Глава 47
— Нам нужно поговорить без свидетелей и так, чтобы нас гарантированно никто не подслушал, — прилетевший ко мне Антон Рюмин был серьёзен и мрачен, как вход в бомбоубежище.
Официальной причиной его прилёта была проверка двигателей дирижабля. Того самого, на котором мы с ним когда-то слетали с ответным визитом к князю Куракину. Ныне покойному.
— Тогда тебе снова придётся стать вторым пилотом. У меня как раз очередной дирижабль готов. Можем провести регламентные испытания, заодно и поговорим. Устроит?
— Так точно, капитан, — впервые после прилёта улыбнулся Рюмин.
— И что стоим? Вперёд. Переодеваемся и полетели.
К разговору мы вернулись только через час.
Двигатели гудят ровно. Высота две тысячи метров. Скорость под сотку, с учётом лёгкого попутного ветра. На борту только мы вдвоём.
— Странный дирижабль у тебя получился. Я понимаю, что салон ещё не до конца отделан, но всё равно, несерьёзный он какой-то. Больно уж легкомысленный, что ли, — в очередной раз с сомнением оглядел Антон салон нового дирижабля, выдержанный в светлых тонах, — Осталось только шторки розовые повесить, да пушистый коврик на пол постелить, и тут вовсе всё на девичью светёлку станет похоже.
— Точно, пушистый коврик. Я как чувствовал, что чего-то не хватает, — радостно потёр я руки, отпуская только что закреплённый штурвал управления, — Спасибо, что подсказал.
— Хм, ты это о чём?
— Мы сейчас на Алёнкином дирижабле летим. Подарки я им обеим приготовил. Для Дарьи я немного иначе салон сделал. Тот больше на её комнату будет похож, которую она сама обставляла. А с Алёной пришлось гадать, ну, и оставить кое-что по мелочам на её усмотрение. Сама потом что-нибудь придумает.
— Ты хочешь, чтобы она дирижабль водила?
— А ты разве сам свой пилотируешь?
— Конечно, — гордо вскинул голову Рюмин, — Уже больше двухсот часов налетал. К тебе без единого замечания долетел, и посадку сам совершил.
— Молодец, — искренне порадовался я за княжича, хотя нет, наверное уже за князя. Ходили в столице слухи, что младший Рюмин то ли стал уже князем, то ли вот-вот станет, — Только ты смотри мне, сёстрам не проболтайся. Испортишь сюрприз, вовек не прощу.
— Не-е, ты что. Я могила, — руками изобразил Антон рот, закрытый на замок, — К тому же мы с тобой теперь друг к другу считай, что цепями прикованы.
— Но-но, полегче, — осадил я потенциального родственничка, — Я к Алёнке сватался, а не к тебе. И вообще, я воинствующий натурал. Так что на мою толерантность в этих вопросах можешь не рассчитывать.
— Да я не о том, — отмахнулся Антон, не поддержав шутку, — Мы с тобой теперь вместе должны стать чем-то вроде пугала, а как я догадываюсь, заодно и громоотвода.
— О как! Уже интересно. Кого пугать будем? — усмехнулся я, разглядывая насупившегося княжича.
— Всех. И в первую очередь Совет Князей, — ответил он на полном серьёзе, — Скажу больше, нам с тобой чуть ли не в обязанность вменят наглеть сверх положенного.
— А это ещё зачем?
— Чтобы боялись больше. Так что будем наглеть, откусываться и прикрывать спины друг другу. Я, понятное дело, больше своей фамилией и связями Семьи буду давить, а ты магией и соображалкой. Отчего-то все считают, что и с тем и с другим у тебя лучше дело обстоит, — нехотя признался Антон.
— Интересно, кто же тебе такое сказал? — уставился я на Рюмина, отводящего глаза в сторону.
— Мне никто. Подслушал я. Обдорин, государь и мой отец в кабинете заперлись, а когда выпили и закуску заказали, забыли Полог Тишины обновить.
— И что же они нам хотят предложить за роль злодеев? — не стал я заострять внимание на сомнительном поступке парня.
— Ничего. Аванс мы уже получили, а дальше, как им кажется, всё само по себе пойдёт. Нет у нас другого пути, кроме, как начать себя жёстко ставить.
— С этим утверждением я готов поспорить, но пока не вижу причин, — чуть задержался я с ответом.
Действительно, как ни странно, но самый трудный путь в первом чтении выглядит самым результативным. Начни мы, развесив уши, прогибаться под те условности, которыми нас без сомнения будут пичкать, и проглотит нас устоявшийся княжеский коллективчик, заставив плясать под свою дудку.
Собственно, такова участь всех новобранцев и новичков. Неважно, куда они попали, в армию ли, в футбольную команду, или на тот же завод, но стоит только раз — другой признать чьё-то право тобой командовать, и тащить тебе эту лямку долгий срок. В этом нет чьего-то злого умысла. Такова жизнь. В устоявшемся коллективе все роли чётко расписаны. Безболезненно можно занять только ту, которую тебе самому предложат, или сознательно идти на конфликт, начав борьбу за самостоятельное определение. Нетрудно предположить, что Совет Князей ещё тот серпентарий. Люди там подобрались далеко не случайные, избалованные властью, собственной значимостью и поднаторевшие в интригах. По-хорошему с такими не договориться. За милую душу схарчат, да ещё и тебя же крайним при этом сделают. Выходит, правильно нас триумвират просчитал. По крайней мере, меня. Антону наверняка отвели роль ведомого.
Ну, что же… Значит будем ставить себя жёстко, а заодно наглеть, со всем нашим усердием и прилежанием.
— Так, теперь расскажи мне, что ты там про громоотвод измыслил, и давай-ка мы с тобой небольшой план распишем. Не помешает нам точно знать, кто из князей чем дышит, кто кому в рот смотрит, и кто какой магией владеет. Как считаешь?
— Есть такой список. У отца видел. А про громоотвод… Ты что-нибудь знаешь про морганатические браки?
— Только в общих чертах. Вроде того, что когда положение супругов неравное, то тот, у кого оно более низкое, никаких выгод в социальном росте не получает. То есть, возьми я, будучи графом, в жёны княжну, всё равно князем из-за этого не стал бы.
— Угу, если попросту, то так. Есть и ещё один момент. Тебя, насколько я в курсе, от наследования престола отказываться не заставляли?
— Да какой из меня наследник. Да и не нужно мне это. К тому же, случись что с государем, моё место будет первым с конца.
— Не в тебе дело. В отказе от наследования не столько ты что-то значишь, сколько твои дети. Они тоже прав престолонаследования лишаются, если бы ты отказ подписал. Теперь понимаешь?
— Нет, — чистосердечно ответил я, пытаясь вникнуть в столь нелюбимые мной хитросплетения различных родственных и им подобных отношений.
— Ладно, — тяжело вздохнул Антон, — Давай иначе попробую объяснить. После демонстрации головы князя Куракина на нас и так ярлык лютых злодеев повесили. Если мы ещё что-нибудь отчудим, так нас и вовсе за зверей принимать будут. Особенно тебя.
— Э-э… А почему это сразу именно меня? Голову Куракина ты же государю принёс, — не согласился я со столь необъективной оценкой княжича.
— Да, я. А ты случайно не забыл о своём личном кладбище?
— Хм, а кто про него знает. В газетах про такое не пишут.
— Зря ты в этом уверен. Думаю, досье на тебя почти у каждого князя уже есть, а у кого ещё нет, то в скором времени появится. К тому же в свете надвигающейся свадьбы ты станешь очень обсуждаемой личностью. Наши великосветские кумушки, дай им только повод, всю подноготную раскопают, и ещё больше сами придумают.
— Ладно, считай, что уговорил. Я — злодей. И что дальше? — чуть подправил я курс дирижабля, приводя его к ветру.
— А то, что нынешний Император на нашем фоне чуть ли не ангелом выглядит. Кто будет против него заговоры устраивать, если у него такие отморозки в наследниках появятся? А ну, как один из нас к власти придёт. Много у кого твёрдое убеждение возникнет, что мы с тобой сначала все лишние головы снесём, и лишь потом вопросы начнём задавать и невиновных наказывать.
— Ух ты, какая славная тактика! Сам придумал?
— Ты что, серьёзно?
— Пока нет. Просто пытаюсь примерить на себя роль Имперского Пугала. Как видишь, неплохо получается, — я поднялся с места, и кивнув Антону на штурвал, пошёл в салон.
Когда к приготовленному кофе добавились две рюмочки коньяка, я счёл приготовления достаточными. Для душевной беседы двух друзей больше и не нужно.
На посадку мы пошли часа через полтора, вдоволь наговорившись.
Пусть теперь Совет Князей попробует на зуб союз двух самых молодых князей Империи.
Мы готовы.
* * *
"Три девицы под окном пряли поздно вечерком…"
Девиц действительно было три. Ну, из тех, у кого брачный возраст уже подошёл. Младшенькая, четвёртая, не в счёт, хоть она и выступает в роли хозяйки, пригласившей остальных.
— Если жизнь котика перевести на человеческую, то моему котейке сегодня исполняется ровно год, — крайне интересно выразила причину встречи Ангелина Лопухина, пригласившая девушек к себе в гости.
Котёнок действительно был прелестен. Этакое избалованное, намытое и причёсанное чудо с большим голубым бантом на шее. К зажулькиванью и сюсюканью подросший кошара отнёсся абсолютно индифферентно, и лишь изредка пытался поймать лапой болтающиеся на цепочках кулоны, или ленты на платьях, делая вид, что принимает их за свои игрушки.
Когда принесли чай, фрукты и пирожное, девушки чинно уселись за стол. Виновнику торжества принесли специальное кресло с подушечками, и он, наглаживаемый Ангелиной, вытянулся во всю длину и довольно заурчал, впрочем, не забывая при этом время от времени скрести когтями по деревянному подлокотнику, демонстрируя полноту чувств.
— Избаловала ты его, Ангелинушка, — вроде бы строго проговорила Алёна Рюмина, хотя улыбка на её лице показывала совсем другое.
— Если бы я одна, — тяжело вздохнула Лопухина, отрывая от грозди винограда несколько крупных ягод.
Получилось у неё не совсем удачно. Несколько виноградин, упав с вазы, проскакали по столу и скатились на пол.
Такой игры котёнок пропустить не мог. Живо извернувшись, он моментально спрыгнул с кресла и, сделав вид, что принимает ягоды за мышей, успел таки придушить пару из них, прежде чем его совместными усилиями поймали и водрузили обратно.
Забавное происшествие несколько сгладило имеющееся напряжение и определённую натянутость, виной чему была не совсем обычная гостья.
К Лопухиным Алёна приехала не одна. Когда она представила своим подругам Светлану Второву, то это вызвало удивлённую гримасу у Дарьи и обиженное выражение лица у Ангелины, моментально приревновавшую Алёну к её новой знакомой.
— Так это вам такой кортеж посвящён? — спросила Ангелина у Второвой, кивая в сторону окна, выходящего во двор имения.
Алёна Рюмина обычно обходилась двумя машинами, а тут вдруг их сразу шесть приехало.
— Случайно получилось, — пожала плечами Светлана, — Когда оба брата были живы, отец ко мне столько охраны не приставлял.
— А что с братьями случилось? — поинтересовалась Дарья.
— Младший прошлой зимой в прорубь провалился, когда на коньках поехал кататься, а старший весной на войне погиб.
— Ага, и вы теперь у нас наследница целой промышленной империи? — тут же сообразила Лопухина.
— Ой, не дай Бог! Уж на что у меня батюшка талантами не обижен, так и он зашивается. Целыми днями в работе и хлопотах. Ни праздников, ни выходных. Домой затемно возвращается, а с утра пораньше уже снова мчится куда-нибудь.
— Знакомая картина, — чуть заметно усмехнулась Вадбольская, переглянувшись с Алёной.
Усмешка у неё получилась не совсем, чтобы радостная. Олег тоже порой целыми днями пропадает, появляясь лишь к вечеру.
— Расскажете нам, чем вы увлекаетесь? — полюбопытствовала Лопухина, заранее предвкушающая нечто необычное. Всё-таки не каждый день удаётся вот так, в доверительной обстановке, побеседовать с девушкой иного круга.
— Увлекаюсь… — на секунду призадумалась Светлана, — Пожалуй, сейчас уже и ни чем таким, что можно было бы назвать увлечениями. Раньше любила на лошадках поездить. Потом с братьями велосипед себе собирала.
— Велосипед?
— Ну да, я сама придумала, как его сделать, чтобы девушкам удобно было в платье кататься. Получилась этакая трёхколёсная симпатяжка с моторчиком и креслицем, где заодно и ноги можно перед собой поставить.
— Это как вас угораздило такое чудо выдумать? — вытаращила глаза Ангелина, ожидавшая чего угодно, только не велосипеда с моторчиком в виде увлечения для девушек.
— Братья себе мотоциклы задумали делать, а девушке с ними одна морока. Захочешь прокатиться, и беги, переодевайся в костюм для верховой езды. Я, пока с ними в мастерской была, чего только не передумала, пока у меня то что нужно не получилось. Зато потом всё лето куда хотела, туда и ездила. Сама. И собачку свою приучила в передней корзине сидеть. Подушечку ей положишь, и она сама просится покататься, да ещё и встречный ветер облизывает. У неё это так мило получается…
— А сейчас вы чем заняты?
— Пытаюсь стать журналисткой, но уже понимаю, что мне образования не хватает. Я торгово — техническое училище закончила, а не университет.
— Это что за училище? Первый раз слышу, — нахмурилась Рюмина, — Вроде не так давно списки имперских учебных заведений просматривала, а такого не помню.
— Оно у нас коммерческое. Крупные промышленники и руководители заводов его учредили, чтобы своих детей обучать. Последнее время беда как модно стало посторонним в промышленность играться. Иной банкир нахапает денег полные карманы, и начинает заводы скупать, а сам блюминг от слябинга отличить не может.
Судя по округлившимся глазам девушек, не одни только банкиры думали, что блюминг скорее всего имеет отношение к десертам французской кухни.
— Эм-м, ну ладно. Что мы всё о грустном. Так-то мы собирались о свадебных платьях поговорить, — прервала Алёна затянувшееся молчание, — Фасоны мы обе себе выбрали, но по телефону их не обсудишь. Надо эскизы смотреть, а заодно и прикинуть, как можно так сделать, чтобы нам обеим себя подать поинтереснее, дополняя друг друга. А то может статься, что по отдельности мы хорошо будем смотреться, а вместе из рук вон плохо. Для начала те же цвета хотя бы должны сочетаться. Белый отпадает сразу. Слишком банально и очень уж по-мещански.
Следующие два часа у девушек прошли в рассматривании картинок, каталогов и образцов тканей. Обсуждалось всё и сразу. Решение уже было где-то рядом, но идиллию нарушила Второва.
— Девочки, а Олег вас любит?
— Да, — тут же откликнулась Алёна.
— Да, — на миг позже отозвалась Дарья.
— И парень он смелый… Не зря же его орденами наградили. Возможно я ошибаюсь, но вы точно знаете, во что он будет одет?
— Господи, да он всегда был небрежен в одежде. Нацепит какой-нибудь чёрный фрак, белую рубашку с бабочкой, и сочтёт, что этого достаточно, — отмахнулась Вадбольская, теребя в руках образец голландских кружев.
— Я, конечно же, его знаю хуже, чем любая из вас, но я бы не была так уверена в чёрном фраке, — продолжала настаивать Светлана, — Пусть я совсем немного с вашим женихом пообщалась, прежде, чем он деликатно сплавил меня одному унылому подполковнику, но я успела заметить, что он на моего отца чем-то похож, а батюшка у меня малиновый пиджак себе на свадьбу пошил. От него тоже никто ничего подобного не ожидал. Мама до сих пор его пилит под настроение.
— Точно! — подскочила на стуле Ангелина Лопухина и заторопилась, не давая себя перебить, — Бабушке кто-то из подруг звонил. Говорили, что его тётка разыскивает лучшего портного в столице.
— Упс-с… — отодвинула от себя каталоги Алёна, выпрямляясь на стуле, и повернувшись к хозяйке, протянула просительно и требовательно, — Ангелина-а… Ангелинушка-а-а…
— Да бегу я уже, бегу… Сейчас же всё у бабушки выспрошу, и пусть она подруг своих обзванивает. Да не переживайте вы. Никуда ваш жених от нас не денется. Всё через час — другой узнаем. С бабушкиными-то связями всегда можно узнать всё, что захочешь.
* * *
— Недаром мне профессор Фёдоров когда-то сказал, что нашего боярина всерьёз увлекает только то, что летать умеет, — с досадой высказал своё мнение Густавсон, разглядывая чертежи, доставшиеся от предков, и их копии, исчёрканные Бережковым.
— Как по мне, так проект шикарный. Предки на совесть потрудились, и он не только проработан детально для многих разноплановых задач, но даже и ниггерами опробован. Африканцы ничего умнее не придумали, как своровать готовый советский проект Т-720, причём, отметились сразу две африканские страны, — заметил Усольцев. В отличии от Рудольфа Генриховича он начал знакомство с проектом не с чертежей, а с исторической справки, и сейчас увлечённо шуршал пожелтевшими фотографиями, пытаясь найти хоть какое-то отличие между самолётами AHRLAC у ЮАР и MISTY у Папуа.
— Раз уж у папуасов получилось его создать, то нам и подавно грешно жаловаться на трудности. Теперь вся проблема только в жаропрочных сплавах, и сдаётся мне, я только один завод знаю, где нам могут помочь, — проворчал Густавсон, поднимаясь из-за стола и глядя на фотографии, веером разложенные перед Усольцевым.
— Второвская "Электросталь"?
— Она самая. Вот только как с ними договориться, ума не приложу.
— Надо Олега подключать. Похоже, он где-то с дочкой Второва успел познакомиться, — наморщил лоб техномаг.
— С чего ты это решил?
— Так вон же газеты у него на столе лежат. И одна из подчёркнутых статеек там как раз Второвой написана. Если это не однофамилица, то может и получится через неё на самого заводчика выйти.
— Хм, а чем наш боярин сейчас занимается? — разворошил Густавсон ворох газет, пытаясь найти нужную статью.
— По-моему он сразу после тренировки с Шепелевым к Чашам умчался. Так что мы его теперь только ближе к вечеру увидим.
— Чёрт знает что! — в сердцах воскликнул Рудольф Генрихович, — Мы тут вопросы стратегической важности решаем, а он непонятно чем занимается.
— Где бы мы были, с этими вопросами, если бы Олег Игоревич в прошлый раз посёлок не защитил, — мягко напомнил Усольцев о весьма существенном факте.
— Ну да, это он умеет, — нехотя признал Густавсон, остывая, — Но уж на Второва ему придётся время найти. Архиважен этот вопросец, и профукать его мы не имеем права.
Вечером того же дня я имел счастье отбиваться от совместной атаки моих компаньонов. Выпытали про Светлану Второву и насели вдвоём. Металлы им подавай! И не простые… Что ни сплав, то раритет.
У меня и так в планах было познакомиться со Второвым, отчего я и Алёну попросил к той журналистке присмотреться, но пока не ко времени это знакомство. Ох, не ко времени.
Ежедневные тренировки с Шепелевым только — только начали давать первый результат, и работа с Чашами у меня серьёзно продвинулась в лучшую сторону. По крайней мере пропало ощущение щекотки и пощипывания, которое меня раньше сильно беспокоило. После некоторых размышлений я пришёл к тому, что мои энергоканалы понемногу стали адаптироваться под более высокое напряжение магии. Выражаясь языком электриков, у меня словно изоляция на энергоканалах наросла, и их стало гораздо слабее пробивать магическим током. За неимением иной, более правдоподобной версии, я решил принять такое объяснение за данность.
Почти час у меня ушёл на поиски Второвой. Собственно, вариантов было немного. Телефон редакции и Алёна. В редакции журналистки не оказалось, а с Алёной мы полчаса проболтали, прежде чем я вспомнил, по какому поводу звоню. В конце концов мы наговорились, а там и телефончик Второвой оказался у меня в записной книжке.
— Светлана Николаевна? Это вас князь Бережков беспокоит, если помните такого, — представился я, после того, как сквозь треск связи и гудки, пробился молодой звонкий голос с извечным "Алло".
— Князя не помню, а вот одного молодого и симпатичного графа я ещё не забыла. Да и сами подумайте, как можно забыть человека, который однажды на целый вечер спровадил молодую девушку в компанию к скучному подполковнику?
— Хм, но статью в свою газету вы про него всё-таки написали.
— Только это вас и оправдывает, Ваше Сиятельство.
— Светлана Николаевна, а может обойдёмся без трескучих титулов. Поверьте, и так в ушах звенит, а тут вы ещё.
— Тогда уж и вы меня без отчества именуйте, а то я начинаю чувствовать себя старухой. Бр-р-р, как неприятно.
— Договорились. Света, я вообще-то по делу решился вас побеспокоить.
— Ну, конечно же. Для чего же ещё интересный молодой человек может позвонить в меру симпатичной девушке.
— Очень даже симпатичной девушке, — мягко поправил я журналистку, раз уж она сама напрашивается на комплимент, — Но дело у меня серьёзное. Мне с вашим отцом нужно встретиться. Не поможете?
— Денег просить станете, или инвестиционный проект желаете предложить? — послышался в голосе девушки откровенный сарказм.
— Ни то, ни другое, — открестился я, услышав на другом конце линии еле различимый вздох облегчения, — Мне сплавы особые нужны. Жаропрочные. Для авиации, и не только. Взамен могу ему предложить уникальную технологию.
— А мне?
— Что вам? — не понял я вопроса.
— Мне что предложите? За помощь.
— А что бы вы хотели? — улыбнулся я, ожидая услышать что-то забавное.
— Сначала честный ответ на один вопрос.
— Хм, ну давайте попробуем, — уже менее уверенно проговорил я в трубку.
— Вы на свадьбе будете в чёрном?
— Нет, — замотал я головой, словно девушка могла меня видеть.
— Плюс пять торгово — техническому училищу, — чуть слышно прошелестела трубка, видимо отодвинутая далеко в сторону.
— Что вы сказали?
— Это не вам. Значит, так. Мне нужна цветная фотография вашего свадебного костюма. Как только она будет готова, звоните. Я тогда с отцом начну договариваться. Учтите, это непременное условие и оно не обсуждается, — выпалила Второва в трубку, и едва заметно хихикнула в конце.
— Вообще-то фотография у меня есть. Правда, не совсем костюма, а меня в костюме. Если не секрет, зачем она вам?
— Ну, не над кроватью же повесить. Невестам вашим покажу.
— Хм, понимаете, Светлана, я как бы сюрприз хочу им сделать, и показ свадебного костюма раньше времени в мои планы не входит. Совершенно не входит, — постарался я говорить максимально убедительно.
— Олег, сюрпризы на свадьбе положено невестам делать, а никак не женихам. А вы своими тайнами и секретами можете запросто испортить им праздник. Про сочетание стиля и цвета я говорить не стану, меня предупредили, что в этом вы не разбираетесь. Вам подсказать, как долго вам будут напоминать ваши жёны про испорченную свадьбу из-за чьего-то глупого желания сделать им сюрприз?
— Всю жизнь, — уныло озвучил я самую ожидаемую перспективу.
— И даже дольше, — оптимистично отозвалась собеседница, — Так что с вас фотография, и вы мне ещё должны останетесь за спасённую счастливую семейную жизнь. Ну, это уже мелочи. Тортиком рассчитаетесь, с которым завтра к обеду явитесь. Считайте, что я вас пригласила. Обедаем мы обычно в час пополудни, так что не опаздывайте.
— Ну, что? Договорились? Увидитесь с Второвым? — перебивая друг друга встретили меня компаньоны, стоило мне вернуться к ним в комнату.
— Да. Но знали бы вы, чего мне это стоило… — устало плюхнулся я в кресло.
Переглянувшись, Густавсон с Усольцевым сдвинули со стола развёрнутые было чертежи, и вытащили из тумбы стола припрятанные там стопки и начатую бутылку шустовского, сопроводив это блюдцем с порезанным, и уже слегка подсохшим лимоном.
* * *
Город Электросталь находится километрах в пятидесяти восточнее столицы. Когда к нему подлетаешь, то издалека можно увидеть огромные трубы, испускающие длинные хвосты белого дыма. Промзона при городе просто огромна. Прямоугольники производственных зданий очерчены железнодорожными путями, словно оправой.
Жилая часть города тоже найдёт, чем удивить. В первую очередь — абсолютно прямыми, необычайно широкими улицами и нарочито прямоугольной планировкой кварталов.
— Здравствуйте, Олег Игоревич. Фотографию не забыли? — Светлана Второва легко сбежала по лестнице, дожидаясь, пока я передам в руки прислуги верхнюю одежду.
— Далась вам эта фотография, — проворчал я, запутавшись в застёжках куртки, — Привёз, конечно же. И торт, и фотографию.
Торт забрала горничная, а конверт с фотографией у меня проворно выхватила из рук Светлана.
— Вы знаете, Олег Игоревич, а ведь я вас обманула… — произнесла она, отойдя к окну и рассматривая фото при уличном свете.
Я чуть поморщился. Потерять полдня на полёты, и вернуться не солоно хлебавши. Слишком непозволительная роскошь для меня так временем теперь разбрасываться.
— Помните, я обмолвилась, что не стану вашу фотографию над кроватью вешать. Теперь точно повешу. Вы така-а-я душка! Просто мачо — мачо. Гораздо лучше выглядите, чем на всех других снимках, из журналов. Ой, — вдруг пискнула Светлана, видимо сообразив, что сказала что-то лишнее, и прижав фотографию к лицу, умчалась вверх по лестнице.
— В зал проходите, там уже накрыто, — раздался пару секунд спустя её голос откуда-то сверху.
— Ага, а вот и наш гость пожаловал, — услышал я приятный баритон хозяина дома, мужчины чеховской наружности в длинном расстегнутом сюртуке, жилетке и в выбивающимся из образа необычном белом галстуке изрядной ширины.
— А Его Сиятельство изрядно молод, — оглядел меня ещё один мужчина, отличающийся необыкновенно пышной бородой, расходящейся надвое.
— Владимир Ефимович Грум-Гржимайло, профессор. Князь Олег Игоревич Бережков, — на правах хозяина представил нас друг другу Второв, справедливо полагая, что сам он достаточно известен и без представлений, — Так что, господа, по аперитивчику, для аппетита, и к столу пройдём. Ваше Сиятельство одинарный предпочитает, или комбинированный? — старательно скрывая усмешку поинтересовался Второв.
— Моё Сиятельство предпочитает общаться без титулов, а выбор аперитива на ваше усмотрение. Я непритязателен к еде и напиткам, — спокойно ответил я, заслужив одобрительный взгляд профессора и еле слышное хмыканье от Второва.
— И чем же привлёк аж целого князя обычный сталепромышленник? — поинтересовался Николай Александрович, когда мы, отошли к небольшому столу, сделанному из толстого полированного стекла и ознакомились с выбором напитков.
— Бехеровка, — определил я, попробовав на вкус приглянувшуюся стопочку, — Жаль, лимона с солью нет. Впрочем, она и так хороша, тем более в нынешние морозы. А вам полноте, Николай Александрович. Не дело прибедняться, когда вы лучшую в стране сталь варите. Я, на вас ориентируясь, шарикоподшипники делать собрался, кольца для двигателей, а теперь и для нашей авиации особые сплавы потребуются. Где же их взять, кроме, как у вас?
— И какие же шарикоподшипники у нас нынче князья делают? — пригладил бороду Владимир Ефимович.
— Хорошие, профессор, очень хорошие, — покивал я головой, роясь в кармане, — Серьёзному станочному мастеру я их показывал, так он в восторге был.
Наконец-то потерянный подшипник нашёлся, запрятавшись было под связкой тяжёлых ключей, и я, надев его на палец, привычно наподдал по нему ногтём. Нравится мне медитировать под бег крутящейся стали. Мои подшипники умеют долго крутиться, в чём и убедились собеседники, по очереди повертевшие забавный кругляш.
— А как вдруг не получится у меня ваши потребности в стали покрыть, что тогда делать станете? — отдав какое-то распоряжение слуге, вернулся к нам отошедший было Второв.
— У других придётся искать, а то и самому плавку осваивать, — пожал я плечами, и обернувшись на шум, заметил, что нам несут лимоны. Не пропустил значит заводчик моё пожелание мимо ушей. Озаботился лимонами.
— Видали, Владимир Ефимович, как у молодёжи всё просто, — заулыбался заводчик во весь рот, демонстрируя отлично сохранившиеся крупные зубы, — Мы с тобой, два дурака, всю жизнь на плавки положили, и то считаем, что и половины не знаем того, что знать бы хотелось. А тут, оказывается, дело-то не хитрое. Пришла нужда, ты раз — два, и сварил сталь, какую требуется. Так что ли, князь?
— Примерно так, — согласился я по привычке, — Только времени постоянно не хватает ни на что. А стали, её ведь много понадобится и разной. Не разорваться же мне. Опять же в химический состав вникать придётся. А сами плавки — дело плёвое. Раз уж вы действительно многого не знаете, то кое-что могу вам показать. Только мне кусок металла потребуется приличный. Скажем, с хорошую кувалду размером, а то и побольше.
— Простите, зачем? — собеседники и так слушали меня со всё возрастающим удивлением, а последняя просьба так и вовсе привела их в откровенное недоумение.
— Вы же плавку хотели увидеть? Или я ошибся, и вы не пытались мне недоверие выразить? — холодно спросил я у Второва.
Натренировался. После разговора с Антоном о предуготованной нам роли злодеев, полвечера просидел, строя перед зеркалом грозные хари. Раз уж нам с ним выпало имперскими страшилами стать, то и типаж должен соответствовать, и морда лица должна в запасе иметься, подходящая случаю и образу. Вот и осваиваю новый вид лицедейства на практике.
— Плавить здесь собираетесь? — Второв попытался то ли съязвить, то ли перевести всё в шутку. Как бы то ни было, но ирония не получилась. Слишком уж растерянно у него прозвучал голос. Никак не ожидал он столь резкой перемены в разговоре.
— Могу и здесь, но лучше всё-таки на улице. Допустим, вон там, за окном, что у вас? — показал я пальцем на заснеженное возвышение, находящееся шагах в десяти от дома.
— Клумба.
— Пойдёт. Пусть туда железяку какую-нибудь притащат и на столбик поставят, тот, что в центре находится. И не пострадает ничего, и нам удобно смотреть будет, — я развернулся и отошёл к столу с напитками. Бехеровку у Второва небольшими стопками наливают, граммов по тридцать, так что можно и повторить, под принесённые лимоны.
Пить пришлось в одиночку, разглядывая в окно зимний пейзаж. Профессор с заводчиком ушли к дверям и там вполголоса давали какие-то распоряжения прислуге. Вскоре я услышал, как громко хлопнула входная дверь, а там и двое мужиков появились у клумбы. Потоптавшись, они пробили подобие тропинки и водрузили на столб явно тяжёлую железяку. Приглядевшись, я опознал наковальню. Здоровенную. Пуда на полтора — два, не меньше. Похоже, Второв на досуге прямо у себя дома кузнечным делом балуется.
— Эх, раззудись плечо, размахнись рука, — произнёс я вполголоса пришедшие на ум слова старинной песни, и принялся за работу.
Изначально я не собирался делать ничего сложного. Так, изобразить кокон, да выплавить какую-нибудь лепёшку из того металла, что принесут. Опыт есть. Я даже Дарье как-то раз метательные ножи случайно расплавил. Но при разглядывании клумбы родилась мысль. Толку от лепёшки выйдет не много, а вид из окна никуда не денешь. Опять же металла вдосталь.
Пока металл плавился, повиснув над клумбой ярким огненным шаром, я прикидывал, как и что буду делать. В какой-то момент поймал себя на том, что пытаюсь пальцами изобразить лепку из пластилина. Попробовал привязать магию к жесту. Со скрипом, но дело пошло. Сначала мне удалось ущипнуть край шара, а потом и полосы прихватывать научился. Жутко неудобно, правда, но особо выбирать не приходится. Сколько там лепестков у тюльпана? Вот хоть убейте, не помню. Впрочем, какая разница. У меня будет четыре. Этакий лаконичный тюльпан. Четыре остроугольных лепестка и шишечка в средине. Хм, вроде похоже. Теперь ножку чуть вытянем…
Я досадливо отмахнулся от дыма, мешающего работать. На редкость вонючие сигары у Второва, да и папиросы у Грум-Гржимайло немногим лучше.
— Папа, почему ты куришь в обеденном зале? — услышал я голос Светланы.
Заводчик закашлялся, и начал быстро тушить сигару, тыча ей в недоеденные мной лимоны. Что сделал профессор с папиросой я не видел, так как у меня как раз шёл ответственный момент вытягивания ножки, что оказалось непростым делом.
— Чем вы вообще тут занимаетесь? — никак не хотела успокаиваться Второва.
— Цветы выращиваем, — ответил я, поскольку заводчик всё ещё кашлял, а Грум-Гржимайло куда-то ретировался и благоразумно затих.
— Какие ещё цветы?
— Стальные. Какие и должны расти у Стального Короля Империи, — твёрдо и весомо ответил я, довольный оконченной работой. Цветок был сформирован. Осталось подержать его до остывания, и затем воткнуть в середину клумбы.
— Ой, что это? — выглянула Светлана из-за моего плеча, увидев парящую в воздухе стальную икебану.
Посмотреть было на что. В центре металл остыл до темно-вишнёвого цвета, а на более тонких лепестках появились цвета побежалости, изрядно оживив стальное изделие.
— Я думаю, тюльпан. Не похож? — испытал я то чувство неуверенности, которое хорошо знакомо любой творческой личности, впервые выставляющей своё творение на суд общественности.
— Похож, ещё как похож! — чересчур горячо заверила меня девушка, ухватив за локоть.
— Тогда принимайте его в подарок.
— Так это мне…
— Для вашего отца у меня совсем другой подарок припасён, да и сами подумайте, ну не цветок же мне ему дарить.
Подарок Второву я достал, когда с цветком было закончено и он занял своё место на клумбе.
— Чтобы показать суть моего подарка, мне потребуется свеча, — сказал я, вынимая из кармана футляр, в котором обычно носят ручки.
Металлический цилиндр, чуть большей толщины, чем ручка, с одной стороны был закрыт стеклом, а с другой тонкой сеткой золотистого цвета. После того, как на столе появился подсвечник, я зажёг одну из свечей и поместил сеточку в пламя.
— Сейчас мы нагреваем теплообменник. Не мне вам рассказывать, сколько избыточного тепла расходуется в каждом сталеплавильном цехе. Представьте любой из этих источников на месте свечи. Тепло, которое просто улетает в воздух, мы научились превращать в магию, — я щёлкнул выключателем и на другом конце цилиндра загорелся Светлячок.
— Освещать цеха? — разочарованно протянул Второв.
— Не только. Продувка печей воздухом, прессы, прокатные станы — всё может работать на магии и совершенно на иных принципах, чем сейчас.
— Этого не может быть, — закрутился на стуле профессор, подыскивая аргументы для возражения.
— Что именно не может быть? Уточните. То, что вы видите за окном, или то, что у меня в руках? Во что вы не готовы поверить?
— Тот же прокатный стан…
— Простите, а чем же я по вашему формировал металл для цветка?
— Ну, ладно, но вы же маг.
— Нажмите вот эту кнопочку на фонарике, и он загорится. Точно так же сработает и любое другое техномагическое устройство, если к нему будет приложено необходимое количество Силы. Той самой Силы, которую можно получить от жара печей и от остывающей стали.
* * *
Вечер того же дня. Дом Второвых
— Надо же, какой замечательный цветок он тебе подарил! — заводчик уже долгое время стоял у окна, разглядывая украшение на клумбе, и каждый раз замечал всё новые оттенки металла, появляющиеся в отражениях от зажигаемых в доме огней.
— А тебе фонарик, — напомнила Света, чтобы сбить отца с мысли. Не так уж трудно догадаться, куда приведут его рассуждения, если он опять примется искать ей жениха.
— О-о, это не фонарик. Это целый прожектор. Ты даже представить себе не можешь, в какие дали он светит. Раньше я всегда знал, что буду делать в ближайшие год — два, чтобы производство на заводах улучшить, а сегодня я потерялся. Боюсь так далеко заглядывать.
— Выходит, не зря я тебя с князем познакомила?
— Ты умница у меня. Он очень интересный человек… А ты помнишь, как он меня назвал? Стальной Король Империи… Нет, ну надо же! Такой молодой, а какое глубокое понимание жизни…
