«Эрмитажные собрания»
Во времена Екатерины II в здании Малого Эрмитажа происходили Малые, Средние и Большие «эрмитажные собрания», первое из которых состоялось в 1769 г. Начинались эти собрания обычно в шесть часов вечера.
На Больших собраниях обсуждались в основном вопросы политики и государственного управления, а приглашались на них министры, дипломаты, представители высшей знати. Для гостей в придворном театре давался спектакль или опера. Затем следовали танцы и ужин. Первый менуэт танцевала сама государыня, а наследник престола, великий князь Павел Петрович (будущий император Павел I), танцевал польский танец с одной из старейших дам Двора. Затем императрица садилась играть в карты – в вист, рокамболь или фишку. Ее обычными партнерами были граф А.Г. Разумовский, граф И.Г. Чернышев, граф Г.Г. Орлов, граф А.С. Строганов и австрийский посланник граф Л. Кобенцель.
Особенной страстью в игре отличался Строганов. Рассказывают, что однажды, проигрывая, он бросил карты на стол, вскочил и, быстро ходя по комнате, прокричал: «С вами играть нельзя, вам легко проигрывать, а мне каково!». Присутствовавший при этом московский обер-полицмейстер генерал Н.П. Архаров пришел в ужас. Однако Екатерина на это хладнокровно заметила: «Не пугайтесь, Николай Петрович, тридцать лет и все та же история!». И действительно, походив еще немного, Строганов снова сел за стол, и игра продолжилась как ни в чем не бывало.
На Средних собраниях в центре внимания были вопросы культурной жизни и светские новости. Участниками этих собраний являлись представители просвещенного дворянства, пользовавшиеся вниманием и благоволением императрицы, и специально приглашаемые на них философы, писатели, художники и т. п. По сути дела, это – прототип будущих литературных и музыкальных салонов, получивших со временем широкое распространение и являвшихся культурными очагами в дворянской среде. На эти собрания приглашалось значительно меньше людей, нежели на Большие собрания.
Но самыми камерными являлись Малые собрания («lespetitessoirees»), носившие развлекательный характер. На них приглашался только наиболее близкий к государыне круг лиц (обычно 10–15 человек). Они развлекались составлением и разгадыванием шарад, сочиняли экспромты и каламбуры, ставили спектакли, в которых сами же исполняли роли, играли в «фанты», лото и пр., занимались гаданием, вели литературные обсуждения и споры, обменивались новостями, слушали музыку, исполняемую приглашенными музыкантами и т. д.
Одним из любимых развлечений Екатерины – «литературная игра». Она состояла в том, чтобы кто-либо из присутствующих писал на листе бумаги фразу, а остальные без задержки должны были ее дополнить.
Вот как описывал устраиваемые Екатериной Малые «эрмитажные собрания» М.И. Пыляев («Старый Петербург»): «…Каждый гость занимался чем ему угодно было. Кто играл в жмурки, кто в билетцы, кто ворожил, гадал, играл в веревочку, кто читал стихи и т. д. Любимой игрой… была литературная в мысли; но как только государыня замечала, что гости начинали писать колкости и личности, то тотчас брала перо и зачеркивала написанное. Всякое стеснение, всякая церемония были изгнаны из общества; особенно запрещено было государынею вставать со стула перед нею, и тот, кто не исполнял этого, нес штраф по червонцу в пользу бедных или выучивал шесть стихов из „Телемахиды“. Разсказывают, что Л.А. Нарышкин чаще других подвергался этому наказанию. Читал же он стихи Тредьяковскаго с таким пафосом, что вызывал всеобщий неудержимый смех. Вельможи со способностями выделывать различныя гримасы и изменять свою физиономию особенно ценились на этих вечерах и получали в шутку разные военные чины. Так, барон Ванжура вместе с кожей спускал до бровей свои волосы и как парик передвигал их направо и налево; за это качество он получил там звание капитана. Сама государыня тоже умела спускать правое ухо к шее и опять поднимать его вверх; за эту способность она числилась только поручиком. Безбородко превосходно представлял картаваго».
На Малые «эрмитажные собрания» приглашенные должны были приходить только в русском платье и общаться между собой исключительно на русском языке. Пьесы, разыгрываемые на собраниях, часто писала сама Екатерина и тоже на русском языке. Завершались собрания в Столовой с подъемными столами. В 10 часов вечера все расходились.
Большой (Старый) Эрмитаж
Коллекция картин и скульптуры в Малом Эрмитаже постоянно пополнялась. Вскоре для нее попросту не стало хватать места, поэтому в мае 1770 г. Екатерина II распорядилась начать рядом строительство еще одного большого эрмитажного здания. Первоначально оно называлось Большим Эрмитажем, поскольку было значительно больше Северного павильона Малого Эрмитажа. Позднее (после возведения со стороны Миллионной улицы нового, третьего, здания Эрмитажа с фигурами атлантов у входа) Большой Эрмитаж получил еще одно название – Старый Эрмитаж.
Здание Большого Эрмитажа построено по проекту архитектора Ю.М. Фельтена в 1771–1778 гг. Его возвели на месте домов обер-гофмаршала Д.А. Шепелева, обер-гофмейстера М.Д. Олсуфьева и обер-шталмейстера Р.М. Кошелева. Дом Шепелева стоял на участке, вытянутом от набережной Невы до Миллионной улицы, и состоял из нескольких зданий. Дом Олсуфьева находился на углу Дворцовой набережной и Зимней канавки, а двухэтажный каменный дом Кошелева («Желтые палаты») – на набережной Зимней канавки.
Д.А. Шепелев возвысился при Петре I, который произвел его в генерал-майоры. По распоряжению Елизаветы Петровны, он принимал участие в строительстве Нового (4-го) Зимнего дворца, одно крыло которого даже называлось его именем. Шепелев был женат на Д.И. Глюк, родственнице пастора И.Э. Глюка. Именно у пастора, когда он служил в Мариенбурге (ныне – латвийский город Алуксне), то ли в качестве воспитанницы, то ли в качестве служанки жила Марта Скавронская – будущая императрица Екатерина I. Умер Д.А. Шепелев в 1759 г., не оставив после себя детей.
В 1760-х гг. в доме Шепелева (по мнению краеведа В.М. Бузинова) расположился Пажеский корпус, который находился здесь до 1810 г. Правда, В.С. Измозик в своей книге «Пешком по Миллионной», приводит другой адрес Пажеского корпуса – Миллионная улица, дом № 20. Но вполне вероятно, что правильны оба адреса.
Вид Дворцовой набережной. Худ. К.П. Беггров. Слева направо видны: угол Эрмитажного театра, арка галереи-перехода над Зимней канавкой и Эрмитажный мост, здания Большого Эрмитажа, Малого Эрмитажа и Зимнего дворца. За дворцом, в глубине, здание Адмиралтейства
В начале 1770-х гг. фундамент и стены того дома Д.А. Шепелева, что стоял на набережной Невы, Ю.М. Фельтен использовал для строительства первой очереди здания Большого Эрмитажа. Этот трехэтажный корпус был в плане Г-образным, длинной стороной в 10 окон выходя в сторону Невы. На юге он примыкал к конюшням, а на востоке – к дому Олсуфьева.
Строительство первой очереди завершили в 1776 г. В марте того же года фельтеновские чертежи второй очереди здания Большого Эрмитажа утвердили и из казны отпустили средства. Однако проведению дальнейших работ мешали обветшавшие дома М.Д. Олсуфьева и Р.М. Кошелева, которые требовалось снести.
Обер-шталмейстер Р.М. Кошелев вел свой род от А.В. Кушелева и приходился зятем пастору И.Э. Глюку. Дочь пастора Маргарита являлась второй женой Кошелева (первая неизвестна). Его двухэтажный каменный дом на берегу Зимней канавки построен в 1719–1723 гг. по проекту архитектора Г.И. Маттарнови и был известен в городе как «Желтые палаты». В 1740-е гг. его перестроили, а в 1777 г. снесли в связи со строительством здания Большого Эрмитажа. Снесли за ветхостью и дом М.Д. Олсуфьева, обер-гофмейстера Екатерины I. Именно он занимался по поручению Петра I розыском ее родственников, а в соседнем доме Д.А. Шепелева состоялась встреча императора с новоявленной родней.
В 1777 г., после сноса домов Кошелева и Олсуфьева, приступили к строительству второй очереди Большого Эрмитажа. Вторую очередь здания возводили еще почти 8 лет, закончив ее сооружение в 1784 г. Затем, в 1785–1787 гг., обе части Большого Эрмитажа объединили единым фасадом. Таким образом, строительство продолжалось целых 17 лет.
Старый Эрмитаж, как и Малый Эрмитаж, с Северным павильоном которого он соединен переходом, построен в линию с Зимним дворцом. Их горизонтальные членения выполнены на одном уровне. Это, несмотря на различия в характере архитектурного оформления фасадов, придает всем трем зданиям композиционное единство.
Первый этаж здания обработан рустом, как и нижний ярус Малого Эрмитажа, а оконные проемы такие же высокие и узкие, с полуциркульным завершением. Центральные окна и два боковых окна второго яруса также имеют полуциркульное завершение, а остальные прямоугольные. Все окна второго яруса обрамлены простыми наличниками. Над ними имеются сандрики в виде небольших карнизов. Окна третьего этажа небольшие, почти квадратные, и обрамлены с трех сторон простыми наличниками. Фасад украшают львиные маски в замковых камнях окон и неброские барельефы работы скульптора Ф.Г. Гордеева.
В целом фасад Старого Эрмитажа является характерным примером безордерного оформления в классическом стиле, часто используемом в конце XVIII в. Это придает ему простой, но одновременно и монументальный вид. Фасад несколько оживляют небольшой ризалит в центре и два небольших ризалита по краям, которые выступают из плоскости фасада.
В западной части Большого Эрмитажа находился большой двухсветный 12-колонный зал. По его периметру на арках устроили обходную галерею, которая охватывала внутреннюю часть зала по овалу. Благодаря этому он назывался Овальным залом. Колонны аркады имели сложный композитный ордер. В трех углах зала образовались ниши кабинетов, а в четвертом углу сделали винтовую лестницу, которая вела на галерею.
Стены Овального зала окрасили краской, именовавшейся «екатеринбургская зелень» – это зеленая минеральная краска, цвет которой придавал растолченный в порошок малахит. Потолок украсил плафон с аллегорической сценой «Добродетели представляют русское юношество богине Минерве» кисти художника Г.Ф. Дуайена. В углах располагались рельефы работы скульптора А. Бернаскони.
В Овальном зале находилась так называемая «Русская библиотека», собранная Екатериной II. Она насчитывала почти 40 тысяч томов. Императрица писала в 1790 г. М. Гримму: «Мой музей в Эрмитаже состоит, не считая картин и лоджий Рафаэля, из 38 тысяч книг, четырех комнат, наполненных книгами и гравюрами, 10 тысяч резных камней, приблизительно 10 тысяч рисунков и собрания естественнонаучного, заполняющего две большие залы».
В восточной части Большого Эрмитажа комнаты образовывали две параллельные анфилады – Внутреннюю и Внешнюю. Окна Внутренней анфилады выходили во двор, а Внешней анфилады – на набережную Невы. Практически всю ширину здания занимал только большой двухсветный Восьмиугольный зал. Здесь первоначально собирались устроить театр, но это намерение так и не осуществили, так как в начале 1780-х гг. решили строить для театра отдельное здание. Для временного театрального зала отдали помещения на первом этаже, под Овальным залом. Там театр и работал вплоть до конца 1785 г.
Известный врач и естествоиспытатель И.Г. Георги в конце XVIII в. писал о роскошной отделке помещений Большого Эрмитажа следующее: «Ряд комнат на берегу Невы украшены с наизящнейшим вкусом, полы штучные, потолки с живописью, большие закругленные окошки с зеркальным стеклом, хрустальные паникадилы, шелковые занавесы с кистями, богатые камельки или печи, двери с зеркалами, угловые столы, богатые часы, софы, и тому подобное убранство заполняло помещения».
Все три этажа Большого Эрмитажа связывала устроенная в его восточном ризалите довольно узкая лестница, вход на которую был с набережной. В последующем, в 1843–1847 гг., эта лестница перестраивалась по проекту архитекторов Н.Е. Ефимова и В.П. Стасова. Она приобрела торжественный, парадный характер и с тех пор дошла до наших дней без изменений. С нее сделали проходы к «Лоджиям Рафаэля» и в Эрмитажный театр. После этого за ней закрепилось название «Театральная лестница».
В целом внутренняя планировка и отделка помещений, в которых развесили приобретенные Екатериной II картины западноевропейских мастеров и разместили ее коллекции гравюр гемм и камей, были характерны скорее для зданий дворцового назначения. Впрочем, новое эрмитажное здание и использовалось не только для размещения коллекций предметов искусства, но и для проведения Больших эрмитажных собраний и других светских мероприятий.
Сохранив в целом фельтеновскую планировку, в 1786–1791 гг. ряд помещений первого этажа Дж. Кваренги переделал в жилые комнаты, затем в 1805–1807 гг. он переделал и ряд помещений на втором и третьем этажах, постаравшись наилучшим образом приспособить их для хранения эрмитажных коллекций. Большой двухсветный зал, в котором ранее хотели устроить театр, стал главным залом парадной анфилады. Впрочем, отделка его была весьма скромной, чтобы не отвлекать внимания от развешанных на стенах в 3–4 ряда картин. Наиболее роскошным элементом оформления Большого зала стали, пожалуй, живописные панно по фризу помещения. Их выполнил венецианский художник Ж.-Б. Падованино.
Комнаты на третьем этаже архитектор превратил в залы для коллекций эстампов, рисунков, монет и медалей.
В 1816 г. ремонт отделки помещений Большого Эрмитажа (лепки, живописи и т. д.) проводился под руководством архитектора Л. Руски. Известно, что в этих работах принимали участие лакировщик Я. Семенов и бронзовщик Ф. Келлер.
В 1828 г. восточную часть первого этажа Большого Эрмитажа и вовсе отдали для проведения заседаний Государственного совета (проходили здесь до 1885 г.), а западную часть передали Комитету министров. Для удобства со стороны набережной Невы в западном ризалите здания сделали специальный подъезд, который получил название «Советский». Это название, разумеется, не имеет никакого отношения к советской власти, а обязано своим появлением работавшему тут Государственному совету. А старый подъезд, через который посетители попадали на Театральную лестницу, стал именоваться Малым подъездом.
Заседание Государственного совета. Рис. М.А. Зичи, 1885 г. Изображено одно из последних заседаний Госсовета в Зале заседаний Большого Эрмитажа (с 1885 г. Госсовет стал заседать в Мариинском дворце). В центре, под портретом Александра II, сидит председатель Госсовета великий князь Михаил Николаевич, перед ним, стоя, докладывает государственный секретарь А.А. Половцев. Слева на стене портрет Николая I
Уже в конце своего царствования Николай I решил изменить назначение парадных залов второго этажа, отдав их под дворцовые нужды. Хранившиеся в них картины перенесли в только что построенное здание Нового Эрмитажа, а архитектору А.И. Штакеншнейдеру поручили выполнить перестройку помещений Большого Эрмитажа. Еще одной важной причиной предпринятой перестройки являлась необходимость связать здания Большого Эрмитажа и Нового Эрмитажа в единый комплекс.
Работы по реконструкции начались в 1851 г. Подрядчиком выступал уже известный нам Н. Дершау, который занимался перестройкой здания Малого Эрмитажа. Деревянные перекрытия и стропила, учитывая пожар 1837 г., заменили металлическими, изготовленными на заводе Берда. Подняли полы, заново выполнили отделку комнат и залов. Вместо фельтеновского Овального зала А.И. Штакеншнейдер построил парадную лестницу, на которую посетитель попадал через ближний к Малому Эрмитажу подъезд. Как и подъезд, эта лестница стала называться Советской лестницей.
Вестибюль лестницы украсили четыре монолитные колонны из красного олонецкого (шокшинского) порфира, а его стены облицевали искусственным мрамором. Широкая лестница из белого итальянского мрамора на промежуточной площадке расходится на два боковых марша и выходит на большую площадку на уровне второго этажа. Эту площадку вдоль стен окружают беломраморные сдвоенные каннелированные колонны коринфского ордера. На потолке красуется живописный плафон кисти французского художника Г.Ф. Дуайена, который ранее находился на потолке Овального зала. Вестибюль украшают четыре монолитные колонны из красного олонецкого (шокшинского) порфира. На площадке второго этажа установили огромную вазу из малахита, изготовленную на Урале, на Колыванском императорском гранильном заводе.
Отделкой помещений второго этажа занимались лепщики И. Косолапов, И. Яишников и братья П. Дылёв и А. Дылёв, мастера-столяры И. Баев, В. Штром, С. Тарасов и А. Тур, живописцы И. Гох, М. Зичи, М. Майков, К. Поль и Н. Тихобразов. Проекты новых интерьеров комнат и залов выполнял сам Штакеншнейдер.
Парадная Внешняя анфилада начиналась с Приемной. Ее стены украшали позолоченные пилястры и живописные вставки, выполненные художником К. Полем, а потолок украшали росписи, выполненные живописцем Н.И. Тихобразовым. На резных дверях были укреплены фарфоровые медальоны, а над дверьми находились десюдепорты кисти художника М. Зичи. Дополнительную торжественность Приемной придавали восемь колонн из зеленой яшмы.
В корне изменилась и прежде скромная отделка двухсветного Большого зала. Теперь его стены стали украшать не картины, а колонны и пилястры из красного шокшинского порфира. На уровне второго яруса стены облицевали искусственным мрамором. По фризу сохранились три живописных панно кисти Ж.-Б. Падованино, к которым добавилось еще четыре, написанных художником Ф.А. Бруни. На панно изображены морские нимфы и тритоны. Потолок украсили плафоны работы художника Н.А. Майкова.
Два камина инкрустировали вставками из ляпис-лазури и декорировали колоннами из уральской яшмы, выполненными мастером Г. Налимовым. Над дверьми поместили шесть овальных барельефов с портретами известных российских военачальников – А.В. Суворова, М.И. Кутузова, П.А. Румянцева, Г.А. Потемкина, И.Ф. Паскевича и В.М. Долгорукова. Эти барельефы сделал скульптор Д.И. Иенсен. Дверные филенки покрыли ажурной инкрустацией из пластин панциря черепахи и меди.
В отделке прочих парадных помещений Внешней анфилады были использованы итальянский мрамор и уральский камень, полы покрыли наборными паркетами из ценных пород дерева, стены украсили мозаиками и росписями.
Отделывая помещения первого этажа, архитектор постарался придать им облик, характерный для важных правительственных учреждений. Стены в части комнат оклеили бумажными обоями красного цвета с золотыми орлами государственного герба. В других комнатах стены просто окрасили в различные цвета. На потолках художник К.П. Беггров выполнил роспись, имитирующую лепку. Незатейливые карнизы по краю потолков выполнил лепщик А. Балин. Мебель изготовили известные мастера-мебельщики А.И. Тур и П.Г. Гамбс.
Наиболее торжественно отделали залы для заседаний Государственного совета и Комитета министров и комнаты присутствий. В зале заседаний Госсовета стены обили малиновым бархатом с вышитыми золотыми орлами, а в зале Кабинета министров – зеленым бархатом. В комнатах присутствий стены закрыли дубовыми панелями с резными панелями. Вдоль потолков сделали лепные карнизы и фризы.
Перестройка Большого Эрмитажа продолжалась почти 10 лет. Все это время А.И. Штакеншнейдер разрабатывал проекты новой отделки помещений, которые стали выглядеть гораздо более торжественно, цветисто и эклектично. Первоначальная фельтеновская и кваренговская классическая простота их оформления оказалась, к сожалению, утрачена. Архитектор несколько изменил и отделку фасада, в частности, он увеличил окна третьего этажа, но в целом прежний характер оформления фасада был сохранен.
Великий князь Николай Александрович. Худ. К.С. Зарянко, 1850-е гг.
После воцарения Александра II парадные залы и гостиные Внутренней анфилады второго этажа предназначались для сына Александра II – великого князя Николая Александровича, наследника российского престола. Цесаревича назвали в честь деда, Николая I. Великий князь был помолвлен с датской принцессой Дагмар, но во вовремя путешествия по Италии в апреле 1865 г., в возрасте 21 года, он скончался в Ницце от туберкулезного менингита. Престол унаследовал его младший брат, Александр (Александр III), который женился на принцессе Дагмар, а своего старшего сына назвал Николаем (будущий император Николай II).
В связи со смертью Николая Александровича залы и комнаты Внутренней анфилады оказались не востребованы. В них стали селить прибывающих во дворец иностранных гостей. Внешняя анфилада до 1899 г. использовалась для экспозиции картин французских художников. В 1885 г., после того как Государственный совет и Комитет министров перебрались в Мариинский дворец, освободились и помещения на первом этаже Большого Эрмитажа. В них разместили выставку искусств Средних веков.
Часть картин из других помещений (в том числе картины и книги из уничтоженного в ходе перестройки Овального зала) перенесли в специально построенный архитектором Лео фон Кленце Новый Эрмитаж. Освободившиеся комнаты стали использовать в качестве жилых помещений для дворцовых служащих, а само здание часто именовали седьмой запасной половиной Зимнего дворца. В здание Нового Эрмитажа в 1899 г. перенесли и картины из залов Внешней анфилады. После этого помещения реставрированы под руководством архитектора Н.И. Крамского.
Генерал-фельдмаршал П.Х. Витгенштейн. Худ. Дж. Доу
Стоит также вспомнить, что в 1812 г., во время войны с Наполеоном, серьезно опасались за сохранность эрмитажных коллекций. Эти опасения особенно возросли после занятия наполеоновской армией Москвы. Дорогу на Петербург защищал сравнительно немногочисленный отряд русских войск. Из административных учреждений начали вывозить дела, из Публичной библиотеки – книги, а из Эрмитажа – картины и скульптуры.
В городе сгустилось напряжение. О степени этого напряжения говорят воспоминания графини Р.С. Эделинг о приезде Александра I на богослужение в Казанский собор, где на площади императора встретила огромная толпа жителей города: «Взволнованные лица, на нас смотревшие, имели вовсе не праздничное выражение. Никогда в жизни не забуду тех минут, когда мы вступали в церковь, следуя посреди толпы, ни единым возгласом не заявлявшей своего присутствия. Можно было слышать наши шаги, и я была убеждена, что достаточно было малейшей искры, чтобы все кругом воспламенилось».
Основания для беспокойства действительно были. Однако путь двигавшимся на Петербург французским войскам 19 июля 1812 г. под деревней Клястицы преградил 1-й отдельный пехотный корпус под командованием генерала П.Х. Витгенштейна. Состоялось сражение, в результате которого французов разбили, потеряв около тысячи человек пленными, они отступили. В сентябре к корпусу П.Х. Витгенштейна присоединилось петербургское ополчение. Его численность превышала 16 тысяч человек, которые свели в 18 пеших дружин и 2 кавалерийских полка. Опасность захвата Петербурга французами была устранена.
После проведенной архитектором А.И. Штакеншнейдером в середине XIX в. перестройки, здание Большого Эрмитажа дошло до наших дней почти без изменений. В настоящее время в помещениях на первом этаже располагаются администрация и дирекция Государственного Эрмитажа.
