Глава 14
Тёплая ласковая вода, омывавшая его тело, баюкала не хуже рук матери, тех самых – родных, ласковых и заботливых, чьих таких нежных касаний Игорь был лишён с момента рождения. Почти захлёбываясь от восторга, он нежился, чуть поворачиваясь с боку на бок, подставляя то бока, то спину, то голову течению и всей душой желая, чтобы оно как можно дольше не прекращалось.
– Иии-го-орь…Иии-го-орь, – где-то вдалеке, едва слышно, раздался полный тревоги и заботы женский голос и он, не желая прерывать охватившего его наслаждения, попробовал занырнуть ниже, скрыться от ласкового, манящего, но так не вовремя раздавшегося зова.
– Игорь! – Голос приблизился и тёплая вода, нёсшая его тело куда-то вдаль, обещая доставить в мир покоя, тепла и наслаждения, ощутимо похолодела. Струи, утрачивая всю нежность стали холодными, в их потоках появились колючие льдинки, неприятно царапавшие кожу и он, всё ещё помня их прежнюю доброту и ласку, неохотно открыл глаза, возвращаясь к действительности.
Над его головой бесшумно шумел зелёной листвой лес.
Именно так – беззвучно, колыхались кроны и Игорь, убаюканный их мерным покачиванием снова начал проваливаться в сон, тихо радуясь тёплому ветерку, принёсшему на его лицо родные и такие знакомые, ароматы Земли.
– Игорь! – Закрывая собой деревья, над ним склонилась Дося: – Вставай, хватить валяться!
– Дося… Как здорово тебя видеть, – улыбнулся он, потягиваясь: – И деревья, и ветерок. Господи… Как же я по дому соскучился! Ты и не представляешь, что мне приснилось – будто я попал в скопление звёзд – колечком, а там и птицы разумные и ящерки, и ещё энергоформы, и я там один, без вас, – ему так много хотелось ей рассказать, но тут лес, клочок голубого неба, видневшийся за её лицом, вдруг пропал и всё видимое пространство залил нервно пульсировавший тускло-красный свет.
– Игорь! Подъём! Станция вот-вот сдохнет! – В голосе Доси прорезался металл и Маслов, непонимающе закрутил головой: – Погоди… Дося? Я не дома? – Он пристально уставился на знакомое лицо и затряс головой: – Нет, ты не Дося. Очень похожа, но не она. Ты кто? Эээ… Ролаша?
– Ну а кто же ещё! Вставай! Ну же! Шевелись давай!
– А где Дося? – Продолжая буравить непонимающим взглядом женское лицо, то, словно в смущении, уменьшилось в размерах и уползло в верхний правый угол забрала, он попробовал встать, но накатившая волна дурноты заставила его замереть: – Что ж хреново-то так! – Опираясь руками об пол Игорь затряс головой, пытаясь прийти в себя.
– Ещё бы! С чего тебе хорошо должно быть?! В тебя же парализатором, да на полной мощности, шарахнули! Хорошо я поле выставить успела, да и большая часть по рюкзаку пришлась. Будь иначе, ты сейчас куском камня был. Только и мог, что глазами хлопать, конечно, если уюсы их тебе оставили бы.
– Не… Могу… Встать… – Дурнота усилилась, и Игорь чуть не рухнул на пол, с большим трудом удерживая себя трясущимися руками.
– Можешь! Вставай! Зря я что ли тебя в сознание приводила! Можешь!
С трудом поднявшись на ноги, он качнулся и едва не падая сделал шаг вперёд. Потом ещё один и ещё. Ноги словно одеревенели, и Игорь чувствовал себя словно на ходулях – он шёл раскачиваясь из стороны в сторону, размахивая такими же деревянными руками.
– Вот молодец! Умничка! – Лицо, так похожее на Досино, одобрительно кивало каждому новому шагу: – Ещё шажок… И ещё один! Ты просто герой, Игорь! Давай-давай, ещё шажочек! Я горжусь тобой! Редко кто после залпа тяжёлого парализатора может хоть пошевелиться!
– Скорлупа. Она. Цела? – Ноги слушались его всё лучше и лучше и Игорь, двигавшейся уже гораздо более уверенно, смог отвлечься на беспокоивший его вопрос, не рискуя рухнуть на пол, потеряв концентрацию.
– Цела, мой дорогой, цела, – закивало женское личико: – И не просто цела! Я уже продала её – пока ты в отключке был. И топлива закупила. И на корабль всё загружено. Ты только шагай, ни об чём ином не думай.
– Хорошо, – впереди показалась лестница и Игорь приободрился, уже предвкушая мягкие объятья пилотского кресла.
Шаг. Ещё один.
Добравшись до лестницы, он с облегчением вцепился в поручни обоими руками – волна слабости, накатившая на него, не только ощутимо качнула пол, но и заставила и итак неяркое освещение моргнуть, на несколько долгих секунд погрузив всё вокруг в непроглядную тьму.
– Эк меня накрыло, – попробовал улыбнуться непослушными губами человек, медленно спускаясь по лестнице: – Прикинь, – добавил он в голос бодрости: – Иду, а пол ходуном ходит и свет моргает. Во! – Кивнул Игорь на опять обступившую его темноту: – Опять накрыло.
– Это не тебя, – лицо Ролаши нахмурилось: – С тобой в норме всё. Это Станция умирает – реактор вот-вот взорвётся. Всё понимаю, но ты уж поспеши, а?
Станция доживала последние минуты.
Реактор, отдавший все свои силы на приём гостя и активизацию Портала, уже не мог прокормить оставшиеся исправными ремонтные системы. Череда коротких замыканий, понёсшаяся по отвыкшим от нагрузок цепям, вызвала волну сбоев, разраставшуюся с каждой секундой. Лавина, порождённая когда-то штатной, а сейчас запредельной, нагрузкой, росла, грозя выжечь нежные коммуникации Процессора и Реактор, верный своей программе, выжимал из себя последние крохи энергий, активируя системы пиковой защиты. Увы, но его сил хватало на одну систему из сотни и вал молний, торжествуя победу, катился по коммуникациям Станции, выжигая, а кое-где и взрывая уцелевшие отсеки.
Гостя, защита которого была самой первостепенной задачей Процессора, пока спасали размеры Станции. Разрывам, рвавшим её тело, предстоял долгий путь до посадочной палубы и Процессор, понимая свою обречённость, делал всё, чтобы его последний визитёр мог благополучно покинуть ставшее опасным место.
– Взлетаем! – Не дожидаясь окончания продувки, Игорь вжал кнопку тяги, отрывая корабль от площадки. Выходной коридор, освещавшие который лампы гасли одна за одной, шевелился, изгибаясь из стороны в сторону и пилоту приходилось активно маневрировать, уберегая корабль от столкновения с так некстати ожившими стенками.
Нырок, небольшой доворот вправо – он успел заметить, как из раскрывшейся трещины выплеснулся язык пламени, ещё один поворот – и перед ним проявилась чернота пространства, усеянная острыми огоньками звёзд.
Сзади что-то грохнуло, по стенам рванули, разгоняя сумрак, жёлтые блики и Ролаша, не тая страха, взвизгнула: – Жми! Форсаж!
Станция держалась до последнего. Процессор, рассылая из своего бронированного яйца приказы, требовал от Реактора всё новые и новые порции энергии и тот, не имея ни сил, ни желания сопротивляться, честно выполнял их, уже ощущая забурлившие в его чреве признаки неуправляемых реакций.
Они продержались даже дольше необходимого – корабль последнего гостя превратился в крохотную, почти неотличимую от прочих звёзд, искорку, когда вырвавшиеся на свободу из своего заточения демоны разрушения принялись рвать некогда блестящее тело Станции.
Будь Процессор человеком, то он, честно исполнивший свой последний Долг, мог бы устало расслабиться в своём кресле, спокойно ожидая конца.
Но Процессор человеком не был.
Отметив в своём логе успешный отлёт гостя, он запустил рутинную процедуру контрольной проверки, привычно-придирчиво отмечая в журнале сбои. Вал разрушений поглотил его на опросе систем кондиционирования – последнее, что он успел зафиксировать стало отметкой времени, поставившей финальную точку в его существовании.
Добросовестно заполненный лог-журнал пережил своего творца на доли секунды, а затем, ещё через тысячную часть этого краткого, по человеческим меркам, интервала, в забытой системе вспыхнуло небольшое солнце, как и во времена молодости Станции, успешно, пусть не на долго, затмевая старое светило.
Небольшой кораблик успешно разменивал системы. Его пилот, наблюдавший за чередой сменяемых за бортом солнц, был уже порядком вымотан и не обращал внимания на всё новые и новые виды, мелькавшие снаружи. Всё, чего ему хотелось, так это забраться в свою уютную каюту и, вытянувшись на койке, забыться глубоким сном на несколько часов. Он бы так и сделал, но его напарница, неутомимо щебетавшая уже не первый час, пресекала даже малейшую мысль о подобном перерыве.
Очередной прыжок вынес кораблик в систему, где купаясь в бледно серой дымке, сверкало ярко оранжевыми боками небольшое солнце. Игорь, чьё терпение уже было на исходе – последний час Ролаша мучала его вопросами своего внешнего вида, уже был готов направить машину к ближайшей планете для привала, как впереди что-то блеснуло.
Блеск повторился и он, заинтересовавшись происходящим, прибавил тяги, нацеливая нос на роящиеся прямо по курсу искры.
– Даю увеличение, – недовольно буркнула Ролаша и в высветившемся перед ним экране проявилась картина происходящего.
Там, почти вплотную, по меркам космоса, шёл ожесточённый бой.
Огромный корабль, Игорь и не предполагал, что такие левиафаны существуют, был окружён стаей вертких ос, вонзавших жала своих выстрелов в тело гиганта и тот, несмотря на всю свою мощь, проигрывал это сражение. На его плоской спине то и дело вспыхивали грибы разрывов, обещая совсем скоро пробить бронированную шкуру, открывая нежное и уязвимое нутро. Петли, виражи, змейки – атаковавшие его кораблики, размером чуть больше машины Игоря, ловко уворачивались от залпов защитных систем гиганта и наваливаясь на уцелевшие турели по двое, по трое, быстро приводили к молчанию редкие точки обороны.
– Транспорт, – подала голос Ролаша: – Класс «В». Сверхфрейтер. Состояние. Полей нет, защитные системы семь из… А нет. Уже шесть, – прокомментировала она появление очередного облака разрыва на боку гиганта: – Шесть из двадцати семи. Целостность корпуса – восемьдесят три, восемьдесят два… Ему конец – он сам это понимает, вот и визжит на всех частотах. Уходим.
– И не поможем? – Зажав форсаж, Игорь бросил корабль вперёд: – У нас, не оказание помощи терпящему бедствие, считается преступлением.
– Это – самоубийство! Их тринадцать! Уходим – нам ещё ого-го сколько пилить. Начинаю подготовку к прыжку. Отворачивай!
– Нет.
Сверхфрейтер начал быстро расти, и Маслов уже мог своими глазами рассмотреть его очертания. Светло серый корпус имел вид вытянутого и усечённого с острого конца треугольника. Сплюснутый ромб в сечении он нёс на верхней части корпуса небольшую башенку, в которой белели огоньки иллюминаторов – придавая махине черты стардестроера из Звёздных Войн, фанатом которых он был.
На корпусе гиганта вспух очередной разрыв и, сразу же, не прошло и пары секунд – ещё один.
– Четыре защитные турели. Он обречён. – Вздохнула напарница: – И куда тебя несёт?! Собьют же!
– Прорвёмся! Что у нас с ракетами? – Ощущая себя пилотом Имперского перехватчика, рвущегося на помощь попавшему в переделку собрату по оружию, прищурился Игорь: – Ты боекомплект пополнила?
– Пополнила, – снова сопроводила вздохом свой ответ Ролаша: – Вот же дура!
– Умница! Ща мы им покажем, как наших бить! Передай на транспорт – Альфа-один, иду на помощь!
– Ой дура-ак!
Огромная серая туша заняла собой весь обзор и Игорь, поймав в прицел ближайший кораблик, выпустил в него ракеты, стоило только захвату цели доложить о готовности.
Пилот, увлечённый своим танцем вокруг турели, слишком поздно обратил внимание на предупреждение о новой угрозе. Дёрнувшись в сторону, он попытался ускользнуть за край корпуса жертвы, прикрывшись им как щитом, но это манёвр запоздал, и он расплылся точно таким же облачком, что и турели, принимавшие на себя залпы их стволов.
– Первый пошёл! – Процедил сквозь сжатые зубы Игорь, ловя в прицел следующего, быстро повторившего судьбу первой его жертвы.
Не ожидавшие нападения пираты позволяли ловить себя в прицел слишком легко и Маслов, быстро сбивший ещё парочку даже удивился подобной беспечности – но его противники были далеко не новичками. Отойдя от первоначального шока, они перегруппировались, разбившись на два отряда и теперь уже пришла пора человеку крутить петли, сбивая прицелы своих противников.
Вираж, переходящий в слалом меж решётчатых конструкций, торчавших их бока гиганта, нырок вниз и резкая свеча – он вертелся как волчок, набирая пока лёгкие скользящие попадания, без особого ущерба переносимые его щитом.
Петля, разворот вокруг оси – в прицеле возникает схваченный ромбом захвата враг и Игорь, мысленно благодаря Ролашу, взявшую на себя наведение ракет, жмёт спуск.
Вспышка стартовавших ракет и он, не имея возможность проследить результат выстрела, торопливо бросает машину вниз, поймав пару прямых попаданий, радужными пятнами растёкшихся по пелене защитного поля.
– Ещё восемь! – В шлеме напряжённо сопит напарница: – Лево двадцать – выведем их на турель, большого предупредила!
Не отвечая, Игорь доворачивает корабль и стоит только раздаться в шлеме крику напарницы: – Прочь! – Бросает машину влево, ввинчивая её штопором в пустоту.
– Минус один! Семь! – В голосе Ролаши звенит восторг, но ему некогда разделять её радость – сразу три попадания слизывают больше четверти щита.
Тягу в ноль, разворот на месте, газ!
Форсаж!
Он мчится навстречу ощетинившимся иглами выстрелов кораблям, бросая недовольно стонущую машину из стороны в сторону, стараясь не обращать внимания на попадания, медленно, но верно прогрызающие пузырь защиты.
Есть захват!
Залп!
И в сторону, в сторону, вращаясь, ныряя, до боли в пальцах вжимая кнопки тяги.
– Пять! Плотно шли – двоих накрыло, – Ролаша меняет восторг на деловой тон: – Перезаряжаюсь. Крутись.
– Кручусь, – кивает он, рисуя очередную спираль, пускает машину в облёт светлого корпуса.
Свечка!
Резко взмыв вверх Игорь повторяет свой трюк, разворачивая машину почти на месте.
– Зарядила! – Вскрик напарницы совпадает с началом пике.
Корабль несётся к суперфрейтеру и пираты, хорошо усвоившие предыдущий урок, поспешно разбегаются в стороны, не открывая огня.
Светлая поверхность, покрытая шрамами и подпалинами, проносится под ним, и Игорь, поставив корабль на ребро, как на гонках, закладывает крутой, впритир, разворот, вокруг неожиданно толстой башни рубки.
Когда он выскакивает с другой стороны, о недавнем побоище напоминают только плавающие вокруг гиганта обломки кораблей и турелей.
– Где? – бросая машину змейкой, он мечется меж антенн, торчащих из корпуса труб и непонятных, многогранных тусклых игл, щедро разбросанных рядом с рубкой-башней.
– Ушли, – в голосе напарницы звучит несоответствующая её электронной сути усталость: – Не стали преследовать – как ты за рубку ушёл, так и драпанули. Он им вслед пострелял, – шарик кивает в пространство, и Игорь понимает, что речь идёт о большом корабле: – Но всё мимо. Давай вверх и к рубке, – без перехода продолжает она: – Капитан этой посудины тебя в гости зовёт.
Вход на посадочную палубу обнаружился только тогда, когда капитан, окончательно убедившийся в отсутствии опасности, зажёг посадочные огни, высветившие синим широкий прямоугольник в основании рубки. Во время схватки Игорь успел заприметить черневший на светлом фоне корпуса провал, но строить догадки по его назначению было некогда и он, промчавшись мимо, выбросил из головы лишнюю в бою мысль.
Внутри оказалось просторно – рассчитанная на четыре корабля площадка пустовала и он, посадив машину на ближайший круг, облегчённо откинулся в кресле. Напряжение, залившее его адреналином во время стычки, медленно спадало, и ему хотелось просто сидеть, уронив дрожащие руки на подлокотники, но Ролаша, верная своей вечно спешащей натуре, не дала ему такого шанса.
– Отдохнул? Подъём! – Затараторила она, не дав и минуты на отдых: – Открываю кабину, пошли, капитан ждёт, а такого важного разумного заставлять ждать – неразумно, прости мне этот каламбур.
– Тавтологию, – поправил её Игорь: – Ничего. Подождёт. Мы же его спасли? Вот пусть и ждёт.
– Без разницы – тавтология, или каламбур, – выскочивший из гнезда шарик требовательно постучался в царапанное стекло шлема: – Капитан – да, может и подождёт, а пираты? Они вполне могут вернуться. С подкреплениями. Тут ты разницу чуешь?
Это был аргумент и Маслов, мотнув головой в знак согласия, принялся выбираться из кресла.
Ангар суперфрейтера, по своему виду, сильно напоминал посадочную палубу Станции, не особо удивив человека такой схожестью. Действительно, зачем изобретать что-то новое, имея под руками готовый, многократно и успешно опробованный проект.
– «Нет, конечно можно подчеркнуть свою индивидуальность», – рассуждал он, когда поднявшись по лестнице, попал на уменьшенную копию торговой палубы, со столиками и растениями в кадках: – «Как вот здесь», – обвёл он взглядом стеллажи, заполненные разными диковинками, заставившими даже Ролашу замолчать от удивления. Он уже хотел подойти по ближе, но раздавшаяся из скрытых динамиков птичья трель, заставила его отшатнуться и положить руку на пистолет.
– Капитан просит нас подняться на мостик, – перевела Ролаша, чей шарик рывками дёргался, фиксируя различные артефакты. Трель повторилась, теперь даже Игорь уловил в ней спокойные и мирные нотки.
– Он заверяет нас в отсутствии враждебности, – продолжила перевод она: – И напоминает, что он является не только гостеприимным хозяином, но и должником.
– Тогда пошли, – увидев за деревцами единственную лестницу, ведущую вглубь корабля, двинулся к ней Маслов: – Посмотрим, как он должок отдавать будет.
Рубка, чтобы добраться до которой им пришлось подняться на лифте, представляла собой круглое помещение с большими квадратами окон, дававшими прекрасный обзор во все стороны. По её центру, в круглой нише, утопленной на полтора метра от палубы, располагались составленные крестом терминалы, за которыми, не удостоив вошедшего даже мимолётным взглядом, сидела пара кхарков, уюс и нечто металлическое, своим видом близкое к человеку, но с массивной головой, похожей на голову акулы-молот и двумя парами рук, так и сновавших по множеству кнопок и рычажков.
– Энф? – Шагая по верхней части рубки, едва слышно пробормотал Маслов и шарик утвердительно качнулся: – Он. Корпус адаптирован для работ с терминалами.
Машина с электронной душой чуть подняла голову, и Игорь поспешно перевёл взгляд на капитанский пульт – вид молотоподобной головы, усеянной множеством шевелившихся на коротких ножках глаз-линз, был не для его нервов.
Пульт, или рабочее место капитана, размещавшийся у дальней от входа стены рубки, имел подковообразную форму и важно перемигивался множеством цветных огоньком.
Неуклюже соскочивший со своего насеста уюс был стар.
Стёртый почти до основания клюв, выцветшие, но полные мудрости глаза, редкие, торчащие неопрятными патлами перья, всё говорило о более чем почтенном возрасте стоявшего перед ними разумного.
Распахнув крылья, птица склонила голову – меж редких на затылке и загривке перьев мелькнула сизая морщинистая плоть, и прощёлкав короткую фразу, он выпрямился, выжидательно рассматривая пол у ног человека.
– Он счастлив приветствовать спасителя экипажа на борту Длинного Пера. – Принялась переводить Ролаша: – Это так корабль называется.
– Понял, не тупой. Скажи ему – мол я тоже рад, что всё удачно закончилось и всё живы.
– Говорит, что удача тут не при чём, – продолжила переводить щелканье птицы Ролаша: – Испытал радостное облегчение, когда увидел твой корабль. А то, как ты летал – это дало ему уверенность, что перед ним оказался представитель одного из Величайших Крыльев, или кто-то достойный резать воздух рядом с ними.
– Ну… – Не зная, что сказать, Игорь развёл руками, но капитану не были нужны его слова.
– Он очень рад, что машина, созданная его расой, оказалась у тебя, – произнесла напарница и, не удержавшись, добавила: – И хорошо, что он не знает, как она у тебя оказалась.
– Скажи ему спасибо. Я тронут и всё такое, – пропустил мимо ушей её шпильку человек.
– Капитан говорит, что за ним долг. Хм… Долги? – Недоумённо качнулся шарик: – У них в речи со множественным числом сложно. Ааа… Вот! Говорит, что долг у него за спасение и долг за наслаждение, которое он испытал, наблюдая за боем.
– И? Долги перед нами – это хорошо. Расплачиваться он как будет?
– Погоди. Говорит, что рад, факту своего спасения, которое… ммм… провёл? Сделал? Совершил-закончил? Что-то в этом духе… По-простому переведу – он рад, что ты, Странник, пришёл ему на помощь, несмотря на противоречия и напряжённости, бывшие в прошлом между нашими расами.
– Спасать и помогать друг другу долг любого разумного, если он разумен, – чуть поклонился старой птице Маслов.
– Так… Ага. Он полностью согласен с твоими словами. Ага-ага… Поняла. Выражает радость и уважение твоим словам, наполненным мудростью. И жаждет погасить свой долг.
– Пусть гасит, я не против.
– Говорит, что было бы оскорблением предложить тебе денег и…
– Эй! Я совсем не против оскорбиться! Даже совсем за! Пусть оскорбляет!
– И готов выполнить два твоих пожелания. В разумных и скромных пределах своих сил.
– Два желания? – Удивлённо повторил Игорь.
– Да. Два скромных, – Не замедлила напомнить ему Ролаша: – Так что сильно не мечтай, уюсы ещё те птички.
– Да это я уже понял, – хмыкнул он в ответ и широко зевнул: – А это… Лайба его, она как – хорошо прыгает?
– Он говорит, – приступила к переводу напарница: – Что Длинное Перо не зря носит это гордое имя. Корабль замыкает Кольцо за два десятка прыжков.
– Тогда так, – Сдержав зевок, Маслов тряхнул головой, отгоняя дремоту: – Пусть он нас до системы ЭнФов доставит.
– Там опасно, – попятилась от человека птица: – Я смогу доставить вас в соседнюю с Проклятым Квадратом, систему. Этим я оплачу долг сполна. Мне и так придётся сделать большой крюк, в ущерб контракту, а топливо стоит дорого.
– Напомни ему, – сложил руки на груди Игорь: – Что, если бы не мы, он сейчас был мусором в системе висел.
– Он принимает твоё желание, – перевела невеселое чириканье капитана Ролаша: – Курс будет изменён немедленно.
– Так-то лучше, – кивнув, Маслов посмотрел на птицу: – А со вторым желанием я подожду.
За иллюминаторами резко потемнело, словно на них опустили заслонки, и капитан прокаркал короткую фразу.
– Прыжок начат, – мы будем на месте, она на миг замолкла, переводя единицы измерения в привычные человеку формы: – Через восемнадцать часов.
– Успею выспаться, – потянулся Игорь: – А каюта у него есть? Душ бы принять…
– Это я не переведу, – качнулся из стороны в сторону шарик: – Он живо это как желание зачтёт.
– Тоже верно. В корабле посплю, – кивнул он и замер, слушая новую трель: – Чего это он?
– Предлагает экскурсию по кораблю.
– Бесплатно?
– Подтверждает и, – она коротко хохотнула: – Выражает уважение твоей предусмотрительностью. Говорит, что из тебя мог бы получиться хороший торговец.
– Спасибо, – кивнул он птице в ответ: – Мне и так неплохо.
Осмотр корабля занял около часа. Если говорить откровенно, то осматривать на Длинном Пере было нечего. Капитан, его звали Линь-Сиц, провёл их в кают-компанию, адаптированную для различных рас, работавших на борту его корабля, показал уютные гостевые каюты, увидев которые Игорь немедленно захотел воспользоваться своим вторым желанием. Удержала от такого шага его Ролаша – видя состояние человека она вколола ему порцию стимулятора, лицемерно-горестно вздохнув о вреде препарата, и о принципе выбора меньшего из двух зол.
Посетили они и палубу над посадочной зоной – ту самую, с полками полными артефактов.
Загадочные вещицы, чей вид так раззадорил Ролашу, оказались всего лишь копиями, искусными подделками ценных предметов, собранных уюсами со всего Кольца. Разочарованно вздохнув, она принялась стирать из своих хранилищ картинки, шепотом призывая кары на голову желавшей иметь значительный вид, птицы.
Рассуждая о сложности и опасности торгового ремесла, капитан провёл их по пандусу грузового трюма, плотно забитому цилиндрическими контейнерами телесно розового цвета. Как узнал Игорь, корабль совершал стандартный торговый рейс из системы Накадхо в Чинь-Хек-Си. И если первая, как ему пояснила Ролаша, была известным торговым форпостом Энфов, то вторая, в звучании которой угадывались переливы птичьих трелей, была одной из ключевых систем сообщества уюсов.
Кивнув её словам и ничуть не удивившись, что пернатые торгуют со своими давними врагами, Игорь уже хотел было двинуться дальше, как простой вопрос, вскользь заданный им капитану, заставил того замереть на месте, недовольно топорща редкие перья.
– А что за груз? – Облокотясь на перила, махнул рукой вниз человек: – Если это, конечно, не коммерческая тайна.
– Тайны нет, – скакнув к краю пандуса, повёл крылом уюс: – Груз не тайна. Тайна – мои отношения с Энфами. Ооо… – Присев, он развёл в стороны крылья и поводил ими по полу, выражая этим сложность решённой задачи: – Поймать восходящий поток их сознаний было очень сложно и долго. Прежде чем наши помыслы воспарили ввысь крыло к крылу, молодому Сицу пришлось обломать не одно перо, добиваясь их расположения. Зато теперь, – птица выпрямилась и задрала истёртый клюв к потолку трюма: – Я и их доверенный разум, и Линь, а такое простому птенцу из гладкого яйца, удаётся редко.
– Линь – это что-то вроде звания? – Переспросил Маслов и шарик на его плече утвердительно качнулся.
– Да. Точного перевода нет, но близко к почётному гражданину, заслужившему уважение общества чем-то выдающимся.
– Из низов, значит, пробился, – с уважением посмотрел на уюса человек.
– Да. – Вновь кивнул шарик: – Гладкое лицо – простолюдины, если тут можно употребить этот термин. У аристократов скорлупа бугристая – сказывается вырождение.
– Ну что, уважуха. Скажи ему, что для меня честь оказать помощь такому… эээ… Что ни будь уважительное подбери, – кивнул он птице, не найдя подходящего моменту слова: – И спроси, пожалуйста. Что именно он везёт? Это же не секрет, он сам сказал.
Вот тут, стоило только Ролаше прощёлкать и слова благодарности, и вопрос, тут капитан и напрягся.
Встопорщив перья, он принялся переступать с лапы на лапу, раздражённо свистя и щёлкая клювом после каждого слова.
– Он говорит, что там ничего интересного нет, – принялась переводить напарница: – Рутинный груз, он его постоянно возит. Пустая трата времени.
– А чего он тогда так возбудился-то? – Игорь пристально посмотрел на птицу и та, не выдержав его взгляда – на сей раз забрало не было затемнено, отвернулась, уставившись в пол.
– Надо глянуть, – покачав головой он двинулся к короткой, в четыре ступеньки лесенке, ведущей с пандуса на пол трюма.
Не слушая возмущённых трелей, нёсшихся ему в спину, он подошёл к ближайшему контейнеру и задрал голову разглядывая выбитые у его вершины символы. Сам цилиндр был небольшим – примерно метр в диаметре и около двух в высоту и ему не составило труда разобрать уже знакомый символ Энфов – овальную планету, окружённую четырьмя солнцами. Под ним шёл ещё один ряд знаков, тех самых, похожих на запятые, но прочитать их ни он, ни Ролаша не могли – все их познания в местной лингвистике ограничивались только разговорными навыками.
– Он говорит, – перевела слова капитана напарница: – Что это биоматериалы. Их закупают различные структуры и сообщества птиц. Военные, частники и даже студии, выпускающие развлекательные программы. Он настаивает, – шарик качнулся в сторону уюса: – Не тратить время здесь. Предлагает проследовать в одну из гостевых кают, где бы ты, его спаситель, мог достойно провести время до окончания прыжка.
– Ну уж нет, – почуяв запах тайны, Игорь покачал головой: – У нас же ещё одно желание есть? Вот я и желаю – пусть вскроет один конт. Вот этот, – вытянув руку, он постучал пальцами по розовой поверхности.
– Тратить желание на такую ерунду? – Попробовала переубедить его Ролаша: – Игорь! Ну увидишь ты там потроха птичьи – оно тебе надо? А желание мы лучше на что-то ценное потратим.
– На что? – сложив руки на груди он посмотрел на её лицо, выглядевшее крайне недовольно: – Нам с него нечего стрясти. Сама же видела – не артефакты, а подделки голимые. А выспаться я и в своём корабле смогу. В нашем, то есть.
– Как знаешь, – фыркнув, она отвернулась, словно, не желая на него смотреть: – Перевожу.
Выслушав перевод птица недовольно каркнула и, вспорхнув на парапет, пропела короткую трель.
Кому она была адресована Игорь не знал, но служба на Длинном Пере была отлажена на отлично. Немедленно ожили механизмы и из глубины трюма к ним двинулась грузовая лапа с двупалой клешнёй.
Следующая фраза, прочириканная Линь-Сицем относилась уже к ним – капитан, используя самые лестные для человека эпитеты, выражал надежду, что его гость, вторую просьбу которого он выполняет, сохранит благоразумие и не вынудит владельца корабля к применению сил, должных сохранить в целостности как его жизнь, так и жизни экипажа этого славного корабля.
Дослушав перевод Игорь несколько секунд озадаченно молчал, пытаясь представить, что же такое скрывает контейнер, но после махнул рукой, решив не гадать, а дождаться конца демонстрации.
Ждать пришлось недолго – двупалая клешня, сомкнувшись на верху цилиндра, начала медленно поднимать его вверх, оставляя на полу ангара прозрачный овал, зажатый снизу тонкими крепёжными лапками.
– Твою ж мать! – Только и смог выдохнуть человек, когда поднятая наверх крышка полностью открыла ему содержимое капсулы. Там, в розоватой, похожей на густое желе, масса, висел человек. Хорошо развитый парень, с коротким ёжиком тёмных волос был почти гол – всю его одежду составляли короткие шорты белого цвета. Он был жив – вздрагивали закрытые веки, грудь ритмично поднималась и опускалась, словно он был не в желе, а на воздухе.
– Это что? – Отшатнувшись от капсулы, Игорь махнул рукой в сторону парня: – Я требую объяснений!
– Биоматериал, – прощёлкал короткий ответ капитан, с тревогой следя за пальцами человека, стиснувшими рукоять пистолета: – Первосортный биоматериал – уважаемые партнёры поставляют товар только высочайшего качества.
– Биоматериал?! Товар?! Разве рабство не запрещено?!
– Какое рабство, что вы?! – Ролаша с трудом успевала переводить трескотню уюса: – Это биоматериал, выращенный Энфами. Ограниченно разумный. Здоровый, исполнительный и…
– И идеально подходящий для роли тупого человека в ваших фильмах, или мишени у военных? Так? – Перебил его Игорь, только сильнее распаляясь от услышанного: – А частникам зачем? Поглумиться? Тренироваться глаза вырывать?
– Игорь, Игорь, – попыталась успокоить его напарница: – Прошу тебя, спокойнее. Это и вправду всего лишь клон, выращенный Энфами. Чего ты так возбудился? У тебя же дома животных для опытов используют? А здесь…
– А здесь – людей! Здоровых людей! Им бы жить и жить, – не сдержавшись, он выхватил пистолет и махнул рукой в сторону капсулы, зацепив её край стволом, отчего по трюму прокатился тихий и печальный звон: – А их либо расстреляют, либо, на потеху этим жирным гадам, рвать будут. Переводи! – Повернувшись к попятившемуся уюсу, он провёл пальцами по царапине на шлеме: – Видишь? Это мне твои сородичи оставили. На Станции на меня толпой напали!
– Недоразумение, – тряся клювом прощёлкал ответ тот: – Культурное непонимание…
– Ага! Оно самое! Я там троих ваших завалил! А раньше – ещё троих желторотых, попавшихся на моём пути! Веди к кораблю! – Держа Линь-Сица в прицеле, он взбежал на пандус: – Идёшь впереди! И учти – если мне хоть что-то не понравится – стреляю. Останавливай своё корыто – не по пути мне с тобой!
Покинуть суперфрейтер им удалось без проблем. Вылет из ангара, отлёт от корабля, все эти манёвры Игорь проводил в полной тишине, косясь на поджавшую губы Ролашу. И только когда он, заложив широкую дугу, поймал тушу транспортника в прицел, она нарушила своё молчание.
– Не советую, – холодно произнесла напарница: – Пираты напали на них в мёртвой системе, там Стражам делать нечего, а здесь, – выскочивший из гнезда шарик качнулся в сторону радара, пестревшего множеством засветок: – Они есть. Порвут.
– Это мы ещё посмотрим, – мрачно буркнул он в ответ, поглаживая пальцем кнопку пуска ракет: – Захват на турели. Я им покажу, как людьми торговать!
– Да успокоишься ты или нет! – Наверное первый раз за всё время рявкнула на него Ролаша: – Да пойми, ты! Не люди это! Не люди! Боиформа, копирующая внешний вид твоей расы. Кукла!
– Живая кукла. Из плоти и крови. Чувствующая боль. Захват!
– Игорь! – Видя его решимость, она смягчила тон: – Ну пойми, пожалуйста. Этим ты никому не поможешь. Энфы сами ими торгуют. Сами их выращивают и продают. А мы к ним летим. Так может лучше у них самих спросить?
– Спрошу. Обязательно. Где захват?
– Да не будет тебе никакого захвата! Остынь! Отверни в сторону!
Плоская туша суперфрейтера, висевшая перед ними, задрожала, пошла волнами, края налились светом, и она пропала, оставив на своём месте быстро рассеивавшееся в пустоте облачко светлого газа.
– Ну вот! Ушёл! Довольна?! – Буркнул Игорь, с досады хлопнув кулаками по застонавшим подлокотникам: – Вот чего ты не в своё дело лезешь?!
– И хорошо, что ушёл. Вывожу маркер прыжка. Ложись на курс. И перестань ворчать – если подумаешь, то поймёшь мою правоту.
– Да какую правоту! Какую?! – Развернув корабль, он начал разгон: – Там были люди. Люди! И теперь их, из-за тебя… Ааа! Да что с тобой говорить! – Бросил он в сердцах: – Ты не живая. Ты как Энф, что ты чувствовать можешь?! Машина!
– А вот сейчас обидно было. – ледяным тоном произнесла она: – Вхожу в прыжок.
Повисшая в рубке тишина жгла Игоря морозом до самого завершения перехода.
– Даю новый курс, – не потеплевший и на доли градуса голос Ролаши раздался в шлеме и он, чуть пошевелив глазами, бросил короткий взгляд на опустевший угол забрала, где прежде было лицо напарницы.
– Курс принят! – Отчеканил он: – Начинаю разгон.
Тишина.
– Ролаш? – Попробовал он навести мосты: – Хватит дуться.
– Я. Не. Дуюсь. Данная эмоция мне незнакома. – Зазвучавший голос мог принадлежать топору, да и то, если тот пролежал не менее недели на суровом Сибирском морозе: – Вы вовремя мне напомнили о моём искусственном статусе. Информирую вас, что до точки назначения кораблю необходимо совершить тридцать один прыжок.
– Ролаша, ну прошу тебя, – прижав руки к груди он, за неимением лучшего, поклонился мути перехода: – Признаю, дурак. Был не прав. Вырвалось, сорвался. Ну да, болван я! Но попробуй меня понять – тот парень, он же обречён на муки! Его рвать будут! Я как его увидел, так ту картинку вспомнил – с горой тел и тремя обожравшимися уюсами! – Последнее слово он выплюнул как ругательство: – А ведь там, в суперфрейтере этом, наверняка не только мужчины были! Женщины, дети! И их тоже, на потеху пташкам чёртовым, будут рвать и унижать. А ведь они даже не поймут – за что?! Ограниченно разумные, но ведь живые! Живые, чёрт побери! – Хлопнул он ладонью по подлокотнику: – Я уже готов войной на них идти! Как думаешь – кхархи присоединятся?
– Нет. Не присоединятся, – в голосе Ролаши прозвучала откровенная тоска: – Ящеры… У ящеров мясо твоих сородичей за деликатес считается. И не дай Творец тебе оказаться на их Станции. Чуть расслабишься – обвинят в каком-либо нарушении местных правил, казнят и сожрут.
– Ты мне об это не говорила, – откинувшись в кресле, Игорь покрутил головой шокированный услышанным: – А тот, Хыыр? Он же вроде нормальный был?
– Не говорила, потому что думала ты знаешь. Нормальный, ага. Как же. Отдать своё оружие, по их понятиям, значит признать того, кому отдаёшь своим хозяином. Он бы нож тебе, конечно, вернул, но взамен попросил что-то для него сделать. Отказ – нарушение клятвы верности, что карается… Догадываешься, чем?
– Смертью?
– Именно так. Ты отказался и он, при второй встрече, подарил тебе модуль. Не по тому, что ты такой хороший, – в её голосе проскользнули ехидные нотки, но Игорь только обрадовался им: – А чтобы потом ты был сговорчивее.
– Типа задабривал?
– Располагал к себе. Потом бы ты принял от него что-то ещё, потом ещё, а затем, когда бы ты расслабился, предложил обмен твоего тесака на другой, со своего пояса.
– Ага, – догадался Маслов: – А взяв от него оружие я бы стал его эээ… Вассалом?
– Именно так. Короткий путь не вышел, вот он и двинулся по длинному. После – позвал бы тебя на свою Станцию и там, при свидетелях, попросил сделать что-то неприятное и неприемлемое. Всё, хватит болтать – из прыжка выходим.
Очередная система встретила их жаром сразу двух сверхгигантов и Игорь, пока они снова не ушли в прыжок, сдавленно, сквозь зубы, матерился, ощущая на лице пробившую всё защиты, мощь огненной стихии.
– Водички попей, – послышался обеспокоенный и заботливый голос его спутницы: – И не думай, что я тебя простила. Нет, нет и нет! – Добавила она, когда он, отдуваясь как вынырнувший с глубины кит, отлип от трубочки: – Я очень тобой недовольна!
– Но, Ролаша, я же извинился! Да был не прав, но я же говорил, что как увидел…
– Не начинай по новой, – пресекла она его слова: – Понимаю, но сравнить меня с машиной, даже в моём нынешнем положении, это, знаешь ли! Да и помню я, что была…
– Богиней! – перебил её Игорь: – Каюсь! Не прав был! Прости меня, о богиня! – Начав серьёзным тоном, он, к концу своей тирады как-то неожиданно для себя перешёл на шутливый тон: – Грешен я, о Величайшая! – Простёр он руки к потолку кабины: – Милости прошу! Милости!
– Милости ты просишь?! – Голос напарницы был самой Властью, если бы та могла объявлять свою Волю напрямую, минуя посредников из числа ничтожных существ, копошащихся где-то у подножия её величественного трона. По крайней мере именно таким ничтожеством и ощутил он себя, стоило только её словам заполнить шлем.
– Ролаша… – С трудом перебарывая желание выскочить из кресла и рухнуть ниц, Игорь до боли стиснул пальцы цепляясь о подлокотники.
– Милость моя, да будет тебе дарована! – Волна блаженства, заботы и любви, окатившая его с головы до ног, сделала то, с чем не могла справиться грубая сила Власти. Не помня себя от счастья, он выскочил из кресла и, сорвав с головы шлем, рухнул на пол, рыдая от счастья, хрипло и прерывисто моля Богиню вновь осчастливить его звуком своего голоса.
Очнулся он холода, колючими иглами, бившими ему в лицо. С трудом привстав Игорь привалился к стене и торопливо вцепившись зубами в трубку, принялся глотать что-то восхитительно горячее, немедленно принявшееся жидким огнём растекаться по дрожащему телу.
– Ты как? – В голосе Ролашине было и намёка на только что грохотавшие силы.
– В-в-вроде, – выбивая зубами дрожь, пробормотал он: – Жж-жив.
– Прости меня. Моя ошибка! Вспомнила, дура старая, кем была и… Извини, Игорёк, это я чуть нас не убила.
– Ты? Вспомнила? – Придерживаясь руками за переборку он доковылял до кресла и упал в него разглядывая звёздное небо за лобовым стеклом: – А мы где?
– Где-то на пути к Энфам, – быстро ответила она: – Нам еще три прыжка осталось.
– Сколько?! Три десятка же было?!
– Да, но вспомнив своё прошлое, я увидела сущность подпространства. Короткий путь, туннель, червоточина – называй как хочешь.
– Мощно… Так ты вспомнила? Здорово! Нет, Ролаша, это и вправду круто! И кем ты была?
– Можно, я не буду тебе отвечать? Мне не нравится то, что открылось.
– Разве я могу тебя заставить? Тебя? Такую… – Вспомнив волны Власти и последовавшей за ними Любви, он поёжился: – Ты же Богиня, да? Одна из тех, что пришли с Хаваса, а затем покинули Преторианцев и Слуг? Верно?
– Не знаю таких. Но, раз ты так много знаешь, скажу. Ты прав в том, что я с Хаваса. Я была учёной биологом в составе экспедиции, прибывшей в вашу Галактику. В отличии от моих сородичей, жаждавших Власти, меня привлекали знания, и я, уединившись на окраинной планете, спокойно занималась любимым делом. Они же, съедаемые ненасытной жаждой власти, быстро переругались, развязав меж собой войну. Проигравшие, они были сторонниками киборгизации своих тел, бежали. Их преследовали, но им удалось скрыться от божественной погони.
– ЭнФы? – Перебил её Игорь, радуясь своей догадке: – Прости…те, не сдержался.
– Не ЭнФы, они всего лишь слуги, прихваченные своими господами. Повелители Кольца и есть те, кого победили оставшиеся в твоей и моейгалактике хавасы. А теперь о неприятном. Я, – её голос дрогнул, но она нашла в себе силы продолжить: – Я занималась подчинением рабов. После моей обработки даже самые отъявленные бунтари становились кроткими и послушными. То, что ты услышал, прости, вспомнив себя, я не сдержалась. Так вот, этот Голос был моей последней разработкой. Напрямую зависящий от числа почитателей и их молитв, он мог накрывать области в десятки световых лет. Слыша его люди с радостью шли на смерть, убивали себя и близких ради одной только возможности – слышать его ещё и ещё.
– Да уж, – отхлебнул воды Игорь: – Верю. Сам чуть не того. Не свихнулся.
– Прости. Когда ты назвал меня машиной во мне что-то… напряглось. А затем – после твоего кривляния, сломалось, высвободив память. И знаешь, – добавила она, чуть помолчав: – Не одну память – памяти. Я словно раздвоена. Во мне две памяти.
– Это как? – С трудом удержавшись, чтобы не отпустить шутки, переспросил Игорь: – Два в одном? Подсознание?
– Не оно. Я помню себя и себя же, но словно со стороны. Помню, как мы работали, заселяли планету. А после, – её голос дрогнул: – После был кристалл. Большой, прозрачный. В нём была я, и я же смотрела на себя стоя радом с ним. С собой. Это сложно объяснить.
– А дальше? Что ещё помнишь?
– Огонь. Вся планета в огне и темнота.
– Может те, кому ты отказала, мстить пришли?
– Возможно. Наверное. Не помню. Но эта та планета, откуда ты родом. Это точно. Я знаю. Оба я – мы знаем.
– Боги бомбили Землю?! Ох, ничего же себе! Я знаю, что Слуги Богов бомбили, но не всю, по базам Преторианцев прошлись. У меня дома, в моей стране, из-за этого огромные территории почти непригодными для жизни стали. Но это было уже после того, как Боги ушли.
– Ушли? Но почему? Та технология подчинения – коррекция генома рабов, работала вполне нормально. Они подчинялись мне и, когда пришло время, вырезали Властителей – тех, кто руководил экспедицией с Хаваса – Древних Богов. После этого мы, учёные, сами стали Богами. Да. Точно, – её лицо, вернувшееся на экранчик, кивнуло: – Память возвращается. Да. Потом мои коллеги разделились – на киборгов… Мы их звали Технократами и просто Богов. Была война и изгнание Технократов. Да… А вот после они – Новые Боги, пришли ко мне за Голосом – я его только начала тестировать и я им отказала…
– И они запихнули тебя в кристалл. Так, получается?
– Скорее всего, – она неуверенно кивнула: – Но как тогда я здесь оказалась? С тобой? Простым смертным?
– У нас началась война, – пожал он плечами в ответ: – Хавасы припёрлись. У них там, на планете, всё совсем печально стало, вот они сюда и рванули. Меня ранили и, – Игорь развёл руками: – И всё. Я здесь. С тобой.
– Прыжок. – Качнула она головой и когда корабль заскользил по червоточине, синие стены которой были расцвечены змеившимися молниями.
– Это – предпоследняя система? – Глядя на переплетение изломанных тел разрядов, поинтересовался Маслов: – Красиво здесь, в червоточине этой. А тебе, у Энфов быть не опасно? Всё же ты была против их Богов?
– Не знаю, – нахмурилась она: – Я, мы обе, изменились. Чувствую это. С меня словно шелуха осыпалась. Всё божественное. Я же была просто человеком – до той экспедиции. Любила своё дело и…
– И меняла генокод рабов – чтобы те слепо тебе служили, да?
– Но я тогда была другой! – Запротестовала она, нахмурясь: – Игорь, поверь, я теперь не такая!
– Ага. Слышал уже. Но учти – я вашей этой божественности, не признаю. Да, ты можешь сделать из меня марионетку, но я всё равно останусь свободным человеком. Хватит с меня богов, что земных, что хавасских.
– Но я правда другая! Прошу – поверь мне, я докажу это, – запротестовала она и сменила тему: – Мне вот что интересно, как ты историю видишь? Я про твою…нашу галактику?
– Ммм… По-моему, – прищурившись, он замолчал, собираясь с мыслями: – По-моему было так. Вы, первая экспедиция, прилетев с Хаваса, начали колонизировать планеты. Потом вы – я про тебя и твоих друзей-учёных, подняли мятеж против начальства…
– Не мятеж, – мягко поправила она его: – Мятеж всегда обречён на неудачу. Восстание, революцию.
– Тога уж переворот, – хмыкнул Игорь: – Смена фигур наверху. Революция, дорогая моя, это иное, – вздохнув и вспомнив события начала прошлого века он продолжил: – Сместив начальство вы сами уселись на трон. После вы передрались между собой – вы, Боги и киборги-технократы. Победив вы их изгнали и они прибыли сюда, наводя здесь свои порядки. После Технократы сбежали в Центр. Опять что-то не поделили или между собой переругались – не знаю. Может Энфы расскажут. Кстати, – он поднял вверх палец: – Это напоминалку я себе делаю. Вопрос по ним у меня есть. К тебе.
– Ко мне?
– Да. Но после. Вернёмся к нашей галактике. Изгнав киборгов ваши пришли к тебе и засунули в кристалл – после того, как ты им в чём-то отказала. После они правили, пока не сбежали. Странные вы Боги, – он коротко рассмеялся: – Только и делаете, что сбегаете. Ладно, это я отвлёкся. Так. Потом почти, через шесть тысяч лет, к нам припёрлась вторая экспедиция с Хаваса. В сухом остатке мы имеем: – Принялся загибать он пальцы: – Боги-киборги – сидят к Центре Кольца. Боги, которые их победили – фиг его знает где околачиваются. Ты – Богиня из их числа – в моём костюме. Хавасы новые заливают кровью галактику. Весело, да?
– Да уж. Обхохочешься, – вздохнула Ролаша: – Ты что-то спросить хотел? Про Энфов?
– Да. Если ты эти червоточины видишь, так может нам не к ним, а сразу в Центр прыгнуть? Всё же там тоже бывшие твои коллеги? А ты в стороне от их разборок с Богами держалась.
– В стороне это верно, – кивнула она: – Я биолог, а они большей частью механики были. Но в Центр нам не прыгнуть – далеко. Червоточины, они напрямую зависят от гравитационных воздействий светил. Здесь, где звёзды почти рядом, мы можем легко скользить из одного туннеля в другой. А вот Центр… Нет. С ним так не получится. Я уже смотрела – червоточины есть, они тянутся друг к другу с обоих сторон – как от Кольца к Центру, так и наоборот. Но я не смогла увидеть ни одного касания. Все туннели обрываются в пустоте и проскользнуть по ним отсюда – туда не выйдет. Мы вывалимся где-то в пространстве на пол пути.
– Представляю, – кивнул Маслов, чьё воображение немедленно нарисовало как центральное скопление, выбросив к Кольцу синие и почему-то гофрированные щупальца, жадно шарит ими в пустоте: – Хорошо. А вывалившись, там, в пустоте, мы допрыгнуть до щупаль… тьфу, то есть до червоточины, идущей от Центра, сможем? Чтобы в неё нырнуть?
– Теоретически – да, – кивнуло, немного помолчав лицо на экране: – Между ними не более полутысячи световых лет – на нашем кораблике за два прыжка проскочим.
– Так летим сразу туда?
– А Энфы? Или ты про груз забыл? Отдадим – глядишь и они нам, в благодарность, что-то полезное про Технократов расскажут.
– А ты? Как они на тебя отреагируют?
– Спасибо за беспокойство, – кивнула она с экрана: – Не беспокойся. Я прикинусь тупым ИИ, искусственным интеллектом. Не отличат.
– Уверена?
– Абсолютно, хозяин, – произнесла она лишенным каких-либо эмоций голосом и рассмеялась.
– А вот мне не смешно, – буркнул Игорь, рассматривая медленно таявшие стенки червоточины, сквозь которые всё ярче и ярче разгорался свет белой звезды новой системы: – Идти к тем, кто своих же сородичей продаёт как мясо, бррр… – Передёрнул он плечами: – Гадко это.
– Гадко, не гадко, а надо. Правее сорок и вниз. Вход в червоточину почти под нами. Жми газ, пилот, совсем немного осталось!
Переход и вправду оказался коротким – не прошло и пяти минут, как стенки червоточины принялись таять и сквозь них проступили очертания системы, полностью соответствовавшие символу Энфов.
Ровный квадрат четырёх звёзд, овал лежащей на боку планеты, всё было именно так, как Игорь и видел на рисунке. Не хватало разве что длинных лучей-протуберанцев, соединявших на изображении, светила меж собой, но художник на то и творец, чтобы приукрашивать действительность. Кивнув головой, эта мысль пришлась Игорю по вкусу, он положил руки на консоли и придавил кнопку тяги, нацеливая нос на планету.
– Как думаешь? – Не сводя глаз с начавшей медленно расти планеты, поинтересовался он у напарницы: – Нас встретят, или Энфы настолько уверенны в себе, что…
– Неизвестному кораблю – прервал его возникший в рубке равнодушный и монотонно-безжизненный голос: – Приказываю немедленно покинуть пространство системы. Начинаю обратный отсчёт. По его истечении – уничтожение. Восемь.
– Эй! Погодите, я… – вскрикнул было Игорь и смолк, осознав услышанное – неизвестный собеседник говорил на чистом Русском языке!
