– Вам звонят из Лондона, сэр, – сказал констебль.

Инспектор Макферсон поднял трубку.

– Это инспектор Макферсон из Керкубри? – раздался женский голос.

– Да.

– Минуточку, пожалуйста. Вас соединяют.

– Это полицейский участок Керкубри? – зазвучал мужской голос. – Я говорю с инспектором Макферсоном? Это Скотленд-Ярд. Минуту, пожалуйста.

Снова пауза, а затем:

– Это инспектор Макферсон? Доброе утро. Это старший инспектор Паркер из Скотленд-Ярда. Как дела?

– Все хорошо, благодарю вас, сэр. А как вы?

– Прекрасно, спасибо. А знаете, инспектор, мы ведь разыскали вашего человека. Он явился к нам с весьма занимательным рассказом. Правда, не совсем таким, какого ожидали вы. Однако полученная о него информация очень важна. Вы приедете взглянуть на него или отправить его к вам? А может, лучше прислать вам копию допроса, пока он находится у нас?

– Что же он рассказал?

– Признался в том, что встретился с Кэмпбеллом на дороге той злополучной ночью. Как и в том, что подрался с ним. Однако он утверждает, что не убивал его.

– Ну, это вполне ожидаемо. Какова же его версия событий?

На другом конце провода длиной в четыре сотни миль раздался смех.

– Он говорит, что не причинил Кэмпбеллу никакого вреда. Мол, вы все неверно истолковали. А еще утверждает, что трупом в машине был он сам.

– Что?

– Говорит, что трупом был он сам. То есть Гоуэн.

– Вот черт! – громко воскликнул инспектор, забыв о приличиях, и Паркер снова рассмеялся.

– Гоуэн уверяет, что Кэмпбелл избил его и оставил на дороге.

– Неужели, сэр? Да, мне лучше приехать. Задержите его до моего приезда?

– Сделаем все, что в наших силах. Вы же не собираетесь предъявить ему обвинение?

– Нет. Лучше пока с этим подождать. Наш начальник разрабатывает новую версию. А я приеду следующим поездом.

– Хорошо. Думаю, он не станет возражать, чтобы вас дождаться. Насколько я понял, он боится только одного: возвращения в Керкубри. В общем, договорились. Ждем вас. Как там лорд Питер Уимзи?

– Постоянно чем-то занят. Очень умный человек.

– Не следует пренебрегать его мнением, – заметил Паркер.

– Да, сэр. Прихватить его с собой?

– Мы всегда рады его видеть, – ответил Паркер. – Он словно лучик света в нашем захолустье. Обязательно возьмите Уимзи с собой. Ему будет интересно повидать Гоуэна.

Однако лорд Питер от приглашения отказался.

– Мне хочется поехать, – промолвил он, – но это было бы потаканием собственным слабостям. Я догадываюсь, что именно вы услышите. – Его светлость улыбнулся. – Наверняка пропущу что-нибудь любопытное. Но я буду гораздо полезнее – если от меня вообще есть какая-то польза – на этом краю передовой, если можно так выразиться. Передайте старине Паркеру мой привет и скажите, что загадку я отгадал.

– Отгадали загадку?

– Да. Тайна больше таковой не является.

– Поделитесь?

– Не сейчас. У меня пока нет доказательств. Но в глубине души я абсолютно уверен.

– А как же Гоуэн?

– О, Гоуэна не надо сбрасывать со счетов. Его показания очень важны. Кстати, не забудьте взять с собой гаечный ключ.

– Это ключ не Гоуэна?

– Его.

– А как же отметины на черепе убитого?

– От этого самого ключа. И доктор это подтвердил.

– Но Гоуэн говорит… – начал инспектор.

Уимзи бросил взгляд на часы.

– Я с вами прощаюсь. Не опоздайте на поезд! В конце путешествия вас ждет сюрприз.

Когда инспектора Макферсона проводили в кабинет Паркера, в углу уже сидел какой-то грустный человек. Паркер тепло поприветствовал инспектора, повернулся к незнакомцу и произнес:

– Вы, конечно, знакомы с инспектором Макферсоном, мистер Гоуэн. Ему не терпится услышать вашу историю из первых уст.

Мужчина поднял голову, и при виде его лица, похожего на морду рассерженного кролика, инспектор Макферсон отпрянул и ошеломленно воскликнул:

– Но это не он!

– Неужели? – усмехнулся Паркер. – А он утверждает обратное.

– Это не Гоуэн! Совсем на него не похож. Никогда не видел этого человека.

– Не валяйте дурака, Макферсон, – проговорил мужчина.

При звуке его голоса инспектора едва не хватил удар, а внутри у него все перевернулось. Мужчина поднялся со своего места и подошел к свету. Макферсон, лишившийся дара речи, взирал на стриженые темные волосы, длинный нос и карие глаза, удивленно глядевшие из-под лишенных бровей надбровных дуг, маленький рот с тонкими губами, торчащие вперед верхние зубы и безвольный подбородок, переходящий в длинную шею с выступающим кадыком. Картину усугубляла темная десятидневная щетина, довершавшая эффект неухоженности.

– Это голос Гоуэна. Совершенно точно, – вынужден был признать инспектор.

– Думаю, – Паркер с трудом подавил разбиравший его смех, – отсутствие бороды и усов сбило вас с толку. Наденьте шляпу, мистер Гоуэн, и замотайте подбородок шарфом. Может, теперь…

Инспектор Макферсон в ужасе наблюдал за происходящей на его глазах метаморфозой.

– Да, – кивнул он, – вы правы, сэр. А я ошибался. Но, черт возьми… прошу прощения, сэр! У меня просто в голове не укладывается…

Продолжая пристально всматриваться в стоявшего перед ним человека, инспектор обошел вокруг него, словно никак не мог поверить собственным глазам.

– Если вы закончили выставлять себя дураком, Макферсон, – холодно промолвил Гоуэн, – я расскажу вам свою историю и уберусь отсюда. У меня есть дела поважнее, чем убивать время в полицейском участке.

– Это мы еще посмотрим, – ответил инспектор. Он никогда не позволил бы себе разговаривать в подобном тоне с мистером Гоуэном из Керкубри, но к этому неряшливому незнакомцу не испытывал ни малейшего уважения. – Вы доставили нам множество хлопот, мистер Гоуэн, а ваши слуги предстанут перед окружным прокурором за то, что препятствовали полиции в расследовании преступления. Сейчас я нахожусь здесь, чтобы получить от вас показания, и мой долг предупредить вас…

Гоуэн зло отмахнулся, а Паркер произнес:

– Его уже предупредили, инспектор.

– Очень хорошо, – ответил Макферсон, вновь обретая привычную уверенность в себе. – А теперь, мистер Гоуэн, не будете ли вы так любезны сообщить мне, где вы в последний раз видели покойного мистера Кэмпбелла и почему бежали из Шотландии, изменив внешность.

– Не возражаю против того, чтобы вам все рассказать. Только вот я совсем не уверен, что вы сможете держать язык за зубами. Я рыбачил на Флите…

– Минуту, мистер Гоуэн. Вы будете рассказывать о событиях, имевших место в понедельник, правильно я понимаю?

– Естественно. Я рыбачил на Флите и, возвращаясь из Гейтхауса в Керкубри примерно без четверти десять, едва не столкнулся с идиотом Кэмпбеллом, остановившимся на S-образном повороте. Это как раз в том месте, где путь на Керкубри пересекается с главной дорогой, соединяющей Гейтхаус и Касл-Дуглас. Не знаю, что он там себе думал, но его машина стояла поперек дороги. К счастью, это не самый опасный участок поворота, иначе жуткого столкновения было не избежать. Изгиб дороги не такой резкий. С одной стороны каменная насыпь еще цела, а с другой – совсем просела.

Инспектор Макферсон кивнул.

– Я велел ему убираться с дороги, но он отказался. Кэмпбелл был сильно пьян и пребывал в отвратительном расположении духа. Простите, я знаю, что он умер, но это не исключает того факта, что он был мерзавцем. И в ту ночь показал себя во всей красе. Кэмпбелл вылез из своего автомобиля, подошел к моей машине и заявил, что готов к драке, и если я ее хочу, то могу получить немедленно. Он вскочил на подножку и начал изрыгать самые отвратительные ругательства. Не знаю, что на него нашло. Я не сделал ничего, чтобы спровоцировать его, только сказал, чтобы он убрал с дороги свою чертову колымагу.

Гоуэн немного помолчал, а потом продолжил:

– Кэмпбелл был пьян, опасен и, по-моему, слегка тронулся умом. Он же, дьявол, мощный и плечистый и буквально прижал меня к рулевой колонке. В углублении дверцы моей машины лежал гаечный ключ фирмы «Кинг Дик». Я ухватился за него в надежде защититься. Честно говоря, я хотел только припугнуть Кэмпбелла.

– Этот гаечный ключ? – спросил инспектор Макферсон, доставая инструмент из кармана пальто.

– Наверное, – кивнул Гоуэн. – Хотя я не умею различать гаечные ключи подобно тому, как пастух различает своих овец. Но гаечный ключ, что вы держите в руках, очень похож на мой. Где вы его нашли?

– Прошу вас, продолжайте, мистер Гоуэн.

– Кэмпбелл распахнул дверцу моего автомобиля. А я, знаете ли, не собирался сидеть и ждать, пока из меня сделают отбивную. Я выскользнул из-под руля, выскочил на улицу через дверцу со стороны пассажирского сиденья и занял оборонительную позицию с ключом в руке. Кэмпбелл занес кулак для удара, а я парировал гаечным ключом. Удар пришелся ему по скуле, но не сильный, поскольку Кэмпбеллу удалось увернуться. И все же, уверен, отметина у него осталась.

– Да, – подтвердил инспектор.

– Не стану делать вид, будто раскаиваюсь в своем поступке. Я бросился на Кэмпбелла, а он схватил меня за ноги, и мы вместе упали и кубарем покатились по дороге. Я ударил его ключом. Да только он в три раза сильнее. Кэмпбелл схватил меня за горло и начал душить. У меня даже промелькнула мысль, что мне конец. Я даже закричать не мог. Одна надежда была на то, что кто-нибудь проедет мимо и поможет мне. Но мне чертовски не повезло, потому что дорога оставалась совершенно безлюдной. Однако Кэмпбелл отпустил мое горло как раз в тот момент, когда я понемногу терял сознание, и уселся мне на грудь. Я хотел еще раз ударить его ключом, но он вырвал его у меня и отшвырнул в сторону. Краги на руках ужасно стесняли мои движения.

– Ах вот оно что! – воскликнул Паркер.

– О чем вы?

– Это многое объясняет.

– Я вас не понимаю.

– Не обращайте на нас внимания, мистер Гоуэн. Продолжайте.

– В общем… После этого…

Судя по всему, Гоуэн приблизился к самой неприятной части своего рассказа.

– К тому времени я оказался в неприглядном положении, – словно бы извиняясь, произнес он. – Полупридушенный, так сказать. Как только я предпринимал попытки сопротивляться, Кэмпбелл бил меня по лицу. А потом… Он достал маникюрные ножницы, при этом награждая меня самыми отвратительными эпитетами. Так вот, Кэмпбелл достал ножницы…

Глаза инспектора вспыхнули огнем.

– Думаю, мне под силу догадаться, что случилось потом, мистер Гоуэн, – сказал он. – У обочины дороги мы нашли клок волос.

– Проклятый негодяй! – вскричал Гоуэн. – Он не ограничился бородой. Отрезал мне волосы, брови – все. Если честно, об этом я до недавнего времени не подозревал. Последний удар лишил меня сознания.

Гоуэн осторожно ощупал челюсть и продолжил:

– Придя в себя, я обнаружил, что нахожусь в собственной машине в каком-то заросшим травой тупике. Сначала я никак не мог сообразить, что это за место, но вскоре догадался, что Кэмпбелл отогнал мою машину на проселочную дорогу. Там еще был железный шлагбаум. Полагаю, вам известно это место.

– Да.

– Я пребывал в ужасном состоянии. Все тело болело. И к тому же как я мог показаться в Керкубри в таком виде? Я не знал, что делать, но было просто необходимо что-нибудь предпринять. Я поглубже надвинул шляпу, замотал нижнюю часть лица шарфом и поспешил домой. Мне повезло, что дорога была пустой, поскольку я с трудом вел автомобиль. И все же мне удалось добраться до дома. Произошло это около четверти одиннадцатого. Элкок молодец. Конечно, мне пришлось все ему рассказать, и он придумал, как поступить. Чтобы не видели жена и дочь, Элкок тайком отвел меня на второй этаж, приготовил горячую ванну и принес снадобье, чтобы обработать синяки и порезы, а после этого предложил мне инсценировать поездку в Карлайл. Сначала мы хотели сказать всем, что я болен, но это означало суету и ненужных посетителей. Пришлось бы вызвать доктора и попросить его не распространяться об увиденном. Поэтому в ту ночь мы решили оповестить всех о том, что я уехал в Карлайл поездом, отправлявшимся из Дамфриса. Мы и предположить не могли, что начнется какое-то расследование. Экономку мы посвятили в наши дела, а вот служанке решили не доверять. Она непременно распустила бы язык. Так уж случилось, что в ту ночь у нее был выходной и она не знала, во сколько я вернулся домой. Все знал только Кэмпбелл. Он мог заговорить. Но тут уж ничего не поделаешь. Однако, придя в себя, Кэмпбелл мог осознать, что, если не будет держать рот на замке, его обвинят в нападении на человека. Тогда я готов был на что угодно, лишь бы не расхаживать по Керкубри под сочувствующими взглядами горожан.

– Вы совершенно правы, – успокаивающе произнес Паркер и провел большим пальцем по подбородку. Овал его лица не отличался совершенством форм, но вот подбородок был обнадеживающе рельефным. Сегодня он был чисто выбрит и казался вполне конкурентоспособным.

– На следующий день, – продолжил Гоуэн, – мы узнали о смерти Кэмпбелла. Мы были уверены, что это несчастный случай, однако прекрасно понимали, что кто-то захочет поговорить со мной и выяснить, видел ли я покойного накануне вечером. Вот тогда-то Элкоку и пришла в голову замечательная идея. Накануне вечером Хаммонд ездил в Дамфрис с поручением, и Элкок предложил сообщить всем интересующимся, что я уехал в Карлайл в восемь сорок пять. Хаммонд, конечно же, согласился подыграть нам. Тем более что кто-нибудь наверняка видел его машину, так что наш рассказ звучал вполне достоверно. Естественно, нельзя было исключать, что кто-то заметил, как я возвращался домой гораздо позднее этого времени, но мы решили всем говорить, что случайный свидетель просто обознался. Надеюсь, у вас нет ко мне никаких вопросов?

– Это может показаться странным, но нет, – ответил Макферсон. – Во всяком случае, пока.

– Нет, Элкок был поистине великолепен. Во вторник днем он предложил мне отправить письмо другу в Лондон. Это майор Эйлвин, инспектор, с его помощью вы напали на мой след. В конверте лежало письмо, адресованное Элкоку, и просьба отправить послание немедленно. Получалось, что письмо написано из клуба. В нем говорилось, что мой дворецкий и водитель могут взять выходной и воспользоваться автомобилем, поскольку я задержусь в городе на несколько дней. План состоял в том, чтобы провезти меня с собой в машине и высадить за пределами Касл-Дугласа, где я мог бы сесть в поезд до Лондона. Я знал, что без бороды меня никто не узнает, в то время как Хаммонда и автомобиль опознают. Письмо для Элкока, как и ожидалось, пришло в четверг днем. А ночью мы осуществили задуманное. Наш план сработал?

– Не совсем, – сухо промолвил Макферсон. – Со всем этим мы разобрались достаточно быстро.

– Конечно, все это время я не подозревал о том, что Кэмпбелла убили. Элкок наверняка слышал, и было бы гораздо лучше, если бы он сообщил мне об этом. Но дворецкий знал, что я не имею к убийству никакого отношения, и ему наверняка не пришло в голову, что на меня могут пасть подозрения. Я ведь оставил Кэмпбелла в полном здравии. – Гоуэн поморщился. – Больше мне нечего добавить. Весь вторник и среду меня мучила слабость, а лицо было исцарапано гравием. Негодяй возил меня лицом по дороге, черт бы его побрал! Из Элкока получилась замечательная сиделка. Он тщательно промыл раны и положил на них лечебный состав. Действовал весьма профессионально. Приступал к обработке ран лишь после того, как вымоет руки в лизоле, трижды в день измерял мне температуру, и все такое. По-моему, этот вид деятельности доставлял ему удовольствие. К вечеру четверга я чувствовал себя гораздо лучше и был готов отправиться в путь. Я без проблем добрался до Лондона и все это время жил у майора Эйлвина, очень порядочного человека. Мне остается лишь надеяться, что вы не потребуете от меня немедленно вернуться в Керкубри. Когда сегодня утром к нам пришел мистер Паркер… Кстати, мистер Паркер, как вы напали на мой след?

– Легко. Мы связались с вашей школой и получили фотографию без бороды. Потом разыскали носильщика, помогавшего вам с багажом в Юстоне, таксиста, подвозившего вас до квартиры майора, и швейцара. Все вас опознали. После этого нам оставалось лишь позвонить в дверь и войти.

– Господи! – воскликнул Гоуэн. – Никогда бы не подумал о тех старых фотографиях.

– Сначала люди испытывали определенные сомнения, – добавил Паркер, – но мы догадались красочно описать ваши брови. Ведь они делают вашу внешность, простите, весьма специфической. В общем, после этого все сразу узнали вас.

– Что ж, – вздохнул Гоуэн, – это все мои показания. А теперь могу я пойти домой?

Макферсон, посмотрев на Паркера, пояснил:

– Мы запишем все, что вы сказали, и вам придется поставить свою подпись. А после этого не вижу причин, по которым вы не могли бы вернуться в квартиру майора. Но мы просим вас оставаться на связи и не менять адрес без предупреждения.

Гоуэн кивнул. Секретарша напечатала его показания, он поставил под ними свою подпись и удалился все с тем же озадаченным выражением на безбровом лице.