы там лупить рабов, чтобы они лучше работали, и трахать рабынь. Ну, чтобы скучно не было.
Д. Пучков: У меня все время возникают серьезнейшие сомнения. Допустим, мы с тобой живем за городом.
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: И у нас с тобой 50 рабов. Я как некоторым образом бывший военный не представляю, как их держать в узде. Это же мужики половозрелые, здоровые, они умеют держать в руках оружие. Кто-то сидел в яме, в карцере специальном, эргастул называется. Оттуда выпрыгнуть было невозможно.
К. Жуков: Эргастул, точно.
Д. Пучков: Зиндан местный. Особо опасные там находились, а с остальными как управлялись? Они же не будут слушаться, они же подлое задумают и нас с тобой зарежут.
К. Жуков: Во-первых, резали. На Спартака посмотрите, вон как получилось.
Д. Пучков: Да.
К. Жуков: А во-вторых, их держали жесточайшим террором. За малейшее неповиновение секли и мочили. И делал это не один человек. Была создана соответствующая государственная система. Чуть что, отставные ветераны похватают мечи и просто пойдут всех этих рабов резать не глядя.
Д. Пучков: Ну, все равно мне непонятно.
К. Жуков: Только страхом держались.
Д. Пучков: Вот если какая-нибудь каменоломня или рудник…
К. Жуков: Там вооруженная охрана.
Д. Пучков: И они никуда не могут деться – будут работать, пока не умрут. А тут сельское хозяйство. Например, он жрет картошку или кукурузу, ну, кукурузы тогда не было…
К. Жуков: И картошки тоже.
Д. Пучков: Ну, репку взял и сожрал. То есть они могут что-то у меня воровать, у свиней моих что-то таскать. Друг с другом сговариваться…
К. Жуков: Тут дело такое: 50 рабов на двоих у нас не будет. Рабы дорогие. Вот этот префект эвокатов отставной, он не бедный человек, но сколько у него будет рабов? Пятеро?
Д. Пучков: Он обалдел, что у жены четыре раба. Откуда?
К. Жуков: Да. Вот и будет у тебя три раба и у меня три раба. За тремя-то мы уследим.
Д. Пучков: Мы их сами бить будем и насиловать.
К. Жуков: Конечно. Ну, сожрет он эту репку – и бог с ним. Лучше работать будет. Вот у латифундистов толпы рабов. Соответственно, к ним приставлена чуть меньшая толпа охранников, которые их непрерывно лупят.
Д. Пучков: Но их тоже кормить надо.
К. Жуков: Ну что поделаешь?
Д. Пучков: Как в известном анекдоте: советский генерал и американский. Американский спрашивает: «Какая норма питания у вашего советского солдата?»
К. Жуков: 4000 калорий.
Д. Пучков: Да, 4000 калорий. А у вас? Американец говорит: «А у нас 8». – «Не ври! Никто не может сожрать два мешка турнепса!»
К. Жуков: Ты правильно говоришь: это все было замкнуто на вполне конкретные количественные показатели. Развиваться можно, только увеличивая количество рабов, а значит и тех, кто за ними следит.
Д. Пучков: Надсмотрщиков.
К. Жуков: Полицейского аппарата. А свыше какого-то предела это количество разрастаться просто не может, потому что понадобятся уже надсмотрщики над надсмотрщиками.
Д. Пучков: Кто присмотрит за смотрящими?
К. Жуков: Как-то так.
Ну а пока суд да дело, хитрая змея Сервилия выпытывает у Октавии, которая пришла в гости, про болезнь Цезаря: «Что это за страшная тайна такая, чем там ваш Цезарь таким болен? Я хочу его уничтожить, он все мне испортил!» – «Я не разделяю твоего желания убить моего дядю. Что ты тут придумала?» – «А я поймала одного из людей Тимона, и он сознался, что по приказу твоей маманьки убили твоего первого мужа Глабия».
Д. Пучков: Ну а дура Октавия ей поверила. Наши дорогие зрители почему-то не обращают внимания на то, как они ловко друг друга разводят. Типа взрослая тетенька Сервилия что-то сказала – и это безусловная правда, не нуждающаяся ни в какой проверке. Поэтому надо бежать к маме и закатывать истерику.
К. Жуков: Не, она предложила трахнуть своего брата, потому что любовнице любовник все расскажет немедленно. А раз так, значит, нужно маме отомстить хотя бы таким способом, ну и она немедленно бежит…
Д. Пучков: И вот она бежит к маме высказывать претензии, что та убила ее мужа, а мама говорит: «Какая же ты дура!» Октавия действительно дура, потому что теперь она верит маме. Бедная овечка.
К. Жуков: У Ворена случается шикарный конфликт с местными бандитами, потому что они собрались какому-то должнику отрезать нос прямо перед его мясной лавкой.
Д. Пучков: Сначала прекрасное обсуждение. Нюхает трупы свиней: «Запашина какая, помнишь осаду…»
К. Жуков: Пулло, естественно, подвизается в той же самой мясной лавке.
Д. Пучков: Настоящие солдаты.
К. Жуков: Запашина как в старые времена. Кровищей…
Д. Пучков: Говнищем.
К. Жуков: Говнищем, трупами, ништяк, конечно. Ну и тут же два бандита бьют должника, собираются отрезать ему нос, а Ворен говорит, что это вредит торговле: «Пошли вон отсюда, это приказ!» На что бандиты с непониманием отвечают: «Ты не в армии, приказывать тут собрался». После чего получают по мордасам и заявляют, что теперь его убьют. Но оказывается, что это подручные Эраста Фульмана. Кто этот Эраст Фульман? Еврей, немец? И почему у римского бандита имя греческое?
Д. Пучков: Возможно, сионист Фульман.
К. Жуков: Я решительно ничего не понимаю. Ну а тут Ниоба сообщает важные сведения: оказывается, когда все банды помпеянцев из города сбежали, оставшиеся бандиты захватили власть и убивают кого хотят.
Д. Пучков: А банды Помпея – это что? ОПГ, которые под Помпеем ходили?
К. Жуков: Сложно сказать, что имелось в виду. Рим, как мы уже говорили, организован был по трибам и как демократическое со всех сторон государство – по коллегиям. Три человека могли организовать ту или иную коллегию. Единственная коллегия из двух человек – это консулы. То есть вот три ведущих «Разведопроса» могли бы организовать коллегию разведопросников, например.
Д. Пучков: И звать друг друга коллегами.
К. Жуков: Да. Зарегистрировать ее в римском магистрате – и у нас была бы своя коллегия. Все было организовано в профессиональные коллегии. Коллегия мельников, которую постоянно поминают в сериале; коллегия скорняков. И бандиты организовывали свои коллегии, ничем не отличавшиеся от цеха, который занимается булкопекством.
Д. Пучков: И вот коллеги Фульмана…
К. Жуков: В любом развитом государстве власть связана с серьезным криминалом. Видимо, в Риме тоже такое сращивание имело место. Хотя точной информации по этому поводу у нас нет. То, что показано в сериале, – это предположительная реконструкция. Дело в том, что сериал американский, а в Америке именно так и обстоят дела. Они просто перенесли свое представление о государстве на две с лишним тысячи лет назад.
Д. Пучков: Как практик я бы тебе так сказал: даже если вокруг со страшной силой блюдется закон, как, например, в светозарных США, есть ряд вещей, которые с помощью закона не решить никак. И для этого существует теневая сторона.
К. Жуков: О да!
Д. Пучков: Многие слышали, наверно, имя Эдгара Гувера. Он в 1950-х годах заявлял, что в США никакой мафии нет и быть не может, потому что ФБР контролирует все. Оно действительно все контролировало, только у него организованной преступностью занимался отдел, по-моему, в составе четырех человек, а коммунистами занимался отдел в составе 400 человек. Почувствуйте разницу, как говорится. А потом в начале 1960-х годов некий гражданин Валачи начал давать показания о том, как интересно все в итальянских ОПГ устроено. И оказалось, что внутри страны функционирует вот такая структура.
К. Жуков: Ишь ты!
Д. Пучков: Гувер о ней знал и умело ее использовал для борьбы с коммунизмом. Итальянцы в пьяной драке убьют кого-нибудь – руководителя профсоюзного движения, руководителя партийной ячейки, еще кого-то – ничего не поделаешь: уличная преступность. Главного убили – все остальное само посыплется.
К. Жуков: В сериале, повторю, это умозрительная реконструкция, нам неизвестно, как было, но американцы других вариантов не знают. Но выглядит логично, как мне кажется.
Д. Пучков: Помнишь фильм Red Heat, который у нас называется по-идиотски «Красная жара».
К. Жуков: Да-а.
Д. Пучков: Что по-русски означает «красный полицейский». Где Арнольд делится наблюдениями с Ридзиком, торговцем наркотиками: «Их надо всех убить». – «Правительство не позволит». – «Надо убить правительство».
К. Жуков: Коммунист, видно, свирепый.
Тем временем Эраст Фульман приехал наезжать на Ворена: «Ты ударил моего человека, а только я могу бить моих людей».
Д. Пучков: В недрах моей организации.
К. Жуков: Тут же треснул ему горшком по репе. «А ты в ближайший базарный день, чтобы извиниться, немедленно придешь на форум, встанешь на колени, поцелуешь мне сандалии и будешь просить прощения. Или я тебя убью, а сначала изнасилую твою жену и обеих дочерей». На это, понятно дело, бравый ветеран говорит: «Ты все сказал? Да? Тогда ступай».
Д. Пучков: А из-за спины уже Пулло с ножом.
К. Жуков: «Второй раз Ворен выказывает мне неуважение», – сообщает бандит.
Д. Пучков: Многие не знают: уважение по-латыни respect, a disrespect – вещь опасная.
К. Жуков: Октавия сообщает Сервилии то, что ей рассказал брат.
Д. Пучков: А брат рассказал про то, как они зарезали в канализации паренька.
К. Жуков: Да, брат рассказал, что они зарезали мужа Лидии. На что Сервилия говорит…
Д. Пучков: «Мне-то что?»
К. Жуков: «Оказывается, жена Ворена – шлюха. Мне-то что с этого?»
Октавия очень неловко соблазнила брата, а брат чего – ему дали потрахаться, он этим немедленно и воспользовался. А потом говорит ему: «Ну, теперь ты мне расскажешь страшную тайну?» И тут Октавий, молодец, отвечает: «А вот и цена». – «В смысле?» – «Ты добродетельная женщина и никогда не пошла бы на инцест, потому что это мерзко, значит, тебе что-то надо. Так как ты в прошлый раз проявляла странный интерес к болезни Цезаря, сейчас будешь снова меня расспрашивать, а я тебе ничего не расскажу».
Д. Пучков: Чисто Шерлок Холмс Октавий выступил.
К. Жуков: Тут появляется Атия с воплями.
Д. Пучков: Захохотал, вытер болт о занавеску и ушел.
К. Жуков: Атия в шоке, лупит Октавия. Тот ей говорит: «Я твой сын, но я уже не ребенок, ты не сможешь меня ударить». – «Да неужели? На! Маленький извращенец, ты трахал свою сестру!»
Д. Пучков: Вот оперативная работа у Атии в доме поставлена. Все всё видят, все всё слышат, обо всем доложено немедленно.
К. Жуков: Ну а куда там денешься, в римском-то доме.
Д. Пучков: Это лишний раз говорит о «большом» уме дочери.
К. Жуков: Дочь-то вообще там выступает непрерывно как супермозг.
Д. Пучков: Ну, дура.
К. Жуков: Дура и есть. Зато теперь играет в замечательном фильме Better call Saul.
Д. Пучков: Не смотрел.
К. Жуков: Я внимательно смотрю. Мне нравится «Во все тяжкие», теперь смотрю Better call Saul – она там играет жену покойного сына главного киллера всея сериала.
Д. Пучков: Актриса хорошая.
К. Жуков: Актриса замечательная, персонаж тупорылый.
В базарный день, естественно, Фульману никто не целует ноги. Он идет убивать Ворена. В это время Ворен трогательно готовит семью к эвакуации: «Вы все уезжайте в деревню и помните, что вы из древнего рода Воренов, вас все должны уважать». Жена Ниоба убегать отказывается (молодец!), а Пулло непрерывно точит ножи, мечи, сабли, топоры и распихивает их по всему дому.
Д. Пучков: Опыт.
К. Жуков: Весь дом завален холодным оружием.
Д. Пучков: Они так много оружия приготовили, потому что, как я понимаю, оно из рук вываливается – типа может соскользнуть, может не выдернуть, если между ребер воткнул?
К. Жуков: Скорее всего.
Д. Пучков: Многие не в курсе, что, если нож воткнуть между ребер, его трудно вытащить.
К. Жуков: Очень тяжело.
Д. Пучков: Поэтому как только затевается подобное мероприятие, желательно в ноже просверлить отверстие и продеть веревочку… Почему у них веревочек не было на рукояти?
К. Жуков: Римляне темляков не использовали.
Д. Пучков: Странно. Дело-то нужное.
К. Жуков: Ну, поскольку легионеров учили колоть, они старались в ребра-то не тыкать.
Д. Пучков: В пузо, да?
К. Жуков: В пузо, за ключицу, в шею.
Д. Пучков: Там, где не застрянет.
К. Жуков: Это шпагой хорошо в ребра тыкать, потому что она узкая.
Д. Пучков: Для этого она и предназначена.
К. Жуков: Во-первых, она для этого сделана, во-вторых – до сих пор, когда ставят укол на спортивном фехтовании, бывает укол в пронаций и супинаций. Клинок должен идти строго параллельно земле, чтобы, если попадет в ребра, скользнул между ними, а не застрял. Хотя, казалось бы, теперь это никакого практического смысла не имеет.
Д. Пучков: Для малограмотных – в руке мышцы пронаторы и супинаторы.
К. Жуков: Ну а вместо Фульмана с его бандитами внезапно приходит целый…
Д. Пучков: Не вместо, он его чуть-чуть опередил.
К. Жуков: Эти уже собрались рубиться, а тут объявляется куча ликторов, приходит Гай Юлий Цезарь и делает Ворену политическое предложение: баллотироваться в магистраты.
Д. Пучков: И на это опять-таки мало внимания обращают. Посмотрите, с какими вызовами сталкивается гражданин Люций Ворен. Рушат его любимую республику.
К. Жуков: Как ему кажется.
Д. Пучков: Да. Тут кровавый тиран, попирающий сапогами закон и республику. И незатейливый выбор, куда работать-то идти, чем заниматься. И грамотные речи Цезаря из серии «что ты можешь сделать для города».
К. Жуков: «Ты же не для меня, ты же для страны».
Д. Пучков: Прямо слышно, как шестерни у Ворена в башке скрежещут.
К. Жуков: Здесь не совсем правильно показали, потому что магистрат – должность выборная. Цезарь не мог никого назначить магистратом, он мог только выдвинуть кандидата. А тут он вытаскивает Луция Ворена на балкон и говорит: «Префект Ворен со мной». Все кричат: «Ура! Аве Кесарь!» Такое впечатление, что Ворен уже назначен. Ни фига подобного. Цезарь заставил его баллотироваться на должность магистрата от своей партии. И неясно, в какие именно магистраты собирается баллотироваться Луций Ворен, потому что их было много. Любой начальник – магистрат (от «магистр» – старший).
Д. Пучков: Старший приказал. Старший приказал.
К. Жуков: И Цезарь тоже магистрат. Только он экстраординарный, он высший магистрат-диктатор. А Ворен? Может быть, квестор? Подозреваю, что он был эдилом. Цезарь же коллегию эдилов расширил. Было два плебейский эдила, два курульных эдила, и Цезарь придумал еще два кериальных эдила. Вот в какие-то эти новые эдилы и собираются выбирать Ворена.
Д. Пучков: Ну, понятно же, что на какую-то государственную должность.
К. Жуков: Да. Ворен плебей, а эдилы при Цезаре должны были быть строго плебеями. Это раньше они могли быть из знати. Теперь нет, вы с плебеями общаетесь, значит, должны быть из народа. И видимо, Ворена в эдилы… Это дальше видно по каким-то косвенным данным… У него потом будет белая тога с пурпурной полосой. Но он не мог такое носить.
Д. Пучков: Не положено.
К. Жуков: Квестор теоретически мог бы носить с узкой пурпурной полосой… А может быть, в квесторы его избрали. Темна вода во облацех. Этот вопрос сериал ловко обходит.
Д. Пучков: Пока Цезарь его там представляет, прибежавший Эраст Фульман…
К. Жуков: Обнаружил крышу.
Д. Пучков: Поводив жалом и походив вдоль строя, понял – что-то не срослось.
К. Жуков: Толпа легионеров стоит перед входом. И у всех такие щи каменные.
Д. Пучков: Ясно, что пришел кто-то серьезный…
К. Жуков: Да. ФСО охраняет хрущевку.
Д. Пучков: Сомнений нет.
К. Жуков: Серия заканчивается тем, что Тит Пулло яростно квасит в одно жало во дворе дома, потому что теперь уже и в мясной лавке не поработаешь, поскольку друган и начальник бывший пошел на какое-то чудовищное повышение. А ему что делать?
Д. Пучков: Взлет ракетой.
К. Жуков: Пулло сидит, квасит во дворе инсулы и высвистывает: «Ирина, иди сюда, будем вместе квасить», рассказывает ей какую-то чушь про свое нелегкое детство, говорит, что его папа, наверное, был рабом. Каким рабом? Он мог быть максимум вольноотпущенником! Никаким рабом папа у него быть в принципе не мог. Но Пулло, видимо, надрался как скотина и начал придумывать, чтобы разжалобить Ирку. Ирка с ним побухивает, ну и заканчивается все коитусом.
Д. Пучков: Наконец-то Пулло решил ею овладеть. Что ждал восемь серий, неясно…
К. Жуков: Он не может так просто ее отшпилить.
Д. Пучков: Странно. Он как хозяин в любую секунду мог бы.
К. Жуков: Но, видишь ли, у него к ней чувства, он не может ее взять и как проститутку отчпокать. Сначала надо поговорить.
Д. Пучков: Да. И чтобы любовь.
К. Жуков: Правда, у Ирины страдальческое выражение лица, она до сих пор Пулло как любимого не воспринимает. Это потом скажется. Ну а Тимон со своими подручными караулит паланкин Сервилии, потому что Атия, тоже змея та еще, не могла оставить такой заход в свою семью.
Д. Пучков: Тимон – отличный еврей, боевой, молодец.
К. Жуков: Ну и когда паланкин с рабами Сервилии проезжает мимо, на него набрасываются, режут рабов, вытаскивают Сервилию, отрезают ей косы, разрывают на ней одежду и бросают ее в пыли.
Д. Пучков: Это адское унижение?
К. Жуков: Конечно. Косы отрезали – и это изменение имиджа все заметят. Спросят: а что у вас с волосами, девушка?
Д. Пучков: Что это вы постриглись?
К. Жуков: И так неаккуратно?
Д. Пучков: Стрижка какая интересная у вас.
К. Жуков: Да-да-да. Тут же пойдут слухи. Знатную даму, матрону из хорошего рода, рядом с которой даже появиться в нормальной ситуации все эти, например, евреи не смогли бы (они же просто какая-то пыль под ногами), руками трогали, разорвали прилюдно на ней одежду, отрезали волосы и выбросили. Это жуткое унижение.
Д. Пучков: Хуже даже, чем убили бы, да?
К. Жуков: Если бы ее убили, это не было бы таким унижением. А так – избили, волосы отрезали, трогали руками какие-то посторонние люди… Считай, что теперь ее древняя родовая честь ничего не стоит, потому что ее кто угодно может теперь таким образом попрать. Буквально несколько серий назад весь Рим был исписан, что Цезарь шпилит Сервилию, и это была фигура, а теперь эту самую Сервилию изваляли в пыли и выкинули как нечто ненужное.
Д. Пучков: Только что не обоссали еще.
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: Поторопились.
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: Но Сервилия подколодная найдет на это ответ.
К. Жуков: Так точно.
Д. Пучков: Жестоко отомстит. Ну а поскольку оперативная работа не поставлена, кто это сделал – неизвестно. Атия, Цезарь? Хотя это же одно кубло, семейка-то. И мстить надо и тому и другому, причем лучше всего тому, кто сильнее.
К. Жуков: Центральному.
Д. Пучков: Как говорят у нас – бей по голове, остальное само развалится.
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: Очень сильная серия. Хотя по сравнению с предыдущей пар, так сказать, подвыпущен.
К. Жуков: Они, кстати говоря, в этом отношении супермолодцы. Я даже не знаю, где такому учат. С одной стороны, в каждой серии есть накал и своя кульминация, а с другой стороны, они и между сериями соблюдают синусоиду, тут посильнее накал, тут послабее. Чтобы люди отдохнули и ждали следующей серии.
Д. Пучков: То есть тут закладывают конфликт, а там его уже развивают.
К. Жуков: Учитывая, что сценаристы везде разные. Кто-то ловкий всем этим рулил.
Д. Пучков: Ну, есть человек, который собирает все это. Как милое нашему сердцу «Сопрано», где общее руководство осуществляет Дэвид Чейз. Он за общей струей следит, за направлением, а они уже мелочь, так сказать, разрабатывают. Мне кажется, что для сериалов крайне полезно, когда каждый эпизод ставит отдельный человек. И сценарий пишут разные люди, и режиссерами выступают разные люди, это всегда в общее направление вносит специфическое разнообразие… Я местами даже не могу угадать, что будет дальше. Ну, понятно, Сервилию побрили – она должна отомстить. А вот как, против кого, что сделает, как там с Атией сложится, что с Цезарем будет? Загадочно получается. Молодцы.
К. Жуков: Вот я и говорю – интересно, где такому учат? Я бы какую-нибудь книжку об этом прочел, потому что я вроде как разбираюсь в текстописании и в интригоразворачивании, но тут настолько объемно сделано! И сюжетных линий куча, и персонажей, и это все вместе так лихо заплетено, да еще ко всему прочему накал драматизма то спадает, то опять усиливается. Очень сильно… Специалисты!
Д. Пучков: Открою вам страшную тайну – есть множество американских книг на эту тему. Но тут мы имеем дело с гениями. Хотя, наверное, неправильно их так называть. Любого можно научить бренчать на рояле, но Моцарт получится не из каждого. И не каждый скрипач станет Вивальди и Паганини.
К. Жуков: Меня бренчать на рояле не смогли научить, хотя пытались.
Д. Пучков: Ты не хотел?
К. Жуков: Я сопротивлялся, яростно сопротивлялся.
Д. Пучков: Можно подвести ишака к воде, да?
К. Жуков: А бренчать его на рояле заставить нельзя.
