Глава 16. Встреча с деканом

После ужина с деканом Хан настолько увлекся заклинаниями, что совершенно отстал по остальным предметам, которых было очень много, а потому приходилось правильно расставлять приоритеты. После того как их с другом чуть не придавили обломки, Алистер посвятил особое внимание обеспечению безопасности.

Байяры и братья Мандер посещали те же занятия, что и Хан, и это сильно отвлекало.

Уроки целительства казались ему бесполезными. Горцам нужен был убийца, а не лекарь. Да и врачевать юноше было больше некого.

Магистр Леонтус был чародеем-целителем средних лет и обладал выдающейся лысиной. Он обожал свой предмет и делал все возможное, чтобы заинтересовать им учеников.

А это было совсем непросто. Большинство заклинателей интересовала лишь власть и привилегии, да и мягкосердечными они отнюдь не были. К тому же несчастный Леонтус был болен неизлечимой прямолинейностью.

– Чародеи-целители перетягивают на себя болезни и увечья пациентов. Это чревато сильными болями, страданиями и существенными затратами силы. – Магистр сделал паузу и глянул на учеников поверх очков. – Однако, обладая определенными знаниями, можно минимизировать ущерб и восполнить силы, пройдя сеанс восстановления. Если чародей-целитель будет придерживаться всех рекомендаций, то проживет долгую и здоровую жизнь.

Пока Леонтус повествовал о жертвах и воздаяниях лекарской профессии, первокурсники витали в облаках или выполняли домашние задания по другим предметам. Хан тоже постоянно отвлекался на посторонние мысли.

Лекции по амулетам, оберегам и прочим магическим предметам читал ссохшийся старик-горец, Фулгрим Огненный Кузнец. Глядя на него, Алистеру вспоминались коричневые, сморщенные и хрупкие тельца мертвых насекомых, которые валялись на дорогах летом.

Изготовлением магических талисманов занимались не чародеи, а горцы, и потому занятия с Фулгримом больше напоминали уроки истории, где он рассказывал об амулетах прошлого и сравнивал их с современными. Эти истории вызывали у учеников новые приступы недовольства текущим положением дел.

Лекции Огненного Кузнеца были смертельно скучными, и, ко всему прочему, на них было трудно заниматься чем-то другим, поскольку старик был глух и орал что есть мочи.

Фулгрим вел свой предмет по очень древним и хлипким учебникам, которые страшно было пускать по рядам, и, чтобы разглядеть пожелтевшие карандашные и чернильные зарисовки, первокурсникам приходилось подходить к кафедре.

Хан же испытывал непреодолимое желание быстрее научиться тому, что можно было применить в жизни. У юноши уже был могущественный амулет, и ему хотелось выучиться действенным заклинаниям. Будь его воля, он бы удвоил количество занятий по заклинаниям в ущерб всем остальным предметам.

Хотя, говоря начистоту, обществом Грифона юноша совершенно не наслаждался.

Хан то и дело вспоминал о Вороне и его заманчивом предложении, но, к сожалению, не знал, можно ли ему доверять.

Танцующий с Огнем, напротив, был в восторге от уроков Огненного Кузнеца и его старинных книг. Горец исписывал целые листы и задавал кучу вопросов, отчего Фиона закатывала глаза и широко зевала, прикрывая рот рукой.

– Тебе и впрямь все это интересно? – спросил как-то Алистер друга. – У меня лично глаза смыкаются. Существует такое множество более полезных вещей, а приходится тратить время впустую!

Был полдень, и они шли на перерыв по двору под очередным холодным ливнем, льющимся из низких облаков цвета брюха дохлой рыбы. Гонимые порывистым ветром капли били по лицу, словно ледяные иглы.

– Да, мне действительно интересно, – ответил Танцующий с Огнем, шагая по мокрым листьям. – Ты забыл? Еще совсем недавно я планировал стать учеником сеннестре Елены и изготавливать магические амулеты.

– Нет, я все помню.

Хан задержал взгляд на хорошенькой девушке, которая шла по мокрой траве, весело смеясь. Чтобы не забрызгаться, она приподняла подол юбки, слегка оголив стройные ножки, а затем нырнула под крышу галери и исчезла из виду. Хан развернулся к Танцующему с Огнем.

– А тебе уже приходилось мастерить что-нибудь магическое?

Друг кивнул.

– Да. Когда я был младше, то изготавливал простенькие вещицы, и они вроде бы даже работали.

– Но… ты же чародей. А им нельзя…

– Я – чародей, но не перестал быть горцем, – вздернул подбородок Танцующий с Огнем. – Мне все равно, что говорят Демонаи. Я продолжу следовать избранному мною призванию.

– Но… Как ты научишься? Каким бы ты ни был способным и целеустремленным, Елена не станет помогать тебе.

– Огненный Кузнец говорит, в Оденском броде – лучшая библиотека во всех Семи Королевствах!

Юноши взошли по ступеням обеденного зала и укрылись от дождя под навесом. Танцующий с Огнем помотал головой, стряхивая с волос воду, и отошел в сторону, чтобы спешащие перекусить студенты не могли подслушать их с Ханом разговор.

– Но ведь мастера должны учиться у наставников из племени, – возразил Алистер. – Огненный Кузнец тоже не станет ничего рассказывать, если узнает, зачем тебе это нужно.

– Фулгрима не интересуют мои намерения. Старик безумно рад, что хоть кто-то заинтересовался его предметом. Я уже записался на дополнительный проект под его руководством на следующий семестр. – Горец сунул руки в карманы и отступил еще на шаг. – Если придется, я и сам всему научусь.

«У Танцующего с Огнем есть внутренний стержень, – подумал Хан. – Если он вступает в битву, то сражается до победного конца».

В этот момент друзей заметила темнокожая девушка в храмовом облачении. Она отделилась от группы послушников и подошла к крыльцу.

Это была Кэт Тайберн, но если бы она не раскрыла рта, Хан ни за что бы ее не узнал. Копна обычно нечесаных кудряшек островитянки была убрана в длинную косу, которая лежала на плече. На девушке были белые штаны и свободное кремовое облачение с разрезами по бокам для удобства при ходьбе. Хан еще никогда не видел Кэт такой опрятной. Из образа выбивался лишь потертый кожаный ремень и торчащий из-за него нож. В ушах, носу и на пальцах девушки по-прежнему блестели серебряные украшения. Все это, вместе с глубокими шрамами и воровским клеймом, порождало весьма противоречивое сочетание чистого и порочного.

Хан и Танцующий с Огнем не видели Кэт целых две недели, но не потому, что не хотели. Они неоднократно наведывались в храм, однако им сообщали, что девушка была занята. Сама она тоже встреч не искала.

Алистер немного растерялся.

– Кэт, ты… хм… Я бы ни за что не… Что с тобой случилось?

– Они заманили меня в ванну, а пока я мылась, стащили одежду и подсунули эти тряпки. – Бывшая воровка оттянула край облачения. – Сказали, я должна оставаться в… в уединении две недели и размышлять о своем призвании. – Девушка скорчила гримасу. – Но зачем так долго? Как будто у меня большой выбор!

Приятели встали в очередь за едой, и Кэт продолжила изливать список жалоб.

– Этот колокол начинает трезвонить до восхода! Мы должны подниматься и совершать утреннее служение! Постоянно это проклятое дон-дон-дон! И уроки, уроки, уроки! Четыре часа! Чтения, письма и арифметики! – Недовольная ученица взяла два яблока и апельсин и сунула их в заплечную суму. – После обеда уже проще. Начинается музыка, танцы и рисование.

Хан, Танцующий с Огнем и Кэт налили себе по миске супа и уселись за длинный стол. Островитянка разрезала своим ножом лежавший посреди стола черный хлеб.

– Мне больше нравилось в школе храма Южного моста. Туда можно было ходить, когда хочется.

– И как часто ты испытывала желание ее посетить? – спросил Танцующий с Огнем, макая хлеб в миску с супом.

– Я заглядывала туда практически каждый месяц, – ответила Кэт, намазывая масло на хлеб.

– Она имеет в виду, один раз в месяц – в тот день, когда раздавали булочки с корицей, – поправил Хан, за что подруга наградила его угрюмым взглядом.

– Ты сам-то там годами не появлялся, – парировала девушка. – Перестал ходить, как стал главарем.

«Ну один раз все-таки появился». Хан вспомнил, как нашел спасение в храме Южного моста после того, как его до полусмерти избил МакГиллен и другие «синие мундиры». Там оказался капрал Бирн. Гвардеец хотел отвести Алистера на допрос, и тогда он взял в заложники Ребекку Морли. Казалось, все это было в прошлой жизни.

– Я тоже не привык сидеть на уроках, – сказал Танцующий с Огнем. – В племенах принято индивидуальное обучение – один наставник на одного ученика.

– Зачем тогда ты притащился сюда? – спросила Кэт, не поднимая глаз от супа. – Я не видела здесь других дикарей.

– Здесь не учат занятиям, которые востребованы в племенах, – ответил Танцующий с Огнем. – Потому здесь и нет других горцев.

Бывшая воровка пожала плечами.

– А какие у дикарей занятия? Насколько я слышала, вы крадете младенцев, превращаете зверей в чудищ, варите яды и насылаете сглаз. – Кэт слизнула с хлеба масло. – Неудивительно, что на равнинных землях вас недолюбливают.

– Заткнись, Кэт! – рявкнул Хан. – Не болтай о том, в чем ничего не смыслишь.

– Основное призвание горцев – изготавливать магические амулеты и исцелять. Они используют зеленую магию – магию природы, – терпеливо объяснил Танцующий с Огнем. – Магия чародеев – высшая магия – в горах запрещена. Потому-то мне и пришлось приехать сюда.

Лицо горца оставалось невозмутимым, словно оскорбления и издевки Кэт его нисколько не тронули.

– Знаешь, некоторые полагают, что жителям Южных островов следовало бы сидеть на своих островах, – вступился Хан за Танцующего с Огнем, раз уж друг не мог постоять за себя сам. – Сейчас мы все должны стараться получить максимальную пользу от выпавшего нам шанса. Кэт, должно же быть хоть что-то в храмовой школе, что тебе интересно?

Она погрызла ноготь.

– Мне нравится музыка, – неохотно ответила девушка. – У них столько всего! Теорбы, флейты, арфы, органы и клавесины. Есть хор. Постоянные концерты. Госпожа Йоханна выдала мне новую теорбу. Сказала, пока я здесь, могу держать ее у себя. А еще пообещала, что, если захочу, меня обучат игре на любых других инструментах. – Кэт засунула в рот целую пригоршню виноградин. – Госпожа Йоханна настаивает на том, чтобы я давала концерты и играла для людей. Даже не знаю, хочется ли мне этого…

«Эта госпожа Йоханна мудра, раз поняла, что путь к сердцу Кэт лежит через музыку», – подумал Хан.

– Ты же не просто так преодолела столько преград. Обязательно нужно использовать такую возможность, – заметил горец. – Я бы с удовольствием послушал, как ты играешь.

Кэт раздраженно дернулась и провела ладонью по косе.

– Не уверена, что долго здесь пробуду. Нет смысла впутываться во что-то, если это ненадолго. Люди начнут думать, будто я им что-то должна.

Хан бросил на стол салфетку.

– И куда это ты так торопишься? У нас обоих больше ничего не осталось. Мы все здесь по одной причине: нас никто и ничто дома не ждет.

– Ты понятия не имеешь, кто я и почему здесь нахожусь, – ответила Кэт, затем встала и вышла прочь из обеденного зала.

– Это уж точно, – проворчал Хан, провожая девушку взглядом, а потом развернулся к Танцующему с Огнем. – Ты не должен позволять ей болтать всякую чепуху о горных племенах.

– Это ерунда. Ты бы слышал, что говорят в Долине! – Друг отставил миску в сторону. – Пойдешь со мной в библиотеку?

Хан покачал головой.

– Возможно, позже. Вероятнее всего, после ужина. Мне нужно дойти до Хэмптона, выложить книги и отправиться на встречу с госпожой Абеляр. – Юноша закатил глаза. – Хоть мне этого жутко не хочется.

Хан пересек двор и вошел внутрь ученического дома. Здание казалось пустынным: все были либо в обеденном зале, либо на занятиях. Алистер взлетел по винтовой лестнице до четвертого этажа. Когда он приблизился к лестничной площадке, в нос ударил зловонный запах испражнений. Зажав нос рукавом, Хан заглянул в коридор. Дверь в его комнату была распахнута настежь. Юноша достал нож и на цыпочках побрел по переходу, крепко сжимая во второй руке изумрудную змею. Возле двери он остановился и аккуратно заглянул в комнату.

Там царил страшный погром. Одежда была вытащена из сундука и изрезана на мелкие лоскуты, книги разодраны в клочья, разбитая лампа валялась на полу, деревянный стол, стул и кровать были в масляных брызгах. Постельное белье тоже было разорвано и располосовано. И все это было залито содержимым не одного ночного горшка.

В груди Хана вспыхнул кипящий гнев.

Защитные чары не сработали. Юноша точно знал, чьих рук это было дело. Злоумышленник был в курсе, что Алистер в это время будет в обеденном зале. Кстати, самого негодяя Хан там не видел.

Ему вспомнились слова Мики: «Теперь я знаю, где ты находишься, и у меня полно времени».

Взбешенный юноша развернулся, пронесся по лестничной площадке и устремился на второй этаж – прямо в комнату к Байяру. Через две ступени Хан споткнулся и кубарем покатился вниз. Пролетев один пролет, он врезался в стену и затем снова возобновил стремительное падение кувырком по ступеням.

Алистер не должен был остаться в живых, но он многое знал о падениях. Несколько раз натолкнувшись на стены, что позволило слегка замедлиться, он успел прикрыть голову руками перед тем, как приземлиться правым плечом на следующей лестничной площадке и головой на первой ступени следующего пролета. Нож вылетел из рук Хана и с грохотом упал где-то внизу.

На мгновение юноша потерял сознание, а когда пришел в себя, от былого запала не осталось и следа, а перед глазами мельтешили черные точки. Правая рука Хана онемела, а плечо буквально горело от боли. Из раны на лбу сочилась кровь и заливала глаза.

Алистер услышал приближающиеся шаги, но не смог пошевелиться.

– Он что, умер? – спросил кто-то дрожащим от страха и любопытства голосом. – Похоже, что да. Никогда не видел… Упал со всего размаху…

«Худой Мандер… Аркеда», – узнал голос Хан.

– Давайте поторопимся, пока никто не пришел.

Кто-то склонился над раненым и нащупал артерию на его шее. «Толстый Мандер… Мифис».

– Не прикасайтесь к нему, – пробормотал на феллском языке третий голос. – Переверните Алистера и стяните цепь.

«Без сомнений – Мика Байяр».

Точки перед глазами рассеялись, и Хан увидел рядом со своей головой пару дорогих сапог. Юноша схватился за лодыжку одного из злоумышленников здоровой рукой и дернул. Мифис с воплями и грохотом покатился вниз и приземлился в самом низу – на каменный пол.

С громким ревом Хан резко перевернулся на живот, накрывая собой амулет. Послышались брань, топот и грохот захлопывающейся двери. Причитания Блевинса становились все громче и громче. Вскоре смотритель уже стоял возле Алистера на коленях и кричал ему на ухо.

– Кровавые псы демона! Что с тобой стряслось, мальчик?

Хан сплюнул кровь вместе с осколком зуба, перевернулся на бок и сел. Левой рукой он придерживал локоть правой.

Стоило раненому плечу опуститься, как в ключице вспыхнула резкая боль, и перед глазами снова все расплылось. Хан откинулся на перила и процедил сквозь разбитые губы:

– Упал с лестницы.

– А я говорил вам не носиться по ступеням как сумасшедшие! Там есть совсем разболтавшиеся доски и все они разной величины. Ты настоящий счастливчик, раз не свернул шею!

«Да уж… – подумал Хан. – Самый везучий парень на свете…»

Шевелить головой было больно, но он все же глянул вниз – на первый этаж. Никого, кроме него и Блевинса, не было. Значит, с Мифисом все было в порядке, раз тот смог встать и уйти.

– Вы видели кого-то еще на лестнице?

Вечно больной мужчина покачал головой.

– Нет. А должен был?

Смотритель промокнул лоб Хана грязным носовым платком.

– Кто-то устроил беспорядок в моей комнате. Я торопился вниз, чтобы… сообщить вам.

Лицо Блевинса залилось пурпурной краской.

– Вам, мальчишкам, следует уяснить, что шалости приводят к страданиям. Вы должны решать свои вопросы сами.

Посыл был следующим: «На мою помощь можешь не рассчитывать».

Не то чтобы Хан на нее рассчитывал. Он привык сам разбираться со своими проблемами.

«Это не просто шалость, – подумал Хан. – И я придумаю, как положить этому конец. Мне придется. Если я хочу выжить».

– Могли бы вы помочь мне найти нож? Думаю, он где-то внизу. Выпал, пока я катился по ступеням.

Смотритель спустился на следующий пролет и через несколько минут вернулся с клинком. Хан сунул его в ножны и с трудом поднялся на ноги, продолжая держаться за перила.

– Ничего не сломал? – осведомился смотритель.

– Может. Ключицу. – Из-за боли речь раненого была прерывистой и невнятной.

Блевинс подхватил юношу под левый локоть, словно боялся, что он может упасть.

– Тогда нужно отвести тебя к целителю. Будем надеяться, что магистр Леонтус сегодня принимает.

– Погодите минутку. Я хочу глянуть, что там было. Разболтавшаяся ступенька или что-то еще…

Несмотря на протесты смотрителя Хан, стиснув зубы от боли, проковылял наверх.

Надо же! Чуть ниже четвертого этажа примерно на уровне колен была натянута толстая веревка. Торопящийся человек ни за что бы ее не заметил. Вынув нож, Алистер срезал веревку и сунул ее в карман.

– Как мы и предполагали, – сказал юноша Блевинсу, когда спустился вниз. – Разболтавшаяся ступенька.

К счастью, Леонтус оказался на рабочем месте. Такого целительского дома Хану еще видеть не доводилось – никаких пучков сушеных трав и сосудов с мазями, что всегда держала под рукой Ива, никаких приспособлений для получения экстрактов и никаких больных за занавесями. Здесь царили чистота и порядок, простота и пустота – лишь книжные полки с лечебными заклинаниями. Очень необычно.

Чародей-целитель обнаружил перелом ключицы, трещину в скуле, ушиб на голове и множество синяков.

Блевинс отправился к декану Абеляр, чтобы сообщить о случившемся и о том, что встретиться с ней Алистер не сможет.

Хоть что-то во всем этом было хорошее! Прямо как в присловье про летнюю лихорадку: «Она может убить твоих друзей и семью, но зато и врагов не пощадит».

Однако декан сообщила, что хочет видеть Алистера в любом случае, и попросила первокурсника явиться после того, как целитель закончит работу.

Хан откинулся на стол, чтобы помощник Леонтуса смог отмыть волосы юноши от крови и очистить рану на лбу. На нем живого места не было, но оказывался он в состоянии и хуже.

Еще один шрам лишь пополнит и без того разнообразную коллекцию.

Высокородные вельможи из Феллсмарча, бывало, нанимали целителей-чародеев, но на Тряпичном рынке лекари не показывались никогда. Врачевание магией было занятным действом. Леонтус возложил руки на ключицу Хана, и прохладная колдовская струйка начала вытеснять боль. Юноше становилось все лучше и лучше, а целителю – все хуже и хуже. Когда Леонтус закончил, был уже вечер.

– Как ты, мой мальчик? – спросил магистр, стараясь по-прежнему выказывать заботу о своем пациенте.

Целитель совсем побледнел, его глаза затуманились, а кожа блестела от пота.

– Может, вышло не идеально, но я…

– Вы отлично постарались, сэр. Огромное спасибо. – Просить большего Хану было совестно. – Уверен, остальное заживет само.

– Подвязывай руку еще несколько дней. Сломанную кость лучше пока не напрягать.

Пока целитель накладывал повязку на его плечо, Хан не удержался и спросил:

– А вы когда-нибудь используете травы или лечебные снадобья? Это же может помочь немного облегчить… – Голос больного оборвался, когда губы Леонтуса изогнулись в ухмылке.

– Если ты говоришь о дикарских снадобьях, то знай, что они опасны, а польза от их действия не доказана, – серьезным голосом ответил целитель. – В настоящем целительстве этим отравам не место.

Хан подумал о лежащем в его комнате мешочке с корой ивы, которая помогала снимать боль. Юноша точно не помнил, где оставил ее, и не мог сказать, сохранились ли до сих пор ее свойства.

– А может ли чародей исцелять себя сам? – поинтересовался Хан.

«Было бы неплохо, учитывая положение дел. Может, стоит внимательнее слушать Леонтуса на занятиях?»

Магистр покачал головой.

– Нет, – отрезал он. – Тогда целители бы были и не нужны. Не так ли? Вот! Взгляни-ка на себя.

Леонтус повернул к юноше настольное зеркальце. Хан заметил распухшую губу и заплывший, практически не раскрывающийся глаз. Щека была одним сплошным синяком, но вмятина на скуле исчезла. Все, что осталось, запросто заживет само. Он провел языком по зубам и нащупал скол. «Хорошо хоть не передний! Если когда-нибудь я еще захочу улыбнуться».

– С утра тебе будет нехорошо, – сообщил Леонтус. – Пока что надо лежать и накапливать силу. – Магистр коснулся тыльной стороной ладони здоровой щеки Хана. – Сейчас ты истощен. Это нормально. Магия пациента тоже необходима для исцеления.

Когда Алистер ковылял через двор Мистверка на встречу с деканом Абеляр, зимнее солнце уже спряталось за горизонт. Дрожащие от холода ученики толпились между зданий.

Превозмогая боль в голове, мышцах и суставах, Хан держал плечи расправленными, а подбородок высоко поднятым. Юноша не хотел выглядеть жалким, однако ощущал себя опустошенным сосудом – хрупким и уязвимым. И был по-настоящему напуган.

Если бы их с Танцующим с Огнем придавило тогда обломками, все списали бы на несчастный случай. Он был неосторожен – и поплатился за это. Есть бессчетное множество вариантов подстроить якобы естественное происшествие. Если Байяру и его кузенам повезет всего один раз – этого будет достаточно. Хан просто обязан придумать, как себя обезопасить, иначе этот год выдастся очень долгим.

Или очень коротким.

Кабинет декана Абеляр был роскошным и состоял из целой анфилады комнат на верхнем этаже Мистверка с видом на реку Тамрон. Сидевшая в первом помещении мастер оповестила декана о приходе Хана, а затем направила юношу внутрь.

Абеляр сидела за массивным столом и перелистывала стопку бумаг. На стене за спиной женщины висело знамя с изображением раскрытой книги и вырывающимся из нее пламенем. Отполированные деревянные половицы устилали ковры из Ви’инхевена, которые приглушали любой шум.

Прошло несколько мгновений, прежде чем декан Абеляр подняла глаза на Хана. Когда женщина увидела его лицо, ее глаза широко распахнулись.

– Кровь демона! Что с вами стряслось, Алистер?

– Я упал с лестницы. Смотритель Блевинс вам не рассказал?

– Ах да! – Декан склонилась вперед, скользнув ладонями по столу. – Может, расскажете мне об этом?

– В Хэмптоне опасные ступени. – Не дожидаясь приглашения, Хан опустился на свободный стул. – Стоит лишь немного оступиться и…

Несколько секунд декан внимательно глядела на него.

– Не припоминаю, чтобы кто-то на них жаловался. Вы умеете хранить секреты, Алистер. Это хорошо. – Женщина спокойно отложила бумаги в сторону, а затем сказала: – Как и обещала, я все о вас разузнала. Похоже, все, что вы мне говорили, – правда. Вы действительно жили на Тряпичном рынке, и вы – преступник. Вор и убийца. Королева Фелла дорого оценивает вашу голову, ведь вы покушались на жизнь самого Верховного Чародея.

Хан сидел и спокойно смотрел на декана. «Быть не может, чтобы я был первым убийцей в Мистверке, – подумал он. – Наверняка душегубы здесь на особом счету».

Абеляр склонилась еще ниже и понизила голос:

– Вы действительно пытались убить Гавана Байяра, Алистер?

– Он сам напросился, – ответил Хан, понимая, что декан в любом случае уже сделала для себя о нем выводы.

Женщина откинулась на спинку кресла и положила ладони на стол перед собой.

– Я уже поняла, что вы довольно не глупый юноша. Так что же могло заставить вас пойти на такой риск?

– В противном случае Байяр убил бы меня. В следующий раз буду наносить удар точнее.

К удивлению Хана, декан рассмеялась.

– Вы совершенно не раскаиваетесь. Мне это нравится.

«Раскаиваться должен не я», – подумал молодой чародей.

Еще несколько мгновений Абеляр молча глядела на юношу.

– Хорошо. – Хан передвинулся на край стула. – Вы все спросили, что хотели? После лечения я неважно себя чувствую, мне бы пойти полежать…

Декан Абеляр подняла ладони, словно хотела удержать ими собеседника.

– Не торопитесь уходить, господин Алистер. У меня есть для вас интересное… предложение.

– Предложение? – Хан откинулся на спинку стула. – И какое же?

– Положение Фелла ухудшается день ото дня. Перемирие между династией Серых Волков, горными племенами и советом чародеев становится все более зыбким. Нам, заклинателям, связывают руки, оправдывая это трагедией, которой, возможно, никогда и не было.

– Вы говорите о Расколе?

Декан Абеляр кивнула:

– Доступ к магии и магическому оружию ограничен – как и власть чародеев. Все это делает нас слишком слабыми. Многие полагают, что Арденские войны распространятся на все Семь Королевств. Оденский брод особенно уязвим, поскольку не защищен горами.

– Слышал об этом. – Хан задавался вопросом, с чего вдруг могущественная декан Мистверка делится своими опасениями с ним?

– Жители Долины и горцы не могут не задумываться об этом. В ближайшем будущем нам могут понадобиться чародеи с такими особыми навыками, как у вас.

– Что за особые навыки?

Декан Абеляр сложила руки на груди.

– Умение проливать кровь в чрезвычайных обстоятельствах. Нам нужны те, кто… имеет некоторый опыт в этом деле.

Решив, что неверно понял слова декана, Хан откашлялся.

– То есть вам нужны убийцы?

– Нужны люди, умеющие принимать верные, пусть и не всегда легкие решения. – Абеляр поднялась и прошлась вдоль окон, глядя во двор Мистверка. – Похоже, вы обладаете уникальными способностями, Алистер. Вы – яркий, сильный чародей и при этом абсолютно безжалостны.

«В эти темные времена любой, как оказалось, способен на убийство», – подумал Хан.

Декан Абеляр развернулась к юноше и, заметив недовольство в его глазах, произнесла:

– Не беспокойтесь. Вы будете хорошо вознаграждены, и никто не посмеет открыто на вас нападать, пока вы находитесь под моей защитой. Я намерена вернуться в Фелл в течение года. Если увижу, что вы готовы, возьму вас с собой. – Женщина выдержала паузу и осторожно добавила: – Очень надеюсь, что ваша привязанность к этому дикарю-полукровке не создаст проблем.

«Мне уж точно не создаст, – произнес про себя Хан. – А вот вам я ни за что в жизни помогать не стану».

– Знаете, я оставил свое бандитское прошлое позади. Как видите, все, чем я сейчас занимаюсь, – это чтение, учеба, посещение уроков. А дележ власти не входит в круг моих интересов.

– Вот и славно. Это вы и продолжите делать. – Декан выдержала паузу. – Не беспокойтесь, Алистер. Я не собираюсь тут же вручать вам список тех, кого нужно убить. Мы начнем с подготовки. Я уже занимаюсь с группой талантливых учеников. Надеюсь, вы к нам присоединитесь.

Хан выпрямился и положил ладони на колени. Наверное, это – та самая группа, о которой рассказывала Модра де Вильерс.

– И что же это за занятия? – осведомился он.

– Мы выходим далеко за рамки школьной программы. Я знакомлю своих учеников с мощнейшими магическими инструментами. Они станут основой чародейской армии и сыграют ключевую роль в предстоящей войне.

– Кто еще состоит в этой группе?

– В основном четверокурсники, мастера и магистры, – ответила декан, отводя взгляд в сторону. – Это необычное предложение для первокурсника.

– А другие ученики-первогодки есть? – продолжал расспрашивать Хан.

Сдавшись, декан порывисто вздохнула.

– Да. Мика и Фиона Байяры.

– Исключено, – запротестовал Алистер, поднимая ладони. – Спасибо, но мой ответ – нет.

Женщина покачала головой.

– Послушайте, отношения между чародеями весьма сложны. Да, нас объединяют общие цели, такие как противостояние горным племенам и религиозным фанатикам-южанам. Именно потому нам нужна мощная армия. Однако мы не единогласны в вопросе, кто достоин звания Верховного Чародея. Кто должен управлять заклинателями и контролировать королеву.

– Я уже говорил, что дележ власти меня не интересует?

– Знайте, что я и Гаван Байяр – не союзники. А если быть точнее, мы соперники. Дом Сокола сосредоточил в своих руках чересчур много власти и удерживает ее уже неприлично долго. Я намерена их свергнуть.

Хан поднял голову и удивленно посмотрел на декана. «Это что? Борьба за территорию внутри чародейской аристократии?»

Абеляр слабо улыбнулась.

– Не пугайтесь так, Алистер. Вы будете со мной, а я отнюдь не слабый чародей. Если все пойдет по плану, я обеспечу вам безопасность в Фелле. Вы ведь хотите вернуться домой, верно?

– Но зачем вы учите Мику и Фиону, если вы противостоите их отцу?

– Во-первых, на этом настоял Верховный Чародей. Он наверняка и прислал их, чтобы они за мной следили. – Губы декана скривились. – А во-вторых, нам необходимо как можно больше обученных чародеев для сопротивления племенам дикарей и арденцам. Как видите, иногда приходится поступаться личными интересами во имя всеобщего блага.

– Точнее, во имя блага чародеев.

– К коим принадлежите и вы, как мне кажется, – сухо бросила Абеляр. – А вот потом мне потребуются люди без личных притязаний, способные побороть сильных противников.

Хан поднялся со стула, отчего у него слегка закружилась голова.

– Спасибо за предложение, но я пойду.

Декан Абеляр вздернула подбородок и надменно глянула на него.

– Я разве говорила, что у вас есть выбор? – спокойным тоном спросила она.

Хан уже успел дернуться к двери, но развернулся и снова посмотрел на женщину.

– Выбор есть всегда, – ответил юноша.

– Вы будете слушать меня, учиться и подчиняться приказам, либо я исключу вас из Мистверка и отправлю в Фелл, где вас повесят.

– Исключите? – выпалил Хан. – Но за что?

Во рту юноши пересохло, как в пустом зольнике.

– Как выяснилось, в нашей школе скрывается особо опасный преступник, который находится в розыске.

«Что ж. Выбор у меня и впрямь есть, только оба варианта ужасны», – подумал Хан.

– Почему именно я? Чем я вам так интересен? Зачем втягивать в банду того, кто отпирается руками и ногами?

– Потому, что я почти уверена, что вы не служите Гавану Байяру, – ответила декан. – И вряд ли когда-либо станете это делать. Он никогда вас не простит. Никогда. Моя победа в ваших интересах.

«То, что вы враг моего врага, не означает, что мне вы друг», – подумал Хан, но озвучивать мысль не стал.

– Несмотря на воспитание, происхождение и уличный говор, есть в вас что-то… не побоюсь этого слова, аристократичное! – сказала декан Абеляр. – Быть может, дело лишь в вашем высокомерии, но мне кажется, вы бы запросто могли сойти за своего при дворе. Мне не нужен уличный головорез. Мне нужен тот, кто сможет вращаться в высоких кругах.

«Абеляр нужна пешка, – подумал Хан. – Тот, кто никогда не переметнется на сторону ее высокородных дружков, и тот, кем она сможет манипулировать».

Бывший главарь уличной банды глядел на декана, пытаясь быстро взвесить все за и против. Юноше никогда не приходилось строить долгосрочных планов. По сути, до недавнего времени на долгую жизнь он и не рассчитывал. Оденский брод был шансом развить магические навыки, чтобы впоследствии суметь за себя постоять.

Дополнительные занятия никак не могли повредить. Хан мог обвести Абеляр вокруг пальца – выучиться, а позже отказаться ей помогать. К тому времени он будет лучше натренирован и сможет заполучить более серьезное оружие, а пока декан защитит его от многочисленных врагов.

«Интересно, сумею ли я хоть когда-нибудь убежать от своего бандитского прошлого?»

– Хорошо, – пожал плечами Хан. – Я согласен.

Декан Абеляр расплылась в улыбке.

– Я знала, что вы разумный юноша.

– Но у меня есть условие.

Новая покровительница выразила изумление, изогнув бровь.

– И какое же?

Хан планировал подчеркнуть серьезность положения с Байярами, чтобы предотвратить дальнейшие попытки возмездия.

– Мика, Фиона и их кузены Мандер пытаются отомстить мне за то, что я чуть не убил Верховного Чародея. – Хан дотронулся до опухшей скулы. – Сегодня они пытались прикончить меня уже во второй раз. Я не отличаюсь особым терпением, а потому хочу, чтобы вы их остановили. В противном случае я сам с ними разберусь раз и навсегда.

Декан Абеляр замахала обеими руками в знак протеста.

– Нет-нет! Это исключено. Если вы сделаете это, Алистер, вас уже ничто не спасет от казни, а вы мне нужны.

«Вы на редкость циничны, декан», – подумал Хан.

– Я недвусмысленно намекну Байярам, что вы находитесь под моим покровительством. Больше они не посмеют приближаться к вам с дурными намерениями.

– Очень хорошо. – Хан почесал в затылке. – Только дождитесь, пока они сами не придут, чтобы на меня донести.

Декан нахмурилась.

– А с чего бы им?..

– Вначале я хочу их проучить.

Абеляр открыла было рот, чтобы возразить, но Хан ее опередил:

– Не переживайте. Я их не убью. Я не очень-то тороплюсь на виселицу.

Декан окинула своего нового протеже взглядом и кивнула.

– Смотрите не попадитесь. В случае чего надейтесь только на себя.

Юноша улыбнулся.

– Не беспокойтесь. – Хан поднялся на ноги. – Я могу идти, декан?

– Следующее занятие будет в четверг, в моем кабинете. В семь вечера вы должны быть здесь.