Эрмитажный театр

А теперь обратим наше внимание на здание, стоящее на другой стороне Зимней канавки. Это здание Эрмитажного театра. Театр – одно из наиболее любимых развлечений Екатерины II. Его представления часто сопровождали «эрмитажные собрания» и осуществлялись в залах Малого Эрмитажа, но они были для этого малы и плохо приспособлены. В 1783 г. решили построить новое здание театра.

Мы уже говорили, что в северо-западном ризалите Зимнего дворца В.В. Растрелли устроил помещения для театра, который назывался «Оперный дом». Он занимал бо́льшую часть ризалита, а его окна выходили на Дворцовую площадь и в сторону Адмиралтейства. Первое представление на его сцене состоялось в декабре 1763 г. Театральный зал вмещал 500 человек. Здесь выступали как актеры русской труппы, так и приезжие иностранные актеры. Кроме того, для постановки спектаклей во время проведения Малых эрмитажных собраний в 1770-х гг. М.Ю. Фельтен обустроил зал в западном ризалите здания Большого Эрмитажа.

Однако в 1783 г. внутренний объем юго-западного ризалита перепланировали под жилые помещения. Помещения же Малого Эрмитажа для театральных представлений были не приспособлены. Плохо подходил для этого и временный театральный зал в Большом Эрмитаже. Одним словом, требовалось найти для придворного театра новое помещение или построить новое здание.

В сентябре 1783 г. императрица повелела произвести строительство «при ермитаже каменного театра… по планам и под надзиранием архитектора Гваренгия» (т. е. Дж. Кваренги). После обучения в Риме в мастерской у С. Поцци, Кваренги долго не мог найти на родине работы. Получив приглашение приехать в Россию, он не колебался ни минуты и в 1779 г. вместе с семьей прибыл в Петербург. Здесь Джакомо назначили придворным архитектором, а первой его работой стало строительство дворца в Английском парке в Петергофе.

Дж. А. Кваренги

Кваренги в 1783 г. писал на родину: «У меня так много-много работы, что я едва нахожу время есть и спать. Без преувеличения могу сказать, что среди тех многочисленных зданий, относительно которых императрица пожелала, чтобы их проекты были составлены мною и чтобы я руководил их постройкой, нет ни одного, которое не требовало бы для этого всего человека».

А императрица в 1785 г. писала уже упоминавшемуся нами М. Гримму: «Этот Кваренги делает нам восхитительные вещи; весь город уже полон его проектами. И его постройки так хороши, что лучше и быть не может».

Сначала Екатерина II думала отдать под театр часть помещений недавно построенного Большого Эрмитажа. Потом она распорядилась построить здание театра над конюшнями, рядом с Малым Эрмитажем. Причем строительство следовало закончить уже к августу 1784 г. Архитектор даже составил проект. По этому проекту устройство зрительного зала предусматривалось в виде амфитеатра с небольшим партером.

Но уже в ноябре 1783 г. последовал новый указ императрицы, согласно которому под устройство театра передавалось здание Лейб-компанейского корпуса (бывшего 3-го Зимнего дворца). Оно еще при Анне Иоанновне было отдано под жилье придворным музыкантам и актерам и стало именоваться Театральным домом. В новом проекте Кваренги сохранил то же устройство зрительного зала, что и в предыдущем проекте, увеличив сцену. Но вместо последних двух рядов скамей он предусмотрел устройство обходного коридора, отделенного от зала стеной.

Архитектор лично наблюдал за процессом строительства на всем его протяжении. Его помощником являлся каменных дел мастер Ф. Лукини, отношения с которым испортились при возведении корпуса «Лоджий Рафаэля». Кваренги использовал для строительства театра фундаменты и часть стен 3-го Зимнего дворца, расширив здание в сторону двора. Южный флигель театра, выходящий на набережную Зимней канавки, фактически представляет собой доступную взору прохожих часть корпуса старого дворца, ныне музеефицированную.

В сборнике «Вестник Европы» (т. III, СПб., 1872 г.) опубликована работа А.Л. Майера «О старом Зимнем дворце и о палате, в которой скончался государь император Петр Великий», в которой имеются следующие строки: «…известно, что Эрмитажный театр надстроен на строении лейб-компанейского корпуса и что стены оного разбирались под оный театр; но по плану и в натуре видно, что многие из стен остались на прежнем месте».

На первом этапе Кваренги, по сути дела, сначала встроил в старое здание зрительный зал со сценой и фойе. Еще в ходе работ, в сентябре 1784 г., последовало распоряжение увеличить закулисное пространство сцены в сторону Миллионной улицы. На втором этапе выполнили эту пристройку размером 12×21,3 м и началось оформление зрительного зала. А весной 1787 г. приступили к третьему этапу работ – разборке ненужных частей Лейб-компанейского корпуса и возведению фасадов. К осени того же года строительство здания Эрмитажного театра было завершено.

Выходящий на набережную Невы строгий классический фасад театра на уровне второго-третьего этажей украсила колоннада из 8 трехчетвертных колонн коринфского ордера. Его горизонтальное членение гармонично продолжает линию зданий Зимнего дворца, Малого и Большого Эрмитажа. Штукатурная отделка первого этажа имитирует дощатый руст, а на замковых камнях окон вылеплены маски львов. В 1802 г., в ходе ремонтных работ, за которыми Дж. Кваренги наблюдал лично, в полукруглых нишах угловых ризалитов установили шесть скульптур и шесть бюстов греческих поэтов и драматургов. А со стороны Зимней канавки верхняя часть фасада представляет собой не что иное, как массивное полукружие стены амфитеатра зрительного зала.

В ноябрьском указе 1783 г. о строительстве нового театра на месте Лейб-компанейского корпуса последовало распоряжение и о возведении между театром и зданием Большого Эрмитажа переходной галереи. Ее проектированием и возведением занимался архитектор Ю.М. Фельтен.

В 1783–1785 гг., одновременно со строительством Эрмитажного театра, над Зимней канавкой перебросили арку с крытой галереей-переходом. Пространство галереи использовали в качестве театрального фойе. Ее украшали картины в простенках окон и живопись на потолке. С одной стороны через окна раскрывался прекрасный вид на широкую гладь Невы, а с другой стороны – на стрелу Зимней канавки.

С этой галереей связана одна широко известная легенда. Основанием для нее послужили трещины, вскоре появившиеся в стенах ближе к зданию Большого Эрмитажа – над малой аркой и над окнами галереи. Причиной их появления стала неравномерность осадки устоев арки. Трещины заделали, а для того, чтобы снять лишнюю нагрузку со свободной опоры малой арки, между ней и зданием Большого Эрмитажа сделали дополнительную балочную перемычку.

Эрмитажный театр и Дворцовая набережная у Зимней канавки. Литография К.П. Беггрова. 1820–1830-е гг. Справа виден северо-восточный угол здания Большого Эрмитажа. Через Зимнюю канавку показана арка, на которой устроена галерея-переход от Большого Эрмитажа к зданию Эрмитажного театра. Слева виден сохранившийся до наших дней в таком же виде спуск-пристань, мощенный булыжником. Через Зимнюю канавку переброшен каменный Эрмитажный мост с масляными фонарями на въезде. За зданием Эрмитажного театра по набережной показан дом графа И.И. Воронцова-Дашкова (ныне – дом № 30 по Дворцовой набережной)

Однако, как говорится, ложечки нашлись, но осадок остался. Эпизод с трещинами со временем начал обрастать слухами и домыслами. В журнале «Отечественные записки» за 1820 г. появилась история о том, что завистники архитектора якобы распустили слухи о ненадежности арки галереи, что она может в любой момент рухнуть. Узнав об этом, Екатерина II распорядилась установить в галерее накрытые столы и устроила там обед.

В числе приглашенных гостей были и клеветники. Обед состоялся без происшествий, арка не рухнула, и всякие пересуды по поводу творения Фельтена прекратились.

Зрительный зал представляет собой полуциркульный амфитеатр диаметром 19 м с шестью рядами скамей. Еще три ряда скамей по семь кресел, отделенных от амфитеатра барьером, располагались перед сценой. Сиденья и спинки скамей и кресел обили красным бархатом, а пол устлали коврами. С двух сторон сцены были устроены две ложи, одну из которых в знак благодарности императрица, предоставила Дж. Кваренги в пожизненное пользование, а постоянное место самой Екатерины II – во втором ряду амфитеатра.

Стены зала облицевали искусственным цветным мрамором и украсили трехчетвертными колоннами и парными пилястрами коринфского ордера. На капителях колонн укрепили сценические маски, копирующие маски, найденные при раскопах римского города Помпеи. В десяти нишах стены, отделяющей зал от окружного коридора, установили скульптуры Аполлона и девяти муз, а над нишами поместили медальоны с профилями знаменитых музыкантов, драматургов и поэтов.

Облицовкой стен занимался мастер А. Болло. Штукатурные и лепные работы под руководством А. Бернаскони выполнял мастер Г. Волков. Медальоны и скульптуры сделал скульптор К. Альбани. В орнаментальной росписи потолка и падуг участвовали живописцы Д. Валазини, А. Медей и Г. Рефф.

Сцена хоть и невелика, но достаточно глубока, с высоким, широко раскрытым порталом. Она была обеспечена необходимым инженерным оборудованием для установки различных декораций и постановки довольно сложных в техническом отношении спектаклей. Имелись помещения для проведения репетиций, артистические уборные, театральные мастерские, помещения для хранения декораций.

Сам архитектор в изданном им в 1787 г. альбоме гравированных чертежей написал о созданном им театральном зале следующее: «Я старался дать театру античный вид, согласуя его в то же время с современными требованиями… Он достаточно просторен для того, чтобы в нем можно было давать самые великолепные спектакли… Все места одинаково почетны и каждый может сидеть там, где ему заблагорассудится… На полукруглой форме амфитеатра я остановился по двум причинам: во-первых, она наиболее удобна в зрительном отношении и, во-вторых, каждый из зрителей со своего места может видеть всех окружающих, что при полном зале дает очень приятное зрелище. Я старался дать архитектуре театра благородный и строгий характер, поэтому я воспользовался только наиболее подходящими друг к другу и к идее здания украшениями. Колонны и стены сделаны из фальшивого мрамора. Вместо завитков я поместил в коринфских капителях сценические маски, следуя образцам различных античных капителей, виденных мною в Риме и, главным образом, найденных мною в раскопках театра Помпеи. Я поместил в 10 нишах зрительного зала и просцениума фигуру Аполлона и 9 муз, а в квадратах над нишами бюсты и медальоны великих современных деятелей театра, так, например, двух известных композиторов Жомелли и Бунарелли и из числа поэтов – Метастазия, Мольера, Расина, Вольтера, Сумарокова и др. Над авансценой и под оркестром я устроил полукруглые своды из соснового дерева для лучшего резонанса. Фасад на Неву украшен статуями наиболее известных греческих поэтов».

Зрительный зал был рассчитан на 100–150 человек, но при Екатерине на спектакли обычно приглашали всего по 50–100 человек. Полностью он заполнялся только тогда, когда проводились Большие эрмитажные собрания. В эти дни помимо спектаклей устраивались костюмированные балы и танцы. Иногда в здании театра проводились «театральные обеды». В амфитеатре накрывался большой овальный стол и обедающие за ним вельможи одновременно могли наслаждаться игрой актеров. Спектакли в Эрмитажном театре давались 2–3 раза в неделю.

Часто на сцене Эрмитажного театра в екатерининское время ставили комедии, спектакли на исторические темы и оперы, текст которых и либретто были написаны самой императрицей. Здесь давались представления русской и итальянской музыкальных трупп, ставились балеты, выступали известные европейские композиторы, музыканты и актеры. На этой сцене был поставлен почти весь репертуар европейских авторов тех лет.

Вид зрительного зала Эрмитажного театра со сцены. Современное фото

Здесь шли оперы «Севильский цирюльник» Дж. Паизелло и «Ричард Львиное сердце» А.Э.М. Гретри, драмы «Нанина» и «Аделаида де Теклен» М.Ф. Аруэ (Вольтера), «Лжец» П. Корнеля и «Школа злословия» Р.Б. Шеридана, «Мещанин во дворянстве» и «Тартюф» Ж.Б. Поклена (Мольера), «Недоросль» Д.И. Фонвизина и пр. Целый ряд опер специально для Эрмитажного театра создали композиторы Д. Чимароза, В. Мартин-и-Солера, Дж. Сарти и В.А. Пашкевич. Нередко ставились парадные спектакли, на которые приглашались дипломаты, аккредитованные при Российском дворе.

В Эрмитажном театре выступали такие известные в те годы актеры, как И.А. Дмитриевский, Ж. Офрен, П.А. Плавильщиков, С.Н. Сандунов, Т.М. Троепольская, Я.Д. Шумский, А.С. Яковлев. Здесь пели К. Габриелли, А.М. Крутицкий, В.М. Самойлов, Е.С. Сандунова и Л.Р. Тодди. На сцене Эрмитажного театра танцевали Л.А. Дюпор и Ш. ле Пик. Танцевала здесь, в частности, и мать архитектора К.И. Росси, танцовщица Гертруда Росси.

Оформлением многих опер и спектаклей занимался знаменитый художник и декоратор П. Гонзаго. В общем, Эрмитажный театр стал при Екатерине II одним из центров светской жизни Петербурга, неотъемлемой частью жизни Императорского двора.

Зал Эрмитажного театра в день парадного спектакля в честь прибытия персидского шаха 13 мая 1889 г. Рис. К. Брожа

Первый спектакль, кстати, состоялся на сцене Эрмитажного театра, когда здание еще не достроили. В ноябре 1785 г. представили комическую оперу «Мельник, колдун, обманщик и сват», либретто для которой написала А. Аблесимова, музыку – М. Соколовский. После этого отделочные работы продолжались еще два года.

По завершении работ Екатерина II пожаловала Дж. Кваренги в юго-западной, дворовой части здания театра квартиру, в которой тот прожил 8 лет. Здесь он и умер. В память об этом на стене театра в 1967 г. укрепили гранитную доску работы архитектора В.Д. Попова со следующей надписью: «В этом доме жил архитектор Джакомо Кваренги с 1809 по 1817 год».

В 1797 г., еще при жизни Дж. Кваренги, в здании театра провели комплекс работ капитального характера. Руководил ими любимец Павла I – архитектор В. Бренна, который выполнил перепланировку части помещений с перекладкой ряда стен и заменой перекрытий. В расположенные рядом казармы лейб-гвардии Преображенского полка пробили дверь и в помещениях театра стали проводить учения солдат.

В 1802 г., сразу после убийства императора и восшествия на престол его сына Александра, в театре пришлось проводить ремонтные работы, за которыми надзирал уже сам Кваренги. «По смете, представленной архитектором Гваренгия на приведение в Ермитаже Театра в первобытное его состояние» потребовалось 8 тыс. руб. Именно во время этого ремонта в нишах на фасаде и установили скульптуры и бюсты.

С 1808 г. в Эрмитажном театре стали проводить новогодние бал-маскарады. Эта традиция на несколько лет прервалась в 1823 г., вновь возобновившись в 1830 г. В зале устанавливали специально изготовленный на Петербургском стеклянном заводе павильон. Ярко освещенный изнутри и снаружи, он переливался всеми цветами радуги и получил название «хрустальная палатка». В одном из своих стихотворений Г.Р. Державин написал: «Не солнце ли сей дом? Он весь блестит огнями!..».

В «палатке» устанавливался главный стол, накрытый на 25 человек. Другие столы ставили в галерее-фойе, а иногда, когда приглашали много народа, и в «Лоджиях Рафаэля». Их установкой и общим оформлением маскарадов руководил П. Гонзаго, которого Дж. Кваренги пригласил стать главным декоратором Эрмитажного театра.

Но в конце царствования Александра I, в 1823 г., двери между театром и гвардейскими казармами снова открыли. Театральные помещения вновь стали использоваться военными. Вышедшее тогда распоряжение гласило: «Театральную залу в Эрмитаже, да и саму сцену театра очистить для учения 1-го батальона Преображенского полка». Только в 1826 г., с началом царствования Николая I, появилось распоряжение, которым Дирекции Императорских театров предписывалось принять Эрмитажный театр в свое ведение, сделать в нем ремонт и возобновить спектакли. Необходимые реставрационные работы провели под руководством архитекторов К.И. Росси и Л.И. Шарлеманя. Вновь спектакли на сцене Эрмитажного театра стали показывать в 1827 г.

В 1838 г. по эскизам Шарлеманя арабесками расписали потолок театрального зала и повесили новую люстру. Стены заново облицевали искусственным мрамором. Скамьи вместо зеленого сафьяна (а до этого – зеленого сукна) обили красным бархатом.

С проектом очередной переделки внутренних помещений театра, в том числе и зрительного зала, в начале 1850-хгг. выступил А.И. Штакеншнейдер. Он предложил устроить в зале два яруса балконов, вместо скамей установить 18 рядов кресел, а стены и потолок покрыть лепкой. Фасад здания предусматривалось покрыть штукатуркой, имитирующей мелкий руст. Предполагалось заново оформить фойе в галерее-переходе и перестроить примыкающий к театру комплекс казарм 1-го батальона лейб-гвардии Преображенского полка (ныне – дом № 33 по Миллионной ул.).

Однако (к счастью) денег на выполнение столь масштабных работ в казне не нашлось. Благодаря этому здание Эрмитажного театра и его уникального зрительного зала сохранилось в том виде, как его построил Дж. Кваренги.

Но деревянные конструкции перекрытий к середине XIX в. действительно обветшали, а полы прогнили. Поэтому в апреле 1862 г. на ремонт театра выделили довольно крупную сумму. В ходе проведенных работ заменили конструкции кровли и перекрытий в большинстве помещений. В зрительном зале и в галерее фойе провели только реставрацию существующей отделки. Дальнейшие переделки, вплоть до середины 1880-х гг., осуществлялись под руководством архитектора Н.А. Горностаева. Со стороны набережной рядом с аркой ворот сделали новый вход, перестроили подсобные помещения, на потолке зрительного зала появилась лепка.

Серьезный капитальный ремонт Эрмитажного театра выполнили в 1894–1896 гг. Отвечал за их проведение придворный архитектор А.Ф. Красовский. Деревянные стропила заменили металлическими фермами, а деревянные перекрытия – железобетонными. Реконструировали сцену. При работах в зрительном зале архитектор руководствовался проектными чертежами Дж. Кваренги, чтобы максимально полно сохранить его оригинальный облик.

В зале восстановили мраморную облицовку стен, отреставрировали карнизы, лепку падуг, капители колонн, скульптуры в нишах стен, заново изготовили скамьи для зрителей и пол. По своему рисунку Красовский выполнил только роспись плафона, но и тут он использовал чертежи Кваренги. Также заново изготовили занавес сцены и огромную хрустальную люстру.

После ремонта театр открылся в январе 1898 г. водевилем «Дипломат» французских драматургов Э. Скриба и Ж.-Ф.-К. Делавиня и балетной сюитой на музыку французского композитора Л. Делиба.

В период 1898–1909 гг. на сцене Эрмитажного театра ставились пьесы А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя, А.Н. Островского, И.С. Тургенева и других русских и иностранных авторов, исполнялись оперы «Месть Амура» А.С. Танеева, «Моцарт и Сальери» Н.А. Римского-Корсакова, а также отрывки из опер «Борис Годунов», «Юдифь», «Лоэнгрин», «Ромео и Джульетта», «Фауст», «Мефистофель», «Сказки Гофмана», «Троянцы в Карфагене» и пр. Танцевались балеты «Фея кукол» Й. Байера, «Времена года» А.К. Глазунова и др.

Не избежала переделок и галерея фойе над Зимней канавкой. В 1902–1904 гг. его заново переделал архитектор Л.Н. Бенуа. Причиной переделки явился огромный гобелен «Крестница фей». Президент Франции Ф. Фор подарил его императрице во время визита Николая II в 1896 г. в Париж. Гобелен было решено повесить в фойе Эрмитажного театра. Для создания соответствующего окружения Л.Н. Бенуа предложил оформить интерьер фойе в стиле Людовика XV.

Отделанные орнаментальной лепкой стены и потолок Бенуа дополнил живописными вставками, для создания которых он использовал хранившиеся в Эрмитаже работы старых мастеров. Над средними дверями в театральный зал он поместил пейзаж кисти французского художника Г. Робера, на котором изображены руины античного храма. На потолке расположили три работы итальянского художника Л. Джордано – «Похищение Европы», «Триумф Галатеи» и «Суд Париса». Для фойе были изготовлены новые оконные переплеты, двери, люстры и мебель.

Работы по созданию нового интерьера в фойе закончились в 1904 г. С тех пор оно дошло до наших дней фактически без изменений, если не считать того, что был убран гобелен. Его полотно было настолько велико, что закрывало сразу несколько окон со стороны, выходившей на Неву. После этого пространство фойе сразу наполнилось светом и стало ощущаться более просторным, нежели раньше.

С 1907 г. в здании располагалась церемониальная часть Министерства Императорского двора и уделов. Само же Министерство находилось на Литейном проспекте. Но театр при этом еще продолжал свою работу. Мы уже упоминали ряд спектаклей, опер и балетов, которые в 1889–1909 гг. ставились на его сцене. В них участвовали такие известные драматические актёры, как К.А. Варламов, В.Н. Давыдов, А.П. Ленский, Е.К. Лешковская, М.Г. Савина, H. P. Сазонов, Г.Н. Федотова, А.И. Южин, Ю.М. Юрьев. Пели И.А. Алчевский, А.Ю. Больска, А.М. Давыдов, М.И. Долина, И.В. Ершов, М.Д. Каменская, А.М. Лабинский, Ф.В. Литвин, К.Т. Серебряков, М.А. Славина, Л.В. Собинов, И.В. Тартаков, Н.Н. Фигнер и М.И. Фигнер, Ф.И. Шаляпин. Танцевали М.Ф. Кшесинская, С.Г. Легат и Н.Г. Легат, А.П. Павлова, О.И. Преображенская, В.А. Трефилова. Декорации оформляли Л.С. Бакст, А.Я. Головин, К.А. Коровин, А.Н. Бенуа, К.А. Сомов.

Теперь мы наконец покинем Дворцовую набережную и, пройдя под малой аркой фельтеновской галереи-перехода, выйдем на набережную Зимней канавки. На другую ее сторону выходит западный фасад Эрмитажного театра. Именно в этой его части наиболее полно сохранились остатки стен 3-го Зимнего дворца. А он, в свою очередь, включил в себя ранее построенный 2-й Зимний дворец, в котором скончался Петр I. Фрагменты старинной постройки были выявлены во время проводившихся в 1970-х гг. реставрационных работ и музеефицированы.

Фрагмент музеефицированной стены мы можем видеть на фасаде Эрмитажного театра, выходящем на набережную Зимней канавки. Этот фрагмент оформлен в стиле петровского барокко. В самом здании театра открыт музей с экспозицией, посвященной временам Петра I. Об этом прохожих извещает специальная доска, укрепленная на стене театра со стороны Дворцовой набережной.

А на другой стороне Зимней канавки, там, где мы стоим, в 1792 г. было построено здание корпуса, известное как «Лоджии Рафаэля». Оно вытянуто вдоль канала от Большого Эрмитажа до Нового Эрмитажа.