В «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» (DSM) Американской психиатрической ассоциации содержится достаточно длинный перечень признаков и симптомов ПРЛ. На работе, однако, вы чаще всего рискуете столкнуться со следующими проявлениями этого заболевания:
1) отчаянные усилия избежать реальной или мнимой участи быть покинутым;
2) склонность к интенсивным, напряженным и нестабильным отношениям;
3) шаткость самоидентификации, самовосприятия и самоощущения;
4) резкие и быстрые смены и перепады настроения;
5) вспыльчивость и неадекватно гневливые реакции;
6) в стрессовом состоянии: параноидальные мысли, симптомы распада личности и утраты связи с реальностью.
Всем нам встречались люди, подпадающие под эти критерии. Согласно работе Кристин Энн Лоусон, лица, страдающие ПРЛ, в детстве перенесли как минимум одну из следующих психотравм:
• дефицит эмоциональной поддержки от родителей (сироты, неполные семьи);
• родительские надругательства, издевательства, невнимание, презрение;
• внушение матерью с ПРЛ чувства собственной «никчемности» ребенку6.
Перенеся в раннем детстве что бы то ни было из обозначенного выше, взрослеющие личности оказываются неспособными прижиться в социуме, поскольку у них разрушены механизмы образования здоровых привязанностей. Отсюда и последствия: беспокойство, озабоченность, уклончивость, двойственность чувств, упорство в обособленности и нацеленность на разрыв едва наметившихся связей. Кристин Лоусон выделяет четыре характерных типажа пограничных личностей.
1. Бедолаги. Беспомощность и безнадежность, скорбная тоска и одиночество, уязвимость беззащитной жертвы – таково мироощущение бедолаг. Они всячески домогаются сочувствия, участия и заботы. Заводят друзей, чтобы было на кого обижаться, взывают о помощи – и с возмущением отвергают ее; разбазаривают, теряют, портят или разрушают всё хорошее и доброе, что имеют. Любимая мантра: «Жизнь тяжела до невыносимости».
Иметь бедолаг у себя в офисе не просто контрпродуктивно, но и опасно: они будут высасывать из вас все эмоциональные соки и вызывать у всех окружающих фрустрацию.
2. Затворники. Неизбывный страх перед бесчисленными зримыми и незримыми угрозами и опасностями, кознями и гонениями враждебного внешнего мира. Такое восприятие действительности побуждает затворников делиться своими страхами и тревогами с окружающими и искать у них защиты. При этом они еще и очень бдительные перфекционисты: стоит вам единожды оступиться, и вы тут же перестанете для них существовать. Любимая мантра: «Жизнь опасна до ужаса».
На работе вам придется ходить следом за такими затворниками по пятам и развеивать страхи, которые они сеют вокруг себя, пока они не парализовали работу вашей команды.
3. Царственные особы. Внутренняя опустошенность, ощущение, что никто не вправе им перечить, гневливость и неутолимая жажда несбыточного. Царственные особы требовательны, вычурно экстравагантны, часто ставят в тупик и вгоняют в страх окружающих, а еще они чувствуют себя в полном праве лезть другим в душу и вторгаться в их внутренний мир, беспардонно попирая границы. Умеют выглядеть всевластными и всемогущими; не терпят, когда кто-то задает им вопросы или высказывает сомнения на их счет. От окружающих они хотят одного – беспрекословного повиновения. Точка. Мантра: «Жизнь – это я и только я, и всё должно быть мне подчинено. Я – всё, а вы – никто и ничто».
Тяжко работать под началом таких царей или цариц, вынуждающих всех чувствовать себя недостойными и ущербными смердами.
4. Ведьмаки и ведьмы. Ненависть к себе как к исчадию ада и источнику зла. Ведьмам и ведьмакам нужны власть и контроль над окружающими для постоянного подкрепления базовой самооценки. Чем бóльших страха и покорности они добиваются от других, тем значимее делаются в собственных глазах. Они упиваются демонической и деспотической властью, дорвавшись до которой неистовствуют и сокрушают чужие границы. Но за их агрессивной враждебностью кроется глубочайший страх. Их мантра: «Жизнь – война».
С ведьмами и ведьмаками зачастую труднее всего справляться и по причине их изощренного коварства, и по причине их явной и осознанной злонамеренности, и по причине переменчивости их настроений7.
Готова спорить, что вам доводилось сталкиваться с подобными качествами и у многих знакомых, и в себе лично. А всё потому, что все мы в какой-то мере пограничные личности.
На самом деле пограничное поведение и обусловленные им конфликты требуют обязательного участия в ролевой игре двух сторон – первичной (нарушителей границ, провоцирующих конфликт) и вторичной (принимающих эту подачу «защитников» границ). В семьях, например, родители, как правило, провоцируют, а дети подхватывают пограничные конфликты. А вот на работе разобраться с распределением ролей бывает непросто.
Кто в вашей жизни демонстрирует пограничное поведение? Подписываетесь ли вы на вторичную роль и даете ли вовлечь себя в затеваемую драму? Замечаете ли за собой склонность выступать в роли первичных инициаторов пограничных стычек?
Самая большая хитрость первичного пограничного поведения в том, что конфликт провоцируется с самым что ни на есть невинным видом, но при этом инициатор жаждет победы любой ценой – вплоть до полного разрыва отношений. Такова система и таковы правила игры на данном поле, если вы на него ступаете. «Пограничники» всенепременно будут стремиться втянуть вас в свою игру, «вербовать» вас в союзники или, напротив, бить по болезненным точкам, чтобы вывести из себя и заполучить в противники, – для них главное, чтобы вы не остались в стороне и либо симпатизировали и подыгрывали им, либо вступили с ними в противоборство, а после этого можете хоть вышвырнуть их с работы, – бывают и такие экстремалы.
Вероятно, самый тяжелый случай – агрессивные «быки» с клинически выраженным пограничным расстройством личности. С такими настоятельно рекомендую быть предельно осторожными. Нам нечего им предложить, чтобы они почувствовали свою безопасность, принадлежность и значимость; мы не способны преобразить их внутреннюю напряженность и заряженность на конфликт в спокойное чувство собственной силы. Людям с патологическим ПРЛ это недоступно.