Глава двенадцатая
1973 год. Операция «Гнев Божий». Никосия — Бангкок — Мадрид. Операция «Бардес‐54» и «Бардес‐55». Ливан

В ноябре 1972 года от бейрутской и дамасской агентуры «Моссада» стала поступать оперативная информация о намерении ФАТХ руками «Черного сентября» совершить нападение на одно из израильских дипломатических представительств. Удара можно было ожидать в любой части света. Двойные агенты ничего конкретного не сообщали, только упоминали об активизации палестинских эмиссаров в странах Восточной Азии. В конце декабря Израиль перенес очередной террористический удар там, где он меньше всего ожидал, — в столице Таиланда Бангкоке.

За несколько месяцев до этого нападения Министерство иностранных дел Израиля разослало всем дипломатическим представительствам за рубежом новые инструкции по безопасности, в частности предписывавшие усилить внешнее кольцо охраны. Такое же распоряжение поступило и в израильское посольство в Таиланде. Однако местные власти не спешили что-либо предпринимать, полагая, что Таиланд находится слишком далеко от основного театра действий палестино-израильского противостояния. Внешнее кольцо охраны израильского посольства по-прежнему состояло из одного полицейского у главного входа.

В Бангкоке 28 декабря 1972 года царила праздничная атмосфера, в стране был объявлен национальный праздник по поводу коронации наследного принца. К трехэтажному особняку израильского посольства в центре города подошли двое молодых мужчин весьма представительного вида. Они были одеты в черные фраки и белые сорочки с галстуками, поэтому у таиландского полицейского визитеры не вызвали ни малейшего подозрения. Как позже выяснилось, полицейский принял их за членов израильского дипломатического корпуса, вернувшихся с официального приема в королевском дворце. Лишь после того, как эти двое вошли во двор посольства, полицейский заметил еще двоих, перелезающих через высокую ограду. Эти были в черных кожаных куртках и держали в руках автоматы Калашникова. Прежде чем полицейский успел что-либо предпринять, визитеры во фраках направили на него оружие и просто вытолкали его за пределы посольства, закрыв за ним большие металлические ворота.

Посол Израиля в Таиланде Рахавам Амир в момент захвата посольства находился вместе с другими израильскими дипломатами на официальном приеме в королевском дворце. Узнав о случившемся, он сразу прибыл к зданию посольства, которое к этому времени уже было оцеплено большими силами армии и полиции. На место инцидента также прибыл заместитель премьер-министра Таиланда, командующий вооруженными силами генерал Чаростира. Он лично возглавил чрезвычайный штаб, разместившийся в школе напротив израильского посольства.

К этому часу еще не было известно, кто из израильских дипломатов и служащих находился в посольстве в момент проникновения террористов. Трехэтажное здание словно вымерло. Все окна были плотно зашторены, изнутри не доносилось ни единого звука. Было странно видеть, что из окна верхнего этажа израильского посольства свисал палестинский флаг.

Чуть позже террористы открыли одно из окон и выбросили на улицу записку со своими требованиями. Они сообщили, что у них в заложниках находятся шестеро израильтян. Террористы потребовали от израильских властей немедленно освободить 36 палестинских заключенных, содержащихся в израильских тюрьмах. Среди них Кодзо Окамото, член японской террористической организации «Японская Красная Армия», а также две террористки «Черного сентября» захваченные в мае 1972 года во время освобождения бельгийского авиалайнера Sabena.

Со временем стали известны имена заложников. В момент нападения в здании посольства находились посол Израиля в Камбодже Шимон Авимор, первый секретарь израильского посольства в Таиланде Ницан Адас, его жена Рут Адас, служащий посольства Пинхас Либаи, член дипломатического корпуса Дан Бари и его жена Сара Бари.

Для большей убедительности один из террористов открыл окно и выставил в нем одного из заложников с приставленным к его голове стволом калашникова. Рискуя получить пулю, заложник успел выкрикнуть, чтобы таиландские власти не шли на переговоры с террористами и что все заложники готовы умереть за Израиль.

Сразу после того как стало известно о захвате посольства, Рахавам Амир связался с Иерусалимом. На этот раз Израиль не собирался передавать судьбу своих захваченных граждан в руки местных властей. В Таиланд сразу вылетели пять израильских офицеров, которые должны были подготовить всё для проведения антитеррористической операции силами «Сайерет Маткаль». Спецназовцы Генштаба вылетели в Бангкок с небольшим опозданием, поскольку подразделение находилось на плановых учениях, и потребовалось около часа, чтобы оповестить всех офицеров. Прибытие израильского спецназа было согласовано с премьер-министром Таиланда и ожидалось через сутки.

В отличие от баварских властей, таиландцы в любой момент были готовы начать штурм посольства. Здание израильского дипломатического представительства окружили снайперами, а под его забором ожидало своего часа специально подготовленное подразделение, оснащенное самым современным вооружением, в том числе гранатами со слезоточивым газом. В нескольких десятках метров от израильского посольства стояли пожарные расчеты и машины «скорой помощи». Половина города была оцеплена полицией, чтобы обеспечить свободный проезд спецтранспорта спасательных служб. В местном госпитале готовились к приему раненых. Не было ни малейшего сомнения, что у палестинских террористов за пределами посольства оставались сообщники, которые передавали им сведения обо всех приготовлениях, что оказывало на них сильное психологическое давление и в конечном счете сыграло ключевую роль в дальнейших переговорах.

Палестинцы, совершив захват израильского посольства в Бангкоке, совершили огромную глупость. Хасану Саламе, планировавшему операцию, следовало учесть менталитет тайцев, которые на протяжении многовековой истории никогда не были частью чьей-либо империи. Таиланд смог сохранить независимость от европейских государств, в то время как соседние страны были колониями Франции или Великобритании. Монархи Таиланда были обожаемы своими подданными до такой степени, что если монета, на которой был изображен королевский профиль, падала на землю и начинала катиться, считалось величайшим кощунством остановить ее ногой. Захват израильского посольства во время коронации принца стал для тайцев национальным оскорблением.

Израильский посол Рахавам Амир попросил командующего вооруженными силами Таиланда генерала Чаростира воздержаться от скоропалительных решений, которые могли бы поставить под угрозу жизнь заложников. Тем не менее активные приготовления таиландских полицейских сыграли немаловажную роль в разрешении проблемы с заложниками. С первой же минуты кризиса таиландские власти заняли очень жесткую позицию в переговорах с террористами. Четверо членов «Черного сентября» поняли, что у них нет ни единого шанса выйти из посольства живыми, ни с заложниками, ни без них. В стране, в которой казнят даже за незначительное количество наркотиков, террористам не на что было рассчитывать.

В послеобеденные часы к месту инцидента приехал премьер-министр Таиланда, возглавивший переговорную группу. Учитывая традиционно дружеские отношения между Таиландом и Израилем, глава таиландского правительства обратился к израильтянам с просьбой не вмешиваться в переговорный процесс. Если израильская сторона открыто откажется вступать в переговоры с террористами, то это как минимум выбьет почву из-под ног «Черного сентября», лишив всю операцию по захвату заложников какого-либо смысла.

По просьбе премьер-министра Таиланда к переговорам подключился посол Египта, который лично поддерживал постоянную телефонную связь с главарем террористов, пытаясь убедить его отпустить заложников в обмен на свободный вылет в любую страну. В свою очередь, посольство Соединенных Штатов в Египте выступило официальным гарантом безопасности террористов, если израильские заложники невредимыми будут отпущены на свободу.

Ближе к ночи в средства массовой информации просочилась информация, что террористы отказались от всех своих требований и согласились отпустить заложников взамен на личную неприкосновенность и свободный вылет в Каир.

В 01:30 с территории израильского посольства выехал голубой автобус с зашторенными окнами. На большой скорости, в сопровождении полицейского эскорта, автобус с шестью заложниками и четырьмя террористами пронесся к международному аэропорту, расположенному в 29 километрах от Бангкока. Там их ожидал специально выделенный самолет таиландской авиакомпании. Чуть позже стало известно, что в качестве гарантий личной безопасности террористы потребовали, чтобы в автобусе вместе с заложниками находились несколько высокопоставленных представителей правительства Таиланда. Добровольными заложниками стали заместитель премьер-министра, командующий вооруженными силами Таиланда, сын премьер-министра, несколько высокопоставленных офицеров армии и полиции, а также посол Египта в Таиланде.

Перед самым вылетом самолета террористы отпустили всех заложников и, прежде чем вылететь в Каир, сдали оружие офицеру таиландской армии. Таким образом завершился 19-часовой кризис с заложниками, который мог закончиться очередной кровавой бойней. Это была самая бездарная акция «Черного сентября». Хасан Саламе кипел от ярости из-за позорно проваленной операции в Бангкоке и нового прецедента, при котором боевики «Черного сентября» отказались от своего ультиматума, опасаясь за собственные жизни. Его стратегический план состоял в том, чтобы непрекращающимися захватами заложников постоянно приковывать внимание всего мира к палестинской проблеме, выдвигая в первые ряды борцов за создание палестинского государства ФАТХ и «Черный сентябрь». Если из мюнхенской операции террористы «Черного сентября» в глазах палестинцев и арабских стран были настоящими героями, принесшими свои жизни в жертву палестинской борьбе, то теперь они покидали столицу Таиланда, поджав хвосты. Образ непримиримого шахида «Черного сентября» рушился на глазах.

Тем временем «Моссад» продолжал наносить удары. В середине января 1973 года премьер-министр Израиля Голда Меир подписала очередной, третий смертный приговор. Хусейн Абд эль-Хир в свои 36 лет был уже довольно заметной фигурой не только в ООП, он был хорошо известен в спецслужбах Советского Союза, поскольку долгие годы был одним из ключевых связных ФАТХ с ПГУ КГБ СССР. В поле зрения израильской внешней разведки он попал еще в октябре 1972 года, но приблизиться к нему было чрезвычайно сложно. Жил он в самом центре Дамаска и пользовался неограниченной благосклонностью сирийских властей. Описываемые события происходили накануне войны Судного дня (1973). Сирийские спецслужбы с подозрением относились ко всем иностранцам и неместным арабам, вся страна переживала очередной всплеск антиизраильской истерии. Они прекрасно понимали, кому предоставили убежище и кто именно был заинтересован в ликвидации Хусейна Абд эль-Хира. Убрать видного функционера ФАТХ в предвоенном Дамаске было далеко не то же самое, что ликвидировать Ваэля Звайтера в Риме или Махмуда эль-Хамшари в Париже. Слишком велик был риск поставить под удар свою дамасскую резидентуру, которая кропотливо создавалась «Моссадом», АМАН и ШАБАК на протяжении целых десятилетий.

В ноябре — декабре 1972 года в Тель-Авив в штаб-квартиру «Моссада» поступило срочное донесение от одного из глубоко законспирированных агентов в ФАТХ о том, что Хусейн Абд эль-Хир намеревается в ближайшее время вылететь из Дамаска в кипрскую столицу Никосию. Рассматривались две возможные причины его поездки на Кипр. Встреча с одним из сотрудников советского посольства в Никосии или новое назначение представителем ООП и ФАТХ на Кипре. Управление специальных операций «Кейсария» не могло не воспользоваться представившейся возможностью.

Начиная с 1960-х годов Никосия была переполнена всякого рода темными личностями из мира шпионажа и террора. Каждая уважающая себя спецслужба считала необходимым обозначить свое присутствие в Никосии. Агенты Советского Союза, Соединенных Штатов, Восточной Германии, Великобритании, Болгарии, Испании, Сирии, Египта и других стран плотно обосновались в этом островном государстве. Не были исключением палестинцы и израильтяне. Что касается израильского «Моссада», то он традиционно имел в Никосии очень сильные позиции. Удобное геополитическое положение Кипра и невмешательство местных властей во внутренние хитросплетения иностранных спецслужб создавали исключительные условия для управления своими ближневосточными агентурами из Никосии. Шпионы, предатели, авантюристы и беглые преступники облюбовали остров, на котором практически весь год светило солнце. Иногда в Никосии среди ночи находили труп, изрешеченный пулями, но кипрская полиция предпочитала не вмешиваться, что весьма устраивало как иностранные спецслужбы, так и прочих пришлых «бродяг».

С одной стороны, Абд эль-Хир был легкой мишенью. Он жил в пятизвездочном отеле, поскольку не успел снять постоянное жилье. Он не был вооружен и не держал при себе охрану. Последние годы до его приезда на Кипр вся его деятельность сводилась к поддержанию связи между ФАТХ и КГБ. Абд эль-Хир напрямую не принимал участия в террористических акциях и был уверен, что о его членстве в «Черном сентябре» никому не известно. Это придавало ему уверенность и делало его неосмотрительным. Но с другой стороны, в городе, напичканном агентами всевозможных спецслужб, где каждый твой шаг мог контролироваться конкурентами, установить постоянную слежку было достаточно непросто.

Сразу по прибытии в Никосию Хусейн Абд эль-Хир остановился в просторном люксе отеля «Олимпик», расположенного на бульваре Президента Макариоса. Майк Харари со своими людьми снял номер в соседнем отеле, из окон которого можно было, не привлекая внимания, вести круглосуточное наблюдение за жилищем Абд эль-Хира. В послеобеденные часы 24 января 1973 года, когда номер Абд эль-Хира пустовал, сотрудники «Кешет» проникли внутрь и установили пластиковую взрывчатку у изголовья его кровати, спрятав ее в стенном ночнике. Приводное устройство было вмонтировано под его матрацем. Взрыв мог произойти только в том случае, если Абд эль-Хир ляжет в кровать, тогда под тяжестью его тела соединятся два контакта и замкнут цепь. Но чтобы избежать случайных жертв, взрыв, как и в случае с эль-Хамшари, мог произойти только при наличии электронного сигнала, посланного с пульта дистанционного управления. Место закладки смертоносного заряда было выбрано вполне целенаправленно. Если бы взрывчатку заложили под кроватью, то не было бы стопроцентной уверенности в успехе покушения, а усиливать заряд специалисты «Кешет» не хотели, чтобы избежать дополнительных жертв.

В отель «Олимпик» Хусейн Абд эль-Хир вернулся за полночь и сразу поднялся в свой номер. Сотрудник «Кейсарии» сидел в машине перед фасадом отеля и ждал условный сигнал от группы наружного наблюдения. Он видел, как в окнах номера Абд эль-Хира зажегся и спустя несколько минут погас свет. Получив условный сигнал, он выждал еще минуту и только после этого нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Спустя мгновение раздался глухой хлопок и ослепительная вспышка. Взрыв разорвал тело Абд эль-Хира на куски. Поначалу в отеле никто ничего толком не понял. Лишь только после того, как был потушен пожар в номере, пожарные обнаружили наполовину обуглившиеся части тела, разбросанные по всей комнате.

Майк Харари, наблюдавший за происходящим из окна соседнего отеля, спокойно задернул штору и не торопясь принялся собирать вещи. Список операции «Гнев Божий» пополнился еще одним именем.

Убийства Ваэля Звайтера, доктора Махмуда эль-Хамшари и Хусейна Абд эль-Хира, совершенные в разных странах с промежутком в полтора месяца, имели общий почерк. Высокопрофессиональная группа киллеров методично уничтожала лидеров ФАТХ и «Черного сентября». У палестинского руководства ни на секунду не возникло сомнения, что за всеми тремя убийствами стоял израильский «Моссад». Но «Черный сентябрь» не попытался залечь на дно, а, в свою очередь, выслеживал сотрудников «Моссада».

После покушения на офицера «Моссада» Цадока Офира, работавшего в Бельгии под дипломатическим прикрытием, Управление оперативного планирования «Цомет» разработало специальные инструкции по безопасности для своих сотрудников в Европе и других частях мира. Каждого оперативного сотрудника, отправлявшегося на встречу со своим информатором, должен был сопровождать опытный телохранитель. Эти инструкции следовало неукоснительно соблюдать вне зависимости от места встречи, личности информатора и степени доверия к нему. Но обеспечить телохранителями весь штат сотрудников европейского отдела за короткий срок было практически невозможно. И пока «Моссад» продолжал нести потери.

Простое совпадение, но через день после ликвидации Хусейна Абд эль-Хира израильские спецслужбы получили очень болезненный удар, нанесший европейской агентуре «Моссада» колоссальный урон. В самом центре Мадрида, средь бела дня, на глазах у десятков прохожих агентами «Черного сентября» в упор был расстрелян резидент отдела ФАХА Барух Коэн. Основной задачей отдела ФАХА была борьба с терроризмом, в частности вербовка палестинских студентов, обучавшихся в европейских университетах. В начале 1970-х годов в Израиле был выпущен фотоальбом, посвященный героям Шестидневной войны (1967). На одной из страниц издателями опрометчиво была помещена большая фотография Баруха Коэна в форме офицера Армии обороны Израиля. Злополучный фотоальбом попал в руки палестинских террористов практически сразу после поступления его в продажу. Для разведчика-нелегала, работавшего в Европе против «Черного сентября» и ФАТХ, это было равносильно отсроченному смертному приговору. Так же, как и израильтяне, палестинцы методично собирали информацию о сотрудниках израильских спецслужб и офицерах Армии обороны Израиля.

Барух Коэн родился в Хайфе в 1942 году в еврейской семье, жившей в Палестине уже пять поколений. Бытовой арабский язык для евреев, проживавших в Палестине, был таким же родным языком, как и русский для евреев Российской империи или французский для евреев Франции. Поэтому в своем доме арабский язык он слышал чаще, чем иврит, на котором его родители говорили не очень хорошо. В 1965 году после окончания срочной службы Барух Коэн как «носитель языка» был приглашен в Арабский департамент общей службы безопасности ШАБАК. В качестве оперативного сотрудника службы безопасности он прекрасно зарекомендовал себя, работая с палестинским населением в северных районах Израиля. По окончании Шестидневной войны (1967) Барух Коэн был повышен в должности до регионального координатора на оккупированных территориях Западного берега реки Иордан, фактически занимая пост военного губернатора Шхема. Поскольку Барух Коэн рос среди палестинцев, он очень хорошо знал не только арабский язык, но и местный менталитет, благодаря чему у него сложились очень хорошие отношения с населением. Палестинские арабы между собой никогда не произносили его имя, а уважительно и со страхом звали просто — «капитан». Во многом благодаря созданной им агентурной сети информаторов на Западном берегу реки Иордан и на севере Израиля в ноябре 1972 года израильской контрразведкой была раскрыта действующая внутри страны марксистско-арабо-еврейская шпионская сеть сирийской разведки, возглавляемая 25-летним студентом Хайфского университета евреем Уди Адивом  и владельцем хайфского книжного магазина палестинцем Даудом аль-Турки. Когда палестинский террор стал угрожать израильским и еврейским объектам в Европе, Баруха Коэна пригласили работать в «Моссад».

В 1970 году он вместе с женой и четырьмя детьми переехал в Брюссель, в котором в то время находился руководящий центр израильской резидентуры, и стал работать в Управлении оперативного планирования «Цомет». В 1972 году после создания в «Цомете» отдела ФАХА Коэн возглавил его европейскую резидентуру. Руководство израильской внешней разведки вполне оправданно полагало, что его опыт работы в Арабском департаменте ШАБАК поможет вербовать агентов и осведомителей в среде палестинских студентов.

В 1972 году только в одной Западной Германии обучалось более 6 тысяч палестинских студентов. Примерно так же обстояли дела во Франции, Италии, Скандинавских странах, Голландии и Бельгии. Фактически палестинцы были в любой части Западной Европы. Они имели свой бизнес — ночные клубы, туристические агентства, продуктовые магазины, прачечные, пекарни и рестораны. Понятно, что все они были открыты не ради одной прибыли. Они оказывали массу скрытых от чужих глаз, порой противозаконных услуг. Это были точки сбора и отправки денег. «Почтовые отделения». Места тайных встреч и нелегальных явок. Через них всегда можно было разыскать нужного человека или передать информацию в нужные уши. Система была хорошо отлажена и работала как швейцарские часы.

Как правило, только палестинская бизнес-элита могла себе позволить отправить своих детей на учебу в западноевропейские университеты. Кто был попроще, учился в Бейруте, в арабских странах или Советском Союзе. Палестинские юноши, попавшие в Западную Европу, сразу получали сильный эмоциональный шок. Чужая страна, чуждая культура, незнакомая «лающая» речь. Они постоянно чувствовали себя оторванными от собственных корней. Это невольно заставляло их жаться друг к другу. Они вместе снимали квартиры или старались компактно жить в студенческих общежитиях. Они делали покупки в одних и тех же магазинах, ходили в одни ночные клубы. Слишком распущенные, в их понимании, европейские женщины, безвкусная еда, пошлая музыка. Все «западное» пробуждало в них постоянно ноющую ностальгию по своему миру, который они вынуждены были оставить ради образования или в поисках лучшей жизни. Для ФАТХ, «Черного сентября» и других палестинских террористических организаций все эти молодые люди были «непаханым полем» для вербовки новых членов в свои ряды. Большинство палестинских студентов, присоединившихся к террористам, хотели лишь оказаться в знакомой среде, среди людей, близких им по менталитету и культуре. Тем не менее, вне зависимости от причин и степени участия в деятельности организации, они становились неотъемлемой частью европейской террористической сети.

В 1970-х годах «Моссад» вербовал очень много осведомителей в среде палестинских студентов. В принципе это было не так сложно. Оторванные от своих семей, попав в руки опытного оперативного работника, они становились легкой добычей. Начиная с незначительного одолжения, они все более и более запутывались в сложной шпионской игре. Если террористические организации играли на ностальгии, то «Моссад» открыто вербовал деньгами или другими соблазнительными предложениями. Сотрудники «Моссада» никогда не работали вслепую. Они всегда знали, к кому подойти. Управление «Цомет» непрерывным потоком получало информацию от Арабского департамента ШАБАК о семьях палестинских студентов, учившихся за границей. Они всегда знали, кто из студентов придерживается националистических взглядов, кто является сторонником партии БААС, кто воспитывался в ультрарелигиозных традициях, какая семья настроена произраильски, какая антиизраильски или относится к криминальному клану, сколько у семьи было припрятано денег под половицей. Вся эта информация имела исключительную важность при вербовке осведомителя или будущего агента.

Бельгийская столица была главной базой европейской резидентуры «Моссада». На протяжении нескольких лет Барух Коэн каждую неделю выезжал из Брюсселя на три-четыре дня «по делам бизнеса», объездив всю Западную Европу вдоль и поперек. Сотрудники его группы контролировали все крупные университетские города Европы. Сам Коэн активно участвовал в вербовке палестинских студентов, посещая университеты, кафетерии и места, в которых они любили проводить свободное время. Он был одним из лучших профессионалов израильской внешней разведки. Встречаясь с потенциальным информатором, он никогда не представлялся израильтянином. Его опыт говорил о том, что любой палестинец может с легкостью найти оправдание измене родине, но сотрудничество с сионистами было самым страшным предательством, на которое было очень тяжело склонить человека. Его безупречный арабский язык позволял ему представиться кем угодно, говорить на любом ближневосточном диалекте или разговаривать с нужным ему европейским акцентом. Обычно он выдавал себя секретным агентом НАТО, Египта или Испании. Прежде чем начать разговор, он изучал потенциального информатора. Его интересовало абсолютно всё: сексуальные фантазии, сексуальная ориентация, неосуществленные мечты, скучает ли по дому, погряз ли в долгах, с кем общается и дружит, кого боится, в кого влюблен, взаимны ли его чувства. Барух Коэн всегда интересовался семьей, здоровьем матери. Если мать болела, он предлагал помощь, даже госпитализацию в европейскую больницу. Всегда выполнял свои обещания. Всё взамен нескольких незначительных коротких ответов. Он виртуозно владел всеми тонкостями ближневосточного разговора. Барух Коэн всегда создавал располагающую атмосферу, ставил популярную восточную музыку, угощал своего собеседника восточными сладостями, которые было крайне сложно найти в странах Западной Европы. Когда было нужно, он отправлял к новому знакомому дорогую проститутку, если это помогало обработать информатора и привлечь его к работе. В разговоре он намеренно избегал таких слов, как «сотрудничество», «информация», «вербовка», всё то, что могло вызвать негативные ассоциации с темой шпионажа. Задача Коэна состояла в том, чтобы во время беседы нащупать слабое место потенциального информатора и затем управлять им, дергая за нужные ниточки его слабостей и страстей. Всё, что ему необходимо было сделать, — это только завязать разговор. Остальное было делом безупречной техники.

Барух Коэн и его группа всегда действовали осмотрительно. Но после трагедии на ХХ летних Олимпийских играх в Мюнхене руководство «Моссада» оказывало на них сильное давление, требуя большего числа информаторов. Они должны были в самый короткий срок предоставить подробный отчет о палестинской террористической сети в Западной Европе, о которой в Тель- Авиве имели весьма туманное представление. ФАТХ не собирался останавливаться и продолжал наносить чувствительные удары по израильским целям в Европе и по всему миру. Информаторы Баруха Коэна и его группы должны были стать передней линией обороны Израиля. Невзирая на смятение, вызванное в рядах палестинских лидеров деятельностью «Кейсарии» Майка Харари, террористы не испытывали недостатка в мотивированных боевиках, готовых выполнить любой приказ. Единственная возможность их остановить — любой ценой заранее выведать их планы. Вероятно, именно это стало роковым для Баруха Коэна.

В январе 1973 года он прилетел в Мадрид, чтобы встретиться с палестинским студентом по имени Самир. Он был активистом ФАТХ и доверенным источником «Моссада». Они договорились встретиться утром 26 января в 9:00 у «Кафе Морисон» на улице Хосе Антонио. Поздоровавшись с информатором, Барух Коэн заметил двоих подозрительных мужчин, быстро приближавшихся к ним, пересекая проезжую часть. Его информатор неожиданно бросился бежать, Коэн мгновенно всё понял, но не успел ничего предпринять. Три быстрых выстрела пронзили его грудь, четвертая пуля сразила случайного прохожего. Коэн упал как подкошенный на тротуар. Все три пули, попавшие в него, поразили жизненно важные внутренние органы. Полиция и машины «скорой помощи» прибыли на место покушения в течение нескольких минут, но Баруха спасти не смогли. В мадридской больнице Франциско Франко он умер на операционном столе, не приходя в сознание.

В тот же вечер «Черный сентябрь» взял на себя ответственность за ликвидацию израильского агента «Моссада» Ури Молова (под таким именем Баруха Коэна знал студент Самир). Но во внутреннем кармане пиджака убитого был найден паспорт на имя израильского бизнесмена Моше Ханана Ишая (это было его официальное прикрытие). Поэтому в первых сообщениях испанских СМИ сообщалось, что в центре Мадрида был застрелен израильский бизнесмен. Поскольку между Израилем и Испанией в те годы не существовало официальных дипломатических отношений, израильтяне предпочли сохранить его инкогнито. Только после перевозки тела в Израиль канцелярия главы правительства распространила официальное сообщение о смерти Баруха Коэна.

Все мировые СМИ связали убийство сотрудника израильских спецслужб с местью «Черного сентября» за ликвидацию Ваэля Звайтера, доктора Махмуда эль-Хамшари и Хусейна Абд эль-Хира. Но на самом деле, как я уже упомянул, дата смерти Баруха Коэна стала простым совпадением. Он был давно раскрыт, покушение на него планировалось уже несколько месяцев. «Черный сентябрь» только ждал удобного случая, чтобы выманить его на встречу с двойным агентом. Однако у «Моссада» были веские основания подозревать в причастности к этому убийству не столько «Черный сентябрь», сколько НФОП. Расследование причин провала, проведенное оперативниками «Моссада» по свежим следам, показало, что все нити тянутся к руководителю европейского отделения НФОП Мухаммеду Будиа, последние годы проживавшему в Париже. Его ликвидация была лишь вопросом времени.

1973 год стал настоящим адом для палестинских террористов. Лидеры «Черного сентября» и других палестинских террористических организаций пребывали в постоянном страхе за свою жизнь. Обещание Голды Меир настигнуть террористов в любом месте и в любое время неукоснительно выполнялось израильскими спецслужбами и спецназом. В то время как группа Майка Харари уничтожала палестинских лидеров в Европе, спецназ наносил удары в самое сердце террористических анклавов на территории Ливана.

В конце 1972 года из источников Управления военной разведки АМАН стала поступать тревожная информация, что ФАТХ решил изменить стратегию террористических вылазок, акцентировав внимание на морском направлении. С этой целью палестинскими боевиками были приобретены в большом количестве морские транспортные средства сверхмалого водоизмещения. В ноябре 1972 года на одну из морских учебных баз ФАТХ поступили небольшие моторные лодки и скоростные гидроциклы, благодаря которым боевики рассчитывали прорваться к побережью Израиля и совершить ряд показательных терактов. Большинство самых крупных и густонаселенных городов Израиля выросли прямо на средиземноморском побережье, и это могло серьезным образом дестабилизировать внутреннюю ситуацию в стране, еще не оправившейся от «мюнхенского шока». Если раньше в «группу риска» входили населенные пункты, расположенные главным образом в северных приграничных районах, то теперь палестинские террористы охватывали Израиль с моря, получая возможность наносить удары по Нагарии, Акко, Хайфе, Нетании, Тель-Авиву, Ашкелону и Ашдоду. Ситуация усугублялась тем, что надводные средства таких малых размеров крайне сложно своевременно обнаружить, а это значительно усложняет перехват. На практике это означало, что морская граница страны фактически открыта для террористов. Кроме моторных лодок и гидроциклов, ФАТХ получил большое количество подводных средств и мин самой последней модификации для проведения диверсий в израильских морских портах.

В первых числах февраля 1973 года кабинет безопасности правительства Голды Меир принял принципиальное решение о проведении в районе береговой полосы соседнего Ливана расширенной антитеррористической операции. В список потенциальных целей были включены морские учебные базы ФАТХ, а также объекты других палестинских террористических организаций, являвшиеся базами для нанесения удара по Израилю со стороны моря, на которых под присмотром специально приглашенных иностранных инструкторов проходили подготовку десятки боевых пловцов.

После изучения материалов разведки, в том числе аэрофотосъемки, сделанной самолетами-разведчиками, были выбраны три основные цели, расположенные на северо-западе Ливана недалеко от города Триполи. В 180 километрах от ливано-израильской границы ФАТХ основал три учебных центра, где проходили специальную подготовку не только палестинские террористы, но и наемники со всего арабо-мусульманского мира, включая выходцев из мусульманских общин Западной Европы.

По данным АМАН, курс подготовки был рассчитан на 6–8 месяцев. После окончания обучения морских диверсантов собирались перебросить на территорию Израиля или в приморские страны Западной Европы для проведения диверсионных акций против израильских объектов.

Руководил учебными центрами один из высших офицеров ФАТХ Ибрагим эль-Муджа. Уже около пяти лет он находился под пристальным вниманием израильских спецслужб. Именно он стоял за терактом на иерусалимском рынке Махане Иегуда, когда 22 ноября 1968 года в результате взрыва автомобиля, начиненного 200 килограммами TNT, погибло 12 человек и более сотни получили ранения. Сейчас предоставлялась возможность расправиться со старым врагом. Проблема состояла лишь в том, что палестинские террористы, опасаясь налета израильских ВВС, как всегда, преднамеренно разместили учебные центры в густонаселенных лагерях палестинских беженцев Нахр эль-Бааред (Холодная река) и Нахр эль-Бадауи (Бедуинская река).

В начале февраля на стол начальника Генерального штаба Армии обороны Израиля генерал-лейтенанта Давида Эльазара лег план развернутой антитеррористической операции на северо-западе Ливана. Так как объекты нападения находились на расстоянии 20 километров друг от друга, было предложено провести одновременно две автономные антитеррористические операции, получившие кодовые названия: лагерь палестинских беженцев Нахр аль-Бааред — «Бардес-54» и лагерь палестинских беженцев Нахр эль-Бадауи — «Бардес-55». На этот раз обе операции было решено провести без участия «Сайерет Маткаль», задействовав исключительно силы спецназа 35-й бригады ВДВ и спецподразделений ВМС, высадив со стороны моря два крупных десанта.

Первой сводной группой морского десанта командовал заместитель командира 35-й бригады ВДВ подполковник Амос Ярон, в недавнем прошлом командир спецподразделения «707». Она включала в себя бойцов спецназа 35-й бригады ВДВ и морских коммандос «Шайетет-13». Перед ней командованием Генштаба была поставлена задача высадиться на ливанском побережье недалеко от лагеря Нахр эль-Бааред и уничтожить объекты:

1) «Геула-1»  — морская база ФАТХ, с которой палестинские боевики собирались нанести удар по прибрежным городам Израиля;

2) «Геула-2» — штаб крупной палестинской террористической группировки, входящей в состав ФАТХ;

3) «Геула-3» — офисы (НФОП) второй по численности палестинской террористической организации в составе ООП.

Первые два объекта были отданы на откуп спецназу 35-й бригады ВДВ. Удар по третьей цели должны были нанести морские коммандос «Шайетет-13» под командованием майора Гади Шефи. Все объекты располагались на территории лагерей палестинских беженцев, в устье реки примерно в полукилометре от берега. В лагере Нахр аль-Бааред проживали по меньшей мере 12 тысяч палестинских беженцев. К тому же на территории лагеря и его окрестностей действовала многочисленная хорошо вооруженная и организованная палестинская милиция.

Вторая группа сводного десанта состояла из морских коммандос «Шайетет-13», бойцов спецподразделения «707» и спецназовцев 35-й бригады ВДВ. Перед ними была поставлена наиболее сложная и опасная задача: проникнуть на территорию лагеря Нахр эль-Бадауи и уничтожить объекты, обозначенные на картах Генштаба как «Ахува» :

1) ремонтные мастерские;

2) учебная база ФАТХ, о которой неоднократно сообщалось в донесениях Управления военной разведки АМАН;

3) здание тюрьмы.

Военная разведка докладывала, что на территории лагеря беженцев Нахр эль-Бадауи находилось большое число хорошо вооруженных боевиков ФАТХ. Операцию предстояло проводить в густонаселенных районах против значительно превосходящих по численности сил противника. И при использовании хотя бы пары батальонов пришлось бы отказаться от внезапной атаки. В таком случае террористы обязательно спровоцировали бы на территории лагеря массовые беспорядки, как всегда, выставив перед собой живой щит из мирных жителей, что вело к неминуемым потерям среди гражданских лиц, не причастных к террору. На следующий же день пропаганда ООП раструбила бы на весь мир, что израильтянами была проведена не военная операция против террористических группировок, а карательная акция в отношении палестинских беженцев. Спецназу предстояло действовать не количеством, а качеством.

С 16 февраля 1973 года под завесой глубокой секретности начались непрерывные изнурительные учения.

Спецподразделения были переведены на боевой режим несения службы. До окончания операции были отменены все краткосрочные отпуска, покидать пределы баз разрешалось только старшему офицерскому составу.

На закрытом участке побережья на севере Израиля были выстроены специальные макеты — точные копии объектов, которые следовало уничтожить во время проведения операции. Учения проводились в ночные часы при крайне неблагоприятных погодных условиях. Невзирая на низкую температуру, порывистый ветер и высокие волны, подразделения спецназовцев отрабатывали детали ночной высадки, прохода, захвата, минирования и отхода. Особое внимание уделялось взаимодействию отдельных групп. Прорабатывались самые невероятные сценарии развития событий, включая занятие круговой обороны и эвакуацию собственными силами. Несмотря на то что операция проходила у самой кромки моря, учитывать следовало всё, поскольку на расстоянии 180 километров от собственных границ любая непредвиденная мелочь могла привести к катастрофе. В случае обострения ситуации можно вывести из окружения и обстрела небольшую группу бойцов, но, когда речь идет о нескольких ротах, весьма велика вероятность увязнуть на вражеской территории.

19 февраля 1973 года были проведены итоговые учения, на которых присутствовали высшие офицеры, включая начальника Генерального штаба Армии обороны Израиля. Лишь после того как генерал-лейтенант Давил Эльазар лично убедился в том, что операция подготовлена на двести процентов, он одобрил план высадки и дал разрешение на ее реализацию.

Бойцы были предельно измотаны изнурительными ночными учениями, однако времени на отдых совершенно не оставалось. Приказ о начале операции поступил уже на следующий день, как только выдались благоприятные для высадки погодные условия. Погода в феврале крайне непредсказуема и капризна, и командование решило не рисковать и тут же приступить к реализации плана.

20 февраля 1973 года в атмосфере строжайшей секретности сводный морской десант погрузился на ракетные катера и вышел в море, взяв курс в направлении ливанского побережья. Поскольку террористы ожидали нанесения удара, при выходе в море соблюдались исключительные меры предосторожности. Чтобы не привлекать внимания, десант был разделен на мелкие группы. С периодичностью в несколько часов они выходили из Хайфского порта и только в нейтральных водах соединялись в эскадру.

В ночь с 20 на 21 февраля эскадра легла в дрейф в нейтральных водах напротив ливанского Триполи. Наиболее сложная и опасная задача стояла перед сводным десантом «Ахува». Единственная возможность уничтожить объекты и затем с минимальными потерями вернуться на суда заключалась в неожиданности нападения. Заранее было оговорено, что сводный десант «Геула» начнет действовать только после того, как начнется операция в палестинском лагере беженцев Нахр эль-Бадауи.

Под покровом ночи с ракетных катеров на воду были спущены 14 резиновых моторных лодок, на которых разместились спецназовцы 35-й бригады ВДВ, морские коммандос и трое боевых пловцов спецподразделения «707». Достигнув береговой полосы, получившей кодовое название «Белая», отряд «Ахува» бегом преодолел открытый участок и укрылся в густой оливковой роще, за которой начинались первые постройки Нахр эль-Бадауи.

В это же время в 20 километрах в устье реки пристали 11 резиновых моторных лодок сводного десанта «Геула». Эта прибрежная полоса получила кодовое название «Желтая». Укрывшись в большом портовом бензохранилище, бойцы отряда «Геула» стали ожидать приказа к началу своей части операции.

Оливковая роща была усыпана сухими ветками, ломавшимися под подошвами ботинок. Стараясь не поднимать шума, отряд «Ахува» стал продвигаться к лагерю Нахр эль-Бадауи, разделившись на три группы. Уже через несколько минут первая группа вышла на исходные позиции и залегла у окраины рощи прямо перед одной из целей. Ремонтные мастерские были буквально зажаты между жилыми домами. По сведениям военной разведки, в них обслуживались морские транспортные средства, на которых террористы планировали совершить прорыв к израильскому побережью. Чтобы приблизиться к цели, необходимо было преодолеть совершенно открытый, полностью простреливаемый участок длиной 30–50 метров. Однако, прежде чем израильтяне приготовились к атаке, из близлежащих жилых домов по ним был неожиданно открыт шквальный автоматный огонь. По всей видимости, часовые услышали приближение большой группы людей, прорывающихся сквозь густые оливковые заросли. Трое израильских спецназовцев, двое десантников и один боец спецподразделения «707» в первые минуты боя получили тяжелые ранения. Неожиданная атака сорвалась, и иного пути, как продвигаться вперед, не оставалось, поскольку в оливковой роще морской десант перебили бы в течение нескольких минут. Сделав несколько залпов из ручных гранатометов, первая группа отряда «Ахува» пробилась к окраине лагеря Нахр эль-Бадауи. Получив прикрытие зданий, спецназовцы использовали свое главное преимущество — профессионализм. Продвигаясь по узким проходам Нахр эль-Бадауи, они быстро сломили ожесточенное сопротивление палестинских боевиков. Бóльшая часть террористов погибла, а оставшиеся в живых предпочли ретироваться и искать убежище в глубине лагеря. Не тратя время на преследование боевиков, спецназовцы уничтожили ремонтные мастерские и отошли к месту высадки, унося на себе троих раненых.

Вторая группа отряда «Ахува» смогла незамеченной вплотную приблизиться к зданию дисциплинарной тюрьмы ФАТХ. Появление израильского морского десанта для террористов стало полной неожиданностью. Заложив заряд взрывчатки, они снесли входные металлические ворота и ворвались на территорию тюрьмы. Охрана была настолько деморализована внезапным появлением израильтян, что даже не оказала сопротивления, а лишь попыталась укрыться внутри здания. После непродолжительного боя израильтяне заняли первый этаж, уничтожив по меньшей мере 18 боевиков. Заложив несколько мощных зарядов взрывчатки под несущие конструкции, израильские спецназовцы превратили здание тюрьмы ФАТХ в бесформенную кучу обломков, спокойно без потерь отойдя к точке общего сбора.

Третья группа вышла к своему объекту, когда палестинские террористы уже поняли, что ночная перестрелка не очередная межклановая разборка, а налет израильтян. Не вступая в бой, они оставили учебную базу ФАТХ и разбежались. Еще не успевшие остыть постели свидетельствовали, что в учебном центре находилось около трех десятков курсантов. Прежде чем уничтожить базу, спецназовцы собрали всё, что могло представлять интерес для израильской разведки и службы безопасности. Именно благодаря захваченным секретным документам ФАТХ спецслужбы смогли предотвратить несколько крупных терактов, планируемых у побережья Израиля.

Через 45 минут после того, как раздались первые выстрелы в лагере Нахр эль-Бадауи, поступил приказ к началу антитеррористической операции «Бардес-54». Несмотря на крайне тяжелый ночной марш-бросок, группа «Геула-1» в назначенное время вышла к окраине лагеря Нахр аль-Бааред к морской базе ФАТХ, буквально на голову свалившись палестинским террористам. В коротком бою, воспользовавшись фактором неожиданности, израильские спецназовцы ликвидировали 14 боевиков и одного из террористов захватили в плен.

Вторая группа «Геула-2», в которую входили бойцы спецназа 35-й бригады ВДВ и морские коммандос «Шайетет-13», планировала нанести удар по штабу террористической группировки «Вооруженная борьба», входящей в структуру ФАТХ. Разделившись на два отряда, десантники и морские коммандос двинулись к лагерю Нахр эль-Бааред через густо заросшую оливковую рощу. Еще на полпути к лагерю со стороны моря донесся шум ночного боя, поэтому командир группы не стал дожидаться разрешения, а сразу отдал приказ войти в Нахр эль-Бааред. Десантники успели миновать лишь несколько ветхих построек на окраине лагеря, как им навстречу неожиданно вылетел военный джип с вооруженными боевиками ФАТХ. Вероятно, боевики не сразу заметили израильских спецназовцев и не успели вовремя покинуть джип. Десантники с близкого расстояния, практически в упор, расстреляли машину, уничтожив троих террористов. Путь к объекту был открыт, однако одна из трассирующих пуль попала в полупустой бензобак джипа. Машина тут же взорвалась, осветив ярким пламенем всю округу, включая группу спецназовцев. Пролившийся бензин преградил путь. До объекта оставалось не более сотни метров. Не теряя темпа, десантники обогнули опасный участок через параллельную улицу и ворвались на территорию штаба, уничтожив еще около десятка боевиков, несших ночной караул или пытавшихся за его стенами найти укрытие.

Одновременно с десантниками с левого фланга на территорию штаба ворвались морские коммандос. В этот момент произошла трагическая оплошность, поставившая под угрозу всю группу «Геула-2». Один из бойцов «Шайетет-13» метнул в окно здания осколочную гранату, которая, ударившись о металлическую решетку, отскочила назад и покатилась под ноги морским коммандос и десантникам. Другой боец «Шайетет-13» тут же среагировал, действуя на рефлексе, подхватил гранату и попытался откинуть ее в сторону, но не успел. Она взорвалась у него прямо в руках. В результате взрыва ему оторвало руку, выбило правый глаз и серьезно повредило челюсть. Вместе с ним тяжелые ранения получили еще трое десантников и боец «Шайетет-13».

Уничтожив здание штаба террористической группировки и еще несколько административных зданий, принадлежавших ФАТХ, отряд «Геула-2» стал выходить из лагеря, унося на своих плечах пятерых тяжело раненных бойцов. Уже на самой окраине Нахр эль-Бааред они неожиднанно столкнулись с крупным отрядом боевиков. Поскольку в группе «Геула-2» было много раненых, подполковник Амос Ярон, шедший во главе отряда, принял решение занять круговую оборону и дождаться вертолетного подкрепления, чтобы эвакуировать раненых. К сожалению, место, где укрепились спецназовцы, не подходило для вертолетной посадки в ночных условиях и простреливалось со всех сторон. Пилотам вертолетов пришлось проявить немало мужества и мастерства, чтобы под автоматно-пулеметным обстрелом умудриться подхватить раненых. В конечном итоге эвакуация прошла успешно, и группа «Геула-2» смогла налегке прорваться к месту первоначальной высадки, уйдя от преследования через оливковые заросли под прикрытием огня боевых вертолетов.

Третья группа, «Геула-3», состояла исключительно из морских коммандос «Шайетет-13». Объект нападения находился непосредственно у самой кромки воды в той части, где лагерь палестинских беженцев выходил к морю. В отличие от других групп «Геула-3» достигла береговой черты не на лодках, а вплавь, неся на себе до нескольких десятков килограммов оружия и взрывчатки. На голом берегу негде было укрыть резиновые лодки, которые могли преждевременно выдать присутствие коммандос. 15 бойцов «Шайетет-13» во главе с майором Гади Шефи, преодолев вплавь около километра, незаметно высадились на берегу, получившем кодовое название «Черный», и разделились на три атакующие группы, задачей которых было уничтожение офисов НФОП, группу прикрытия и группу передового командного пункта, в которой находился сам майор Гади Шефи.

Кроме уничтожения объектов НФОП, АМАН и «Моссаду» крайне важно было получить свежую оперативную информацию об одной из наиболее активных и профессиональных палестинских террористических организаций — информацию о планах боевого крыла НФОП Вадиа Хаддада, а также степени боеготовности террористов. Именно по этой причине, прежде чем взорвать здания, необходимо было собрать все найденные документы, сфотографировать морское снаряжение, имеющееся в распоряжении боевиков НФОП, и попытаться захватить пленных.

Морские коммандос «Шайетет-13» углубились в лагерь Нахр эль-Бааред, продвигаясь к объекту по узким путаным улочкам, ориентируясь по распечаткам аэрофотосъемки, сделанной накануне высадки морского десанта. Из-за плохой погоды и позднего времени на улице не было ни единой души, однако местные собаки, учуяв чужаков, подняли такой лай, что его можно было услышать не только в лагере, но и далеко в море. Но это не помешало израильтянам незамеченными выйти к объекту нападения.

Здание, где располагались офисы НФОП, было обнесено высоким бетонным забором, на котором сверху было накручено несколько рядов колючей проволоки. Оценив ситуацию, майор Гади Шефи принял решение проникнуть во двор через восточные ворота. Группа прикрытия отбежала в сторону и залегла у обочины единственной дороги. Одна из атакующих групп подошла к воротам, чтобы заложить заряд взрывчатки, однако в этот момент из другого конца лагеря донеслись отголоски ожесточенного боя. Бойцы тут же заняли круговую оборону, ожидая реакции палестинцев, однако район их действия оставался совершенно спокойным. Ничто не выдавало присутствия ни израильских морских коммандос, ни палестинских боевиков. Хотя все прекрасно понимали, что тишина эта обманчива и в любой момент здесь могут появиться вооруженные террористы. Поэтому майор Гади Шефи решил не терять время, а немедленно приступить к штурму здания НФОП.

Сквозь прорезь металлических ворот морские коммандос увидели вооруженного человека, выбежавшего на шум из караульного помещения. Прежде чем он успел приблизиться к воротам, один из бойцов «Шайетет-13» скосил его бесшумной очередью из Uzi, оснащенного глушителем. Не издав ни единого звука, боевик упал ничком. Другой террорист, неизвестно откуда появившийся на дороге, так же бесшумно был ликвидирован группой прикрытия. Первая штурмовая группа приблизилась к воротам и прилепила пластиковую взрывчатку к большому навесному замку.

После того как ворота были снесены одним мощным взрывом, три группы морских коммандос ворвались во двор и приступили к методичной зачистке помещений. В одно из окон первого этажа здания была брошена осветительная граната. В течение 3 минут все офисы НФОП оказались под полным контролем израильтян. Но внутри здания не оказалось ни террористов, ни документов, ни специального снаряжения. Ничего иного не оставалось, как заминировать здание и незамедлительно отойти к месту высадки. Пока несколько бойцов закладывали под несущие конструкции заряды взрывчатки, группа прикрытия так же бесшумно ликвидировала еще четырех боевиков, замеченных в районе здания. Вся операция прошла бесшумно, без потерь со стороны израильтян и заняла около 10 минут. О высадке морских коммандос «Шайетет-13» палестинские террористы узнали лишь после того, как оглушительный взрыв сровнял с землей многоэтажное административное здание НФОП.

Вместе с тем не все прошло так гладко, как могло показаться на первый взгляд. При выходе к морю произошел опасный инцидент, который мог закончиться настоящей катастрофой. Бойцы «Шайетет-13» были одеты в специальное плавательное снаряжение, поэтому, когда они вышли к береговой полосе, спецназ 35-й бригады ВДВ, действовавший в соседнем районе, ошибочно принял их за группу палестинских террористов и открыл по ним огонь. Только благодаря случайности эта ночная стычка обошлась без жертв.

В общей сложности антитеррористическая высадка сводного морского десанта спецподразделений Армии обороны Израиля в лагерях палестинских беженцев Нахр эль-Бадауи и Нахр эль-Бааред, проведенная в ночь с 20 на 21 февраля 1973 года, продолжалась не более двух часов. В результате блистательно проведенных спецопераций «Бардес-54» и «Бардес-55» палестинским террористическим группировкам был нанесен серьезный урон. В общей сложности было уничтожено пять баз, убито 40 палестинских боевиков и ранено около 60. Один боевик был захвачен живым. Им оказался иностранный морской инструктор турецкого происхождения. Со стороны израильтян было лишь несколько раненых.