В тот вечер

– А, это ты! – воскликнула Ребекка, когда Аннабель вошла в ее гостиную. Телевизор был включен на полную мощность, так что подруга вынуждена была кричать. – Что с тобой, черт подери?

Ребекка потянулась за пультом и убрала звук до нуля.

– А что? – спросила Аннабель.

– У тебя такой вид, словно ты увидела привидение.

«Может быть, так оно и было», – подумала Аннабель. Посмотрев в мутные глаза Ребекки, она поняла, что говорить с подругой о серьезных вещах сейчас не имеет смысла. Этот разговор придется отложить до завтра.

– Я уже начала, – проговорила Ребекка, поднимая бокал.

– Вижу, – ответила Аннабель. Она оглядела журнальный столик, переполненную пепельницу, бутылки с водкой и с «Фантой». – Где ты достала выпивку?

– У стариков в баре, – ответила Ребекка. – Ты потом со мной всю жизнь не расплатишься, когда мамаша это обнаружит. Как ты могла все мне сорвать со Сванте? Ты же знаешь, что я ему заплатила, да ведь? Триста крон.

– Он все тебе потом отдаст. Кстати, эту проблему я решила.

Она показала Ребекке пакет, в котором что-то позвякивало.

– У кого ты купила?

– Я не выдаю свой источник.

Ребекка вздохнула и проговорила, что вся эта таинственность начинает ее чертовски раздражать. Раньше они все друг другу рассказывали, а теперь вдруг тайны какие-то. Какой смысл дружить, если лучшая подруга все время что-то от нее скрывает.

Аннабель начала вынимать из пакета бутылки. Ребекка присвистнула, увидев бутылку лакричной водки.

– Твой источник раскрыт, – сказала она с улыбкой.

– Что ты смотришь-то? – спросила Аннабель, садясь рядом с ней на диван.

– Этот фильм называется «Семь». Мне его мама посоветовала. Я спросила ее, какой самый страшный фильм она видела в жизни, и она сказала, что вот этот. Я его уже досмотрела, а теперь поставила с начала, чтобы понять, что же в нем такого страшного. Там речь идет о семи смертных грехах. Например, вот это толстяк, – Ребекка указала на экран, – он виновен в…

– Обжорстве? – предположила Аннабель.

– Ах черт! Я и забыла, что имею дело с экспертом по Библии. Все же чертовски странно, что ты начала тусоваться в церкви. Ты ради него туда ходишь, да? Не ради Господа, теток или библейской болтовни. Скажи все, как есть, Белла. Тебя возбуждает пастор?

– Да брось! – воскликнула Аннабель. – Ты меня уже об этом спрашивала. Ханнес бы никогда… не забывай о его пасторском сане.

– Пасторы хуже всех, – проговорила Ребекка. – Пасторы, полицейские и социальные работники. Людям этих профессий доверять нельзя. Поклянись, что это не он!

– Клянусь.

– На Библии?

– На Библии.

– Но тогда кто же это? Я начинаю подозревать каждого мужика в этой проклятой деревне.

Аннабель молчала, выжидая. Ребекке трудно было сосредоточиться на чем-то одном, особенно когда она была пьяна. Она и сама собиралась рассказать ей обо всем сегодня вечером – о Нем, о ребенке, обо всем, но теперь… Сказать что-либо сейчас было бы полной глупостью.

– А сейчас будет кусок про жадность, – продолжала Ребекка, кивая в сторону телевизора. – Черт, надо мне тоже поскорее стать верующей, а то я виновна во всех этих долбаных смертных грехах.

– Да кто из нас без греха? – сказала Аннабель. – Кстати, у тебя не найдется сигаретки?

– Мои закончились. Посмотри в маминых запасах в шкафу над вытяжкой. И возьми из блока целую пачку – тогда она ничего не заметит.

Аннабель сходила в кухню, взяла пачку «Prince» и снова уселась. Отпила глоток грога, который Ребекка смешала ей из принесенного ею алкоголя. Он получился чудовищно крепким. После второго грога Аннабель ощутила хорошо знакомую тяжесть в руках. Она откинулась на диване.

– Только не вырубайся сразу, – предупредила ее Ребекка. – Сегодня будет такая угарная вечеринка! Вся компания уже там.

– Кто именно?

– Обычный состав. Вильям тоже придет.

– Как мило, – сказала Аннабель.

– Ты что, дуешься?

Аннабель покачала головой. Нет, она не дуется. Просто ей не хочется его видеть. Ни его, ни Сванте.