2

Со всех сторон тропинку, петляющую через болота, окружал туман. Он висел даже над головой, и путникам приходилось пробираться словно сквозь сереющую ватную арку. Хардов остановился и снова подул в свой манок. Стало светлее, но совсем чуть-чуть, на этот раз клочья тумана почти не проредились. А вот гнетущая тяжесть, которую Фёдор ощущал на сердце уже некоторое время, напротив, усилилась.

– Идёмте. Быстрее, – отрывисто произнёс Хардов. – Позже мы отдохнём, а сейчас стоит поспешить. Видите, как потемнел туман? Перед нами топь. Её ещё зовут «гиблые болота». Это самый короткий путь к каналу, но я не знаю, что там сейчас. Придётся сделать круг.

Хардов бросил быстрый взгляд на тропинку, по которой они пришли, и чуть заметно кивнул, но выражение внимательной настороженности так и не покинуло его лица.

Фёдор тоже оглянулся.

– Такое ощущение, что за нами кто-то идёт, – сказал он глухим голосом.

– Это не так. Не сейчас. И потом, Мунир дал бы знать. Но туман умеет играть нашими страхами.

Гид вдруг поднял руку и быстрым жестом стряхнул с плаща-накидки Евы какого-то прилипшего слизня со множеством полупрозрачных ножек.

– Не бойся, Ева, – сказал он. – И ты, Тео. Это всё из-за близости болот. – А Фёдор подумал: «Он про слизня или про эту давящую тяжесть?» – Но для Мунира здесь привычная стихия, и сейчас он позади нас. Даст мне знать, если что-то не так.

Уже не в первый раз Хардов назвал Фёдора по имени. Не «эй», не «мальчишка» и даже не «юнга», а хоть и по детскому, но имени.

– Хорошо, – кивнул слегка польщённый Фёдор. В принципе, он сам вызвался идти третьим, а мог бы сейчас спокойненько плыть с командой в лодке, они, наверное, уже выбрались на канал. Но скрывать от Хардова, что ему страшно, вещь нелепая и бесполезная.

– Простите меня, если я скажу что-то не то, – попросила Ева, – но я слышала… от Сестры, что для Мунира это плохо, что он ещё слаб.

– Ты права, милая, – отозвался Хардов, и что-то похожее на благодарную улыбку на миг коснулось его губ. – Ночью туман намного опасней, и ночью Мунир не сможет мне помочь. Поэтому мы вынуждены торопиться. Встретиться с лодкой надо до наступления темноты. Идёмте.

Хардов отвернулся и быстро зашагал вперёд по тропинке, которая становилась всё более вязкой и влажной. Ева покорно следовала за гидом, Фёдор замыкал шествие, с трудом заставляя себя не оборачиваться. Они прошли в молчании ещё несколько сотен метров, когда Хардов вновь подал голос, как будто разговор и не прерывался:

– И потом, что-то говорит мне, что нам, похоже, повезло. Чувствуете?

«Забавное у него чувство юмора, – уныло подумал Фёдор, – если он называет такое везением».

– Вы этого не можете знать, поэтому поверьте на слово, – воодушевлённо пояснил гид. – Чувствуете? Напряжение – оно почти не росло, только здесь, у болот, хотя мы уже очень далеко от Сестры. И я уверен: дальше, как минуем топь, станет легче. Похоже, наметилась перемена.

Фёдор на секунду потерял дар речи, изумлённо глядя на Хардова, и вот это вот – «напряжение почти не росло»? Что же здесь творится в плохие дни, если сейчас, по его уверениям, наметилась перемена к хорошим?

– Ага, – неожиданно поддакнула Ева, видимо, подавив нервный смешок, и с какой-то диковатой весёлостью выдала следующую фразу: – Стрелки этого свихнувшегося барометра вдруг склонились к благоприятным дням? Так?!

Теперь Фёдор изумлённо уставился на Еву, а она ему улыбнулась. Хардов покачал головой, но ничего не сказал.

И они пошли вперёд. Фёдор сделал ещё одно открытие относительно девушки. У неё, оказывается, весёлый нрав? Идти стало легче. И Фёдор подумал, что ему ясно, почему Хардов выстроил их в таком порядке. Если Фёдор прикрывал Еву, то Мунир прикрывал их всех. От этой мысли сделалось вроде бы ещё легче. Но через несколько минут это гнетущее ощущение вернулось. Требовалось все больше сил, чтобы заставить себя не обернуться. Он понял, на что это похоже. Такое было в «Белом кролике». Кстати, не так давно. Неприятное холодное ощущение чужого присутствия, чужого и, вполне возможно, заинтересованного взгляда. Что бы ни говорил Хардов, но что-то таилось в тумане. И оно бесшумно кралось за ними.

* * *

Минуло уже несколько часов с тех пор, как Хардов велел Кальяну остановить лодку и высадить их с Евой на берег. Он объяснил свои действия желанием обойти второй шлюз посуху.

– Нехорошее это дело, – пробурчал Ваня-Подарок, встревоженно глядя на гида, – идти через болота. Да ещё с девицей.

– На шлюзе обосновался Шатун, – спокойно пояснил Хардов, – а в нём я давно не уверен. Лучше уж так.

– Но послушай, – возразил альбинос, – лодка нанята гильдией гидов за личной подписью Тихона. Не мне тебе рассказывать, что это значит. – Он усмехнулся чуть печально, словно сожалея о каком-то общем прошлом. – Типа дипломатической почты. Лодка в принципе не подлежит проверке.

– Вот и дай им себя проверить, – кивнул Хардов.

– В этом есть резон, – согласился Кальян. – Меньше будет вопросов.

– Возьми хотя бы кого-то себе в помощь, – нахмурился Ваня-Подарок. – Мы управимся без одного гребца.

– Вряд ли такое понадобится, – быстро сказал Хардов.

Мунир, прежде застывший на носу, словно боевое украшение древнего парусника, вдруг издал какой-то яростно-ликующий звук и, сорвавшись с места, полетел в туман.

– Видишь? – улыбнулся Хардов. – Всё нормально.

– Для твоего ворона – да, – пробурчал альбинос. – Чего я об этих болотах только не слышал.

– Мы не пойдём напрямик. Заберёте нас выше шлюза по Длинному бьёфу. Ты знаешь где.

– У барышни багаж, – не унимался альбинос. – А тебе понадобятся свободные руки. А потом, ты видел её обувь? Собираешься идти босиком?

– Этого делать не придётся, – снова улыбнулся Хардов, указывая в сторону леса. Даже здесь, совсем недалеко от Сестры, лес, укрытый молоком тумана, выглядел очень неприветливо. – Там землянка, добротная. Когда-то мы оборудовали её вместе с Тихоном. Наверное, очень давно. И помимо боеприпаса, который пришло время забрать, там складированы безразмерные сапоги от армейского ОЗК. Сейчас таких не достать. Думаю, несколько комплектов для нас найдётся. В самый раз шлёпать по кочкам.

– Хорошо, – настаивал Ваня-Подарок. – Но если она выбьется из сил… Это опасно для вас обоих. Возьми кого-то из мужиков. Хардов, – произнёс он с нажимом, – возьми ещё кого-нибудь. И хватит тебе уже избегать…

Взгляды двоих гидов встретились. У Фёдора вдруг сложилось твёрдое убеждение, что они оба чего-то недоговаривают. Наконец Хардов сдался.

– Ладно, – вздохнул гид. – Наверное, ты прав.

– Слава Богу, он внял, – облегчённо бросил Ваня-Подарок. – Берёшь «калашников»?

Хардов чуть растерянно кивнул. Фёдор подумал, что Подарок предлагает правильный выбор: прицельный штурмовой ВСК Хардова вряд ли сгодится в тумане лучше мощного и безотказного «калашникова».

– Капитан, пожалуйста, – промолвил Хардов, – выдели мне кого-нибудь. Мой светловолосый брат Подарок, пожалуй, прав, и чтоб он не доконал меня своими приставаниями, дай одного гребца. На своё усмотрение.

– Э-э-м-м, – замялся Кальян.

Теперь Ваня-Подарок заговорщически усмехнулся и подмигнул Фёдору.

– Я готов пойти, – к своему ужасу услышал Фёдор собственный голос и еле заметно покраснел. Вот чёрт, он что, на самом деле вызвался?

– Вот и отлично, – сказал Хардов, закрывая тему.

– Примите у барышни багаж, юнга, – весело распорядился альбинос.

– А моё мнение в счёт не берётся? – вдруг возразила Ева. Почему-то здесь, в этом месте её голос, явно не без ноток рассерженности, показался всем очень красивым, а прежде бледноватые щёки налились пунцовым блеском. – Я привыкла сама себя обслуживать и вовсе не нуждаюсь, чтобы кто-то носил мои вещи.

Фёдор, уже готовый взять саквояж у девушки, наткнувшись на это «кто-то», виновато опустил руки. Хардов посмотрел на них удивлённо и вздохнул.

– У нас нет на всё это времени, – сухо произнёс он. – Сожалею, Ева, что вынужден напомнить тебе об обещании безоговорочно выполнять мои требования.

– Я только хотела… – сконфуженно начала девушка.

– Прости меня, я тоже выполняю кое-какие обещания. В том числе данные не только твоему отцу – доставить тебя в целости и сохранности. Я передам тебя с рук на руки, а потом сможешь высказать мне всё, что накопилось. Договорились?

– Я… Хардов, извините меня, – покорно промолвила Ева. – Ничего такого во мне не копится. Ничего из того, что потом понадобится высказать.

И она впихнула в руки Фёдора свой саквояж. «Отлично, – подумал Фёдор. – Какие они все вежливые и церемонные. А я крайний».

В воздухе захлопали крылья. Из пелены тумана вылетел Мунир и, описав небольшой круг, нырнул обратно.

– Всё, пора, – больше не тратя времени, сказал Хардов, и его серые глаза блеснули из-под панамы, когда он то ли в шутку, то ли всерьёз добавил: – Пожалуйста, не передавайте от меня приветов Шатуну. Фёдор, пойдёшь закрывающим.

– Значит, в конце, – с ухмылкой шепнул Ваня-Подарок, поймав недоумевающий взгляд юноши.

И они пошли. Фёдор повесил на плечо свой баул и, взяв в правую руку саквояж Евы – ему-то оружие не выдали, – зашагал по тропинке. Вскоре он обернулся, но лодку и реку скрыл туман. «Как быстро всё исчезло, – удивился он. – Интересно, обратный путь столь же короток? – Потом подумал: – А ведь я впервые иду в туман. Вместе с гидом. Расскажи кому, так от зависти помрут. Хоть и будут делать вид, что приличным людям стоит гидов избегать. Да что там, – юноша крепче сжал ручку саквояжа, – я сам выполняю работу гида, пусть и лёгкую…»

«Ага, носильщика, – почти услышал он своё собственное ироническое, – гида-носильщика!»

Позже Фёдор поймёт, что именно в этот день Хардов перестал называть его юнгой. А пока он пытался вспомнить, что слышал от альбиноса о Шатуне. Что вроде бы тот с Хардовым были когда-то как братья. И что Шатун был гидом. Одним из лучших. И что?

– Одним из лучших, – прошептал Фёдор. И неожиданно вздрогнул. Словно наткнулся на невидимое препятствие. Какая-то волна похолодила его спину. Он остановился и в растерянности уставился перед собой. Он не понимал, что сейчас произошло. Но что-то было не так. Будто стоило ещё о чём-то спросить у Вани-Подарка. О чём-то очень важном и… Но спутники уже прилично оторвались от него, пора было их догонять.

«При чём тут Шатун?» – подумал Фёдор и передёрнул плечами.