Глава пятнадцатая
1973 год. «Гнев Божий». Никосия — Афины

Несмотря на активное участие «Кейсарии» в подготовке и реализации антитеррористической операции «Весна молодости», Управление специальных операций «Моссада» задействовало лишь скромную часть своего ресурса. Сотрудники Майка Харари не прекращали активно работать на территории европейских стран, готовя новые ликвидации палестинских лидеров и пособников терроризма.

Вечером 9 апреля 1973 года, за несколько часов до начала операции «Весна молодости», в одном из отелей Никосии в номере «люкс» прогремел взрыв. Прибывшие пожарные, наряды полиции и служащие отеля обнаружили в спальной комнате остатки обгоревшего трупа хозяина номера — палестинца Зияда эль-Мохаси. Всё свидетельствовало о криминальном характере инцидента. Взрыв был направленного действия, эпицентр находился под кроватью жертвы. Хотя на месте не обнаружили никаких улик, указывавших на исполнителей или заказчиков убийства, у киприотов не возникло сомнения в том, что все нити тянулись к тель-авивскому бульвару Шауль а-Мелех, в штаб-квартиру «Моссада». В неформальной беседе один из высокопоставленных чинов кипрской полиции так и сказал: «Израильский след не вызывает сомнения». Основанием для этой версии стало недавнее убийство другого палестинца — Хусейна Абд эль-Хира, совершенное «Моссадом» 25 января 1973 года в соседнем отеле «Олимпик». Оба случая были идентичны как по способу убийства, так и по выбору жертвы. Оба палестинца, погибшие от взрыва с промежутком в два с половиной месяца, были членами ФАТХ и официальными представителями ООП на Кипре.

В марте 1973 года Зияд эль-Мохаси прилетел в Никосию из Бейрута, чтобы занять «освободившуюся вакансию» представителя ООП на Кипре. В отличие от своего предшественника Зияд эль-Мохаси не принимал активного участия в планировании терактов против израильтян и до своего назначения не привлекал к себе повышенного внимания «Моссада». По всей вероятности, этот фактор стал решающим при его назначении. Так как Кипр традиционно имел важное стратегическое значение для всего региона Ближнего Востока, руководство ООП было заинтересовано в сохранении статус-кво, отправляя в Никосию посланника, не находившегося, по их мнению, в прицеле израильских спецслужб.

Однако Ясир Арафат серьезно ошибался, допуская, что израильтяне после «мюнхенской резни», как прежде, будут ограничиваться лишь наблюдением за представительством ООП в Никосии. Решение по Зияду эль-Мохаси было принято сразу после его появления на Кипре. Сотрудники «Кейсарии» при поддержке отдела «Кешет» проникли в его гостиничный номер и заложили под кровать взрывчатку. Вечером 9 апреля 1973 года, после того как «объект» лег спать, сотрудник «Моссада» привел в действие взрывное устройство с пульта дистанционного управления. Представитель ООП в Никосии палестинец Зияд эль-Мохаси был убит на месте. В тот же вечер на бульваре Шауль а-Мелех его фотографию перечеркнули жирным крестом.

Оба представителя ООП были ликвидированы одним и тем же способом. В данных конкретных условиях такой способ убийства был наиболее безопасным для всех, кроме самого объекта покушения. При почти стопроцентной гарантии результата риск для исполнителей и случайных жертв сводился к минимуму. Учитывая, что в 1970-х годах в отелях еще не устанавливались камеры слежения, бойцы «Кейсарии» и «Кешет» при своих навыках могли действовать практически свободно.

Если судить объективно, главным грехом Зияда эль-Мохаси было его членство в ФАТХ и приезд в Никосию в качестве полномочного представителя ООП. Это было вполне достаточной причиной для обвинения в причастности к террористической деятельности и вынесения смертного приговора. Тем более взрыв в номере отеля прогремел сразу после нападений на посла Израиля в Никосии и попытки расстрела пассажирского самолета израильской авиакомпании Arkia. Ответственность за теракты взяла на себя палестинская молодежная организация, без согласования с ФАТХ причислившая себя к «Черному сентябрю». Очевидно, Зияд эль-Мохаси не имел никакого отношения к подготовке захвата израильских спортсменов на ХХ летних Олимпийских играх в Мюнхене и уж точно не был связан с палестинскими террористами-дилетантами, напавшими на посла и пассажирский самолет. Его устранение было не более чем превентивной показательной мерой устрашения, чего нельзя было сказать в отношении следующей жертвы «Кейсарии».

В первых числах апреля 1973 года в Афины прилетел некто Муса Абу-Зияд. Израильскому разведывательному сообществу он был хорошо знаком хотя бы потому, что входил в ближайшее окружение Али Хасана Саламе — одного из главных виновников убийства членов израильской олимпийской сборной. Точной цели прибытия Абу-Зияда резидентура «Моссада» не знала, поскольку агенты сообщали лишь обрывочные сведения о намерении «Черного сентября» совершить «что-то очень громкое». Объектом нападения могло стать посольство, консульство, офисы авиакомпании EL AL, торговое представительство или группа израильских туристов. В 1970-х годах, особенно после мюнхенской Олимпиады 1972 года, каждое израильское учреждение за рубежом, являясь потенциальной целью палестинских террористов, фактически находилось на осадном положении. С «Черным сентябрем» велась открытая война на истребление. Удар можно было ожидать в любом месте и в любое время. ШАБАК еще не мог полностью защитить все израильские объекты, находящиеся за пределами Израиля, не имея точной оперативной информации из «Моссада» или АМАН.

Единственное, что могло сорвать планы «Черного сентября», это устранение самого организатора теракта — Мусы Абу-Зияда. Он был взят под круглосуточное наблюдение. В холле и у фасада здания постоянно дежурила группа наружного наблюдения. На его устранение были брошены большие силы. Для сравнения, в Бейруте при подготовке высадки диверсионных групп задействовали примерно столько же бойцов «Кейсарии», сколько выделили для охоты на Абу-Зияда.

Однако, в отличие предыдущих ликвидаций «Моссада», осуществленных Управлением специальных операций «Кейсария» с октября 1972 года, перехват Абу-Зияда был очень сложно достижимой целью. 21 апреля 1967 года в Греции произошел правый военный переворот так называемых черных полковников. С приходом к власти хунты в стране начались широкие политические репрессии с применением пыток, жертвами которых стали тысячи людей. На смену демократическим институтам пришли военные суды. Десятилетия «политической лихорадки» и нестабильности сменились жестким внутренним управлением, опиравшимся на государственный террор. Тайная полиция «асфалия» и военная полиция стремились взять под контроль все сферы жизнедеятельности общества. Таким образом, в стране, в которой с 1967 года безгранично властвовала военная диктатура, разведке было намного тяжелее работать, нежели в Бейруте или в любой другой арабской столице. Следовало учитывать, что за всеми передвижениями Абу-Зияда могла следить «асфалия», что подвергало опасности и группу наружного наблюдения «Кейсарии».

Эмиссар Али Хасан Саламе был очень опытным агентом- нелегалом, не шедшим ни в какое сравнение с «левацкими интеллектуалами-террористами». Достаточно сказать, что в греческой столице Муса Абу-Зияд вел себя, как на вражеской территории. Заселившись в отель «Аристидес» под чужим именем, он превратил свой номер в «карантинную зону». Он никогда не возвращал ключ портье и запрещал горничным заходить в свой номер. Не пользовался телефоном, опасаясь прослушки. Держал плотно зашторенными окна. Его никто не посещал, и сам он без крайней необходимости не покидал пределы отеля. Он буквально залег на дно. По свидетельству служащих «Аристидес», «он выглядел как затравленный зверь». В «Моссаде» прекрасно понимали, что странное поведение Абу-Зияда не может долго оставаться вне внимания «асфалии». Рано или поздно тайная полиция должна была заинтересоваться подозрительным постояльцем отеля. Из всего этого можно было сделать вывод — Абу-Зияд не задержится долго в Афинах, палестинцы готовы осуществить задуманное в ближайшее время.

Утром 7 апреля Абу-Зияд налегке, с одной сумкой, перекинутой через плечо, покинул свой номер, спустился в холл и попросил на ресепшен заказать ему такси в аэропорт. Сотрудник «Кейсарии», стоявший неподалеку, слышал весь разговор от начала до конца. На бегство это не было похоже. Абу-Зияд не был чем-то обеспокоен. Ничто не выдавало волнения. По всей видимости, он ехал кого-то встречать, но на всякий случай люди Майка Харари предприняли особые меры предосторожности, чтобы быть готовыми к любому развитию событий.

Такси подъехало к отелю спустя несколько минут. Муса Абу-Зияд быстро вышел из холла и сел рядом с водителем, положив сумку себе на колени. Две машины наружного наблюдения тут же пристроились сзади и, сменяя друг друга, стали вести «объект». По дороге в аэропорт Абу-Зияд попытался уйти от возможной слежки. Он неожиданно сменил такси и стал петлять по узким улочкам старого города, постоянно оглядываясь. Хотя он ни на секунду не выпадал из поля зрения сотрудников группы наружного наблюдения, более двух часов слежки не привели ни к какому результату. «Объект» не вступал ни с кем в контакт и вообще ничего не предпринимал. Его поведение свидетельствовало лишь об одном — Абу-Зияд, прежде чем приступить к выполнению своего задания, хотел убедиться, что не находится под наблюдением «Моссада» или местных спецслужб.

Спустя два дня, 9 апреля, Муса Абу-Зияд отправил в Бейрут на анонимный почтовый ящик короткую телеграмму совершенно безобидного содержания. Бейрутская резидентура «Моссада» сразу перехватила ее, и через час она уже лежала на столе директора «Моссада» Цви Замира, чуть позже ее читал руководитель операции в Афинах. Расшифровав ничем не примечательное короткое сообщение, аналитики «Моссада» пришли к выводу, что со дня на день следует ожидать прибытия в Афины группы боевиков «Черного сентября». После нескольких дней изучения объекта слежения руководитель операции в Афинах пришел к выводу, что самым безопасным и надежным способом устранения эмиссара Али Хасана Саламе будет закладка взрывчатки в его номере. Но, прежде чем приступить к устранению Абу-Зияда, необходимо было запросить разрешение Цви Замира, поскольку антитеррористическая операция «Весна молодости» внесла свои коррективы.

После высадки в Бейруте израильского спецназа утром 10 апреля Муса Абу-Зияд получил от Али Хасана Саламе новые инструкции — ничего не предпринимать, пока не прояснится общая картина. Абу-Зияду было настоятельно рекомендовано закрыться в номере отеля, никого не впускать и никуда не выходить вплоть до новых распоряжений. Однако он продержался только до конца дня. Абу-Зияд сидел в четырех стенах в полном неведении, не зная, что происходило. Сквозь закрытую дверь он мог слышать обрывки разговоров — служащие отеля обсуждали израильскую вылазку, которая привела к ликвидации трех известных лидеров ФАТХ и ООП, с которыми он был хорошо знаком. По всей видимости, он испытал сильный психологический стресс. В конечном итоге у Абу-Зияда сдали нервы. Он совершил именно ту ошибку, на которую рассчитывал Майк Харари.

Террорист потерял терпение и вечером 10 апреля нарушил данные ему инструкции и ненадолго покинул свою комнату. Выйдя из отеля, он быстро перебежал улицу и купил в ближайшем киоске несколько газет. Заголовки пестрили подробностями бейрутских событий. Сгорая от нетерпения, Абу-Зияд схватил газеты и бегом вернулся в номер. У сотрудников «Моссада» было в распоряжении только несколько минут. Пока Абу-Зияд переходил улицу, сотрудники «Кешет» вскрыли его дверь, а бойцы «Кейсарии» проникли в номер и заложили под кроватью взрывное устройство с дистанционным управлением.

Утром 11 апреля незадолго до рассвета Абу-Зияда разбудил телефонный звонок. Не вставая с кровати, он поднял трубку и сонным голосом ответил. Это стало подтверждением того, что Абу-Зиад находился в комнате. Спустя мгновение на взрывное устройство поступил сигнал с пульта дистанционного управления, положивший конец эмиссару Али Хасана Саламе.

Теракт в Греции удалось предотвратить, но в других европейских странах продолжали активно действовать ячейки «Черного сентября».

Спустя два месяца после ликвидаций в Никосии и Афинах, 13 июня 1973 года, в центре итальянской столицы в собственном автомобиле были взорваны два члена «Черного сентября» — Абд эль-Хамид Шиби и Абд эль-Хаади. По заданию Али Хасана Саламе они должны были припарковать у представительства израильской авиакомпании EL AL начиненный тротилом Mercedes. Учитывая, что «адскую машину» намеревались взорвать в час пик, когда римские улицы переполнены прохожими и туристами, теракт мог повлечь большие человеческие жертвы. Действуя на опережение, в самый последний момент боец «Кейсарии» смог прикрепить к днищу Mercedes небольшое взрывное устройство, которое было приведено в действие, когда машина проезжала в безлюдном месте. Следователи итальянской полиции так и не поняли, что к предотвращению теракта приложил свою руку «Моссад». Они пришли к выводу, что палестинские террористы стали жертвой собственной оплошности.

Прошло чуть больше года со времени захвата пассажирского самолета бельгийской авиакомпании Sabena, совершенного четырьмя боевиками «Черного сентября» 9 мая 1972 года. За этот относительно короткий период палестинцы попытались совершить 67 террористических актов — и это только те, о которых стало известно израильским спецслужбам. 48 из них были предотвращены еще на раннем этапе планирования. При первой же возможности израильтяне наносили ответные болезненные удары по палестинским лидерам. Ликвидации в Европе и на Ближнем Востоке в дополнение громкого успеха антитеррористической операции «Весна молодости» сделали свое дело.

Настроение в израильских спецслужбах заметно улучшилось. Успехи в борьбе с терроризмом были очевидны. Но в «Моссаде» продолжали работать, не снижая обороты. Управление специальных операций «Кейсария» существенно расширилось. 4-й отдел Управления военной разведки АМАН провел техническое переоснащение, привлекая к оперативному планированию спецподразделения Армии обороны Израиля. Десантники, морские коммандос и бойцы «Сайерет Маткаль», смотревшие в лица террористов, делились своим неоценимым опытом с «офисными работниками». Значительно был увеличен штат зарубежных сотрудников Общей службы безопасности Израиля. ШАБАК, отвечавший за безопасность официальных израильских представительств за рубежом, работал дни и ночи напролет над созданием универсальной системы упреждения, способной предотвращать любые попытки палестинских и других террористов нанести удар по Израилю за его пределами. В кратчайшие сроки была заложена основа так называемой израильской доктрины безопасности, которая до сегодняшних дней является эталоном для всех мировых спецслужб. Отныне официальную израильскую делегацию непременно сопровождали штатные сотрудники ШАБАК или бойцы специальных подразделений, переодетые в гражданскую одежду. Часто в тех странах, где позволяло местное законодательство, сопровождающие имели при себе огнестрельное оружие. Где это было невозможно, израильтяне активно использовали помощь местных правоохранительных органов, стараясь исключить любую возможность террористов просочиться к объекту нападения.

Несмотря на титанические усилия, главы израильских спецслужб были серьезно обеспокоены возможностью палестинцев нанести очередной неожиданный удар. Сотрудники ШАБАК круглосуточно третировали 4-й отдел Управления военной разведки АМАН, ежечасно интересуясь последними сводками. Огромное количество инцидентов было предотвращено, но на протяжении многих лет после мюнхенской трагедии продолжались теракты как в самом Израиле, так и за его пределами. Размах и масштабы террора были таковы, что рано или поздно палестинские федаины находили брешь в системе безопасности и заставали израильское разведывательное сообщество врасплох.

Единственная надежда снизить волну террора лежала в начале политического диалога между израильтянами и палестинцами. Но в силу многих объективных и субъективных причин на протяжении последующих 20 лет для обеих сторон конфликта это казалось утопией. ООП ни при каких условиях не хотела признавать право Государства Израиль на существование, равно как и израильтяне не готовы были вступать в диалог с террористами, тем более официально признать ООП.

Первостепенное значение в борьбе с терроризмом имело международное сотрудничество. Для Государства Израиль взаимодействие с правительствами других стран являлось важнейшим фактором и приоритетом в борьбе с арабским терроризмом. Однако вклад мировых правительств был далеко не равноценен, действия многих европейских стран часто вызывали шок и недоумение. Во многих случаях израильтяне желали видеть практические действия, нежели декларативное осуждение актов террора. Самую большую тревогу и возмущение у Израиля вызывало снисхождение, которое некоторые правительства проявляли по отношению к террористам, захваченным на месте преступления. Нередко они позволяли палестинским боевикам беспрепятственно покинуть пределы страны без суда и наказания. Как показали последующие события, эти государства, так называемые европейские либеральные демократии, в полной мере ощутили на себе террористические удары. Нелепо, недопустимо и преступно по отношению к своим же собственным гражданам полагать, что «политика заигрывания и замирения» снимет угрозу терроризма. Напротив, уверенные, бескомпромиссные и жесткие шаги, направленные против арабского терроризма, были единственной мерой, способной предотвратить внутренний террор. Чувство безнаказанности всегда порождает рецидив.

Израильское правительство также выступало с резким осуждением ничем не оправданного попустительства свободной перевозке оружия и взрывчатых веществ в пределах границ Европы. Даже после мюнхенской трагедии в большинстве европейских аэропортов не ужесточился таможенный контроль и наказание за противозаконную перевозку оружия и боеприпасов. Так, 23 октября 1972 года в аэропорту «Схипхол» в пригороде Амстердама совершенно случайно была перехвачена крупная партия оружия и взрывчатки, после того как она беспрепятственно миновала таможенный контроль. В зале ожидания был задержан палестинец Камаль эль-Хатиб, прибывший транзитным рейсом из Дамаска, в багаже которого были обнаружены 17 килограммов взрывчатки, 21 «почтовая бомба», ручные гранаты, взрыватели и пистолеты. Содержимое багажа было реквизировано «с согласия» курьера, который оказался уроженцем Иерусалима, членом ФАТХ, имевшим при себе алжирский дипломатический паспорт. Через несколько часов Камаль эль-Хатиб был освобожден, и ему было позволено продолжить путь в Латинскую Америку. Это решение вызвало изумление у сотрудников аэропорта, но оно принималось на уровне правительства Нидерландов, которое предпочло острую критику парламентской оппозиции возможности ответных терактов со стороны палестинцев. Камаль эль-Хатиб должен был доставить свой груз террористическим ячейкам ФАТХ в Бразилии и Аргентине. Но часть содержимого своего багажа он намеревался оставить в Амстердаме для «местных нужд». Ему позволили безнаказанно покинуть страну даже после того, как выяснилось, что у Камаля эль-Хатиба отсутствовал дипломатический иммунитет, поскольку он официально не представлял Министерство иностранных дел Алжира.

Случай в аэропорту Амстердама был лишь вершиной айсберга. В конце 1960-х — начале 1970-х годов Алжир совершенно открыто поддерживал палестинский терроризм, возведя его в ранг своей внешней политики. Алжир был единственной арабской страной, оказавшей юридическую поддержку НФОП, когда боевики этой террористической организации в сентябре 1970 года захватили несколько пассажирских авиалайнеров и взорвали их на территории Иордании. Алжир также подал официальную жалобу в ООН против Швейцарии, которая приняла решение предать суду террористов, совершивших в аэропорту Цюриха в феврале 1969 года нападение на пассажирский самолет израильской авиакомпании EL AL. Израильское разведывательное сообщество предупреждало своих зарубежных коллег, что все консульства и посольства Алжира на территории европейских стран фактически являются филиалами баз палестинских террористов, действующих под алжирским дипломатическим прикрытием. Каждый террорист мог постучаться в двери алжирской дипломатической миссии и найти на ее территории убежище или любую другую необходимую помощь.

Поддержка палестинских террористов алжирскими властями была вполне логична, если учесть, что в стране у власти находился «Фронт национального освобождения», который более десяти лет добивался независимости от Франции самыми изуверскими методами, насаждая террор и смерть. Но и главы других арабских государств — среди них Йемен, Ирак и Сирия — не оставались в стороне, оказывая открытую поддержку международному терроризму. Ирак и Сирия сами принимали активное участие в создании подконтрольных им палестинских террористических организаций, действовавших на территории Израиля и за его пределами.

Другим, не менее важным спонсором международного терроризма являлась Ливия. После военного переворота, в результате которого в сентябре 1969 года к власти в стране пришел полковник Муаммар аль-Каддафи, ливийский режим также стал оказывать всестороннюю поддержку палестинским и другим арабским террористам в логистике, в военной сфере, в финансовой помощи, в предоставлении укрытия и в обмене разведывательной информацией. Стоит напомнить, что палестинские террористы, захватившие израильских спортсменов на ХХ летних Олимпийских играх, прибыли в Мюнхен из Триполи после того, как прошли специальную подготовку на секретной базе в Ливийской пустыне.

Что касалось Западной Европы, то она пребывала в страхе. Голландия была лишь одной из многих европейских стран, воздерживавшихся от решительного противодействия палестинскому экстремизму в период, когда Западная Европа стала очагом международного терроризма. Пользуясь слабостью и нерешительностью европейцев, террористы взяли на вооружение стратегию прямого, неприкрытого шантажа. Каждый террорист, отправлявшийся с заданием в Западную Европу, был уверен, что избежит уголовного наказания. Угрожая новыми атаками на гражданские и правительственные объекты, террористы требовали освобождения своих товарищей и союзников, находящихся в европейских тюрьмах. На любое ужесточение террористы непременно отвечали новыми нападениями, фактически связывая по рукам спецслужбы. Эта стратегия была наглядно изложена руководителем «Черного сентября» Абу Иядом. По его словам, после того как в центре Лондона очередной раз будет обстреляна машина посла Иордании, «британские власти, как и другие правительства, будут воздерживаться от конфликта и не будут предпринимать усилия, выходящие за пределы обычных мер, чтобы захватить палестинских коммандос». Оперативная информация о планируемом покушении на иорданского посла, попавшая в «Моссад» из палестинских агентурных источников, была немедленно передана в иорданский «Мухабарат» и британскую контрразведку. Подозреваемых арестовали незадолго до нападения на дипломатический кортеж, но вскоре их выпустили на свободу и депортировали из страны. Даже в тех случаях, когда террористов приговаривали к реальным тюремным срокам, они, как правило, покидали тюремные стены до истечения срока наказания. С 1968 по 1975 год в Европе были арестованы 204 террориста. В конце 1975 года только трое из них продолжали оставаться за решеткой.

Нельзя утверждать, что после кровавого инцидента на Олимпийских играх в Мюнхене в системе европейской безопасности совсем ничего не изменилось. Западные разведслужбы начали систематически отслеживать связи и контакты арабских террористов. Но на практике всё было сведено к тайным соглашениям с ООП. Одно не учитывали «западные демократии» — ООП всегда манипулирует соглашениями и соблюдает их только тогда, когда это ей выгодно и при первом же удобном случае нарушает их, возлагая вину на «неподконтрольную ей группировку». Так, ФАТХ никогда не признавал «Черный сентябрь» частью своей организации. Хотя мюнхенские события и зажгли «красную тревожную лампочку», они не заставили Европу коренным образом пересмотреть подход к решению проблемы глобального международного терроризма.

Израильтяне, как и прежде, вынуждены были в одиночку противостоять международному терроризму, рассчитывая исключительно на собственные силы.