116
Весть о смерти императора повергла его приближенных в шок. Адмирал Саид-Шах сидел с каменным лицом, Фра Бендрес отрешенно перебирал четки, а Пеккет, Крайс и Крылов о чем-то вполголоса совещались, сидя перед горящим камином и поочередно подбрасывая в огонь сосновые щепки.
Наконец в совещательной зале появился врач. Все присутствующие одновременно поднялись со своих мест и поспешили к нему.
– Каков результат, доктор? – спросил Саид-Шах.
– Еще два часа назад, ваше превосходительство, мы полагали, что причиной смерти явилась остановка сердца, но перед вскрытием на трупе открылась рана.
– Что открылось? – недоуменно переспросил адмирал. Другие министры тоже напрягли слух, стараясь понять, что говорит доктор.
– Это выглядит несколько необычно… И я не знаю, как это объяснить, господа министры, но на теле императора, буквально за несколько минут, открылась рана. Глубокая ножевая рана…
– Но как такое могло быть? – недоумевал генерал Пеккет. – Может, ему впрыснули бубонный яд? Он выедает в теле человека целые полости…
– Нет-нет, господа, мы уже пригласили полицейского криминалиста, и он подтвердил, что рана была нанесена, когда император был еще жив.
Министры переглянулись. Фра Бендрес покачал головой, а шеф безопасности Крылов пробормотал:
– Какое-то секретное оружие…
– Хорошо, док, вы можете идти, – сказал адмирал, и врач, поклонившись, покинул совещательный зал.
– А что эта… Бруэс? – обратился адмирал к Ахмету Крылову. – Что она говорит?
– Ничего не говорит… Она находится в коме в медицинском отсеке замка Руш. Все, что мы имеем, это два мертвых тела и одно тело, пребывающее между жизнью и смертью.
– Это уже дело следствия, господа, – заметил Бертольд Крайс. – Давайте решим, что мы скажем народу…
– Народ скушает все, что ему ни подай, – буркнул разведчик Пеккет. – Меня больше интересует, что мы скажем нашим врагам и друзьям.
– Смерть императора может придать силы Промышленному Союзу, – сказал Фра Бендрес. – Через два дня была назначена аудиенция послу Промышленного Союза… Он должен был передать извинения за несанкционированное вмешательство в войну.
– Да, – кивнул адмирал. – Все свалили на какого-то бригадного генерала и, я слышал, его уже повесили.
Все замолчали. Пеккет вернулся к камину и стал как заведенный бросать в пламя щепки. Остальные бесцельно слонялись вдоль длинных столов.
– Стоп! – громко сказал Крайс и хлопнул себя по лбу. – Господа, кажется, я нашел выход…
– Вы придумали, как мы объясним смерть императора? – повернулся к нему Саид-Шах.
– Нет, адмирал, я предлагаю сделать ставку на вашего хорошего знакомого…
– Чтоб мне сгореть, старой заднице! Что же я сам-то не додумался?!
– Но тогда, – заметил Пеккет, – он потребует, чтобы его короновали…
– Империи нужен живой император, – неожиданно вмешался Фра Бендрес. – Шиллер является сыном покойного Реваза Великого, это очевидно, что бы ни говорил генерал Пеккет.
– А я ничего и не говорил, просто юридически…
Адмирал Саид-Шах бросил на разведчика строгий взгляд, и тот замолчал, поигрывая оставшейся в руках сосновой щепкой.
– Так, вот, – продолжал старый Фра, – он сын императора, он как две капли воды похож на императора… – Тут Бендрес посмотрел на адмирала, и Саид-Шах утвердительно кивнул.
– И, наконец, судя по его хватке – он прирожденный лидер своей нации. Так чего же нам еще желать, господа?
– Адмирал, на вас вся надежда. Вам необходимо немедленно отправляться к… его высочеству принцу Эдуарду, – сказал Бертольд Крайс и обвел взглядом остальных коллег.
Все одобрительно закивали.
– А если он откажется? – неожиданно проговорил Пеккет.
– Его высочество не откажется, – уверенно заявил Саид-Шах. – Он не бросит родину своих предков в такую трудную минуту.
