Глава 16

Ещё один шаг назад, уход от оружия недомерка, рассекающего воздух у самого виска Прута.

– Держу его! – Плинто высунулся вперёд, подставляя трофейную дубину под очередной взмах топора. Отбил удар, мягко уводя в сторону. И другой выпад серого парировал. Да ловко так, словно и не ходил вечно в отстающих на уроках оружиеведения.

Прут даже языком поцокал от неожиданности, глядя, какие чудеса приятель вытворяет, тяжёлой дубиной орудуя. Вот уж не ожидал от хиляка такой прыти и смелости. Наконец-то в приятеле орк настоящий проснулся! А когда тот, очередной удар отбив, коблитту концом палки в рыло заехал, Прут и вовсе радостно по спине ученика шамана рукой хлопнул.

Правда, Плинто от этого равновесие потерял и чуть в реку не грохнулся, но Прут его за руку вовремя поймал. А вот лишённого сознания коротышку они в плаванье с удовольствием отправили. Пусть своих догоняет. А топор Прут себе забрал. Какое-никакое, а оружие.

Впереди ещё серые. Двое. Видимо, бегут от дальних постов. Но дожидаться их необходимости нет. Вот он, проход нужный, в нескольких шагах всего.

В него и занырнули. И сразу почти в полной темноте оказались. Тут уже быстро не побегаешь. Запросто голову о выступ какой-нибудь размозжишь. Или запнёшься и руки-ноги, свалившись, переломаешь. В общем, скорость передвижения резко снизить пришлось.

– Надо здесь коротышек встречать, – остановился Прут. – Пока совсем темно не стало. Они-то и в кромешном мраке, похоже, видят неплохо, а мы нет. Нельзя им преимущество давать. Иди потихоньку дальше, дорогу разведывай, а я с этими разберусь.

– Я с тобой, – заупрямился Плинто.

Но Прут его резко оборвал:

– Иди, говорю. Их всего двое. А проход узкий. Тут и одному сильно не размахнуться. Ты мне только мешать будешь.

– Хорошо, – сдался приятель, – но далеко я не буду отходить. Мало ли что.

Прут пожал плечами, но вряд ли в темноте Плинто сумел это увидеть.

– Ладно. Жди. А вот и коротышки пожаловали. Ишь, как топают. Торопятся.

Прут потыкал топором по сторонам, по стенам, ткнул в потолок, приноравливаясь в темноте к незнакомому и не сильно свободному пространству. И впрямь: особо не размахнёшься, за что-нибудь да зацепишься. Придётся как-то по-другому справляться.

Взял топор наизготовку, перед собой выставив. Замер и на всякий случай к стенке левой прижался. Вдруг серые не сразу его заметят.

Заметили. Бег замедлили, и первый из них в паре шагов от Прута остановился.

Что ж, тогда нет смысла к стене липнуть. Лучше встать поудобнее по центру прохода. Что там у коблитта в руках? И не разглядеть толком. Что-то не очень длинное. Палка или меч? Скорее палка. Мечей у серых недомерков Прут почти и не видел. Туговато у них с хорошим оружием. Клинки разве что старые, да ржой порченные встречаются. И то очень-очень редко.

Коблитт резко рванул вперёд. Думал, что неожиданно. Прут сместил тело вправо и ткнул топором, словно мечом, метя в голову коротышке. Будто колющий удар нанёс. Да только разве таким уколешь?

Хрясть! Привязанный к палке камень встретился с черепушкой недомерка. Руку рвануло, чуть не вывернув, а коблитт со всего маху к противоположной стенке отлетел. Но посмотреть, что с серым, Пруту не дал второй коротышка. Вперёд выскочил и давай копьём тыкать.

Пришлось отступать. Наконечник на оружии коротышки если и железный, то, скорее всего, совсем ржавый. Никакого отблеска от него в скудном освещении, еле пробивающемся из большой пещеры. Оттого и почти не видно быстрого, словно смазанного, мельтешения его перед носом.

Несколько раз Прут попробовал отбить копьё, практически наугад размахивая им перед собой. Бесполезное занятие. Не видно ничего. Только чуть сам на копьё не нанизался. Наконечник больно оцарапал щёку, а потом и левый бок.

Прут зашипел, но даже проверять не стал, насколько сильны порезы. Не сейчас.

К троглу всё! Махнул ещё раз топором. Вроде зацепил копьё, влево отбив. Кинулся вперёд. На удачу. Не зная, успел коблитт вновь занести оружие для удара или нет.

Топором перед собой махнул, куда-то вроде попав, и отбросил оружие прочь. Всё равно им больше без замаха толком и не ударить сейчас.

Выставленные вперёд руки ухватились за грубую ткань коблиттской одежды. Рванул серого на себя, одновременно голову пониже наклонив. Воткнулся лбом в коротышку. Похоже, удачно попал. У самого из глаз искры сыпанули и замельтешили, кружась, перед взором. Лоб заныл, но, в сравнении с отхватившим по полной и осевшим наземь недомерком, ущерб так себе. Пережить очень даже можно.

Всё, нужно улепётывать отсюда, пока эти не прочухались и ещё кто не набежал. По-хорошему, добить бы поганцев. Любой взрослый орк так и сделал бы. Но Прут никак не мог себя заставить пойти на такое. В бою сразу не прибил, а теперь как-то вот уже рука не поднимается. Даже стыдно немного стало за собственное малодушие. Хорошо, не видит никто.

Топор. Где этот проклятый топор?! И пол что-то ходуном ходит. Или это у него голова от бодания кружится? На лбу шишка, поди, будет неслабая.

Опустившись на четвереньки, Прут зашарил руками по полу. Топор не попался, зато сразу наткнулся на копьё.

Ну и ладно. Это даже лучше. В узких проходах им врага удобнее протыкать. А топором не помашешь как следует. Ещё бы нож какой.

Он пошарил по поясу коротышки. Ничего не обнаружил. Зато серый зашевелился. Прут чуть не подскочил от неожиданности. И хорошенько приложил кулаком туда, где у уродца должна была находиться голова.

Попал. Да только не в челюсть, как надеялся, а чуть выше, в скулу.

Серый, конечно, опять в беспамятство впал, но кулак такая жуткая боль пронзила, словно парень не по коблитту, а по скале врезал.

– Вот же троглова темнота! – зашипел он, тряся отбитой кистью. Пришлось копьё в левую руку перебросить.

– Плинто, ты где? Уходим!

Шли долго, в полной темноте и тишине. Осторожно. Касаясь одной рукой стены, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. Но всё равно то и дело натыкались на какие-то препятствия или спотыкались о неровности пола. Плинто, ладно ещё, в башмаках шёл. А Прут так и вовсе ноги босые в кровь уже сбил.

А потом они вышли в зал. В тот самый, наверное, в котором коротышки привал делали, когда сюда ребят тащили. Сейчас, после долгого блуждания в темноте, мрак в зале не казался совсем уже непроницаемым. Непонятно как, но сейчас Прут, пусть и с трудом, но мог разглядеть причудливые очертания огромной пещеры. Непонятные каменные наросты, словно острые рога, росли из пола. И ещё прямо над ними с потолка свисали точно такие же. Иногда расстояние между выросшими навстречу друг другу рогами было совсем небольшим. А местами, где потолочный свод пониже был, они так и вовсе соединялись, срастаясь в странные, сужающиеся к середине колонны.

– Куда теперь? – завертел головой Плинто.

– Понятия не имею, – Прут пожал плечами. – Смотри, сколько по бокам проходов разных. Но, по-моему, серые, когда нас тащили, прямо шли. Это основной отряд куда-то в сторону тогда свернул. Значит, нам в одну из тех дыр.

Он указал копьём на несколько чёрных провалов в противоположной стене пещеры.

– Остаётся надеяться на удачу, – кивнул ученик шамана. – Привал делать будем?

– Пошутил? – поднял брови Прут. – Какой привал? Коротышки того и гляди догонят. Пошли уже, привал ему подавай.

– Проход считалочкой выбирать будем? – устало вздохнул Плинто, когда они добрались до другого края пещеры.

– Пойдём в тот, что посередине. Эти, что по краям, наверняка в стороны расходятся. А я просто чую, что нам прямо нужно.

Плинто спорить не стал. Ему уже не до споров было. Вымотался он, хотя Пруту куда больше напрягаться за всё это время пришлось. Хиляк – он и есть хиляк.

Углубились в проход. Вновь темно стало, хоть глаз выколи. Но только совсем недолго. Неожиданно впереди заиграли неровные красноватые отблески огня. Словно костёр где-то там горит. Хотя, судя по едкому запаху, всё же факелы, земляным соком вымоченные.

И ещё чем-то воняет. Гадко так, аж до тошноты.

Стало значительно светлее. И запахи усилились. Ещё немного, и у Прута кишки наизнанку вывернутся.

Он оглянулся на Плинто. Тому запахи тоже не по нраву пришлись. Шёл, весь сморщившись и нос пальцами зажав. Словно это могло ему как-то помочь.

Похоже, идти совсем немного оставалось.

Почему-то вдруг захотелось развернуться, и что было сил назад рвануть. Прочь от этого места. Но Прут пересилил нахлынувшее и совершенно необъяснимое беспокойство, вызвавшее неприятное щемление в груди, махнул рукой Плинто, чтоб приотстал и, Создателям про себя помолившись, медленно вперёд покрался.

Зачем – и сам не знал. Просто должен был выяснить, что там такое, и всё тут.

Тревога в груди с каждым шагом нарастала всё сильнее и сильнее. Прут буквально уже вжимался в стену и продвигался вперёд максимально медленно и осторожно.

Вот и конец прохода. Впереди ещё одна большая пещера. Поменьше, конечно, предыдущей, но тоже немаленькая. Освещалась она факелами, воткнутыми в крепления на стенах. И то, на что падал свет от этих факелов, вызвало у Прута страх, оторопь и жуткое отвращение. Во рту вдруг пересохло всё, а сам он словно оцепенел. Хотя дыхание, наоборот, резко участилось. Ещё и сердце заколотилось бешено. Вот-вот из груди выскочит.

И было с чего. На небольшом возвышении в центре пещеры стоял правым боком к Пруту седой, лохматый да бородатый коблитт. С посохом, тоже увенчанным черепушкой, как и у того шамана, что на скале был. Только у этого не торчал колпак дурацкий на башке.

Старикашка не просто так стоял. Подняв посох над головой, а свободную руку прямо перед собой вытянув и пальцы на ней расшеперив, он нудно и монотонно бубнил что-то себе под нос.

А вокруг него сгрудилось плотной, чуть колышущейся толпой несчётное множество жутких и мерзких умертвий.

Точно-точно, умертвий. Тут никак не ошибёшься. Жутких, безобразных, нещадно смердящих мертвяков. Вот откуда этот противнючий запах был. А Прут-то думал, что хуже коротышек никто вонять не может. Ошибался. Могут. Мертвяки. Куча проклятых мертвяков.

Все они, задрав головы, безмолвно пялились безжизненными глазами, а то и вовсе пустыми глазницами, на не перестающего тихо бормотать старца, и при этом ни на что больше совершенно не обращая внимания.

А Прут ведь тогда совсем не поверил Плинто, когда тот переводил рассказ девчонки. Кто их видел, этих умертвий? Да никто! Только слухи ходят да сказки сказывают. Ан нет: вот они, во всей красе.

И кого среди них только не было! И орки, и человеки. И даже сами коблитты. Разного роста, возраста и, что самое противное, разной степени подпорченности. От некоторых почти что одни скелеты уже оставались, в ветхие, истлевшие лохмотья обряженные.

И когда Прут совсем уж было решил, собравшись с силами, убраться к трогловой бабушке из этого страшного места, старикашка вдруг перестал бормотать, на мгновение замер, задёргал носом, будто принюхиваясь, и медленно повернул голову в сторону выхода из пещеры.

Рука с посохом перестала тянуться ввысь.

Короткий резкий взмах – и жёлтая черепушка навершия мгновенно оказалась направленной прямиком на Прута.

И, безропотно повинуясь этому указующему жесту, вся многочисленная орава умертвий задвигалась, торопливо поворачиваясь и будто нацеливаясь невидящими мёртвыми взглядами на побледневшего и застывшего каменным истуканом парня.