Глава 48
Пятнадцатое февраля 211 года от Начала. Два часа пополудни. Мастерская Левинсона
— Моня, шлемазл безногий! Где тебя носит полдня, если папа сказал тебе всего лишь перейти улицу и принести от вышивальщиц расшитые лацканы?
— Я ходил всего лишь сорок семь минут, — виновато потупился Эммануил, поглядев перед этим на настенные часы.
— Не смей спорить с отцом! А вчера… Кто вчера там дважды проторчал невесть сколько? Или ты из портных решил в златошвейки податься? Так ты только скажи… Папа сам сошьёт тебе юбку и пяльцы купит. Что молчишь? Опять с девками лясы точил. Вот скажу матери. То-то она обрадуется. Она тебе такую невесту подыскала. И хозяйственная, и из приличной еврейской семьи, и собой вроде не страшна.
— Папа, а как ты женился? Я слышал, что у тебя были трудности с выбором невесты, — пробурчал Эммануил, вздрогнув от перечисления достоинств маминого выбора.
— Как-как, да обычно, так же, как и все, — сбавил тон Анатолий Абрамович, — Одну девушку мне мать подыскала, вторая у отца была на примете, дочка его старинного друга, а мне третья нравилась.
— И кого же ты выбрал?
— Я к ребе пошёл. Со старшими спорить нехорошо, а ребе всегда может дать мудрый совет.
— А что сказал ребе?
— По его совету я дал каждой девушке по пятьдесят рублей, чтобы посмотреть, как они будут их расходовать. Одна купила себе новую юбку и сделала причёску, чтобы стать ещё красивее. Вторая купила мне модную шляпу и трость, чтобы я выглядел щёголем, а третья вложила их в товар и вернула мне семьдесят рублей, чтобы показать, какая она рачительная хозяйка.
— И кого же ты выбрал?
— Ту, у которой грудь больше была, — признался Анатолий Абрамович, почесав затылок, — Но это не причина, чтобы спорить с матерью. Ты меня понял?
— Конечно, папа. Сегодня же схожу к ребе, — почтительно ответил Моня, пряча бесенят в глазах.
Брякнувший дверной колокольчик ознаменовал приход клиента. Впрочем, вскинувшийся было мастер, тут же сел обратно на место, рассматривая вошедшую гостью поверх очков.
— Девушка, вы пришли за заказом?
— Нет.
— Тогда я таки хочу уточнить, что женское платье шьют через дорогу. Могу вам порекомендовать отличную портниху. А у нас только мужская одежда.
— Мне нужно поговорить с вами.
— Так говорите, кто же вам мешает, — покивал головой мастер, раскладывая перед собой новую выкройку.
Гостью он уже успел оценить, и сейчас наклонился над столом, чтобы она не заметила усмешку, которую он не смог сдержать.
— У вас случайно не заказывал костюм граф Бережков?
— Князь Бережков, — поправил её портной, — Заказывал, и вовсе не случайно, а по вполне себе солидной рекомендации.
— А вы не могли бы мне показать его костюм?
— Увы, это никак не в наших правилах, — помотал головой мастер, не отрываясь от своей работы.
— Я могу заплатить. Десять рублей будет достаточно?
— Вам только посмотреть?
— Хм, лучше бы, конечно, сфотографировать. Мне сложно будет объяснить моей хозяйке на словах, как костюм выглядит.
— Фотография вам встанет ещё в десять рублей, — поджал губы портной.
— Я согласна, — тут же отозвалась девушка, вытаскивая кошелёк из-под видавшей виды накидки.
— Какой из трёх костюмов вам показать? — сварливо осведомился мастер, явно недовольный поведением гостьи, и тем, что его отрывают от работы.
— А можно все три?
— Если с фотографиями, то с вас шестьдесят рублей, — для верности пощёлкал портной костяшками на старинных счётах.
— Вот, возьмите сто, у меня меньше нет.
— Сейчас найду сдачу, — Левинсон отошёл к кассе, и крутанув бронзовую ручку, долго копался в открывшемся ящике. Сдача у него набралась рублёвыми монетами, на которые гостья посмотрела крайне нерешительно, прежде чем убрала деньги в карман.
Вскоре Моня притащил костюмы, и надев их на манекен, защёлкал фотоаппаратом.
— Это всё, что он у вас заказал? — поинтересовалась гостья, скептически осмотрев не полностью готовые костюмы, с заткнутыми в них иголками и примётанными белыми нитками рукавами.
— Могу поклясться здоровьем тёщи, что у меня он больше ничего не заказывал, — пробурчал портной, возвращаясь к работе, — За фотографиями можете зайти часа через полтора — два.
— Отец, зачем ты обманул бедную девушку? — спросил Эммануил, когда за гостьей закрылась дверь.
— Бедную? Хотел бы я, чтобы моя Сарочка так обнищала, когда выходила за меня замуж. Ты часто у служанок кольца с бриллиантами на пальцах видел? А пухлый кошелёк, в котором самая мелкая купюра достоинством в сто рублей? И это при том, что кошелька под мелочь у неё не оказалось. Монеты она просто ссыпала в карман. Может, ты сапожки успел рассмотреть, или край кружевного платья?
— Хорошо, пусть она не бедная, но ты же её обманул. И даже бабушку мою покойную упомянул.
— Я не сказал ни слова неправды. Мне князь заказал три обычных костюма, а свадебный костюм он заказал тебе. К тому же, что касается тёщи, так то что она уже не услышит, ей никак не повредит, — философски заметил мастер, возвращаясь к работе.
— А девушка не обидится?
— Она бы ещё больше обиделась, если бы пришла ко мне не наряжаясь служанкой, и я бы ей отказал, — пожал плечами Левинсон.
* * *
— Даша, насилу тебя поймала. Мне с утра позвонила Второва, а чуть позже неё Лопухина. И у той и у другой есть фотографии костюмов, которые Олег заказывал. Только описывают они их по-разному. Прямо земля и небо. Где встречаемся? — голос Алёны Рюминой просто дрожал от нетерпения.
— Можно в "Венеции", которая рядом со Смольным. Скажем, через час. Там к тому времени уже никого не бывает, а я сейчас нам отдельный кабинет закажу, — сходу предложила Вадбольская, соскучившаяся по любимым десертам, к которым она так привыкла за годы обучения в Смольном.
— Отлично, тогда я девочкам звоню, а то они уже заждались, — тут же отозвалась Алёна.
— Ну где эту Второву так долго носит? Ещё один десерт я не вынесу, — недовольно пробурчала Ангелина, когда принесённые фотографии были пристально рассмотрены, а рассказ, о том, как она с помощью бабушки узнала о портном и переодевшись служанкой, ловко выманила их у Левинсона, внимательно выслушан.
— Света издалека едет. Ей до столицы не меньше часа добираться, — вступилась Алёна за свою новую знакомую, — А впрочем, вот и она, кажется, — увидела княжна в окно запорошенные снегом знакомые машины, въезжающие на стоянку.
— Посмотрим, что она привезла. Наверняка не то что-то узнала, а мы тут сидим, ждём, — мстительно высказалась Лопухина, всё ещё не смирившаяся с появлением у Алёны новой подруги.
Впрочем, через пару минут ей пришлось признать, что она была не права. Олега на фотографии трудно было не узнать, но костюм…
— Это что же, получается Левинсон меня обманул? — гневно воскликнула Ангелина, сжимая кулачки, — Ну, я ему…
— А что случилось? — спросила Светлана, и девушкам пришлось ещё раз выслушать о расследовании, проведённом Лопухиной.
— Ага, значит, ты накидку у служанки взяла. А кольца снимала? — прищурилась Второва, выслушав рассказ юной партизанки.
— Э-э, нет. Но он в очках был, мог и не заметить.
— А рассчитывалась как, мелочью? На ноги валенки обула? Шестьдесят рублей заплатила, а за костюм Левинсон больше трёх тысяч берёт или нет? — продолжила спрашивать Второва, хотя по голове Ангелины, опускаемой всё ниже и ниже, и так всё было понятно, — А потом смотрите, на этих фотографиях в уголке мелко-мелко подписано, что мастер А.Левинсон, а на моей Э.Левинсон.
— Где подписано?
— Не вижу где, — почти одновременно сказали Алёна с Дарьей.
Второва взяла у них привезённые ею же фотографии, кстати, обе одинаковые, и наморщив лоб, попыталась сама рассмотреть надпись.
— Тут плохо получилось. Но на той фотографии, с которой мне их пересняли, надпись так же отчётливо видна, как на этих, — кивнула она на фотографии, принесённые Ангелиной.
— И где же твоя фотография? — спросила Лопухина.
— Где-то дома наверное осталась, — стремительно краснея, пробормотала Светлана, отводя глаза в сторону.
— Та-ак, — с усмешкой произнесла Вадбольская, от которой не укрылось смятение Светы, — Первая жертва нашего красавчика определилась. И это знак. Значит, костюмчик и вправду хорош.
— Чему ты радуешься? — с укоризной посмотрела на неё Алёна.
— Ты хоть представляешь, как нам все завидовать будут? Посмотри только, как ему костюм идёт. Я в него сама бы влюбилась ещё раз, но больше уже некуда.
— А куда мы готовые платья денем, которые заказали? Они точно рядом с его костюмом не будут смотреться. Да и времени у нас совсем мало осталось, чтобы под этот костюм что-нибудь выдумать, — с досадой произнесла Алёна.
— Придётся с Олегом договариваться. С новыми платьями мы успеем, а как тебе идея, чтобы на официальную часть нам всем в одних нарядах выйти, а потом уже в другие переодеться? — положила Вадбольская перед собой фотографии обоих костюмов Бережкова.
— Так же никто не делает, — вмешалась Лопухина, оглянувшись на пунцовую Светлану, прячущую щёки в ладонях.
Та лишь кивнула головой в знак поддержки.
— И это здорово. Да что там здорово, просто отлично, — рассмеялась Дарья, захлопав в ладоши, — Значит, мы будем первые. Не вешай нос, подруга! Будет у нас праздник, — подтолкнула она локтём приунывшую было Алёну.
* * *
Николай Филатов, один из моих будущих алькальдов, тщательно взращиваемых из нашей молодёжи, был мной откомандирован на Ямал, вместе со звеном пилотов. Улетели они туда со второй волной десантников. Логово нефтепромышленника, оказавшего существенную поддержку заговору, без внимания оставлять было никак нельзя. Князь Обдорин рвал и метал, мечтая расправиться с последним оплотом заговора. К моменту вылета Филатову стало известно, что сам нефтепромышленник со своими приближёнными уже неделю, как отбыл в неизвестном направлении, а о каком-либо сопротивлении со стороны оставшихся заводчан и речи не идёт. Захват бывших меркуловских заводов правительственными войсками был произведён быстро и бескровно.
Нельзя сказать, чтобы я всерьёз рассчитывал на возможность восстановления заводов с их первоначальными возможностями. Как говорится, два переезда равны одному пожару, но очень хотелось сохранить технологии и специалистов. Особенно меня волновали процессы, позволяющие промышленными способами тиражировать техномагическую начинку.
Обскакали тут нас меркулововские спецы, что и говорить. Хорошо ещё, что мобильные боевые комплексы сами по себе изделия сложные, и технологический прорыв меркуловцев в маготехнике мы смогли сгладить нашей успешной работой с металлом.
Филатов вернулся не один. С ним прилетела делегация из пяти человек. Как Николай мне объяснил, они представляют собой нечто вроде выборной администрации того рабочего посёлка, который остался на Ямале, но уже готовится к переезду. Почти пятьсот человек, из которых чуть меньше половины составляют женщины и дети, могут в ближайшее время переселиться на мои земли.
В первый день, после прибытия делегации, я не стал с ними встречаться. Пусть осмотрятся. Николай познакомит гостей с нашим поселением, свозит в недостроенные посёлки, которые мы по плану собирались окончательно обустроить лишь к лету, а там и поговорить можно будет. Должен сказать, удачно получилось. Как рассказал Филатов, ему вчера с большим трудом удалось вытащить прибывших ямальцев из бара при бассейне, куда они плотно засели после посещения бани.
Пятеро мужиков, чуть помятых, но с виду вполне бодрых, дожидались меня в кабинете. Застали мы их у окна, выходящего в цех. Они разглядывали достраиваемый дирижабль и о чём-то спорили. Тут же сидел и Филатов, приставленный к ним в качестве гида и сопровождающего.
— Чай, кофе, а то пиво, может быть? — поинтересовался я, проходя за свой стол.
— Чая достаточно, — за всех ответил высокий шатен с густой гривой волос и роскошными усами, никак не отметив мою подначку про пиво.
— Тогда присаживайтесь, и начинаем. Времени у нас не много, поэтому сразу договариваемся, что говорить будем только по делу. Как я себе вижу текущую ситуацию. У каждого из вас есть два варианта. Первый — это контракт на пять лет со мной, и второй — возвращение на Ямал, и уже оттуда, этапом, в следственные органы ближайшей губернии.
— Прямо таки этапом? — вызывающе уставился на меня низенький черноволосый крепыш, севший чуть в сторонке от остальных.
— Точно не скажу. Вполне возможно, что лично вами следователи так заинтересуются, что специально организуют пассажирский рейс и доставят вас первым классом, как особо важную для следствия персону. Чтобы не терять времени, сразу отмечу, что даже я, молодой и наивный юноша, и то ни разу не верю в вашу глупость. Подпольное, тайное изготовление боевых комплексов, использованных против государя, да ещё и приведшее к многочисленным жертвам. Даже затрудняюсь сказать, сколько статей на каждого из вас наберётся к концу следствия. А к ним ещё добавится пособничество, группа лиц, государственная измена, — начал я загибать пальцы, — И к этим отягчающим моментам следователи вам с удовольствием приплюсуют ещё то, что все вы во время следствия друг на друга наговорите.
— Вы всё так описываете, словно сами сидели, — буркнул крепыш, недовольно поглядывая на посмеивающихся товарищей, которых отчего-то порадовал момент с его доставкой в тюрьму персональным дирижаблем.
— Довелось как-то раз. Впечатления хоть и невесёлые остались, зато яркие. Впрочем, вернёмся к нашим делам. Сходу у кого-то есть возражения против контракта? Ознакомиться успели? — кивнул я на разложенные по столу листы.
— Оплата не очень щедрая, — спокойно заметил шатен, косясь на контракт.
— Зарплаты у меня больше, чем в городе. Может, вам после Ямала они такими не кажутся, но там у вас и надбавки северные были, и доплата за участие в преступной деятельности. Приплачивал вам ваш наниматель за риск в тюрьме оказаться, и как видите, не зря. А я вроде, как наоборот, от неё, матушки, вас спасаю. Так что, ещё подумать надо, кто кому платить должен. Хотя, если кто-то из вас проявит себя в работе, то я всегда готов его выслушать, а то и сам отмечу, без ваших напоминаний. Такая постановка вопроса с оплатой вас устроит?
— А что мы делать будем? Снова МБК?
— Боевые комплексы у нас лучше ваших получились. "Медведи" себя не слишком хорошо показали. Вряд ли на них теперь найдётся заказчик. Разве что армейцы своих "горбатых" менять надумают. Тогда можно будет конструкцию ваших "Медведей" подшаманить до пригодного состояния, и им предложить, — начал я вслух рассуждать, под удивлённое переглядывание ямальцев, — А занять вас я хочу авиацией и техномагическими приспособлениями.
— Деревянные этажерки собирать? — опять влез крепыш.
Что тут сказать. Привыкли люди при слове самолёт представлять себе кургузый биплан с крыльями из фанеры и ткани. Приучили конструкции предков нас всех к деревянным самолётам. "Чайки", "ишаки", "ЛАГГи" — во всех дерева с избытком было. И ничего. Летала себе "фанерная авиация" и с фрицами сражалась.
— Когда вам можно будет показывать самолёт, я предложу вам поискать там дерево. Найдёте хоть одну дощечку или кусок фанеры, сто рублей заплачу, а пока, увы, не положено вам боевые самолёты рассматривать. И дело даже не в отсутствии доверия.
— А оборудование наше как перевозить будете? — никак не отреагировал шатен на мой укус.
— Дирижабли придётся арендовать. Пока других вариантов не вижу.
— Есть у нас дирижабли. Правда, всего два из тех четырёх остались, что при заводах были, зато по двести тонн каждый может за раз поднять.
— О как! И хозяин их с собой не забрал, и вояки себе не затрофеили? — удивился я такой бесхозяйственности. Особенно от армии. Там ушлые прапора трофеят всё, что не приколочено, а то, что можно оторвать при помощи лома, приколоченным не считают.
— Кому они без гелия нужны, а та установка, что у нас стоит на поле, маломощная. Да и работать с ней не каждый может. Начни с неё гелий накачивать в дирижабль, так с неделю только с одним провозишься, а то и дольше.
— Не, не дольше. Неделя ровно на каждый уйдёт, — пробурчал крепыш, — Я гелий не до конца с балоннетов стравливал.
Ого! А у мужиков-то был план, оказывается. Почувствовали, что жареным запахло, и придумали, как с Ямала выбираться будут. С другой стороны, раз мне рассказать про дирижабли решились, значит всё меж собой уже обсудили, и принципиальное согласие на переезд можно считать полученным. Теперь, похоже, меня на сообразительность проверяют.
— Готов выслушать, как вы себе переезд представляете, — кивнул я, отмечая, что их оговорки мной замечены и приняты.
— Было бы поле около посёлков, где вы производство размещать собираетесь, всё очень просто бы сделали. Половину оборудования прямо с дирижаблей можно было поставить. А так, километров пятнадцать до них от вас выходит, если напрямую, и с подъёмной техникой мудрить придётся. Возить замучаемся. Оборудование негабаритное у нас, да и вес имеет немаленький.
— Просто поле нужно, или поле с причальными мачтами? — уточнил я.
— Голого ровного поля вполне бы хватило. Там дирижабли смогли бы разгрузиться, а потом у вас к мачтам встать на заправку и обслуживание.
— Появится поле, — пообещал я, — Как я понимаю, даже поменьше нашего для выгрузки достаточно будет?
— Половины вашей поляны за глаза хватит. Лишь бы лес да бугры не мешали. Начнёт груз над землёй елозить, побьём оборудование, а оно у нас к ударам крайне чувствительное. Деталей много хрупких, которые демонтировать тяжело.
— Завтра съездим, определимся с местом и всё сделаю, — успокоил я шатена.
— В смысле… Как сделаете?
— Магией, как же ещё. Поле расчищу и выровняю.
— У вас боевая звезда магов имеется?
— Я и сам маг.
— Настолько сильный?
— Достаточно сильный, чтобы выполнить то, что обещаю, — усмехнулся я, расстёгивая верхние пуговицы сюртука. Ровно настолько, чтобы можно было увидеть рубиновую звезду архимага.
— Вот теперь верю… — медленно поднялся шатен со стула, и склонился в поклоне, — Простите, Ваша Сиятельство, что мы вели себя неподобающе. Сами поймите, за нами семьи, дети, жизнь на кон ставить приходиться, а тут вы, и неожиданно такой молодой…
Вот и сбылась мечта идиота…
Хотел магию использовать в мирных целях, получи.
Если что, то поле пятьсот на пятьсот метров — это всего лишь квадрат площадью в две с половиной тысячи соток. Тех самых соток, которыми люди привыкли свои огороды измерять. И работы на таком "огороде" всего ничего. Лес выкорчевать, бугры срыть, выровнять всё и утрамбовать. И холмик… Торчит посредине размеченного участка, гад, словно пуп земли. Небольшой такой. Метров восемь — десять в высоту, он раскинулся в виде куполообразной выпуклости метров под сорок в диаметре. Словно его тут кто-то специально насыпал, чтобы мне не скучно было.
Работать я буду не один. Четверо помощников со мной приехали, если считать одним из них увязавшегося с нами Шабалина. А так, один из ямальских инженеров вооружился теодолитом и двое стоят со здоровенными линейками. Оглянувшись на оставшуюся за спиной группу поддержки, я с удовольствием заметил, что остановился Шабалин чуть в стороне от остальных, под здоровенной елью, где почти не было снега. На земле не было, весь снег чуть ли не целыми сугробами лежал на ветвях. А под еловыми лапами взад — вперёд ходил Шабалин, подняв высокий воротник своей короткополой шубейки, сшитой по столичной моде.
— Внимание! Проводятся взрывные работы. Всем необходимо срочно покинуть территорию полигона! — громко выкрикнул я, дурачась. Так-то да, пакость готовлю, этакую мелкую пакостишку для поднятия настроения.
— Бум-с! — запустил я оглушалку в воображаемый центр расчищаемого участка.
Мы же за мир и здоровую экологию. Не дело птичек и животинок всяких губить, тем более в собственном лесу. Сначала разгоню всех, и уж потом всерьёз начну магичить.
— Да……., — нецензурно и громко высказался Шабалин у меня за спиной. Кстати, уже в который раз он матерится. Вот и верь после этого, что люди науки по определению интеллигентны. Подумаешь, упал на него целый пласт снега, сорвавшись с ёлки от сработавшего заклинания. Оглянувшись, я самокритично отметил, что со снегом небольшой перебор вышел. Снег попадал с ёлки весь. Моего мучителя, то есть учителя, я хотел сказать, снегом по пояс завалило и он теперь роется в образовавшемся сугробе, пытаясь найти там сбитую наземь шапку. Вот так вот, это тебе не на тренировках в ограничителях заклинаньицами друг в друга пулять, тут богатырский размах, понимаешь… Второй восторженной оценки от наставника я не стал дожидаться и почти без перерыва запустил одну за другой парочку "Твоих дивизий", распределив их по флангам участка. Посмотрим, как они по лесу и кустарнику сработают.
Эх, красиво получилось! Если бы не взрывы на земле и не столбы огня, то можно мне было в фейерверкеры податься. Салюты по праздникам запускать на заказ. А так из-за сопутствующего эффекта бизнес не получится. Пару секунд полюбуются гости падающими звёздами, а потом ни гостей, ни заказчика… Одни воронки и костры. Мда-а, ещё одна бизнес — идея насмарку, ну да ладно, я лучше холмиком займусь. Появился у меня в арсенале "Огненный диск". Этакий вращающийся огненный блин, который летит параллельно земле. Попробую им срезать вершину холма, а потом можно будет "Кометой" долбануть. Я, примерно по такой же тактике обычно с яйцом всмятку расправляюсь, если по утрам перепадает. Правда, с тех пор, как Дашка уехала, что-то в рационе поменялось, надо будет выяснить у кухарки, в чём дело, а то она всё каши какие-то молочные подаёт, как ребёнку.
Под гастрономические размышления холмик мне стал нравиться больше. Примерившись, я отправил диск в полёт так, чтобы он захватил верхнюю треть возвышающейся над землёй шапки.
Скосив по пути пару десятков деревьев, диск врезался в холм, а я был вынужден отвернуться от горячей волны, состоящей из дыма и пара. Глаза тут же заслезились, и мне стало не до "Кометы", которую я хотел было отправить вслед за диском.
— Олег, стой! Остановись! — чуть проморгавшись, я увидел, как ко мне несётся Шабалин, суматошно мельтеша руками и проваливаясь в снег. Добежав, он обхватил меня руками, и почти в лицо мне прокричал, — Стоп!
Нет, я конечно же понимаю тот восторг, который вызывает у Шабалина истинная магия. Скажу больше, его искренность, с которой он выражает свои чувства, меня радует, и хотя я надеюсь, что его объятия носят чисто дружеский характер, но все таки, как по мне, так обнимашки — это лишнее. Солидный же человек, в конце концов, мог бы себя и посдержаннее вести.
Должна же быть у него какая-то весомая причина для такой радости. Хотя может она и есть. Откуда я знаю, вдруг посреди того снега, который только что упал профессору на голову, была здоровенная сосулька. Вот тебе и причина. Весомая. А с ударенного по голове много ли спросишь.
— Да стою я, стою, — спокойно ответил я наставнику, осторожно выкарабкиваясь из его объятий, — Вот, замер и ничего не делаю, — помахал я в воздухе руками, делая шаг назад. Видок у Шабалина тот ещё. Весь в снегу, шапка набок, рожа красная. Буйный он какой-то, как бы кусаться не начал, — А что случилось-то?
— Бункер, — просипел наставник, немного отдышавшись и тыча пальцем куда-то мне за спину.
Оглянувшись, я присмотрелся к тому, что осталось от холма. Хм, определённо что-то необычное просматривается. Вершину холма, вместе с кустами, снегом и землёй я диском смёл, а с бетонным колпаком не справился.
— Ух ты! — восхитился я неожиданной находке, — Пойдём вскрывать?
— Я тебе вскрою, — сильно дёрнул меня за рукав Шабалин, успевший подобраться поближе, — Враз пополнишь отряд вскрывальщиков, отправившихся на небеса.
— Я же под щитами буду. Что мне сделается?
— Вдруг там ядерный реактор? Или баллистическая ракета, снаряжённая ядерными боеголовками, а то и ещё что-нибудь похуже.
— А что, может быть похуже?
— Может. Склад химического или бактериологического оружия, например.
— Хм, и что тогда делать?
— Специальную команду вызывать.
— А она есть?
— Я, лет десять назад, в одной такой состоял. Во вскрытии пяти бункеров успел поучаствовать.
— Расскажете?
— Нет.
Мда-а… Есть чему у Шабалина поучиться. Хотя бы этому решительному "нет", после которого вопросы сами собой отпадают.
— И когда теперь можно будет поле доделывать?
— Поле… — усмехнулся наставник, оглядывая окрестности, — Если только полем всё обойдётся, то считай, что тебе повезло. Не хотелось бы тебя расстраивать, но мне это сооруженьице больше всего выход напоминает, и что характерно, не основной. Видишь там сбоку что-то вроде кубика? Как мне думается, это колпак вентиляционной шахты, и он всего один.
— Хм, это плохо или хорошо? — начал я внимательнее приглядываться к открывшемуся сооружению, к слову сказать, неплохо выглядящему для своих лет.
— У серьёзных объектов основной вход обычно был оборудован двумя, а то и четырьмя вентиляционными шахтами, и только на запасные ставили по одной. Что-то тут серьёзное закопано, — потопал ногой Шабалин, — Надо бы с воздуха посмотреть, где ещё такие холмики есть. Тогда приблизительно сможем размеры всего объекта прикинуть.
До холма мы всё-таки прогулялись. Благо, снега после моих упражнений по дороге к нему осталось немного. Вентиляционная шахта представляла собой будку, с беззубым оскалом осыпавшихся проржавевших решёток и чудом сохранившимися ступенями — скобами, сделанными из толстенной арматуры. Десяток из них я ещё смог разглядеть, а остальные терялись во мгле тёмного зева шахты. Брошенный вниз камушек летел секунд шесть, прежде чем мы услышали еле слышный стук от его приземления.
— Глубина метров сто двадцать — сто тридцать, — сухо заметил Шабалин, не успевший вовремя меня остановить, — Давайте-ка вызовем дирижабль по рации и осмотримся. Похоже, мы что-то очень интересное разыскали.
— Это вы по камушку определили? — поинтересовался я, после того, как следующий камень, гораздо больше первого, наставник у меня попросту отобрал, не дав его запустить вслед за его предшественником.
— Недалеко от Рязани есть объект Малинищи. Обычная ракетная точка, заброшенная предками после распада СССР. Нас в своё время вывозили туда для обучения, и никаких секретов из её существования никто не делает. Могу сказать, что там нет таких глубин, хотя сам объект занимает площадь в семнадцать гектаров.
— Так, — тут же насторожился я, — Это моя земля и потеря семнадцати гектаров в этом месте никак в мои планы не входит.
На самом деле вопрос даже не в гектарах. Оба строящихся посёлка — предмет моей гордости и тайной надежды. Я для них выбрал уникальное место. Редко так бывает, чтобы два источника Силы оказались рядом друг с другом. Поэтому, когда такое место нашлось, да ещё недалеко от верфей, я долго не раздумывал. Посёлки, которые мне строят по единому типовому проекту, тем и хороши, что их строительство предсказуемо по срокам и средствам. Эти два посёлка можно будет завершить ранней весной, если я увеличу число строительных бригад и буду готов к внеплановым платежам.
Вызванный по рации дирижабль прилетел через полчаса, и мы начали облёт по спирали, разглядывая все подозрительные возвышения. В итоге мест, крайне похожих на знакомый холмик набралось порядка пяти, причём одно из них мы сразу пометили, как маловероятное, а что-то очень похожее на основной вход отыскалось на северо — восточном склоне горы, километрах в трёх от размеченного нами поля. Самое неприятное было в том, что оба строящихся посёлка находились чуть ли не в центре полученной геометрической фигуры, обозначенной нами на карте в виде пентагона — правильного пятиугольника.
— Символично, — коротко заметил Шабалин, когда я отметил на карте последнюю точку, и несколькими уверенными движениями провёл в пентагоне диагонали. В центре получившейся пятиконечной звезды мы увидели ещё один пентагон, совсем маленький, по которому наставник многозначительно постучал карандашом.
* * *
Меня вряд ли можно назвать трусом. Собственно, и тугодумом я себя не считаю, но в порядке самокритики признаю, что с этим вопросом у меня порой не всё гладко.
Как и у большинства мужчин, у меня есть опасения, связанные со свадьбой.
Все знают навязчивые шутки о браке. Их много. И волей — неволей возникают не совсем приятные ассоциации, основанные на том, что нам такие шутники — затейники внушают чуть ли не с детства.
Брак — это уныло, говорят одни.
Ты вбухаешь в свадьбу столько денег, что потом будешь жить впроголодь, утверждают другие, описывая бесполезную помпезность свадеб.
Опять же глянцевые журналы и книги редко когда описывают счастливые браки. Зачем? Читателям интереснее скандалы и сплетни о мимолётных романах, а чужая радость редко находит почитателей, гораздо чаще она вызывает зависть и глухое раздражение.
Наша самостоятельность. Как бы мужчины не пытались это скрывать, но они отстаивают её порой почище, чем иные девушки девственность и крайне болезненно воспринимают насмешки холостых приятелей, случись им отказаться от похода в баню или поездки на рыбалку по причине семейных дел. В глазах холостяков возникающие порой ситуации в семье кажутся позабытым детским кошмаром, когда за них что-то решали родители, а то и напрочь запрещали им массу крайне интересных дел.
Так что определённые опасения по поводу свадьбы у меня есть. Может они кажутся кому-то смешными и нелепыми, но я про церемонию торжественного заключения брака часто думаю, и что скрывать, иногда ночью ворочаюсь, чувствуя себя крайне неуютно.
Догадываюсь, что многим мои откровения покажутся наивными и смешными, но зато они честны и жизненны. И хоть честность зачастую не в чести, но мне проще так жить.
Переживать, думать, сомневаться. По крайней мере наедине с самим собой.
А свадьба… Да, сама церемония не вызывает восторга у мужчин.
У мальчиков и девочек абсолютно разное воспитание.
Девочки с детства ждут встречи с принцем, и такая встреча во всех сказках заканчивается пышной свадьбой. Для девушек свадьба — это некая кульминация, позволяющая им в какой-то момент ощутить себя принцессой, главной героиней яркого события.
Парни воспитаны на подвигах и приключениях. И вроде свадьба им не нужна. По крайней мере никогда ни от кого из женившихся друзей я не слышал, чтобы они с восторгом рассказывали о своей свадьбе.
А чего хочу от свадьбы я, и как я к ней отношусь? Да, пожалуй, с пониманием. И это самое верное слово, которое я смог придумать во время ночных размышлений.
Если свадьба так важна для девушки, то почему бы мне не сделать подарок.
Устроить праздник, о котором можно вспоминать всю жизнь.
Сделать так, чтобы она воплотила свою мечту.
Мечту, до которой осталось всего три дня.
Целых три дня, каждый из которых в моей насыщенной жизни становится отчего-то необычайно долгим.
