2016
Президент Республики Белорусии
Александр Лукашенко
И мы создали первое белорусское государство – независимое суверенное белорусское государство. Из этого все вытекает. Все может забыться, но это не забудется. Мы не сломали страну и народ. Мы не ломали их ни реформами дикими, ни шоковой терапией. Мы делали все спокойно.
Александр Лукашенко
Родился 30 августа 1954 года в поселке Копысь Оршанского района Витебской области.
В 1975 году окончил исторический факультет Могилевского педагогического института
В 1975–1977 гг. служил в пограничных войсках
В 1985 году окончил Белорусскую сельскохозяйственную академию.
Работал директором совхоза «Городец» Могилевской области.
В 1990–1994 гг. – депутат Верховного Совета Белоруссии
С июля 1994 года – президент Республики Белоруссия.
8 июня 2016. Минск. III Форум регионов Белоруссии и России.
В этом году наши страны отмечают 20-летие начала формирования проекта Союзного государства. 29 апреля 1996 года в Санкт-Петербурге руководители парламентов двух стран подписали соглашение о Парламентском Собрании.
В пленарном заседании III Форума регионов приняли участие президент Белоруссии Александр Лукашенко и президент России Владимир Путин.
«Белоруссия – наш важный экономический партнер: первое место по товарообороту с Россией среди стран СНГ. Сообща Россия и Белоруссия работают над углублением интеграционных процессов на евразийском пространстве. В рамках Союзного государства мы реализуем около 40 программ, совместно разрабатываются передовые технологические программы, прежде всего для нужд космической промышленности, спутниковой навигации, геологоразведки, сельского хозяйства».
В.Путин, выступление на Ш Форуме регионов
России и Белоруссии 8 июня 2016 года.
Важную роль в достижениях Союзного государства играет межрегиональное сотрудничество. В него вовлечены 80 субъектов России и все регионы Беларуси.
В ходе нынешнего Форума подписано более 20 новых документов, 150 коммерческих контрактов на общую сумму в 230 миллионов долларов.
«Формула власти» встретилась с президентом Белоруссии Александром Лукашенко в президентской резиденции в Минске.
Михаил ГУСМАН: Во-первых, большое спасибо – я знаю, что у вас сегодня напряженный график – за то, что вы нашли для нас время. У нас сейчас череда юбилеев: в этом году – юбилей СНГ, на будущий год – 25 лет установления дипломатических отношений между Россией и Беларусью. Я посчитал, может, даже вы не знаете, что с 2000 года вы 85 раз были в России.
Александр ЛУКАШЕНКО: Первый раз слышу. Спасибо за информацию.
М. Г.: И я думаю, что ни один глава государства так часто не бывал у нас. Недавно здесь был наш президент, было большое совместное заседание. У нас большая совместная история. Как вы оцениваете сегодняшнее состояние наших отношений? Я понимаю, что есть, наверное, какие-то трудности и проблемы, но в целом как оно вам видится?
А. Л.: Михаил, вы стиль моего поведения с журналистами знаете, особенно в подобных разговорах. И вот сегодня я думал о нашей встрече: что Михаил от меня хочет, спрошу я так, по старой дружбе, у него, что он от меня хочет услышать – как обычно, правду или же в эфире чтобы мы показались?
М. Г.: Во-первых, насколько я могу судить, неправда – это вообще не ваш стиль.
А. Л.: Я это не люблю.
М. Г.: Поэтому ничего другого, кроме правды, я от вас и не жду.
А. Л.: Правда, как и жизнь, многосторонняя, многогранная, каждый по-своему ее понимает. Знаете, мы очень много сделали (больше, чем кто-либо из постсоветских республик и бывших социалистических стран) в плане единства, в плане того, чтобы наши народы не были обижены распадом Советского Союза. Мы приняли много решений, которые уравнивают белорусов и россиян в правах. Вы почувствовали, что в другую страну приехали? Я ведь знаю, родился в Азербайджане, россиянин, приехал в Беларусь. Почувствовал, что ты приехал в другую страну? Не почувствовал. Россияне говорят: здесь теплее, здесь спокойнее. Особенно москвичи, питерцы, где жизнь очень бурная, тяжелая, пробки эти. Вас на границе никто не разбудил, вы приехали, и у вас не спрашивают, кто вы, откуда и так далее, лицо кавказской национальности или какой-то еще.
М. Г.: (Смеется.)
А. Л.: Здесь особая какая-то страна. Но люди, россияне, приезжающие из России, кто бы они ни были – с Кавказа, Поволжья, Урала или Сибири – они чувствуют себя здесь как дома, даже еще лучше.
М. Г.: Это – святая правда. Вы знаете, водитель такси, горничная в гостинице, все говорят: «Вы – россияне, мы вам рады».
А. Л.: Да. Вот вы и ответили на этот вопрос: это великое достояние. Оно нам не досталось, у нас тоже три года практически националисты были у власти. Мы могли бы зайти очень далеко. И только президентские выборы в свое время спасли нас. Неизвестно, откуда взялся этот Лукашенко и провел референдум по Союзу Беларуси и России. И нам пришлось разворачиваться (у нас русские на чемоданах сидели). Правда, как разобраться было: ты белорус или русский?
М. Г.: По дороге к нам и белорусы могут спать спокойно, никто не разбудит.
А. Л.: Я и говорю, что вы – к нам, мы – к вам. И нет того, что есть, к сожалению, сейчас с Украиной, с другими республиками (некоторые даже и визы ввели по отношению к России, границы выстроили!). Я уже не говорю о западных наших соседях в Восточной Европе – они уже в НАТО, они уже нас боятся. Но между белорусами и россиянами этого нет. Я всего не перечисляю, о пенсиях не говорю, это уже сказано не единожды.
М. Г.: Все понятно.
А. Л.: В рамках этого мощного проекта – строительства Союзного государства – мы многое сделали. Мы отошли от той пропасти, которая могла быть между Беларусью и Россией, которая намечалась там, под Смоленском. Мы сняли эти барьеры (помните, с Черномырдиным шлагбаумы убирали). Борис Николаевич даже тогда побоялся ехать на границу – «чтобы Запад правильно понял». И мы поехали с Черномырдиным. Я настаивал на этом. Мы прошли большой путь: от шлагбаумов, от чемоданов, на которых сидели россияне и другие в Беларуси. Это великое достояние.
Договор о создании Союзного государства России и Белоруссии подписан 8 декабря 1999 года в Москве. Договор вступил в силу 26 января 2000 года после обмена ратификационными грамотами между Владимиром Путиным и Александром Лукашенко.
А. Л.: Возьмите оборону. Белорусская армия – 75 тысяч, мы сейчас к 55-ти опускаемся. Это численность для Беларуси огромная. Самая современная армия, как натовцы признают, на постсоветском пространстве в рамках СНГ защищает не только Беларусь, но и Россию (у России в этом направлении практически ничего нет). Наша противовоздушная оборона.
М. Г.: Вы не выдаете военный секрет?
А. Л.: Нет-нет, мы же подписывали Договор о единстве ПВО. То есть, мы главную функцию – безопасность, оборона – вместе осуществляем здесь. Потому что мы со своей армией, пусть она и 55 тысяч будет или 75, не сможем противостоять современным угрозам без России. В то же время Россия без Беларуси, без нашей роли в обороне, в том числе нашего Отечества, как я говорю, совместного, не обойдется на западном направлении.
М. Г.: Но справедливости ради скажу, Александр Григорьевич, когда в прошлом году мы отмечали 75-летие Великой Победы, в сердцах россиян по-прежнему живо то, что именно на белорусский народ, на Беларусь обрушился первый страшный удар фашистского зверя, что на белорусской земле случилось самое тяжелое, и эта трагедия в Брестской крепости. Благодарность, конечно же, существует и по сей день, потому что мы понимаем, что на долю белорусского народа выпали самые тяжелые испытания в первые месяцы войны. Это правда.
А. Л.: Я это и не подвергаю сомнению.
М. Г.: Нет, я это говорю просто от чистого сердца.
А. Л.: Абсолютно убежден. Вы правы, вы говорите так, как чувствуют это россияне.
М. Г.: Все.
В годы войны полмиллиона человек участвовало в партизанском движении на территории Белоруссии. На фронтах Великой Отечественной войны в Красной Армии сражались более 1,3 миллионов белорусов и уроженцев Беларуси. За мужество и героизм, проявленные в годы Великой Отечественной войны, 300 тысяч воинов-белорусов и уроженцев республики награждены орденами и медалями, 441 человек удостоен звания Героя Советского Союза, 65 – полные кавалеры ордена Славы.
А. Л.: У нас, узнав, что вы россиянин, с душой к вам везде, вы – наш человек, россияне наши братья.
М. Г.: Да, да.
А. Л.: Мы, когда появляемся в России, особенно в регионах, да и в Москве: «белорус – это наш, это свой».
М. Г.: Да, все правильно.
А. Л.: Есть определенные моменты на уровне высокой политики. Но это преодолимо. Мы-то понимаем, где обидеть можно, а где нельзя обидеть, поскольку мы же умные люди. Потому что возможно столкновение интересов, понятно, как бы ни было, а все-таки два государства – это два государства. Есть и недопонимание, есть и дезинформация какая-то. Это преходящее, мы преодолевали такие явления. Поэтому правда в том, что мы прошли серьезный путь. За эти 25 (мгновения в истории!) мы прошли большой путь в том, чтобы не разойтись, чтобы не разорвать наши отношения, чтобы мы и в экономике, и политике, и общественной жизни остались близкими людьми. Сложный путь, сложный, но мы его проходим достойно в целом, с некоторыми шероховатостями.
М. Г.: Знаете, Александр Григорьевич, вы говорите с такой искренней человеческой заинтересованностью и болью как глава государства и просто как человек. Вот я сказал, что вы были в России 85 раз. Я понимаю, что каждый раз вы ездили, что называется, по делам, но в то же время, мне кажется, что у вас (это мое предположение, но я думаю, что вы его подтвердите) к России какое-то особое отношение. Подтвердите или, наоборот, опровергните мое предположение, но какое-то сердечное тепло вы испытываете к России. Какое место занимает Россия в вашем сердце, вашей душе? Как у президента, как у человека?
А. Л.: Вы знаете, если бы у меня спросили: «Ты кто больше – белорус или россиянин?» – то, если абсолютно честно, я бы затруднился ответить.
М. Г.: (Смеется) Надеюсь, белорусы не обидятся.
А. Л.: Нет, я и не боюсь этого. Белорусы знают, как я отношусь к Беларуси, и знают, что Беларусь в моем сердце. Я однажды выразился, экспромтом сказал, что Беларусь – как хрустальный сосуд, слабенький хрустальный сосуд, который я несу в своих руках уже два десятилетия и боюсь уронить.
М. Г.: (Смеется.) Но надежные, поэтому белорусы и верят в эти руки.
А. Л.: Знали, кого избирали. (Смеется.)
М. Г.: Знали-знали.
А. Л.: Россия для меня никогда не была чужой – я родился под Смоленском, на границе с Россией, хотя тогда границ не было, и учился в русской школе, и для меня русский человек мало чем, качеством только, отличается от белорусского. Чем отличается? Я говорю: белорус – это русский человек со знаком качества.
М. Г.: (Смеется.)
А. Л.: Никто не обиделся. Поэтому для меня нет разницы: что русский, россиянин (россиянин не только русский), что белорус. Я, белорусский президент, как президент никогда не противопоставлял. Это родные народы.
Может, кому-то не нравится, но скажу так: это народы от одного корня.
М. Г.: Да, это правда. Все правда.
А. Л.: Есть российский – огромный ствол, а есть ствол – белорусы, украинцы, мы от одного корня.
М. Г.: Есть еще славянские корни. Глубокие славянские корни.
А. Л.: Совершенно верно. Мы оттуда вышли. И чего тут бояться? Это моя политика, моя идеология, я всегда ее придерживался, я, наверное, с ней и умру. Этим все сказано. Русский человек – это тот же белорус. Белорус – это тот же русский. Потому что мы одни корни имеем.
М. Г.: Но Беларусь находится в центре Европы. Беларусь, собственно, целиком европейская страна.
А. Л.: Да. Центр Европы находится под Полоцком.
М. Г.: Да. На территории Беларуси.
А. Л.: Кстати, это российские ученые высчитали и точку нам показали.
М. Г.: Совершенно верно. Я в этой связи хочу сказать вот о чем. Известные события, когда Европейский союз накладывал санкции на Беларусь, потом же сам от этих санкций благополучно отказался. Европейские связи Беларуси, европейский вектор развития у европейской страны. Каким вы видите развитие ваших контактов с Евросоюзом? Скажем так, в перспективе. Нужен ли Беларуси этот Евросоюз? Если не завтра, то послезавтра. Как вам кажется?
А. Л.: Вы знаете, мы нужны и Европе, и России. Такая тихая, спокойная, безопасная страна, где можно проводить любое мероприятие Европы в интересах Евросоюза и России, она и нужна.
М. Г.: В современном политическом словаре есть такое понятие «Минск-2». Это уже данность.
А. Л.: Я откровенно вам скажу: я этим горжусь, Беларуси выпала от Господа Бога такая роль. Но главное ведь в чем? Пусть будет такая страна между Востоком и Западом, где можно спокойно обсуждать эти проблемы! Милости просим. Беларусь нужна Западу и России. И они нам нужны. …И когда мы встречаемся с западниками, с американцами – у меня много встреч сейчас, когда сняли все эти санкции, подтвердили, что неправильно поступили – я им говорю: «Ребята, вопрос: “С кем мы, с Западом или с Россией” – не задавайте, он не стоит. Это не вопрос для нас, Россия – это родное, Запад – высокотехнологичен. Экономика – это часть жизни нашей страны. Я уже не говорю о безопасности, это важнейший вопрос. Поэтому нам очень важны отношения с Европейским союзом, с Западом, но достойные, мы недостойного не потерпим, даже если снова нам вернут эти санкции.
Нам же тогда, перед санкциями, говорили: вы отвернитесь от России, сделайте это, сделайте то – и санкций не будет. Но мы на это не пошли. И тогда (ты, Михаил, должен это помнить), когда передо мной стоял этот вопрос, я сказал: «Я дружбой с русскими не торгую». Это был мой ответ всему Западу. И тогда я оказался там неугоден. Прошло время, пришли новые люди, поняли, что я был прав.
М. Г.: Вот уже столько лет вы во главе государства. Вам еще рано подводить итоги, но все-таки, что из того, что вы сделали, ставите сами себе в заслугу, а по поводу чего ваше сердце побаливает (я надеюсь, в переносном смысле) и вам кажется, что это я должен сделать во что бы то ни стало?
А. Л.: Знаете, давайте без ложной скромности, мы немало сделали для страны.
М. Г.: Сто процентов.
А. Л.: Мы ее сохранили.
М. Г.: Сто процентов.
А. Л.: И мы создали первое белорусское государство – независимое суверенное белорусское государство. Из этого все вытекает. Все может забыться, но это не забудется. Мы не сломали страну и народ. Мы не ломали их ни реформами дикими, ни шоковой терапией. Мы делали все спокойно. И мы сохранили основу – экономику. Создав государство, мы сохранили экономику. Можно нас критиковать, что мало приватизировали – много приватизировали. Знаете, это философский вопрос, жизнь покажет. Но торопиться не надо. И мы где-то недорабатываем. Но мы сохранили нашу экономику, которая худо-бедно позволяет жить нашему народу. Мы нищими по миру не разъехались, мы живем здесь. Мы имеем безопасную, спокойную, тьфу-тьфу-тьфу (стучит по столу), страну. Это так? Бесспорно.
М. Г.: Бесспорно.
21 сентября. Из пресс-релиза МВФ. Международный валютный фонд приветствует меры по стабилизации экономики и начало реформ в Беларуси. Проведение более жесткой налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики в течение большей части 2015–2016 годов содействовало макроэкономической стабилизации. МВФ ожидает начала восстановления экономики Беларуси в 2018 году.
А. Л.: Это, наверное, заслуга и президента. Вы мне говорите: а что бы я хотел еще? Знаете, я хотел бы, чтобы люди никогда, заглядывая в кошелек или в собственный карман, не думали о том, что им на что-то не хватает. Это моя единственная мечта. Хотя, с другой стороны, я понимаю: только ленивый, алкаш и бездельник может плохо жить в Беларуси. Особенно сейчас. Через нас же идет, я часто говорю об этом на встрече с людьми, вы представляете, больше ста миллионов тонн грузов (сто миллионов тонн!), я не говорю о трубах, где нефть мы поставляем, и газ движется через Беларусь. Это железная дорога, это автомобильный, воздушный транспорт. И каждому надо оказать здесь услугу. И на это можно жить, но белорусы – это не грузины, не азербайджанцы, те более предприимчивые.
М. Г.: Зато более дисциплинированные.
А. Л.: Да. Больше на государство рассчитываем. А шевелиться надо самим. И тогда свою жизнь можно обеспечить. Я вам приведу конкретный пример, это очень важно для России. Почему вдруг за это время Беларусь стала притягательным местом для россиян, почему едут в Беларусь отдыхать, особенно москвичи, которые живут в одинаковых природно-климатических условиях, а отдыхают у нас? Недавно мною был подписан указ, несколько лет назад, и принято решение о развитии агроэкотуризма.
М. Г.: Вы мой следующий вопрос просто предвосхитили.
А. Л.: Около трех тысяч предприимчивых семей создали собственные предприятия, считайте, построили деревни, дома, где отдыхать могут от 10 до 50–100 человек. А это деньги – люди приезжают, они тратят здесь деньги. И живут неплохо эти люди, предприимчивые. Это один из примеров. Что мы недавно сделали? У нас есть Августовский канал, есть Беловежская пуща, они на западной границе расположены, и мною принято два решения – о безвизовом въезде по Августовскому каналу (он объединяет водной артерией Литву, Польшу и Беларусь) и в Беловежскую пущу. На определенный срок без визы заезжай. Туда хлынули туристы. И они, конечно же, повезли деньги. То есть, надо не просто рекламировать, но и делать что-то для того, чтобы люди ехали, давать им возможность снимать эти барьеры.
М. Г.: Александр Григорьевич, мы не виделись несколько лет, но мужчине делать комплимент другому мужчине как-то неудобно, но вы в прекрасной форме. Дайте совет, как такую форму держать, потому что все-таки, наверное, глава государства очень занятой человек? Что кроме хоккея? Ведь 10 килограммов только с клюшкой не сбросишь.
А. Л.:13 килограммов я сбросил.
М. Г.: 13?
А. Л.: Да. Буквально за промежуток времени с марта по июнь.
М. Г.: Вы даже не знаете, какую волну зависти во мне сейчас подняли.
А. Л.: Формула (как у тебя «Формула власти») очень простая: есть умеренно, желательно не меньше четырех раз в день, задолго до сна (хотя бы за 3 часа).
М. Г.: Это принципиально важно.
А. Л.: Да, а с возрастом – много работать физически, если много ешь. Мало ешь – меньше работать. Вот такая простая формула. Но сладкое, мучное и картофель…
М. Г.: Ну как не есть сладкое?! Вот вы даете президентские конфеты, ну как?!
А. Л.: Так я же не сказал не есть.
М. Г.: А как?
А. Л.: Ты можешь съесть это все сейчас, а можешь три конфеты съесть.
М. Г.: Нет, хоть попробую, хоть надкушу.
А. Л.: Да. Ты можешь три съесть сразу до обеда, но после обеда меньше – одну. А можно все съесть, но надо идти в хоккей играть три часа. Я сладкоежка, я же не пью и не курю, поэтому я сладкоежка (все, кто не пьет и не курит – сладкоежки).
М. Г.: Я тоже.
А. Л.: Я конфету могу съесть в хоккейный день, потому что на площадке это все сгорает. Ты выходишь оттуда, как выжатый лимон, поэтому можешь накануне съесть и конфету, и ложку меда высококалорийного. Организм требует, нельзя его лишать этого, даже картошки, но в этот день ты должен или косить, или рубить, или играть в хоккей.
М. Г.: Эту часть нашего с вами интервью я отдельно выпишу и буду в кармане носить и периодически буду перечитывать. В последнюю нашу встречу вы доставили мне большую радость, познакомили с Колей, с вашим сыном. Совершенно замечательный пацан, я честно говорю.
А. Л.: Он тогда маленький был совсем.
М. Г.: Он был маленький, но уже тогда так классно прокатил нас на электрокаре. Но мне, честно говоря, очень запало в душу, я клянусь вам, помню по сей день, с какой проникновенностью вы говорили о сыне…
А. Л.: Откровенно вам скажу, что если меня нет дома, он не спит, не ест, это вообще не ребенок. Он привязан ко мне, как хвост, и это уже не первый год. Я в зарубежную командировку вынужден его брать, потому что он не будет спать, он дойдет до изнеможения. Он привязан к отцу – ну что, я его должен отпихивать, он что, мне мешает? Я приезжаю к Папе Римскому, невероятно, чтобы кто-то туда ребенка привел, такого еще не было, а я его взял, говорю: «Но будешь в коридоре». Он в ответ: «Хорошо, буду в коридоре». И вот заканчивается разговор, и Папа Римский спрашивает: «А где ваш маленький ребенок?» Я говорю: «Где-то у вас в коридоре ходит». «А вы бы его могли позвать?» – задает вопрос Папа. Я говорю: «Хорошо». Заходит этот малыш – как изменился этот человек. Смотрю, у него слезы на глазах, он Колю по головке гладит. И Папа Римский забыл, что он Папа Римский, он его обнимает. Малыш – это отдушина даже для меня в моей работе.
М. Г.: Сейчас он уже вырос, уже, по-моему, в шестом классе?
А. Л.: В шестой класс пошел.
М. Г.: Серьезный мужчина. Притом мне говорят, и я знаю, что он уже и в хоккей гоняет, за сборную школы играет.
А. Л.: Нет, он уже за сборную Минска играет. Выиграли в прошлом году чемпионат «Золотая шайба» среди любительских команд.
М. Г.: Я должен сказать, это как раз тот вид спорта, где за счет папы не прокатаешь, что называется. Если бы он плохо играл, то… Поэтому я верю, что он играет хорошо.
А. Л.: Слушай, я бы не позволил себе этого.
М. Г.: Я же и говорю. Но шестой класс – это еще, конечно, школа, так сказать, средняя.
А. Л.: 12 лет.
А. Л.: Спектакли делают для дома-интерната – старики у них, человек 200.
М. Г.: Они их опекают?
А. Л.: Да. Он их опекает, но подтянул сюда свой класс, а потом и всю школу.
М. Г.: Молодец.
А. Л.: Я несказанно был рад этому. Я был рад, что он своих людей, детей, подтянул. Он картошку им осенью везет туда с огорода, вот с того огорода, где мы были. Арбузы начали выращивать – он везет туда, притом тоннами уже.
М. Г.: Приходит отец домой: «Коля, а где картошка?» – «Я ее отдал».
А. Л.: Нет, это не проблема. Мы возделываем, нам-то надо мало, тем более я же, практически, не ем картошку, нам два мешка картошки хватает, на нашу семью маленькую, и то еще остается, и мы с удовольствием отдаем это людям. И я приобщаю Колю, это же сын президента все-таки.
М. Г.: А он не рассказывает вам, какие все-таки у него по жизни большие планы?
А. Л.: Нет, я вот и отвечаю на этот вопрос, Михаил. Вы правильно сказали, я человек искренний, меня часто долбают, особенно сейчас, озаботились Колей: вот нет с президентом Николая. Но он 172 сантиметра уже.
М. Г.: Да, вымахал.
А. Л.: Да, и я его за руку уже водить не могу, это уже другой человек. Вот его нет рядом, думают, что-то с ним случилось… Да ничего не случилось, он в школе.
М. Г.: Мой вопрос не поэтому.
А. Л.: Да, это я подвожу, вот все озаботились: ай-ай-ай, наследник, – вот к чему я говорю, – это же принц наследный, это же Лукашенко его готовит…
М. Г.: Нет, он наследник, потому что он ваш сын, а кем он будет в политике – это другой вопрос. Но в любом случае он наследник.
А. Л.: Слушай, ну это идиотизм… У нас не раньше 35 лет ты можешь стать Президентом. Это что, я еще 20 лет должен быть Президентом?! Да я не доживу до того времени, когда Коля будет президентом…
М. Г.: Нет, даже если и доживете, это не значит, что он не может быть им.
А. Л.: Я не хочу, чтобы он после меня был президентом.
У нас нет в семье этого, понимаете, мы не властвуем, отец их не властвует, он служит. А это большая разница. Одно дело – властвовать, а другое – служить. Служить тяжело, и они видят эту ношу, которую мне приходится тащить. И они видят все недостатки этого. И мой малыш, когда я спрашиваю: «Коля, чем будем заниматься, когда вырастем?» – отвечает: «Только не твоей работой». Знаешь, вот так вот, через губу.
М. Г.: (Смеется.) А знаете, почему он так говорит? Столько лет наблюдая это, у него такое выработалось отношение. Если бы он не видел, он, может, и сказал бы: «Ой, как хорошо быть президентом». А столько лет смотреть, как вы пашете, знаете, перспектива сомнительная. (Смеется.)
А. Л.: Михаил, я тебе отвечаю на вопрос его словами: «Только не твоей работой».
М. Г.: Мудрый сын.
А. Л.: А кем он будет – ни он не знает еще, ни я. Но честно скажу, я хочу, чтобы он вырос без этих недостатков, которыми сегодня многие молодые люди страдают, и чтобы в жизни был востребован. Поэтому я его пичкаю спортом и музыкой, чтобы он грузился как следует. Если я накосил травы (и он это умеет делать, ты знаешь), он приезжает со своим прикрепленным, у него адъютант есть, на грузовом автомобиле, они загружают эту траву и везут в подсобное хозяйство кормить коров. А потом молоко и молочные продукты отсюда же везут старикам. Я хочу, чтобы он был человеком. Человеком. Все.
М. Г.: Но, судя по всему, у него все, как я думаю, так и складывается. Передайте ему от меня эти фотографии. Вот на таком электрокаре он меня возил, а это Вы с ним.
А. Л.: Это на мотоцикле мы с байкерами.
М. Г.: Да, передайте Коле на память от меня.
А. Л.: Шикарная фотография.
М. Г.: Пусть будет от меня благодарность за ту прогулку на каре.
А. Л.: Миша, огромное тебе спасибо. Шикарная фотография! Слушай, я первый раз вижу эту технологию. Ты что, я сейчас затребую, чтобы подобных фотографий нам наделали. У нас есть еще хорошие снимки, но вот так сделать.
М. Г.: Это тогда в ТАСС обращайтесь, к нам, в агентство, мы сделаем.
А. Л.: С удовольствием. Ты имей в виду, что я же фотограф.
М. Г.: Так я знаю, поэтому я и хотел произвести на вас впечатление.
А. Л.: В университете я профессионально занимался, был зав. фотолабораторией, сутками просиживал.
Слушай, я вспоминаю наши встречи тогда, когда малыш нас на автомобиле возил вокруг озер. …И когда тебя учили работать в поле. (Смеется.)
М. Г.: Я обещал отдельно поблагодарить вас от имени своей жены, которая мне когда-то сказала, что, если бы не Александр Григорьевич, я так бы и не научился работать на земле. Александр Григорьевич, Вам, конечно, огромное спасибо. Вы были первым, кто меня научил хоть что-то делать руками на земле. (Смеется.) Поэтому вам большое спасибо за эту науку и за наш сегодняшний разговор. Спасибо большое.
А. Л.: Спасибо, Михаил. Но ты не стремись слишком много ковыряться в земле, у тебя другое хорошо получается.
М. Г.: Я с тех пор этого и не делал.
А. Л.: И не надо.
М. Г.: Так что у меня был единственный опыт, но зато хороший. (Смеется.)
А. Л.: Как у нас в деревне моя мама говорила и все деревенские: все, что ты будешь уметь, за плечами носить не надо, это не такой тяжелый груз. Но ты лучше «Формулу власти» так делай, как делаешь, это для человечества будет полезнее. На своих передачах, не для лести тебе говорю, я смотрю, ты со всем миром встречаешься, и эта доброта твоя кавказская, ты как-то притягиваешь этих людей. Приятно слушать, и думаешь: в этой политике – а ты в ней полностью, по уши – не все грязно.
М. Г.: Это правда. Спасибо вам огромное.
А. Л.: Лучше этим занимайся.
М. Г.: Но коль вы уж коснулись моих корней, то последней фразой хочу сказать, что я, мои родители – из Азербайджана, но наши глубокие корни – из Могилева. Так что каким-то образом я частично белорус.
А. Л.: Вот видишь, все время мы возвращаемся в эту святую землю.
М. Г.: Возвращаемся в Беларусь. (Смеется.) Спасибо, Александр Григорьевич, спасибо огромное, спасибо!
М. Г.: Я в тот раз вас спрашивал и, завершая наш сегодняшний, столь важный для меня разговор, спрошу. Мы уже сделали более 350 программ, ни один из моих собеседников не сказал о том, что власть – это легкая штука. Самые разные были ответы. И я думаю, что вы с этим согласитесь, тем более сами говорите, что это служение. Но все же, что такое власть, какая она на вкус?
А. Л.: Если честно, ну что такое власть? Я тебе сразу отвечу: я не знаю, я не знаю, как точно на этот вопрос ответить.
Если говорить просто по-человечески, от души, то это колоссальная возможность что-то сделать, в данном случае для народа, может быть, не только для своего. Возможность. На вкус? На вкус и цвет товарища нет, она кому-то сладкая, а кому-то – с привкусом горечи. Для меня на вкус она горькая. Это правда.
