7

Раз-Два-Сникерс прикрыла глаза. До шлюза № 4 осталось совсем недалеко. Она не торопилась, хотя знала, что отстаёт от лодки Хардова на полдня.

– Малышка, эти отметинки… Откуда они у тебя, можешь рассказать?

– Не знаю. Родинки. Они были всегда. Но здесь они чуть-чуть… как-то… Давайте уйдём, мне здесь страшно.

Взрослые переглянулись. Это были гиды. И Тихон, на тридцать лет моложе. Но она их сразу не испугалась. Напротив, её сиротское сердечко потянулось к ним, будто она нашла наконец семью. Но сейчас она спросила:

– Зачем вы привели меня сюда? Я как-то раз заблудилась в тумане. Здесь страшно. И вот эти мои родинки, мои пятнышки… они почему-то как бы чуть-чуть… ну, чешутся…

Теперь взрослые выглядели озадаченно. Гиды Тихона. И с ними одна девушка, которая станет ей лучшим другом. Сейчас она спросила:

– Тихон, вы считаете?..

– Не знаю, – задумчиво откликнулся тот. – Всё может быть. Вполне. Стоит поговорить с Учителем.

Девушка склонилась над ней, заботливо посмотрела ей в глаза, улыбнулась не без воодушевления, которое дарят хорошие надежды, промолвила:

– Не бойся, малышка. Мы уже возвращаемся. Всё отлично. Всё очень-очень здорово.

Даже здесь, в тумане, в мужской одежде, штанах и куртке с пятнами, чтобы не выделяться в листве, зеленоглазая девушка показалась ей необычайно красивой. А ещё доброй. Это была она, Лия.

Раз-Два-Сникерс отставала от лодки Хардова на полдня, но вовсе не собиралась нагонять его. Солнце двинулось к закату, и никто не станет проходить Тёмные шлюзы ночью. Даже Хардов. Тем более обременённый очень необычной ношей. Скорее всего, Хардов не решится на это и за завтрашний день. Ему надо ждать. Икшинские шлюзы на всех действовали по-разному. Кто-то был вполне себе ничего, почти как огурчик, а кто-то славливал то, что называли «тёмной икшинской климухой». Раз-Два-Сникерс слышала, что даже опытным гребцам порой требовалось время на адаптацию. Некоторые из них, добравшись до шлюза № 5, первого, считавшегося Тёмным, специально поворачивали назад. Возвращались на резервную линию застав. Так они проходили свою «акклиматизацию» перед окончательным штурмом Тёмных шлюзов. У всех свои хитрости и свои секреты. Хардов бы наплевал на это, но кое-кто на борту его лодки сейчас, мягко говоря, несколько не в форме. Поэтому он вынужден будет ждать. Раз-Два-Сникерс не знала, как долго. Шатун, даже перестав быть гидом, предпочитал не делиться с ней информацией. Иногда ей казалось, что он её дразнил. Развлекаясь, ходил вокруг да около. Когда-то Раз-Два-Сникерс рассчитывала, что они станут ближе друг другу, по-настоящему близкими людьми, и он ей всё расскажет. Очень рассчитывала. И делала всё что могла, чтобы они стали ближе. Она ошиблась. Она сильно ошиблась в своей жизни. Но Шатун разговаривал во сне. И она научилась слушать. И помнить, хотя она никогда и не забывала.

– …и ты не умрёшь, малышка. Есть такая добрая тётя, и тогда ты попадёшь к ней. Как будто вернёшься домой.

– Но я не хочу, я хочу остаться с тобой.

– Если это и случится, то ещё очень-очень не скоро. Я тебе обещаю. Но я знаю, что ты особенная. Поэтому не надо бояться, если он тебя укусит. Для тебя всё только начнётся.

– Потому что я… другая?

– Нет, конечно. Вовсе нет! Никакая ты не другая. Ты самая лучшая девочка на свете, правда. А для меня – особенная. Как я была в своё время для своих близких.

Это несколько успокаивало. И тогда она спросила:

– Но как же, Лия, от укуса скремлина люди умирают.

– Не все. Некоторым они дарят кое-что.

– Дарят?

Лия кивнула и бережно коснулась пальцами основания девочкиной шеи:

– Вот эти пятнышки.

– Из-за них я не умру? – удивилась она. – Из-за этого?!

Лия улыбнулась и поднесла указательный палец к губам:

– Т-с-с… Учитель считает, что ты ещё не готова к этому разговору. Всё намного сложнее. – Лия посмотрела на неё с любовью и с лёгким, еле уловимым оттенком сострадания, а потом заговорщически ей подмигнула. – Но ведь мы с тобой девочки! Поэтому, в общем, да, из-за этого.

Она помолчала, словно пытаясь нащупать, что её по-настоящему волнует, и вдруг спросила:

– А ты? Ты тоже попадёшь к этой тёте?

– Если найду своего скремлина. Заслужу его любовь. – Лия снова улыбнулась, но теперь как-то чуть-чуть по-другому. Улыбка была светлой, мечтательной, но какой-то более личной. – Тогда может быть. А ты своего уже нашла. Эти отметинки, пятнышки он оставил тебе, когда ты была совсем маленькой. Он выбрал тебя. И он ещё обязательно появится.

– Я люблю тебя, Лия, – прошептала она.

– Я тоже тебя люблю, малышка. И обещаю, что мы не расстанемся с тобой ещё очень-очень долго.

Лия не смогла сдержать своего обещания. Они расстались навсегда, когда той девочке, которой она когда-то была, исполнилось одиннадцать. И она снова осиротела. Да только не так, как прежде. Её сердечко, только-только отыскавшее тепло, словно высохло. Что бы там ни говорил Хардов. Они расстались. А скремлин так и не появился.

* * *

– Вон он, Фома, встречает нас у шлюза, – проговорил Колюня-Волнорез.

Раз-Два-Сникерс кивнула. Она его видела:

– Высадите меня. Пройдите шлюз и пришвартуйте лодку. Нечего тратить на это время. Ночуем здесь.

Её парни благодарно разулыбались. Ещё одна короткая передышка. Совсем скоро начнётся закат, а с утра по ясному солнышку идти к Тёмным шлюзам будет веселее. И если уж совсем повезёт, с ними будет Шатун. Шатун и Раз-Два-Сникерс! Тогда уж ничего не страшно – прямо родные мать с отцом. Она усмехнулась: на компанию Шатуна парням не придётся особо рассчитывать. Если она не ошибается, Шатун намерен пробыть на Станции ещё достаточно долго.